Хатсон Шон. Мертвая голова

   — И ты можешь поклясться мне, что не испытываешь к нему никаких чувств?
   Ким устало вздохнула.
   — Джо, не начинай все сначала. Он отец моего ребенка. Мы прожили вместе четырнадцать лет. Я не могу просто так выкинуть его из моей жизни и из моей памяти. Это было бы несправедливо по отношению к Келли. Он ее любит.
   — Именно поэтому он даже не оспаривал права на нее? Потому что так любит?
   Ким не понравился намек, прозвучавший в его словах.
   — Он знал, что не сможет заботиться о ней должным образом. Он знал, что ей будет лучше, если она останется со мной. — Она отстранилась от Финли и увидела, как холоден его взгляд.
   — Ты опять его защищаешь, — произнес он еле слышно.
   Ким виновато опустила глаза.
   — Келли с нами хорошо, и ты это знаешь, — сказала она.
   — Но ей было бы еще лучше, если бы Райан не заявлялся сюда, когда ему вздумается. Она месяцами не знает, что с ним и может ли его увидеть или хотя бы услышать. Когда, черт возьми, он звонил ей в последний раз?
   — Почему мы всегда заканчиваем ссорой, когда речь заходит о Райане? — Она попыталась улыбнуться.
   — Потому что у него есть свойство пробуждать в людях самое худшее. Уж тебе-то это известно. Это было одной из причин вашего развода, не так ли?
   — И все равно, Джо, он отец Келли, и никакие доводы в мире не смогут это изменить.
   Она села на край кровати и откинула рукой волосы. Она была взволнована.
   — Мне лучше уйти, — сказал Финли, доставая из шкафа пиджак.
   Надев его и подтянув галстук, он осмотрел себя в зеркале на дверце шкафа.
   — Не уходи в таком плохом настроении, — попросила Ким. Финли подошел к ней, наклонился и нежно поцеловал в лоб.
   — Ради Бога, отправляйся на эту встречу, — сказал он, — узнай, какая у него для тебя новость.
   Ким улыбнулась и даже легонько шлепнула его на прощание. Из спальни вниз вела лестница, которая дважды делала поворот, прежде чем достигала гладкого деревянного пола в холле.
   — В котором часу ты вернешься? — спросила Ким, когда он уже был у входной двери с дипломатом в руке.
   — Не раньше трех, — ответил Финли. — Я позвоню, когда буду выезжать.
   Ким стояла на площадке у перил и слушала, как заработал двигатель «ягуара». Потом по гравию скрипнули шины, и он умчался. Ким пошла в ванную, включила душ, проверила рукой температуру воды и начала раздеваться. Наконец полилась достаточно прохладная вода. Ким встала под душ, наслаждаясь игрой освежающих струй. Потом выключила воду и, завернувшись в полотенце, вышла из ванной. Увидев себя в зеркале, она невольно залюбовалась своим отражением. В тридцать три года у нее все еще прекрасная фигура. Ничего не отвисло, подумала она, разглядывая себя со всех сторон. Потом она прошла босиком в спальню, надела джинсы и хлопчатобумажную блузку. Чистая ткань приятно холодила тело.
   В другой комнате на стене висела свадебная фотография: она и Финли. Ким подошла ближе и ласково дотронулась до рамки.
   Потом она выдвинула нижний ящик и, порывшись в бумагах, вынула другую фотографию. Маленькую, в два дюйма шириной, с загнутыми краями. На ней стояли рядом она, Райан и их дочь. Сняты лет шесть назад, а Келли тогда было только восемь.
   Ким с минуту смотрела на фотографию, потом осторожно положила ее на место и закрыла ящик. Ей не хотелось, чтобы Финли знал об этой фотографии. Зачем лишние ссоры?
   Спускаясь по лестнице, она раздумывала, что же ее бывший муж так хочет сказать ей.

Глава 13

   Лицо его, все в синяках и порезах, выглядело как составленная из кусочков картинка. Багровые и синие рубцы, глубокие раны, некоторые с наложенными швами, покрывали все его тело и были даже на руках.
