Гудкайнд Терри. Шестое правило волшебника, или Вера павших

   Возле боковой двери ожидали еще с полдюжины женщин и несколько пожилых мужчин. Все они жарились под палящим солнцем. Все женщины принесли сумки с едой. Никто не разговаривал. Всех их согнули одни и те же страхи.
   Никки смотрела на дверь, а солнце медленно катилось по небосклону. В наступающих сумерках Камиль повесил ей на плечо свой бурдюк.
   – Ричард наверняка захочет чем-нибудь запить курицу с хлебом.
   – Спасибо, – прошептала Никки.
   Железная дверь со скрипом распахнулась. Все поглядели туда и увидели стоящего в дверях гвардейца, приказывающего всем приблизиться. Он поглядел на клочок бумаги. Когда первая женщина взбежала по ступенькам, он остановил ее и спросил имя. Она назвалась, солдат сверился со списком, затем пропустил ее. Вторую женщину он развернул обратно. Та расплакалась, крича, что заплатила за свидание. Солдат ответил, что ее муж сознался в измене и посетители в нему не допускаются.
   Рухнув на землю, несчастная завыла. Все с ужасом глядели на нее, опасаясь, что им грозит такая же участь. Следующая женщина назвала свое имя и прошла внутрь. Еще одна вошла, а следующей за ней было сказано, что ее муж умер.
   Никки тупо двинулась вверх по лестнице. Камиль схватив ее за руку и сунул ей в ладонь монетку.
   – Спасибо, Камиль. Тот кивнул.
   – Передай Ричарду, что... Просто скажи, чтобы он скорей возвращался домой.
   – Ричард Сайфер, – ответила Никки гвардейцу. Сердце колотилось как бешеное. Тот быстро глянул в список и махнул, чтобы проходила внутрь.
   – Этот человек отведет тебя к нему.
   На Никки нахлынула волна облегчения. Он все еще жив!
   Внутри темного коридора поджидал другой солдат.
   – Следуй за мной, – кивнул он. И двинулся вперед. На каждой руке у него болталось по лампе. Никки старалась держаться поближе к нему, пока они спускались по двум длинным узким лестничным пролетам в сырые подвалы.
   В крошечной комнатушке, освещенной шипящим факелом, восседал на лавке обливающийся потом Защитник Мускин, беседуя с двумя мужчинами – младшими чиновниками, судя по тому, с каким подобострастием они ему внимали.
   Быстро просмотрев протянутую ему солдатом бумагу, Защитник встал.
   – Принесла сбор?
   – Да, Защитник Мускин. – Никки протянула монетку. Глянув на денежку, тот быстро сунул ее в карман.
   – Штрафы за гражданские правонарушения слишком завышены, – загадочно изрек он, при этом его темные глаза на мгновение задержались на Никки, проверяя ее реакцию.
   Никки облизнула губы. В ней вдруг вспыхнула надежда. Она прошла первое испытание, заплатив сбор. А теперь этот алчный ублюдок требует денег за жизнь Ричарда.
   Никки заговорила, тщательно подбирая слова, опасаясь допустить хоть малейшую ошибку.
   – Если бы я знала размер штрафа. Защитник, то, полагаю, смогла бы найти денег.
   Защитник уставился на нее так пристально, что у нее пот выступил на лбу.
   – Человек должен доказать, что раскаялся. И выплата огромного штрафа – отличный способ показать свое раскаяние в гражданском проступке. А если меньше, то мы поймем, что раскаяние неискреннее. Послезавтра, в это же время, те, кто сознается в такого рода проступках и за кого кто-нибудь сможет заплатить назначенный штраф, предстанут передо мной для решения.
   Он назвал цену: все, что есть. И сказал, что Ричарду нужно сделать. Ей хотелось порвать этому типу его жирную глотку.
   – Благодарю вас, что столь любезно поняли проступок моего мужа. Если я смогу увидеть его, то позабочусь о том, чтобы его загрызла совесть.
   Чиновник слабо улыбнулся.
