Страница:
– А где у вас туалет?
Где заведение, мне все же объяснили. Перед тем, как обменялись многозначительными взглядами. На этом уровне, всего один поворот направо, а потом два налево.
– Я же никогда не найду дорогу. Заблужусь, помру с голоду, превращусь в приведение, и буду тут металлистов пугать!
– Ну у тебя и фантазия, – расхохотался «пугливый» металлист. – Не мудрено, что у тебя с металлом не лады. В нашем деле четкость и порядок важен.
Я чуть было не показала ему язык. Но потом спохватилась, пожала плечами, и вышла из лаборатории.
В «заведение» я, понятное дело, не пошла. Ибо не нужно было. Но решила все же отойти на пару поворотов, а потом вернуться обратно. И… заблудилась. Плутала уже минут пять, а нашей лаборатории все не было. Поняв, что потеряла направление, я остановилась, постаралась сосредоточиться на образе друида, и хоть так отыскать ребят.
И тут из-за соседней приоткрытой двери послышался голос:
– А ты уверен, что этому парню можно доверять?
– А почему ты решил, что я ему доверяю?
– А зачем же тогда…?
– Тише, дверь закрой!
Я метнулась за угол, и на всякий случай установила над собой полог невидимости. Этому простейшему трюку домовых меня Гоша еще месяц назад научил, вероятно, в пику хозяину. Замерла, не дыша. Послышался слабый щелчок, дверь закрылась. Я подождала еще пару минут, вызвала к жизни огонек, подкоптила стенку коридора на уровне колена. И только тогда оправилась искать лабораторию. Под пологом, на всякий случай.
***
Я застала парней над кузницей. Похоже, они нашли общий язык – так увлеченно о чем-то беседовали. Я не стала снимать полог – может, услышу что-нибудь интересненькое?
– Так какой, ты говоришь, процент углерода нужен? – спросил Илья.
– Не меньше двух, как всегда, – ответил друид. – Но и не больше.
– Сталь неоднородная?
– Ну да, внутри мягкая, к лезвию прочная.
– Легирующие добавки? Хром исключаем?
– Конечно! Он же хрупкость придает!
– Так в Японии руда всегда только с хромом была. Забыл?
Дальше шло в том же духе. Я оставила спецов общаться по душам, а сама села. Призадумалась. Очнулась я минут через десять от того, что разговор пошел обо мне:
– Где она там бродит? Уж не провалилась ли? – забеспокоился друид.
– А я-то думаю, что же так тихо и спокойно, – отозвался мой новый наставник. – А что, она всегда такая язва?
«Вот ты значит, как!» – подумалось мне. – «Ну-ну… Еще чего скажешь?»
– Да смотря с кем, – пожал плечами Антон. – Со стражем Маней – так сама дружелюбность… Куда она все-таки запропастилась?
– Не съедят ее тут, не переживай. Разве что заплутает и проголодается. Подождем еще минут пять, а потом будем волноваться.
Что же, в разумности ему не откажешь.
Впрочем, я обнаружила себя раньше – как-то не подумала о том, что при включении компьютер издаст характерный завывающий звук.
– А вот и она, – не оборачиваясь, прокомментировал металлюга. – Давно подслушиваешь?
– Фи, как некрасиво! – скривился Антон.
Я все же показала ему язык.
Новый наставник ничем не выразил своего удивления по поводу моего несообразного поведения:
– Что же… Приступаем к обучению.
Я старалась преуспеть в изучении несговорчивого первоэлемента, как могла. Держала железяку перед легкими. Ведь, согласно мировоззрению китайцев, именно там было сосредоточие металла в человеческом организме. Но, судя по всему, жители Поднебесной ошиблись, и в легких все же обитал воздух, а не металл.
Элементалы молчали, и никак на меня не реагировали. Когда я пыталась пользоваться доступной мне магией, я их не ощущала. Когда я пыталась воспользоваться головой, магия исчезала. Через двадцать минут я взмокла. Через сорок у меня опустились руки.
– Не выходит, – грустно констатировала я.
Металлист все это время просидел рядом со мной. Иногда он чуть-чуть подогревал кусок железки, который я держала в руках. Иногда охлаждал. Мне это не помогало.
– Да… Дела… А как у тебя с почвой?
Друид, услышав наши голоса, отошел от кузницы, где пытался совладать с металлом:
– О, она – существо на редкость приземленное.
– Сам ты это слово, – обиделась я. – Тебе бы такие мучения!
– Какие?
– Тихо вы, горячие древесные парни! У меня идея.
– Вся внимание, – буркнула я.
– Представь, что ты что-то, боящееся огня в ожидании ковки.
– Ого! Тут прям садо-мазо какое-то…
– Вот откажусь от тебя, и будет тебе садо-мазо у Николая Петровича, – зловеще пообещал наставник.
Это был сильный аргумент. Я прекратила валять дурака, и постаралась сосредоточиться. Отрешилась от всего. Представила себя, скованной, неподвижной, не хотящей перемен… Боже, как же это было мрачно и тоскливо…
…Очнулась я на полу, вся облитая водой.
– Эй, вы чего?
– А ты чего?
Я вспомнила. Пояснила.
– Да у тебя, мать, клаустрофобия! – подал голос друид.
– Сам ты это слово, – огрызнулась я.
Металлист озадаченно смотрел на меня. Я на него.
– Знаешь что, ступай-ка ты к своему учителю, расскажи ему все, а завтра еще раз в то же время попробуем, – сказал наконец он.
– Да, я пойду, пожалуй… Тем более… – я вспомнила про подслушанный разговор, и про то, что его не мешало бы пересказать Борису Ивановичу.
– Что?
– А, Маньку надо проведать, – соврала я, не моргнув глазом. – Я ей обещала.
Парни только недоуменно переглянулись и пожали плечами.
– Я, пожалуй, с тобой пойду, – озадаченно сказал друид. – А то ты сегодня странная какая-то…
Я ждала, что металлист откажется. Ан нет.
– Да, пойдем, – сказал он. – Заодно со стражем Заповедника познакомлюсь.
Я изобразила на своем лице подобие радости.
– Договорились. Только вам придется подождать меня, пока я не оденусь, я не для леса наряжалась.
– Ладно, встречаемся у твоей избушки через пять минут.
А до меня с опозданием дошло, что я зря впутала в эту историю Маню – вдруг этот металлист и есть тот самый недруг, к амулету имеющий отношение?
Но обещание парням было уже дано, встреча назначена, и, раз уж так вышло, я решила взять с собой седло – покататься в случае положительного исхода дела. А то и, отключив опцию «антивес», двинуть им по башке новому наставничку, если что-то пойдет не так, как надо.
