Я продолжала ждать. Я ежедневно покупала массу газет, что было пустой тратой денег. Мне не приходило в голову, что враг прибегнет к новому способу распространения информации — воспользуется Интернетом.
Однажды утром Диана примчалась в мой кабинет.
— Включите компьютер! — закричала она.
— Не могу, — сказала я. — С минуты на минуты придет пациент.
— Включите! — повторила она. — Увидите, что о вас пишут!
— Кто пишет?
— Все!
— Ты имеешь в виду, что на каких-нибудь женских сайтах упомянули методику доктора Виман?
— Нет, это было бы хорошо. А там пишут какие-то гадости.
Сомнений больше не было. Неужели сейчас я узнаю, кто из моих подруг строил козни у меня за спиной? И что я сделаю после того, как узнаю правду?..
— Вы включите свой компьютер или посмотрите на моем? — настаивала Диана.
— Посмотрю на твоем, — сказала я, не в силах сидеть и ждать, пока мой компьютер загрузится.
— Вот, смотрите, — сказала Диана, открывая статью на каком-то сайте, о котором я даже и не слышала раньше.
Я взглянула — и мое сердце дрогнуло. Так я и думала! Я всегда догадывалась, что это она, всегда в глубине души чувствовала, что тут что-то не то, но не могла смириться с этой мыслью. Однако теперь сомнений больше не было. Я знала, что мне будет тяжело, но не до такой же степени! Мне нанесли удар — не в спину, а в самое сердце… Глаза мои наполнились слезами, а в голове вертелась одна мысль: «Как она могла?!»
— Доктор Виман, — сказала Диана, положив руку мне на плечо, чтобы как-то успокоить. — То, что о вас пишут, — правда? Вы поэтому так расстроились? Налоговая полиция хочет прикрыть ваше дело… то есть наше дело?
— Нет, — выдавила из себя я. — Никто не закрывает наше дело, Диана.
— Тогда почему вы плачете?
— Я потеряла друга, — грустно сказала я. — И я не скоро оправлюсь после такого удара.
Пенни! Пенни-хищница. Пенни, умница и ловкачка. Пенни, которая всегда добивается того, чего хочет…
Но чего она хотела? Что заставило ее направить свою разрушительную энергию против меня? Что ей было нужно? Кип? Но если так, тогда зачем было писать другие статьи — о нас с Брэндоном, о налоговой полиции? Так или иначе, я решила, что спрошу ее об этом.
Я позвонила ей на работу. Она была занята с клиентом, и я оставила сообщение секретарше, что мне надо встретиться с Пенни после работы. Я сказала, что приеду к ней домой в полседьмого, если она не перезвонит мне в течение часа.
Она мне не перезвонила, и в полседьмого я отправилась к ней. Я застала ее дома. Как ни в чем не бывало, Пенни извинилась за беспорядок и предложила что-нибудь выпить. Я отказалась.
— Не будешь виски? — удивилась она. — Что-то я не узнаю тебя.
— Нет, это я не узнаю тебя.
— О! В чем же я провинилась? Перешла на Язык мужчин? Перебила тебя? Не проявила сочувствие?
— Нет, методика доктора Виман тут ни при чем. Я говорю о налоговой полиции.
— Ах да, я забыла спросить тебя об этом, и Линн Виман тут же надула губы. Что-нибудь изменилось? Ты наняла адвоката?
— Нет.
— Почему? Неужели ты позволишь им так просто все отнять у тебя?
— Это ты пыталась все отнять у меня!
Казалось, мое высказывание озадачило ее.
— Выпей-ка виски. Что-то ты не то говоришь.
— Нет у меня никаких проблем с налоговой полицией, Пенни. И не было.
— Но ты же говорила, что тебя хотят посадить в тюрьму!
— Я все придумала.
Пенни прикрыла на минуту глаза рукой.
— Кажется, виски нужно мне. — Она открыла бар и плеснула себе виски. — Повтори-ка еще раз. Что ты сказала?
— Никакие полицейские не врывались ко мне офис, я солгала. Я придумала это специально для тебя.
Она рассмеялась:
— Не понимаю, что с тобой сегодня. Ведь ты, по-моему, рассказала то же самое Гейл, Саре и Изабелле.
— Нет. Я рассказала это только тебе: проверить, разболтаешь ли ты эту историю, как разболтала две предыдущие. Я поставила ловушку для тебя, и ты в нее попалась.
Пенни продолжала потягивать виски.
— В чем же ты меня обвиняешь, Линн? У меня такое впечатление, что ты меня в чем-то обвиняешь. Почему ты не скажешь это прямо? Наверное, я очень глупа, но я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты не глупа. Ты очень умна. Именно поэтому я так долго не могла раскусить тебя.
— Ничего не понимаю. Скажи, наконец!
— Ты была любовницей Кипа, Пенни.
Я сделала паузу, чтобы она могла опровергнуть мои слова. Но Пенни молчала.
— А потом ты посоветовала мне бросить его, но для окружающих оставаться парой, чтобы сохранить свою профессиональную репутацию, помнишь? Но я никак не могла решить, стоит ли мне следовать твоему совету, и тогда ты продала историю «Инквайрер», чтобы я подумала на Кипа. Мы расстались, моя карьера рухнула, однако этого тебе показалось недостаточно, и тогда ты позвонила в «Нью-Йорк пост» и рассказала, что Брэндон был моим пациентом. Но почему, Пенни? Зачем ты так со мной поступала?
Она поставила на стол свой бокал. На ее лице появилась странная улыбка. Все было кончено — она попалась и прекрасно знала об этом.
— Линн, — сказала она, — до чего ты наивна и далека от реальности!
— Зато ты далеко не наивна. Ты прекрасно разбираешься в людях. Ты просто дрянь, Пенни!
Она засмеялась:
— Поговорить-то ты умеешь. Ведь это твоя специальность.
— А обманывать, совершать подлости — твоя специальность?
— Нет. Моя специальность — блюсти справедливость.
— Справедливость?
— Да. Следить за тем, чтобы каждому доставалось по справедливости.
— Что ты называешь справедливостью? Разве справедливо то, что ты сделала?
— Разумеется. Тебе в этой жизни досталось слишком много. Значит, надо было что-то у тебя отнять. Чтобы восстановить справедливость.
— Слишком много чего?
Я всегда догадывалась, что Пенни завистлива, но я не думала, что она сумасшедшая.
— Линн, Линн, ты не понимаешь! — Она сделала еще глоток виски. — Видишь ли, когда ты была замужем за Кипом, вы казались блестящей парой — парой, у которой было все, что нужно для счастья. И, самое главное, у вас было взаимопонимание. О вашей паре писали в газетах, о вас снимали телепередачи. Но это несправедливо! У некоторых женщин нет мужей вообще, не говоря уже о таких мужьях, как Кип. Поэтому мне пришлось вмешаться. Взять излишки у богатых, чтобы отдать бедным.
«Странная логика», — подумала я.
— Ну прямо Робин Гуд какой-то.
— Можешь называть это как хочешь.
— И поэтому ты соблазнила Кипа? «Отобрала его у богатых, чтобы отдать бедным?» А бедная у нас — ты?
— Именно так. Впрочем, его и соблазнять-то не пришлось. Он был уже готов к подобной интрижке. Более того, он жаждал такой интрижки! Все, что от меня потребовалось, это сказать: «Какой у вас инструмент, мистер Плотник!» — и он стал моим.
— Но он не любил тебя, Пенни.
— Не любил. И это тоже было несправедливо. Но когда он сказал мне, что любит тебя — несмотря на то, что у нас с ним был потрясающий секс, — я решила разрушить твою карьеру. Чтобы доказать, что ты ничем не лучше других.
«У нее и в самом деле не все дома, — подумала я. — Как же я раньше не догадывалась?»
— Мне удалось смешать тебя с грязью, — продолжала она. — Все шло хорошо, пока ты не прицепилась к этому Брэндону Броку. Я подумала — ладно. Обучит его своему драгоценному Языку женщин, и все. Но не тут-то было!
