Страница:
Интересно, про сто лет – это правда, или такой цветастый оборот речи?
Зевул изумленно воззрился на нашу троицу.
– Как это все познавательно… – пробормотал он. – Как… Так позвольте еще раз приветствовать вас в своем доме, гости дорогие! Удобно ли вам?
Мы удивленно посмотрели на некроманта – он же уже нас приветствовал!
– Не пугай народ, – вступилась за нас его супруга. – Видишь, они и так смущаются.
– Тогда чем обязаны?
– Позвольте, я расскажу, – взмолилась Веля. – Это все так захватывает!
– О да! – поддержал ее намерение супруг. – Это так познавательно…
И рассказала Веля все и без утайки. И про волхва Глеба, и про то, что мы злых некромантов ищем себе на пятую точку. Зевул при последних словах неодобрительно покачал головой.
– Да, ребята… Повезло вам, что вы не к Жидомиру в гости попали, – подтвердил он слова своей благоверной, сказанные десятью минутами раньше. – Мы вот, еще на заре наших отношений решили как-то раз навестить соседа…
– Едва ноги унесли, – возбужденно блестя глазами, перехватила эстафету рассказа Веля. – Он, как оказалось, имеет нехорошую привычку жизненные силы у магов вместе с умениями отнимать, инкуб чертов!
Слышать подобное ругательство из уст суккуба было, по меньшей мере, забавным.
– К сожалению, я с вами не могу полететь, – продолжила Веля. – Я тут нужнее, и да и вам интереснее самим всю работу проделать будет, не нужна вам нянька… Но вы спрашивайте, чем могу – помогу!
Про «ненужность» помощи – это она загнула. Нам бы она совсем не помешала – мы уже не раз успели пожалеть, что Жозефина не пошла с нами. Но не показывать же, в самом деле, что от рассказов о Жидомире нам стало «немного» не по себе.
– А что это за специальная комиссия такая по некромантам? – воспользовался предложением учинить допрос с пристрастием металлист. – Ну, та, о которой мы на Валааме от…
– Это та, которую сейчас Велимир возглавляет, что ли? – излишне быстро среагировал Зевул.
От меня не укрылось, с каким беспокойством он взглянул на жену.
– Ну да, вроде бы так, – неуверенно отозвался металлист. – А что, еще какая-нибудь есть?
– Да ходят тут всякие, – поморщился хозяин дома. – За порядочного человека не считают, все норовят к чему-нибудь придраться. Только когда Макарычу нажаловался, вроде как полегче стало, отстали от нас, – пожаловался нам добропорядочный некромант.
Заодно и тему сменил.
– Да, – грустно сказала Веля. – И на свитках нас, как злодеев каких, до сих отмечают, и в гости к нам редко кто заглядывает. И все из-за некоторых жадных типов!
– А что, с этим Жидомиром никто справиться не может? – не выдержала я. – На что же тогда все эти волхвы хваленые годятся?!
Веля с Зевулом только вздохнули. Все было не так просто. Пока Жидомир сидит в своем замке, нападать на него бесполезно, ибо тот находится на своей территории. Если и убьет кого, то спишут на самооборону. Конечно, если жадный некромант совсем уж обнаглеет, начнет в жизнь из людей наглую выкачивать за пределами замка, то его схватят. Но ведь он хитрый, все делает потихоньку, на глазах у комиссии не нападает, ведет себя почти как образцовый некромант. И, потом, убьешь такого, так сила еще кого-нибудь себе отыщет, и неизвестно, будет ли новый носитель лучше прежнего…
Да… А я-то гадала, что это волхвы, такие все из себя могущественные, а справиться с кучкой негодяев не в силах. А получается, что это просто бесполезно. Лучшие носители темной силы либо редки, как тот же Зевул, либо вообще избегают тернистого пути некроманта. Те, что почестнее, стекаются на Валаам, контролю над собой учиться. Но бывают и подонки, и мздоимцы, и прочие низы рода человеческого. Но, как сказал кто-то необычайно умный, уж лучше привычное зло, чем зло неизвестное… Вот и терпят их волхвы.
– А что же это за комиссия у Велимира загадочная? – продолжал гнуть свою дугу металлист.
Зевул, поняв, что от дотошного гостя отвертеться просто так не удастся, тяжело вздохнул.
– А это для попрыгунчиков, стареть не желающих, – скривился он. – Только мало кто этим пользуется, больно уж метод омоложения ненадежный.
– Попрыгунчиков? – переспросил друид.
– Ну, тех, кто в тело помоложе переселяется, – пояснила Веля. Но я заметила, как она вся напряглась при этом. – Но это, и впрямь, очень и очень опасно.
– Чем же?
– Даже специально выращенный для подобной цели ребенок обладает своей личностью. Даже самый нелюбимый и забитый, и тот имеет волю, – неохотно, выдавливая из себя каждое слово, ответил Зевул. – А при переселении используются только собственные дети, и почти всегда в результате экспериментов получаются законченные шизофреники.
– Убила бы гадов! – вскипела супруга. – Сама задушила бы, своими руками! Но теперь ими специальная комиссия, видишь ли, занимается! А все остальные – преступники!
– Тихо, милая, – притянул к себе жену Зевул. – Все в прошлом…
Мы притихли. Смотрели молча, как вздрагивает сногсшибательная красавица от рыданий, как гладит ее муж по роскошным волосам. Потом мы узнали, что Велиного младшего брата собственный отец использовал для переселения. Но ребенок оказался настолько чист душой, что скончался на месте от несовместимости духа и материи. Папаша, естественно, тоже не выжил. Но это – слабое утешение.
А комиссия Велимира, как выяснилось, раз в год проверяла некромантских отпрысков на предмет тотальной бесхребетности.
Зевул давно увел расстроенную жену (утешать, по всей видимости), дрова прогорели, а мы все сидели в темноте, оглушенные потоком сведений. Металлист очнулся первым, достал наладонник, и принялся долбить палочкой по экрану. Друид сотворил магический огонь, жечь дерево казалось ему противоестественным. Я села на пушистый ковер у камина. В дверь тихо постучали.
– Войдите, – отозвался металлист, пряча чужеземную технику под рубашку.
Появился хозяин замка.
– Ну как она? – спросила я.
– Уснула, – облегченно вздохнул хозяин. – Я тут подумал, ребята… Я вам помогу с поисками. Только никому, слышите, никому не говорите, что я вам что-то там присоветовал, – попросил он.
– Не хотите влезать в политику? – догадалась я.
– Именно, – скривился Зевул. – Не хочу мараться. Так что вы уж молчите, очень вас прошу.
– Конечно! – с энтузиазмом откликнулся металлист.
Да так энергично откликнулся-то, что аж вскочил с места, и из под его одежды вывалился злополучный наладонник.
