Страница:
Боб вручил юноше компас
– Чтоб не заблудился в лесу. Как только забрезжит рассвет, ты сможешь ориентироваться. За нами – гора. По ней не поднимайся – обсиди. Иди по компасу сгрого на запад. Миль через пятнадцать минуешь озеро Айрон-Форк, а еще через пять выйдешь на шоссе №271. Вызовешь полицию и объяснишь, что происходит. Я тем временем попытаюсь добраться до машины и своего карабина. А потом выслежу это дерьмо и размажу.
Лицо Боба превратилось в маску ярости.
– Он убьет тебя, – сказал Расс. – Против его оружия у тебя нет ничего.
– Дело не в оружии, сынок. А в том, у кого оно в руках.
Пирс не испытывал ни гнева, ни паники. Он не проклинал себя, не задавался вопросом, что насторожило Суэггера с пареньком, которые каким-то невероятным образом растворились в воздухе при его первом выстреле. Пирс опомнился быстро, но они успели спрятаться под берегом. В результате его следующие выстрелы оказались безрезультатными.
В круге прицела в конусе невидимого света, зеленел ослепительный полуденный пейзаж. Зелень, правда, сбрасывала некоторое отражение, но не сильное он словно смотрел на чуть затушеванный негатив.
Прис сектор за сектором обследовал ручей, зная, что Боб понимает: оставаться на одном месте – верная гибель. Боб постарается что-то предпринять: это в его натуре. Так куда он двинется? Видимый участок ручья – около трехсот футов; на протяжении ста футов берег достаточно высок, чтобы обеспечить укрытие. Боб может ползком уйти в ту или другую сторону или выскочить и сразу исчезнуть в лесу. Однако в последнем случае ему придется пройти по склону, на котором он будет светиться, как бабочка на бильярдном столе.
Нет, Боб станет уходить вниз или вверх по ручью, и выследить его будет нелегко, потому что инфракрасный прицел не настолько мощен, чтобы охватить всю панораму ручья. Эффективность зависит от фокусировки луча невидимого света. Значит, придется «прочесывать» ручей по секторам. Или попытаться вычислить, куда двинется Боб? Может, стоит спуститься ниже, размышлял Прис, тогда и сектор обстрела сузится. Ну а вдруг Боб двинется одновременно с ним? Сумеет ли он быстро сориентироваться и произвести выстрел?
Нет. Оставайся на месте, приказал себе Прис. Жди. У тебя огромное преимущество. Не растрачивай его впустую. Наберись терпения, сохраняй хладнокровие. Продолжай наблюдать.
И вдруг он заметил цель – на дальнем конце «траншеи», со стороны хижины. Прис прицелился, взяв в перекрестье голову, и очень осторожно, плавно нажал на спусковой крючок.
***
Расс смотрел вслед удаляющемуся Бобу. Тот скользил вдоль берега – точь-в-точь зверь, гонимый опасностью. Через несколько секунд он уже исчез в темноте, растворился во мраке без единого звука. Не каждый так может.
Расс остался один. Все его существо разрывалось от жалости к себе. Господи, перенестись бы сейчас куда-нибудь – к людям, к свету, где за ним не охотится первоклассный снайпер с ультрасовременным оружием. Юноша огляделся. Коченея от холода, он искал в себе силы, чтобы выполнить указания Боба, вся суть которых заключалась лишь в том, чтобы дождаться, когда Боб сделает свой первый шаг, и затем спрятаться в лесу.
Расс неуверенно пополз. Прожив в беспечности почти двадцать два года, он теперь на собственной шкуре постигал то, что каждый пехотинец познает в первую неделю своей службы. Оказывается, передвижение на пузе по грязи, воде и острым камням под прицелом выслеживающего тебя убийцы – занятие пренеприятнейшее. И очень мучительное.
Вода заливала глаза. Расс дрожал, но полз, громко отдуваясь, цепляясь за что только можно, в кровь обдирая о камни онемевшие пальцы. Боже, как же он замерз!
Временами он ложился ничком, хватая ртом воздух. Потом оглядывался и, так ничего и не разглядев, полз дальше.
Безмерная тоска накатывала на него и придавливала всей своей тяжестью. Хотелось свернуться калачиком, провалиться в сон. Хотелось, чтобы мама, папа, Джефф оказались вдруг рядом. Хотелось вновь очутиться в маленьком домике на окраине Лотона, в кругу семьи: отец, тучный мужчина, развалившись на диване, смотрит футбол и пьет пиво, мать до одурения возится на кухне, брат только что вернулся с бейсбольной площадки, совершив круговую пробежку,[33] а он сам сидит у себя наверху и читает Ницше, Мейлера или Маламуда, сознавая свое превосходство над близкими, к которым он искренне, глубоко привязан.
Чушь какая-то, встрепенулся Расс. Я превращаюсь в Дороти.[34] Родного дома не существует.
Он трижды ударил пяткой о пятку, но кошмар не исчез. Он по-прежнему находился в стране Оз, затерянной в горах Уошито. Один. А где-то рядом прятался злой колдун с винтовкой, который пытался выследить его и убить.
Расс прополз еще тридцать – сорок футов и неожиданно почувствовал, что воды под ним больше нет.
«Я вылез из ручья, – обрадовался юноша. – Вот оно. Вот где я должен быть».
Он сгруппировался, готовясь к броску в лес.
– Теперь, пожалуй, самое время кофейку выпить, а, сосунок? Хе-хе-хе, – раздался рядом чей-то голос.
Это был Джед Поузи, с ружьем.
***
Боб смотрел на часы. Минуты текли медленно. Три минуты тридцать, три сорок, три пятьдесят…
С того места, где он лежал наполовину в воде, ничего нельзя было разглядеть, но для снайпера и темнота – своеобразная карта. Он угадал по ту сторону тропы контуры горы, по густоте мрака определил, где начинается лес.
Боб знал, что ему нужно преодолеть двести ярдов по открытому пространству – сначала вверх по холму, потом по гребню, двигаясь меж стволов деревьев. Многовато, черт возьми. Слишком много.
Пятьдесят он, пожалуй, осилит. Может быть, даже сто, если очень повезет. Но проскочить целым и невредимым двести ярдов, прежде чем можно будет раствориться в лесу, – это нереально. Нет, слишком далеко. Таких везунчиков не бывает.
Три пятьдесят пять.
Отвратительный план. Ужасный. Зачем он его обдумывает? Не лучше ли спрятаться здесь, в ручье? Возможно, на рассвете Прис – или кто там еще – придет искать его и приблизится настолько, что Боб сумеет снять его из своего пистолета.
