Хеллер Джейн. Женская логика

   — «Форчун» назвал его самым суровым начальником Америки.
   — Да, согласен, есть люди, которые считают, что работать с ним и врагу не пожелаешь. Но мне он ничего плохого не сделал.
   «Ты так рассуждаешь, потому что ты мужчина, Грег, — подумала я. — Вы с ним разговариваете на одном языке».
   — А что вы сейчас делаете в «Файнфудз» здесь, в Штатах? — спросила я для поддержания разговора.
   — В данный момент ничего. Почти ничего. Брэндон выбил для меня должность консультанта.
   — Он выбил ее специально для вас?
   — Совершенно верно. Он совершил поступок, который мог не совершать, и никто бы не упрекнул его в этом.
   — Зачем же он это сделал?
   Грег разом допил то, что оставалось в его бокале.
   — Понимаете, я много выпил и, должно быть, слишком болтлив и сентиментален. Но вы спросили, и я отвечу на ваш вопрос.
   — Вообще-то мне бы не хотелось совать нос в чужие дела… — солгала я.
   — Нет-нет, я с удовольствием расскажу, какой он благородный человек. Видите ли, когда я руководил дальневосточным представительством, моей дочери — она мой единственный ребенок — поставили диагноз «лейкемия». Я хотел, чтобы ее лечили здесь, в Нью-Йорке, и попросил Брэндона предоставить мне отпуск. Он тогда только пришел в нашу компанию и прежде меня в глаза не видел. Но без колебаний назначил кого-то другого на мое место и позволил мне с семьей вернуться домой. Он полностью выплачивал мне зарплату, когда я отлучался с работы, чтобы побыть с дочерью. И когда она умерла — это случилось в прошлом году…
   — Примите мои соболезнования.
   — Спасибо. Когда она умерла, я был настолько потрясен, что перестал исполнять супружеские обязанности, и мы разошлись с женой. Так я лишился и жены, и дочери. Я сказал Брэндону, что готов вернуться к работе, но выяснилось, что и эти обязанности я исполнять не в состоянии.
   — Мне очень жаль, Грег. Но вы, кажется, сказали, что сейчас работаете консультантом.
   Он грустно улыбнулся:
   — Должность у меня номинальная. Я по-прежнему не могу работать по-настоящему. Брэндон понимает, что я еще не оправился после удара. Чтобы я не умер от голода, он включил меня в платежную ведомость в качестве консультанта по дальневосточным делам компании.
   — Не понимаю. Что значит «номинальная»?
   — Моя работа состоит в следующем: раз в неделю он вызывает меня и спрашивает: «Как твои дела, Грег?», на что я отвечаю: «Все в порядке, Брэндон. А твои как?» И все.
   — И вы даже не обсуждаете дела компании?
   Он отрицательно покачал головой:
   — Что бы там ни говорили о Брэндоне, он знает, что такое сострадание.
   — Вам виднее, — сказала я, пытаясь увязать слова Грега с моими представлениями о Брэндоне Броке.
   — Я ради него готов на все! — поклялся он, как футболист, готовый умереть за свою команду. — Я хорошо справлялся со своими обязанностями, когда работал на Дальнем Востоке, и Брэндон хочет, чтобы я вернулся туда, как только оправлюсь. Но ведь никто не заставлял его помогать мне. Он сам вызвался — по своему великодушию и щедрости.
   Великодушие, щедрость, способность к состраданию… Впечатляет, правда? Трудно поверить, что мы с Грегом говорили об одном и том же человеке.
   Однако так оно и было. Просто я узнала еще об одной особенности моего пациента, в подтверждение того, что я почувствовала на нашем последнем занятии. Брэндон Брок, конечно, чудовище, но он небезнадежен.

14

   Следующие несколько занятий с Брэндоном Броком были сродни военным действиям с переменным успехом. Одним из самых непростых было, например, занятие, на котором я заставила его прослушать целый альбом Майкла Болтона и выразить свои чувства.
   — Меня чуть не стошнило, — отозвался он.
