Ханами Тая. Заметки забияки или На пути из физиков в маги

   По бокам покрытой брусчаткой дороги тянулись заборы всевозможных мастей – от плетеных, низеньких и простецких, до каменных, высоченных, с чугунными воротами. Но, несмотря на качество оград, количество метров, что за каждой из них скрывалось, было одинаковым. Называлось это место «Беженцев тракт». Видимо, когда-то давно, потерпевших и притекших за помощью тут наделяли одинаковыми земельными участками, а потом уж каждый старался, кто во что горазд.
   На тракте было довольно многолюдно – того и гляди, под копыта али колесо угодишь! На нас, слава языческим богам, не очень-то обращали внимания. Только мальчишки показывали на наши джинсовые штаны и кроссовки пальцами. Я было обеспокоилась, вдруг премудрые наши волхвы ошиблись насчет китайских товаров, и никаких джинсов тут никогда в глаза не видывали. Но, приглядевшись повнимательнее, заметила не столько удивление, сколько банальную зависть при виде «импортной» одежки-обувки.
   Зато очень скоро стало понятным происхождение одежды у «Смитов». Нет-нет, да появлялись люди на тракте в подобной одежке. Но та была не сильно распространена, как я поняла. В центре привычной мне Москвы деловой костюм встречался куда чаще.
   Признаться, первые минуты после того, как я заметила печально известный покрой, мне стало не по себе. Но, все же, такой уж прямо зловещестью от местных, облаченных в костюмы, не веяло. Да и цвет одежи был самым разным – один раз я заметила странную личность в оранжевом прикиде, (иначе и не скажешь). После этой встречи я расслабилась окончательно.
   Прежде, чем углубляться в Арбатские переулки, мы устроили привал в тени персиковых деревьев, на Садовом кольце. Расположились на искусно вырезанной скамеечке, вытянули ноги, обутые в дефицитную по местным меркам обувь.
   За садом начинались кварталы зажиточных ремесленников. К последним, кстати, относились и маги, не шибко одаренные от природы, зато трудолюбивые и добросовестные. Они шли нарасхват там, где не хватало обычных человеческих умений. Больного там, страдающего от хронического заболевания, вылечить. Крышу заговорить, чтоб не протекала, огонь, дров не требующий, обеспечить, фонтан хитроумный соорудить… Все зависело от наличия фантазии у мага и заказчика, и платежеспособности последнего. Умельцы готовить мало-мальски действующие амулеты, приворотные (и отворотные) зелья также пользовались спросом. А вот волхвы большой силы, такие, как Глеб Макарович, в таких кварталах обычно не селились, предпочитали жить наособицу. Некроманты большой силы тоже жили вдали от людей – у них неприязнь с населением была обоюдная. Те же, у кого силы было не шибко много, наоборот, пользовались хоть не гласным, да немаленьким спросом.
   Долго рассиживаться нам не пришлось – вокруг нас начала собираться приличная толпа вездесущих мальчишек, привлеченных нашим нездешним видом. Металлист глубоко вздохнул, свернул свиток, поднялся на ноги. Я краем глаза заметила, что синяя точка, отмечающая пункт назначения, вроде как потускнела. Но тут же решила, что мне это показалось. Пора было двигаться дальше.
   Идти нам оставалось от силы минут пятнадцать. Целью нашего променада служил маленький домишко, с двух сторон зажатый хоромами зажиточных продавцов магических услуг. Ага, а вот и хоромы – хозяин-кудесник вежливо раскланивается с человеком в богатых одеждах.
   А вот и нужные нам воротца – открыты, заходите, гости дорогие! Присоединяйтесь к нашей потехе, фаербол вам между глаз. Шальной, но от того не менее опасный.
   – Что за черт! – вырвалось у друида, ставшего в последнее время на редкость впечатлительным. – Вы всех гостей так привечаете?
   – Бегите отсюда! Скорее! – задыхаясь, прокричал один из поединщиков. – Я его надолго не задержу!