   – Уж позаботьтесь об этом, молодая леди. Мужчины, которые проводят там, внизу, слишком много времени наедине со своей виной, в конечном итоге сознаются в самых ужасных преступлениях.
   Никки сглотнула.
   – Я поняла, Защитник Мускин.
   Пытки не прекратятся, пока этот человек не получит деньги.
   Гвардеец грубо схватил ее за руку и выволок в чернильно-черный коридор, держа обе лампы в одной руке. Они спустились еще на один пролет, в самый низ каземата. Узенькие коридоры извивались во всех направлениях, мимо камер, специально сделанных для содержания преступников. Поскольку казематы находились неподалеку от реки, сюда просачивалась вода, так что здесь постоянно было склизко, сыро и воняло гнилью. Никки видела убегавших во тьму крыс.
   Они шлепали по щиколотки в воде, и эхо шагов разносилось по коридору. Вокруг плавали разлагающиеся трупики дохлых крыс. Это место напомнило Никки ее детские кошмары О
   подземном мире, об участи, которая, по словам ее матери, ждала тех, кто не выполнял свой долг перед другими людьми.
   На каждой низенькой дверце по бокам коридора имелось небольшое отверстие размером с руку, чтобы гвардейцы могли заглядывать внутрь, надо полагать. Света не было никакого, кроме тех ламп, что нес солдат, поэтому сидевшим в камерах смотреть наружу было незачем. При свете лампы Никки видела выглядывающие в эти темные дыры глаза. Из многих отверстий доносились крики боли или тоски.
   Стражник остановился.
   – Здесь.
   С бешено колотящимся сердцем Никки ждала. Вместо того чтобы открыть дверь, солдат повернулся к ней и схватил за груди. Никки стояла неподвижно, боясь пошевелиться. Стражник лапал ее, как дыни на базаре. Она была слишком напугана, чтобы говорить, и опасалась, что он может не пустить ее к Ричарду. Солдат прижался к ней и засунул руку за корсаж, теребя ей соски.
   Никки знала, что такие люди нужны Ордену, чтобы нести его учение миру. Приходится признавать, что человеческая натура извращена, и идти на определенные жертвы. Такие скоты нужны, чтобы вбивать нравственность в массы. Она сдавленно ойкнула, когда солдат ущипнул нежную плоть.
   Стражник рассмеялся, довольный тем, что облапал, и повернулся к двери. После некоторых проблем с ржавым замком он наконец сумел-таки повернуть ключ. Схватившись за отверстие, он с силой рванул дверь. Дверь медленно отползла ровно настолько, чтобы в нее пролезть. Стражник повесил лампу на стенку внутри рядом с дверью.
   – Когда я закончу с некоторыми делами, то приду за тобой, и свидание закончится. – Он снова хохотнул. – Так что побыстрей задирай для него свои юбки. Если, конечно, он в состоянии этим воспользоваться.
   Он втолкнул Никки в камеру.
   – Это к тебе, Сайфер. Я ее хорошенько для тебя подогрел. – Дверь с грохотом захлопнулась. Никки услышала, как стражник поворачивает ключ, затем его шаги пошлепали дальше.
   Квадратная камера оказалась такой крошечной, что Никки могла, раскинув руки, одновременно коснуться обеих стен. Макушкой она задевала потолок. Замкнутость этого помещения наводила ужас. Никки хотелось выскочить отсюда.
   Она боялась, что скорчившееся у ее ног тело принадлежит покойнику.
   – Ричард?
   Она услышала едва слышный стон. Его руки были скованы за спиной какими-то деревянными колодками. Она испугалась, что он может захлебнуться.
   Слезы жгли глаза. Никки опустилась на колени. Грязная вода, залившаяся ей в сапоги, теперь намочила и платье.
   – Ричард?
   Она потянула его за плечо, чтобы перевернуть. Вскрикнув, он отшатнулся.
   Когда Никки разглядела его, то закрыла рот обеими руками чтобы заглушить вопль.
