Страница:
– Девон! – воскликнул Энтони. – Каким ветром тебя сюда занесло? Небось опять деньги нужны?
– Мне? Да у меня всегда куча денег. – Девон крепко пожал руку кузена. – Ты же знаешь, я везунчик.
– Нуда, из тех, кто никогда не проигрывает. Помню-помню.
– А что тебя привело в Лондон?
– Мой сын Ричард. – Энтони кивком указал на сидящего рядом с матерью малыша. – Анна боится, что он плохо слышит и потому не так хорошо говорит.
Анна улыбнулась Девону через голову мальчика:
– Маркус обещал отыскать хорошего врача.
Девон подошел к мальчику:
– Привет, Ричард.
Ричард поднял голову и увидел Девона; на его лице засветилась улыбка, и Девон, потрепав мальчика по волосам, тут же вытащил из кармана волчок и кусок веревки. Старательно обмотав веревкой волчок, он размахнулся и запустил игрушку через гладкий стол.
Когда волчок достиг края, Девон рассмеялся, а Ричард попытался поймать игрушку.
Тут дверь открылась, и на пороге появился Маркус; в руках он держал написанное аккуратным почерком письмо. Девон тут же поднялся.
– Рад видеть тебя! – Маркус посмотрел на Девона испытующим взглядом. – Что на этот раз привело тебя к нам?
Хотя Маркус и не выглядел таким огромным, как Энтони, его фигура излучала силу и властность. Где бы этот человек ни появлялся, он немедленно становился центром внимания окружающих. Большинство мужчин почтительно отступали на шаг назад – все, кроме Чейза, у которого чувство собственного превосходства всегда брало верх над разумом.
Девон приветливо кивнул Маркусу:
– Я тоже рад видеть тебя. Не бойся, я пришел не за деньгами.
Рот Маркуса изогнулся, изображая некоторое подобие улыбки.
– Ты никогда не брал у меня денег в долг, хотя я не раз предлагал тебе.
– Да уж, я скорее проглочу раскаленный уголь...
– Ладно. Вижу, у тебя, как всегда, бодрое настроение.
– Возможно, но дело не в этом. Я пришел посоветоваться с тобой по одному важному вопросу. – Девон бросил выразительный взгляд на Анну. – Впрочем, это может подождать.
Маркус настороженно взглянул на него и кивнул:
– Ладно. – Он повернулся к Анне и отдал ей письмо. – Дорогая, это рекомендательное письмо, благодаря которому доктор сделает для Ричарда все, что возможно, и максимально быстро. Он уже ждет тебя.
– Спасибо. – Анна, просияв, спрятала письмо в ридикюль и наклонилась к Ричарду, который все еще продолжал играть с волчком.
Она тронула его за плечо, и Ричард вопросительно посмотрел на нее.
– Дорогой, нам пора.
Мальчик важно кивнул.
– Мне тоже пора? – спросил Энтони.
– О нет, – мягко произнесла Анна. – Ты оставайся и составь компанию Маркусу. Последний раз у вас было время поболтать несколько недель назад. Я скоро вернусь. – Она взяла Ричарда за руку и повела к двери. – Пока, Девон. Возможно, я еще застану тебя когда вернусь?
– Скорее всего нет, но я завтра буду с визитом в Грейли-хаусе.
– Неужели мне придется постоянно посещать клуб «Сен-Джеймс», чтобы повидаться с тобой?
– А может, лучше ты возьмешь штурмом «Уайтс»?
– Нет уж. Тогда лучше я просто встану у входа и громким голосом всех буду спрашивать о тебе.
Энтони прыснул.
– Анна, пожалуйста, не пугай так Девона – он ведет образ жизни примерного холостяка и просто не понимает женских шуточек.
– Ты ошибаешься. – Девон покачал головой. – Женские шуточки – это единственное, в чем я понимаю толк.
– Бедняга Девон! – Анна хмыкнула. – Надеюсь, мы все же увидимся завтра. Маркус, еще раз большущее спасибо. – Она вежливо раскланялась со всеми и быстро вышла, ведя Ричарда за руку.
Как только дверь за ней закрылась, Маркус занял свое место за столом и мрачно взглянул на Девона:
– Ну что, ты наконец решился принять мой совет и войти в долю в этой сделке с морскими перевозками?
– Пока еще нет. – Девон удобно уселся в кресло у стола и положил ногу на ногу, так что свет лампы отражался в его до блеска начищенных туфлях. – Вообще-то я пришел по поводу Чейза.
Энтони отошел от камина и сел в кресло рядом с Девоном.
– Чейз? Кажется, он по-прежнему загоняет себя в могилу пьянством?
– Не знаю, не знаю. Последний раз, когда я его видел, он был в крепком подпитии, а когда на днях я заехал к нему домой, выяснилось, что он уехал из города.
Маркус пододвинул к центру стола кипу писем и принялся рыться в них.
– Сколько же он отсутствует на этот раз?
– Уже больше двух недель.
Энтони вскинул брови:
– Может, очередная актриса?
– Нет, – задумчиво произнес Девон. – По крайней мере я так не думаю. Мне кажется, что-то здесь не так.
Маркус удивленно поднял взгляд:
– Почему ты так думаешь?
– Чейз не просто собрал чемодан и уехал – он рассчитал своего камердинера. Полагаю, на этот раз он не собирается возвращаться.
– Что, совсем?
Девон покачал головой:
– Он взял с собой все самое ценное, даже кольцо матери.
– Ты уверен? – Маркус отложил бумаги в сторону.
– Я говорил с камердинером. Чейз щедро расплатился с ним и сказал, что больше не вернется в Лондон.
Энтони потер подбородок:
– И все-таки здесь может быть замешана женщина.
– Я навел справки в городе и выяснил, что у него не было связи с какой-либо конкретной женщиной, во всяком случае, в последний месяц.
В наступившей тишине Энтони и Маркус некоторое время обдумывали возможные варианты, и наконец Маркус произнес:
– Чейз и прежде не раз исчезал, так что в этом нет ничего необычного.
– В этом нет, но в визите, который мне нанес Гарри Эннесли, есть.
Энтони так резко повернулся в своем кресле, что оно издало протестующий скрип.
– Всегда терпеть не мог этого типа. Не пойму, как мог Чейз так близко подпустить его к себе.
Маркус пристально взглянул на Девона:
– Так что там насчет визита Эннесли?
– Я был в «Уайтсе», когда Эннесли подошел ко мне и поинтересовался, куда делся Чейз. Он утверждал, что Чейз должен ему деньги – карточный долг, – и даже сунул мне в нос расписку в качестве доказательства.
– И что – там была подпись Чейза? – встревожился Энтони.
– Вот именно. Может, действительно что-то случилось?
