Хокинс Карен. Как покорить леди

   – Неужели что-то еще случилось? – поинтересовалась София, входя в комнату вслед за матерью. Харриет вздохнула:
   – Капитан Фрекенхем очень мило изображал из себя петуха. – Она бросила на Сент-Джона уничтожающий взгляд. – Вот только к чему все это? Разозлив Гауэра, вы лишь подстегнули его решимость доказать, что вы не тот, за кого себя выдаете.
   Чейз спокойно сложил руки на груди и облокотился о каминную полку.
   – Он был груб с вами, и я не мог позволить, чтобы это продолжалось.
   Харриет раздраженно фыркнула:
   – Чушь! Я готова поклясться, что вы не поняли главного. Нам необходимо его доброе отношение, чтобы банк сохранил отсрочку платежа.
   Эльвира вздохнула:
   – Харриет права. Силверстоун уже несколько раз говорил в городе, что когда-нибудь Гауэр займет его место в правлении банка.
   – Харри? – Стивен и Деррик стояли в дверях, из-за их спин выглядывала Офелия. – Что здесь произошло?
   И тут София выступила вперед:
   – О, все было так чудесно! Мистер Сент-Джон пришел нам на выручку и просто блестяще сыграл роль капитана Фрекенхема! – Она молитвенно сложила руки и низко поклонилась Чейзу. – Банкиры ушли полностью одураченными.
   – На какое-то время, – спокойно заметила Харриет. – Но Гауэр еще вернется.
   Стивен нахмурился:
   – Ненавижу этого человека. Ну и что нам теперь делать?
   Все дружно обернулись к Харриет, и Чейзу вдруг захотелось подойти к ней и обнять ее. Она выглядела такой юной и маленькой... слишком маленькой, чтобы справиться с тяжкой ношей, свалившейся на ее хрупкие плечи.
   Он попытался подобрать слова, чтобы сказать то, что думал, но Харриет вдруг вскинула подбородок и прищурилась; ее лицо выражало твердую решимость, когда она окинула взглядом присутствующих.
   – Ладно, довольно киснуть. Завтра мы начинаем стрижку овец.

Глава 22

   Если один из ваших мнимых друзей решит грубо навязать вам свою волю, это будет считаться проявлением деспотичной фамильярности; но если поступить так решает ваша семья, это считается проявлением доброты, вызванным высшим пониманием вашей натуры и уверенностью в том, что они обладают большим интеллектом, чем кто-либо другой. И кому же в этот момент не захочется пожалеть, что он не сирота!

Брендон Сент-Джон засмеялся и обернулся к Девону Сент-Джону, вместе с которым покидал Треймонт-хаус после очередной встречи членов семейства.

   Утро выдалось холодное и ветреное, и лишь ощущение ответственности и крайней необходимости объясняло то, что вся семья Уорд, пара нанятых работников и Чейз собрались в амбаре. Харриет руководила операцией, словно генерал на поле боя, и вскоре каждый отправился выполнять определенное ему задание. София и Офелия пошли к воротам в разные концы загона, а Эльвира отправилась руководить приготовлением обильного и вкусного обеда, который рассчитывали подать после полудня под вековым дубом.
   Харриет решила, что Стивен и один из нанятых батраков будут помогать ей в стрижке первой группы овец, а Деррик и Чейз займутся следующей партией.
   На Чейзе была старая одежда Стивена; рукава рубашки закатаны по локоть, словно этот мужчина, привыкший гарцевать на лучших скакунах, танцевать с самыми красивыми барышнями на балах, общаться со сливками высшего общества, теперь был членом их семьи. Впрочем, разве он не стал им? Когда Сент-Джон впервые появился здесь, он был заносчивым и избалованным, но с каждым днем его сердце все больше открывалось навстречу их семье. Только теперь Харриет осознала, насколько трудно ей придется, когда он покинет их.
   Стивен прихрамывая подошел к Чейзу:
   – А вот и вы, мистер...
   – Зови меня просто Чейз, если хочешь.