Нет, этот вариант тоже не годится. Прис станет искать его ночью, при помощи инфракрасного прожектора, нет такого места, где Боб или Расс могли бы укрыться от невидимого света. Прис заметит их, даже если они будут сидеть съежившись под водой. С пятидесяти ярдов он разделается с ними обоими.
Нужно двигаться, иначе ты – труп.
Боб вспоминал. Испытывал ли он подобный страх во Вьетнаме? Или вообще когда-либо?
Все считают его ах каким великим героем, восхищаются его умением сохранять хладнокровие. А он сейчас чувствует себя маленьким мальчиком, к которому пришел майор Бентин и сказал, что его папа погиб. И этот мальчик, придавленный горем невосполнимой утраты, один-одинешенек перед грозным ликом огромной вселенной
Я совсем один, думает мальчик. Мне так страшно…
«Как же я одинок!» – подумал Боб, но тут же вспомнил про жену и дочку.
«Я обязательно вернусь!» – поклялся он себе, вскочил на ноги и, закричав что было мочи: «ПРИС!», бросился бежать.
***
– Знаешь, что ждало бы тебя в тюрьме, щенок? Зеки использовали бы тебя вместо девки. В тюрьме ты был бы девкой.
Расс стоял на карачках в ледяной воде.
Попался. Это уже не «Страна Оз», это «Избавление».[35][36]
– «Пожалуйста, не трогайте меня», – издевательски передразнил его Поузи.
– Я не сделал вам ничего плохого, – скулил Расс.
– А так всегда и бывает, – фыркнул вонючий старик; Расс даже в эту минуту ощущал исходивший от него запах тухлятины.
– Прощай, Мэри Джейн, – пропел Поузи, вскидывая ружье, – Поцелуйся с моей двуств…
Тут произошло нечто удивительное. Верхняя часть головы Поузи вдруг превратилась в облачко пара, будто растворившись в струе мощного пульверизатора. В мгновение ока старик превратился из человека в тряпичную куклу, в стопроцентный труп. Никаких предсмертных судорог, никакой агонии. Не издав ни звука, он осел, как подорванное здание.
Поузи обмяк, на глазах Расса превращаясь в аморфное вещество («Это я расплавляюсь», – тупо думал юноша, вновь возвращаясь в страну Оз), развернулся и с грохотом рухнул на землю. Из снесенного наполовину черепа в лицо Рассу брызнули ошметки мозгов.
Иииихх!
Юноша отпрянул и стал давиться рвотой. Через несколько секунд он уже сидел в воде. Нет, отсюда он никуда не уйдет.
***
Прис по Вьетнаму помнил, как выглядит на зеленом экране прицела пораженная мишень. Он увидел, что его пуля разнесла верхнюю часть головы и выбила мозги жертвы. Из развороченного черепа выплеснулась белая переливчатая пена. Какую-то долю секунды тело сохраняло вертикальное положение, но потом уступило смерти и рухнуло в ручей.
Один готов.
Боб?
Нет, скорей всего, мальчишка.
В это мгновение до генерала донесся крик:
– Прис!
Генерал чертыхнулся, узнав голос Боба, и быстро повернулся, пытаясь поймать его в прицел. Но Боб был вне сектора обстрела. Проклятье! Прис потерял бесценную секунду, пока решал, как поступить. Еще одна-две были потрачены на то, чтобы исполнить задуманное: локтем он отпихнул в сторону пластиковую крышу своей норы, сел, подтянул к себе винтовку. Еще несколько секунд ушли на переориентировку, цель тем временем уже скрылась в зарослях.
Прис упер приклад винтовки в плечо, приник к прицелу и стал осматривать зону обстрела, напряженно прислушиваясь, выжидая, когда прибор выхватит из зелени вожделенный силуэт Боба.
Черт! Пусто.
Прис поморгал, вытер глаз и вновь продолжил наблюдение. Теперь он проклинал себя за то, что остановил свой выбор на приборе активного инфракрасного излучения, а не на пассивном ночном прицеле или таком, который использует естественное освещение. В результате он видит не больше того, что способен осветить инфракрасный прожектор, сидящий поверх прицела. Прис высматривал, не качнется ли куст или ветка, не поднимется ли в воздухе пыль – в общем, все, что указывало бы на присутствие человека.
И наконец он увидел Боба. Тот мчался зигзагом вверх по холму. Он был уже на удалении почти двухсот ярдов. Луч невидимого света едва добивал до него. Прис поймал цель в перекрестье, подождал, когда картинка в окуляре перестанет дрожать и сетка уляжется точно на лопатки, затем спустил курок.
Боб мчался как сумасшедший. Виляя из стороны в сторону, он бежал напролом, к вершине холма. Ветки хлестали его по лицу и рукам. Он спотыкался о корни, оступался, а один раз вообще чуть не распластался. Он бежал в темноте, испытывая боль всех старых ран. Он бежал в страхе, одолеваемый сомнениями всех прожитых лет.
А воображение рисовало одно: человек в маскхалате прицеливается, спускает курок винтовки повышенной точности, посылает в него смертельную пулю. Снайпер снимает снайпера. Боб пришел в ярость: он, охотник, снайпер, оказался в роли мишени!
Воздуха не хватало. Казалось, в старой ране ожил осколок. Висевший на шее бинокль больно бил по животу.
До спасительного перевала оставалось всего несколько ярдов. Но деревья, как назло, расступились. Он ненавидел свою незащищенность, чудовищную уязвимость… Еще немного. Боб выскочил на голую вершину холма… И тут сработала интуиция.
Если Прис будет стрелять, то именно сейчас, в этот момент.
Боб резко припал к земле.
В воздухе пронеслись пчелы. Они не производили особого шума, ударяясь о землю, выбивая пылевые фонтанчики.
Стреляет, черт бы его побрал, думал Боб. Он плотнее приник к земле и пополз, проклиная острые камни и колючки.
Он полз, как безумец, ибо знал, Прис наверняка осматривает зону, в которой он должен быть.
Прис не видит его, но может нащупать… огнем.
Каждые три-четыре секунды Прис производил разведывательный выстрел. Боб видел, как там, куда беззвучно врезалась пуля, поднимались земляные фонтанчики.
Он добрался до одинокого дерева на перевале холма, спрятался за стволом, встав во весь рост. Может, дерево защитит его от пули, а может, и нет.
ФфффШШШшшшшшш.
Рядом ударила пуля, подняв пыль.
ФфффФФФФФфффффшшшшш – зашипело сзади. Еще одна.
Боб замер.
Вжжжихххх.
Пуля зацепила ствол, отрикошетила в дюйме от щеки Боба. Мелкие щепки попали ему в лицо. Боб сморгнул кровь; зрительный нерв дернуло, в глазах сверкнуло. Мозг обволокла боль.
«О Боже, – думал Боб, – он меня заметил!»