– Ой! – восторженно вскричал Зевул. – Техника! Настоящая! А посмотреть можно?
– Берите, конечно, – вздохнул разоблаченный конспиратор. – Только вы тоже никому…
– Само собой, – отозвался некромант, увлеченно тыча палочкой в экран. – Как это познавательно… Карты! Да это же… Покер! И поиграть в одиночку можно. А там джин, случаем, не прячется? Точно нет?
– Великая сила!
– Как это познавательно…
Полчаса ушло на приобщение дикаря к технике. Зевул только качал головой, приговаривая о познавательности своего занятия, да открывал программы, одну за другой. Особенно, как ни странно, его порадовал календарь, и возможность напоминания важных событий – видимо, с памятью у него было не важно. К книжкам он остался совершенно равнодушным. По-моему, он что-то даже пробормотал о порче зрения. Вот тебе и «дикарь»…
Металлист уселся рядом с ним в кресло, показывал и рассказывал. Но слишком часто проскакивали слова типа «к сожалению, сейчас посмотреть мы не можем». Как я понимаю, это касалось всяких там GPS-навигаций, интернета, и иже с ними. Не знаю, как уж там Зевул представлял себе всемирную сеть, но глаза его загорелись недетским (или как раз детским?) азартом. Пригласить его, что ли, в Заповедник на пару дней, с разрешения начальства. Или это совсем неуместно?
Пока я размышляла о сообразности тех или иных вариантов развития сотрудничества нашего мира и изнанки, Зевул вспомнил, зачем пришел.
– Поищите хорошенько в замке Ромуальда, – сказал он нам. – Там сейчас нет хозяина, так что ничего страшного случиться не должно. Но все равно, будьте очень осторожны, мало ли что…
– А где этот замок находится?
– Свиток давайте, – сказал хозяин. – Вот, смотрите, я вам обозначил несколько замков. Как тех, которые вы сможете посетить, так и других, в которые соваться ни в коем случае не стоит. Но, если честно, это так, для общей информации. А так, ваш путь лежит в Екатерининск, точнее, на пятьдесят километров восточнее.
– К Ромуальду в гости?
– К его полубезумному дворецкому Василию, самого Ромуальда лет пятнадцать уже как нету в живых.
– И в чем же безумие заключается? – спросил друид. – Может быть, ему помочь чем-то можно?
– Не знаю, – вздохнул хозяин. – Не знаю. Но вы не беспокойтесь. Это такое тихое помешательство, вполне неопасное, – поспешил заверить нас Зевул. – Тем более, славный старикан довольно часто находится в твердом уме и вполне трезвой памяти. И вот что еще…
Некромант замялся, видно было, как в нем борются два противоречивых чувства.
– Вы бы, ребята, покинули это место пораньше, что ли, – покраснев, как вареный рак, наконец попросил он. – А то я боюсь, увяжется за вами моя Веля. Дров наломает. Сгинет…
Мы, конечно же, пообещали. Заверили Зевула, что понимаем, зла не держим, в гости еще заглянем, и не один раз. Некромант просветлел лицом, и снова уткнулся в технологическую игрушку. Металлист, скрепя сердце, предложил оставить наладонник. Зевул было загорелся… Но потом все же отказался. Сказал, что, если самая безобидная комиссия унюхает в его замке технологическую вещицу, то уже вовек не отвяжется. Замучает проверками.
***
– Находился, – со вздохом сказал друид.
– Кто находился? – не поняла я.
– Дворецкий находился в трезвом уме и твердой памяти, – пояснил товарищ. – Несколько лет тому назад, а то и больше.
Тот, кого мы обнаружили в мрачном, заросшем в равной степени плющом и паутиной готическом замке, с рассудком явно не дружил. Чем питался, тоже было не ясно. Ходил в грязных лохмотьях, разговаривал с деревьями разными голосами, к нам, впрочем, тоже обращался. Ответов то ли не ждал, то ли не слушал. Мрачноватая картина.
А мы-то торопились! Летели, натирая мозоль имени программиста, целый день. Питались сухим пайком и водичкой из фляжки. На Урале, и том не приземлились. Впрочем, как мне резонно заметил металлист, Екатерининск тоже был на Урале.
– Да и где ты, – добавил он, – собралась там искать эту свою Хозяйку?
Нельзя было не признать, в чем-то он был прав. Но далеко не во всем.
Друид подошел ко мне, положил руку на плечо. Металлист фыркнул.
– Вы как хотите, а я намерен осмотреть замок, – заявил он. – Зря мы, что ли сюда прилетели?
– А без этого никак? – скривилась я. – Может, лучше в Новосибирск махнем, пока не поздно?
– Я бы не прочь, – посочувствовал мне друид. – И к Хозяйке заглянуть, и путешествие пораньше закончить. Но, раз уж мы тут очутились, давайте осмотримся.
– Конечно, надо осмотреться! – возмутился нашему пофигизму металлист. – Нам Зевул очень уж настойчиво советовал сюда прибыть, чтобы мы отказались в самый последний момент из-за трусости некоторых здесь присутствующих!
Я проигнорировала его пренебрежительный взгляд. Пожала плечами, и, вооружившись палкой для борьбы с паутиной, отправиться вслед за доморощенными детективами. Настроение было препаршивейшее – не люблю я покинутые помещения, не нахожу в этом ничего таинственного и тем паче, привлекательного. Помню, как-то сдуру полезла с МГУ-шными диггерами в высотку на проспекте Вернадского. Романтика, доложу я вам, если там и присутствовала, то уж больно специфическая. Везде было насрано, вонища стояла неимоверная, пол местами сгнил, местами и вовсе был разобран. В шахте лифта тоже кто-то от души навалил. Точнехонько в то место, где руками было цепляться всего удобнее. Пришлось лезть на этаж выше, матерясь в душе. Жалко, что не вслух – как же, сторож услышит!
И, оказавшись, наконец, на улице, я с величайшим наслаждением вдохнула не шибко экологичный, зато такой свободный московский воздух полной грудью. И шла по улице, раскрывшись всем свои существом навстречу ночному ветру, и думала, что никогда, ни за что, ни за какие коврижки я в заброшенные дома не полезу…
…И вот все обещания пошли лесом, я опять вдыхаю таинственный затхлый аромат, обхожу подозрительные кучки, а настроение еще хуже, чем препаршивейшее.
– Лиса, кончай дуться!
– А что, так заметно?
– Еще бы, еще чуть-чуть, и ты лопнешь!
– Не дождетесь!
– Ты лучше посмотри, что мы нашли!