   — Почему? — поинтересовалась я в надежде, что он поведает мне о своих чувствах, а не о состоянии желудка.
   — Этот парень только и делает, что ноет. Мужчины так себя не ведут.
   — Правильно. Так ведут себя женщины. И им нравятся мужчины, которые не стыдятся своих чувств — и любви в особенности.
   — Вздор! Им нравятся совсем другие мужчины. У меня есть некоторый опыт, доктор Виман. Женщины только говорят, что им хочется, чтобы мы лебезили перед ними. А на самом деле они хотят, чтобы мы вели себя так, будто их не существует.
   — Конечно, некоторым женщинам нравятся сдержанные мужчины. Но исследования показали, что большинство женщин предпочитает мужчин, которые не боятся проявлять свои чувства — как Майкл Болтон не боится их проявлять в своих песнях.
   — Да бросьте вы это! Какие там чувства?! Этот ваш Майкл Болтон просто мурлыкает, как кот. Как ему вообще удается петь таким высоким голосом? Мужик он или нет?!
   — Он мужчина, мистер Брок. Вы можете не являться большим поклонником его творчества, но нельзя не признать, что он умеет донести до женщины свои чувства. Конечно, есть и другие певцы, которые тоже обладают этим даром. Но у кого еще хватит смелости рассказать о своих чувствах с той же мужской прямотой, с какой рассказывает о них Майкл Болтон?
   — Ладно, я все понял. Вы хотите, чтобы я подошел к этой воображаемой Сьюзен, которая якобы работает в моей компании, и стал хныкать, что мне хочется стать «проводником ее души». И что это вообще значит — быть проводником чьей-то души? Вы можете, в конце концов, объяснить, что он имеет в виду? Это что-то связанное с религией?
   Я улыбнулась:
   — Это значит стать вечным спутником ее жизни, бесконечно любить ее…
   Он ошеломленно уставился на меня.
   — А ведь вы не шутите. Вам и в самом деле нравится такая музыка. Готов поспорить, что у вас дома есть все записи этого певуна. Ну, давайте, признавайтесь!
   Да, у меня действительно было несколько его альбомов. И что в этом зазорного?
   — Давайте отложим вопрос о «нытье» Майкла Болтона. Вы как-то сказали мне, что любите спорт. Я хочу, чтобы вы сейчас, в том же эмоциональном стиле, рассказали мне о своей любви к спорту, о чувствах, которые вы испытываете, когда болеете за свою команду.
   — Может быть, мне об этом спеть?
   — Просто говорите в микрофон, мистер Брок.
   После недолгих пререканий он придвинулся к магнитофону.
   — Когда я смотрю бейсбол, сидя в первом ряду, глядя на зеленое поле, ощущая аромат пива и сосисок, слушая, как мяч отскакивает от бейсбольной биты, я…
   — Продолжайте, мистер Брок. Что вы чувствуете?
   — Господи, но это же так глупо!
   — Так что вы чувствуете в такие минуты, мистер Брок?
   Он откашлялся:
   — Я радуюсь, как ребенок. Мне нравится непредсказуемость игры, нравится, что можно забыть о времени, что один удар биты может изменить весь счет. Часы, проведенные на стадионе, я бы ни на что не променял, — ну, разве что на занятия в этом кабинете.
   — Оставьте свою иронию и продолжайте.
   — Хорошо. Иными словами, я чувствую себя счастливым, когда смотрю бейсбол и другие игры. Счастливым. Жизнерадостным. Я ответил на ваш вопрос, доктор Виман?
   — Вполне. Спасибо.
   Не такой уж большой прорыв, но все-таки уже неплохо.
   На следующем занятии я учила Брока присматриваться к деталям окружающего мира и комментировать их, подражая в этом женщинам. Мужчины обычно не обращают внимания на детали, а ведь это целое искусство, которое необходимо постигнуть для овладения Языком женщин.