— Ты права. Мы полюбили друг друга.
— Да. Кто бы мог подумать! Самый суровый начальник Америки — и самый занудный лингвист! По-моему, такие браки не заключаются на небесах.
— Но мы были прекрасной парой, Пенни.
— И это тоже несправедливо.
Опять двадцать пять!
— Значит, ты решила, что Брэндона тоже надо у меня отнять?
— Именно.
— А когда ты поняла, что тебе не удастся соблазнить его, так как нормальные мужчины шарахаются от тебя, ты решила прибегнуть к другому способу: распространить информацию о том, что он был моим пациентом, и тем самым лишить меня его доверия.
— Все так. Только заявление, что мужчины шарахаются от меня, — это удар ниже пояса.
— Как и твоя подлая ложь! Кстати, что там у нас было с налоговой полицией? Что тобой руководило на этот раз? Ты захотела, чтобы Брэндон лишний раз убедился в моей нечестности? Чтобы лишить нас всяких шансов на примирение?
— Абсолютно верно.
— Тогда дело не в справедливости, — сказала я. — Дело в любви. Тебя ни один мужчина никогда не любил, и ты не могла смириться с мыслью, что меня любили двое мужчин. Но почему ты решила, что можешь заставить Кипа и Брэндона разлюбить меня? Любовью нельзя управлять. Любовь продолжается, несмотря ни на что. Поэтому твоей партизанской тактикой ты ничего не добьешься.
— Прибереги лекции для своих пациентов! — огрызнулась она.
— Я так и сделаю. Но для начала я докажу тебе, что все твои усилия напрасны. Ты пыталась лишить меня любви Кипа, но у тебя ничего не вышло. Тогда ты попыталась лишить меня любви Брэндона, и это не сработало.
— Почему же? Это сработало. Ведь вы с Брэндоном расстались, ты сама сказала. Ты же все время ныла, как тебе плохо без него.
— Должна тебя разочаровать: мы не расстались. Брэндон сам посоветовал мне расставить ловушку, в которую ты попалась.
Пенни совсем пала духом.
— Значит, вы снова вместе?
— Да, мы любим друг друга и будем вместе. У нас прекрасное будущее — без тебя. Тебе придется поискать себе другую подругу, с которой можно будет проделывать твои фокусы.
Я собралась было уходить, но вспомнила, что хотела задать ей еще один вопрос:
— Кстати, насчет подруг. Гейл, Изабелла и Сара знают, что ты вытворяешь?
— Конечно, нет.
— А ты когда-нибудь пыталась отнять что-нибудь у них?
— Зачем брать на себя такой труд? По части любви все они банкроты. Хотя Изабелла, похоже, счастлива со своей новой подругой…
— Даже не думай об этом! — сказала я, читая ее мысли. — Если ты попытаешься применить к ней один из своих приемов, я расскажу руководству «Феминакса» и всех других компаний Нью-Йорка, чтб ты мне устроила.
— Звучит как угроза.
— Это и есть угроза.
— Ты все сказала?
— Все.
Я окинула ее последним взглядом. Это был тяжелый, безнадежный случай. Но меня больше не волновали ее проблемы.
— Что? — спросила она. — Ты так посмотрела, будто хотела что-то сказать.
— Я хотела сказать только одно: удивляюсь, как ты могла притворяться моей подругой и при этом постоянно портить мне жизнь. Как ты сумела продержаться так долго, Пенни?
— Талант! — усмехнулась она.
— Талант, который тебя до добра не доведет. Ты одна. Совсем одна. Разве ты этого добивалась?
Я не стала дожидаться ее ответа. Не успела она открыть рот, я была уже за дверью.
33
Эпилог
Однажды утром Диана примчалась в мой кабинет.
— Включите компьютер! — закричала она.
— Не могу, — сказала я. — С минуты на минуты придет пациент.
— Включите! — повторила она. — Увидите, что о вас пишут!
— Кто пишет?
— Все!
— Ты имеешь в виду, что на каких-нибудь женских сайтах упомянули методику доктора Виман?
— Нет, это было бы хорошо. А там пишут какие-то гадости.
Сомнений больше не было. Неужели сейчас я узнаю, кто из моих подруг строил козни у меня за спиной? И что я сделаю после того, как узнаю правду?..
— Вы включите свой компьютер или посмотрите на моем? — настаивала Диана.
— Посмотрю на твоем, — сказала я, не в силах сидеть и ждать, пока мой компьютер загрузится.
— Вот, смотрите, — сказала Диана, открывая статью на каком-то сайте, о котором я даже и не слышала раньше.
Я взглянула — и мое сердце дрогнуло. Так я и думала! Я всегда догадывалась, что это она, всегда в глубине души чувствовала, что тут что-то не то, но не могла смириться с этой мыслью. Однако теперь сомнений больше не было. Я знала, что мне будет тяжело, но не до такой же степени! Мне нанесли удар — не в спину, а в самое сердце… Глаза мои наполнились слезами, а в голове вертелась одна мысль: «Как она могла?!»
— Доктор Виман, — сказала Диана, положив руку мне на плечо, чтобы как-то успокоить. — То, что о вас пишут, — правда? Вы поэтому так расстроились? Налоговая полиция хочет прикрыть ваше дело… то есть наше дело?
— Нет, — выдавила из себя я. — Никто не закрывает наше дело, Диана.
— Тогда почему вы плачете?
— Я потеряла друга, — грустно сказала я. — И я не скоро оправлюсь после такого удара.
Пенни! Пенни-хищница. Пенни, умница и ловкачка. Пенни, которая всегда добивается того, чего хочет…
Но чего она хотела? Что заставило ее направить свою разрушительную энергию против меня? Что ей было нужно? Кип? Но если так, тогда зачем было писать другие статьи — о нас с Брэндоном, о налоговой полиции? Так или иначе, я решила, что спрошу ее об этом.
Я позвонила ей на работу. Она была занята с клиентом, и я оставила сообщение секретарше, что мне надо встретиться с Пенни после работы. Я сказала, что приеду к ней домой в полседьмого, если она не перезвонит мне в течение часа.
Она мне не перезвонила, и в полседьмого я отправилась к ней. Я застала ее дома. Как ни в чем не бывало, Пенни извинилась за беспорядок и предложила что-нибудь выпить. Я отказалась.
— Не будешь виски? — удивилась она. — Что-то я не узнаю тебя.
— Нет, это я не узнаю тебя.
— О! В чем же я провинилась? Перешла на Язык мужчин? Перебила тебя? Не проявила сочувствие?
— Нет, методика доктора Виман тут ни при чем. Я говорю о налоговой полиции.
— Ах да, я забыла спросить тебя об этом, и Линн Виман тут же надула губы. Что-нибудь изменилось? Ты наняла адвоката?
— Нет.
— Почему? Неужели ты позволишь им так просто все отнять у тебя?
— Это ты пыталась все отнять у меня!
Казалось, мое высказывание озадачило ее.
— Выпей-ка виски. Что-то ты не то говоришь.
— Нет у меня никаких проблем с налоговой полицией, Пенни. И не было.
— Но ты же говорила, что тебя хотят посадить в тюрьму!
— Я все придумала.
Пенни прикрыла на минуту глаза рукой.
— Кажется, виски нужно мне. — Она открыла бар и плеснула себе виски. — Повтори-ка еще раз. Что ты сказала?
— Никакие полицейские не врывались ко мне офис, я солгала. Я придумала это специально для тебя.
Она рассмеялась:
— Не понимаю, что с тобой сегодня. Ведь ты, по-моему, рассказала то же самое Гейл, Саре и Изабелле.
— Нет. Я рассказала это только тебе: проверить, разболтаешь ли ты эту историю, как разболтала две предыдущие. Я поставила ловушку для тебя, и ты в нее попалась.
Пенни продолжала потягивать виски.