   – Ох, Ричард!
   Никки встала и оторвала подол нижней рубашки. Снова опустившись на колени, она с помощью этой тряпицы осторожно стерла кровь с его лица.
   – Ричард, ты меня слышишь? Это я, Никки. Он кивнул.
   – Никки.
   Один глаз заплыл начисто. Волосы были в грязи и тине от воды, в которой он лежал. Одежда порвана в клочья. В тусклом свете маленькой лампы Никки видела вздувшие красные раны, иссекающие его плоть.
   Он заметил, что она уставилась на эти раны.
   – Боюсь, эту рубашку тебе никогда не удастся залатать. Она слабо улыбнулась его мрачному юмору. Дрожащими пальцами она промокнула ему лицо. Никки не понимала, почему так реагирует на это. Она видала и хуже. Ричард убрал голову от ее руки.
   – Я делаю тебе больно?
   – Да.
   – Прости. Я принесла воды.
   Он нетерпеливо кивнул. Никки поднесла к его губам бурдюк. Он начал жадно пить.
   Когда Ричард отдышался, Никки сказала:
   – Камиль дал денег, чтобы заплатить сбор за свидание с тобой.
   Ричард лишь улыбнулся.
   – Камиль хочет, чтобы ты выбрался отсюда.
   – Я и сам хочу выбраться отсюда. – Его голос был совсем не похож на обычный. Хриплый и едва слышный.
   – Ричард, Защитник...
   – Кто?
   – Чиновник, отвечающий за это. За тюрьму. Он сказал мне, что есть способ вытащить тебя отсюда. Он сказал, что ты должен признать себя виновным в гражданском проступке и заплатить штраф.
   Ричард кивнул.
   – Я так примерно и предполагал. Он спросил, есть меня деньги. Я сказал, что есть.
   – Да? Ты сэкономил денег? Ричард снова кивнул.
   – Деньги у меня есть.
   Никки отчаянно вцепилась в остатки воротника его рубашки.
   – Ричард, я смогу заплатить штраф только послезавтра. Ты продержишься? Пожалуйста, скажи, ты сможешь продержаться еще два дня?
   Он мрачно улыбнулся.
   – Я никуда не ухожу.
   Тут Никки вспомнила и достала из сумки хлеб.
   – Я принесла тебе поесть. Хлеб и немного жареной курицы.
   – Курица. На хлебе я долго не продержусь. Тут не кормят.
   Она пальцами оторвала кусок курицы и положила ему в рот. Ей было невыносимо видеть Ричарда таким беспомощным. Это ее злило. Ее тошнило от этого. – Ешь, Ричард, – подтолкнула она его, когда его голова начала падать. Он помотал головой, будто стряхивая сон. – Вот, съешь еще немножко.
   Она смотрела, как он жует.
   – Ты можешь спать в такой сырости?
   – Они не дают спать. Они...
   Она сунула ему в рот кусок курятины. Она отлично знала методы Ордена. И не желала слышать, какую именно методу они выбрали для него.
   – Я вытащу тебя отсюда, Ричард. Не сдавайся. Я вытащу тебя.
   Он пожал плечам, словно желая сказать, что это не имеет значения.
   – Зачем? Заботишься о своем пленнике? Завидуешь, что другие издеваются надо мной? Боишься, что они убьют меня прежде, чем ты успеешь это сделать?
   – Ричард, это не...
   – Я всего лишь человек. Важно лишь то, что более значительно. То, что я невиновен, не важно, потому что жизнь одного человека ценности не имеет. Если я должен таким вот образом страдать и умереть, чтобы помочь подвигнуть других следовать путями твоего Создателя и твоего Ордена, кто ты такая, чтобы отказывать им в столь добродетельном конце? Какое значение имеют твои желания? Как можешь ты ставить твою жизнь или мою превыше блага других?
   Сколько раз она талдычила ему эту нравственную доктрину этими же словами? И как презрительно, как ядовито, как коварно звучало это в его устах.