   — Сценарий таков, — сказала я Броку. — Вы с Сьюзен обедаете в ресторане. Во время обеда вы случайно заглядываете к ней в тарелку и говорите: «Сьюзен, я только что заметил: ты же просила, чтобы тебе не заправляли салат и подали соус отдельно, а тебе вместо этого принесли салат с подсолнечным маслом и уксусом».
   — Я бы не стал всего этого говорить, а просто бы уволил Сьюзен.
   — За что? — удивилась я.
   — Какой из нее сотрудник, если она даже не заметила, что ей принесли не то блюдо?
   — Не в этом дело.
   — Так просветите меня!
   — Ваше замечание по поводу ее салата она истолкует как знак внимания к ней с вашей стороны. Если бы две женщины обедали вместе и одной из них принесли не совсем то, что она хотела, вторая бы обязательно заметила это и высказалась бы по этому поводу. Таким образом они становятся ближе друг другу.
   — С помощью салата?
   — В данном случае — да.
   Брок пожал плечами:
   — Лично я никогда не заказываю салат в ресторанах. Сейчас в меню даже не пишут слова «салат». Пишут «зелень».
   — Давайте вернемся к нашему сценарию.
   Он просверлил меня взглядом голубых глаз.
   — Вы, наверное, считаете меня пришельцем из космоса? Я для вас марсианин какой-то?
   — Отчего же? Вовсе нет. Я так не считаю. Но я уже говорила и буду говорить, что вам нужно больше прислушиваться к своим чувствам и многому поучиться у женщин. Я помогу вам в этом, и ваши отношения с женщинами наладятся. Обещаю.
   «Еще бы, я же заключила пари с подругами, приятель!» — добавила я про себя. Брок только пожал плечами.
   — А теперь я хочу услышать от вас реплику: «Сьюзен, я только что заметил: ты же просила, чтобы тебе не заправляли салат и подали соус отдельно, а тебе вместо этого принесли салат с подсолнечным маслом и уксусом».
   Он повторил реплику, а затем спросил:
   — Вам когда-нибудь говорили, что из вас получился бы неплохой руководитель?
   — Говорили.
 
   Через пару недель я решила, что Брок готов к выезду на место.
   — Какой чудесный майский день! — сказала я ему, когда он приехал на очередное занятие. — Давайте прогуляемся в «Блумингдейл» и купим подарок вашей секретарше.
   Брок удивленно уставился на меня.
   — Но с какой стати мне покупать Наоми подарок? — недоумевал он. — У нее же сегодня не день рождения.
   — А когда у нее день рождения?
   — Откуда мне знать?
   — А следовало бы знать: вы ведь уже не один год ее начальник. Когда вы пройдете курс обучения по методике доктора Виман, вы будете помнить, когда ее день рождения, и сможете без лишних напоминаний сказать: «С днем рождения, Наоми! По этому случаю приглашаю вас сегодня на обед».
   — Наоми никогда не выходит на обед. Она ест салат на своем рабочем месте. По крайней мере, вчера так было.
   Я просияла:
   — Отлично, мистер Брок!
   — Что отлично?
   — Вы заметили, чтб она ела на обед. Это большой шаг вперед.
   Брок пожал плечами, будто не понимал, о чем я говорю, но видно было, что он польщен.
   — Итак, идем выбирать подарок Наоми. Вы преподнесете его в знак благодарности за ее работу.
   — Но я понятия не имею, что ей купить. Это она всегда всем покупает подарки. Я даю ей список на Рождество, а она уже выбирает на свой вкус.
   — Вот почему я и хочу, чтобы мы совершили эту небольшую вылазку, — сказала я. — Вам надо научиться самому заботиться о таких вещах. Пора разрушать стену между вами и вашими близкими.
   Поворчав немного, он все-таки сдвинулся с места.
   Было очень приятно пройтись по улице этим ясным весенним днем. Даже Брок умерил свою спесь. Казалось, весь Манхэттен вышел в обеденный перерыв из своих офисов погреться в лучах весеннего солнца.
   — До чего же хорошо на улице, — сказала я, когда мы шагали по Третьей авеню.
   — Не то слово! — Он улыбнулся и попытался обнять меня, но, заметив мое недовольство, сунул руку в карман пиджака.