Я без всякого энтузиазма воззрилась на портрет немолодого мужчины. Ничем не примечательный человек. Ничего не говорящая физиономия. Мне, по крайней мере. Ни проблеска эмоции: то ли хозяин был дерево деревом, то ли художника запугал до желудочных колик, и тот просто побоялся отобразить действительность. Я на всякий случай рассмотрела диковинную находку с другого ракурса. Безрезультатно.
– Не понимаю, – наконец сказала я, – чего это вы с таким восторгом пялитесь на эту явную неудачу местного портретиста?
– Эх ты! – сказал мне друид. – Свое прямое московское начальство в лицо не знаешь!
– Какое-такое московское начальство? – уставился на друида металлист. – Это же портрет моего новосибирского босса, Всеволода Ромуальдовича! Только лицо тут намного добрее, что ли…
– Добрее? – откровенно удивилась я. – Да оно тут абсолютно без единой эмоции!
– Вот поэтому и добрее, что злоба на нем отсутствует, – заключил довольный металлист. – Наверное, ты обознался, – повернулся он к друиду.
– Да нет, не похоже на то, – задумчиво изрек Антон. – Разве что это лицо много умнее того, что я год назад имел неудовольствие лицезреть в Заповеднике…
– Ну, знаешь, на этом тоже ума много не обозначено, – повернулась я к нему.
– Зато теперь ты имеешь представление, кто рулит в московской конторе, – не в меру оптимистично заявил друид.
– Постойте! – посетила меня первая конструктивная за время посещения замка мысль. – Они же оба Ромуальдовичи! А замок-то Ромуальда!
–Та-ак, – протянул металлист. – Ты точно уверена?
– Точно-о-о-о-о-о…
Ответить мне толком не удалось. Не даром мне не понравился этот замок, и, как выяснилось, я ему тоже. Иначе, как же объяснить то, что именно подо мной провалился большой подозрительно прямоугольный кусок деревянного пола, и настолько большой, что я даже не смогла дотянуться руками до что-нибудь более-менее незыблемого. Слава всем языческим богам, летела я недолго, а приземлилась, судя по ощущениям, на солому. И эта мера безопасности мне показалась особенно подозрительной.
Рядом со мной приземлился наш багаж – еще чуть-чуть, и хромала бы. Темно было, как у негра в попе. Я торопливо поставила две защиты на всякий случай – и от магов, и от некромантов. А то, мало ли кто тут кроме безумного дворецкого шастает!
Отдышавшись, я запалила фаербол. Ага! Вон и парни – осторожненько сверху левитируют.
– Ну, ты даешь! – еще не приземлившись толком, оценил мои способности металлист. – И как только умудрилась?
– Так это не я, – принялась оправдываться я. – Это замок!
– Не-е-ет, деточки, ошибаетесь, – проскрипел мерзкий голосишко откуда-то сзади. – Это не замок. Это я вас поймал.
Мы торопливо оглянулись. Дворецкий с факелом, собственной безумной персоной. Судя по всему, проблески сознания в нем все же остались. Но какие-то уж больно неприятные.
– Дяденька Василий, зачем мы вам сдались? – начала взывать я к голосу разума безумного старикашки, озираясь по сторонам в поисках выхода. – Выпустите нас отсюда!
Глухо, как в танке. С одной стороны решетка (надо дождаться, пока старикашка слиняет, вдруг металлист что-нибудь придумает?), со всех остальных сторон – камень. И даже дыра в потолке успела ликвидироваться. И, скорее всего, не без помощи дворецкого.
– А вот найдете моих ненаглядных деточек, тогда и выпущу, – отреагировал старикашка.
Это он о детишках Ромуальдовых, что ли? О Мыколе со Всеволодом? Их же тут нет!
– Как же мы их найдем-то? – спросил донельзя озадаченный металлист. – Если мы в подземелье сидеть будем?
– Так они из этого самого помещения и пропали, – резонно возразил дворецкий. – Из запертого, – добавил этот несравненный любитель детей уже откуда-то издалека.
Мы остались одни. В кромешной темноте.
Где-то справа капала по капле вода. Слева – что-то неприятно шуршало. Действовало на нервы.
– И? Что делать будем? – спросил друид, когда шаркающие шаги дворецкого совсем смолкли. – Эх! Надо было сперва задание до конца выполнить, а уж потом соваться, куда не просят!
– Знал бы прикуп… – философски металлист. – Да зажгите же огонь, наконец!
– Не выходит, – удивленно протянул друид.
– Как это? – не поверила я. – У меня же получилось и защиту поставить, и огонь запалить… Ой! А теперь и впрямь – не выходит.
Видимо, дворецкий включил какую-то мощную заглушку магии. Ценой объединенных усилий нам удалось-таки зажечь крохотный ненадежный огонечек.
– Солому поджигай! – принялся командовать металлист. – Да не так! Бестолочь, прости меня за выражение. Не охапкой, сделай аккуратный пучок!
Честное слово, когда-нибудь мое терпение лопнет, и я все скажу, что о нем думаю! Сейчас, разумеется, не время и не место… Но, как только выберемся отсюда, узнает у меня, по чем фунт лиха! И не посмотрю, что в два раза тяжелее, и, судя по всему, что-то разумеет в восточных единоборствах. Как советовал один из московских инструкторов по рукопашному бою, объединю лучшее, что есть в женщине, то бишь, злобу и ярость. И, тогда…
– Лиса, кончай мечтать, – прервал мои сладостные помыслы друид. – Давайте лучше стены обстукаем. Вдруг где-нибудь потайной ход какой найдется?
Чтобы не скучно было долбить стенку, я отвязала коврик. Все же, какая – ни какая, а моральная поддержка. Как ни странно, коврик своей подвижности не утратил, а ведь наши магические способности стали практически нулевыми. Может, у него быстрее получится выход найти? Вскоре, как оказалось, мои предположения полностью себя оправдали. Коврик полетал-полетал, и замер перед каменным монолитом, тем, что напротив решетки. Потрепыхал краями для наглядности – идите, мол, а то я уже заждался!
Мы подошли. Стена как стена. Постучали – глухо, как в танке. Коврик пустил укоризненную рябь (неучи!), тихонько дотронулся до камня, и стена внезапно стала прозрачной. Лес какой-то за ней обнаружился, только вот с освещением было что-то непонятное. Темнота вроде бы как, но с какой-то подсветкой, что ли? В общем, мы рюкзаки в охапку, бегом на коврик, тот еще раз дотронулся краешком до стенки, и влетел в образовавшуюся пустоту. Свет погас, мы оказались в темноте.
***
Летели мы, скорее всего, недолго, но путь неведомо куда в кромешной тьме показался нам едва ли не вечным. Потом друид догадался засветить гнилушку, прихваченную в камере – та у древесного мага засияла подобно фонарю. А тут и коврик остановился. Прямо посреди огромной пещеры, способной вместить десяток – другой современных танков. А то и много больше – попробуй, определи на глаз расстояние при неверном свете пусть и магической, но все равно гнилушки. Единственное, что я знала о больших пещерах, так это то, что воздух в них настолько прозрачен, что при попытке оценить расстояние можно здорово лажануться. Разиков эдак в десять, а то и больше.