   Ник Райан, наверное, выглядел бы не хуже этого, если бы его переехал трактор.
   Верхняя часть тела посинела от ушибов, жесткая перевязка стягивала сломанные ребра. Нога в гипсе была подвешена на шкиве, спускающемся с потолка больничной палаты.
   Ким сидела у кровати с ввалившимися заплаканными глазами. Первой ее реакцией был ужас. Она не понимала, как можно было выжить после таких жутких ран. Она еще больше изумилась, когда узнала, что он уже пришел в сознание. Теперь она глядела на него не отрываясь и осторожно касалась то его рук, то его порезанного и избитого тела.
   Губы его потрескались, в одном месте губа рассечена острым осколком зуба. Нос сломан, и в ноздре торчит вата, через которую сочится кровь. Райан дышал ртом. Дыхание бередило боль в сломанных ребрах. Обломок одного из ребер оказался в миллиметре от легкого, не повредив его. Врачи сказали, что ему повезло.
   Жутко было бы представить, кого же они относили к неудачникам.
   Полиция уже побывала здесь, и Райан отвечал на их вопросы, еле шевеля разорванными, опухшими губами и морщась от приступов кашля. Нет, он не разглядел лица людей, напавших на него, когда он возвращался домой. Их было трое. У одного была бейсбольная бита. Нет, он их прежде не встречал, это мог быть кто угодно. Существует достаточное число людей, у которых есть причины свести с ним счеты. Мужья, чьи любовные дела он разоблачил в ходе своих расследований. Люди, обманывающие своих партнеров в бизнесе. Все, кого он вывел на чистую воду.
   Это было его профессиональным риском — вызывать ненависть тех, против кого он действовал. Но и его клиенты... Оказавшись перед полученными от него доказательствами супружеской измены, жены или мужья его же и обвиняли в том, что он заставил их посмотреть правде в глаза.
   И не в первый раз ему мстили те, кого он разоблачил. Но только никто еще не делал это так обстоятельно.
   — Небольшая трещина черепа; вогнутая трещина левой клиновидной кости, — начал перечислять доктор, читая ему историю болезни, — три сломанных ребра. К счастью, никаких внутренних повреждений. Трещина левой лучевой кости. Перелом большей и малой берцовых костей на правой ноге. Сильные ушибы и рваные раны по всему телу.
   Доктор наклонился и посветил фонариком в глаза Райану, что было совсем нелегко из-за того, что и веки также распухли.
   — У вас будет целая коллекция шрамов, мистер Райан, — сказал он, глядя на две жуткие раны на груди детектива.
   Райан безучастно посмотрел на него, потом на Ким. У нее подкатил к горлу комок.
   — Он поправится? — спросила она.
   — Внутренних повреждений нет. Кости срастутся, — ответил доктор и вышел, оставив их наедине.
   Некоторое время они молчали, потом Ким тихо заговорила:
   — Ты ведь на самом деле видел, кто на тебя напал, Ник, не так ли?
   Райан вздохнул и поморщился от боли.
   — Да, — произнес он.
   — Почему же ты не сказал полиции?
   — Потому что я позабочусь о них сам, когда выйду отсюда. — Он попытался лечь поудобнее.
   — Позаботишься? — воскликнула Ким.
   — Он засунул меня в больницу, а я сделаю так, что этот подонок будет хромать всю оставшуюся жизнь. Он и оба его ублюдка.
   — Кто они?
   — Я расследовал дела фирмы «Элайд секьюрити», — нехотя сказал он. — Меня нанял один из партнеров. Он подозревал, что напарник водит его за нос. И оказался прав. Я публично разоблачил мошенника, он на меня обозлился и сделал вот это. — Райан кивком указал на подвешенную ногу.
   — Ну и пусть полиция его арестует.
   — А что дальше? Полиция никогда бы ничего не доказала. И подонок остался бы чист. Но со мной это не пройдет. Я навещу его, как только выйду отсюда.