Боб затаил дыхание.
Выстрелит в дерево еще раз или нет? Если выстрелит, пуля пробьет ствол и достанет его. С какой скоростью? Достаточной, чтобы убить?
Ничего не поделаешь.
Приходится просто стоять и ждать. Если Прис еще раз выстрелит в дерево, пуля ударит в Боба и, да, убьет его.
«Прошу тебя, Господи, – молился он, – вытащи меня отсюда».
ВЖИИИИИКККК!
Очередная пуля пробила дерево и ужалила Боба в руку. Она прошла навылет через ствол, но благодаря чудесной совокупности случайных факторов – скорости, конечной энергии, вращению, плотности мишени – отклонилась от заданной траектории и лишь царапнула руку. Должно быть, прошла всего в полудюйме от его тела.
Неужели он снова будет метить в дерево?
«Беги, – говорил себе Боб, – беги со всех ног, удирай с этого места!»
Но он знал: если побежит – погибнет.
Ффффффффшшшшшш.
Следующая пуля вонзилась в землю в десяти ярдах позади него.
Снайпер зондировал другой участок.
Последний фонтанчик ударил, наверно, ярдах в тридцати.
Какова дальность луча прицела? Может, и не очень большая.
Боб покинул свое укрытие и бросился вперед.
Ффффффффффшшшшшшшш.
Пуля легла совсем рядом справа, но Боб, в прыжке преодолев роковую черту, приземлился на недосягаемой для обстрела стороне холма.
Он в безопасности!
Боб позволил себе полежать несколько секунд, чтобы отдышаться.
Проклятье!
Возможно, он и попал в него. Нельзя сказать наверняка. Он поймал Суэггера в перекрестье, когда тот в прыжке пытался уйти из зоны обстрела. Но Приса не покидало ощущение, что палец чуть дернулся на спусковом крючке в момент выстрела. Этого вполне достаточно, чтобы сбить прицел.
Что теперь?
Один готов, а дальше-то что?
«Выходи из боя, – нашептывал разум. – Все кончено. Ты утратил преимущество. Он знает, что ты охотишься за ним, и может спрятаться где угодно, устроить засаду».
Но ведь Боб выкрикнул его имя, значит, он знает, кто его выслеживает. Он вернется за ним.
Прис принял решение. Нужно действовать агрессивно, найти новую удобную позицию и обследовать перевал и невидимый отсюда склон холма. У Приса еще осталось преимущество: темнота. Он еще может подстеречь Боба и всадить ему пулю между лопаток.
Прис поднялся, перезарядил винтовку, вставив новый магазин с двадцатью девятью патронами.
Быстрым шагом, в считанные минуты он преодолел двести с небольшим ярдов до вершины и вновь занял позицию, тщательно ощупывая все пространство, какое позволял охватить прицел. Боба видно не было, но… на самом пределе видимости дрогнул сначала один куст, затем другой…
«Это он бежит!» – догадался Прис.
Перед ним проносилось его прошлое: ошибки, некрасивые поступки, стыд за них, слабости, неудачи… Лес с его варварством и жестокостью, с его бесчувственностью и эгоизмом, капризами и непристойностями стал олицетворением его исковерканного сознания. Он бежал и не мог остановиться и за это ненавидел себя. Он никогда прежде ни от кого не удирал, а теперь вот мчится как угорелый.
Все его существо визжало от страха. Он не хочет умирать. У него есть жена, дочь, наконец-то устроилась жизнь. И вот теперь, после трех сроков боевой службы и кошмара 92-го года, теперь он должен умереть.
«Прошу тебя, Господи, не дай мне погибнуть!» – молился Боб.
Он пересек хребет, на секунду припал к земле.
Неужели он бежит безрассудно? Неужели заблудился? Может, лучше затаиться, дождаться рассвета, отсидеться в лесу несколько дней? Потом он выберется и умчится в свою Аризону. Забудет весь этот кошмар. И черт с ними со всеми. Какой в этом смысл? Как ни крути, отца не воскресишь.
Он поднялся, опять побежал наобум.
Нет, не наобум. Он знал, что бежит строго на север, ибо видел над головой Большую Медведицу и ориентировался по Полярной звезде – единственному верному другу плутающего человека.
Он бежал и бежал, продираясь сквозь заросли, перемахивая через холмы. Пришлось перейти вброд какой-то ручей. Он бежал, пока не упал, споткнувшись о корень. Ободрал ладонь, разорвал штанину… Он лежал на земле, чувствуя себя на грани изнеможения, как древний, обреченный на гибель египтянин.
«Черт возьми, мне ведь уже полтинник, – думал он, – вряд ли выберусь».
Он все же заставил себя подняться и вновь побежал напролом через призрачный лес, перевалил еще через один хребет, спустился по склону другого. Впереди тускло поблескивала белая извилистая речка. Он припустил со всех ног. Пот заливал шею и грудь, в ноздри бил жар собственного тела. Руки и ноги двигались машинально в некоем ритме, навевавшем воспоминания о плаце Пэррис-Айленда и присказках о Джоди: о том, как Джоди развлекался с твоей девушкой, но девушки у него никогда не было, о том, что Джоди был
гордостью мамы с папой, но его папа с мамой умерли. Так кто же он такой, этот Джоди? Почему он так взъелся на бедняг-новобранцев, пытающихся освоить сложные приемы строевой подготовки в сомкнутом строю на плацу Южной Каролины под руководством грубиянов с лужеными глотками, стремящихся вытрясти из них всю душу?
Но вот Джоди опять настиг его. Ненависть к Джоди выжала из потайной железы в его теле последнюю струйку адреналина. Подстегиваемый злостью, он влетел в реку, которая, как оказалось, была наполнена пылью, а не водой. Эго была дорога. Боб пересек ее, внезапно осознав, что далеко оторвался от своего преследователя. Он углубился в подлесок футов на двадцать и пошел вдоль дороги, с каждым шагом обретая новые силы.
Наконец он увидел свою цель – маленький коричневый «шевроле», который взял напрокат. Может, здесь его тоже поджидают? Сколько человек за ним охотятся? Скорей всего, один. Один опытный профессионал, которому не нужна команда.
Боб побежал к машине, вытащил на ходу ключи и открыл багажник.
Вот он, его родной Мини-14. Он выхватил карабин из футляра и стал рыться в мешке. Кажется, у него оставался еще один комплект. Точно. Есть. Последняя коробка с трассирующими пулями M196 калибра 5,56 мм. Боб вскрыл коробку и быстро снарядил полный магазин, а сверху добавил еще пять, из другой коробки, с пулями М193 калибра 5,56 мм.
Боб передернул затвор. Все. Он вооружен.