— В чем же ты меня обвиняешь, Линн? У меня такое впечатление, что ты меня в чем-то обвиняешь. Почему ты не скажешь это прямо? Наверное, я очень глупа, но я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты не глупа. Ты очень умна. Именно поэтому я так долго не могла раскусить тебя.
— Ничего не понимаю. Скажи, наконец!
— Ты была любовницей Кипа, Пенни.
Я сделала паузу, чтобы она могла опровергнуть мои слова. Но Пенни молчала.
— А потом ты посоветовала мне бросить его, но для окружающих оставаться парой, чтобы сохранить свою профессиональную репутацию, помнишь? Но я никак не могла решить, стоит ли мне следовать твоему совету, и тогда ты продала историю «Инквайрер», чтобы я подумала на Кипа. Мы расстались, моя карьера рухнула, однако этого тебе показалось недостаточно, и тогда ты позвонила в «Нью-Йорк пост» и рассказала, что Брэндон был моим пациентом. Но почему, Пенни? Зачем ты так со мной поступала?
Она поставила на стол свой бокал. На ее лице появилась странная улыбка. Все было кончено — она попалась и прекрасно знала об этом.
— Линн, — сказала она, — до чего ты наивна и далека от реальности!
— Зато ты далеко не наивна. Ты прекрасно разбираешься в людях. Ты просто дрянь, Пенни!
Она засмеялась:
— Поговорить-то ты умеешь. Ведь это твоя специальность.
— А обманывать, совершать подлости — твоя специальность?
— Нет. Моя специальность — блюсти справедливость.
— Справедливость?
— Да. Следить за тем, чтобы каждому доставалось по справедливости.
— Что ты называешь справедливостью? Разве справедливо то, что ты сделала?
— Разумеется. Тебе в этой жизни досталось слишком много. Значит, надо было что-то у тебя отнять. Чтобы восстановить справедливость.
— Слишком много чего?
Я всегда догадывалась, что Пенни завистлива, но я не думала, что она сумасшедшая.
— Линн, Линн, ты не понимаешь! — Она сделала еще глоток виски. — Видишь ли, когда ты была замужем за Кипом, вы казались блестящей парой — парой, у которой было все, что нужно для счастья. И, самое главное, у вас было взаимопонимание. О вашей паре писали в газетах, о вас снимали телепередачи. Но это несправедливо! У некоторых женщин нет мужей вообще, не говоря уже о таких мужьях, как Кип. Поэтому мне пришлось вмешаться. Взять излишки у богатых, чтобы отдать бедным.
«Странная логика», — подумала я.
— Ну прямо Робин Гуд какой-то.
— Можешь называть это как хочешь.
— И поэтому ты соблазнила Кипа? «Отобрала его у богатых, чтобы отдать бедным?» А бедная у нас — ты?
— Именно так. Впрочем, его и соблазнять-то не пришлось. Он был уже готов к подобной интрижке. Более того, он жаждал такой интрижки! Все, что от меня потребовалось, это сказать: «Какой у вас инструмент, мистер Плотник!» — и он стал моим.
— Но он не любил тебя, Пенни.
— Не любил. И это тоже было несправедливо. Но когда он сказал мне, что любит тебя — несмотря на то, что у нас с ним был потрясающий секс, — я решила разрушить твою карьеру. Чтобы доказать, что ты ничем не лучше других.
«У нее и в самом деле не все дома, — подумала я. — Как же я раньше не догадывалась?»
— Мне удалось смешать тебя с грязью, — продолжала она. — Все шло хорошо, пока ты не прицепилась к этому Брэндону Броку. Я подумала — ладно. Обучит его своему драгоценному Языку женщин, и все. Но не тут-то было!
— Ты права. Мы полюбили друг друга.
— Да. Кто бы мог подумать! Самый суровый начальник Америки — и самый занудный лингвист! По-моему, такие браки не заключаются на небесах.
— Но мы были прекрасной парой, Пенни.
— И это тоже несправедливо.
Опять двадцать пять!
— Значит, ты решила, что Брэндона тоже надо у меня отнять?
— Именно.
— А когда ты поняла, что тебе не удастся соблазнить его, так как нормальные мужчины шарахаются от тебя, ты решила прибегнуть к другому способу: распространить информацию о том, что он был моим пациентом, и тем самым лишить меня его доверия.
— Все так. Только заявление, что мужчины шарахаются от меня, — это удар ниже пояса.
— Как и твоя подлая ложь! Кстати, что там у нас было с налоговой полицией? Что тобой руководило на этот раз? Ты захотела, чтобы Брэндон лишний раз убедился в моей нечестности? Чтобы лишить нас всяких шансов на примирение?
— Абсолютно верно.
— Тогда дело не в справедливости, — сказала я. — Дело в любви. Тебя ни один мужчина никогда не любил, и ты не могла смириться с мыслью, что меня любили двое мужчин. Но почему ты решила, что можешь заставить Кипа и Брэндона разлюбить меня? Любовью нельзя управлять. Любовь продолжается, несмотря ни на что. Поэтому твоей партизанской тактикой ты ничего не добьешься.
— Прибереги лекции для своих пациентов! — огрызнулась она.
— Я так и сделаю. Но для начала я докажу тебе, что все твои усилия напрасны. Ты пыталась лишить меня любви Кипа, но у тебя ничего не вышло. Тогда ты попыталась лишить меня любви Брэндона, и это не сработало.
— Почему же? Это сработало. Ведь вы с Брэндоном расстались, ты сама сказала. Ты же все время ныла, как тебе плохо без него.
— Должна тебя разочаровать: мы не расстались. Брэндон сам посоветовал мне расставить ловушку, в которую ты попалась.
Пенни совсем пала духом.
— Значит, вы снова вместе?
— Да, мы любим друг друга и будем вместе. У нас прекрасное будущее — без тебя. Тебе придется поискать себе другую подругу, с которой можно будет проделывать твои фокусы.
Я собралась было уходить, но вспомнила, что хотела задать ей еще один вопрос:
— Кстати, насчет подруг. Гейл, Изабелла и Сара знают, что ты вытворяешь?
— Конечно, нет.
— А ты когда-нибудь пыталась отнять что-нибудь у них?
— Зачем брать на себя такой труд? По части любви все они банкроты. Хотя Изабелла, похоже, счастлива со своей новой подругой…
— Даже не думай об этом! — сказала я, читая ее мысли. — Если ты попытаешься применить к ней один из своих приемов, я расскажу руководству «Феминакса» и всех других компаний Нью-Йорка, чтб ты мне устроила.
— Звучит как угроза.
— Это и есть угроза.
— Ты все сказала?
— Все.
Я окинула ее последним взглядом. Это был тяжелый, безнадежный случай. Но меня больше не волновали ее проблемы.
— Что? — спросила она. — Ты так посмотрела, будто хотела что-то сказать.
— Я хотела сказать только одно: удивляюсь, как ты могла притворяться моей подругой и при этом постоянно портить мне жизнь. Как ты сумела продержаться так долго, Пенни?
— Талант! — усмехнулась она.
— Талант, который тебя до добра не доведет. Ты одна. Совсем одна. Разве ты этого добивалась?
Я не стала дожидаться ее ответа. Не успела она открыть рот, я была уже за дверью.
33
По дороге домой я остановилась у телефонной будки и позвонила Брэндону. Мне не терпелось сообщить ему новость. Ведь теперь ничто не мешало нам быть вместе! Но я не дозвонилась ни ему домой, ни на работу: везде отвечал автоответчик. Я попробовала позвонить из дома — и снова не дождалась никакого ответа. Я поужинала, поработала немного и попробовала еще раз. Никто не взял трубку. Тяжело вздохнув, я легла в постель и заснула с мыслью о том, что позвоню ему завтра.
Впервые за долгие месяцы я хорошо спала. Как ни странно, я не увидела во сне Пенни, преследующую меня с топором, сующую мне в глаза тампоны «Феминакс» или норовящую вцепиться в меня своей мертвой хваткой. Я спала крепким сном без сновидений, а наутро проснулась бодрая и посвежевшая.