   И то правда, не задержит – еще один ком огня в плечо пропустил, паленым мясом запахло. Зато нам стало понятно, на чьей стороне выступать. Мы, не сговариваясь, ударили по недругу. Я – своим любимым мощным «напалмом», он у меня всегда отлично получался. Друид подсек ноги злодею выросшей посередь двора лианой, Илюха метнул в горло уже падающему противнику сюрекен. Но негодяй оказался неожиданно крепким. Огонь его практически не тронул, сюрекен лишь оцарапал. Одна лиана достигла цели, но много ли с пустого падения проку? Разбитую коленку можно зеленкой помазать…
   Разве что, время мы выиграли. Пока супостат подымался, рассредоточились мы по дворику, чтобы не представлять собой идеальную мишень. Хозяин дома, сильно пострадавший от кудесника, безвольной куклой лежал в углу. Над ним склонился домовой, пытаясь привести в чувство.
   «Ишь ты, какой преданный выискался», – мельком подумала я, и попыталась проделать освоенный ранее трюк – вырастить в печени нехорошего мага что-нибудь деревянное. Но, судя по тому, что злыдень за правый бок держаться не стремился, и лицом не бледнел, то ли я что-то напутала, то ли требуемый орган у злодея вся насквозь эликсирами пропитался. В своем углу разочарованно вздохнул металлист – видать, и ему не дался коварный приемчик.
   И тут меня окатило такой волной безысходности, что хоть волком вой – меня как будто засасывало в серый водоворот, вдруг образовавшийся на месте мага. Я чувствовала, как с кончиков пальцев, капля за каплей, уходила сила. В области сердца поселилось стылое безразличие.
   «Во-от че-ер-т», – мелькнуло у меня в голове, – «э-да-ак и по-ме-ре-ть не-до-лго».
   Но уж больно вялая была эта мысль, я с трудом сопротивлялась желанию лечь и заснуть. Чтобы спать, и спать, и…
   Так и упала бы я, наверное, если бы воронка спереди мерзко не захихикала. Зря это она.
   – Ах, так! – разозлилась я, и в груди ощутимо затеплилось. – Не тобою даденную энергию отымать? Не выйдет!
   Подействовало. Вот он, огонь – аж в груди потеплело. Воронка из плотной превратилась в прозрачную, стал виден протягивающий руки волхв с торжествующе-обжирающейся харей. Меня аж передернуло от омерзения. Краем глаза я заметила, что компаньоны уже лежали на земле. И дружественный мне друид, и занудный металлист. Пытались сопротивляться неведомой напасти. Как слепые котята…
   Печальное зрелище это придало мне силы – огонь мой разбушевался не на шутку, я, не думая, запустила в недруга фаерболом. Светящийся шарик летел медленно, теряя капельки огня. Как будто воздух вдруг изменил своей природе, и стал тягу-у-учим и вя-я-язким. Но фаербол все же цели достиг. Как и второй, и третий, четвертый, и парочка шаровых молний, пущенных мною вслед за первопроходцем…
   Они медленно двигались к своей мерзкой цели, а мне все казалось, что это происходит не со мной. Что я просто стою и смотрю фильм, и вижу, как обугливается человеческая плоть, как вытягивается лицо мага, как отрывается его рука от плеча, как окрашивается алым все вокруг. И как падает на землю мертвый враг…
 
   ***
 
   Очнулась я от того, что кто-то тряс мою руку. Глянула в том направлении. На меня взирал очередной домовой, уже третий за короткий промежуток времени. Морда у него была симпатичной. Только уж больно жалобной.
   – Привет, – сказала я. – Меня Лиса зовут.
   – А я – Тиша, – молвил собеседник вежливо. – Пойдем, посмотрим, что с хозяином.
   «Хозяин – это тот парень, что кричал нам, чтобы мы убирались, да поскорее», – отрешенно подумала я. – «И ребята тоже как-то вяло шевелятся, надо бы узнать, что с ними произошло…»
   Я встряхнула головой, прогоняя навалившуюся после боя сонную одурь, пошла за Тишей.