Боб опустился на колени, набрал в ладони земли и измазал лицо. В старом мешке лежал и пестрый платок. Он повязал им голову, спрятал свои светлые волосы.
Теперь последнее – как бороться с инфракрасным лучом. Что такое инфракрасный луч? Это тепло, и реагирует оно на тепло. Значит, бороться с ним нужно с помощью тепла. Нейтрализовать огонь можно другим огнем. Наконец он нашел то, что искал, – канистру с горючим для фонаря «Коулмен». Она неудобно оттягивала руку, но с этим ничего не поделаешь.
Боб захлопнул багажник. Ладно, пора на охоту.
Глава 41
– Чтоб не заблудился в лесу. Как только забрезжит рассвет, ты сможешь ориентироваться. За нами – гора. По ней не поднимайся – обсиди. Иди по компасу сгрого на запад. Миль через пятнадцать минуешь озеро Айрон-Форк, а еще через пять выйдешь на шоссе №271. Вызовешь полицию и объяснишь, что происходит. Я тем временем попытаюсь добраться до машины и своего карабина. А потом выслежу это дерьмо и размажу.
Лицо Боба превратилось в маску ярости.
– Он убьет тебя, – сказал Расс. – Против его оружия у тебя нет ничего.
– Дело не в оружии, сынок. А в том, у кого оно в руках.
Пирс не испытывал ни гнева, ни паники. Он не проклинал себя, не задавался вопросом, что насторожило Суэггера с пареньком, которые каким-то невероятным образом растворились в воздухе при его первом выстреле. Пирс опомнился быстро, но они успели спрятаться под берегом. В результате его следующие выстрелы оказались безрезультатными.
В круге прицела в конусе невидимого света, зеленел ослепительный полуденный пейзаж. Зелень, правда, сбрасывала некоторое отражение, но не сильное он словно смотрел на чуть затушеванный негатив.
Прис сектор за сектором обследовал ручей, зная, что Боб понимает: оставаться на одном месте – верная гибель. Боб постарается что-то предпринять: это в его натуре. Так куда он двинется? Видимый участок ручья – около трехсот футов; на протяжении ста футов берег достаточно высок, чтобы обеспечить укрытие. Боб может ползком уйти в ту или другую сторону или выскочить и сразу исчезнуть в лесу. Однако в последнем случае ему придется пройти по склону, на котором он будет светиться, как бабочка на бильярдном столе.
Нет, Боб станет уходить вниз или вверх по ручью, и выследить его будет нелегко, потому что инфракрасный прицел не настолько мощен, чтобы охватить всю панораму ручья. Эффективность зависит от фокусировки луча невидимого света. Значит, придется «прочесывать» ручей по секторам. Или попытаться вычислить, куда двинется Боб? Может, стоит спуститься ниже, размышлял Прис, тогда и сектор обстрела сузится. Ну а вдруг Боб двинется одновременно с ним? Сумеет ли он быстро сориентироваться и произвести выстрел?
Нет. Оставайся на месте, приказал себе Прис. Жди. У тебя огромное преимущество. Не растрачивай его впустую. Наберись терпения, сохраняй хладнокровие. Продолжай наблюдать.
И вдруг он заметил цель – на дальнем конце «траншеи», со стороны хижины. Прис прицелился, взяв в перекрестье голову, и очень осторожно, плавно нажал на спусковой крючок.
***
Расс смотрел вслед удаляющемуся Бобу. Тот скользил вдоль берега – точь-в-точь зверь, гонимый опасностью. Через несколько секунд он уже исчез в темноте, растворился во мраке без единого звука. Не каждый так может.
Расс остался один. Все его существо разрывалось от жалости к себе. Господи, перенестись бы сейчас куда-нибудь – к людям, к свету, где за ним не охотится первоклассный снайпер с ультрасовременным оружием. Юноша огляделся. Коченея от холода, он искал в себе силы, чтобы выполнить указания Боба, вся суть которых заключалась лишь в том, чтобы дождаться, когда Боб сделает свой первый шаг, и затем спрятаться в лесу.
Расс неуверенно пополз. Прожив в беспечности почти двадцать два года, он теперь на собственной шкуре постигал то, что каждый пехотинец познает в первую неделю своей службы. Оказывается, передвижение на пузе по грязи, воде и острым камням под прицелом выслеживающего тебя убийцы – занятие пренеприятнейшее. И очень мучительное.
Вода заливала глаза. Расс дрожал, но полз, громко отдуваясь, цепляясь за что только можно, в кровь обдирая о камни онемевшие пальцы. Боже, как же он замерз!
Временами он ложился ничком, хватая ртом воздух. Потом оглядывался и, так ничего и не разглядев, полз дальше.
Безмерная тоска накатывала на него и придавливала всей своей тяжестью. Хотелось свернуться калачиком, провалиться в сон. Хотелось, чтобы мама, папа, Джефф оказались вдруг рядом. Хотелось вновь очутиться в маленьком домике на окраине Лотона, в кругу семьи: отец, тучный мужчина, развалившись на диване, смотрит футбол и пьет пиво, мать до одурения возится на кухне, брат только что вернулся с бейсбольной площадки, совершив круговую пробежку,[33] а он сам сидит у себя наверху и читает Ницше, Мейлера или Маламуда, сознавая свое превосходство над близкими, к которым он искренне, глубоко привязан.
Чушь какая-то, встрепенулся Расс. Я превращаюсь в Дороти.[34] Родного дома не существует.
Он трижды ударил пяткой о пятку, но кошмар не исчез. Он по-прежнему находился в стране Оз, затерянной в горах Уошито. Один. А где-то рядом прятался злой колдун с винтовкой, который пытался выследить его и убить.
Расс прополз еще тридцать – сорок футов и неожиданно почувствовал, что воды под ним больше нет.
«Я вылез из ручья, – обрадовался юноша. – Вот оно. Вот где я должен быть».
Он сгруппировался, готовясь к броску в лес.
– Теперь, пожалуй, самое время кофейку выпить, а, сосунок? Хе-хе-хе, – раздался рядом чей-то голос.
Это был Джед Поузи, с ружьем.
***
Боб смотрел на часы. Минуты текли медленно. Три минуты тридцать, три сорок, три пятьдесят…
С того места, где он лежал наполовину в воде, ничего нельзя было разглядеть, но для снайпера и темнота – своеобразная карта. Он угадал по ту сторону тропы контуры горы, по густоте мрака определил, где начинается лес.
Боб знал, что ему нужно преодолеть двести ярдов по открытому пространству – сначала вверх по холму, потом по гребню, двигаясь меж стволов деревьев. Многовато, черт возьми. Слишком много.