– Нельзя ли поконкретнее? – В голосе Маркуса зазвучал металл, словно загудели тысячи гроз и бурь, удерживаемые лишь его железной волей.
Девон не боялся этих бурь, но в железном характере Маркуса было нечто, с чем приходилось считаться.
– Эннесли, похоже, очень старался, чтобы все присутствующие в «Уайтсе» увидели эту чертову расписку; он размахивал ей словно флагом, и это мне показалось в высшей степени необычным и подозрительным. Очевидно, он пытался вбить в голову каждого мысль о том, что Чейз сбежал из города из-за этого долга.
– Как бы ни изменился Чейз, он никогда не будет убегать от долга чести, – недовольно буркнул Энтони.
Маркус кивнул:
– Насчет чести он железный человек.
– Если бы Чейзу потребовались деньги, – спокойно добавил Девон, – ему ничего не стоило обратиться к любому из нас.
– Все это выглядит весьма странно. – Взгляд Маркуса остановился на Девоне. – Как ты думаешь, что в действительности произошло?
– Полагаю, расписка поддельная. Поскольку Чейз исчез, сейчас это невозможно проверить.
В глазах Энтони появился опасный блеск.
– Ты считаешь, что выходка Эннесли каким-то образом связана с исчезновением Чейза?
– Возможно. Я прогнал Эннесли, и это вызвало у него чрезвычайное раздражение. Полагаю, очень скоро он сделает следующий ход. – Энтони наморщил лоб. – Ты, несомненно, прав, что-то здесь есть...
Неожиданно дверь распахнулась и появившийся на пороге Джеффрис, поклонившись Маркусу, негромко произнес:
– Прошу прощения, милорд, но некий мистер Гарри Эннесли хочет видеть вас. Я сказал, что вы заняты, но он продолжает настаивать.
– Что ж, – настороженно произнес Маркус, – кажется, узелок затягивается. – Он переглянулся с Девоном, и тот кивнул в знак согласия.
Когда дверь в комнате Чейза со скрипом открылась, резкий звук эхом отозвался в его затуманенной сном голове. Он застонал и накрыл голову подушкой.
– Уходи прочь, Стивен, еще слишком рано...
– Рано? Но вечер еще не кончился, – насмешливо произнесла Харриет. – К счастью, леди Кэбот-Уэллс только что отбыла восвояси.
Чейз неохотно сдвинул подушку так, чтобы она не закрывала ему рот.
– А, эта старая горбатая карга...
– Ты ее просто очаровал. Матушка и София уверены, что ты сможешь стать превосходным актером, если тебя когда-нибудь совсем прижмет.
– Прости, что я вынужден был вас покинуть: после ванны на меня напала такая сонливость, что я с трудом удерживал глаза открытыми во время ужина.
– Согласна, ты действительно устал, особенно учитывая, как много тебе пришлось потрудиться сегодня вечером. И все равно нам нужно поговорить, мистер Сент-Джон. – Харриет произнесла это ледяным тоном, и Чейз приподнял уголок подушки, чтобы лучше рассмотреть женщину, которая только что снилась ему. Правда, в его снах она смотрела на него совсем другими глазами, была мягкой и покорной, всегда встречала его с раскрытыми объятиями, уверяя, что он самый умный, отважный и самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала.
Чейз вздохнул, отодвинул подушку и принял сидячее положение.
– Ну что там еще?..
Взгляд Харриет упал на его грудь, и тут Чейз, опустив глаза, кое-что вспомнил. Когда, раздевшись, он добрался до постели, то почувствовал себя слишком измотанным, чтобы натягивать ночную рубашку, и улегся в кровать голым.
Может быть, ему все же следует укрыться чем-нибудь посолиднее, чем тонкая простыня, лежащая у него на коленях? Но ведь это не он ворвался в чужую спальню среди ночи, нарушая покой и устраивая переполох.
Вместо того чтобы натянуть одеяло повыше, Чейз просто откинулся на изголовье.
– Ладно, Харриет, выкладывай, что там еще случилось.
Девушка уставилась на его голую грудь, затем ее взгляд скользнул ниже... еще ниже.
Заметив ее смущение, Чейз невольно усмехнулся:
– Когда без предупреждения вторгаешься в спальню к мужчине, надо быть готовой ко всему.
Харриет поспешно подняла глаза, и ее щеки приобрели ярко-пунцовый оттенок.
– Видишь ли, у нас возникли чрезвычайные обстоятельства, иначе я бы ни за что не вошла в твою комнату.
– Чрезвычайные обстоятельства? Что еще стряслось?
– Стивен. – Харриет произнесла имя брата с ударением, словно одно это уже должно было что-то значить.
– И что случилось со Стивеном?
– Сперва ответь, что ты сказал ему в библиотеке перед ужином.
– Что сказал? Да ничего... Мы говорили о женщинах и... – О чем же еще? Чейз, казалось, не мог припомнить ничего особенного. – Думаю, это все.
– Не строй из себя невинность, – отрезала Харриет. – Следуя твоим дурацким советам, Стивен ворвался в Стриктон-Хаус и попытался похитить мисс Стриктон.
Чейз заморгал:
– Он – похитить?
– И именно ты подал ему столь интересную мысль.
– Да нет же, не делал я этого! – Чейз закрыл глаза. «Рыцарь на белом коне». – Ну конечно. Вот глупец!
– Ты погубил последние надежды Стивена в отношении мисс Стриктон.
– Погубил? С чего ты взяла? В конечном счете, большинство женщин мечтают о том, чтобы их похитили и увезли на белом коне в какой-нибудь замок. – Чейз обвел взглядом комнату. Конечно, Гаррет-Парку было далеко до замка, но наверняка это лучшее обиталище из тех, в которых до сих пор доводилось жить мисс Стриктон. – Из всего этого ясно лишь то, что Стивен действовал несколько поспешно, но не совершил ничего, что нельзя было бы исправить. Вероятно, он всего лишь попытался схватить ее в объятия и ускакать с ней в направлении солнца. И что же в этом ужасного?
– А то, что мисс Стриктон отнюдь не была в восторге, когда он бросил ее на вонючую клячу поперек седла и повез, словно мешок картошки. В итоге она порвала платье, потеряла жемчужное ожерелье, и еще им пришлось вырезать куманику из волос, когда она свалилась с лошади в грязь прямо посреди поля.
Это выглядело уже совсем не по-рыцарски, и Чейз покачал головой:
– Мне неприятно говорить об этом, но твоему брату явно недостает деликатности.
– Деликатности? – Харриет вспыхнула. – Какое отношение деликатность имеет ко всему этому?
Чейз поправил подушки и устроился удобнее.
– Полагаю, вся проблема в исполнении. Как правило, женщинам нравится, когда к ним пристают или из-за них совершают глупости.