***
На полпути к сосняку Антона перехватил собрат по корпусу – мой друг срочно потребовался в Дереве. Я оглянулась на металлиста – мол, ты не передумал ненароком? Тот кивнул, как ни в чем ни бывало, продолжил путь.
В лесу было очень хорошо. Недавно прошел снегопад, деревья были укутаны снегом. Из-за туч выглянуло солнце, и было понурый лес засиял, заискрился. Там и сям по деревьям сновали белки, я пару раз останавливалась, чтобы на них посмотреть.
А новый наставник все это время молчал, ни слова не вымолвил, и мне это, признаться, не нравилось. В конце концов я престала обращать внимание и на белок, и на снег, но шла вперед, мучимая сомнениями о причастности металлиста к нападению на многоножку.
Конечно, Маня его должна была раскусить, у нее на всякого рода магию нюх. И на авторство волшебных побрякушек тоже – она неоднократно приносила эмпатам-растеряшам потерянные артефакты, и никогда не ошибалась в том, кому какой амулет принадлежал. Вот только мне снова драться придется. И Мане мое «лекарство» может не помочь. Во второй-то раз…
…Металлист Мане понравился. Она внимательно обползла байкера, принюхалась, заглянула в глаза… И неожиданно потерлась основанием уха о его поясницу. Значит, друг! У меня отлегло от сердца – не хватало мне еще с этим парнем сражаться! Он, поди, в два раза меня тяжелее. Да и маг, наверное, не последний. Иначе, почему мне в его наставники выделили?
Жизнь снова расцветала яркими красками.
– Прокатимся?
– На ней, что ли? – не понял металлист.
– А на ком же еще? – удивилась я. – Не на мне же!
Я сняла седло-рюкзак, щелкнула рычажком. Илья внимательно следил за моими действиями.
– Дай, я сам прилажу, – неожиданно попросил он.
Я уступила. Человек с техникой на «ты», разберется. Металлист с благоговением взял седло в руки. Провел пальцем по изгибам, бережно прикрепил к Мане. Я молча за ним наблюдала. Если честно, такого отношения к вещам и животным, если это слово применимо к Мане, я от него не ожидала. И вообще Илья на вид был какой-то толстокожий. И косуха эта его, толстый свитер из-под нее торчащий, длинные волосы. Классический байкер, одним словом. Существо грубое, немытое, матом ругающееся.
– Зови меня Илюхой, – повернулся он ко мне.
Такой большой, и такой… открытый в этот момент. Чуть ли не беззащитный.
– Хорошо, давай дружить, – согласилась я, протягивая руку.
– Садись вперед, – великодушно предложил Илья, сжимая мою конечность своей медвежьей лапой.
Мы сели, киса привычно взяла с места в карьер. Скажу честно, ТАК я еще не ездила! К привычным для Мани внезапным поворотам добавились столь же внезапные ускорения, торможения, развороты на сто восемьдесят градусов. От металлиста она этого набралась, что ли? Сначала меня такая манера езды ошеломила. А потом я поняла: металлист каким-то образом умудрялся управлять многоножкой, и мне даже понравилось это вкрапление человеческой логики в привычно спонтанный процесс езды. Я загорелась Илюхиным азартом, принялась отслеживать направление движения…
…Наконец мы остановились.
– Вот это да! – с восхищением произнес металлист за моей спиной. – Это круче, чем на байке!
Все-таки, я не ошиблась – мой новый наставник оказался мотоциклистом.
Да и как мне ошибиться, если ему подобные личности на Воробьевых горах каждые выходные небо коптили, и я изрядно на них в свое время насмотрелась…
– Понравилось?
– А как же! Можно мне еще как-нибудь прийти?
– Ну, Маня-то общественная, да и ты с ней сдружился… – несколько удивилась я вопросу. – Приходи, конечно.
Я слезла с кисы, приняла из рук нового наставника собранное седло. В доказательство моих слов Маня потерлась сперва об меня, потом о металлиста.
– Не, у меня такого чудесного устройства, как у тебя, нет.
– А сам чего не сделаешь? – хитро улыбнулась я.
– Не смогу, к сожалению. Я только по металлу мастер, а Маня железо не примет.
– И деда Макса ты просить не будешь, – уточнила я.
– Так это он сделал? Наслышан о нем… Круто!
– Могу я за тебя попросить.
– Нет, не надо, – решительно отказался металлист. – Во-первых, старый друид нас, металлюг, недолюбливает…
– Ну… Это, безусловно, у него присутствует в характере, – согласилась я. – А во-вторых?
– А во-вторых… – он как-то странно посмотрел на меня. – Во-вторых, достаточно того, что «во-первых».
– Да мне не жалко, вообще-то, – немедленно надулась я. – Не хочешь, не говори.
Я погладила Маню на прощанье, и сердито направилась к выходу из лесу. Больно нужны мне его секреты! Но, сказать честно, мне было обидно. Тоже мне, друг, называется!
Вскоре позади меня раздался топот – меня нагонял металлист.
– Не дуйся, Лиса, – с усилием произнес он.
Я остановилась, глянула на толстокожего наставника хмуро и неприветливо.
– Не сердись! Просто мне порой бывает сложно в себе разобраться, а лишний раз сотрясать воздух я не люблю.
– Ладно, мир, – улыбнулась я.
И мы пошли обратно по тропинке. По пути я, не найдя другой темя для светской беседы, принялась расспрашивать нового наставника об «агентах Смитах» – вдруг ему что-то известно?
Но Илья лишь пожал плечами. И крепко задумался о чем-то своем.
Расстались мы у развилки – он повернул к Слитку, а я направилась к начальству.
– Здравствуй, Лиса! Как прошли занятия? Как Николай Петрович?
– Не знаю. Это садо-мазо меня миновало.
Послышался надрывный кашель.
– Ой, ну нельзя же так с больным человеком, мне смеяться сейчас вредно. Но, однако! Как метко подмечено!
– А что с вами такое? – удивилась я. – Вроде еще вчера вы были здоровы.
– Вот вчера я и был здоров, – проворчал начальник. – Гоша, принеси еще горячительного.
– Одну секунду, – послышался голос домового. – А Лиса тоже будет?
– Глинтвейн будешь?
– Еще бы! Я ззззамерзла. А что же вы за столом сидите, вам в кровать надо…
– Да не, – махнуло рукой начальство. – Ночью в лазарет наведаюсь, с утра буду как новенький. О, спасибо, Гоша. Бери кружку, Лиса. Так что у тебя с наставником-то?
Я пояснила.
– Какой-такой Илья? И где, в таком случае, Николай Петрович?
