Хокинс Карен. Как покорить леди

   Обычно, когда Чейз гостил денек-другой у кого-либо в загородном имении, хозяева были просто счастливы, ибо он был неженатым наследником одного из богатейших семейств Англии. Люди не то чтобы лебезили перед ним, но выказывали ему максимум уважения и охотно смеялись его шуткам. Что же касается прислуги, ей он был известен своей щедростью, и это приносило ему добавочные очки. Однако хозяевам этого дома Чейз не мог сообщить о своем происхождении, да и наличные его оказались в карманах грабителей. Короче, он был просто обречен на скромное существование, что отнюдь не вызывало у него энтузиазма.
   Взглянув на женщину с некоторой опаской, Чейз смиренно произнес:
   – Пожалуй, я могу спуститься вниз, мисс...
   – Миссис, – оборвала суровая дама, словно опасаясь, что он попытается флиртовать с ней. – Я здешняя экономка миссис Мэйпл.
   – Ага. Позволю себе заметить, что Гаррет-Парк просто прелестное местечко. Наверное, тяжело поддерживать в порядке такое большое хозяйство?
   Взгляд миссис Мэйпл ни на йоту не смягчился.
   – Попрошу вас отныне спускаться к ужину вовремя: неприлично заставлять ждать столько людей, и в особенности мисс Харриет. – Сделав это весьма справедливое замечание, экономка развернулась и вышла из комнаты.
   Чейз проводил ее покаянной улыбкой. Похоже, в этом доме не только мисс Уорд обладала колючим характером. Тем не менее ему не оставалось ничего другого, как только последовать за суровой миссис Мэйпл.
   Экономка остановилась у двери той самой комнаты, в которой утром Чейз встречался с мистером Гауэром; оглянувшись на гостя, она распахнула дверь и громовым голосом объявила его имя, а затем, отступив в сторону, жестом приказала ему войти.
   Не успел Чейз сделать и пары шагов от порога, как дверь захлопнулась, едва не ударив его. И тут же все головы разом повернулись в его сторону; шум голосов смолк, и наступила мертвая тишина.
   Впервые Чейз был удостоен чести созерцать семью Уорд в полном составе. На каждом из ее членов лежал отпечаток породы, грации и здоровья. И с чего ему пришло в голову посчитать их фермерами-овцеводами? Они явно этого не заслуживали.
   Когда он вошел, Харриет взглянула на него с прелестной улыбкой на губах; в глазах ее горел совсем другой огонь, не имевший ничего общего с раздражением или подозрительностью, – это был взгляд ничем не омраченной радости. Ее губы чуть приоткрылись, обнажив белые зубы, а в карих глазах светилась жизнь, и вся она выглядела необычайно привлекательно.
   В свою очередь, и миссис Уорд показалась ему теперь этакой миловидной матроной в небесно-голубом платье, украшенном на груди скромными кружевами.
   – Капитан Фрекенхем, надеюсь, вас устроила ваша комната? – любезно произнесла она, выйдя из-за стола.
   Чейз поклонился:
   – Более чем устроила. Совершенно прелестный уголок. Миссис Уорд улыбнулась:
   – Я рада, что вам у нас понравилось. Поскольку пока что у вас не все в порядке с памятью, полагаю, мне следует вновь представить вам членов нашей семьи.
   Чейз обвел взглядом присутствующих.
   – Как я вижу, у вас много детей.
   – У меня их пятеро.
   У Чейза было четыре брата и одна сестра, но он благоразумно решил не сообщать этого хозяевам.
   – О, это просто великолепно!
   Эльвира похлопала его по плечу.
   – Итак, вот Стивен, мой старший сын. – Она указала рукой на высокого стройного молодого человека, опиравшегося на костыли.
   Стивен широко улыбнулся и кивнул в знак приветствия. У него были очень широкие плечи и длинные мускулистые руки. Чейз также заметил, что кожа его была такой же загорелой, как и у Харриет.
   – А этого, – продолжала миссис Уорд, показывая на другого сына, – зовут Деррик. Вы с ним уже виделись.