– Быть похищенной ты называешь «приставанием»? – Харриет явно была уязвлена этой мыслью.
– Ну, видишь ли, быть увезенной на коне, как это сделал рыцарь... как там его звали... – это же совсем другое дело. Я сказал Стивену, что женщину с характером нужно поразить каким-нибудь романтическим жестом.
– Так ты в самом деле ему это подсказал?
– Ну да, я рекомендовал ему придумать способ заявить о себе и начать с пикника на природе, но, похоже, твой брат решил иначе.
– Просто поверить не могу! Ты вот так спокойно сидишь здесь, в то время как мисс Стриктон жестоко отвергла Стивена, а ее отец пришел к матушке и потребовал, чтобы Стивен не появлялся на пороге их дома и держался подальше от их семьи, пригрозив в противном случае вызвать констебля. Матушка сейчас в полном расстройстве, не говоря уж о самом бедняге Стивене. Что это, как не скандал самого низкого пошиба, – и все по твоей вине...
– Ну уж нет, это ты на меня не повесишь: я только посоветовал парню взять дело в свои руки, но никогда не подбивал похищать малышку. Если не веришь мне, спроси его самого.
– Спросить?
– Ну да. – Чейз уверенно кивнул. – Он мог выудить эту идею из того, что я упомянул рыцаря как там его... Но я никогда не советовал ему вытворять подобные смехотворные вещи, тем более что сам никогда так не поступил бы.
У нее опустились плечи.
– Неужели не поступил бы?
– Господи, конечно же, нет! Я что, выгляжу зеленым юнцом? – Чейз запнулся, неожиданно ощутив, насколько интимно выглядит вся сцена. Они с Харриет наедине в его комнате, причем сам он сидит голый в теплой постели. При этой мысли все его тело напряглось, и ему пришлось поправить одеяло на коленях, дабы прикрыть свою реакцию.
Щеки Харриет вспыхнули, и она отвела взгляд, однако осталась рядом с постелью.
– Думаю, мне следовало попросить Стивена выражаться точнее, но когда он сказал, что ты подал ему эту мысль, я предположила самое худшее. Прости, я сожалею, что...
Воспользовавшись моментом, Чейз немедленно перешел в атаку:
– Если ты действительно сожалеешь, тебе придется доказать это.
– Как доказать?
– Поцелуем.
– Ну, это уж слишком, мистер Сент-Джон. – Харриет восхитительно зарделась и поспешно направилась к выходу, но Чейз действовал быстрее, и девушка оказалась у него на коленях, прежде чем успела пискнуть. Какое-то мгновение они в упор глядели друг на друга, пока жар стремительно накатывался на них крутыми волнами. Тело Чейза напряглось от охватившего его неудержимого желания. О, как безнадежно он мечтал о ней ночами! И вот теперь, когда она сидела на его голых коленях, расстаться с ней просто так казалось ему выше его сил.
– Отпусти меня, – задыхаясь, прошептала Харриет.
– Ни за что!
В ее глазах мелькнуло раздражение.
– Я же сказала, что по ошибке обвинила тебя. Если бы ты только видел Стивена, когда он вернулся...
– Я бы посоветовал ему высоко держать голову, оторваться от грешной земли и вести себя как мужчина.
– Да что ты знаешь насчет того, чтобы высоко держать голову? Если у тебя тысячи собственных слуг и сотни домов, это еще не значит...
– Еще как значит. – Чейз тяжело вздохнул, и уголки его рта грустно опустились.
Харриет замерла; ее раздражение неожиданно испарилось перед внезапной вспышкой любопытства. Перед ней вдруг промелькнул образ совершенно другого, незнакомого Чейза; это было так, словно за внешностью высокомерного эгоиста скрывалась душа страдающая и печальная. Да, он определенно являлся загадкой, этот пугающе привлекательный мужчина. Вызывающе дерзкий внешне, на первый взгляд интересующийся лишь самим собой, он тем не менее мог быть добрым и заботливым.
Харриет не могла отвести глаз от соблазнительной линии его губ, от мужественного лица. Руками чувствуя тепло его обнаженного тела, она, к собственному удивлению, вдруг ощутила разгорающееся внутри желание.
Господи, до чего же он соблазнителен! Но каким бы желанным этот человек ни казался, все равно он чужой в Стикл-Бай-Зе-Ривер и в Гаррет-Парке.
Их взгляды встретились, и в тот же момент что-то замерцало в глубине его глаз – искра, вспыхнувшая в ответ на зов ее сердца. Что-то изменилось, стронулось с места...
– Харриет, – прошептал Чейз и тут же, притянув к себе, приник к ее губам жарким поцелуем.
Глава 20
Харриет задрожала и закрыла глаза. Это было чистой воды безумие. Впрочем, разве ей не все равно? Она никогда раньше не чувствовала такого непреодолимого желания, близкого к сладострастию и откровенной похоти. О, это сладостное ощущение, когда тебя страстно и неудержимо желает мужчина – настоящий мужчина, да еще такой, как Чейз Сент-Джон.
– Харриет, – зашептал он ей на ухо, и его жаркое дыхание чуть пошевелило ей волосы. – Я хочу тебя. Я хочу быть с тобой. – Он дотронулся до ее шеи и прошептал, почти касаясь губами кожи: – И в тебе.
Харриет задрожала всем телом. Всю свою сознательную жизнь она контролировала себя, свои чувства и поступки, делая лишь то, что считала правильным, выбирая спокойные и надежные пути и заботясь о других, но сейчас... Сейчас ей хотелось одного – стать свободной, отбросив бремя ответственности и забот.
– Коснись меня, – прошептала она. – Обними меня покрепче.
Прежняя Харриет наверняка отвергла бы его, и это было бы единственно правильным решением – поскорее положить конец этому бреду, этому безумию; но новая Харриет обвила руками его шею, и ее пальцы стали ласково ворошить его волосы.
Как восхитительно! Его кожа была теплая и зовущая, мускулы тугие и надежные. Она несколько раз прошептала его имя: «Чейз» – каждый раз все нежнее, и с каждым разом все больше таяла ее способность отказать ему.
Хотя Харриет была не на шутку рассержена на него, когда входила в комнату, но он был прав – Стивен сам должен отвечать за свои действия – он, и никто другой.
Внезапно Харриет замерла. Интересно, с чего бы это вдруг Чейз решил помочь Стивену?
– Почему ты...
Он закрыл ее рот поцелуем, и его язык скользнул между губ, жаркий и восхитительный, подавив все ее чувства, заставив забыть обо всем на свете, кроме ощущения того, что он рядом.