   Ярослав, хозяин домового, был жив. Но в ходе схватки с некромантом он получил несколько неприятных ожогов и, как минимум, пару переломов. Возможно, у него были какие-то внутренние повреждения. А у меня опыта врачебного – только собственные растяжения, проходящие сами по себе, и невероятным образом излеченная Маня. Да и та с помощью могущественного волхва.
   Ноль, короче, я была в смысле врачевания.
   – Подожди, с полчаса он протянет, – смущенно сказала я Тише. – Не справлюсь я сама.
   Тот глянул на меня огромными глазищами, поморгал жалобно.
   – Извини, но я совсем не врач, – потрепала я домового по мохнатой голове. – Сейчас друзей растолкаю, у нас лекарь свой есть, получше меня будет.
   У ребят резвости в движениях не прибавилось – двигались они так, что любая черепаха сделала бы их в два счета. Я подошла, пощелкала пальцами. О! Реакция есть! Но вялая какая-то… Деда Макса бы… Или волхва… Я вытащила из кармана рубашки переговорник:
   – Лиса! Как дела? – послышался густой величавый бас Макарыча.
   – Плохо дела, – угрюмо произнесла я. – Маг ваш сильно покалечен. Мои друзья, как пришибленные, по земле ползают, ни на что не реагируют.
   – Та-ак, – протянул Глеб Макарыч. – Только без паники. Нужна живая вода. У тебя ее случайно нету? Хотя, откуда? А домовой у Ярослава есть?
   – Есть у меня! – что есть мочи завопила я. – Вода то есть! Кого поливать?
   – Тише, деточка, не кричи, – попытался утихомирить меня волхв. – Кропи, значит, недруга вашего. В области сердца.
   – Как это? – озадачилась я. – Его-то за что?
   – Ты делай давай, что тебе говорят, – ворчливо сказал волхв. – Рассуждать потом будешь.
   Я недоуменно почесала макушку, отдала части «чехла» домовому, чтобы подержал в разомкнутом виде. Тот ходил за мной хвостом, будто приклеенный. Стараясь не думать – а мысли, как на грех, так и лезли в голову, и все какие-то нехорошие, – достала ларец Жозефины.
   Знала бы ведьма, на кого ее вода пошла…
   Я мрачно открутила пробку, принюхалась. Пахло… Нет, разило нашатырем.
   – Лиса, ты еще тут? – затопило весь двор басом Макарыча.
   – Тут, – недовольно морщась, пробурчала я. – А что, у живой воды должен быть такой запах?
   – О! – обрадовался волхв. – Значит, и верно, у тебя вода живая есть. Кропи давай.
   Я пожала плечами. Да у нас на Земле этой живой воды – хоть залейся! Я осторожно приблизилась к поверженному некроманту, зажала пальцем горлышко (чтобы все снадобье ненароком не ухнуть), покапала на грудь. Ничего не случилось.
   – Глеб Макарыч, а может, его сперва это, мертвой надобно было кропить? – скептически поинтересовалась я. В голову лезли обрывки народных рецептов, в которых фигурировали половинки ворон, серебряные короны, а также мертвая, и живая вода.
   – Да ты что! Совсем ополоумела? Нам же не воскрешать его надо, а всего лишь его мертвую хватку ослабить. Ну как, эффект есть?
   Я оглянулась. Парни лежали без движения.
   – Глеб Макарыч, – они же это… совсем… того…
   Компаньоны, ранее шевелившиеся, теперь лежали и вовсе без движения. Мое сердце помчалось к пяткам. Я – к парням.
   – Лиса! Что там происходит? Они уснули?
   – Ага! – приглядевшись повнимательнее, воспрянула духом я. – Это надолго?
   – Буди, чего стоишь?! Время упустишь! – рассердился волхв. – И чему тебя только Иваныч учил? Ты же элементарных вещей не знаешь!
   – В мою программу обучения, – заявила я, влепляя пощечину друиду, – искусство врачевания не входило.