   – Ну конечно. – Чейз наклонил голову.
   Оторвав глаза от книги, которую продолжал листать даже за столом, Деррик слегка кивнул Чейзу и тут же вновь погрузился в чтение.
   – Деррик – настоящий книжный червь, – с гордостью пояснила миссис Уорд и затем повернулась к двум девушкам, сидевшим рядом на кушетке. – Это мои младшие дочери, София и Офелия.
   Сестры с любопытством разглядывали его, а одна из них даже отважилась кокетливо улыбнуться. Из всех Уордов, по мнению Чейза, София и Стивен в наибольшей степени отвечали общепринятым понятиям красоты: с золотисто-каштановыми волосами и голубыми глазами они были бы заметны на любом светском рауте в Лондоне. Остальные больше привлекали взгляд своей индивидуальностью, вроде интригующей Харриет или кокетливой Офелии.
   – О, капитан Фрекенхем! – София выпрямилась в кресле и тряхнула золотисто-каштановыми локонами. – Я так рада видеть вас! То есть... я рада снова увидеть вас – ведь мы так давно знаем друг друга. На самом деле, я думаю, вы вспомните, как мы с вами...
   – Дорогая, – прервала ее миссис Уорд, – пожалуйста, оставь нашего гостя в покое – он едва держится на ногах после болезни, и вряд ли ему пойдут на пользу твои воспоминания.
   Чейз подумал, что миссис Уорд абсолютно права: какой ему прок от воспоминаний, которых не существует в природе? Тем не менее он изобразил на лице любезную улыбку.
   – Я уверен, что за ужином мисс София сможет напомнить мне о приятных моментах, проведенных вместе. – Он сдержанно поклонился. – Боюсь, я не совсем помню вас после... – Чейз с сокрушенным видом коснулся головы, и София, не выдержав, прыснула.
   – Спасибо, капитан Фрекенхем. Миссис Уорд одобрительно улыбнулась:
   – Осталась лишь Харриет, которую, я уверена, вы запомнили.
   – Ну разумеется. – Чейз поклонился, перегнувшись чуть ли не вдвое, однако когда девушка повернулась к нему, на ее лице уже не было той неомраченной радости, которую он увидел, войдя в комнату. Уж не привиделось ли это ему?
   Она поклонилась в ответ – чопорно, вежливо и без всякого интереса:
   – Добрый вечер, капитан Фрекенхем.
   Жгучий мороз мог показаться горячим пламенем в сравнении с ледяным холодом, которым дохнуло на Чейза от этих слов. Теперь уже он нисколько не жалел, что успел согреться бренди перед предстоящим ужином.
   – Простите, что заставил вас ждать. – Чейз снова улыбнулся. – Наверное, я все еще живу по лондонскому времени.
   – По лондонскому времени? – Голос Харриет зазвучал как-то странно. – А я и не знала, что капитан Фрекенхем знаком с Лондоном. Так вы там бывали? Прошу вас, расскажите нам все, что вы помните об этом городе.
   Все в полном молчании уставились на него, и Чейз едва не поперхнулся от такой ошибки. Дьявольщина! Он ведь знал, что следует попридержать язык, когда говоришь с мисс Харриет.
   – Бывал ли я когда-либо в Лондоне? Возможно, бывал, раз мне знакомо это название. – Он твердо встретил взгляд Харриет. – Разве в этом есть что-то странное?
   Миссис Уорд поспешно замахала руками:
   – Может, мы лучше перейдем в столовую? Стивен, ты поведешь меня, Деррик – Софию и Офелию, а капитан... Почему бы вам не проводить Харриет?
   Поскольку Чейз был уверен, что мисс Харриет может воспротивиться, он немедленно приблизился к ней и предложил ей руку, на которую девушка посмотрела так, словно увидела змею. В конце концов она все же положила на его руку свою, но даже тут умудрилась удержать определенную дистанцию между ними.