Харриет обхватила Сент-Джона за плечи, его руки, пройдя по ее спине, опустились к бедрам. Она тихо застонала, когда он сквозь платье взял ее груди в свои ладони, и по всему ее телу пробежала сладкая дрожь.
– Ах, Харриет! – прошептал Чейз и принялся покусывать ее подбородок, шею, плечи...
Никогда еще ее такое простое и не слишком благозвучное имя не звучало для него так соблазнительно, как сейчас, когда он выдохнул его ей на ухо, словно благодарственную молитву. Его жаркий рот оставлял тонкий горячий след всюду, где он касался ее.
Запрокинув голову, Харриет словно дала Чейзу молчаливое позволение исследовать все ложбинки и округлости ее тела, задыхаясь от наслаждения, ощущая на себе его жаркое дыхание.
– М-м... – произнес он чуть охрипшим голосом. – Ты пахнешь корицей и яблоками.
– Это я помогала кухарке с пирожками. Думаю, они будут очень вкусными, когда...
– ... просто... восхитительна! – После каждого слова его губы касались ее шеи, и она вздрагивала всем телом от наслаждения.
Наконец рука Чейза нашла ее колено и тихонько потянула вверх юбки. Тонкий материал скользнул по ноге, открывая лодыжку, и тут же горячие пальцы побежали вверх по ноге, добираясь до бедра.
Харриет всхлипнула. Он вел себя дерзко и бесстыдно, дразнил и соблазнял. Его рука добралась до резинки панталон, оттянула ее, и проворные пальцы скользнули внутрь.
Ощутив внезапную панику, Харриет резко схватила его руку:
– Нет!
Чейз в упор посмотрел на нее; его темные глаза казались сейчас почти черными.
– Почему нет?
Почему? Она могла бы придумать тысячу причин и резонов, почему нет, и лишь один, почему да. Она желала его и хотела, чтобы он трогал ее, целовал, заставил ни о чем не думать, забыть обо всем, кроме всепоглощающего страстного желания. Хоть раз в жизни может она перестать сдерживаться и просто жить и чувствовать.
Их глаза встретились, и Харриет отпустила руку, которую до этого крепко сжимала.
– Действительно, почему бы и нет?
Взгляд Чейза внимательно исследовал ее лицо, глаза, нос. Наклонившись, он приник губами к ее губам и затих, оттягивая последний момент.
Пробудившееся тело Харриет сотрясала сладострастная дрожь, когда опытная рука скользнула по животу, затем ниже, между ног и коснулась ее самого интимного места.
Девушка судорожно дернулась, пытаясь вырваться, разорвать чары всепоглощающего желания.
– Я не это имела в виду...
Однако Чейз целовал ее все крепче и требовательнее, подавляя протесты, заглушая страхи. Его пальцы неустанно трудились: он проник в ее самое потайное место, поглаживая и лаская его, возбуждая ее желания, пока они не взорвались в ней и она не выгнулась дугой под ним.
Все ее сомнения, колебания и внутренние запреты улетучились в мгновение ока. Господи, помоги! Она страстно, до боли желала его, а он лишь нежно целовал ее щеки легкими прикосновениями губ, оставляя на них влажный след, и теплое дыхание согревало мочку уха, вызывая восхитительную дрожь.
Он сознательно не спешил, его намерения были очевидны – ему хотелось довести ее до безумия, чтобы она умирала от желания, прежде чем он окончательно соблазнит ее. «А почему бы и нет?» – решила Харриет. Она давно уже стала взрослой, и за все прожитые годы ей ни разу не встретился мужчина, подобный ему, мужчина, носивший свою чувственность, словно фиговый листок на древней статуе. Харриет знала, что скрывается за этим чертовым фиговым листком, – не зря же она прожила столько лет на этой ферме. И тем не менее его пальцы дюйм за дюймом срывали с нее все, что разделяло их, так что она могла долго и с удовольствием созерцать желаемое.
Настоящим откровением для нее явилось познание того, как много приемов для соблазна и искушения имеется в арсенале мужчины. Пока руки беспрепятственно исследовали ее тело, его рот не переставал целовать и нежно покусывать все, чего касался. От его жаркого дыхания волны дрожи пробегали по спине Харриет, а кожа горела и еще больше жаждала прикосновения его пальцев.
Все, она окончательно и безнадежно пропала. Ее тело натягивалось как струна в ответ на все новые ласки. Как же она желала этого мужчину!
И тут же Харриет почувствовала, что его пальцы развязывают тесемки платья. Прежде чем она успела что-либо предпринять, Чейз, обнажив ее шею и плечи, потянул платье вниз до самой талии.
Окончательно потеряв голову, Харриет, высвободив руки, обвила его шею, и он запечатлел страстный поцелуй у нее на шее. Его руки сжимали ее грудь, ощупывали тело сквозь тонкий материал белья, доводя Харриет до исступления.
– Сними его, – шепнул он ей на ухо.
– Что? – спросила она, извиваясь всем телом. Она жаждала большего, ей это было просто необходимо.
– Твое белье. – Он покрывал поцелуями ее щеки и шею. – Сними его.
Это был приказ, против которого Харриет не стала возражать, так как сама хотела этого, хотела его.
Сначала она потянула за тесемку и вскоре уже оказалась в постели, обнаженной и прямо под ним. Чейз склонился над ней, опираясь на локоть, а его губы продолжали прокладывать горячую тропу от шеи до уха и обратно. Это было очень эротично – ощущать сплетенные тела без клочка одежды на них.
Харриет обвила руками нависшие над ней широкие плечи и покрыла поцелуями его шею и подбородок.
Чейз ухватил ладонью ее грудь и принялся поигрывать пальцем с соском, заставив Харриет запрокинуть голову и закрыть глаза от невыразимого блаженства.
– Посмотри на меня!
Харриет открыла глаза, и их взгляды встретились. Как же он хорош собой – с влажной от пота кожей, живыми голубыми глазами, черными, упавшими на лоб волосами...
Под ее взглядом его губы опустились к полной груди и завладели соском, а руки, поглаживая бедра, добрались до упругого лобка. Голова Харриет откинулась назад, волосы рассыпались; ее лицо пылало, глаза сверкали, черты лица чудесным образом смягчились. Не осталось и следа от выдержанной, логичной особы, которой он уже привык восхищаться: на ее месте оказалась соблазнительная сирена с роскошными каштановыми волосами, распухшими от поцелуев губами и горящими от желания глазами. Никогда еще Чейз не сгорал от такого вожделения к женщине. Да, она была невинна, но в его постели ее лицо излучало наслаждение и вожделение. Каждый обитатель Гаррет-Парка искал у нее поддержки, и она заботилась о каждом; теперь настало время позаботиться о ней.
– Мне? Да у меня всегда куча денег. – Девон крепко пожал руку кузена. – Ты же знаешь, я везунчик.