Я воззрилась на начальство с подозрением: как это, оно, всеведущее, да не в курсе?
– Где Николай Петрович, я не знаю. Одну минуту, – я завозилась, устраиваясь в кресле возле камина. – Сейчас расскажу.
Глинтвейн был выше всяких похвал. Кресло, как всегда, тоже. Доклад получился подробным и гладким.
О том, как мы с друидом сказали пароль, о металлисте-байкере по имени Илья, о лабиринте, лаборатории наставника, куче технических устройств в оной. О моих сногсшибательных способностях к металлу, о совместном походе к Мане, о том, что многоножка не заподозрила в металлисте врага.
– Зато ты заподозрила? – хитро прищурился Борис Иванович.
– Угу, я вообще такая подозрительная во всем, что касается металла, от деда Макса набралась…
– Странно, я никакого Ильи не помню, – задумчиво сказал Борис Иванович. – Но, раз Маня его признала, значит, он, скорее всего, хороший человек. Это все, что ты мне хотела рассказать?
– Да вроде все… – я почесала в затылке. – О! Как же я могла забыть? Самое главное-то я и не рассказала. О туалете!
– А что там с туалетом? – вопросительно уставилось на меня начальство. – В Слитке не хватает сантехников? И тебя прислали ко мне в качестве делегации для выспрашивания помощи неумелым металлистам?
Теперь уже кашляла я – поперхнулась глинтвейном.
– Да нет же! Я заблудилась, и разговор случайно подслушала.
– Стой. Не говори. Просто думай. Понятно. А дальше?
– А дальше они закрыли дверь, и я ничего больше не могла услышать.
– Та-ак, – протянул Борис Иванович. – Надо же, в первый же день ты натолкнулась на что-то подозрительное. Что же, возможно, твоя затея будет иметь какой-то смысл. Так что продолжай посещать занятия.
– А мне плохо там не станет?
– Ты об обмороке? Дай посмотрю… Та-ак… Ну что же, завтра поглядим… И, кстати, приведи мне этого Илью. А то мне интересно, почему это я о таком видном парне, да ничего не знаю… А теперь – марш в Китай! Я в тебе кое-что подправил, пусть на тебя еще мастер Лин поглядит. Глядишь, совместными усилиями мы справимся с твоим неприятием металла.
***
На следующее утро – если утром можно назвать темень непроглядную – меня разбудил стук в окно. Я взглянула на зеркало, в данный момент служившее часами, и некрасиво ругнулась – кого еще нелегкая принесла в такую рань? Полчаса сладкого сна украли!
За дверью оказался новообретенный друг, он же наставник-металлист по совместительству.
– Привет, – чуть смущенно улыбнулся он. – Я боялся опоздать. Слышал, ты спортсменка, комсомолка и забияка. В общем, по утрам бегаешь.
На такого злиться совершенно невозможно.
– Хорошо, я пока оденусь, а ты иди на кухню, чайник поставь, пожалуйста.
– Нет в тебе уважения к наставникам, – покачал головой Илья.
– А в тебе сочувствия к ученикам, – в тон ему ответила я.
И, не слушая возражений, с осознанием собственной правоты скрылась в комнате. Пока я одевалась, раздался новый стук в окно, и в дом вошел друид.
– Вот и хорошо, как раз к чаю, – приветствовал еще одного ученичка Илья.
Да-а… придется Мане сегодня попотеть…
Вредная многоножка, оглядев нашу делегацию, наотрез отказалась слушаться кого бы то ни было, и упилила куда зеленые очи глядят. Остановилась перед избушкой на курьих ножках. Темнота к тому времени отступила, но день еще не настал. В синеватых сумерках домишко выглядел нереально и утрированно-сказочно.
– А это что еще за рудимент?
– Избушка-избушка, встань к лесу задом, к нам передом, – продемонстрировал друид знание русских народных сказок.
– Пять баллов! Она же и так к нам передом стояла!
Избушка проворно обернулась вокруг своей оси, мстительно окатив нас снегом с крыши. Маня фыркнула, и отползла в сторону.
– Кого несет нелегкая?! – послышался звонкий девичий голос.
Дверь сердито заскрипела, и на пороге появилась девушка. Красивая. Только уж больно сердитая. Волосы черные, как смоль, глаза зеленые, носик с еле заметной горбинкой. Сама росту невысокого, стройная, одета в какую-то непонятную хламиду. Впрочем, она ей была к лицу.
Я оглянулась на друида. Тот так и пожирал ее глазами. И не только он.
– Жозефина?! Ты-то как здесь оказалась?! – изумился байкер.
– Вы знакомы? – повернулась я к нему.
Металлист смотрел на ведьму со странным выражением на лице. С радостью, с беспокойством, удивлением… Местами с некоторой растерянностью. С чего бы это вдруг?
– Сестренка она мне, – наконец, сказал он, заметив, что пауза уже слишком затянулась.
– Сводная, по отцу, – сварливо уточнила ведьмочка. – Виделись в детстве пару раз.
Мане тем временем надоела наша компания на своей спине, и она перекатилась на бок. Я от всего сердца поблагодарила предусмотрительного друида Макса, защитившего седлом ноги от подобных маневров – если бы не хитрая конструкция, не обошлось бы без множественных переломов. Вывалив нашу делегацию в снег, вредная многоножка отползла в сторону, и принялась ехидно смотреть, как мы поднимаемся и отряхиваемся. Жозефина, уперев руки в бока, сердито сверлила нас взглядом. Я поежилась. Кто ее, ведьму, знает, какая в ней сила?
– Да брось, сестренка, мы тут проездом, – примирительно сказал металлист. – Ты бы нас это… напоила, накормила, что ли… в баньку своди…
– Размечтался! – оборвала братца сестрица. – Кто избушку просил вращать? Кто?
– Милостивая Жозефина, – выступил вперед вежливый друид. – Покорнейше прошу вас простить неразумного друида, который по незнанию причинил вам столько неудобств. Это больше не повторится, уверяю вас, сударыня.
– Ладно, прощу на первый раз, – сурово произнесла девица. – Заходите, что ли, гости дорогие, киселем угощу, – уже совсем другим тоном предложила она.
И улыбнулась. А я, наконец-то поверила, что молодая яга с Ильей родственники – тот тоже, когда улыбался, преображался кардинальным образом.
Друид позади меня с шумом втянул воздух.
Мы гуськом вошли в избу вслед за Маней, скинули обувь в прихожей, скромненько уселись на лавку. Один металлист, ни на грош не поверивший «грозной сестрице», держался относительно раскованно. Только уж больно задумчиво и замкнуто. Впрочем, как обычно.