Добравшись до офиса, я первым делом позвонила Брэндону.
— Доброе утро, Наоми, — сказала я. — Это Линн Виман. Он здесь?
— К сожалению, его нет.
— Скажите мне правду, Наоми. Он здесь? — повторила я, решив, что она все еще действует согласно старой инструкции. — Мы помирились с мистером Броком. Я звоню, чтобы выяснить, может ли он сегодня составить мне компанию за обедом.
— Но я говорю правду, доктор Виман. Мистера Брока нет. Он уехал.
— Уехал? Далеко?
— В Японию. Он вылетел в Токио вчера.
Ну вот, всегда так! А я-то мечтала о романтическом обеде или ужине в каком-нибудь ресторане…
— Когда он вернется, Наоми?
— Через неделю, не раньше. А то и через десять дней.
Вот так разочарование! Десять дней — это же почти вечность!
— Тогда скажите ему, что я его искала, если он будет звонить.
— Обязательно.
— Или лучше дайте мне номер телефона его гостиницы. Я сама позвоню ему.
— С удовольствием.
Утром я приняла нескольких пациентов, а затем Диана отправилась за бутербродами к обеду, а я стала прослушивать сообщения на автоответчике. Одно из них было, между прочим, от представителя «Си-би-эс», который в прошлом году предлагал мне стать ведущей телевизионного шоу.
Конечно, я была польщена и заинтригована этим звонком. И, разумеется, я перезвонила ему. Он сразу взял трубку, и вскоре я услышала волшебные слова: «Линн, мы хотим сотрудничать с вами».
Что мне было делать? Отказаться? Послать его к черту? Конечно, нет! После того как я столько лет мечтала о признании, я не могла так поступить. Я назначила ему встречу на этой неделе и поспешила сообщить новость Диане, которая только что вернулась с бутербродами:
— Угадай, кто нам звонил!
— Знаю, знаю. Я же сама записывала сообщение.
— Представляешь? — Я села за стол, но к бутерброду не притронулась. — Они хотят снять пилотный выпуск программы! Диана, они заинтересовались мной! Они всерьез заинтересовались мной!
— В прошлый раз они тоже всерьез заинтересовались вами, и что из этого вышло? — Диана явно не разделяла моего энтузиазма. — Расскажите лучше, что произошло вчера между вами и Пенни.
Я рассказала ей все, до мельчайших подробностей.
— Она ненормальная, — сказала Диана, покачав головой. — Ей явно нужна помощь.
— Да уж! Но теперь мне нет дела до нее и ее проблем. У нее своя жизнь, у меня — своя. Мне не терпится рассказать все Брэндону, но придется долго ждать. Я хочу сказать ему это с глазу на глаз, а не по телефону.
— Почему?
— Он в Японии.
— Так поезжайте туда!
— Диана, ты с ума сошла!
— Вы же только что сказали, что вам не терпится сказать ему.
— Я же в переносном смысле…
— Сколько он там пробудет?
— Не меньше недели.
— Для свидания — вполне достаточно.
— Умоляю тебя, Диана! Япония на другом конце земного шара!
— В этом и состоит вся прелесть. Когда в последний раз у вас был отпуск, доктор Виман?
— У меня его никогда не было. Если не считать последнего года, когда я сидела без работы и целыми днями переписывала свое резюме.
— Вам нужен отпуск, — безапелляционно заявила она. — Вы же нигде не бываете, кроме лингвистических конференций.
Надо признать, она была права. Какой из меня путешественник? Кроме работы, ничего в жизни не вижу.
— Вы должны полететь в Японию, — настаивала Диана. — Удивить мистера Брока и устроить вам обоим романтическое приключение.
Я улыбнулась. Она все еще так молода и наивна!
— У меня есть определенные обязательства перед пациентами, Диана. Нельзя отменять занятия, не предупредив их заранее.
— Мне неприятно напоминать вам об этом, доктор Виман, но вы лингвист, а не врач, и ваши пациенты потерпят.
— Я понимаю…
— Кроме того, вы забыли, что есть я.
— Разве я могу забыть о тебе, Диана?!
— Я серьезно. Я могла бы заменить вас.
— Нисколько не сомневаюсь. Но есть еще одно «но»: такая поездка обойдется мне в целое состояние.
— Позвольте мне кое о чем вам напомнить, доктор Виман. Разве вы не говорили мне, что благодаря вашим отношениям изменился не только мистер Брок, но и вы сами? Что теперь вы стали более непосредственной в словах и поступках?
— Говорила. Раньше я бы и обсуждать этого не стала.
— Так покупайте билет и поезжайте к нему! К тому же это лучший способ доказать ему свои чувства. Отчасти она была права.
— А как же моя встреча с представителями «Си-би-эс»? Я не могу ее пропустить.
— Не пропускайте. Перенесите ее.
— Диана! Так с людьми не поступают. К тому же это мой единственный шанс, я не хочу, чтобы он ускользнул от меня.
— Но мистер Брок тоже может ускользнуть от вас.
— Господь с тобой, я этого не переживу! Он для меня сейчас дороже всего на свете.
— Так докажите это! Докажите ему и себе, что ваша карьера важна, но он важнее!
— Значит, ты предлагаешь мне сделать широкий жест?
— Я предлагаю вам просто поехать к своему любимому человеку. Он обиделся на вас, потому что решил, будто вы использовали его, чтобы восстановить свою репутацию. Если вы останетесь ради встречи с представителями «Си-би-эс», получится, что карьера для вас действительно важнее, чем он. Так, может быть, вы не изменились вовсе?
— Я не голодна, — сказала я, отодвигая от себя сандвич. — Пойду-ка я лучше поработаю.
— Можно я съем ваш бутерброд?
— Ради бога.
Я зашла в свой кабинет, села за стол и задумалась над словами Дианы. Чтобы измениться, стать лучше, не надо кричать на всех углах о произошедшей с тобой перемене. Нужно не на словах, а на деле доказать, каким ты стал.
В тот же день я позвонила Брэндону в гостиницу и убедилась, что он все еще там.
— Я решила уравнение с тремя неизвестными, — сообщила я ему.
— Не томи меня ожиданием! Кто же из них оказался дрянной девчонкой?
— Пенни. Какая же она все-таки стерва!
— Пенни? Я, признаться, подозревал Сару.
— Сара тоже стерва, но это уже проблемы ее мужа.
— Так, значит, все худшее осталось позади?
— Да. И теперь мы можем наконец полностью посвятить себя нашим отношениям! Ты же этого хотел?
— Я всегда этого хотел. Линн, мне страшно стыдно, что я не верил тебе. Мне не терпится увидеть тебя и попросить у тебя прощения.
«Скоро увидишь», — подумала я.
Люди вечно ворчат, что многочасовой перелет изматывает. Но я не жаловалась. Первую половину пути я проспала, всю вторую находилась в полудреме. «Боинг-747» представлялся мне волшебным экипажем, который нес меня навстречу моей мечте.
Когда я поднималась на лифте на сорок первый этаж, мне казалось, что все это происходит не со мной. Целый батальон служащих гостиницы поприветствовал меня низкими поклонами. Никогда к моей персоне не проявляли такого внимания. Я объяснила, что прилетела сюда из самого Нью-Йорка, чтобы сделать сюрприз мистеру Броку, руководителю компанию «Файнфудз», и мне нужен ключ от его комнаты. Я знала, что прошу невозможного, но не ожидала, что переговоры затянутся на целую вечность. В Японии сказать «нет» — значит проявить агрессию. Они будут с улыбкой настаивать на своем, пока вы не отступите. Но я не отступала, а они не сдавались. В конце концов мы пошли на компромисс: двое охранников пойдут со мной в номер Брэндона, я при них открою дверь и брошусь в его объятия.
Когда мы подошли к двери в номер, мне дали ключ. Задыхаясь от волнения, я вставила ключ в замочную скважину, повернула его, осторожно открыла дверь и осмотрелась вокруг. Брэндона нигде не было видно. Я зашла в номер — люкс, между прочим, — и охранники последовали за мной, продолжая следить, чтобы я не украла пепельницу. В то же мгновение из ванной донесся звук льющейся воды. Брэндон принимал душ.