Под нами расстилалась подозрительно ровная поверхность. Озеро, покрытое шершавой пленкой из каменной крошки. За многие годы (если не века) крошка так слежалась, что являла собой материал, не уступающий по прочности льду. Нырять туда абсолютно не хотелось – проломить-то проломишь, а вот назад выберешься ли, еще вопрос…
Коврик, словно угадав мои мысли, взял курс к берегу подземного водоема.
– Чего стоим? Кого ждем? – подал голос металлист.
– Давайте карту посмотрим, – подал голос друид. – Интересно, куда это нас занесло?
– Тэ-экс… где это мы… недалеко отлетели… кажется, сбылась чья-то мечта… мы на Урале. Под ним, если быть совсем уж точным. Давай сюда, Лиса, свою Хозяйку!
Я не удержалась, дернула металлиста за волосы – очень удобно, когда хвост свисает аж до середины спины:
– Вот не понимаю я тебя, если честно. Леших видали, водяных тоже, домовые чуть ли не в каждой избе встречаются. А в Хозяйку ты не веришь, да еще так пренебрежительно о ней отзываешься! Относишься ко мне снисходительно – твое дело. Но причем тут она-то?
Илья покраснел – даже при свете гнилушки было видно. Пробурчал что-то извинительное – мол, верит он в Хозяйку, верит, пошутил просто неудачно. Раскаялся, типа.
И тут же, откуда ни возьмись, появилась ящерка. Маленькая такая, цвета и не разглядишь. Подползла поближе – стало видно, что спинка зеленым отливает. Головой мотнула, следуйте, мол, за мной. Я не удержалась, показала металлисту язык. Тот пожал плечами и отвернулся. Ну и бог и ним! Не детей же с ним крестить, в самом-то деле. В конце концов, его дело – мотоциклы да техника, мое же… Вот с этим я еще до конца не определилась, но сказка в моем мире определенно имела место быть.
Помнится, удивлялась я уже «пятому измерению» в этом мире. Но чтобы вот так вот, в пещере, ни с того, ни с сего, да лес возник – это был уже перебор! Стволы деревьев были каменными. Но, если бы я об этом заранее не читала, ни за что бы не догадалась – настолько искусно они были сделаны, совсем, как живые. А кора! Проведешь по тому же дубу рукой, и чувствуется упругая шероховатая поверхность.
Над головой у нас то ли звезды (что опять же, невероятно под землей-то) горели, то ли все-таки это какая-то разновидность авантюрина золотым песком поблескивала. Внизу ковром расстилалась трава. На ощупь шелковистая такая, по тонкости от всамделишной и не отличишь. И как сделано (если, опять-таки, сделано), тоже неясно.
Первым делом отвела нас ящерка в баню. Русскую, с веником, паром, и всем, что сопутствует – пивом там, квасом для меня. Правда, париться нам довелось вместе, потому пришлось облачиться в купальник, благо он у меня был с собой на «всякий случай». Банька была что надо, натоплена жарко, но без излишеств. И, конечно, ни о каком угарном газе и речи быть не могло – все честь по чести. Тут же был бассейн каменный со студеной водой – окунуться с пылу, с жару, да не без визга.
Напарились мы всласть – часа три провели в бане, никак не меньше. Я так расслабилась, что даже металлист мне душкой начал казаться.
Пользуясь случаем, я уж было хотела свою одежку постирать, но ящерицы не дали. И откуда только взялись-то? Ведь и не видно их было, но, как только я заозиралась в поисках тазика, материализовались из неоткуда, одежку отобрали. Парней также вниманием не обошли, и их вещи утащили.
Когда мы, чистые до блеска, и расслабленные до льющейся кондиции, вышли наружу, там уж и стол был накрыт. Прямо под открытым небом, то бишь, авантюрином. Съели мы всего изрядно – еще бы, после стольких-то приключений, и баньки в придачу.
***
Она была женщиной поистине неземной красоты. Недосягаемой и царственной, черноволосой и зеленоглазой. Ни одна из наших техногенных звезд ей по грациозности и умении держаться и в подметки не годились. Правда, платье на ней было совсем не малахитовое, как мне представлялось, но, судя по всему, из натурального шелка. У меня, одетой в спортивную футболку и такие же штаны, пусть и с претензией на «Reebok», невольно возникло ощущение, что я Маугли. Вот только вчера с ветки слезла, а сегодня уже явилась пред королевские очи и тихо млею от восторга. Мои спутники тоже глаз с красавицы не сводили, рты аж пооткрывали от… не знаю, если честно, от чего. Поди, пойми их, мужиков-то.
– Присаживайтесь, гости дорогие, – низким грудным голосом молвила Хозяйка. – Чем обязаны?
Под мои колени ткнулось кресло. Я послушно села, рядом со мной плюхнулись парни. Повисла тишина. Самый велеречивый компаньон, друид, разевал рот, аки рыба, вытащенная на берег, слова клокотали у него где-то в горле. Металлист даже и не пытался использовать свой речевой аппарат по назначению. Положение было критическим, приходилось спасать ситуацию. Я откашлялась.
– Так получилось, что мы тут случайно, – не погрешила я против истины. – Но, по правде говоря, мне давно хотелось попасть сюда.
Хозяйка пристально посмотрела на меня, и из-за ворота спортивной футболки выскочил внезапно обретший прыть малахитовый кулон.
– И как же поживает мой старинный друг? – не особо слушая мои сбивчивые пояснения, спросила Хозяйка.
– Это вы про Бориса Ивановича? – переспросила я.
– Я говорила про волхва Борилия, – уточнила моя царственная собеседница.
– А, ну да, – махнула я рукой. Воспитание так и перло из меня, и сдержать я себя была не в состоянии. Иначе сидела бы, безъязыкая, как и парни. – Про него. Только мы его Борисом Ивановичем называем. Хорошо поживает. Привет вам передава…
Не успела я договорить, как с Хозяйки слетела вся ее царственность, и я вдруг узрела перед собой просто женщину, а не каменное ее подобие. Пусть и невероятно красивое. Но даже теперь из невероятно прекрасных глаз ее на нас смотрела вечность и мудрость. За ровню принять ее было просто невозможно. Представилась она Катериной, сказала, чтобы мы ее не стеснялись. Парни тут же осмелели, вперед выступил друид, и я охотно отдала я слово. Пользуясь тем, что все внимание окружающих было поглощено беседой, я принялась украдкой рассматривать зал. Ведь поначалу прием был не настолько душевным, чтобы по сторонам озираться.