– Нуда, из тех, кто никогда не проигрывает. Помню-помню.
– А что тебя привело в Лондон?
– Мой сын Ричард. – Энтони кивком указал на сидящего рядом с матерью малыша. – Анна боится, что он плохо слышит и потому не так хорошо говорит.
Анна улыбнулась Девону через голову мальчика:
– Маркус обещал отыскать хорошего врача.
Девон подошел к мальчику:
– Привет, Ричард.
Ричард поднял голову и увидел Девона; на его лице засветилась улыбка, и Девон, потрепав мальчика по волосам, тут же вытащил из кармана волчок и кусок веревки. Старательно обмотав веревкой волчок, он размахнулся и запустил игрушку через гладкий стол.
Когда волчок достиг края, Девон рассмеялся, а Ричард попытался поймать игрушку.
Тут дверь открылась, и на пороге появился Маркус; в руках он держал написанное аккуратным почерком письмо. Девон тут же поднялся.
– Рад видеть тебя! – Маркус посмотрел на Девона испытующим взглядом. – Что на этот раз привело тебя к нам?
Хотя Маркус и не выглядел таким огромным, как Энтони, его фигура излучала силу и властность. Где бы этот человек ни появлялся, он немедленно становился центром внимания окружающих. Большинство мужчин почтительно отступали на шаг назад – все, кроме Чейза, у которого чувство собственного превосходства всегда брало верх над разумом.
Девон приветливо кивнул Маркусу:
– Я тоже рад видеть тебя. Не бойся, я пришел не за деньгами.
Рот Маркуса изогнулся, изображая некоторое подобие улыбки.
– Ты никогда не брал у меня денег в долг, хотя я не раз предлагал тебе.
– Да уж, я скорее проглочу раскаленный уголь...
– Ладно. Вижу, у тебя, как всегда, бодрое настроение.
– Возможно, но дело не в этом. Я пришел посоветоваться с тобой по одному важному вопросу. – Девон бросил выразительный взгляд на Анну. – Впрочем, это может подождать.
Маркус настороженно взглянул на него и кивнул:
– Ладно. – Он повернулся к Анне и отдал ей письмо. – Дорогая, это рекомендательное письмо, благодаря которому доктор сделает для Ричарда все, что возможно, и максимально быстро. Он уже ждет тебя.
– Спасибо. – Анна, просияв, спрятала письмо в ридикюль и наклонилась к Ричарду, который все еще продолжал играть с волчком.
Она тронула его за плечо, и Ричард вопросительно посмотрел на нее.
– Дорогой, нам пора.
Мальчик важно кивнул.
– Мне тоже пора? – спросил Энтони.
– О нет, – мягко произнесла Анна. – Ты оставайся и составь компанию Маркусу. Последний раз у вас было время поболтать несколько недель назад. Я скоро вернусь. – Она взяла Ричарда за руку и повела к двери. – Пока, Девон. Возможно, я еще застану тебя когда вернусь?
– Скорее всего нет, но я завтра буду с визитом в Грейли-хаусе.
– Неужели мне придется постоянно посещать клуб «Сен-Джеймс», чтобы повидаться с тобой?
– А может, лучше ты возьмешь штурмом «Уайтс»?
– Нет уж. Тогда лучше я просто встану у входа и громким голосом всех буду спрашивать о тебе.
Энтони прыснул.
– Анна, пожалуйста, не пугай так Девона – он ведет образ жизни примерного холостяка и просто не понимает женских шуточек.
– Ты ошибаешься. – Девон покачал головой. – Женские шуточки – это единственное, в чем я понимаю толк.
– Бедняга Девон! – Анна хмыкнула. – Надеюсь, мы все же увидимся завтра. Маркус, еще раз большущее спасибо. – Она вежливо раскланялась со всеми и быстро вышла, ведя Ричарда за руку.
Как только дверь за ней закрылась, Маркус занял свое место за столом и мрачно взглянул на Девона:
– Ну что, ты наконец решился принять мой совет и войти в долю в этой сделке с морскими перевозками?
– Пока еще нет. – Девон удобно уселся в кресло у стола и положил ногу на ногу, так что свет лампы отражался в его до блеска начищенных туфлях. – Вообще-то я пришел по поводу Чейза.
Энтони отошел от камина и сел в кресло рядом с Девоном.
– Чейз? Кажется, он по-прежнему загоняет себя в могилу пьянством?
– Не знаю, не знаю. Последний раз, когда я его видел, он был в крепком подпитии, а когда на днях я заехал к нему домой, выяснилось, что он уехал из города.
Маркус пододвинул к центру стола кипу писем и принялся рыться в них.
– Сколько же он отсутствует на этот раз?
– Уже больше двух недель.
Энтони вскинул брови:
– Может, очередная актриса?
– Нет, – задумчиво произнес Девон. – По крайней мере я так не думаю. Мне кажется, что-то здесь не так.
Маркус удивленно поднял взгляд:
– Почему ты так думаешь?
– Чейз не просто собрал чемодан и уехал – он рассчитал своего камердинера. Полагаю, на этот раз он не собирается возвращаться.
– Что, совсем?
Девон покачал головой:
– Он взял с собой все самое ценное, даже кольцо матери.
– Ты уверен? – Маркус отложил бумаги в сторону.
– Я говорил с камердинером. Чейз щедро расплатился с ним и сказал, что больше не вернется в Лондон.
Энтони потер подбородок:
– И все-таки здесь может быть замешана женщина.
– Я навел справки в городе и выяснил, что у него не было связи с какой-либо конкретной женщиной, во всяком случае, в последний месяц.
В наступившей тишине Энтони и Маркус некоторое время обдумывали возможные варианты, и наконец Маркус произнес:
– Чейз и прежде не раз исчезал, так что в этом нет ничего необычного.
– В этом нет, но в визите, который мне нанес Гарри Эннесли, есть.
Энтони так резко повернулся в своем кресле, что оно издало протестующий скрип.
– Всегда терпеть не мог этого типа. Не пойму, как мог Чейз так близко подпустить его к себе.
Маркус пристально взглянул на Девона:
– Так что там насчет визита Эннесли?
– Я был в «Уайтсе», когда Эннесли подошел ко мне и поинтересовался, куда делся Чейз. Он утверждал, что Чейз должен ему деньги – карточный долг, – и даже сунул мне в нос расписку в качестве доказательства.
– И что – там была подпись Чейза? – встревожился Энтони.
– Вот именно. Может, действительно что-то случилось?
– Нельзя ли поконкретнее? – В голосе Маркуса зазвучал металл, словно загудели тысячи гроз и бурь, удерживаемые лишь его железной волей.
Девон не боялся этих бурь, но в железном характере Маркуса было нечто, с чем приходилось считаться.