   Бац! Вторая пощечина, еще звонче. Эх! Хорошо пошла! А еще не надо?
   – Ты чего дерешься?! – взревел металлист, подымаясь. – Больно же!
   – Совсем девка охренела, – поддержал товарища друид.
   – О! Ожили! Глеб Макарыч, они совсем как настоящие! Ребята, как же я рада! – вопила я, уворачиваясь от цепкой лианы, нацелившейся мне под коленки. – Антон, прекрати! Деда Глеб, ну скажите же им!
   – А ну прекратить безобразие!! Как там Ярослав? Жив еще?
   Через несколько минут все устроилось. Спутники пришли в себя, извинились, поблагодарили за спасение. Друид, не мешкая, принялся врачевать хозяина дома. Металлист устроился прямо на траве со своим неразлучным наладонником – описывать события по горячим следам. Я без сил плюхнулась рядом.
   – Лиса, ты мне не могла бы помочь? – не дал мне задремать Антон.
   Я поплелась на помощь друиду. Следом за мной поднялся металлист.
   – Что делать надо?
   – У тебя сил много осталось? А то у меня не хватит на все повреждения. Я и так на переломы много потратился, – как-то виновато сказал друид.
   – Я сейчас с тобой поделюсь, – отодвинул меня в сторону Илья. – Еще чего не хватало! Из девчонки силу тянуть! У тебя, там, кажется, аптечка была, – повернулся он ко мне. – Не стой столбом, иди, загляни внутрь. Вдруг от ожогов что найдется?
   И впрямь! В суматохе я совсем позабыла об объемистом холщовом мешочке. Та-а-к… Посмотрим…
   Снадобье нашлось. И такое сильное, что через пару минут от страшных ожогов ничего не осталось. В отличие от живой водицы, оно пахло куда более приятно. Смолой сосновой.
   – Ну, вот и все, – устало поднялся с колен друид. – Надо покамест оставить. Хозяина в покое. Чтобы новая кожа. Укрепилась. А не то. Рубцы останутся.
   Не обиженный ораторским даром Антон говорил отрывистыми даже не фразами, но словами. Видать, устал очень сильно.
   – Но почему он спит? – спохватилась я. Вспомнила, как старый волхв пятнадцать минут назад велел будить компаньонов, и немедленно. – С ним что-то не то?
   Тишка жалобно ткнулся носом в мою ладонь.
   – Да нет, – успокоил меня друид. – Это я. Его усыпил. Ему. Поспать полезно. Пойдемте. Присядем куда-нибудь. Устал я что-то. Только этого мертвяка. В осину упакую. На всякий. Случай.
 
   ***
 
   Тиша расстарался – сбегал в соседний зажиточный дом, к своему другу. Вдвоем домовые натаскали нам еды столько, что на целый полк хватило бы. В результате совместных усилий енотоподобных на столе стояли: супы, по крайней мере, двух видов, цыплята жареные, котлетки медвежьи, пироги со всякой всячиной, куча салатов и еще много других блюд. Медвежатину я отказалась есть наотрез. Зато блинов с начинкой наелась так, что пришлось джинсы чуть расстегнуть. Ребята комплексами по поводу братьев наших крупных не страдали, уписывали кушанья во все щеки.
   – Уфф, – наконец отвалился от стола друид. – Смотри-ка, руки дрожать перестали. Спасибо, Тиша.
   Металлист тоже буркнул что-то благодарное, домовой галантно расшаркался.
   – Что делать будем? – спросила я. – Как там наш хозяин?
   – Спит ишшо, – важно ответил Тиша. Но потом резко сменил интонацию: – А вы ведь не уйдете? А то мне что-то боязно. Вдруг еще кто заявится…
   Мы заверили домового, что никуда не уйдем, по крайней мере, пока не поговорим с Ярославом. Тишка вздохнул с облегчением, спросил, откуда у нас хозяйская пулька.
   – Какая пулька? – не поняла я.