Зевул изумленно воззрился на нашу троицу.
– Как это все познавательно… – пробормотал он. – Как… Так позвольте еще раз приветствовать вас в своем доме, гости дорогие! Удобно ли вам?
Мы удивленно посмотрели на некроманта – он же уже нас приветствовал!
– Не пугай народ, – вступилась за нас его супруга. – Видишь, они и так смущаются.
– Тогда чем обязаны?
– Позвольте, я расскажу, – взмолилась Веля. – Это все так захватывает!
– О да! – поддержал ее намерение супруг. – Это так познавательно…
И рассказала Веля все и без утайки. И про волхва Глеба, и про то, что мы злых некромантов ищем себе на пятую точку. Зевул при последних словах неодобрительно покачал головой.
– Да, ребята… Повезло вам, что вы не к Жидомиру в гости попали, – подтвердил он слова своей благоверной, сказанные десятью минутами раньше. – Мы вот, еще на заре наших отношений решили как-то раз навестить соседа…
– Едва ноги унесли, – возбужденно блестя глазами, перехватила эстафету рассказа Веля. – Он, как оказалось, имеет нехорошую привычку жизненные силы у магов вместе с умениями отнимать, инкуб чертов!
Слышать подобное ругательство из уст суккуба было, по меньшей мере, забавным.
– К сожалению, я с вами не могу полететь, – продолжила Веля. – Я тут нужнее, и да и вам интереснее самим всю работу проделать будет, не нужна вам нянька… Но вы спрашивайте, чем могу – помогу!
Про «ненужность» помощи – это она загнула. Нам бы она совсем не помешала – мы уже не раз успели пожалеть, что Жозефина не пошла с нами. Но не показывать же, в самом деле, что от рассказов о Жидомире нам стало «немного» не по себе.
– А что это за специальная комиссия такая по некромантам? – воспользовался предложением учинить допрос с пристрастием металлист. – Ну, та, о которой мы на Валааме от…
– Это та, которую сейчас Велимир возглавляет, что ли? – излишне быстро среагировал Зевул.
От меня не укрылось, с каким беспокойством он взглянул на жену.
– Ну да, вроде бы так, – неуверенно отозвался металлист. – А что, еще какая-нибудь есть?
– Да ходят тут всякие, – поморщился хозяин дома. – За порядочного человека не считают, все норовят к чему-нибудь придраться. Только когда Макарычу нажаловался, вроде как полегче стало, отстали от нас, – пожаловался нам добропорядочный некромант.
Заодно и тему сменил.
– Да, – грустно сказала Веля. – И на свитках нас, как злодеев каких, до сих отмечают, и в гости к нам редко кто заглядывает. И все из-за некоторых жадных типов!
– А что, с этим Жидомиром никто справиться не может? – не выдержала я. – На что же тогда все эти волхвы хваленые годятся?!
Веля с Зевулом только вздохнули. Все было не так просто. Пока Жидомир сидит в своем замке, нападать на него бесполезно, ибо тот находится на своей территории. Если и убьет кого, то спишут на самооборону. Конечно, если жадный некромант совсем уж обнаглеет, начнет в жизнь из людей наглую выкачивать за пределами замка, то его схватят. Но ведь он хитрый, все делает потихоньку, на глазах у комиссии не нападает, ведет себя почти как образцовый некромант. И, потом, убьешь такого, так сила еще кого-нибудь себе отыщет, и неизвестно, будет ли новый носитель лучше прежнего…
Да… А я-то гадала, что это волхвы, такие все из себя могущественные, а справиться с кучкой негодяев не в силах. А получается, что это просто бесполезно. Лучшие носители темной силы либо редки, как тот же Зевул, либо вообще избегают тернистого пути некроманта. Те, что почестнее, стекаются на Валаам, контролю над собой учиться. Но бывают и подонки, и мздоимцы, и прочие низы рода человеческого. Но, как сказал кто-то необычайно умный, уж лучше привычное зло, чем зло неизвестное… Вот и терпят их волхвы.
– А что же это за комиссия у Велимира загадочная? – продолжал гнуть свою дугу металлист.
Зевул, поняв, что от дотошного гостя отвертеться просто так не удастся, тяжело вздохнул.
– А это для попрыгунчиков, стареть не желающих, – скривился он. – Только мало кто этим пользуется, больно уж метод омоложения ненадежный.
– Попрыгунчиков? – переспросил друид.
– Ну, тех, кто в тело помоложе переселяется, – пояснила Веля. Но я заметила, как она вся напряглась при этом. – Но это, и впрямь, очень и очень опасно.
– Чем же?
– Даже специально выращенный для подобной цели ребенок обладает своей личностью. Даже самый нелюбимый и забитый, и тот имеет волю, – неохотно, выдавливая из себя каждое слово, ответил Зевул. – А при переселении используются только собственные дети, и почти всегда в результате экспериментов получаются законченные шизофреники.
– Убила бы гадов! – вскипела супруга. – Сама задушила бы, своими руками! Но теперь ими специальная комиссия, видишь ли, занимается! А все остальные – преступники!
– Тихо, милая, – притянул к себе жену Зевул. – Все в прошлом…
Мы притихли. Смотрели молча, как вздрагивает сногсшибательная красавица от рыданий, как гладит ее муж по роскошным волосам. Потом мы узнали, что Велиного младшего брата собственный отец использовал для переселения. Но ребенок оказался настолько чист душой, что скончался на месте от несовместимости духа и материи. Папаша, естественно, тоже не выжил. Но это – слабое утешение.
А комиссия Велимира, как выяснилось, раз в год проверяла некромантских отпрысков на предмет тотальной бесхребетности.
Зевул давно увел расстроенную жену (утешать, по всей видимости), дрова прогорели, а мы все сидели в темноте, оглушенные потоком сведений. Металлист очнулся первым, достал наладонник, и принялся долбить палочкой по экрану. Друид сотворил магический огонь, жечь дерево казалось ему противоестественным. Я села на пушистый ковер у камина. В дверь тихо постучали.
– Войдите, – отозвался металлист, пряча чужеземную технику под рубашку.
Появился хозяин замка.
– Ну как она? – спросила я.
– Уснула, – облегченно вздохнул хозяин. – Я тут подумал, ребята… Я вам помогу с поисками. Только никому, слышите, никому не говорите, что я вам что-то там присоветовал, – попросил он.
– Не хотите влезать в политику? – догадалась я.
– Именно, – скривился Зевул. – Не хочу мараться. Так что вы уж молчите, очень вас прошу.
– Конечно! – с энтузиазмом откликнулся металлист.
Да так энергично откликнулся-то, что аж вскочил с места, и из под его одежды вывалился злополучный наладонник.