   — Мудрое решение, — прокомментировала я его поступок. — Со стороны мужчины было бы неразумно вступать с женщиной в физический контакт такого рода во время делового свидания.
   — Да, конечно. Я просто…
   — Что просто?
   — Ничего.
   — Вот и отлично.
   Надо признаться, что, несмотря на то что я отчитала его, мне понравился его жест. В нем не было ничего вульгарного или выходящего за рамки дозволенного. То есть я сознавала, что это был вполне невинный жест. Но я пыталась переделать его манеру общения с женщинами, а значит, должна была сохранять бдительность и соблюдать дистанцию.
   Когда мы зашли в магазин, Брок вдруг растерялся.
   — Что случилось? — спросила я.
   — Я…
   — Что вы?
   — Я не умею выбирать подарки для женщин, — признался он, скорее агрессивно, чем робко.
   — Быть такого не может! Вы же делаете подарки Келси.
   Когда я встречалась с его девушкой у Сары, на ней были дорогие и тяжелые украшения, способные слона лишить равновесия.
   — Я никогда не ходил в магазин без нее.
   — Как же так, мистер Брок? Неужели вы никогда не делали ей подарков?
   — Я платил за подарки — их, кстати, было очень много, — но выбирала она сама.
   — Хорошо. Тогда выбор подарка для Наоми тем более пойдет вам на пользу.
   — Выбор чего? — Он вдруг топнул ногой, как капризный ребенок. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что он чувствовал себя неуютно, когда лишался власти.
   — Давайте подумаем, какой подарок пришелся бы ей по душе. Смысл этого упражнения заключается в том, чтобы напомнить вам, что она не машина, а живой человек, который требует внимания и заботы.
   — Я и так знаю, что она живой человек! Человек, который делает за меня покупки.
   Я велела ему прекратить спор и следовать за мной. Мы поднялись по эскалатору в отдел спортивной одежды и подошли к прилавку, на котором лежали легкие хлопчатобумажные свитера.
   — Давайте купим ей свитер, — предложила я.
   — Может быть, лучше купим черное белье? — парировал он.
   Я пропустила его колкость мимо ушей.
   — А теперь, — распорядилась я, — по сценарию вы должны попросить продавщицу вам помочь.
   — Я никогда не прибегаю к помощи женщин.
   — Нисколько не сомневаюсь. Тем не менее, сейчас вы позовете продавщицу и скажете: «Прошу прощения, мисс. Не могли бы вы показать мне вон те дамские свитера?»
   — Она подумает, что я трансвестит.
   — Хватит! Повторите реплику.
   Брок осмотрелся вокруг, убедился, что на нас никто не смотрит, и прошептал:
   — Прошу прощения, мисс. Не могли бы вы показать мне вон те свитера?
   — Те дамские свитера. Вы пропустили слово «дамские».
   — Прошу прощения.
   — Ладно. Когда вы произнесете реплику и она согласится вам помочь, вам придется объяснить ей, какой именно свитер вам нужен.
   — Но я сам не знаю, какой мне нужен!
   — Просто скажите ей: «Я хочу купить подарок своей секретарше», и опишите ее размер. Только, пожалуйста, оставьте при себе замечание, что ее грудь волочится по земле.
   — Хорошо, хорошо.
   Тяжело вздохнув, Брок махнул рукой продавщице. Она не сразу заметила его, и тогда, вместо того чтобы подождать несколько минут, он — о ужас! — сунул в рот пальцы и свистнул так громко, что я чуть не оглохла.
   — Разве так привлекают к себе внимание?! — возмущенно зашипела я. — Что вы делаете, когда официант в ресторане долго не появляется? Щелкаете пальцами?
   — Иногда.
   — Вас вообще когда-нибудь учили хорошим манерам, мистер Брок?
   — Учили. Но я ими пренебрегаю.
   — Никогда не пренебрегайте ими впредь. Вот она идет.
   Продавщица подошла к нам. Брок молча стоял, теребя свой галстук.