«Чудесно! — подумала я. — Сейчас он выйдет оттуда в чем мать родила. Сюрприз так сюрприз!» Я хотела зайти в ванную, но охранники остановили меня. Пришлось ждать и слушать, как он плещется, мурлыкая что-то себе под нос (трудно было угадать мелодию, но я была готова поспорить, что он напевает что-то из репертуара Майкла Болтона).
Наконец Брэндон выключил воду и появился в дверях ванной. К счастью, он завернулся в полотенце. Увидев меня, он схватился за сердце. Я даже испугалась, что у него сейчас случится инфаркт.
— Брэндон, мой дорогой, — сказала я. — Я приехала, чтобы доказать тебе свою любовь.
— Линн?! — Его лицо расплылось в улыбке. Инфаркт отменяется. — Как ты сюда попала?
— Я же сказала: я приехала ради тебя.
— Но это же совершенно не в твоем духе!
— Теперь это в моем духе.
— Все в порядке, мистер Брок? — вмешался один из служащих гостиницы.
— Да, конечно, — сказал Брэндон.
Мои стражники наконец-то удалились, но он продолжал стоять посреди комнаты с нелепой улыбкой на лице.
— Брэндон, я хотела доказать тебе, как много ты для меня значишь, — повторила я. — Возможно, ты думаешь, что я сошла с ума. Но я не могла не приехать. Скажи, что ты рад мне!
Он подошел ко мне ближе — так близко, что я ощутила запах его лосьона после бритья.
— Я понимаю, что ты, наверное, все еще в шоке, — говорила я. — Я бы тоже на твоем месте удивилась. Будет легче, если ты дашь какой-нибудь выход своим эмоциям. Помнишь, как я учила тебя выражать свои чувства, облекая их в слова? Помнишь, Брэндон?
— Я помню, — мягко сказал он. — Я помню все до мелочей, что ты мне говорила. — Он поцеловал меня в щеку. — Твой прилет сюда — лучший подарок из всех, какие я когда-либо получал. Потому что я знаю: тебе пришлось пожертвовать чем-то ради меня. Я знаю, что это не просто твоя прихоть. Ты хотела мне доказать нечто важное. И мне тоже надо тебе кое-что доказать.
— Что?
— Что я был не прав, когда сомневался в тебе, и теперь понял это. Что я люблю тебя так сильно, как только можно любить, — я никогда раньше не думал, что такие чувства бывают на свете. И что я тоже мог бы пойти за тобой на край света.
Я с облегчением вздохнула.
— Знаешь, ведь сюрпризы — это очень коварная штука. Некоторые их любят, некоторые — нет. По-моему, ты из числа тех, кому они по вкусу. Я права?
Стоило мне произнести эти слова, как он сбросил с себя полотенце, и оно упало на пол. Передо мной стоял голый мужчина в состоянии сильнейшего сексуального возбуждения.
— Я ответил на твой вопрос? — спросил он.
— Вполне, — улыбнулась я.
Скажу вам по секрету, что я нашла лучший способ примирения с любимым мужчиной: полететь в Токио и заняться с ним любовью в номере пятизвездочного отеля. Не знаю уж, что там добавляют в воду или в пищу, но Брэндон был неутомим, как какой-нибудь кот из зверинца Изабеллы.
Конечно, между ласками он много раз повторял, что просит у меня прощения за свое недоверие ко мне, но в основном наш разговор в тот вечер состоял из слов: «О боже!», «Быстрее!», «Да!..»
На следующее утро, в полдесятого, Брэндон уже вел беседу в гостиной со своими коллегами, а я все еще нежилась в постели. Когда я наконец вышла из спальни, Тоши Ямазаки и Макото Такашими, те самые японцы, с которыми я познакомилась в Нью-Йорке, в машине Брэндона, поприветствовали меня и предложили нам свои услуги гидов и переводчиков.
Они показали нам город. Посетив представительство «Файнфудз», мы отправились есть лапшу в один из многочисленных ресторанчиков в национальном духе, где я попыталась есть палочками (не повторяйте моих ошибок — не надевайте в таких случаях шелковую блузку, которой вы дорожите). Потом Тоши и Макото отвели нас в один из чудесных садов города, показали нам знаменитый район Асакуса и многое другое. В завершение прогулки они посоветовали нам с Брендоном зайти в храм Сенсойи, куда местные жители и туристы ходят на поклонение.
— А вы не пойдете? — спросила я.
Он улыбнулся:
— Нет, это только для вас.
— Очень романтично, — поддержал его Макото и подмигнул.
Брэндон взял меня за руку, и мы вошли в храм. Осмотрев все здание, величественное и прекрасное, мы оказались у конторки, где нам предложили вытянуть жребий, чтобы узнать свою судьбу. Брэндон тянул первым. Он бросил монетку в сто йен в деревянную коробку и стал трясти ее, пока оттуда через маленькую дырочку не вывалилась бамбуковая дощечка с номером. Та же цифра стояла на одном из ящичков, установленных поблизости. Он достал из этого ящичка табличку и прочитал надпись на ней.
— К счастью, написано и по-японски, и по-английски, — сказал он.
— Отлично. И что же там написано?
— А вот что: «Остерегайтесь женщины, которая учит вас говорить на Языке идиотов».
— Не может быть!
— Правильно, не может. Там написано: «Если таинственная незнакомка неожиданно появится в вашем теннисном клубе, женитесь на ней».
Я засмеялась:
— Опять шутишь?
— Я не шучу. Это было бы справедливо.
Его лицо стало вдруг серьезным.
— Я хочу жениться на тебе, Линн. Я и раньше об этом говорил, а потом чуть не сбежал. Просвещенный, знакомый с Языком женщин мужчина не должен так поступать, верно?
— Верно.
— Но больше я никуда от тебя не денусь. Я хочу быть с тобой всегда, что бы ни случилось.
— Я так ждала этих слов!
— Так ты выйдешь за меня замуж? Я готов жениться на тебе хоть в следующие выходные!
Я обняла его.
— Я люблю тебя. Я хочу выйти за тебя замуж. Но сначала…
— Что сначала?
— Сначала я узнаю свое будущее.
Я опустила монетку в деревянную коробку, проделала ту же процедуру, что и Брэндон, и прочитала о своем будущем.
— Что пишут? — спросил он.
— «Не выходите замуж за человека, который называл вас „док“.
— Здорово придумано. Попробуй еще раз.
— Так и быть. «Если мужчина устраивает вас во всех отношениях, хватайте его и выходите за него замуж, пока это не сделала другая женщина».
— Что это значит? Ты говоришь мне «да»?
— Да!
Он подхватил меня на руки и закружил, поделившись со мной таким образом своими чувствами. Никогда раньше я не знала, что можно быть такой счастливой, все прежние счастливые мгновения померкли рядом с этим.
— Я люблю тебя, — сказала я. — О, как я тебя люблю!
Мы долго стояли в объятиях друг друга. Я отодвинулась от Брэндона, только когда вспомнила, что Тоши и Макото ждут нас.
— Надо идти, — сказала я.
— А все-таки, пока мы не ушли, скажи мне, что на самом деле написано на твоей табличке?
Я достала ее из кармана.
— «На удобном стуле хорошо сидеть».
Брендон засмеялся:
— Наверное, при переводе надпись утратила свой смысл.
— А на твоей что написано? — спросила я.
— «Умение обратиться к другому человеку так, чтобы слова нашли путь к его сердцу, — бесценный дар».
Я удивленно смотрела на него.
— Не может быть! Ты опять разыгрываешь меня?
— Клянусь тебе, Линн. Смотри!
Я прочитала надпись на табличке.
— Невероятно, правда?
— Потрясающе, — сказал он. — Только японец способен изложить методику доктора Виман одним коротким предложением. Ты вбивала ее мне в голову полгода.