   Чейз повел ее в обход небольшого кресла, удлинив таким образом их прогулку на четыре-пять шагов, и этот маневр позволил Стивену и Деррику повести своих дам первыми.
   Как только они оказались вне пределов видимости, Чейз остановился.
   Харриет нахмурилась:
   – В чем дело?
   – Я жду, когда остальные уйдут подальше.
   – Что? Они тут же заметят, что нас нет.
   – Согласен. Но к тому времени, когда они это заметят, вы уже ответите на мой вопрос, и мы пойдем догонять их.
   – Как-то мне это не нравится... – Харриет наморщила лоб, затем вдруг наклонилась к своему спутнику и принюхалась. – Бренди. Мне следовало бы догадаться.
   – Я моряк, и бренди для меля – как материнское молоко.
   – Но вы капитан, – заметила она надменно, – а это совсем другое дело.
   – То есть?
   – Ну, вы... – Харриет сделала неопределенный жест, – вы ведь командуете людьми.
   – И что?
   – Вы управляете кораблем, стоите на главной палубе...
   – Хм... Ваши познания в корабельном деле несколько ограниченны.
   – Полагаю, ваши не лучше?
   Тут она слегка ошибалась: у Сент-Джонов была довольно большая яхта, и Чейз с Девоном частенько ходили под парусом.
   – Я отличаю правый борт от левого.
   – Я тоже. Фальшборт слева, а... – Харриет наморщила лоб. – Нет, погодите, все не так. Фальшборт справа...
   – Мисс Уорд, могу я задать вам личный вопрос? – Выпитый бренди в сочетании с бодрящим эффектом, производимым на него Харриет, делал его храбрым, и это ощущение ему явно нравилось. – Это очень личный вопрос...
   – Но... Я не знаю...
   – Если мы не поспешим, остальные могут вернуться.
   Девушка прикусила губу. Чейз видел, как любопытство в ней боролось с осторожностью и в конце концов любопытство взяло верх.
   – Так что же?
   – Вы хотели бы иметь детей?
   Он намеревался испугать ее, вывести из равновесия и добился-таки своего. От неожиданности Харриет застыла с широко открытыми глазами; лицо ее пошло пятнами.
   – Я... никогда не думала об этом... – Она на минуту замолкла, однако Чейз продолжал ждать. – Капитан Фрекенхем, это неподходящая тема для разговора, даже для обрученной пары.
   – Но кому же, как не обрученным, обсуждать ее...
   Ничего не ответив, Харриет повернулась и направилась к двери в столовую; следуя за ней, Чейз с особым удовольствием разглядывал контуры ее стройного тела, обрисованные тонким материалом платья.
   А ведь совсем неплохо быть бравым капитаном, очень даже неплохо...

Глава 13

   Любовь, мечта поэтов о горящих глазах и бьющихся сердцах, всегда казалась мне чем-то некомфортным. Такое ощущение, что сидишь слишком близко у костра.

Графиня Грейли – своей подруге мисс Лили Тревенталь во время вечерней верховой прогулки в Гайд-парке.

   Позволив Харриет отвести себя в столовую, Чейз сожалел лишь о том, что их интимная беседа так быстро закончилась.
   – Ну, вот и вы наконец! – Миссис Уорд повернулась к ним с выражением облегчения на лице. – А мы уже начали волноваться, куда это вы оба запропастились...
   Чейз любезно улыбнулся:
   – Надеюсь, нет ничего предосудительного в том, что я позволил себе провести несколько мгновений наедине с вашей очаровательной дочерью?
   Взглянув на Харриет и увидев смущенное выражение ее лица и пылающие щеки, миссис Уорд, по-видимому, сделала свои выводы.
   – Ну, теперь пора и за стол, – решительно распорядилась она. – Капитан Фрекенхем, вы сядете здесь, а Харриет – рядом с вами.
   – Не возражаю. – Чейз тут же устроил небольшое шоу, усаживая Харриет, что привело в восторг ее сестер. Офелия одобрительно просияла, а София вздохнула, словно он совершил нечто романтическое.