Обстановка была отнюдь не мрачной – скорее, приятной. Беленая печка, огромный дубовый стол, самовар, пучки сушеных трав на веревочке. Ну и кот на лежанке – огромный, черный, ленивый. Маня тут же уменьшилась в размерах до объема рядового кошачьего домашнего питомца, и поползла к печке общаться. Остановилась в полуметре от печи нерешительно – деревянная, как-никак. Котяра приоткрыл один глаз, скептически посмотрел на новоявленную кошку. Потянулся, зевнул во всю пасть, и мощным прыжком соскочил на пол. Парочка, виляя задом, удалилась куда-то в угол. А нас юная ведьма к столу пригласила.
За невероятно вкусным киселем – клюквенным, с травами и медом – мы узнали, что Жозефина тут уже год как живет. Сама попросилась, чтобы приютили – ее лесок, в котором стояла эта самая избушка, приглянулся новым новосибирским. У местной конторы ведьмочка просить помощи не стала – сразу в Заповедник направилась. Да и мама у нее умерла – так что ее в родных лесах ничего не держало. Байкер за все время рассказа пару раз поменялся в лице – видать, совсем ничего не знал о жизни сестры. И не только сестры – когда в болтовне ведьмочки выдалась пауза, осведомился, давно ли она звонила отцу.
Жозефина, повела плечиком, окатила братца чуть презрительным взглядом:
– А сам?
– Ты же знаешь, я не люблю го тревожить по пустякам. Помнишь, у нас была договоренность – в случае чего, ты меня информируешь…
Вот так-так… А толстокожий наставник по металлу, оказывается, еще и переживать за кого-то умеет…
Ведьмочка смягчилась – вероятно, о том же подумала.
– Извини, забыла тебя предупредить. Я, как мама умерла, обо всем на свете позабыла…
Илья не ответил – только неуклюже притянул к себе сестрицу. Та посидела в объятиях с полминутки для проформы.
Потом шмыгнула носом, чмокнула братца в щечку, вскочила, наделила нас киселем повторно.
Друид все это время не сводил с нее глаз. Жозефина тоже на него посматривала.
Где-то через час, или около того, мы спохватились – нам давным-давно пора было быть в Слитке. Быстренько распрощались, обещались заходить, и помчались обратно быстрее ветра.
После занятия (в ходе которого ничего примечательного, окромя непроходимой тупости все же влюбившегося друида и ожога на моей руке от все-таки раскалившегося куска железяки, не случилось), я с моим новым наставником направилась в избушку Бориса Ивановича. Известие о том, что его ждет аудиенция у начальства, Илья воспринял спокойно. Но не удержался от усмешки:
– Подозревает в чем-то?
– Удивился, что не знает «такого видного парня».
Металлист в ответ лишь пожал плечами:
– Что же… Веди.
– Да мы уже пришли, вообще-то… Стой! Обувь снимай. Ой! Борис Иванович, здравствуйте! Как здоровье?
– И ты здравствуй, Лиса! Все хорошо, спасибо.
Начальник Заповедника стоял на пороге. Это было что-то новенькое – еще ни разу не выходил он мне навстречу. Да и глаза его меняли цвет как-то уж больно часто…
Я недоуменно переводила взгляд с одного наставника на другого, не зная, что и подумать. Но металлист был само спокойствие, бегством спасаться не помышлял, топоров не отращивал, просто стоял. И не могло не успокаивать.
Наконец Борис Иванович закончил сканировать незнакомого ему сотрудника Заповедника.
– Ну, проходите, молодой человек, знакомиться будем, – сделало начальство приглашающий жест рукой. – Пообщаемся, чайку выпьем.
Я нерешительно замерла на пороге.
– Мне остаться?
– Как хочешь, – мельком взглянув на меня, ответило начальство. – Но, если тебе по-прежнему скучно влезать в политику, я тебя не держу.
– Скучно. Да и тренировка у меня на носу. Я пойду, пожалуй.
***
А где-то через неделю, поздним вечером, когда я, укутавшись в одеяло, читала Толкиена, в окно постучался Антон. Я любила, когда ко мне приходил друид. Он казался близким и родным – совсем как Маня. С ним было легко. И общаться, и учиться. Порой, он, конечно, вредничал…
…Но этот случай явно не являлся таковым: уже по походке Антона можно было сказать, что разговор пойдет о чем-то личном. Так оно и вышло – оказалось, друид пришел узнать, что я думала о металлисте. А я ничего не думала. Я Илью просто не понимала. Но мне было достаточно того, что Маня не заподозрила врага в нашем общем наставнике по металлу. И того, что он ничего не знал о людях в подозрительных черных костюмах. А еще того, что Борис Иванович поговорил с металлистом, и тот на следующий день, как ни в чем ни бывало, продолжил существование в Заповеднике. Был бы шпиком – поди, вылетел бы в два счета.
Что-то было не то в этом визите…
– А что тебя, собственно, волнует-то?
В ответ друид покраснел так, что мало не вспыхнул.
– Жозефина?
Антон покраснел еще больше. Я попыталась припомнить, есть ли у меня в избушке огнетушитель.
– Догадайся.
– И? При чем тут Илья? Боишься, что воспротивится? Брось! По-моему, у нашего толстокожего наставника вообще никаких родственных чувств нету.
Да и жили они с сестрой, как мне показалось, сильно порознь. Жозефина – в чащи лесной, а металлист – в лаборатории. По крайней мере, мне так казалось.
Но Антон не спешил со мной соглашаться:
– Не скажи… Про отца-то он спросил…
– Ага! После того, как вдруг! Обнаружил, что сестрица уже год как не жила с ним в Сибири. Но! Оказывается, раньше его, металлического, прибыла в Заповедник. И вообще, у нее мать умерла. И потому она не смогла присмотреть за их общим папой.
Антон усмехнулся:
– Резка ты, Лиска. Что он тебе сделал?
Я пожала плечами.
– Ничего.
– Ничего? – хитро посмотрел на меня Антон. – Может, в этом все дело?
Я воззрилась на друида с удивлением. Он у нас, оказывается, сводник! Раньше, помнится, Танька меня допрашивала с пристрастием о том, почему это я, такая-сякая, симпатичная да стройная, без вредных привычек, и без кавалера. Теперь Таньки рядом не стало. Свято место пусто не бывает?
– Так дело не пойдет, – покачала головой я.
– Это почему еще? – вскинулся парень. – Я тебе что, не друг?
Понятно… Сам влюбился. Вошел, так сказать, во вкус жизни, сдобренной гормонами счастья, и другим того же желает…
– Друг. И поэтому ты оставишь эту тему в покое.
– Как скажешь, – отвернулся от меня товарищ.