   Стивен ухмыльнулся:
   – Ну, Чейз так Чейз.
   – Мне жаль, что все так получилось с мисс Стриктон...
   Стивен покраснел:
   – Простите меня, я понял все слишком буквально. Тогда мне это показалось хорошей идеей...
   – Рискну заметить, что твоими поступками руководило бренди; а не ты.
   – Наверное, вы правы.
   – Ладно, не слишком беспокойся об этом. Есть еще масса способов покорить сердце мисс Стриктон.
   Лицо Стивена омрачилось.
   – Боюсь, я так все испортил, что теперь уже ничего не исправить.
   – Ну, это мы еще посмотрим, – рассудительно заметил Чейз.
   Стивен поморщился:
   – Она сказала, что больше не хочет видеть меня, и я ее не виню. Я вел себя как последний осел.
   Чейз неожиданно вздохнул:
   – Думаю, все наши беды от того, что мы не попытались взглянуть на ситуацию глазами женщины.
   – Как это?
   – Подумай, что может произвести впечатление на мисс Стриктон? На что она может клюнуть?
   – Сэр Роджерс Блевинс, – мрачно произнес Стивен.
   – Кто это?
   – Напыщенный индюк, который ведет себя так, словно он щеголь из светского общества, и все только потому, что раз или два бывал в Лондоне. По мне, так он просто выскочка и невоспитанный наглец.
   Чейз нахмурился:
   – Сэр Роджер Блевинс, говоришь? Что-то я никогда не слышал этого имени, и уж я могу точно сказать, что он не член клуба «Уайтс».
   – Хотел бы я, чтобы кто-нибудь сказал это мисс Стриктон. – Стивен прищурился. – А может, вы...
   – Нет-нет. Ты ошибаешься, если думаешь, что добьешься чего-нибудь, дискредитируя соперника. Все, что тебе нужно, – это заставить забыть про него. Как этот сэр Блевинс одевается?
   – Широкий воротник рубашки упирается в подбородок, и к этому добавляется огромный галстук, из-за которого он едва может повернуть голову. Но мисс Стриктон ведет себя так, словно она никогда не видела никого прекраснее.
   Чейз почесал подбородок.
   – Что ж, пожалуй, я знаю, как тебе помочь. Когда мы закончим, ты отправишься в город к мисс Стриктон.
   Стивен нахмурился:
   – Но что, если она просто пошлет меня к черту?
   – Не в этот раз. Вот увидишь.
   Что еще придумал Чейз? Харриет никак не могла решить, нравится ли ей его идея или нет.
   – Мы готовы? – крикнул Чейз так близко над ее ухом, что она вздрогнула. Ощущение того, что он рядом, грело ее, и она вдруг вспомнила, как он выглядел сразу после их занятий любовью, вспомнила его сияющие глаза, его растрепанные волосы.
   – Готовы к чему? – тихо переспросила она.
   – К началу стрижки, конечно.
   Деррик кивнул:
   – Действительно пора. Харриет, кто чем занимается?
   – Бери с собой мистера Сент-Джона. Вы используете первый загон для стрижки. Со мной пойдет один работник и Стивен. София и Офелия займутся большими воротами. – Харриет взяла в руки ножницы. – У нас масса работы сегодня. – С этими словами она решительно вышла из амбара с твердым намерением работать так, чтобы совсем не думать о Чейзе Сент-Джоне и его скором неминуемом отъезде.
   Чейз покрепче перехватил палку и посмотрел на большущую овцу, стоявшую неподалеку. В этом-то и заключалась вся проблема, ибо овца постоянно умудрялась ускользать от него.
   – Эй ты, облезлая шкура! – крикнул он, прежде чем сделать очередную попытку.
   Офелия оседлала высоченный забор, окружавший загон для стрижки, и оттуда наблюдала за происходящим, Деррик стоял неподалеку от калитки.
   – С ними нельзя так разговаривать.
   – Это почему же? Как хочу, так и разговариваю, – резко бросил Чейз, явно желая, чтобы сестра Харриет оказалась где угодно, только не здесь. Ему приходилось несладко. Деррик прямо-таки умирал со смеху, а Офелия, словно луноликий ангел, каждую минуту подавала мудрые советы.