   Когда, прежде чем занять свое место рядом с ней, Чейз чуть коснулся руками обнаженных плеч Харриет, она бросила на него настороженный взгляд, словно подозревая, что это сделано намеренно. Он любезно улыбнулся в ответ, с удовольствием ощущая нежную шелковистость ее кожи.
   После того как было подано первое блюдо, за столом завязалась непринужденная беседа.
   На официальном ужине каждый обычно разговаривал с соседом слева или справа и никогда через стол или с сидящим на другом конце стола; однако в семье Уорд пренебрегали этой довольно неудобной условностью. И тут Чейз ничего не имел против, поскольку Деррик, сидя рядом с ним, не отрывал глаз от тарелки, очевидно, погрузившись в глубокие раздумья, а Харриет и вовсе приняла чопорный вид, так что Чейзу было бы не с кем перекинуться словом.
   Однако, припомнив некоторые обстоятельства, он снова приуныл, и когда София и Офелия предприняли несколько попыток втянуть его в разговор, он уклонился с большой ловкостью – для человека, утратившего память, вести светскую беседу представлялось просто опасным.
   В результате сестры вскоре прекратили свои попытки и переключили все внимание на Стивена, с высокомерным видом сидевшего во главе стола.
   Чейз улыбнулся про себя. За столом царила теплая атмосфера, напомнившая ему его семью. Конечно, они давно уже не собирались вместе, поскольку двое из его братьев и сестра обзавелись своими семьями, а вот когда росли, за обеденным столом всегда царило веселье.
   София наклонилась над столом:
   – Капитан Фрекенхем, вы танцуете вальс? Я слышала, в Лондоне масса дансингов...
   Чейз любил танцы, но сейчас лишь пожал плечами:
   – Боюсь, пока я точно не могу вам ответить, но память должна скоро вернуться ко мне, и тогда я с удовольствием научу вас всех, конечно, с позволения вашей матушки.
   Эльвира махнула рукой:
   – Если этим занимаются во всех салонах Лондона, то отчего бы не попробовать и в Гаррет-Парке...
   София чуть не подпрыгнула на месте.
   – О! Это было бы чудесно!
   – Капитан Фрекенхем, – Офелия нетерпеливо наклонилась к нему, – а как насчет «Сэра Роджера»? Это вы тоже умеете танцевать?
   Харриет резко повернулась к сестре:
   – Дайте же человеку спокойно поесть! У вас еще будет время поболтать с ним.
   – Ладно уж, пусть спрашивают что хотят, – великодушно позволил Чейз. – Мне нечего скрывать.
   – Конечно, нечего. И даже если бы и было, вы все равно бы не вспомнили, – раздраженно заявила Харриет.
   – Верно. – Чейз вздохнул. – Надеюсь, я не совершил ничего ужасного по дороге сюда...
   – Откуда вы знаете, что не совершили, – по дороге или до того?
   – Начнем с того, что если бы я что-нибудь натворил раньше, вы бы никогда не приютили меня.
   Харриет недовольно покосилась на него:
   – Я и сейчас не уверена, что вас следовало приютить.
   – Неужели вы так жестоки к тому, кого, как предполагается, любите всем сердцем?
   – Возможно, я согласилась на браке вами только ради ваших денег, в которых мы сейчас действительно нуждаемся.
   Чейз скривился:
   – Деньги? Но ведь я простой капитан. Разве у капитанов бывает много денег? И если так, то откуда они берут их?
   – Морская торговля всегда приносила хорошую прибыль. – Харриет подцепила вилкой немного салат а. – Капитан Фрекенхем очень состоятельный человек. Мы сказали в банке, что он ожидает платеж за груз китайского шелка.
   – Вы действительно так сказали? – Чейз заслонился стаканом с водой, чтобы скрыть улыбку. – Скажите, а я знал об этом предполагаемом платеже, или вы все сочинили?
   В голосе Харриет послышалось раздражение:
   – Вы меня не поняли. Мы ничего не сочиняли, капитан Фрекенхем...