Где заведение, мне все же объяснили. Перед тем, как обменялись многозначительными взглядами. На этом уровне, всего один поворот направо, а потом два налево.
– Я же никогда не найду дорогу. Заблужусь, помру с голоду, превращусь в приведение, и буду тут металлистов пугать!
– Ну у тебя и фантазия, – расхохотался «пугливый» металлист. – Не мудрено, что у тебя с металлом не лады. В нашем деле четкость и порядок важен.
Я чуть было не показала ему язык. Но потом спохватилась, пожала плечами, и вышла из лаборатории.
В «заведение» я, понятное дело, не пошла. Ибо не нужно было. Но решила все же отойти на пару поворотов, а потом вернуться обратно. И… заблудилась. Плутала уже минут пять, а нашей лаборатории все не было. Поняв, что потеряла направление, я остановилась, постаралась сосредоточиться на образе друида, и хоть так отыскать ребят.
И тут из-за соседней приоткрытой двери послышался голос:
– А ты уверен, что этому парню можно доверять?
– А почему ты решил, что я ему доверяю?
– А зачем же тогда…?
– Тише, дверь закрой!
Я метнулась за угол, и на всякий случай установила над собой полог невидимости. Этому простейшему трюку домовых меня Гоша еще месяц назад научил, вероятно, в пику хозяину. Замерла, не дыша. Послышался слабый щелчок, дверь закрылась. Я подождала еще пару минут, вызвала к жизни огонек, подкоптила стенку коридора на уровне колена. И только тогда оправилась искать лабораторию. Под пологом, на всякий случай.
***
Я застала парней над кузницей. Похоже, они нашли общий язык – так увлеченно о чем-то беседовали. Я не стала снимать полог – может, услышу что-нибудь интересненькое?
– Так какой, ты говоришь, процент углерода нужен? – спросил Илья.
– Не меньше двух, как всегда, – ответил друид. – Но и не больше.
– Сталь неоднородная?
– Ну да, внутри мягкая, к лезвию прочная.
– Легирующие добавки? Хром исключаем?
– Конечно! Он же хрупкость придает!
– Так в Японии руда всегда только с хромом была. Забыл?
Дальше шло в том же духе. Я оставила спецов общаться по душам, а сама села. Призадумалась. Очнулась я минут через десять от того, что разговор пошел обо мне:
– Где она там бродит? Уж не провалилась ли? – забеспокоился друид.
– А я-то думаю, что же так тихо и спокойно, – отозвался мой новый наставник. – А что, она всегда такая язва?
«Вот ты значит, как!» – подумалось мне. – «Ну-ну… Еще чего скажешь?»
– Да смотря с кем, – пожал плечами Антон. – Со стражем Маней – так сама дружелюбность… Куда она все-таки запропастилась?
– Не съедят ее тут, не переживай. Разве что заплутает и проголодается. Подождем еще минут пять, а потом будем волноваться.
Что же, в разумности ему не откажешь.
Впрочем, я обнаружила себя раньше – как-то не подумала о том, что при включении компьютер издаст характерный завывающий звук.
– А вот и она, – не оборачиваясь, прокомментировал металлюга. – Давно подслушиваешь?
– Фи, как некрасиво! – скривился Антон.
Я все же показала ему язык.
Новый наставник ничем не выразил своего удивления по поводу моего несообразного поведения:
– Что же… Приступаем к обучению.
Я старалась преуспеть в изучении несговорчивого первоэлемента, как могла. Держала железяку перед легкими. Ведь, согласно мировоззрению китайцев, именно там было сосредоточие металла в человеческом организме. Но, судя по всему, жители Поднебесной ошиблись, и в легких все же обитал воздух, а не металл.
Элементалы молчали, и никак на меня не реагировали. Когда я пыталась пользоваться доступной мне магией, я их не ощущала. Когда я пыталась воспользоваться головой, магия исчезала. Через двадцать минут я взмокла. Через сорок у меня опустились руки.
– Не выходит, – грустно констатировала я.
Металлист все это время просидел рядом со мной. Иногда он чуть-чуть подогревал кусок железки, который я держала в руках. Иногда охлаждал. Мне это не помогало.
– Да… Дела… А как у тебя с почвой?
Друид, услышав наши голоса, отошел от кузницы, где пытался совладать с металлом:
– О, она – существо на редкость приземленное.
– Сам ты это слово, – обиделась я. – Тебе бы такие мучения!
– Какие?
– Тихо вы, горячие древесные парни! У меня идея.
– Вся внимание, – буркнула я.
– Представь, что ты что-то, боящееся огня в ожидании ковки.
– Ого! Тут прям садо-мазо какое-то…
– Вот откажусь от тебя, и будет тебе садо-мазо у Николая Петровича, – зловеще пообещал наставник.
Это был сильный аргумент. Я прекратила валять дурака, и постаралась сосредоточиться. Отрешилась от всего. Представила себя, скованной, неподвижной, не хотящей перемен… Боже, как же это было мрачно и тоскливо…
…Очнулась я на полу, вся облитая водой.
– Эй, вы чего?
– А ты чего?
Я вспомнила. Пояснила.
– Да у тебя, мать, клаустрофобия! – подал голос друид.
– Сам ты это слово, – огрызнулась я.
Металлист озадаченно смотрел на меня. Я на него.
– Знаешь что, ступай-ка ты к своему учителю, расскажи ему все, а завтра еще раз в то же время попробуем, – сказал наконец он.
– Да, я пойду, пожалуй… Тем более… – я вспомнила про подслушанный разговор, и про то, что его не мешало бы пересказать Борису Ивановичу.
– Что?
– А, Маньку надо проведать, – соврала я, не моргнув глазом. – Я ей обещала.
Парни только недоуменно переглянулись и пожали плечами.
– Я, пожалуй, с тобой пойду, – озадаченно сказал друид. – А то ты сегодня странная какая-то…
Я ждала, что металлист откажется. Ан нет.
– Да, пойдем, – сказал он. – Заодно со стражем Заповедника познакомлюсь.
Я изобразила на своем лице подобие радости.
– Договорились. Только вам придется подождать меня, пока я не оденусь, я не для леса наряжалась.
– Ладно, встречаемся у твоей избушки через пять минут.
А до меня с опозданием дошло, что я зря впутала в эту историю Маню – вдруг этот металлист и есть тот самый недруг, к амулету имеющий отношение?
Но обещание парням было уже дано, встреча назначена, и, раз уж так вышло, я решила взять с собой седло – покататься в случае положительного исхода дела. А то и, отключив опцию «антивес», двинуть им по башке новому наставничку, если что-то пойдет не так, как надо.