   — Последнее слово всегда должно быть за тобой, не так ли, Ник? — устало спросила она.
   Он не ответил.
   — На этот раз тебе опять повезло, — продолжала она. — Они могли тебя убить. Не они, так кто-нибудь другой. Ты никогда не знаешь, что может с тобой случиться завтра. В следующий раз у них будет не бейсбольная бита, а пистолет.
   — Профессиональный риск, — сказал Райан. Ему никак не удавалось лечь поудобнее.
   — Так, может быть, ты выбрал не ту профессию? — рассердилась Ким. — Оставь ее, пока не поздно.
   — Не могу, — сказал он, — у меня теперь свое дело.
   — У тебя также есть и семья, о которой ты мог бы подумать. Если ты еще не забыл о нас с Келли.
   — Так ради кого, ты думаешь, я столько работаю? Ради тебя и Келли.
   — Она же совсем тебя не видит, потому что ты все время работаешь. Это все, что ты делаешь в жизни. С тех пор как ты открыл свое чертово дело, только оно имеет для тебя значение.
   — Ты никогда ни в чем не нуждалась. Тебе всего хватало.
   — Мне не хватало тебя, — сказала Ким раздраженно. — Ты не знаешь, где предел. Ты не остановишься, пока тебя не убьют. Я не хочу присутствовать при этом. — У нее сорвался голос.
   — И не надо, — холодно ответил Райан.
   ... Проснувшись, Ким почувствовала, что глаза у нее мокрые от слез. Она медленно поднялась, всматриваясь в темноту и пытаясь определить, где же она находится.
   Рядом спокойно спал Джозеф Финли.
   Не было ни докторов, ни больницы, ни Райана. Она снова легла, чувствуя, как щекочут шею спутанные волосы.
   Ким закрыла глаза, но еще очень долго не могла уснуть.

Глава 14

   — У вас не найдется монетки? — обратилась Мария Дженкинс к группе пожилых людей, спускавшихся в метро.
   Один из них, мужчина в темно-синем пиджаке, полез в карман и швырнул Марии монету, как будто бросил кусок бродячей собаке. Она поймала монету и с радостью обнаружила, что это целый фунт. Краем глаза она увидела, как человек, шедший рядом с щедрым дарителем, потянул его за рукав. Его слова потом долго звучали в ее ушах: «Зачем ты сделал это, Джон? У нее денег, может быть, куда больше, чем у нас с тобой».
   Раздался хохот, люди исчезли на эскалаторе.
   Мария вытащила из кармана все деньги, которые она собрала возле метро, и стала их пересчитывать, как диккенсовский скупец. Коллективная щедрость составила два фунта тридцать шесть шиллингов. Мария положила деньги обратно в карман и направилась подземным переходом от Пикадилли-Сиркус к Риджент-стрит. Увидев вывеску филиала «Данкин Донатс», она вошла и купила чашку чая и две булочки. Сидя за столиком, она наблюдала, как толпа людей течет мимо в свете неоновых фонарей. Вечером вся Пикадилли была озарена разноцветными огнями вывесок. Это была ее первая ночь после ухода из гостиницы на Оссалтон-стрит. Мария старалась не вспоминать об этом приюте для бездомных. Она сама решит, где ей лучше переночевать. Город предлагал множество закоулков и подворотен, однако надо быть осторожней в выборе.
   Стренд показался ей самым лучшим местом. Пикадилли привлекала наркоманов. Оксфорд-стрит облюбовали пьяницы. В обществе бездомных даже никому не нужные знали, где их примут, а где нет. Мария решила, что пора отправляться на Стренд.
   Она выпила свой чай и отправилась в путь по Пикадилли, пробираясь сквозь толпу, вечно снующую по этой главной достопримечательности Вест-Энда, минуя полчища туристов, вертящих головами во все стороны. Она несла свою сумку на плече и то и дело извинялась, задев ею кого-нибудь из прохожих.