Пятьдесят он, пожалуй, осилит. Может быть, даже сто, если очень повезет. Но проскочить целым и невредимым двести ярдов, прежде чем можно будет раствориться в лесу, – это нереально. Нет, слишком далеко. Таких везунчиков не бывает.
Три пятьдесят пять.
Отвратительный план. Ужасный. Зачем он его обдумывает? Не лучше ли спрятаться здесь, в ручье? Возможно, на рассвете Прис – или кто там еще – придет искать его и приблизится настолько, что Боб сумеет снять его из своего пистолета.
Нет, этот вариант тоже не годится. Прис станет искать его ночью, при помощи инфракрасного прожектора, нет такого места, где Боб или Расс могли бы укрыться от невидимого света. Прис заметит их, даже если они будут сидеть съежившись под водой. С пятидесяти ярдов он разделается с ними обоими.
Нужно двигаться, иначе ты – труп.
Боб вспоминал. Испытывал ли он подобный страх во Вьетнаме? Или вообще когда-либо?
Все считают его ах каким великим героем, восхищаются его умением сохранять хладнокровие. А он сейчас чувствует себя маленьким мальчиком, к которому пришел майор Бентин и сказал, что его папа погиб. И этот мальчик, придавленный горем невосполнимой утраты, один-одинешенек перед грозным ликом огромной вселенной
Я совсем один, думает мальчик. Мне так страшно…
«Как же я одинок!» – подумал Боб, но тут же вспомнил про жену и дочку.
«Я обязательно вернусь!» – поклялся он себе, вскочил на ноги и, закричав что было мочи: «ПРИС!», бросился бежать.
***
– Знаешь, что ждало бы тебя в тюрьме, щенок? Зеки использовали бы тебя вместо девки. В тюрьме ты был бы девкой.
Расс стоял на карачках в ледяной воде.
Попался. Это уже не «Страна Оз», это «Избавление».[35][36]
– «Пожалуйста, не трогайте меня», – издевательски передразнил его Поузи.
– Я не сделал вам ничего плохого, – скулил Расс.
– А так всегда и бывает, – фыркнул вонючий старик; Расс даже в эту минуту ощущал исходивший от него запах тухлятины.
– Прощай, Мэри Джейн, – пропел Поузи, вскидывая ружье, – Поцелуйся с моей двуств…
Тут произошло нечто удивительное. Верхняя часть головы Поузи вдруг превратилась в облачко пара, будто растворившись в струе мощного пульверизатора. В мгновение ока старик превратился из человека в тряпичную куклу, в стопроцентный труп. Никаких предсмертных судорог, никакой агонии. Не издав ни звука, он осел, как подорванное здание.
Поузи обмяк, на глазах Расса превращаясь в аморфное вещество («Это я расплавляюсь», – тупо думал юноша, вновь возвращаясь в страну Оз), развернулся и с грохотом рухнул на землю. Из снесенного наполовину черепа в лицо Рассу брызнули ошметки мозгов.
Иииихх!
Юноша отпрянул и стал давиться рвотой. Через несколько секунд он уже сидел в воде. Нет, отсюда он никуда не уйдет.
***
Прис по Вьетнаму помнил, как выглядит на зеленом экране прицела пораженная мишень. Он увидел, что его пуля разнесла верхнюю часть головы и выбила мозги жертвы. Из развороченного черепа выплеснулась белая переливчатая пена. Какую-то долю секунды тело сохраняло вертикальное положение, но потом уступило смерти и рухнуло в ручей.
Один готов.
Боб?
Нет, скорей всего, мальчишка.
В это мгновение до генерала донесся крик:
– Прис!
Генерал чертыхнулся, узнав голос Боба, и быстро повернулся, пытаясь поймать его в прицел. Но Боб был вне сектора обстрела. Проклятье! Прис потерял бесценную секунду, пока решал, как поступить. Еще одна-две были потрачены на то, чтобы исполнить задуманное: локтем он отпихнул в сторону пластиковую крышу своей норы, сел, подтянул к себе винтовку. Еще несколько секунд ушли на переориентировку, цель тем временем уже скрылась в зарослях.
Прис упер приклад винтовки в плечо, приник к прицелу и стал осматривать зону обстрела, напряженно прислушиваясь, выжидая, когда прибор выхватит из зелени вожделенный силуэт Боба.
Черт! Пусто.
Прис поморгал, вытер глаз и вновь продолжил наблюдение. Теперь он проклинал себя за то, что остановил свой выбор на приборе активного инфракрасного излучения, а не на пассивном ночном прицеле или таком, который использует естественное освещение. В результате он видит не больше того, что способен осветить инфракрасный прожектор, сидящий поверх прицела. Прис высматривал, не качнется ли куст или ветка, не поднимется ли в воздухе пыль – в общем, все, что указывало бы на присутствие человека.
И наконец он увидел Боба. Тот мчался зигзагом вверх по холму. Он был уже на удалении почти двухсот ярдов. Луч невидимого света едва добивал до него. Прис поймал цель в перекрестье, подождал, когда картинка в окуляре перестанет дрожать и сетка уляжется точно на лопатки, затем спустил курок.
Боб мчался как сумасшедший. Виляя из стороны в сторону, он бежал напролом, к вершине холма. Ветки хлестали его по лицу и рукам. Он спотыкался о корни, оступался, а один раз вообще чуть не распластался. Он бежал в темноте, испытывая боль всех старых ран. Он бежал в страхе, одолеваемый сомнениями всех прожитых лет.
А воображение рисовало одно: человек в маскхалате прицеливается, спускает курок винтовки повышенной точности, посылает в него смертельную пулю. Снайпер снимает снайпера. Боб пришел в ярость: он, охотник, снайпер, оказался в роли мишени!
Воздуха не хватало. Казалось, в старой ране ожил осколок. Висевший на шее бинокль больно бил по животу.
До спасительного перевала оставалось всего несколько ярдов. Но деревья, как назло, расступились. Он ненавидел свою незащищенность, чудовищную уязвимость… Еще немного. Боб выскочил на голую вершину холма… И тут сработала интуиция.
Если Прис будет стрелять, то именно сейчас, в этот момент.
Боб резко припал к земле.
В воздухе пронеслись пчелы. Они не производили особого шума, ударяясь о землю, выбивая пылевые фонтанчики.
Стреляет, черт бы его побрал, думал Боб. Он плотнее приник к земле и пополз, проклиная острые камни и колючки.
Он полз, как безумец, ибо знал, Прис наверняка осматривает зону, в которой он должен быть.
Прис не видит его, но может нащупать… огнем.
Каждые три-четыре секунды Прис производил разведывательный выстрел. Боб видел, как там, куда беззвучно врезалась пуля, поднимались земляные фонтанчики.
Он добрался до одинокого дерева на перевале холма, спрятался за стволом, встав во весь рост. Может, дерево защитит его от пули, а может, и нет.