***
На полпути к сосняку Антона перехватил собрат по корпусу – мой друг срочно потребовался в Дереве. Я оглянулась на металлиста – мол, ты не передумал ненароком? Тот кивнул, как ни в чем ни бывало, продолжил путь.
В лесу было очень хорошо. Недавно прошел снегопад, деревья были укутаны снегом. Из-за туч выглянуло солнце, и было понурый лес засиял, заискрился. Там и сям по деревьям сновали белки, я пару раз останавливалась, чтобы на них посмотреть.
А новый наставник все это время молчал, ни слова не вымолвил, и мне это, признаться, не нравилось. В конце концов я престала обращать внимание и на белок, и на снег, но шла вперед, мучимая сомнениями о причастности металлиста к нападению на многоножку.
Конечно, Маня его должна была раскусить, у нее на всякого рода магию нюх. И на авторство волшебных побрякушек тоже – она неоднократно приносила эмпатам-растеряшам потерянные артефакты, и никогда не ошибалась в том, кому какой амулет принадлежал. Вот только мне снова драться придется. И Мане мое «лекарство» может не помочь. Во второй-то раз…
…Металлист Мане понравился. Она внимательно обползла байкера, принюхалась, заглянула в глаза… И неожиданно потерлась основанием уха о его поясницу. Значит, друг! У меня отлегло от сердца – не хватало мне еще с этим парнем сражаться! Он, поди, в два раза меня тяжелее. Да и маг, наверное, не последний. Иначе, почему мне в его наставники выделили?
Жизнь снова расцветала яркими красками.
– Прокатимся?
– На ней, что ли? – не понял металлист.
– А на ком же еще? – удивилась я. – Не на мне же!
Я сняла седло-рюкзак, щелкнула рычажком. Илья внимательно следил за моими действиями.
– Дай, я сам прилажу, – неожиданно попросил он.
Я уступила. Человек с техникой на «ты», разберется. Металлист с благоговением взял седло в руки. Провел пальцем по изгибам, бережно прикрепил к Мане. Я молча за ним наблюдала. Если честно, такого отношения к вещам и животным, если это слово применимо к Мане, я от него не ожидала. И вообще Илья на вид был какой-то толстокожий. И косуха эта его, толстый свитер из-под нее торчащий, длинные волосы. Классический байкер, одним словом. Существо грубое, немытое, матом ругающееся.
– Зови меня Илюхой, – повернулся он ко мне.
Такой большой, и такой… открытый в этот момент. Чуть ли не беззащитный.
– Хорошо, давай дружить, – согласилась я, протягивая руку.
– Садись вперед, – великодушно предложил Илья, сжимая мою конечность своей медвежьей лапой.
Мы сели, киса привычно взяла с места в карьер. Скажу честно, ТАК я еще не ездила! К привычным для Мани внезапным поворотам добавились столь же внезапные ускорения, торможения, развороты на сто восемьдесят градусов. От металлиста она этого набралась, что ли? Сначала меня такая манера езды ошеломила. А потом я поняла: металлист каким-то образом умудрялся управлять многоножкой, и мне даже понравилось это вкрапление человеческой логики в привычно спонтанный процесс езды. Я загорелась Илюхиным азартом, принялась отслеживать направление движения…
…Наконец мы остановились.
– Вот это да! – с восхищением произнес металлист за моей спиной. – Это круче, чем на байке!
Все-таки, я не ошиблась – мой новый наставник оказался мотоциклистом.
Да и как мне ошибиться, если ему подобные личности на Воробьевых горах каждые выходные небо коптили, и я изрядно на них в свое время насмотрелась…
– Понравилось?
– А как же! Можно мне еще как-нибудь прийти?
– Ну, Маня-то общественная, да и ты с ней сдружился… – несколько удивилась я вопросу. – Приходи, конечно.
Я слезла с кисы, приняла из рук нового наставника собранное седло. В доказательство моих слов Маня потерлась сперва об меня, потом о металлиста.
– Не, у меня такого чудесного устройства, как у тебя, нет.
– А сам чего не сделаешь? – хитро улыбнулась я.
– Не смогу, к сожалению. Я только по металлу мастер, а Маня железо не примет.
– И деда Макса ты просить не будешь, – уточнила я.
– Так это он сделал? Наслышан о нем… Круто!
– Могу я за тебя попросить.
– Нет, не надо, – решительно отказался металлист. – Во-первых, старый друид нас, металлюг, недолюбливает…
– Ну… Это, безусловно, у него присутствует в характере, – согласилась я. – А во-вторых?
– А во-вторых… – он как-то странно посмотрел на меня. – Во-вторых, достаточно того, что «во-первых».
– Да мне не жалко, вообще-то, – немедленно надулась я. – Не хочешь, не говори.
Я погладила Маню на прощанье, и сердито направилась к выходу из лесу. Больно нужны мне его секреты! Но, сказать честно, мне было обидно. Тоже мне, друг, называется!
Вскоре позади меня раздался топот – меня нагонял металлист.
– Не дуйся, Лиса, – с усилием произнес он.
Я остановилась, глянула на толстокожего наставника хмуро и неприветливо.
– Не сердись! Просто мне порой бывает сложно в себе разобраться, а лишний раз сотрясать воздух я не люблю.
– Ладно, мир, – улыбнулась я.
И мы пошли обратно по тропинке. По пути я, не найдя другой темя для светской беседы, принялась расспрашивать нового наставника об «агентах Смитах» – вдруг ему что-то известно?
Но Илья лишь пожал плечами. И крепко задумался о чем-то своем.
Расстались мы у развилки – он повернул к Слитку, а я направилась к начальству.
– Здравствуй, Лиса! Как прошли занятия? Как Николай Петрович?
– Не знаю. Это садо-мазо меня миновало.
Послышался надрывный кашель.
– Ой, ну нельзя же так с больным человеком, мне смеяться сейчас вредно. Но, однако! Как метко подмечено!
– А что с вами такое? – удивилась я. – Вроде еще вчера вы были здоровы.
– Вот вчера я и был здоров, – проворчал начальник. – Гоша, принеси еще горячительного.
– Одну секунду, – послышался голос домового. – А Лиса тоже будет?
– Глинтвейн будешь?
– Еще бы! Я ззззамерзла. А что же вы за столом сидите, вам в кровать надо…
– Да не, – махнуло рукой начальство. – Ночью в лазарет наведаюсь, с утра буду как новенький. О, спасибо, Гоша. Бери кружку, Лиса. Так что у тебя с наставником-то?
Я пояснила.
– Какой-такой Илья? И где, в таком случае, Николай Петрович?