   Проклятие! От него требовалось лишь загнать овцу в узкий проход, где ее ждал Деррике веревочной петлей: накинув петлю на шею овце, он должен был удерживать животное у борта. Привязанная таким образом овца стояла неподвижно, и ее можно было спокойно стричь.
   Вот только сперва она должна была туда попасть.
   Офелия поджала губы:
   – Не слушайте меня, если вам не хочется. Я просто говорю, как это делает Харриет.
   Чейз посмотрел поверх забора на другой загон, где Харриет и Стивен с помощью Софии уже остригли трех овец. Они же не управились ни с одной.
   Черт побери, это же просто нелепо! Чейз посмотрел на стоящую перед ним овцу и с удивлением отметил, что она ответила ему недоверчивым взглядом.
   – Чертова ослица, а не овца, вот ты кто!
   – Не надо говорить им подобные вещи...
   Он резко обернулся к Офелии:
   – А почему бы и нет?
   – Потому что они взбеленятся. Овцы – чрезвычайно умные создания и понимают каждое слово, которое вы им говорите.
   – Чушь. Все они просто безмозглые тупицы. Вы только загляните им в глаза...
   – Харриет дает имя каждой овце, и они понимают, когда она к ним обращается. Видите, как они слушаются ее?
   Чейз посмотрел через изгородь на другой загон. Харриет стояла в центре с палкой в руке, а овцы одна за другой подходили к выходу из загона.
   – Кстати, куда подевался Макс? Этот пес мог бы следить за ними.
   – Он помогает загонять обратно отбившихся овец, – пояснил Деррик.
   – Но Макс нужен мне здесь, чтобы загнать эту... – Чейз указал палкой на огромную овцу, – вот туда. – Палка уперлась в узкие ворота загона.
   – Нам придется справляться без Макса, – возразил Деррик.
   – Каким же образом?
   – Будем действовать по очереди. Давайте попробуем еще раз. Вы же не хотите, чтобы Харриет пришла сюда и начала давать вам советы. Уверяю вас, это ее самое любимое занятие.
   Черт бы их всех побрал! Ухватив палку покрепче, Чейз снова попытался загнать овцу в узкие ворота, но все было напрасно.
   Прошло еще несколько минут, Офелия, не выдержав, вздохнула:
   – Я же говорила вам: им надо давать клички.
   – Я так и сделал, – мрачно ответил Чейз.
   – И как же вы назвали ее?
   – Безмозглая скотина. Офелия захихикала:
   – Очень мило. А как вы назовете вот эту? – Она показала пальцем на жирную сонную овцу с черной мордой, которая с явным интересом уставилась на загон.
   – Глупая ослица.
   Офелия, не удержавшись, громко рассмеялась, Деррик тоже чуть не задохнулся от смеха.
   – Ладно, Сент-Джон. Давайте попробуем хотя бы одну овцу загнать до обеда.
   Чейз потер лицо, размял плечи, явно намереваясь на этот раз выйти победителем... и неожиданно все начало получаться. Он выждал, пока овца не подошла поближе к загону, а затем резко прыгнул в ее сторону. Чейз знал, что глупое животное, не желая проходить сквозь узкие ворота, сделает то же самое. Когда он испугал овцу и она стрелой помчалась в главный загон, он ловко накинул ей на шею петлю, а затем крепко привязал веревку к бортику. Теперь безумная скотина находилась именно в том месте, куда он хотел ее загнать, а сам он чувствовал себя героем.
   Деррик громко рассмеялся и, упершись руками в бока, громко произнес:
   – А знаете, из вас, пожалуй, выйдет толк.
   Не бог весть какая похвала, но она исходила от одного из Уордов, и этого было достаточно, чтобы Сент-Джон самодовольно усмехнулся и с деловым видом взялся за ножницы.
   Оставшаяся часть утра пролетела как один миг. С каждым часом движения Чейза становились все более ловкими, дело шло без каких-либо проблем. В результате они закончили стрижку еще до обеда.