   Она была чертовски чопорна. В его ушибленной голове, наверное, все перепуталось гораздо сильнее, чем он думал.
   – Капитан Фрекенхем? – вдруг воскликнул Стивен со своего места во главе стола. – Ах да. Это правда очень здорово, что вы опять с нами.
   – Спасибо. – Чейз с любопытством взглянул на Стивена. Хотя тот и отпустил пару комментариев в его адрес, в особом энтузиазме по поводу возвращения капитана он замечен не был.
   Тем не менее сейчас Стивен прямо-таки сиял.
   – Полагаю, вам будет интересно увидеть перестройки в хлеве, произведенные нами с того раза, когда вы там были в последний раз. – В его глазах вспыхнул озорной огонек. – Вы ведь помните хлев, правда?
   – Хлев? – Чейз наморщил лоб.
   – Ну да, – подтвердил Стивен. – Вы всегда любили хлев. – Он бросил многозначительный взгляд на Харриет: – Он ведь любил бывать там, верно?
   Чейз посмотрел на девушку, и ему показалось, что она как-то странно ухмыльнулась. В чем дело? Капитан Фрекенхем любил бывать в хлеву? К чему эти трогательные воспоминания?
   – Не уверен, что я мог питать особую склонность к хлеву... Неужели мне там действительно нравилось?
   – О да, – заверил Стивен. – Вы бывали там чуть ли не ежедневно.
   Харриет кивнула:
   – Вы были очень-очень привязаны к хлеву. Мы просто не могли вас вытащить оттуда.
   – А еще овцы, – чинно вставил Деррик, впервые подняв глаза от тарелки.
   – Короче говоря, капитан, очень здорово, что вы опять здесь, – радостно заявил Стивен, помахивая вилкой в воздухе, – теперь мы можем воспользоваться вашей помощью при стрижке, особенно сейчас, когда у меня повреждена нога.
   Чейз поперхнулся, не донеся вилку до рта.
   – Прошу прощения, вы, кажется, сказали «стрижка»?
   Харриет серьезно кивнула:
   – Овцы. Все, чем мы занимается здесь, в Гаррет-Парке, так это разводим овец, стрижем их, а шерсть продаем. Так что, раз уж вы здесь, вы можете помочь нам.
   Хотя Чейз не слишком хорошо понимал значение слова «стрижка» применительно к овцам, он ничуть не сомневался, что речь идет о чем-то обременительном и тягостном. Трудная, грязная работа. Уорды, должно быть, совсем свихнулись, если думают, что он будет заниматься этим. Одно дело – притворяться, что он был капитаном дальнего плавания, и совсем другое – забыть все и взять в руки ножницы. Нет, Сент-Джон никогда не унизится до стрижки овец, во всяком случае, Чейз Сент-Джон.
   Только заметив, как Стивен и Харриет обменялись усмешками, словно только что проделали какой-то невероятный трюк, Чейз догадался, что они задумали нечто из ряда вон выходящее. Впрочем, у них для этого имелись все основания. Если Уорды утверждают, что капитан Фрекенхем любит стричь овец, рыть канавы или завязывать галстук узлом на спине, кто он такой, чтобы спорить? Раз уж предполагается, что он ничего не помнит, то пусть все катится к черту. Он даже не может защитить себя. Но раз уж он притворился капитаном Фрекенхемом, может быть, для него будет не слишком сложно притвориться, что ему нравится стричь овец?
   Чейз положил вилку на стол. Капитан Фрекенхем мог потерять память, зато мозги-то у него наверняка остались.
   – Забавно, что я ничего не помню о стрижке, но, похоже, я вспоминаю хлев. Мне ведь нравился хлев, верно?
   Стивен довольно кивнул:
   – Очень.
   – Мне вспоминается что-то, но не слишком четко, без деталей.
   – Вот и отлично. После ужина я отведу вас туда посмотреть.
   Чейз наклонился к Харриет и заглянул ей в глаза:
   – Рискну заметить, мы, вероятно, оба любили хлев...