Я воззрилась на начальство с подозрением: как это, оно, всеведущее, да не в курсе?
– Где Николай Петрович, я не знаю. Одну минуту, – я завозилась, устраиваясь в кресле возле камина. – Сейчас расскажу.
Глинтвейн был выше всяких похвал. Кресло, как всегда, тоже. Доклад получился подробным и гладким.
О том, как мы с друидом сказали пароль, о металлисте-байкере по имени Илья, о лабиринте, лаборатории наставника, куче технических устройств в оной. О моих сногсшибательных способностях к металлу, о совместном походе к Мане, о том, что многоножка не заподозрила в металлисте врага.
– Зато ты заподозрила? – хитро прищурился Борис Иванович.
– Угу, я вообще такая подозрительная во всем, что касается металла, от деда Макса набралась…
– Странно, я никакого Ильи не помню, – задумчиво сказал Борис Иванович. – Но, раз Маня его признала, значит, он, скорее всего, хороший человек. Это все, что ты мне хотела рассказать?
– Да вроде все… – я почесала в затылке. – О! Как же я могла забыть? Самое главное-то я и не рассказала. О туалете!
– А что там с туалетом? – вопросительно уставилось на меня начальство. – В Слитке не хватает сантехников? И тебя прислали ко мне в качестве делегации для выспрашивания помощи неумелым металлистам?
Теперь уже кашляла я – поперхнулась глинтвейном.
– Да нет же! Я заблудилась, и разговор случайно подслушала.
– Стой. Не говори. Просто думай. Понятно. А дальше?
– А дальше они закрыли дверь, и я ничего больше не могла услышать.
– Та-ак, – протянул Борис Иванович. – Надо же, в первый же день ты натолкнулась на что-то подозрительное. Что же, возможно, твоя затея будет иметь какой-то смысл. Так что продолжай посещать занятия.
– А мне плохо там не станет?
– Ты об обмороке? Дай посмотрю… Та-ак… Ну что же, завтра поглядим… И, кстати, приведи мне этого Илью. А то мне интересно, почему это я о таком видном парне, да ничего не знаю… А теперь – марш в Китай! Я в тебе кое-что подправил, пусть на тебя еще мастер Лин поглядит. Глядишь, совместными усилиями мы справимся с твоим неприятием металла.
***
На следующее утро – если утром можно назвать темень непроглядную – меня разбудил стук в окно. Я взглянула на зеркало, в данный момент служившее часами, и некрасиво ругнулась – кого еще нелегкая принесла в такую рань? Полчаса сладкого сна украли!
За дверью оказался новообретенный друг, он же наставник-металлист по совместительству.
– Привет, – чуть смущенно улыбнулся он. – Я боялся опоздать. Слышал, ты спортсменка, комсомолка и забияка. В общем, по утрам бегаешь.
На такого злиться совершенно невозможно.
– Хорошо, я пока оденусь, а ты иди на кухню, чайник поставь, пожалуйста.
– Нет в тебе уважения к наставникам, – покачал головой Илья.
– А в тебе сочувствия к ученикам, – в тон ему ответила я.
И, не слушая возражений, с осознанием собственной правоты скрылась в комнате. Пока я одевалась, раздался новый стук в окно, и в дом вошел друид.
– Вот и хорошо, как раз к чаю, – приветствовал еще одного ученичка Илья.
Да-а… придется Мане сегодня попотеть…
Вредная многоножка, оглядев нашу делегацию, наотрез отказалась слушаться кого бы то ни было, и упилила куда зеленые очи глядят. Остановилась перед избушкой на курьих ножках. Темнота к тому времени отступила, но день еще не настал. В синеватых сумерках домишко выглядел нереально и утрированно-сказочно.
– А это что еще за рудимент?
– Избушка-избушка, встань к лесу задом, к нам передом, – продемонстрировал друид знание русских народных сказок.
– Пять баллов! Она же и так к нам передом стояла!
Избушка проворно обернулась вокруг своей оси, мстительно окатив нас снегом с крыши. Маня фыркнула, и отползла в сторону.
– Кого несет нелегкая?! – послышался звонкий девичий голос.
Дверь сердито заскрипела, и на пороге появилась девушка. Красивая. Только уж больно сердитая. Волосы черные, как смоль, глаза зеленые, носик с еле заметной горбинкой. Сама росту невысокого, стройная, одета в какую-то непонятную хламиду. Впрочем, она ей была к лицу.
Я оглянулась на друида. Тот так и пожирал ее глазами. И не только он.
– Жозефина?! Ты-то как здесь оказалась?! – изумился байкер.
– Вы знакомы? – повернулась я к нему.
Металлист смотрел на ведьму со странным выражением на лице. С радостью, с беспокойством, удивлением… Местами с некоторой растерянностью. С чего бы это вдруг?
– Сестренка она мне, – наконец, сказал он, заметив, что пауза уже слишком затянулась.
– Сводная, по отцу, – сварливо уточнила ведьмочка. – Виделись в детстве пару раз.
Мане тем временем надоела наша компания на своей спине, и она перекатилась на бок. Я от всего сердца поблагодарила предусмотрительного друида Макса, защитившего седлом ноги от подобных маневров – если бы не хитрая конструкция, не обошлось бы без множественных переломов. Вывалив нашу делегацию в снег, вредная многоножка отползла в сторону, и принялась ехидно смотреть, как мы поднимаемся и отряхиваемся. Жозефина, уперев руки в бока, сердито сверлила нас взглядом. Я поежилась. Кто ее, ведьму, знает, какая в ней сила?
– Да брось, сестренка, мы тут проездом, – примирительно сказал металлист. – Ты бы нас это… напоила, накормила, что ли… в баньку своди…
– Размечтался! – оборвала братца сестрица. – Кто избушку просил вращать? Кто?
– Милостивая Жозефина, – выступил вперед вежливый друид. – Покорнейше прошу вас простить неразумного друида, который по незнанию причинил вам столько неудобств. Это больше не повторится, уверяю вас, сударыня.
– Ладно, прощу на первый раз, – сурово произнесла девица. – Заходите, что ли, гости дорогие, киселем угощу, – уже совсем другим тоном предложила она.
И улыбнулась. А я, наконец-то поверила, что молодая яга с Ильей родственники – тот тоже, когда улыбался, преображался кардинальным образом.
Друид позади меня с шумом втянул воздух.
Мы гуськом вошли в избу вслед за Маней, скинули обувь в прихожей, скромненько уселись на лавку. Один металлист, ни на грош не поверивший «грозной сестрице», держался относительно раскованно. Только уж больно задумчиво и замкнуто. Впрочем, как обычно.