– Ой! – восторженно вскричал Зевул. – Техника! Настоящая! А посмотреть можно?
– Берите, конечно, – вздохнул разоблаченный конспиратор. – Только вы тоже никому…
– Само собой, – отозвался некромант, увлеченно тыча палочкой в экран. – Как это познавательно… Карты! Да это же… Покер! И поиграть в одиночку можно. А там джин, случаем, не прячется? Точно нет?
– Великая сила!
– Как это познавательно…
Полчаса ушло на приобщение дикаря к технике. Зевул только качал головой, приговаривая о познавательности своего занятия, да открывал программы, одну за другой. Особенно, как ни странно, его порадовал календарь, и возможность напоминания важных событий – видимо, с памятью у него было не важно. К книжкам он остался совершенно равнодушным. По-моему, он что-то даже пробормотал о порче зрения. Вот тебе и «дикарь»…
Металлист уселся рядом с ним в кресло, показывал и рассказывал. Но слишком часто проскакивали слова типа «к сожалению, сейчас посмотреть мы не можем». Как я понимаю, это касалось всяких там GPS-навигаций, интернета, и иже с ними. Не знаю, как уж там Зевул представлял себе всемирную сеть, но глаза его загорелись недетским (или как раз детским?) азартом. Пригласить его, что ли, в Заповедник на пару дней, с разрешения начальства. Или это совсем неуместно?
Пока я размышляла о сообразности тех или иных вариантов развития сотрудничества нашего мира и изнанки, Зевул вспомнил, зачем пришел.
– Поищите хорошенько в замке Ромуальда, – сказал он нам. – Там сейчас нет хозяина, так что ничего страшного случиться не должно. Но все равно, будьте очень осторожны, мало ли что…
– А где этот замок находится?
– Свиток давайте, – сказал хозяин. – Вот, смотрите, я вам обозначил несколько замков. Как тех, которые вы сможете посетить, так и других, в которые соваться ни в коем случае не стоит. Но, если честно, это так, для общей информации. А так, ваш путь лежит в Екатерининск, точнее, на пятьдесят километров восточнее.
– К Ромуальду в гости?
– К его полубезумному дворецкому Василию, самого Ромуальда лет пятнадцать уже как нету в живых.
– И в чем же безумие заключается? – спросил друид. – Может быть, ему помочь чем-то можно?
– Не знаю, – вздохнул хозяин. – Не знаю. Но вы не беспокойтесь. Это такое тихое помешательство, вполне неопасное, – поспешил заверить нас Зевул. – Тем более, славный старикан довольно часто находится в твердом уме и вполне трезвой памяти. И вот что еще…
Некромант замялся, видно было, как в нем борются два противоречивых чувства.
– Вы бы, ребята, покинули это место пораньше, что ли, – покраснев, как вареный рак, наконец попросил он. – А то я боюсь, увяжется за вами моя Веля. Дров наломает. Сгинет…
Мы, конечно же, пообещали. Заверили Зевула, что понимаем, зла не держим, в гости еще заглянем, и не один раз. Некромант просветлел лицом, и снова уткнулся в технологическую игрушку. Металлист, скрепя сердце, предложил оставить наладонник. Зевул было загорелся… Но потом все же отказался. Сказал, что, если самая безобидная комиссия унюхает в его замке технологическую вещицу, то уже вовек не отвяжется. Замучает проверками.
***
– Находился, – со вздохом сказал друид.
– Кто находился? – не поняла я.
– Дворецкий находился в трезвом уме и твердой памяти, – пояснил товарищ. – Несколько лет тому назад, а то и больше.
Тот, кого мы обнаружили в мрачном, заросшем в равной степени плющом и паутиной готическом замке, с рассудком явно не дружил. Чем питался, тоже было не ясно. Ходил в грязных лохмотьях, разговаривал с деревьями разными голосами, к нам, впрочем, тоже обращался. Ответов то ли не ждал, то ли не слушал. Мрачноватая картина.
А мы-то торопились! Летели, натирая мозоль имени программиста, целый день. Питались сухим пайком и водичкой из фляжки. На Урале, и том не приземлились. Впрочем, как мне резонно заметил металлист, Екатерининск тоже был на Урале.
– Да и где ты, – добавил он, – собралась там искать эту свою Хозяйку?
Нельзя было не признать, в чем-то он был прав. Но далеко не во всем.
Друид подошел ко мне, положил руку на плечо. Металлист фыркнул.
– Вы как хотите, а я намерен осмотреть замок, – заявил он. – Зря мы, что ли сюда прилетели?
– А без этого никак? – скривилась я. – Может, лучше в Новосибирск махнем, пока не поздно?
– Я бы не прочь, – посочувствовал мне друид. – И к Хозяйке заглянуть, и путешествие пораньше закончить. Но, раз уж мы тут очутились, давайте осмотримся.
– Конечно, надо осмотреться! – возмутился нашему пофигизму металлист. – Нам Зевул очень уж настойчиво советовал сюда прибыть, чтобы мы отказались в самый последний момент из-за трусости некоторых здесь присутствующих!
Я проигнорировала его пренебрежительный взгляд. Пожала плечами, и, вооружившись палкой для борьбы с паутиной, отправиться вслед за доморощенными детективами. Настроение было препаршивейшее – не люблю я покинутые помещения, не нахожу в этом ничего таинственного и тем паче, привлекательного. Помню, как-то сдуру полезла с МГУ-шными диггерами в высотку на проспекте Вернадского. Романтика, доложу я вам, если там и присутствовала, то уж больно специфическая. Везде было насрано, вонища стояла неимоверная, пол местами сгнил, местами и вовсе был разобран. В шахте лифта тоже кто-то от души навалил. Точнехонько в то место, где руками было цепляться всего удобнее. Пришлось лезть на этаж выше, матерясь в душе. Жалко, что не вслух – как же, сторож услышит!
И, оказавшись, наконец, на улице, я с величайшим наслаждением вдохнула не шибко экологичный, зато такой свободный московский воздух полной грудью. И шла по улице, раскрывшись всем свои существом навстречу ночному ветру, и думала, что никогда, ни за что, ни за какие коврижки я в заброшенные дома не полезу…
…И вот все обещания пошли лесом, я опять вдыхаю таинственный затхлый аромат, обхожу подозрительные кучки, а настроение еще хуже, чем препаршивейшее.
– Лиса, кончай дуться!
– А что, так заметно?
– Еще бы, еще чуть-чуть, и ты лопнешь!
– Не дождетесь!
– Ты лучше посмотри, что мы нашли!
Я без всякого энтузиазма воззрилась на портрет немолодого мужчины. Ничем не примечательный человек. Ничего не говорящая физиономия. Мне, по крайней мере. Ни проблеска эмоции: то ли хозяин был дерево деревом, то ли художника запугал до желудочных колик, и тот просто побоялся отобразить действительность. Я на всякий случай рассмотрела диковинную находку с другого ракурса. Безрезультатно.