   Глаза девушки стали большими, как два блюдца.
   – Что?
   – Кажется, я вспомнил еще кое-что... – Чейз прижал пальцы ко лбу. – Да-да, я помню женщину на сеновале...
   Стивен, до этого продолжавший безмятежно есть, поперхнулся и громко закашлялся.
   – Хотя, – продолжал Чейз, – лицо помнится смутно, но все остальное... – Он перевел взгляд с лица Харриет на ее грудь. – Все остальное помню отлично.
   – Господи! – Лицо миссис Уорд залилось краской. – Кто-нибудь, пожалуйста, передайте мне масло.
   София не отрываясь смотрела на Чейза и Харриет, но все же протянула масло матери.
   – Как вы... Я не верю вам! – Харриет резко взмахнула рукой. – И вообще, нам лучше поговорить об этом в другом месте.
   – В другом месте? – Офелия подалась вперед. – Почему в другом месте? Он ведь только сказал, что вспомнил хлев...
   София покачала головой, и в ее глазах загорелись озорные огоньки.
   – Ты поймешь позже, Оф. Не сейчас.
   Офелия недовольно прищурилась:
   – Не называй меня так! Меня зовут Офелия, а никакая не Оф! – Она обернулась к Чейзу: – Я не хочу жаловаться, но, видимо, мои родственники не знают, каково носить такое имя.
   Миссис Уорд примирительно улыбнулась:
   – Дорогая, я уже просила прощения за это не меньше тысячи раз. В тот раз настала очередь отца выбирать имя для ребенка, а ты же знаешь, каким он был страстным поклонником Шекспира. Когда ты родилась, он запоем читал «Гамлета», и спорить с ним было совершенно невозможно...
   Хмыкнув, Стивен вытер пальцы салфеткой.
   – Благодари небо, что он не назвал тебя Клеопатрой.
   – Или Пук, – добавил Деррик, дожевывая спаржу. – Это было бы еще хуже.
   София наморщила носик:
   – Уф! Пук? Просто ужасно. Впрочем, Офелия, если ты хочешь сменить имя, мы могли бы звать тебя Пук.
   – А мне нравится! – заявил Деррик. – Передай мне баранину, Пук, будь так любезна.
   – Довольно! – оборвала Офелия. – Вы все просто чудовища. – Она повернулась к старшей сестре: – Харриет, скажи им, пусть перестанут дразниться.
   Все одновременно повернулись к Харриет; даже миссис Уорд смотрела выжидающе, как будто это было обычным делом, что не ее, а старшую дочь призвали для разрешения спора.
   Хафриет медленно положила вилку, звякнув ею о тарелку китайского фарфора. Чейз ожидал, что она будет корить братьев и сестер за их легкомыслие и читать нотации о необходимости хорошего воспитания – именно так поступил бы его старший брат Маркус...
   Однако вместо этого Харриет произнесла чуть дрогнувшим голосом:
   – Офелия, ты не можешь представить, как я хотела бы посочувствовать тебе, но мое жутко банальное имя позволяет мне лишь завистливо вздохнуть.
   – Харриет – отличное имя, – парировала Офелия, упрямо выпятив подбородок. – Я не возражаю, чтобы меня звали Харриет, лишь бы не Офелия.
   – Да ладно...
   – И вообще любое имя лучше, чем Оф.
   – Тебя зовут так, как зовут, и все тут, так что научись радоваться этому.
   Офелия прищурила глаза:
   – Радоваться? Это невозможно, особенно когда каждый позволяет себе насмехаться над тобой...
   – А я полагаю, имя вполне достойное. Давай спросим у капитана – уверена, он слышал гораздо более необычные имена.
   Все дружно уставились на Чейза.
   – И какие же? – вызывающе спросила Офелия. Господи, ну почему она спрашивает его? Чейз взял свой стакан и глотнул воды в слабой надежде выиграть время. Если он скажет то, что думает – а ведь имя действительно просто смехотворно, – он будет проклят навек, так же как и она, а если польстит ей, то неминуемо соврет, и это тоже явно не самый лучший выход.