   В этот момент Никки ненавидела себя. Каким-то образом он извращает все, за что выступает Орден, все, чему она посвятила свою жизнь. Каким-то образом ему удается превратить добродетель во зло. Вот почему он так опасен. Само его существование угрожает всему, за что они борются.
   А она уже так близка. Так близка к пониманию того, что ей так нужно понять. Сам факт, что по ее щекам струятся слезы, говорил ей, что и на самом деле есть что-то, из-за чего вся затея стоит свеч. Из-за чего необходима. Та неопределимая искорка, что она видела в его глазах с самого первого мига, она действительно существует.
   Если бы она могла дотянуться до этого еще чуть-чуть, то тогда смогла бы наконец сделать то, что лучше всего. И лучше для него. Какая жизнь ему предстоит? Сколько страданий он сможет вынести? Ей было ненавистно, что она обречена служить Создателю таким вот образом.
   – Оглянись вокруг, Никки. Ты хотела показать мне лучшую жизнь, что дает Орден. Оглянись вокруг. Разве она не великолепна?
   Ей было ненавистно видеть один из его прекрасных глаз таким заплывшим.
   – Ричард, мне нужны деньги, что ты сэкономил. Чтобы вытащить тебя отсюда, мне понадобится все. Чиновник сказал, что нужно отдать все, что у тебя есть.
   – В нашей комнате. – Он мог лишь хрипло шептать.
   – В комнате? Где? Скажи мне где. Он покачал головой.
   – Ты никогда не найдешь. Нужно знать хитрость, чтобы открыть. Иди к Ицхаку.
   – Ицхаку? В транспортную компанию? Зачем?
   – Это когда-то был его кабинет. Там в полу есть тайник. Скажи ему, для чего тебе нужны деньги. Он откроет его для тебя.
   Она сунула ему в рот еще кусок курицы.
   – Ладно. Пойду к Ицхаку. – Она поколебалась, наблюдая, как он жует. – Мне очень жаль, что ты вынужден отдать все, что сумел сэкономить. Я знаю, как тяжело ты работал. Это несправедливо, что они забирают это.
   Ричард снова пожал плечами.
   – Это всего лишь деньги. Я предпочитаю жизнь.
   Улыбнувшись, Никки вытерла слезы на щеках. Это самое лучшее, что она надеялась услышать. Дверь открылась.
   – Опускай юбки, женщина. Время вышло.
   Когда стражник поволок ее прочь, Никки ухитрилась сунуть Ричарду в рот последний кусок курицы.
   – Гражданский проступок! – напомнила она. – Не забудь!
   Ему придется сознаться в гражданском проступке, за который можно заплатить штраф. И тогда они его отпустят. Любое другое преступление означает смерть.
   – Не забуду.
   Она потянулась у нему, пока ее волокли прочь из крошечной камеры.
   – Я вернусь за тобой, Ричард! Клянусь!

Глава 56

   Никки нетерпеливо вышагивала по комнате, пока Ицхак ковырялся с потайной дверцей в углу. Он торчал там уже довольно долго. Чтобы добраться до тайника в полу, он отодвинул шкаф. Периодически он что-то бормотал себе под нос, ругаясь на себя за то, что сделал тайник в таком труднодоступном месте.
   – Наконец-то! – Он вскочил на ноги.
   Никки надеялась, что тех жалких грошей, что Ричарду удалось сэкономить, хватит, чтобы ублажить Защитника Мускина. Мысленно она прикидывала список лиц, предложивших денег в помощь Ричарду.
   – Вот, – подошел к ней Ицхак.
   Он торопливо сунул ей в руку тяжелый кошель. Никки изумилась его тяжести. Кошелек с трудом умещался у нее на ладони. Ерунда какая-то. Она подумала, что Ричард, должно быть, насовал туда каких-нибудь железок для тяжести. Развязав кошель, она высыпала содержимое на ладонь.
   Никки ахнула. Почти две дюжины золотых марок. Ни одной серебряной. Одно золото.