   — Говорите реплику! — прошептала я, подталкивая его вперед.
   — Прошу прощения, мисс. Не могли бы вы показать мне вон те свитера?
   — С удовольствием, — сказала она. — Какой именно вас интересует?
   Брок смотрел на меня, как загнанный зверь. Я подошла к нему ближе и прошептала ему на ухо следующую реплику.
   — Я хочу купить подарок своей секретарше, — произнес он после нескольких неловких попыток.
   Продавщица повернулась в мою сторону и окинула меня взглядом с ног до головы.
   — В таком случае вас интересует очень маленький размер?
   Реакция продавщицы, принявшей меня за секретаршу Брока, была вполне естественна. Но меня возмутило, что она мгновенно, даже без примерки, записала меня в лилипутки.
   — Нет, она не секретарша, — сказал Брок, кивая в мою сторону. — Она…
   Он запнулся, и винить его было не в чем. Мы с ним не оговорили заранее, что делать, если кто-нибудь узнает его или меня или просто спросит, кем мы приходимся друг другу. Брок боялся, что наши с ним занятия станут предметом для обсуждения в желтой прессе, но я не верила в такую возможность. Люди обычно не знают в лицо руководителей крупных компаний (за исключением таких знаменитостей, как Тед Тернер). А меня последнее время вообще перестали узнавать.
   — Я помогаю ему делать покупки, — сказала я, спасая положение.
   — Да, — облегченно вздохнул он.
   — Так какой размер у вашей секретарши? — спросила продавщица.
   Брок колебался. Я уже начала бояться, что он снова возьмется за старое и ляпнет что-нибудь вроде своего любимого выражения: «Ее груди разве что не волочатся по земле». Но, похоже, Брок просто искал нужные слова для описания объема грудной клетки Наоми. Наконец он решился:
   — Верхняя часть туловища у нее очень массивная. Не то чтобы у нее кость была широкая, просто тело очень рыхлое. Надеюсь, вы поняли, что я имею в виду?
   Покачав головой, я отвела его в сторону.
   — Не годится, — прошептала я. — Не забывайте о цели нашего упражнения, мистер Брок. Попытайтесь представить, что бы сказала в данной ситуации женщина.
   Он кивнул и снова подошел к прилавку.
   — Основную мысль я уловила, сэр, — сказала продавщица, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Вам нужен свитер большого размера. Какой цвет вас интересует?
   Брок снова обратился ко мне за советом. Кто бы мог подумать, что этот человек решал дела компании с многомиллиардным капиталом!
   — Какой у вас любимый цвет? — шепотом спросил он.
   — Желтый, — прошептала я в ответ. — А теперь слово за вами, мистер Брок. Прежде чем вы ответите продавщице, пожалуйста, освежите в памяти все, чему я вас учила. Используйте с толком каждое слово, которое вы извлекли из моих уроков. Я верю в вас. Покажите, что вы можете. Прямо сейчас.
   Брок снова кивнул, на сей раз более решительно. Я замерла от волнения.
   — Покажите мне, пожалуйста, свитер желтого цвета, — распорядился он. — Только пусть это будет не кричащий желтый, как школьный автобус: Я хочу подарить моей славной, моей дорогой секретарше свитер с легким лимонным оттенком. Летом светлое хорошо носится, как вы считаете? Особенно светло-желтый. От него становится светло, как от лучей весеннего солнца.
   Я не знала, что делать: плясать от радости или смеяться.
   — Ну, как вам? — спросил он, когда продавщица отправилась на поиски свитера. — Надеюсь, вам понравилось? — Он был очень доволен собой.
   — Вы блестяще справились с задачей, — похвалила я его, стараясь сохранять спокойствие истинного профессионала. — Безупречно. Это вселяет надежду. Думаю, что прослушивание музыки Майкла Болтона пошло вам на пользу.
   Он покачал головой:
   — Не музыка Майкла Болтона, а общение с вами идет мне на пользу. Или мне не полагается так говорить?
   Мои щеки пылали.