   Проходя мимо Трокадеро, она увидела ресторан на другой стороне улицы и беспечных людей за столиками. Она испытывала зависть и обиду одновременно. А совсем рядом, за стеклом закусочной, две девушки не старше ее делили между собой гамбургер. Сестры или подруги?
   На Лейчестер-сквер человек в длинном грязном пальто рылся в урне и очень обрадовался, найдя бутылку с остатками какого-то напитка. Он вынул пробку, понюхал содержимое и, решив, что это пригодно для желудка, с жадностью высосал из горлышка.
   Наблюдая за ним, она вспомнила, какая жара навалилась днем на город. В Сити пахло кухней и бензином. От переполненных урн несло отвратительной вонью. Она бродила вместе с толпами людей по жаре, смахивая с шеи влажные от пота волосы, и ее не покидала мысль, которая начала мучить еще в гостинице.
   Может быть, ей надо вернуться домой? Несомненно, дома ей будет невыносимо тяжело видеть, как рушится брак родителей, но все-таки это лучше, чем просить милостыню и ночевать где придется.
   Она пересекла Черинг-Кросс и вышла в переулок Сан-Мартин. На другой стороне стояла очередь в Стрингфеллоуз. Богатые бездельники толпились на тротуаре, ожидая позволения швейцаров войти. Мария видела, как прогнали двух молодых людей. Они злобно кричали на швейцара, а тот их отталкивал. Это был мир, которого она не знает и не желает знать. Она его просто ненавидит. Там есть девушки ее возраста, которым никогда не приходилось и не придется клянчить на улице деньги, чтобы купить себе чашку чая. Хотя, впрочем, попав в это заведение, они тоже, по-своему, просят милостыню, задирая юбки повыше.
   Неподалеку Мария увидела кафе и нашарила в кармане немного мелочи. Хватит на баночку какой-нибудь воды. Она взяла кока-колу и села на ступеньках Сан-Мартина, рассматривая Трафальгарскую площадь. Колонна Нельсона устремлялась ввысь к тонким облакам, которые медленно проплывали по небесному своду, подгоняемые теплым ветерком.
   Но нельзя вот так вдруг вернуться. Сначала надо позвонить домой, думала Мария.
   А что, если ее не примут? Ведь их брак, наверное, окончательно распался. Может, и возвращаться-то не к кому?
   Она не спеша потягивала кока-колу, положив на ступеньки сумку, которая служила ей подушкой. Два человека уже спали, расположившись у дверей церкви, один из них в спальном мешке, несмотря на жару.
   Может, и ей остаться здесь на ночь? Переночевать на ступеньках Сан-Мартина, а завтра отправиться домой. Но как? Нужно купить билет на поезд. Она поняла, что никакого выбора у нее нет.
   Сначала люди проходили мимо, не обращая на нее внимания. Потом кто-то бросил монетку в пятьдесят пенсов.
   — Подайте, пожалуйста, — повторяла она одно и то же, как заезженная пластинка.
   — Ну и сколько тебе нужно?
   Мария вздрогнула.
   Что-то в этом голосе ее напугало. Она подняла глаза и увидела высокого мужчину в джинсах и белой рубашке. Ему было уже за сорок, но свои длинные волосы он собрал в хвост, как у молодого парня. Волосы были гладко зачесаны назад и стянуты так туго, что кожа на висках натянулась. Он стоял, засунув руки в карманы.
   — Так сколько тебе нужно? — повторил он.
   Мария недоверчиво посмотрела на него.
   — Тебе на еду? — продолжал незнакомец.
   Как бы в ответ на этот вопрос в животе у нее заурчало.
   Мужчина улыбнулся.
   — Мне надо добраться домой, — объяснила Она. — Мне нужен билет на поезд. За двадцать фунтов.
   Он достал из кармана кошелек и протянул ей новенькую бумажку в двадцать фунтов.
   Лицо Марии оживилось, но потом вдруг разом помрачнело.
   — Но я не проститутка, — быстро заговорила она, — и только потому, что вы дали двадцать фунтов...
   Он ее резко оборвал.