   – Благой Создатель... – прошептала она, вытаращив глаза. – Откуда у Ричарда такие деньги?
   Тут было больше денег, чем большинство вполне состоятельных людей видели за всю свою жизнь. Она поглядела Ицхаку в глаза.
   – Откуда у Ричарда такие деньги? Тот, сдернув с головы свою красную шляпу, нетерпеливо махнул на золото у нее в руке.
   – Ричард их заработал. Никки нахмурилась.
   – Заработал? Каким образом? Никто не может заработать столько денег. Во всяком случае, честным путем. – Она почувствовала, как в ней закипает злость. – Ричард украл то золото, не так ли?
   – Не будь дурой, – раздраженно дернул плечом Ицхак. – Ричард его заработал. Он покупает и продает товар. Никки скрипнула зубами.
   – Как он получил эти деньги?
   – Я же тебе сказал, – всплеснул руками Ицхак. – Он их заработал своим горбом. Сам. Он покупает разный товар и продает тем, кто в этом товаре нуждается.
   – Товар? Какой товар? Контрабанду?
   – Нет! Товар вроде железа и стали...
   – Глупости! Как бы он смог их перевозить? Таскал на спине?
   – Сначала да. А потом он купил фургон...
   – Фургон!
   – Да. И лошадей. Он покупает уголь и руду и продает их плавильням. Но главным образом он покупает металл на плавильнях и продает кузнецу. Кузнец расходует много металла. Он покупает его у Ричарда. Вот как Ричард заработал деньги.
   Никки схватила Ицхака за ворот.
   – Отведи меня к этому кузнецу!
   Никки была в ярости. Все это время она считала, что Ричард – честный труженик, вкалывающий в поте лица, а теперь вот обнаружила, что его правильно посадили за решетку. Он виновен в том, что высасывает у честных тружеников их кровные денежки. Он спекулянт.
   В данный момент она вовсе не сожалела о том, что с ним делают в тюрьме. Он заслужил это и даже больше. Он преступник, крадущий золото у честных тружеников. Никки трясло от унижения, что ему так вот удалось обвести ее вокруг пальца.
   * * *
   Никки уже видела прежде стройку, где возводили дворец, но издалека, когда ходила по делам по городу. Так близко к ней она не была ни разу. Похоже, дворец .будет именно таким, как его описал Джегань. Зрелище было поразительное. Все вдохновляющие слова брата Нарева, что Никки слышала в детстве, зазвучали в ее мозгу, как божественный хорал.
   Стены уже возвели выше уровня окон первого этажа. В некоторых секциях уже положили перекрытия для следующего этажа.
   Но больше всего ее поразило то, что было перед стенами. Такого количества скульптур она отродясь не видела. В полном соответствии с указаниями брата Нарева статуи были убедительными и вдохновляющими. Никки видела людей, плачущих над отображенными в камне сценами, плачущих над этим воплощением той ничтожной твари, каковой является человек, и невыносимого совершенства Создателя. Эти весьма впечатляющие скульптурные изображения не оставляли никаких сомнений в том, что Орден – единственная надежда человечества на спасение. Как и сказал Джегань, этот дворец будет оказывать на народ потрясающее эмоциональное воздействие.
   – Почему тут виселицы? – Поинтересовалась она у Ицхака, пока они шли по широкой булыжной дорожке, где стояли зрители, наблюдавшие за строительством. Некоторые опускались на колени и молились перед различными жуткими сценами, изображенными в камне.
   – Скульпторы. – Покосившись на виселицы, Ицхак сдернул шляпу. – Было сказано, что они участвовали в мятеже.
   Никки скользнула взглядом по болтающимся на веревках разлагающимся трупам.
   – Ас чего это вдруг скульпторам принимать, участие в мятеже? У них есть работа. Более того, они трудятся над творениями, воспевающими славу Ордену. Уж они-то лучше других должны понимать, что для того, чтобы надеяться на вознаграждение в мире ином, необходимо испытать страдания в этом.