— Но не забывай, что это были лучшие полгода в твоей жизни!
— Лучшие? — Он снова поцеловал меня. — А по-моему, лучшее у нас с тобой еще впереди.
Впервые за долгие месяцы я хорошо спала. Как ни странно, я не увидела во сне Пенни, преследующую меня с топором, сующую мне в глаза тампоны «Феминакс» или норовящую вцепиться в меня своей мертвой хваткой. Я спала крепким сном без сновидений, а наутро проснулась бодрая и посвежевшая.
Добравшись до офиса, я первым делом позвонила Брэндону.
— Доброе утро, Наоми, — сказала я. — Это Линн Виман. Он здесь?
— К сожалению, его нет.
— Скажите мне правду, Наоми. Он здесь? — повторила я, решив, что она все еще действует согласно старой инструкции. — Мы помирились с мистером Броком. Я звоню, чтобы выяснить, может ли он сегодня составить мне компанию за обедом.
— Но я говорю правду, доктор Виман. Мистера Брока нет. Он уехал.
— Уехал? Далеко?
— В Японию. Он вылетел в Токио вчера.
Ну вот, всегда так! А я-то мечтала о романтическом обеде или ужине в каком-нибудь ресторане…
— Когда он вернется, Наоми?
— Через неделю, не раньше. А то и через десять дней.
Вот так разочарование! Десять дней — это же почти вечность!
— Тогда скажите ему, что я его искала, если он будет звонить.
— Обязательно.
— Или лучше дайте мне номер телефона его гостиницы. Я сама позвоню ему.
— С удовольствием.
Утром я приняла нескольких пациентов, а затем Диана отправилась за бутербродами к обеду, а я стала прослушивать сообщения на автоответчике. Одно из них было, между прочим, от представителя «Си-би-эс», который в прошлом году предлагал мне стать ведущей телевизионного шоу.
Конечно, я была польщена и заинтригована этим звонком. И, разумеется, я перезвонила ему. Он сразу взял трубку, и вскоре я услышала волшебные слова: «Линн, мы хотим сотрудничать с вами».
Что мне было делать? Отказаться? Послать его к черту? Конечно, нет! После того как я столько лет мечтала о признании, я не могла так поступить. Я назначила ему встречу на этой неделе и поспешила сообщить новость Диане, которая только что вернулась с бутербродами:
— Угадай, кто нам звонил!
— Знаю, знаю. Я же сама записывала сообщение.
— Представляешь? — Я села за стол, но к бутерброду не притронулась. — Они хотят снять пилотный выпуск программы! Диана, они заинтересовались мной! Они всерьез заинтересовались мной!
— В прошлый раз они тоже всерьез заинтересовались вами, и что из этого вышло? — Диана явно не разделяла моего энтузиазма. — Расскажите лучше, что произошло вчера между вами и Пенни.
Я рассказала ей все, до мельчайших подробностей.
— Она ненормальная, — сказала Диана, покачав головой. — Ей явно нужна помощь.
— Да уж! Но теперь мне нет дела до нее и ее проблем. У нее своя жизнь, у меня — своя. Мне не терпится рассказать все Брэндону, но придется долго ждать. Я хочу сказать ему это с глазу на глаз, а не по телефону.
— Почему?
— Он в Японии.
— Так поезжайте туда!
— Диана, ты с ума сошла!
— Вы же только что сказали, что вам не терпится сказать ему.
— Я же в переносном смысле…
— Сколько он там пробудет?
— Не меньше недели.
— Для свидания — вполне достаточно.
— Умоляю тебя, Диана! Япония на другом конце земного шара!
— В этом и состоит вся прелесть. Когда в последний раз у вас был отпуск, доктор Виман?
— У меня его никогда не было. Если не считать последнего года, когда я сидела без работы и целыми днями переписывала свое резюме.
— Вам нужен отпуск, — безапелляционно заявила она. — Вы же нигде не бываете, кроме лингвистических конференций.
Надо признать, она была права. Какой из меня путешественник? Кроме работы, ничего в жизни не вижу.
— Вы должны полететь в Японию, — настаивала Диана. — Удивить мистера Брока и устроить вам обоим романтическое приключение.
Я улыбнулась. Она все еще так молода и наивна!
— У меня есть определенные обязательства перед пациентами, Диана. Нельзя отменять занятия, не предупредив их заранее.
— Мне неприятно напоминать вам об этом, доктор Виман, но вы лингвист, а не врач, и ваши пациенты потерпят.
— Я понимаю…
— Кроме того, вы забыли, что есть я.
— Разве я могу забыть о тебе, Диана?!
— Я серьезно. Я могла бы заменить вас.
— Нисколько не сомневаюсь. Но есть еще одно «но»: такая поездка обойдется мне в целое состояние.
— Позвольте мне кое о чем вам напомнить, доктор Виман. Разве вы не говорили мне, что благодаря вашим отношениям изменился не только мистер Брок, но и вы сами? Что теперь вы стали более непосредственной в словах и поступках?
— Говорила. Раньше я бы и обсуждать этого не стала.
— Так покупайте билет и поезжайте к нему! К тому же это лучший способ доказать ему свои чувства. Отчасти она была права.
— А как же моя встреча с представителями «Си-би-эс»? Я не могу ее пропустить.
— Не пропускайте. Перенесите ее.
— Диана! Так с людьми не поступают. К тому же это мой единственный шанс, я не хочу, чтобы он ускользнул от меня.
— Но мистер Брок тоже может ускользнуть от вас.
— Господь с тобой, я этого не переживу! Он для меня сейчас дороже всего на свете.
— Так докажите это! Докажите ему и себе, что ваша карьера важна, но он важнее!
— Значит, ты предлагаешь мне сделать широкий жест?
— Я предлагаю вам просто поехать к своему любимому человеку. Он обиделся на вас, потому что решил, будто вы использовали его, чтобы восстановить свою репутацию. Если вы останетесь ради встречи с представителями «Си-би-эс», получится, что карьера для вас действительно важнее, чем он. Так, может быть, вы не изменились вовсе?
— Я не голодна, — сказала я, отодвигая от себя сандвич. — Пойду-ка я лучше поработаю.
— Можно я съем ваш бутерброд?
— Ради бога.
Я зашла в свой кабинет, села за стол и задумалась над словами Дианы. Чтобы измениться, стать лучше, не надо кричать на всех углах о произошедшей с тобой перемене. Нужно не на словах, а на деле доказать, каким ты стал.
В тот же день я позвонила Брэндону в гостиницу и убедилась, что он все еще там.
— Я решила уравнение с тремя неизвестными, — сообщила я ему.
— Не томи меня ожиданием! Кто же из них оказался дрянной девчонкой?
— Пенни. Какая же она все-таки стерва!
— Пенни? Я, признаться, подозревал Сару.
— Сара тоже стерва, но это уже проблемы ее мужа.
— Так, значит, все худшее осталось позади?
— Да. И теперь мы можем наконец полностью посвятить себя нашим отношениям! Ты же этого хотел?
— Я всегда этого хотел. Линн, мне страшно стыдно, что я не верил тебе. Мне не терпится увидеть тебя и попросить у тебя прощения.
«Скоро увидишь», — подумала я.
Люди вечно ворчат, что многочасовой перелет изматывает. Но я не жаловалась. Первую половину пути я проспала, всю вторую находилась в полудреме. «Боинг-747» представлялся мне волшебным экипажем, который нес меня навстречу моей мечте.
Когда я поднималась на лифте на сорок первый этаж, мне казалось, что все это происходит не со мной. Целый батальон служащих гостиницы поприветствовал меня низкими поклонами. Никогда к моей персоне не проявляли такого внимания. Я объяснила, что прилетела сюда из самого Нью-Йорка, чтобы сделать сюрприз мистеру Броку, руководителю компанию «Файнфудз», и мне нужен ключ от его комнаты. Я знала, что прошу невозможного, но не ожидала, что переговоры затянутся на целую вечность. В Японии сказать «нет» — значит проявить агрессию. Они будут с улыбкой настаивать на своем, пока вы не отступите. Но я не отступала, а они не сдавались. В конце концов мы пошли на компромисс: двое охранников пойдут со мной в номер Брэндона, я при них открою дверь и брошусь в его объятия.