– Эннесли, похоже, очень старался, чтобы все присутствующие в «Уайтсе» увидели эту чертову расписку; он размахивал ей словно флагом, и это мне показалось в высшей степени необычным и подозрительным. Очевидно, он пытался вбить в голову каждого мысль о том, что Чейз сбежал из города из-за этого долга.
– Как бы ни изменился Чейз, он никогда не будет убегать от долга чести, – недовольно буркнул Энтони.
Маркус кивнул:
– Насчет чести он железный человек.
– Если бы Чейзу потребовались деньги, – спокойно добавил Девон, – ему ничего не стоило обратиться к любому из нас.
– Все это выглядит весьма странно. – Взгляд Маркуса остановился на Девоне. – Как ты думаешь, что в действительности произошло?
– Полагаю, расписка поддельная. Поскольку Чейз исчез, сейчас это невозможно проверить.
В глазах Энтони появился опасный блеск.
– Ты считаешь, что выходка Эннесли каким-то образом связана с исчезновением Чейза?
– Возможно. Я прогнал Эннесли, и это вызвало у него чрезвычайное раздражение. Полагаю, очень скоро он сделает следующий ход. – Энтони наморщил лоб. – Ты, несомненно, прав, что-то здесь есть...
Неожиданно дверь распахнулась и появившийся на пороге Джеффрис, поклонившись Маркусу, негромко произнес:
– Прошу прощения, милорд, но некий мистер Гарри Эннесли хочет видеть вас. Я сказал, что вы заняты, но он продолжает настаивать.
– Что ж, – настороженно произнес Маркус, – кажется, узелок затягивается. – Он переглянулся с Девоном, и тот кивнул в знак согласия.
Когда дверь в комнате Чейза со скрипом открылась, резкий звук эхом отозвался в его затуманенной сном голове. Он застонал и накрыл голову подушкой.
– Уходи прочь, Стивен, еще слишком рано...
– Рано? Но вечер еще не кончился, – насмешливо произнесла Харриет. – К счастью, леди Кэбот-Уэллс только что отбыла восвояси.
Чейз неохотно сдвинул подушку так, чтобы она не закрывала ему рот.
– А, эта старая горбатая карга...
– Ты ее просто очаровал. Матушка и София уверены, что ты сможешь стать превосходным актером, если тебя когда-нибудь совсем прижмет.
– Прости, что я вынужден был вас покинуть: после ванны на меня напала такая сонливость, что я с трудом удерживал глаза открытыми во время ужина.
– Согласна, ты действительно устал, особенно учитывая, как много тебе пришлось потрудиться сегодня вечером. И все равно нам нужно поговорить, мистер Сент-Джон. – Харриет произнесла это ледяным тоном, и Чейз приподнял уголок подушки, чтобы лучше рассмотреть женщину, которая только что снилась ему. Правда, в его снах она смотрела на него совсем другими глазами, была мягкой и покорной, всегда встречала его с раскрытыми объятиями, уверяя, что он самый умный, отважный и самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала.
Чейз вздохнул, отодвинул подушку и принял сидячее положение.
– Ну что там еще?..
Взгляд Харриет упал на его грудь, и тут Чейз, опустив глаза, кое-что вспомнил. Когда, раздевшись, он добрался до постели, то почувствовал себя слишком измотанным, чтобы натягивать ночную рубашку, и улегся в кровать голым.
Может быть, ему все же следует укрыться чем-нибудь посолиднее, чем тонкая простыня, лежащая у него на коленях? Но ведь это не он ворвался в чужую спальню среди ночи, нарушая покой и устраивая переполох.
Вместо того чтобы натянуть одеяло повыше, Чейз просто откинулся на изголовье.
– Ладно, Харриет, выкладывай, что там еще случилось.
Девушка уставилась на его голую грудь, затем ее взгляд скользнул ниже... еще ниже.
Заметив ее смущение, Чейз невольно усмехнулся:
– Когда без предупреждения вторгаешься в спальню к мужчине, надо быть готовой ко всему.
Харриет поспешно подняла глаза, и ее щеки приобрели ярко-пунцовый оттенок.
– Видишь ли, у нас возникли чрезвычайные обстоятельства, иначе я бы ни за что не вошла в твою комнату.
– Чрезвычайные обстоятельства? Что еще стряслось?
– Стивен. – Харриет произнесла имя брата с ударением, словно одно это уже должно было что-то значить.
– И что случилось со Стивеном?
– Сперва ответь, что ты сказал ему в библиотеке перед ужином.
– Что сказал? Да ничего... Мы говорили о женщинах и... – О чем же еще? Чейз, казалось, не мог припомнить ничего особенного. – Думаю, это все.
– Не строй из себя невинность, – отрезала Харриет. – Следуя твоим дурацким советам, Стивен ворвался в Стриктон-Хаус и попытался похитить мисс Стриктон.
Чейз заморгал:
– Он – похитить?
– И именно ты подал ему столь интересную мысль.
– Да нет же, не делал я этого! – Чейз закрыл глаза. «Рыцарь на белом коне». – Ну конечно. Вот глупец!
– Ты погубил последние надежды Стивена в отношении мисс Стриктон.
– Погубил? С чего ты взяла? В конечном счете, большинство женщин мечтают о том, чтобы их похитили и увезли на белом коне в какой-нибудь замок. – Чейз обвел взглядом комнату. Конечно, Гаррет-Парку было далеко до замка, но наверняка это лучшее обиталище из тех, в которых до сих пор доводилось жить мисс Стриктон. – Из всего этого ясно лишь то, что Стивен действовал несколько поспешно, но не совершил ничего, что нельзя было бы исправить. Вероятно, он всего лишь попытался схватить ее в объятия и ускакать с ней в направлении солнца. И что же в этом ужасного?
– А то, что мисс Стриктон отнюдь не была в восторге, когда он бросил ее на вонючую клячу поперек седла и повез, словно мешок картошки. В итоге она порвала платье, потеряла жемчужное ожерелье, и еще им пришлось вырезать куманику из волос, когда она свалилась с лошади в грязь прямо посреди поля.
Это выглядело уже совсем не по-рыцарски, и Чейз покачал головой:
– Мне неприятно говорить об этом, но твоему брату явно недостает деликатности.
– Деликатности? – Харриет вспыхнула. – Какое отношение деликатность имеет ко всему этому?
Чейз поправил подушки и устроился удобнее.
– Полагаю, вся проблема в исполнении. Как правило, женщинам нравится, когда к ним пристают или из-за них совершают глупости.
– Быть похищенной ты называешь «приставанием»? – Харриет явно была уязвлена этой мыслью.