ФфффШШШшшшшшш.
Рядом ударила пуля, подняв пыль.
ФфффФФФФФфффффшшшшш – зашипело сзади. Еще одна.
Боб замер.
Вжжжихххх.
Пуля зацепила ствол, отрикошетила в дюйме от щеки Боба. Мелкие щепки попали ему в лицо. Боб сморгнул кровь; зрительный нерв дернуло, в глазах сверкнуло. Мозг обволокла боль.
«О Боже, – думал Боб, – он меня заметил!»
Боб затаил дыхание.
Выстрелит в дерево еще раз или нет? Если выстрелит, пуля пробьет ствол и достанет его. С какой скоростью? Достаточной, чтобы убить?
Ничего не поделаешь.
Приходится просто стоять и ждать. Если Прис еще раз выстрелит в дерево, пуля ударит в Боба и, да, убьет его.
«Прошу тебя, Господи, – молился он, – вытащи меня отсюда».
ВЖИИИИИКККК!
Очередная пуля пробила дерево и ужалила Боба в руку. Она прошла навылет через ствол, но благодаря чудесной совокупности случайных факторов – скорости, конечной энергии, вращению, плотности мишени – отклонилась от заданной траектории и лишь царапнула руку. Должно быть, прошла всего в полудюйме от его тела.
Неужели он снова будет метить в дерево?
«Беги, – говорил себе Боб, – беги со всех ног, удирай с этого места!»
Но он знал: если побежит – погибнет.
Ффффффффшшшшшш.
Следующая пуля вонзилась в землю в десяти ярдах позади него.
Снайпер зондировал другой участок.
Последний фонтанчик ударил, наверно, ярдах в тридцати.
Какова дальность луча прицела? Может, и не очень большая.
Боб покинул свое укрытие и бросился вперед.
Ффффффффффшшшшшшшш.
Пуля легла совсем рядом справа, но Боб, в прыжке преодолев роковую черту, приземлился на недосягаемой для обстрела стороне холма.
Он в безопасности!
Боб позволил себе полежать несколько секунд, чтобы отдышаться.
Проклятье!
Возможно, он и попал в него. Нельзя сказать наверняка. Он поймал Суэггера в перекрестье, когда тот в прыжке пытался уйти из зоны обстрела. Но Приса не покидало ощущение, что палец чуть дернулся на спусковом крючке в момент выстрела. Этого вполне достаточно, чтобы сбить прицел.
Что теперь?
Один готов, а дальше-то что?
«Выходи из боя, – нашептывал разум. – Все кончено. Ты утратил преимущество. Он знает, что ты охотишься за ним, и может спрятаться где угодно, устроить засаду».
Но ведь Боб выкрикнул его имя, значит, он знает, кто его выслеживает. Он вернется за ним.
Прис принял решение. Нужно действовать агрессивно, найти новую удобную позицию и обследовать перевал и невидимый отсюда склон холма. У Приса еще осталось преимущество: темнота. Он еще может подстеречь Боба и всадить ему пулю между лопаток.
Прис поднялся, перезарядил винтовку, вставив новый магазин с двадцатью девятью патронами.
Быстрым шагом, в считанные минуты он преодолел двести с небольшим ярдов до вершины и вновь занял позицию, тщательно ощупывая все пространство, какое позволял охватить прицел. Боба видно не было, но… на самом пределе видимости дрогнул сначала один куст, затем другой…
«Это он бежит!» – догадался Прис.
Перед ним проносилось его прошлое: ошибки, некрасивые поступки, стыд за них, слабости, неудачи… Лес с его варварством и жестокостью, с его бесчувственностью и эгоизмом, капризами и непристойностями стал олицетворением его исковерканного сознания. Он бежал и не мог остановиться и за это ненавидел себя. Он никогда прежде ни от кого не удирал, а теперь вот мчится как угорелый.
Все его существо визжало от страха. Он не хочет умирать. У него есть жена, дочь, наконец-то устроилась жизнь. И вот теперь, после трех сроков боевой службы и кошмара 92-го года, теперь он должен умереть.
«Прошу тебя, Господи, не дай мне погибнуть!» – молился Боб.
Он пересек хребет, на секунду припал к земле.
Неужели он бежит безрассудно? Неужели заблудился? Может, лучше затаиться, дождаться рассвета, отсидеться в лесу несколько дней? Потом он выберется и умчится в свою Аризону. Забудет весь этот кошмар. И черт с ними со всеми. Какой в этом смысл? Как ни крути, отца не воскресишь.
Он поднялся, опять побежал наобум.
Нет, не наобум. Он знал, что бежит строго на север, ибо видел над головой Большую Медведицу и ориентировался по Полярной звезде – единственному верному другу плутающего человека.
Он бежал и бежал, продираясь сквозь заросли, перемахивая через холмы. Пришлось перейти вброд какой-то ручей. Он бежал, пока не упал, споткнувшись о корень. Ободрал ладонь, разорвал штанину… Он лежал на земле, чувствуя себя на грани изнеможения, как древний, обреченный на гибель египтянин.
«Черт возьми, мне ведь уже полтинник, – думал он, – вряд ли выберусь».
Он все же заставил себя подняться и вновь побежал напролом через призрачный лес, перевалил еще через один хребет, спустился по склону другого. Впереди тускло поблескивала белая извилистая речка. Он припустил со всех ног. Пот заливал шею и грудь, в ноздри бил жар собственного тела. Руки и ноги двигались машинально в некоем ритме, навевавшем воспоминания о плаце Пэррис-Айленда и присказках о Джоди: о том, как Джоди развлекался с твоей девушкой, но девушки у него никогда не было, о том, что Джоди был
гордостью мамы с папой, но его папа с мамой умерли. Так кто же он такой, этот Джоди? Почему он так взъелся на бедняг-новобранцев, пытающихся освоить сложные приемы строевой подготовки в сомкнутом строю на плацу Южной Каролины под руководством грубиянов с лужеными глотками, стремящихся вытрясти из них всю душу?
Но вот Джоди опять настиг его. Ненависть к Джоди выжала из потайной железы в его теле последнюю струйку адреналина. Подстегиваемый злостью, он влетел в реку, которая, как оказалось, была наполнена пылью, а не водой. Эго была дорога. Боб пересек ее, внезапно осознав, что далеко оторвался от своего преследователя. Он углубился в подлесок футов на двадцать и пошел вдоль дороги, с каждым шагом обретая новые силы.
Наконец он увидел свою цель – маленький коричневый «шевроле», который взял напрокат. Может, здесь его тоже поджидают? Сколько человек за ним охотятся? Скорей всего, один. Один опытный профессионал, которому не нужна команда.