   Оказалось, что пулькой именовался тот самый деревянный цилиндрик, залитый воском, что болтался у меня на шее. Как я поняла, пулька была чем-то вроде почтового голубя, но без возможности самоходного перемещения в пространстве. Подделать ее было абсолютно невозможно – на нем была аура владельца, единственная в своем роде.
   – Интересно, что там внутри? – спросила я, вертя пульку. – Записка?
   – Нет, она же голосом разговаривает, – удивленно посмотрел на меня домовой. – А ты что, не знала?
   – Просто никогда пользоваться не доводилось, – ушла я от ответа. – Вот, в первый раз волхву помогаю, курьером работаю.
   Уж не знаю, поверил ли мне Тиша, или нет, но виду не подал. Кивнул степенно, и пошел куда-то по своим делам. Я же отправилась к товарищам.
   – …кому это выгодно, – услышала я, когда подошла поближе к ним.
   – Что выгодно? – переспросила я, поудобнее устраиваясь в кресле.
   – Кому выгодно нападать на ремесленника по амулетам, – пояснил мне металлист.
   – И как, выяснили?
   – Нет, – ответил друид. – Информации ноль. Но ночью решили караулить. На всякий пожарный.
   Металлист вызвался дежурить первым, и друид, утомленный врачеванием, тут же заснул. Мне не спалось, хотя по идее, следовало отдохнуть перед дежурством, которое должно было наступить через пару-тройку часов. Я нацедила в кружку настойки шиповника, и устроилась в огромном старом кресле с видом на камин. Конечно, не так комфортабельно, как у начальства, но тоже ничего. И ноги помещаются.
   Долго сидеть в одиночестве мне не пришлось. Металлист отложил в сторонку наладонник, подсел поближе.
   – Странный ты какой-то боевой маг, – начал светскую беседу он.
   – Это почему же?
   – Ну, хотя бы потому, что ты не пошла путем наращивания пробивной мощи удара, – пожал плечами собеседник. – И не стала усиливать защиту голеней, предплечий, и иже с ними.
   – Я даже не пробовала.
   – А почему? Характер-то у тебя задиристый… Только не вскипай, я всего лишь сказал то, что думаю.
   Как говорил классик, правду говорить легко и приятно?
   А слушать?
   – Хорошо, не буду. А про боевых магов… Они же походят на гоблинов. И руки себе уродуют, стены прошибая. А мне нравятся живые конечности, а не костные наросты. И, потом… Мне проще иметь дело с элементалами, чем с людьми. Я же не убийца какая.
   Металлист неопределенно хмыкнул. Может мага давешнего вспомнил. Может, нет. Я, по опыту зная, что вразумительного ответа от него не добьюсь, отвернулась. Уставилась на пышущие жаром угли.
   Это зрелище мне не надоедало никогда. Завораживало, грело – не только тело, но и душу. Ко мне подошел домовой Тиша, и, положив голову на колени, свернулся калачиком. Прикрылся пушистым хвостом. Постепенно его глаза начали закрываться, и он уснул.
   – А как ты вообще в Заповеднике очутилась? – вновь нарушил тишину металлист.
   – Было как минимум две причины.
   – Первая?
   – Сначала я разочаровалась в работе на университетского дядю…
   – А тебе не кажется, что ты здесь по прихоти очередного «дяди»?
   – Кажется, – пожала плечами я. – Только теперь я с «дядей» заодно, мне интересно так жить, и вообще… А чего это ты спрашиваешь?
   – Да так, интересно просто.
   – Небось, в наладонник запишешь, и будешь потом перечитывать, когда захочется узнать, как не надо поступать по жизни?
   – Не кипятись понапрасну. Мне действительно интересно. Чем больше с тобой общаюсь, тем понятнее становится характеристика, заочно выданная тебе шефом.
   – Это какая же? – надулась я на всякий случай.
   – Это про Иванушку-дурачка в юбке, – оправдал мое дутье металлюга. – Впервые сталкиваюсь с такой непосредственностью по жизни.
   – В таком случае вы неправы оба.
   – Да неужели? А чем докажешь?
   – Я юбок не ношу.