Обстановка была отнюдь не мрачной – скорее, приятной. Беленая печка, огромный дубовый стол, самовар, пучки сушеных трав на веревочке. Ну и кот на лежанке – огромный, черный, ленивый. Маня тут же уменьшилась в размерах до объема рядового кошачьего домашнего питомца, и поползла к печке общаться. Остановилась в полуметре от печи нерешительно – деревянная, как-никак. Котяра приоткрыл один глаз, скептически посмотрел на новоявленную кошку. Потянулся, зевнул во всю пасть, и мощным прыжком соскочил на пол. Парочка, виляя задом, удалилась куда-то в угол. А нас юная ведьма к столу пригласила.
За невероятно вкусным киселем – клюквенным, с травами и медом – мы узнали, что Жозефина тут уже год как живет. Сама попросилась, чтобы приютили – ее лесок, в котором стояла эта самая избушка, приглянулся новым новосибирским. У местной конторы ведьмочка просить помощи не стала – сразу в Заповедник направилась. Да и мама у нее умерла – так что ее в родных лесах ничего не держало. Байкер за все время рассказа пару раз поменялся в лице – видать, совсем ничего не знал о жизни сестры. И не только сестры – когда в болтовне ведьмочки выдалась пауза, осведомился, давно ли она звонила отцу.
Жозефина, повела плечиком, окатила братца чуть презрительным взглядом:
– А сам?
– Ты же знаешь, я не люблю го тревожить по пустякам. Помнишь, у нас была договоренность – в случае чего, ты меня информируешь…
Вот так-так… А толстокожий наставник по металлу, оказывается, еще и переживать за кого-то умеет…
Ведьмочка смягчилась – вероятно, о том же подумала.
– Извини, забыла тебя предупредить. Я, как мама умерла, обо всем на свете позабыла…
Илья не ответил – только неуклюже притянул к себе сестрицу. Та посидела в объятиях с полминутки для проформы.
Потом шмыгнула носом, чмокнула братца в щечку, вскочила, наделила нас киселем повторно.
Друид все это время не сводил с нее глаз. Жозефина тоже на него посматривала.
Где-то через час, или около того, мы спохватились – нам давным-давно пора было быть в Слитке. Быстренько распрощались, обещались заходить, и помчались обратно быстрее ветра.
После занятия (в ходе которого ничего примечательного, окромя непроходимой тупости все же влюбившегося друида и ожога на моей руке от все-таки раскалившегося куска железяки, не случилось), я с моим новым наставником направилась в избушку Бориса Ивановича. Известие о том, что его ждет аудиенция у начальства, Илья воспринял спокойно. Но не удержался от усмешки:
– Подозревает в чем-то?
– Удивился, что не знает «такого видного парня».
Металлист в ответ лишь пожал плечами:
– Что же… Веди.
– Да мы уже пришли, вообще-то… Стой! Обувь снимай. Ой! Борис Иванович, здравствуйте! Как здоровье?
– И ты здравствуй, Лиса! Все хорошо, спасибо.
Начальник Заповедника стоял на пороге. Это было что-то новенькое – еще ни разу не выходил он мне навстречу. Да и глаза его меняли цвет как-то уж больно часто…
Я недоуменно переводила взгляд с одного наставника на другого, не зная, что и подумать. Но металлист был само спокойствие, бегством спасаться не помышлял, топоров не отращивал, просто стоял. И не могло не успокаивать.
Наконец Борис Иванович закончил сканировать незнакомого ему сотрудника Заповедника.
– Ну, проходите, молодой человек, знакомиться будем, – сделало начальство приглашающий жест рукой. – Пообщаемся, чайку выпьем.
Я нерешительно замерла на пороге.
– Мне остаться?
– Как хочешь, – мельком взглянув на меня, ответило начальство. – Но, если тебе по-прежнему скучно влезать в политику, я тебя не держу.
– Скучно. Да и тренировка у меня на носу. Я пойду, пожалуй.
***
А где-то через неделю, поздним вечером, когда я, укутавшись в одеяло, читала Толкиена, в окно постучался Антон. Я любила, когда ко мне приходил друид. Он казался близким и родным – совсем как Маня. С ним было легко. И общаться, и учиться. Порой, он, конечно, вредничал…
…Но этот случай явно не являлся таковым: уже по походке Антона можно было сказать, что разговор пойдет о чем-то личном. Так оно и вышло – оказалось, друид пришел узнать, что я думала о металлисте. А я ничего не думала. Я Илью просто не понимала. Но мне было достаточно того, что Маня не заподозрила врага в нашем общем наставнике по металлу. И того, что он ничего не знал о людях в подозрительных черных костюмах. А еще того, что Борис Иванович поговорил с металлистом, и тот на следующий день, как ни в чем ни бывало, продолжил существование в Заповеднике. Был бы шпиком – поди, вылетел бы в два счета.
Что-то было не то в этом визите…
– А что тебя, собственно, волнует-то?
В ответ друид покраснел так, что мало не вспыхнул.
– Жозефина?
Антон покраснел еще больше. Я попыталась припомнить, есть ли у меня в избушке огнетушитель.
– Догадайся.
– И? При чем тут Илья? Боишься, что воспротивится? Брось! По-моему, у нашего толстокожего наставника вообще никаких родственных чувств нету.
Да и жили они с сестрой, как мне показалось, сильно порознь. Жозефина – в чащи лесной, а металлист – в лаборатории. По крайней мере, мне так казалось.
Но Антон не спешил со мной соглашаться:
– Не скажи… Про отца-то он спросил…
– Ага! После того, как вдруг! Обнаружил, что сестрица уже год как не жила с ним в Сибири. Но! Оказывается, раньше его, металлического, прибыла в Заповедник. И вообще, у нее мать умерла. И потому она не смогла присмотреть за их общим папой.
Антон усмехнулся:
– Резка ты, Лиска. Что он тебе сделал?
Я пожала плечами.
– Ничего.
– Ничего? – хитро посмотрел на меня Антон. – Может, в этом все дело?
Я воззрилась на друида с удивлением. Он у нас, оказывается, сводник! Раньше, помнится, Танька меня допрашивала с пристрастием о том, почему это я, такая-сякая, симпатичная да стройная, без вредных привычек, и без кавалера. Теперь Таньки рядом не стало. Свято место пусто не бывает?
– Так дело не пойдет, – покачала головой я.
– Это почему еще? – вскинулся парень. – Я тебе что, не друг?
Понятно… Сам влюбился. Вошел, так сказать, во вкус жизни, сдобренной гормонами счастья, и другим того же желает…
– Друг. И поэтому ты оставишь эту тему в покое.
– Как скажешь, – отвернулся от меня товарищ.