Боб побежал к машине, вытащил на ходу ключи и открыл багажник.
Вот он, его родной Мини-14. Он выхватил карабин из футляра и стал рыться в мешке. Кажется, у него оставался еще один комплект. Точно. Есть. Последняя коробка с трассирующими пулями M196 калибра 5,56 мм. Боб вскрыл коробку и быстро снарядил полный магазин, а сверху добавил еще пять, из другой коробки, с пулями М193 калибра 5,56 мм.
Боб передернул затвор. Все. Он вооружен.
Боб опустился на колени, набрал в ладони земли и измазал лицо. В старом мешке лежал и пестрый платок. Он повязал им голову, спрятал свои светлые волосы.
Теперь последнее – как бороться с инфракрасным лучом. Что такое инфракрасный луч? Это тепло, и реагирует оно на тепло. Значит, бороться с ним нужно с помощью тепла. Нейтрализовать огонь можно другим огнем. Наконец он нашел то, что искал, – канистру с горючим для фонаря «Коулмен». Она неудобно оттягивала руку, но с этим ничего не поделаешь.
Боб захлопнул багажник. Ладно, пора на охоту.
Глава 41
Пек, ссутулившись, сидел в вездеходе. В ночном лесу его уверенность таяла. Воображение рисовало массу неприятного. Им овладевало раздражение, его бросало то в жар, то в холод. Он постоянно поглядывал на часы, приказывая цифрам скорее сменять друг друга, но те упрямились – прошло всего три минуты с того момента, когда он в последний раз смотрел на часы. Да, ему предстоит долгая ночка.
Он поставил вездеход в лощине футов за триста от дороги, по которой привез снайпера. Окружавшие его деревья покачивались на слабом ветру. Но Пек ничего не видел; он утратил ощущение пространства. Все слилось в аморфную бесструктурную черноту. Ему казалось, будто он сидит под одеялом, которое в любую секунду с него может сдернуть убийца. Отвратительное чувство.
Пек сплюнул в траву и прислушался. Только слух связывал его с окружающим миром. Он знал, что отсутствие вестей – хорошая весть. Снайпер работает бесшумно. Если до Пека долетят какие-то необычные звуки, значит, следует ждать неприятностей. Так что пока все идет своим чередом.
Он слышал шорох ветра, изредка уханье совы или визг чего-то маленького и пушистого, замиравшего на излете. Слава Богу, никаких металлических звуков. Это хороший знак. Очень хороший. Пек знал, что в ночной тиши леса любой шум разносится на мили окрест. Нет, его самый худший страх – Боб никак не должен материализоваться.
Он мечтал о мире без Боба Ли Суэггера. Ему нужен такой мир, мир, в котором он обретет свое место, свою нишу под покровительством мистера Реда Бамы.
И тогда прощай, невежественный полицейский с кучей карточных долгов и неоплаченных счетов, человечек без сбережений, с пристрастием к амфетамину. С ним станут считаться. У него будет хорошая женщина, дом. Он станет частью того, что сам всегда именовал «это», подразумевая людей, которые умеют жить, имеют друзей, обладают большими возможностями.
А сейчас кто он такой? Маленький, одинокий, озлобленный человечек. Белая шваль. До него никому нет дела, никто не подставит ему плечо в трудную минуту. И если он сам не позаботится о себе, тогда кто же?
Так он сидел и мечтал о прекрасном будущем. Когда тишину нарушил необычный звук, он отказался услышать его. Он убеждал себя, что это слуховая галлюцинация, каприз природы. Но звук повторился. Теперь он даже уловил направление, откуда донесся лязг металла. Знакомый звук, но по-прежнему не поддающийся определению.
Его охватила паника.
Что это может быть? Ассоциация возникала только одна – автомобиль. Будто кто-то возится с машиной, похоже, открыл багажник, копается в вещах.
Пек продолжал напряженно вслушиваться. Мозги от натуги едва не лопались. Каким образом поблизости оказалась машина? Сколько до нее? Он вспомнил про грунтовую дорогу примерно в полумиле к северу от того места, где затаился сам. Боб с мальчишкой, конечно же, приехали на машине. Должно быть, прежде чем двинуться в лес, они спрятали ее где-то там.
Дуэйн глянул на часы.
10.43. Неужели Суэггер сумел так быстро пробраться к своей машине? Пек надеялся услышать рокот заведенного мотора. Это означало бы, что Боб с мальчишкой или кто другой покидают район засады и он остается наедине со своими проблемами.
До него донесся отчетливый хлопок – кто-то опустил крышку багажника.
Дьявольщина!
Пек с болезненной ясностью осознал свою полнейшую незащищенность. От вездехода придется отказаться: не может же он грохотать на нем по ночному лесу, подставляя себя под пули. Он выпрыгнул из машины и, определив угол между направлением, откуда исходил шум, и тем местом, где прятался снайпер, решил, что необходимо обследовать участок. Если это Боб бродит по лесу, значит, он охотится за снайпером, а не за каким-то несчастным, никому не нужным Дуэйном Пеком, которому выпал шанс чуть-чуть поправить свое благосостояние.
Ему не хотелось никуда идти, но жизнь, как хорошо знал Дуэйн, не всегда сообразуется с твоими желаниями. Он сбросил шляпу, вытащил из кобуры свой «глок» и пустился в путешествие по ночному лесу, припоминая слова Ницше: «Обращай в свою пользу все, что не грозит тебе гибелью».
***
Боб старался вспомнить местность. Почему, черт побери, не обращаешь внимание на детали, которые потом приобретают такое чертовски важное значение? Он заставлял себя напрягать память и постепенно восстанавливал в воображении подробности рельефа, все, что должно было способствовать успешному осуществлению его плана. Вроде бы слева через полмили деревья редеют, там вырубка, оставшаяся после лесозаготовок, которые проводились несколько лет назад. Или он ошибается и будет плутать, ища ее, пока не попадется на глаза снайперу, который с радостью поспешит пригвоздить Гвоздильщика?
Боб прогнал сомнения, чтобы не мешали мыслить конструктивно. Как поступит Прис? Станет ли он преследовать его? Обязательно. Но насколько активно? Будет вести наблюдение из новой засады, не смея приблизиться, чтобы самому не напороться на засаду?
Сам он, пожалуй, именно так бы и действовал.
В таком случае как выманить снайпера?
Способ только один. Боб поднял свой Мини-14 и трижды быстро выстрелил в темноту.
Карабин, почти не дергаясь в руке, разразился треском и вспышками, озарившими лиственный свод; на землю упали три пустые гильзы. Громкие выстрелы эхом разнеслись по лесу, потревожив спящих птиц. Те заверещали, захлопали крыльями. Спокойствие ночи было нарушено.