   — Бери деньги, — прикрикнул он на нее с негодованием. — Я просто хочу тебе помочь, вот и все.
   — Почему?
   — Потому что у меня есть дочь такого же возраста. Дай Бог, чтобы ей тоже кто-нибудь пришел на помощь, если она окажется в твоем положении.
   — Спасибо, — тихо сказала Мария, протягивая руку за деньгами.
   Но он вдруг отдернул свою руку.
   — А как я узнаю, что ты потратила их на билет или на еду? — резко спросил он. — Может, ты придумала эту историю, чтобы раздобыть деньги на наркотики. — Он уже собирался убрать деньги в кошелек.
   Мария вскочила.
   — Честное слово, я говорю правду, — сказала она. — Мне нужны деньги, чтобы добраться домой. Пожалуйста, поверьте. Я куплю что-нибудь поесть, а все остальное потрачу на дорогу.
   Мужчина покачал головой.
   — Я тебе не верю, — медленно произнес он. — Но есть простой способ доказать мне, что ты не врешь. — На его лице вновь появилась улыбка. — Разреши мне купить тебе что-нибудь из еды. По крайней мере, я буду знать, что ты не голодна.
   Мария улыбнулась.
   — Договорились? — спросил он, снова протягивая ей бумажку в двадцать фунтов.
   Она кивнула.
   — Спасибо, — прошептала она, и он отдал ей деньги.
   — Пошли, — сказал он, — здесь за углом есть местечко, где мы сможем поесть.
   Мария шла рядом с ним, зажав в кулаке двадцать фунтов. Она думала о доме.
   Мужчина изредка поглядывал на нее. Руки у него опять были в карманах.
   Правая рука сжимала рукоятку ножа.

Глава 15

   С того дня как Ник Райан увидел ресторан Тидди Долза, его не оставляли подозрения.
   Тогда он был еще инспектором и расследовал дело об убийстве проститутки в Ред-Лайон-Ярд. Кто-то зверски убил эту девушку из высших слоев общества, выколол ей глаза и отрубил руки.
   Убийцей оказался сутенер, на которого она одно время работала.
   Райан выследил его в Шефард-Маркете и взял в ресторане.
   В этот ресторан Райан привел Ким в день их первого свидания.
   Теперь он сидел здесь рядом с главным входом, держа в руке рюмку водки с лимонадом, и ждал Ким. Вокруг него люди были заняты едой и разговорами. По сравнению с жарой, которая стояла на улице, в ресторане было прохладно. Гигантские вентиляторы плавно вращались под потолком, как перевернутые вниз пропеллеры вертолетов, распространяя приятный ветерок по всему залу. Это каменное здание надежно защищало от беспрестанного зноя. Райан чувствовал себя комфортно даже в пиджаке и галстуке.
   Он увидел в дверях Ким и улыбнулся.
   На ней был черный брючный костюм и белая блузка. Глаза притаились за темными очками, но она сняла их, как только вошла в ресторан, потому что сразу же заметила его.
   Райан встал ей навстречу и наклонился, чтобы поцеловать. Она поцеловала его в губы, но это был дружеский поцелуй.
   — Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он.
   Она заказала джин с тоником и села рядом.
   Он подумал, как прекрасно она выглядит.
   А она подумала, что он выглядит как на смертном одре. Под глазами у него были темные круги, лицо казалось изможденным, но когда он посмотрел на нее, его взгляд прояснился.
   Она выпила свой джин, и Райан попросил проводить их к столику, который находился в более уединенном месте, внутри арки, больше похожей на тоннель.
   Вокруг ресторанная болтовня сливалась в неразборчивый гул. В основном слышалась иностранная речь. Тидди Долз привлекал туристов тем, что у него была традиционная английская кухня.
   — Ты отлично выглядишь, — заметил Райан, разглядывая поверх очков свою бывшую жену.
   — Я не могу сказать этого о тебе, Ник, — ответила Ким. — Как ты себя чувствуешь?
   — Немного устал за последнее время И плохо спал сегодня, только и всего.