   А вот если он будет есть, то с полным ртом не сможет говорить, и бедняжке Офелии придется обратиться к кому-нибудь другому за утешением. Придя к такому заключению, Чейз решительно разрезал большой росток спаржи надвое и сунул одну половинку в рот.
   Офелия еще выше вздернула подбородок, и в ее глазах засветилось лукавство.
   – Капитан Фрекенхем, – громко окликнула она.
   Чейз замер, не донеся второй кусок до рта. Кажется, дело принимало безнадежный оборот. Он с сожалением посмотрел на вилку и положил ее на тарелку.
   – Слушаю, мисс Офелия.
   – Так все-таки что вы думаете о моем имени?
   – Оно очень оригинально, – попытался Чейз уйти от ответа.
   – И что дальше?
   Черт подери, чего еще она от него хочет? Он что, на допросе? Чейз бросил салфетку на стол.
   – Просто не знаю, что мне думать о вашем имени! Возможно, вы правы, и оно... Уф! – Он недовольно поморщился. – Зачем вы пинаете меня ногой?
   – Я ничего такого не делала, – ответила Харриет, глядя куда-то мимо него.
   У Офелии задрожали губы.
   – Значит, вы считаете мое имя... Вы собирались сказать – дурацким?
   Чейз осторожно шевельнул ногой. Ничего, до утра все пройдет.
   – Здесь что, не понимают шуток? Конечно, я не хотел так сказать. Ваше имя... э-э... такое же приятное, как шелк.
   – Шелк?
   – Да, такое женственное, нежное... мерцающее, что ли. – У него вспотел лоб от усилий, но, кажется, он справился.
   – Вот это комплимент! – Офелия возбужденно заерзала на стуле. – Как вы красиво сказали. – Она исподлобья бросила взгляд на сестру. – Самое лучшее, что я когда-либо слышала о своем имени.
   Харриет фыркнула:
   – Ты говорила то же самое, когда один из близнецов Феррелов сравнил твои глаза со звездами, что в общем-то неправильно, поскольку глаза у тебя голубые, а звезды почти белые.
   София тут же надулась:
   – И вовсе не один из близнецов Феррелов сказал это, а старший сын виконта Нортрейка.
   – Кто бы он ни был, более неудачного сравнения я в жизни не слышала.
   – Как ты можешь так говорить! У тебя совсем нет чувства прекрасного и романтичного, просто ничуточки! Вот почему я думаю... – София вдруг замолчала и перевела взгляд на Чейза. – Капитан! Рискну предположить, вы не помните, что любили захаживать в хлев вместе с Харриет. На самом деле мы частенько заставали вас обоих на сеновале...
   После этих слов Харриет захотелось, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее целиком, но не тут-то было: пол оставался до отвращения твердым под ее ногами, и все, что она смогла сделать, это изобразить улыбку и стараться не смотреть на «капитана». Она была уверена, что тот ехидно усмехается, и кинула умоляющий взгляд на остальных членов семьи, будто взывая о помощи, но никто не откликнулся: Стивен якобы был слишком занят собой, а Деррик запихивал в рот очередную булочку, делая вид, что ничего не замечает. София притворилась, что ей что-то попало в глаз, и отвернулась, пытаясь удержаться от смеха... И только Офелия сидела насупившись, склонив голову набок.
   – А вот мне лично хлев не нравится. Там так воняет. – Деррик управился наконец со своей булочкой и теперь решил подлить масла в огонь. – Все зависит от того, как ты там развлекаешься.
   – Развлекаться там? Но с кем? Там у нас только две лошади, а так везде пусто.
   Стивен едва не подавился.
   – В этом-то все и дело.
   Харриет стиснула зубы. «Ну, они у меня еще попляшут», – пообещала она себе.
   Протянув руку к хлебнице, она заметила, что «капитан» сделал то же самое. Их руки встретились, и тут ей стало ясно, что он смотрит не на нее, а на кольцо.