   Металлист не ответил – только хмыкнул выразительно. Хотел было уже отвернуться, как что-то вспомнил.
   – А вторая причина?
   – В одно не шибко прекрасное утро у моей комнаты в общаге на Воробьевых горах появилась троица в черном. Кстати, местного покроя.
   – И ты их испугалась? – усмехнулся наставник по металлу.
   На то, что одежка оказалась из этого измерения, Илья, казалось, вообще не обратил внимания.
   – Я от них удрала.
   – ?
   – Удрала, – спокойно повторила я. – А потом встретилась с начальством, и оно меня отбило.
   – А сама не могла?
   – Я тогда даже не подозревала, что у меня есть способности к магии. И…
   – Когда же это было?
   – Почти год назад.
   Илья снова впал в прострацию – видать, не знал обо мне таких подробностей. Судя по отрешенному выражению лица, замолчал он надолго. А потом и наладонник извлек…
   Я же мысленно вернулась к характеристике, выданной мне заочно Борисом Ивановичем. «Ваня-дурак в юбке!» А как, казалось бы, все хорошо начиналось! «Специалист, которому не будет равных!» Эх…
   Будь я в силах, я бы еще долго не смогла уснуть от негодования. Но в этот раз я пожелала собеседнику спокойного дежурства, да наказала разбудить меня вовремя. Устроилась, как смогла, возле домового, накрылась джинсовой рубашкой, и уснула.
   Я так намаялась за день, что не почувствовала, как металлист, ворча что-то о простуженных компаньонах, накрыл меня спальником…
 
   ***
 
   Ночь прошла спокойно. Мы свое откараули на пару с домовым – тот проснулся вместе со мной. Я не больно-то сопротивлялась неожиданной помощи: вдвоем веселее. Мы подбросили дров в камин, и так просидели, пялясь на огонь, до трех ночи, пока не подошло время будить друида.
   Ранним утром (а я проспала каких-то два часа после дежурства), мне больше всего на свете хотелось придушить хозяина жизнерадостного голоса, вклинившегося в мои сонные мозги:
   – Здравствуйте, гости дорогие!
   «Ага, оклемался, все-таки», – сонно подумала я. – «Боже, как все-таки спать хочется…»
   Но пришлось вставать, плестись из избы вон, к умывальнику, смывать сонную одурь ледяной водой. Большие часы на правом соседском флюгере показывали пять. На левом соседском подворье истошно кукарекал петя.
   – Д-доброе утро, – вернулась я в комнату. – Здравствуйте, Ярослав. Меня Лиса зовут.
   – И ты здравствуй, девица, – радостно приветствовал меня хозяин.– Как спалось? Как там учитель Глеб?
   – Отлично выспалась, – широко зевнула я. – Глеб Макарович вполне себе жив и здоров. А как ваше самочувствие?
   – Сейчас я тебе скажу, – не дал ответить Антон хозяину дома. – Ярослав, давай сюда руку.
   Друид выглядел до безобразия бодрым. Видать, потому, что караулил последним, и успел проснуться за пару часов.
   Вот и сейчас, стоял, и, как натуральный доктор Айболит, то ли пульс измерял, то ли еще какой процедурой диагностического характера занимался. Я с любопытством уставилась на врача и его пациента. Даже по сравнению с моим утонченным другом, хозяин дома выглядел на редкость хлипким. Зато он явно относился к числу людей, у которых никогда (или почти никогда) не бывает плохого настроения. Даже медосмотр не смог заставить Ярослава прекратить улыбаться.
   – Ты ему еще в пасть загляни, – вошел в горницу свежеумытый металлист. – Здравия желаю всем здесь присутствующим. Цилиндр отдали?
   Пулька до сих пор болталась у меня на шее – ее еще вчера опознал домовой. Она, и еще одна. Какую из них надо было отдать Ярославу, я не знала. Сняла обе, протянула на ладошке. Хозяин дома, не глядя, схватил ту, что была посветлее. Посмотрел смущенно на нас, потом все же вышел во двор. И очень скоро вернулся обратно.