   — Слишком много работы?
   — Слишком много работы не бывает. Чем больше работы...
   — Тем больше денег. Я знаю, — прервала его Ким.
   Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
   — Как Келли? — спросил он, наконец прервав молчание.
   — Прекрасно. Ты бы зашел и сам у нее спросил.
   — Обязательно зайду, но сейчас я на самом деле очень занят.
   — Ты всегда занят, Ник.
   — Так уж я устроен, Ким.
   — Мне ты можешь этого не объяснять.
   Она взяла меню, быстро пробежала его глазами и сказала ему, что взять для нее. Когда подошел официант, Райан заказал еще и спиртного.
   — Ну так что же у тебя за новость? — спросила она, улыбаясь.
   Он рассказал, как расширяется его дело, похвастал новым помещением в Ковент-Гарден.
   Не знаю, как личная жизнь, но работа стала для него еще важнее, чем прежде, подумала она с грустью.
   — Я рада за тебя, Ник. Это отличные новости. — Она подняла свой бокал. — Давай выпьем за твой успех.
   Они чокнулись и выпили.
   — Джо не возражал против твоей встречи сегодня со мной? — поинтересовался Райан.
   — С какой стати? — спросила Ким.
   — Ну, все-таки...
   — А это тебя уже вовсе не касается, Ник, — сказала она тихо.
   Им принесли еду, и образовалась некоторая пауза, после чего Райан продолжил свою атаку:
   — А как поживает проектировщик земельной собственности для миллионеров? По-прежнему скупает трущобы в Лондоне и перепродает их за двойную цену? — В голосе Райана слышалась явная издевка, но Ким это не задевало.
   — У Джо все в порядке, если ты это хотел знать, — огрызнулась она.
   На мгновение их взгляды встретились. Райан закашлялся и прикрыл рот рукой. Он почувствовал привычную боль, но она прошла довольно быстро.
   — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросила Ким.
   — Я же сказал тебе, все нормально. — Он глотнул из бокала. — Спасибо за твою заботу.
   — Не делай вид, что ты этим удивлен, Ник. То, что мы теперь не муж и жена, вовсе не значит, что мне нет до тебя никакого дела. Мы прожили вместе четырнадцать лет, ты не забыл об этом? И единственной нашей проблемой было только то, что ты был женат еще и на своей работе.
   — Не начинай все сначала, Ким, — раздраженно сказал Райан. — Ты знаешь, как это было важно для меня. Особенно в первый год, когда я открыл свое агентство.
   — Да, и я старалась не мешать тебе, не так ли? Все, о чем я просила, — это чтобы ты не забывал, что кроме твоего чертова агентства у тебя есть мы с Келли. Я не так много просила, Ник.
   — Значит, ты оставила меня только из-за этого?
   — Не только из-за агентства. Ты все время рисковал. Я устала от постоянного напряжения, от страха, что раздастся звонок из больницы и меня пригласят для опознания твоего трупа.
   — Зато теперь ты замужем за мистером Надежность и тебе не надо волноваться из-за таких вещей. А также ломать голову, откуда взять денег, — сказал он с сарказмом.
   — Я люблю Джо. Он добрый и щедрый, он любит меня и Келли тоже. Но эта любовь не похожа на ту, которая была у меня к тебе, Ник. — У нее подступил к горлу комок, и она опустила голову — Ты был таким непредсказуемым, восторженным. Никогда нельзя было угадать твою реакцию А Джо расчетливый, его можно даже назвать скучным. Но мне все равно. По крайней мере, я знаю, что он будет рядом, когда мне необходимо. У меня с тобой такого не было никогда. И если уж выбирать между скукой и опасностью, я, не раздумывая, выберу скуку.
   Райан покачал головой и вздохнул.
   — Что он с тобой сделал, Ким, — произнес он с грустной улыбкой. — Он вытравил из тебя жизнь! Какой смысл жить, черт возьми, никогда не рискуя!
   Она смотрела на него, и ей очень хотелось возненавидеть его за эти слова, но она не могла.