Когда мы подошли к двери в номер, мне дали ключ. Задыхаясь от волнения, я вставила ключ в замочную скважину, повернула его, осторожно открыла дверь и осмотрелась вокруг. Брэндона нигде не было видно. Я зашла в номер — люкс, между прочим, — и охранники последовали за мной, продолжая следить, чтобы я не украла пепельницу. В то же мгновение из ванной донесся звук льющейся воды. Брэндон принимал душ.
«Чудесно! — подумала я. — Сейчас он выйдет оттуда в чем мать родила. Сюрприз так сюрприз!» Я хотела зайти в ванную, но охранники остановили меня. Пришлось ждать и слушать, как он плещется, мурлыкая что-то себе под нос (трудно было угадать мелодию, но я была готова поспорить, что он напевает что-то из репертуара Майкла Болтона).
Наконец Брэндон выключил воду и появился в дверях ванной. К счастью, он завернулся в полотенце. Увидев меня, он схватился за сердце. Я даже испугалась, что у него сейчас случится инфаркт.
— Брэндон, мой дорогой, — сказала я. — Я приехала, чтобы доказать тебе свою любовь.
— Линн?! — Его лицо расплылось в улыбке. Инфаркт отменяется. — Как ты сюда попала?
— Я же сказала: я приехала ради тебя.
— Но это же совершенно не в твоем духе!
— Теперь это в моем духе.
— Все в порядке, мистер Брок? — вмешался один из служащих гостиницы.
— Да, конечно, — сказал Брэндон.
Мои стражники наконец-то удалились, но он продолжал стоять посреди комнаты с нелепой улыбкой на лице.
— Брэндон, я хотела доказать тебе, как много ты для меня значишь, — повторила я. — Возможно, ты думаешь, что я сошла с ума. Но я не могла не приехать. Скажи, что ты рад мне!
Он подошел ко мне ближе — так близко, что я ощутила запах его лосьона после бритья.
— Я понимаю, что ты, наверное, все еще в шоке, — говорила я. — Я бы тоже на твоем месте удивилась. Будет легче, если ты дашь какой-нибудь выход своим эмоциям. Помнишь, как я учила тебя выражать свои чувства, облекая их в слова? Помнишь, Брэндон?
— Я помню, — мягко сказал он. — Я помню все до мелочей, что ты мне говорила. — Он поцеловал меня в щеку. — Твой прилет сюда — лучший подарок из всех, какие я когда-либо получал. Потому что я знаю: тебе пришлось пожертвовать чем-то ради меня. Я знаю, что это не просто твоя прихоть. Ты хотела мне доказать нечто важное. И мне тоже надо тебе кое-что доказать.
— Что?
— Что я был не прав, когда сомневался в тебе, и теперь понял это. Что я люблю тебя так сильно, как только можно любить, — я никогда раньше не думал, что такие чувства бывают на свете. И что я тоже мог бы пойти за тобой на край света.
Я с облегчением вздохнула.
— Знаешь, ведь сюрпризы — это очень коварная штука. Некоторые их любят, некоторые — нет. По-моему, ты из числа тех, кому они по вкусу. Я права?
Стоило мне произнести эти слова, как он сбросил с себя полотенце, и оно упало на пол. Передо мной стоял голый мужчина в состоянии сильнейшего сексуального возбуждения.
— Я ответил на твой вопрос? — спросил он.
— Вполне, — улыбнулась я.
Скажу вам по секрету, что я нашла лучший способ примирения с любимым мужчиной: полететь в Токио и заняться с ним любовью в номере пятизвездочного отеля. Не знаю уж, что там добавляют в воду или в пищу, но Брэндон был неутомим, как какой-нибудь кот из зверинца Изабеллы.
Конечно, между ласками он много раз повторял, что просит у меня прощения за свое недоверие ко мне, но в основном наш разговор в тот вечер состоял из слов: «О боже!», «Быстрее!», «Да!..»
На следующее утро, в полдесятого, Брэндон уже вел беседу в гостиной со своими коллегами, а я все еще нежилась в постели. Когда я наконец вышла из спальни, Тоши Ямазаки и Макото Такашими, те самые японцы, с которыми я познакомилась в Нью-Йорке, в машине Брэндона, поприветствовали меня и предложили нам свои услуги гидов и переводчиков.
Они показали нам город. Посетив представительство «Файнфудз», мы отправились есть лапшу в один из многочисленных ресторанчиков в национальном духе, где я попыталась есть палочками (не повторяйте моих ошибок — не надевайте в таких случаях шелковую блузку, которой вы дорожите). Потом Тоши и Макото отвели нас в один из чудесных садов города, показали нам знаменитый район Асакуса и многое другое. В завершение прогулки они посоветовали нам с Брендоном зайти в храм Сенсойи, куда местные жители и туристы ходят на поклонение.
— А вы не пойдете? — спросила я.
Он улыбнулся:
— Нет, это только для вас.
— Очень романтично, — поддержал его Макото и подмигнул.
Брэндон взял меня за руку, и мы вошли в храм. Осмотрев все здание, величественное и прекрасное, мы оказались у конторки, где нам предложили вытянуть жребий, чтобы узнать свою судьбу. Брэндон тянул первым. Он бросил монетку в сто йен в деревянную коробку и стал трясти ее, пока оттуда через маленькую дырочку не вывалилась бамбуковая дощечка с номером. Та же цифра стояла на одном из ящичков, установленных поблизости. Он достал из этого ящичка табличку и прочитал надпись на ней.
— К счастью, написано и по-японски, и по-английски, — сказал он.
— Отлично. И что же там написано?
— А вот что: «Остерегайтесь женщины, которая учит вас говорить на Языке идиотов».
— Не может быть!
— Правильно, не может. Там написано: «Если таинственная незнакомка неожиданно появится в вашем теннисном клубе, женитесь на ней».
Я засмеялась:
— Опять шутишь?
— Я не шучу. Это было бы справедливо.
Его лицо стало вдруг серьезным.
— Я хочу жениться на тебе, Линн. Я и раньше об этом говорил, а потом чуть не сбежал. Просвещенный, знакомый с Языком женщин мужчина не должен так поступать, верно?
— Верно.
— Но больше я никуда от тебя не денусь. Я хочу быть с тобой всегда, что бы ни случилось.
— Я так ждала этих слов!
— Так ты выйдешь за меня замуж? Я готов жениться на тебе хоть в следующие выходные!
Я обняла его.
— Я люблю тебя. Я хочу выйти за тебя замуж. Но сначала…
— Что сначала?
— Сначала я узнаю свое будущее.
Я опустила монетку в деревянную коробку, проделала ту же процедуру, что и Брэндон, и прочитала о своем будущем.
— Что пишут? — спросил он.
— «Не выходите замуж за человека, который называл вас „док“.
— Здорово придумано. Попробуй еще раз.
— Так и быть. «Если мужчина устраивает вас во всех отношениях, хватайте его и выходите за него замуж, пока это не сделала другая женщина».
— Что это значит? Ты говоришь мне «да»?
— Да!
Он подхватил меня на руки и закружил, поделившись со мной таким образом своими чувствами. Никогда раньше я не знала, что можно быть такой счастливой, все прежние счастливые мгновения померкли рядом с этим.
— Я люблю тебя, — сказала я. — О, как я тебя люблю!
Мы долго стояли в объятиях друг друга. Я отодвинулась от Брэндона, только когда вспомнила, что Тоши и Макото ждут нас.
— Надо идти, — сказала я.
— А все-таки, пока мы не ушли, скажи мне, что на самом деле написано на твоей табличке?
Я достала ее из кармана.
— «На удобном стуле хорошо сидеть».