   – А я и не говорил, что они в нем участвовали. Я сказал: было сказано, что они участвовали.
   Никки не стала его поправлять. Все люди безнравственны. Нет ни одного человека, которого приговорили бы к казни несправедливо. Включая Ричарда.
   Множество стоявших под надежными укрытиями мраморных монолитов, над которыми трудились скульпторы, теперь были заброшены. Для работы каменщиков были возведены строительные леса и скаты. Пока они клали камни, рабы подтаскивали им по скатам огромные каменные блоки, тащили ведра с раствором, глиной или гравием или работали в траншеях, возводя подземные камеры, где Орден будет избавлять мир от самых отъявленных грешников и где преступники будут сознаваться в своих преступлениях.
   Это, конечно, ужасная работа, но нельзя насадить сад, не испачкав рук.
   Кузница, расположенная на холме, возвышавшемся над колоссальной стройкой, оказалась самой большой из всех, что Никки когда-либо видела. Хотя, учитывая размах строительства, это вполне понятно. Она осталась ждать снаружи, пока Ицхак быстро пошел за кузнецом.
   Грохот молотов, звон стали, запах раскаленного металла, кислоты и дым вызвали наплыв воспоминаний о заводе отца. На какое-то мгновение сердце Никки ускорило свой бег – она снова превратилась в маленькую девочку. Ей казалось, что вот-вот выйдет отец и улыбнется ей, а в его глазах будет тот чудесный энергичный блеск.
   Но вместо этого к ней вышел дюжий мужик. И он вовсе не улыбался и смотрел на нее с угрозой. Сперва Никки подумала, что он лысый. Но потом заметила, что волос у него полно, только они очень коротко острижены. Некоторые из рабочих ее отца, имевших дело с раскаленным металлом, тоже так стриглись. Его испепеляющий взгляд вынудил бы любую другую женщину отскочить шагов на пять.
   Вытирая руки о тряпку, он шел к ней, изучая ее более осторожно, чем большинство мужчин. Кроме Ричарда. Его плотный кожаный передник был испещрен сотнями маленьких прожженных дырочек.
   – Госпожа Сайфер?
   Ицхак отошел в сторонку, предпочитая держаться в тени.
   – Совершенно верно. Я жена Ричарда.
   – Забавно, Ричард ни разу не упоминал о вас. Я предполагал, что жена у него, наверное, есть, но он никогда...
   – Ричарда забрали в тюрьму.
   Сердитый взгляд мгновенно сменился озабоченным.
   – Ричарда арестовали? За что?
   – Судя по всему, за самое распространенное преступление. За обман людей.
   – За обман людей? Ричарда? Да они совсем спятили!
   – Боюсь, что нет. Он виновен. У меня есть доказательства.
   – Какие еще доказательства?!
   Ицхак, неспособный больше сдерживаться, подошел ближе.
   – Деньги Ричарда. Деньги, что он заработал.
   – Заработал?! – Вопль Никки вынудил Ицхака отшатнуться. – Вы имеете в виду деньги, которые он украл! Взгляд кузнеца снова стал испепеляющим.
   – Украл? И у кого же, по-вашему, их украл? Кто его обвиняет? Где жертвы?
   – Ну, вы, к примеру.
   – Я?
   – Да, боюсь, что вы – одна из его жертв. Я пришла, чтобы вернуть вам деньги. Я не могу воспользоваться преступными деньгами, чтобы избавить преступника от справедливого наказания. Ричарду придется заплатить за свое преступление. Орден об этом позаботится.
   Кузнец, отбросив тряпку в сторону, подбоченился.
   – Ричард в жизни ни у кого не украл и серебряного пенни! И у меня в том числе! Он заработал эти деньги.
   – Он обманул вас.
   – Он продавал мне железо и сталь. Мне нужны сталь и железо, чтобы делать всякую всячину для Убежища. Брат Нарев приходит сюда и рычит на меня, требуя, чтобы я изготовил то да се. Но он не поставляет мне металл, из которого я могу это сделать. А Ричард поставляет. До появления Ричарда меня самого чуть было не похоронили в небе, потому что вот Ицхак, к примеру, не мог поставить мне нужное количество металла!