   — Я надеюсь, у него не получится этого с Келли, — добавил Райан.
   — Если бы ты постарался видеться с ней чаще, ты смог бы все сам узнать, — ответила Ким с вызовом — Ты бы сам понял, изменилась она или нет.
   Райан молча глядел на нее.
   В ее глазах загорелся огонь, так хорошо знакомый ему. И все такой же яростный.
   — Ты не изменилась, Ким, — сказал он наконец. — Ты просто настроилась на другую жизнь.
   Она не ответила, даже не подняла головы от своей тарелки.
   Неужели она боится посмотреть ему в глаза?
   Она сделала глоток джина. Неужели она боится, что он прав?
   Они закончили ленч в полной тишине.

Глава 16

   Такое множество лиц. Через какое-то время все они становятся одинаковыми Винсент Кирнан зажмурил глаза и вновь открыл их, чтобы убедиться, что он на вокзале Кингс-Кросс, а не в научно-фантастическом фильме, где действуют похожие друг на друга внеземные существа.
   В вестибюле вокзала частицы бурлящей толпы беспорядочно перемещались взад и вперед.
   Кирнан потягивал чай, глядя на доску расписания с мелькающими на ней цифрами. Люди, спешащие на поезд, озабоченно поглядывали на табло. Он увидел мужчину, который тащил огромный чемодан. Пот пятнами выступал на его легком пиджаке. Следом торопливо шла женщина с тележкой, груженной сумками. Этой тележкой она успешно прокладывала себе дорогу.
   Дальше толпа людей, ожидающих поезда на Лидс, выстраивалась в линию. Кирнан вглядывался в лица. Сделав еще глоток, он почувствовал, что его рубашка насквозь промокла от пота. Пот покрывал и его мощные волосатые руки, усыпал их блестящими капельками.
   Он отошел от киоска Кейси Джонз и стал медленно пробираться сквозь толпу людей, вглядываясь в каждого, мимо которого проходил, но особенно в лица молодых девушек. Разглядывал он их украдкой, исподтишка, стараясь, чтобы его взгляды не были замечены. Блондинки, брюнетки, шатенки, рыжие. Он рассматривал их всех подряд.
   Последний раз, когда он ее видел, она была блондинкой.
   Но она могла перекраситься в любой цвет.
   Волосы у нее были длинные и вьющиеся, ниспадавшие на плечи.
   А что, если она подстриглась?
   Она могла сделать с собой что угодно. Но могла ли она за пять месяцев измениться так, чтобы он ее не узнал?
   Кирнан прошел мимо В.Х. Смита, быстро заглянул внутрь и увидел много разных лиц. Он на минуту задержался, допил свой чай и бросил стаканчик в урну. Из заднего кармана джинсов он вынул тонкий красный пластиковый бумажник и украдкой приоткрыл его.
   Там был автобусный проездной билет с фотографией улыбающейся девушки со светлыми вьющимися волосами. Ей было семнадцать лет. На карточке было написано имя: Джозефина Кирнан.
   Он опять огляделся.
   Все равно что искать иголку в стоге сена, думал он, пробираясь к кассе. Одна из девушек приняла его оценивающий взгляд за наглое разглядывание, но все же улыбнулась в ответ. Кирнан тоже улыбнулся и двинулся дальше.
   У кассы ее не было. Он вошел внутрь, огляделся, затем вновь вышел в вестибюль.
   Со своими объявлениями, разносящимися по всему вокзалу и отражающимися от высокого купола здания, ворвалась в суматошную жизнь пассажиров информационная служба. Монотонный голос сливался с шумом прибывающих и уходящих поездов, с непрерывающимся гулом разговоров.
   Кирнан чувствовал себя посторонним наблюдателем. Конечно, он был частью толпы, но в то же время он мог сконцентрироваться на каждом отдельном лице. Интересно, велика ли математическая вероятность того, что он может найти свою сестру в таком месте, как это, где за день бывает более полумиллиона человек?