   — Этого я не могу вам запретить, мистер Брок. Я польщена тем, что смогла помочь вам. В конце концов, это моя обязанность. Методика доктора Виман — очень хорошая программа. Думаю, теперь вы в этом убедились.
   — Вы правы. — Брок взглянул на часы. — Да я же опаздываю на собрание! — Он вытащил бумажник из кармана брюк и сунул мне в руку кредитную карточку системы «Блумингдейл». — Вот, возьмите, доктор Виман. Когда продавщица принесет светлый, как лучи восходящего солнца, свитер, дайте ей карточку. Пускай она запишет это на мой счет. А свитер пусть побудет у вас до нашей следующей встречи.
   Не успела я опомниться, как он удалился.

15

   — Привет, Линн! Это Пенни. Я тебя не разбудила?
   Было одиннадцать часов вечера, среда.
   — Нет, я читала в постели.
   Она, конечно же, разбудила меня. Не знаю, почему люди всегда врут в таких случаях.
   — Что-нибудь случилось?
   — Случилось! Именно поэтому я и звоню. Я вот-вот подпишу контракт с «Феминаксом»!
   — Что еще за «Феминакс»?
   — Точно, я тебя разбудила, — сухо сказала она. — «Феминакс» — это новейший производитель тампонов, о котором сейчас все говорят.
   Не знаю, как «все», я о нем не говорила. Да и с какой стати мне говорить о тампонах?
   — «Феминакс» скоро займет на рынке место «Тампакса», — продолжала она. — Президент компании хочет нанять меня агентом по связям с общественностью.
   — Замечательно.
   «Но зачем ты звонишь мне так поздно?» — добавила я про себя.
   — Его зовут Мэтью Кадди, и, по-моему, он неплохой парень. С самолюбием у него все в порядке, а главное — к делу серьезно относится. Как бы то ни было, я пытаюсь наладить с ним контакты за пределами офиса, в неформальной обстановке, втереться к нему в доверие. В общем, он позвонил мне сегодня днем и сказал, что у него есть четыре билета на бейсбол пятницу, и я хочу пойти. Играют «Янки».
   — Рада за тебя, — сказала я и сразу же подумала о Брэндоне Броке.
   Я все еще не могла простить ему вчерашнюю выходку с кредитной карточкой. А когда вспомнила его искреннее признание в любви к спорту, и к бейсболу особенно, решила, что он наверняка будет на стадионе в пятницу.
   — Значит, иду я, Мэтью, финансовый директор «Феминакса» Сет Плотник, и остается еще один билет. Я надеюсь, что ты согласишься пойти с нами, и тогда нас будет четверо.
   — Я?
   — Да. Тебе же нечего делать в пятницу вечером!
   Она сказала это как нечто само собой разумеющееся.
   — А я, значит, буду сопровождать этого Сета Плотника? — обреченно спросила я.
   — Не обязательно. Но он не женат, так что тебе не помешает с ним встретиться. Пора тебе возвращаться к нормальной жизни.
   — Не знаю, Пенни. По-моему, я еще не готова к тому, чтобы снова начать встречаться с мужчинами.
   — Почему? Чего ты ждешь?
   — Я ничего не жду. Просто у меня нет ни сил, ни желания.
   — Ладно. В конце концов, это не свидание. Просто пойдем с нами! Ты — моя последняя надежда. Я уже всем, кому только можно, предложила; все заняты.
   Час от часу не легче…
   — Я буду так тебе благодарна! — уговаривала меня Пенни. — Мне просто необходим этот контракт. А ты же знаешь, какая я становлюсь, когда мне что-то нужно!
   «Да уж, ты за ценой не постоишь», — вздохнула я про себя.
   — Так поможешь мне? — продолжала Пенни. — Чтобы они не скучали.
   «А почему бы и нет, — подумала я. — Это же действительно не свидание. Пенни будет болтать с Мэтью о тампонах и постарается ускорить заключение своей сделки, а я буду сидеть рядом с Сетом, притворяясь веселой и беззаботной».