– Не понимаю, – наконец сказала я, – чего это вы с таким восторгом пялитесь на эту явную неудачу местного портретиста?
– Эх ты! – сказал мне друид. – Свое прямое московское начальство в лицо не знаешь!
– Какое-такое московское начальство? – уставился на друида металлист. – Это же портрет моего новосибирского босса, Всеволода Ромуальдовича! Только лицо тут намного добрее, что ли…
– Добрее? – откровенно удивилась я. – Да оно тут абсолютно без единой эмоции!
– Вот поэтому и добрее, что злоба на нем отсутствует, – заключил довольный металлист. – Наверное, ты обознался, – повернулся он к друиду.
– Да нет, не похоже на то, – задумчиво изрек Антон. – Разве что это лицо много умнее того, что я год назад имел неудовольствие лицезреть в Заповеднике…
– Ну, знаешь, на этом тоже ума много не обозначено, – повернулась я к нему.
– Зато теперь ты имеешь представление, кто рулит в московской конторе, – не в меру оптимистично заявил друид.
– Постойте! – посетила меня первая конструктивная за время посещения замка мысль. – Они же оба Ромуальдовичи! А замок-то Ромуальда!
–Та-ак, – протянул металлист. – Ты точно уверена?
– Точно-о-о-о-о-о…
Ответить мне толком не удалось. Не даром мне не понравился этот замок, и, как выяснилось, я ему тоже. Иначе, как же объяснить то, что именно подо мной провалился большой подозрительно прямоугольный кусок деревянного пола, и настолько большой, что я даже не смогла дотянуться руками до что-нибудь более-менее незыблемого. Слава всем языческим богам, летела я недолго, а приземлилась, судя по ощущениям, на солому. И эта мера безопасности мне показалась особенно подозрительной.
Рядом со мной приземлился наш багаж – еще чуть-чуть, и хромала бы. Темно было, как у негра в попе. Я торопливо поставила две защиты на всякий случай – и от магов, и от некромантов. А то, мало ли кто тут кроме безумного дворецкого шастает!
Отдышавшись, я запалила фаербол. Ага! Вон и парни – осторожненько сверху левитируют.
– Ну, ты даешь! – еще не приземлившись толком, оценил мои способности металлист. – И как только умудрилась?
– Так это не я, – принялась оправдываться я. – Это замок!
– Не-е-ет, деточки, ошибаетесь, – проскрипел мерзкий голосишко откуда-то сзади. – Это не замок. Это я вас поймал.
Мы торопливо оглянулись. Дворецкий с факелом, собственной безумной персоной. Судя по всему, проблески сознания в нем все же остались. Но какие-то уж больно неприятные.
– Дяденька Василий, зачем мы вам сдались? – начала взывать я к голосу разума безумного старикашки, озираясь по сторонам в поисках выхода. – Выпустите нас отсюда!
Глухо, как в танке. С одной стороны решетка (надо дождаться, пока старикашка слиняет, вдруг металлист что-нибудь придумает?), со всех остальных сторон – камень. И даже дыра в потолке успела ликвидироваться. И, скорее всего, не без помощи дворецкого.
– А вот найдете моих ненаглядных деточек, тогда и выпущу, – отреагировал старикашка.
Это он о детишках Ромуальдовых, что ли? О Мыколе со Всеволодом? Их же тут нет!
– Как же мы их найдем-то? – спросил донельзя озадаченный металлист. – Если мы в подземелье сидеть будем?
– Так они из этого самого помещения и пропали, – резонно возразил дворецкий. – Из запертого, – добавил этот несравненный любитель детей уже откуда-то издалека.
Мы остались одни. В кромешной темноте.
Где-то справа капала по капле вода. Слева – что-то неприятно шуршало. Действовало на нервы.
– И? Что делать будем? – спросил друид, когда шаркающие шаги дворецкого совсем смолкли. – Эх! Надо было сперва задание до конца выполнить, а уж потом соваться, куда не просят!
– Знал бы прикуп… – философски металлист. – Да зажгите же огонь, наконец!
– Не выходит, – удивленно протянул друид.
– Как это? – не поверила я. – У меня же получилось и защиту поставить, и огонь запалить… Ой! А теперь и впрямь – не выходит.
Видимо, дворецкий включил какую-то мощную заглушку магии. Ценой объединенных усилий нам удалось-таки зажечь крохотный ненадежный огонечек.
– Солому поджигай! – принялся командовать металлист. – Да не так! Бестолочь, прости меня за выражение. Не охапкой, сделай аккуратный пучок!
Честное слово, когда-нибудь мое терпение лопнет, и я все скажу, что о нем думаю! Сейчас, разумеется, не время и не место… Но, как только выберемся отсюда, узнает у меня, по чем фунт лиха! И не посмотрю, что в два раза тяжелее, и, судя по всему, что-то разумеет в восточных единоборствах. Как советовал один из московских инструкторов по рукопашному бою, объединю лучшее, что есть в женщине, то бишь, злобу и ярость. И, тогда…
– Лиса, кончай мечтать, – прервал мои сладостные помыслы друид. – Давайте лучше стены обстукаем. Вдруг где-нибудь потайной ход какой найдется?
Чтобы не скучно было долбить стенку, я отвязала коврик. Все же, какая – ни какая, а моральная поддержка. Как ни странно, коврик своей подвижности не утратил, а ведь наши магические способности стали практически нулевыми. Может, у него быстрее получится выход найти? Вскоре, как оказалось, мои предположения полностью себя оправдали. Коврик полетал-полетал, и замер перед каменным монолитом, тем, что напротив решетки. Потрепыхал краями для наглядности – идите, мол, а то я уже заждался!
Мы подошли. Стена как стена. Постучали – глухо, как в танке. Коврик пустил укоризненную рябь (неучи!), тихонько дотронулся до камня, и стена внезапно стала прозрачной. Лес какой-то за ней обнаружился, только вот с освещением было что-то непонятное. Темнота вроде бы как, но с какой-то подсветкой, что ли? В общем, мы рюкзаки в охапку, бегом на коврик, тот еще раз дотронулся краешком до стенки, и влетел в образовавшуюся пустоту. Свет погас, мы оказались в темноте.
***
Летели мы, скорее всего, недолго, но путь неведомо куда в кромешной тьме показался нам едва ли не вечным. Потом друид догадался засветить гнилушку, прихваченную в камере – та у древесного мага засияла подобно фонарю. А тут и коврик остановился. Прямо посреди огромной пещеры, способной вместить десяток – другой современных танков. А то и много больше – попробуй, определи на глаз расстояние при неверном свете пусть и магической, но все равно гнилушки. Единственное, что я знала о больших пещерах, так это то, что воздух в них настолько прозрачен, что при попытке оценить расстояние можно здорово лажануться. Разиков эдак в десять, а то и больше.