   – Кажется, я полечу с вами, – неуверенно сообщил он. – Волхв настоятельно рекомендует мне не задерживаться в городе. Тиша!
   На кресле у камина зашевелился спальник. Попытался приподняться раз, другой, третий… Без толку.
   – Уйдите, люди, – послышался сонный голос. – Дайте поспать! Там еды осталось много, не будите домового!
   – Во дает, почти стихами, – уважительно произнес друид.
   – Да-а-а, – почесал в затылке хозяин. – Лучше его оставить в покое, все равно от него ничего не добьешься. Пойдемте, что ли, посмотрим, что там со вчерашнего дня осталось.
   Еды после вчерашнего ужина было и впрямь завались. Мясо, правда, парни подъели (скорее всего, за время дежурства, уж больно его много оставалось). Но пирогов было еще в избытке. Друид, сильный в бытовых заклинаниях, разогрел остатки вчерашнего пира не хуже микроволновой печи.
   – Талант, – восхитилась я. – Во Жозефине повезло!
   При упоминании о ежке друид помрачнел. Хозяин взглянул на гостя, и, поднявшись со стула, отправился шуровать в ящиках комода.
   – Возьми вот, – протянул он Антону янтарные бусы. – Подаришь своей зазнобе.
   Украшение было поистине царским. Каждую бусину можно было рассматривать на свет бесконечно долго. Отличались желтые камешки друг от дружки тоном – от светлого до чуть зеленоватого. Внутри таились воздушные пузырьки диковинных очертаний.
   – Здорово! – шмыгнула я носом. – Красотища… Нет-нет, – опередила я хозяина, вновь направившегося к шкафу. – Мне не нужно, я… Мне просто очень понравились бусы, а сама я ничего на себе носить не могу, только вот амулеты и терплю по долгу службы.
   – Тогда держи на память вот эту зверушку.
   Это была ящерка, темно синяя, с золотыми искорками. Так искусно сделанная, что казалось, вот сейчас юркнет, хвостом вильнет, и только ее и видели! От такого подарка я не могла отказаться.
   – Амулет навевает добрые сны, – молвил Ярослав, с улыбкой наблюдая за моей умиленной физиономией. – Если поставить его в изголовье, то ночных кошмаров можно смело не бояться.
   – А бусы? – полюбопытствовала я.
   – Тут я лишь слегка усилил свойства янтаря, – ответил амулетчик. – Поэтому бусы способствуют кротости нрава и хорошему настроению.
   – Это в тему, – как всегда, веско сказал металлист. – Сестрица, она такая, как вспылит, то мало не покажется.
   Друид вздохнул. Потом вспомнил что-то, и вздохнул еще раз. Поди, желал оказаться в Заповеднике побыстрее.
   – А скажи, Ярослав, – вспомнила я о насущных проблемах. – Кто это на тебя напал?
   – А, это был некромант Кремантий, – жуя, ответил хозяин. – Ему не понравилось то, что я слишком хорошие амулеты от порчи делаю. Давно он около меня околачивался. А вчера он пришел совсем злой, и мы с ним повздорили маленько… О, боги! Что же мы тут сидим? Нам же драпать отсюда пора, и немедленно! Тиша! Вещи пакуй!
   В сторону кресла полетел хозяйский тапок.
   – Куда это мы собрались? – вскочив с кресла, как ошпаренный, жалобно запричитал домовой. – Опять переезд? Так еще вещи распаковать не успели…
   – Собери только самое необходимое!
   Из глаз домового покатились крупные слезы. Больше всего он сейчас походил на обиженного злой судьбой ребенка.
   – Я тебе избушку выращу, – пообещал ему друид.
   – С печкой? – с надеждой посмотрел на него Тиша. Слезы тут же просохли.
   – Как пожелаешь.
   – Ну, тогда я мигом! – повеселел домовой, и… исчез.
   Только маленький смерч, да открывающиеся – закрывающиеся ящики-дверцы отмечали его путь.