– Ну, видишь ли, быть увезенной на коне, как это сделал рыцарь... как там его звали... – это же совсем другое дело. Я сказал Стивену, что женщину с характером нужно поразить каким-нибудь романтическим жестом.
– Так ты в самом деле ему это подсказал?
– Ну да, я рекомендовал ему придумать способ заявить о себе и начать с пикника на природе, но, похоже, твой брат решил иначе.
– Просто поверить не могу! Ты вот так спокойно сидишь здесь, в то время как мисс Стриктон жестоко отвергла Стивена, а ее отец пришел к матушке и потребовал, чтобы Стивен не появлялся на пороге их дома и держался подальше от их семьи, пригрозив в противном случае вызвать констебля. Матушка сейчас в полном расстройстве, не говоря уж о самом бедняге Стивене. Что это, как не скандал самого низкого пошиба, – и все по твоей вине...
– Ну уж нет, это ты на меня не повесишь: я только посоветовал парню взять дело в свои руки, но никогда не подбивал похищать малышку. Если не веришь мне, спроси его самого.
– Спросить?
– Ну да. – Чейз уверенно кивнул. – Он мог выудить эту идею из того, что я упомянул рыцаря как там его... Но я никогда не советовал ему вытворять подобные смехотворные вещи, тем более что сам никогда так не поступил бы.
У нее опустились плечи.
– Неужели не поступил бы?
– Господи, конечно же, нет! Я что, выгляжу зеленым юнцом? – Чейз запнулся, неожиданно ощутив, насколько интимно выглядит вся сцена. Они с Харриет наедине в его комнате, причем сам он сидит голый в теплой постели. При этой мысли все его тело напряглось, и ему пришлось поправить одеяло на коленях, дабы прикрыть свою реакцию.
Щеки Харриет вспыхнули, и она отвела взгляд, однако осталась рядом с постелью.
– Думаю, мне следовало попросить Стивена выражаться точнее, но когда он сказал, что ты подал ему эту мысль, я предположила самое худшее. Прости, я сожалею, что...
Воспользовавшись моментом, Чейз немедленно перешел в атаку:
– Если ты действительно сожалеешь, тебе придется доказать это.
– Как доказать?
– Поцелуем.
– Ну, это уж слишком, мистер Сент-Джон. – Харриет восхитительно зарделась и поспешно направилась к выходу, но Чейз действовал быстрее, и девушка оказалась у него на коленях, прежде чем успела пискнуть. Какое-то мгновение они в упор глядели друг на друга, пока жар стремительно накатывался на них крутыми волнами. Тело Чейза напряглось от охватившего его неудержимого желания. О, как безнадежно он мечтал о ней ночами! И вот теперь, когда она сидела на его голых коленях, расстаться с ней просто так казалось ему выше его сил.
– Отпусти меня, – задыхаясь, прошептала Харриет.
– Ни за что!
В ее глазах мелькнуло раздражение.
– Я же сказала, что по ошибке обвинила тебя. Если бы ты только видел Стивена, когда он вернулся...
– Я бы посоветовал ему высоко держать голову, оторваться от грешной земли и вести себя как мужчина.
– Да что ты знаешь насчет того, чтобы высоко держать голову? Если у тебя тысячи собственных слуг и сотни домов, это еще не значит...
– Еще как значит. – Чейз тяжело вздохнул, и уголки его рта грустно опустились.
Харриет замерла; ее раздражение неожиданно испарилось перед внезапной вспышкой любопытства. Перед ней вдруг промелькнул образ совершенно другого, незнакомого Чейза; это было так, словно за внешностью высокомерного эгоиста скрывалась душа страдающая и печальная. Да, он определенно являлся загадкой, этот пугающе привлекательный мужчина. Вызывающе дерзкий внешне, на первый взгляд интересующийся лишь самим собой, он тем не менее мог быть добрым и заботливым.
Харриет не могла отвести глаз от соблазнительной линии его губ, от мужественного лица. Руками чувствуя тепло его обнаженного тела, она, к собственному удивлению, вдруг ощутила разгорающееся внутри желание.
Господи, до чего же он соблазнителен! Но каким бы желанным этот человек ни казался, все равно он чужой в Стикл-Бай-Зе-Ривер и в Гаррет-Парке.
Их взгляды встретились, и в тот же момент что-то замерцало в глубине его глаз – искра, вспыхнувшая в ответ на зов ее сердца. Что-то изменилось, стронулось с места...
– Харриет, – прошептал Чейз и тут же, притянув к себе, приник к ее губам жарким поцелуем.
Глава 20
Любовь никогда не приходит как подарок, в аккуратном пакетике, перевязанном ленточкой с бантиком – она бурлит подобно мутной реке, только намного более шумно, несравненно более беспорядочно, неуправляемая и неподдающаяся контролю.
Графиня Грейли – своей новой невестке, миссис Брендон Сент-Джон, когда обе они занимались вязанием носков для бедных.
Харриет задрожала и закрыла глаза. Это было чистой воды безумие. Впрочем, разве ей не все равно? Она никогда раньше не чувствовала такого непреодолимого желания, близкого к сладострастию и откровенной похоти. О, это сладостное ощущение, когда тебя страстно и неудержимо желает мужчина – настоящий мужчина, да еще такой, как Чейз Сент-Джон.
– Харриет, – зашептал он ей на ухо, и его жаркое дыхание чуть пошевелило ей волосы. – Я хочу тебя. Я хочу быть с тобой. – Он дотронулся до ее шеи и прошептал, почти касаясь губами кожи: – И в тебе.
Харриет задрожала всем телом. Всю свою сознательную жизнь она контролировала себя, свои чувства и поступки, делая лишь то, что считала правильным, выбирая спокойные и надежные пути и заботясь о других, но сейчас... Сейчас ей хотелось одного – стать свободной, отбросив бремя ответственности и забот.
– Коснись меня, – прошептала она. – Обними меня покрепче.
Прежняя Харриет наверняка отвергла бы его, и это было бы единственно правильным решением – поскорее положить конец этому бреду, этому безумию; но новая Харриет обвила руками его шею, и ее пальцы стали ласково ворошить его волосы.
Как восхитительно! Его кожа была теплая и зовущая, мускулы тугие и надежные. Она несколько раз прошептала его имя: «Чейз» – каждый раз все нежнее, и с каждым разом все больше таяла ее способность отказать ему.
Хотя Харриет была не на шутку рассержена на него, когда входила в комнату, но он был прав – Стивен сам должен отвечать за свои действия – он, и никто другой.
Внезапно Харриет замерла. Интересно, с чего бы это вдруг Чейз решил помочь Стивену?
– Почему ты...
Он закрыл ее рот поцелуем, и его язык скользнул между губ, жаркий и восхитительный, подавив все ее чувства, заставив забыть обо всем на свете, кроме ощущения того, что он рядом.