Брендон засмеялся:
— Наверное, при переводе надпись утратила свой смысл.
— А на твоей что написано? — спросила я.
— «Умение обратиться к другому человеку так, чтобы слова нашли путь к его сердцу, — бесценный дар».
Я удивленно смотрела на него.
— Не может быть! Ты опять разыгрываешь меня?
— Клянусь тебе, Линн. Смотри!
Я прочитала надпись на табличке.
— Невероятно, правда?
— Потрясающе, — сказал он. — Только японец способен изложить методику доктора Виман одним коротким предложением. Ты вбивала ее мне в голову полгода.
— Но не забывай, что это были лучшие полгода в твоей жизни!
— Лучшие? — Он снова поцеловал меня. — А по-моему, лучшее у нас с тобой еще впереди.
Эпилог
Мы с Брэндоном вышли из кинотеатра. Только что закончилась слезливая мелодрама, а такие фильмы, как известно, вызывают отвращение у мужчин. Но Брэндон — исключение из этого правила. Он выше подобных стереотипов, а потому его не надо силком тащить на мелодрамы, хотя в них нет погонь, пальбы и криминального сюжета.
Между прочим, мы с ним женаты уже три года, и за это время наши чувства друг к другу окрепли, а взаимное уважение возросло. Мой живот тоже вырос: ведь я уже пять месяцев жду ребенка, нашего первенца.
Брэндон по-прежнему возглавляет «Файнфудз», и я работаю вместе с ним. Как и прежде, он мой клиент. Только теперь он сам не приходит на занятия, а направляет ко мне своих подчиненных, мужчин и женщин.
«Женщин?» — удивитесь вы. Но я не оговорилась. Дело в том, что я расширила поле своей деятельности, осознав, что методика доктора Виман, при всех своих достоинствах, несовершенна и однобока. Мужчины и женщины действительно говорят на разных языках, но что мне мешает научить их понимать язык друг друга? Мужчины могут освоить Язык женщин, а женщины — Язык мужчин. Ведь, в конце концов, моя главная задача — научить и мужчин, и женщин преодолевать языковой барьер.
Работа с сотрудниками «Файнфудз» принесла свои плоды. Я получила не только моральное удовлетворение, но и материальное свидетельство моего успеха. Через несколько месяцев после того, как мой ребенок появится на свет, выйдет моя новая книга. Кроме того, каждую неделю я пишу статью в газету. Правда, передачу на радио я больше не веду, в программе «С добрым утром, Америка!» не появляюсь, договоров с «Си-би-эс» не заключаю. Теперь я посвящаю все свое свободное время семье.
Но какими бы идеальными ни были наши отношения с Брэндоном, иногда мы попадаем в те же ловушки, что и все остальные пары. Вспомним хотя бы тот случай, который я хотела рассказать вам минуту назад.
Итак, мы с Брэндоном выходили из кинотеатра; я повернулась к нему и спросила:
— Как тебе фильм?
Он только пожал плечами.
— Тебе понравился фильм? — повторила я. Когда мужчинам не хочется отвечать, они притворяются глухими.
— Пустая трата денег!
— Но почему? Актеры играют прекрасно, шутки остроумные, счастливый конец… Что ты еще хочешь от фильма?
— Уж больно бездарный сюжет. Три разведенные женщины на протяжении всего фильма только и делают, что плачут, смеются и говорят: «Дерзай, подруга!»
— Брэндон, ты говоришь глупости.
— Почему глупости? К концу фильма я уже начал ненавидеть этих женщин с их идеей мести. И стал понимать их сбежавших мужей.
— Но в фильме, кроме их плана мести, было много другого! Нельзя судить так поверхностно…
— Нет, Линн. Это ты поверхностно судишь.
— Я?!
— Конечно! Ты критикуешь мой взгляд на фильм. А кто дал тебе право считать, будто то, что ты говоришь, — истина в последней инстанции?
На этом остановимся, пока не дошло до драки. Я просто хотела показать вам, что даже мужчина, который ходит на мелодрамы, не может не критиковать их. И что женщина, изучившая все, касающееся отношений полов, позволяет втянуть себя в подобный спор. Почему это происходит? Потому что иногда мужчины не могут найти общий язык с женщинами — и наоборот. Просто они по-разному устроены.
И поэтому женщинам остается одно: довольствоваться тем, что есть. Раз вечная гармония в отношениях мужчины и женщины невозможна, надо радоваться тем мгновениям, когда мужчина обращается к женщине со словами: «Как прошел твой день?», или: «Эти сережки новые?», или: «Я понимаю тебя». И помнить, что они стараются изо всех сил.
Между прочим, мы с ним женаты уже три года, и за это время наши чувства друг к другу окрепли, а взаимное уважение возросло. Мой живот тоже вырос: ведь я уже пять месяцев жду ребенка, нашего первенца.
Брэндон по-прежнему возглавляет «Файнфудз», и я работаю вместе с ним. Как и прежде, он мой клиент. Только теперь он сам не приходит на занятия, а направляет ко мне своих подчиненных, мужчин и женщин.
«Женщин?» — удивитесь вы. Но я не оговорилась. Дело в том, что я расширила поле своей деятельности, осознав, что методика доктора Виман, при всех своих достоинствах, несовершенна и однобока. Мужчины и женщины действительно говорят на разных языках, но что мне мешает научить их понимать язык друг друга? Мужчины могут освоить Язык женщин, а женщины — Язык мужчин. Ведь, в конце концов, моя главная задача — научить и мужчин, и женщин преодолевать языковой барьер.
Работа с сотрудниками «Файнфудз» принесла свои плоды. Я получила не только моральное удовлетворение, но и материальное свидетельство моего успеха. Через несколько месяцев после того, как мой ребенок появится на свет, выйдет моя новая книга. Кроме того, каждую неделю я пишу статью в газету. Правда, передачу на радио я больше не веду, в программе «С добрым утром, Америка!» не появляюсь, договоров с «Си-би-эс» не заключаю. Теперь я посвящаю все свое свободное время семье.
Но какими бы идеальными ни были наши отношения с Брэндоном, иногда мы попадаем в те же ловушки, что и все остальные пары. Вспомним хотя бы тот случай, который я хотела рассказать вам минуту назад.
Итак, мы с Брэндоном выходили из кинотеатра; я повернулась к нему и спросила:
— Как тебе фильм?
Он только пожал плечами.
— Тебе понравился фильм? — повторила я. Когда мужчинам не хочется отвечать, они притворяются глухими.
— Пустая трата денег!
— Но почему? Актеры играют прекрасно, шутки остроумные, счастливый конец… Что ты еще хочешь от фильма?
— Уж больно бездарный сюжет. Три разведенные женщины на протяжении всего фильма только и делают, что плачут, смеются и говорят: «Дерзай, подруга!»
— Брэндон, ты говоришь глупости.
— Почему глупости? К концу фильма я уже начал ненавидеть этих женщин с их идеей мести. И стал понимать их сбежавших мужей.
— Но в фильме, кроме их плана мести, было много другого! Нельзя судить так поверхностно…
— Нет, Линн. Это ты поверхностно судишь.
— Я?!
— Конечно! Ты критикуешь мой взгляд на фильм. А кто дал тебе право считать, будто то, что ты говоришь, — истина в последней инстанции?
На этом остановимся, пока не дошло до драки. Я просто хотела показать вам, что даже мужчина, который ходит на мелодрамы, не может не критиковать их. И что женщина, изучившая все, касающееся отношений полов, позволяет втянуть себя в подобный спор. Почему это происходит? Потому что иногда мужчины не могут найти общий язык с женщинами — и наоборот. Просто они по-разному устроены.
И поэтому женщинам остается одно: довольствоваться тем, что есть. Раз вечная гармония в отношениях мужчины и женщины невозможна, надо радоваться тем мгновениям, когда мужчина обращается к женщине со словами: «Как прошел твой день?», или: «Эти сережки новые?», или: «Я понимаю тебя». И помнить, что они стараются изо всех сил.