Под нами расстилалась подозрительно ровная поверхность. Озеро, покрытое шершавой пленкой из каменной крошки. За многие годы (если не века) крошка так слежалась, что являла собой материал, не уступающий по прочности льду. Нырять туда абсолютно не хотелось – проломить-то проломишь, а вот назад выберешься ли, еще вопрос…
Коврик, словно угадав мои мысли, взял курс к берегу подземного водоема.
– Чего стоим? Кого ждем? – подал голос металлист.
– Давайте карту посмотрим, – подал голос друид. – Интересно, куда это нас занесло?
– Тэ-экс… где это мы… недалеко отлетели… кажется, сбылась чья-то мечта… мы на Урале. Под ним, если быть совсем уж точным. Давай сюда, Лиса, свою Хозяйку!
Я не удержалась, дернула металлиста за волосы – очень удобно, когда хвост свисает аж до середины спины:
– Вот не понимаю я тебя, если честно. Леших видали, водяных тоже, домовые чуть ли не в каждой избе встречаются. А в Хозяйку ты не веришь, да еще так пренебрежительно о ней отзываешься! Относишься ко мне снисходительно – твое дело. Но причем тут она-то?
Илья покраснел – даже при свете гнилушки было видно. Пробурчал что-то извинительное – мол, верит он в Хозяйку, верит, пошутил просто неудачно. Раскаялся, типа.
И тут же, откуда ни возьмись, появилась ящерка. Маленькая такая, цвета и не разглядишь. Подползла поближе – стало видно, что спинка зеленым отливает. Головой мотнула, следуйте, мол, за мной. Я не удержалась, показала металлисту язык. Тот пожал плечами и отвернулся. Ну и бог и ним! Не детей же с ним крестить, в самом-то деле. В конце концов, его дело – мотоциклы да техника, мое же… Вот с этим я еще до конца не определилась, но сказка в моем мире определенно имела место быть.
Помнится, удивлялась я уже «пятому измерению» в этом мире. Но чтобы вот так вот, в пещере, ни с того, ни с сего, да лес возник – это был уже перебор! Стволы деревьев были каменными. Но, если бы я об этом заранее не читала, ни за что бы не догадалась – настолько искусно они были сделаны, совсем, как живые. А кора! Проведешь по тому же дубу рукой, и чувствуется упругая шероховатая поверхность.
Над головой у нас то ли звезды (что опять же, невероятно под землей-то) горели, то ли все-таки это какая-то разновидность авантюрина золотым песком поблескивала. Внизу ковром расстилалась трава. На ощупь шелковистая такая, по тонкости от всамделишной и не отличишь. И как сделано (если, опять-таки, сделано), тоже неясно.
Первым делом отвела нас ящерка в баню. Русскую, с веником, паром, и всем, что сопутствует – пивом там, квасом для меня. Правда, париться нам довелось вместе, потому пришлось облачиться в купальник, благо он у меня был с собой на «всякий случай». Банька была что надо, натоплена жарко, но без излишеств. И, конечно, ни о каком угарном газе и речи быть не могло – все честь по чести. Тут же был бассейн каменный со студеной водой – окунуться с пылу, с жару, да не без визга.
Напарились мы всласть – часа три провели в бане, никак не меньше. Я так расслабилась, что даже металлист мне душкой начал казаться.
Пользуясь случаем, я уж было хотела свою одежку постирать, но ящерицы не дали. И откуда только взялись-то? Ведь и не видно их было, но, как только я заозиралась в поисках тазика, материализовались из неоткуда, одежку отобрали. Парней также вниманием не обошли, и их вещи утащили.
Когда мы, чистые до блеска, и расслабленные до льющейся кондиции, вышли наружу, там уж и стол был накрыт. Прямо под открытым небом, то бишь, авантюрином. Съели мы всего изрядно – еще бы, после стольких-то приключений, и баньки в придачу.
***
Она была женщиной поистине неземной красоты. Недосягаемой и царственной, черноволосой и зеленоглазой. Ни одна из наших техногенных звезд ей по грациозности и умении держаться и в подметки не годились. Правда, платье на ней было совсем не малахитовое, как мне представлялось, но, судя по всему, из натурального шелка. У меня, одетой в спортивную футболку и такие же штаны, пусть и с претензией на «Reebok», невольно возникло ощущение, что я Маугли. Вот только вчера с ветки слезла, а сегодня уже явилась пред королевские очи и тихо млею от восторга. Мои спутники тоже глаз с красавицы не сводили, рты аж пооткрывали от… не знаю, если честно, от чего. Поди, пойми их, мужиков-то.
– Присаживайтесь, гости дорогие, – низким грудным голосом молвила Хозяйка. – Чем обязаны?
Под мои колени ткнулось кресло. Я послушно села, рядом со мной плюхнулись парни. Повисла тишина. Самый велеречивый компаньон, друид, разевал рот, аки рыба, вытащенная на берег, слова клокотали у него где-то в горле. Металлист даже и не пытался использовать свой речевой аппарат по назначению. Положение было критическим, приходилось спасать ситуацию. Я откашлялась.
– Так получилось, что мы тут случайно, – не погрешила я против истины. – Но, по правде говоря, мне давно хотелось попасть сюда.
Хозяйка пристально посмотрела на меня, и из-за ворота спортивной футболки выскочил внезапно обретший прыть малахитовый кулон.
– И как же поживает мой старинный друг? – не особо слушая мои сбивчивые пояснения, спросила Хозяйка.
– Это вы про Бориса Ивановича? – переспросила я.
– Я говорила про волхва Борилия, – уточнила моя царственная собеседница.
– А, ну да, – махнула я рукой. Воспитание так и перло из меня, и сдержать я себя была не в состоянии. Иначе сидела бы, безъязыкая, как и парни. – Про него. Только мы его Борисом Ивановичем называем. Хорошо поживает. Привет вам передава…
Не успела я договорить, как с Хозяйки слетела вся ее царственность, и я вдруг узрела перед собой просто женщину, а не каменное ее подобие. Пусть и невероятно красивое. Но даже теперь из невероятно прекрасных глаз ее на нас смотрела вечность и мудрость. За ровню принять ее было просто невозможно. Представилась она Катериной, сказала, чтобы мы ее не стеснялись. Парни тут же осмелели, вперед выступил друид, и я охотно отдала я слово. Пользуясь тем, что все внимание окружающих было поглощено беседой, я принялась украдкой рассматривать зал. Ведь поначалу прием был не настолько душевным, чтобы по сторонам озираться.