Харриет обхватила Сент-Джона за плечи, его руки, пройдя по ее спине, опустились к бедрам. Она тихо застонала, когда он сквозь платье взял ее груди в свои ладони, и по всему ее телу пробежала сладкая дрожь.
– Ах, Харриет! – прошептал Чейз и принялся покусывать ее подбородок, шею, плечи...
Никогда еще ее такое простое и не слишком благозвучное имя не звучало для него так соблазнительно, как сейчас, когда он выдохнул его ей на ухо, словно благодарственную молитву. Его жаркий рот оставлял тонкий горячий след всюду, где он касался ее.
Запрокинув голову, Харриет словно дала Чейзу молчаливое позволение исследовать все ложбинки и округлости ее тела, задыхаясь от наслаждения, ощущая на себе его жаркое дыхание.
– М-м... – произнес он чуть охрипшим голосом. – Ты пахнешь корицей и яблоками.
– Это я помогала кухарке с пирожками. Думаю, они будут очень вкусными, когда...
– ... просто... восхитительна! – После каждого слова его губы касались ее шеи, и она вздрагивала всем телом от наслаждения.
Наконец рука Чейза нашла ее колено и тихонько потянула вверх юбки. Тонкий материал скользнул по ноге, открывая лодыжку, и тут же горячие пальцы побежали вверх по ноге, добираясь до бедра.
Харриет всхлипнула. Он вел себя дерзко и бесстыдно, дразнил и соблазнял. Его рука добралась до резинки панталон, оттянула ее, и проворные пальцы скользнули внутрь.
Ощутив внезапную панику, Харриет резко схватила его руку:
– Нет!
Чейз в упор посмотрел на нее; его темные глаза казались сейчас почти черными.
– Почему нет?
Почему? Она могла бы придумать тысячу причин и резонов, почему нет, и лишь один, почему да. Она желала его и хотела, чтобы он трогал ее, целовал, заставил ни о чем не думать, забыть обо всем, кроме всепоглощающего страстного желания. Хоть раз в жизни может она перестать сдерживаться и просто жить и чувствовать.
Их глаза встретились, и Харриет отпустила руку, которую до этого крепко сжимала.
– Действительно, почему бы и нет?
Взгляд Чейза внимательно исследовал ее лицо, глаза, нос. Наклонившись, он приник губами к ее губам и затих, оттягивая последний момент.
Пробудившееся тело Харриет сотрясала сладострастная дрожь, когда опытная рука скользнула по животу, затем ниже, между ног и коснулась ее самого интимного места.
Девушка судорожно дернулась, пытаясь вырваться, разорвать чары всепоглощающего желания.
– Я не это имела в виду...
Однако Чейз целовал ее все крепче и требовательнее, подавляя протесты, заглушая страхи. Его пальцы неустанно трудились: он проник в ее самое потайное место, поглаживая и лаская его, возбуждая ее желания, пока они не взорвались в ней и она не выгнулась дугой под ним.
Все ее сомнения, колебания и внутренние запреты улетучились в мгновение ока. Господи, помоги! Она страстно, до боли желала его, а он лишь нежно целовал ее щеки легкими прикосновениями губ, оставляя на них влажный след, и теплое дыхание согревало мочку уха, вызывая восхитительную дрожь.
Он сознательно не спешил, его намерения были очевидны – ему хотелось довести ее до безумия, чтобы она умирала от желания, прежде чем он окончательно соблазнит ее. «А почему бы и нет?» – решила Харриет. Она давно уже стала взрослой, и за все прожитые годы ей ни разу не встретился мужчина, подобный ему, мужчина, носивший свою чувственность, словно фиговый листок на древней статуе. Харриет знала, что скрывается за этим чертовым фиговым листком, – не зря же она прожила столько лет на этой ферме. И тем не менее его пальцы дюйм за дюймом срывали с нее все, что разделяло их, так что она могла долго и с удовольствием созерцать желаемое.
Настоящим откровением для нее явилось познание того, как много приемов для соблазна и искушения имеется в арсенале мужчины. Пока руки беспрепятственно исследовали ее тело, его рот не переставал целовать и нежно покусывать все, чего касался. От его жаркого дыхания волны дрожи пробегали по спине Харриет, а кожа горела и еще больше жаждала прикосновения его пальцев.
Все, она окончательно и безнадежно пропала. Ее тело натягивалось как струна в ответ на все новые ласки. Как же она желала этого мужчину!
И тут же Харриет почувствовала, что его пальцы развязывают тесемки платья. Прежде чем она успела что-либо предпринять, Чейз, обнажив ее шею и плечи, потянул платье вниз до самой талии.
Окончательно потеряв голову, Харриет, высвободив руки, обвила его шею, и он запечатлел страстный поцелуй у нее на шее. Его руки сжимали ее грудь, ощупывали тело сквозь тонкий материал белья, доводя Харриет до исступления.
– Сними его, – шепнул он ей на ухо.
– Что? – спросила она, извиваясь всем телом. Она жаждала большего, ей это было просто необходимо.
– Твое белье. – Он покрывал поцелуями ее щеки и шею. – Сними его.
Это был приказ, против которого Харриет не стала возражать, так как сама хотела этого, хотела его.
Сначала она потянула за тесемку и вскоре уже оказалась в постели, обнаженной и прямо под ним. Чейз склонился над ней, опираясь на локоть, а его губы продолжали прокладывать горячую тропу от шеи до уха и обратно. Это было очень эротично – ощущать сплетенные тела без клочка одежды на них.
Харриет обвила руками нависшие над ней широкие плечи и покрыла поцелуями его шею и подбородок.
Чейз ухватил ладонью ее грудь и принялся поигрывать пальцем с соском, заставив Харриет запрокинуть голову и закрыть глаза от невыразимого блаженства.
– Посмотри на меня!
Харриет открыла глаза, и их взгляды встретились. Как же он хорош собой – с влажной от пота кожей, живыми голубыми глазами, черными, упавшими на лоб волосами...
Под ее взглядом его губы опустились к полной груди и завладели соском, а руки, поглаживая бедра, добрались до упругого лобка. Голова Харриет откинулась назад, волосы рассыпались; ее лицо пылало, глаза сверкали, черты лица чудесным образом смягчились. Не осталось и следа от выдержанной, логичной особы, которой он уже привык восхищаться: на ее месте оказалась соблазнительная сирена с роскошными каштановыми волосами, распухшими от поцелуев губами и горящими от желания глазами. Никогда еще Чейз не сгорал от такого вожделения к женщине. Да, она была невинна, но в его постели ее лицо излучало наслаждение и вожделение. Каждый обитатель Гаррет-Парка искал у нее поддержки, и она заботилась о каждом; теперь настало время позаботиться о ней.