Интересно, подумал Боб, достаточно ли близко снайпер, чтобы заметить вспышки?
Ответа он не знал, но, как бы то ни было, теперь его противнику известно, что он вооружен. Выверив направление, он двинулся влево, молясь, чтобы впереди, как он и рассчитывал, оказалась вожделенная вырубка.
***
Прис слышал выстрелы. Они прозвучали меньше чем в миле от него. Это были глухие невыразительные, вялые хлопки, но по сопровождавшему их хлесткому треску он догадался: пули выпущены из винтовки, а не из пистолета.
Должно быть, Суэггер, решил Прис. Добрался до своей машины, достал оружие – очевидно, полуавтоматическое, судя по скорострельности. Автомат-пулемет строчит быстрее и громче. Скорей всего, у него М-16 или Мини-14.
Он поставил вездеход в лощине футов за триста от дороги, по которой привез снайпера. Окружавшие его деревья покачивались на слабом ветру. Но Пек ничего не видел; он утратил ощущение пространства. Все слилось в аморфную бесструктурную черноту. Ему казалось, будто он сидит под одеялом, которое в любую секунду с него может сдернуть убийца. Отвратительное чувство.
Пек сплюнул в траву и прислушался. Только слух связывал его с окружающим миром. Он знал, что отсутствие вестей – хорошая весть. Снайпер работает бесшумно. Если до Пека долетят какие-то необычные звуки, значит, следует ждать неприятностей. Так что пока все идет своим чередом.
Он слышал шорох ветра, изредка уханье совы или визг чего-то маленького и пушистого, замиравшего на излете. Слава Богу, никаких металлических звуков. Это хороший знак. Очень хороший. Пек знал, что в ночной тиши леса любой шум разносится на мили окрест. Нет, его самый худший страх – Боб никак не должен материализоваться.
Он мечтал о мире без Боба Ли Суэггера. Ему нужен такой мир, мир, в котором он обретет свое место, свою нишу под покровительством мистера Реда Бамы.
И тогда прощай, невежественный полицейский с кучей карточных долгов и неоплаченных счетов, человечек без сбережений, с пристрастием к амфетамину. С ним станут считаться. У него будет хорошая женщина, дом. Он станет частью того, что сам всегда именовал «это», подразумевая людей, которые умеют жить, имеют друзей, обладают большими возможностями.
А сейчас кто он такой? Маленький, одинокий, озлобленный человечек. Белая шваль. До него никому нет дела, никто не подставит ему плечо в трудную минуту. И если он сам не позаботится о себе, тогда кто же?
Так он сидел и мечтал о прекрасном будущем. Когда тишину нарушил необычный звук, он отказался услышать его. Он убеждал себя, что это слуховая галлюцинация, каприз природы. Но звук повторился. Теперь он даже уловил направление, откуда донесся лязг металла. Знакомый звук, но по-прежнему не поддающийся определению.
Его охватила паника.
Что это может быть? Ассоциация возникала только одна – автомобиль. Будто кто-то возится с машиной, похоже, открыл багажник, копается в вещах.
Пек продолжал напряженно вслушиваться. Мозги от натуги едва не лопались. Каким образом поблизости оказалась машина? Сколько до нее? Он вспомнил про грунтовую дорогу примерно в полумиле к северу от того места, где затаился сам. Боб с мальчишкой, конечно же, приехали на машине. Должно быть, прежде чем двинуться в лес, они спрятали ее где-то там.
Дуэйн глянул на часы.
10.43. Неужели Суэггер сумел так быстро пробраться к своей машине? Пек надеялся услышать рокот заведенного мотора. Это означало бы, что Боб с мальчишкой или кто другой покидают район засады и он остается наедине со своими проблемами.
До него донесся отчетливый хлопок – кто-то опустил крышку багажника.
Дьявольщина!
Пек с болезненной ясностью осознал свою полнейшую незащищенность. От вездехода придется отказаться: не может же он грохотать на нем по ночному лесу, подставляя себя под пули. Он выпрыгнул из машины и, определив угол между направлением, откуда исходил шум, и тем местом, где прятался снайпер, решил, что необходимо обследовать участок. Если это Боб бродит по лесу, значит, он охотится за снайпером, а не за каким-то несчастным, никому не нужным Дуэйном Пеком, которому выпал шанс чуть-чуть поправить свое благосостояние.
Ему не хотелось никуда идти, но жизнь, как хорошо знал Дуэйн, не всегда сообразуется с твоими желаниями. Он сбросил шляпу, вытащил из кобуры свой «глок» и пустился в путешествие по ночному лесу, припоминая слова Ницше: «Обращай в свою пользу все, что не грозит тебе гибелью».
***
Боб старался вспомнить местность. Почему, черт побери, не обращаешь внимание на детали, которые потом приобретают такое чертовски важное значение? Он заставлял себя напрягать память и постепенно восстанавливал в воображении подробности рельефа, все, что должно было способствовать успешному осуществлению его плана. Вроде бы слева через полмили деревья редеют, там вырубка, оставшаяся после лесозаготовок, которые проводились несколько лет назад. Или он ошибается и будет плутать, ища ее, пока не попадется на глаза снайперу, который с радостью поспешит пригвоздить Гвоздильщика?
Боб прогнал сомнения, чтобы не мешали мыслить конструктивно. Как поступит Прис? Станет ли он преследовать его? Обязательно. Но насколько активно? Будет вести наблюдение из новой засады, не смея приблизиться, чтобы самому не напороться на засаду?
Сам он, пожалуй, именно так бы и действовал.
В таком случае как выманить снайпера?
Способ только один. Боб поднял свой Мини-14 и трижды быстро выстрелил в темноту.
Карабин, почти не дергаясь в руке, разразился треском и вспышками, озарившими лиственный свод; на землю упали три пустые гильзы. Громкие выстрелы эхом разнеслись по лесу, потревожив спящих птиц. Те заверещали, захлопали крыльями. Спокойствие ночи было нарушено.
Интересно, подумал Боб, достаточно ли близко снайпер, чтобы заметить вспышки?
Ответа он не знал, но, как бы то ни было, теперь его противнику известно, что он вооружен. Выверив направление, он двинулся влево, молясь, чтобы впереди, как он и рассчитывал, оказалась вожделенная вырубка.
***
Прис слышал выстрелы. Они прозвучали меньше чем в миле от него. Это были глухие невыразительные, вялые хлопки, но по сопровождавшему их хлесткому треску он догадался: пули выпущены из винтовки, а не из пистолета.
Должно быть, Суэггер, решил Прис. Добрался до своей машины, достал оружие – очевидно, полуавтоматическое, судя по скорострельности. Автомат-пулемет строчит быстрее и громче. Скорей всего, у него М-16 или Мини-14.