 
   У нас были места в первом ряду второго яруса стадиона «Янки» — вполне терпимые, хотя и не самые лучше. Кто знает, может быть, Пенни поднимет престиж компании, и тогда ее президент позволит себе места подороже.
   — Ну как? — жизнерадостно спросил меня Сет Плотник, заняв свое место.
   Он был довольно мил — вежлив и обходителен, — но мне в отцы годился, а кроме того, носил на пальце увесистое кольцо с печаткой. В общем, до персонажа из фильма ужасов ему было далековато, но и на героя-любовника он тоже не тянул.
   — Отлично, — кивнула я.
   Мэтью сидел рядом с Пенни, дальше сидела я, и замыкал наш ряд Сет. После второй бутылки пива он потребовал, чтобы я называла его Ник.
   — Ник? — переспросила я. — Это что, ваше второе имя?
   — Нет. Плот-ник. Понятно?
   «Янки» играли против «Миннесота Твинс», которые, по словам Ника, не являлись серьезными соперниками для хозяев поля.
   — Они проиграют с нулевым счетом, — уверял он. — Но все равно повеселимся.
   Я улыбнулась, не понимая, что тут веселого. Мне не нравился ни бейсбол, ни мой спутник, ни поведение Пенни и Мэтью. Сначала они ворковали о тампонах, а потом перешли к слоям абсорбента, безопасным аппликаторам и хлопчатобумажным нитям.
   — Хот-дог будешь? — спросил Ник.
   — Нет, спасибо, — сказала я. Пенни с Мэтью своими разговорами испортили мне аппетит.
   — А пиво? Я еще одно беру.
   — Я не против.
   Я терпеть не могла пива, но не хотела показаться занудой.
   Мы болтали с Ником о том о сем. Ничего существенного, не стоит вдаваться в подробности, уж поверьте мне. В какой-то момент он замолчал, поднес к глазам бинокль и стал наблюдать за игрой.
   — Хочешь тоже в бинокль посмотреть? — предложил он.
   — Давай. Спасибо, — согласилась я из вежливости.
   Я не сразу сумела правильно настроить бинокль, но, когда мне это удалось, стало даже интересно. Я ничего не понимаю в бейсболе, так что в основном изучала форму игроков, прилавки с едой и напитками, лица болельщиков.
   Готова поклясться, что я наблюдала за ними из праздного любопытства. Я не искала Брэндона Брока. Но в какой-то момент я заметила его, узнала его светлую шевелюру, широкие плечи и здоровый румянец. Он сидел в первом ряду первого яруса, а справа от него сидела Келси, кормила его хот-догом и слизывала горчицу с его губ. Мерзость!
   Я опустила бинокль на колени.
   — Что-то не так? — спросил Ник.
   Он был неплохой мужик. Но на редкость скучный.
   — Нет-нет, все в порядке, — поспешно сказала я. — Просто бинокль слишком тяжелый.
   — Конечно, он слишком тяжелый для такого очаровательного хрупкого создания, как ты. Дай его мне…
   — Нет!
   Я не нервничала. Но мне нужно было видеть Брока и знать, как он ведет себя с Келси. В конце концов, он был моим пациентом. Моя работа состояла в том, чтобы наблюдать за его поведением.
   — Я… можно я еще немного посмотрю в бинокль, Ник? С ним интереснее наблюдать за игрой.
   — Да, конечно. Смотри на здоровье, — сказал он и предложил мне поп-корн.
   Я снова поднесла бинокль к глазам и нашла свой объект наблюдения. «Воркуют, голубки, — думала я, стараясь держать себя в руках. — Как мило!»
   Брок вскочил с места и теперь болел за свою команду стоя, а Келси вертелась с ним рядом, липла к нему, обвивалась вокруг него, как виноградная лоза. Всякий раз, когда он что-то выкрикивал, чтобы поддержать игроков, она чмокала его в щеку. Она, безусловно, была влюблена в него, как кошка. И, похоже, Брок отвечал ей взаимностью. Когда «Янки» забили очередной мяч, он схватил ее на руки и расцеловал. Даже с моего расстояния было видно, что он буквально сиял от радости.