   – Я не мог! Комитет разрешает мне поставлять ровно столько, сколько я поставляю. Меня бы самого похоронили в небе, если бы я привозил больше, чем мне дозволено привозить. В транспортной компании за мной следят все и каждый! И тут же доносят в рабочую ячейку, если я даже плюну не в ту сторону!
   – Значит, – скрестила Никки руки на груди, – Ричард воспользовался вашим затруднительным положением. Он привозит по ночам вам металл, и у вас нет иного выбора, кроме как заплатить ему столько, сколько он требует, и ему об этом отлично известно. Он получил все это золото, обманывая вас. Вот как он разбогател – продавая вам по завышенной цене. А это самая мерзкая разновидность воровства.
   Кузнец хмуро посмотрел на нее, как на идиотку.
   – Ричард продает мне металл намного дешевле, чем я покупаю у транспортных компаний. У Ицхака, к примеру.
   – Я продаю по той цене, которую мне указывает комитет, по справедливым ценам! Я ничего не могу сделать!
   – Это глупость какая-то, – сказала Никки кузнецу, не обращая внимания на Ицхака.
   – Наоборот, очень умно. Видите ли, плавильни производят больше металла, чем могут продать, потому что не имеют права сами его поставлять клиентам. Им нужно производить достаточно металла, чтобы окупать затраты, платить рабочим поддерживать непрерывную работу печей. Если они не будут покупать достаточное количество руды, шахты закроются, и тогда плавильни не получат руды вообще. Они не смогут существовать без сырья. Но Орден не позволяет Ицхаку и ему подобным поставлять столько, сколько действительно необходимо плавильням. Орден неделями обдумывает простейшие запросы. Комитеты рассматривают каждую воображаемую персону, которой, как они полагают, теоретически может быть нанесен ущерб, если Ицхак доставит груз. Плавильни были в отчаянии. Они предложили Ричарду покупать у них излишки по более низкой цене...
   – Значит, они тоже пострадали от жульничества Ричарда!
   – Да нет же! Благодаря тому, что Ричард покупает у них металл, они больше продают и у них уменьшаются затраты на производство. Они получают больше денег, чем до этого. Ричард продает мне по более низкой цене, чем транспортные компании, потому что сам покупает по более низким расценкам.
   Никки брезгливо всплеснула руками.
   – Ив довершение всего он еще лишает людей работы! Он самый худший из преступников – наживается на горбу бедняков, нуждающихся и рабочих!
   – Что?! – запротестовал Ицхак. – Я не могу взять на работу нужное количество людей и не могу получить достаточно разрешений на поставку необходимых людям товаров! Ричард никого не лишает работы – наоборот, он помогает создавать новые рабочие места! Плавильни, с которыми он работает, каждая наняла больше рабочих с тех пор, как Ричард стал покупать у них металл!
   – Совершенно верно, – кивнул кузнец.
   – Но вы просто не понимаете, – продолжала настаивать Никки, отбросив волосы со лба. – Он вам глаза зашорил. Он обманывает вас, высасывает досуха. Вы становитесь бедней, потому что Ричард...
   – Вы не поняли, госпожа Сайфер? Ричард увеличил доходы полудюжине плавилен. Они сейчас работают только благодаря Ричарду. Он покупает у них товар тогда, когда им нужно его продать, а не тогда, когда они наконец получат какое-то идиотское разрешение с кучей печатей. Ричард один, сам по себе, дал возможность целой команде углежогов зарабатывать на жизнь, снабжая эти плавильни углем, а также рудокопам и многим другим. А я сам? Да с Ричардом я заработал больше денег, чем мог себе представить!
   Ричард всех нас обогатил, делая очень необходимую вещь, и делая ее куда лучше, чем другие. Он всем нам сохранил работу. Не Орден со всеми своими комитетами, комиссиями и ячейками, а Ричард.