   Через полчаса Чейз уже стоял рядом с Харриет у стола, накрытого под сенью деревьев. Миссис Уорд постаралась на славу и приготовила столько еды, словно собиралась накормить целую армию. В заляпанном грязью платье и с рассыпавшимися кудрями, Харриет выглядела разгоряченной и усталой, но улыбка, которой она встретила Чейза, стоила всех затраченных утром усилий.
   – Мы идем с опережением графика!
   Чейз усмехнулся, заметив на носу Харриет легкую россыпь веснушек, появившихся от постоянного пребывания на солнце. Странно, но раньше веснушки никогда не казались ему привлекательными.
   Под его пристальным взглядом улыбка на лице Харриет начала бледнеть.
   – Что... В чем дело? – Она потерла рукой нос. – У меня что-то не так?
   – Нет, что ты!
   Чейз окинул взором залитые солнцем поля. Воздух благоухал ароматом свежескошенной травы, где-то вдалеке раздалось мирное блеяние овец. Какой прекрасный момент полной гармонии природы и человека! Подобные минуты обычно остаются в памяти и сердце навсегда.
   Чейз обернулся к Харриет:
   – Ты когда-нибудь думала о том, чтобы переехать жить в другое место?
   Она на мгновение задумалась.
   – Не уверена. Я люблю здешние края. Мои родители переехали сюда, когда мне было всего шесть лет от роду, и с тех пор я живу здесь. Хотя никто не знает, что я буду думать по этому поводу через год. Все меняется...
   Чейз попробовал представить себе, как Харриет в ослепительном вечернем туалете едет на бал, и ему вдруг показалось, что в городе она будет несчастна. Лондон, в котором ценятся лишь богатство и показная красота, никогда не разглядит внутреннего очарования этой прекрасной женщины.
   – Я не могу представить тебя среди столичной публики.
   – А я не представляю тебя живущим в этой глуши...
   По непонятной причине слова Харриет задели Чейза за живое.
   Уорды очень напоминали ему его собственную семью, когда он и его братья и сестра были еще маленькими детьми и все дружно жили под одной крышей. К тому же к Харриет он испытывал нечто большее, чем обычное влечение, но это было вполне объяснимо: в конце концов, они провели бок о бок много часов подряд, работая и отдыхая вместе, чего он никогда не делал ни с кем в Лондоне.
   Неожиданно для себя Чейз понял, что ему нравится работать. Каждый день любого здесь ждал новый вызов, и, как ни странно, это только подхлестывало его.
   Он натянул шляпу поглубже и улыбнулся Харриет.
   – Забудь, где я жил и куда собираюсь уехать. В данный момент я нахожусь здесь, в самой настоящей деревне.
   – Но все это ненадолго. – Харриет покрепче затянула ленты под подбородком. – Ты бы впал в отчаяние, если бы узнал, что тебе придется провести здесь всю оставшуюся жизнь.
   – Харри! – позвала Офелия. – Иди скорей, посмотри... Харриет бросила взгляд на Чейза:
   – Что это вы там натворили?
   – Ничего. Может, она восторгается тем, как быстро мы управились с овцами?
   Харриет нахмурилась:
   – Нет, там что-то другое. – Она поспешно направилась к воротам.
   Чейз остался стоять на месте, плечами ощущая тепло солнечных лучей, наслаждаясь запахом сена и ароматом свежеиспеченного хлеба. Он чувствовал себя наверху блаженства. Вот она, прелесть простой жизни, в которой правили бал нравственность и добродетель. Жаль только, что сам он отнюдь не мог похвастать этими качествами.
   Когда он подошел к загону, Стивен молча почесывал затылок, уставившись на овцу, которая мирно щипала траву перед ним, а Офелия, прикрыв рот рукой, давилась от распиравшего ее смеха.
   – Ну, в чем дело? – спросил Чейз, чувствуя, как его охватывает беспокойство.
   Харриет встретилась с ним взглядом, и он заметил, что ее карие глаза искрятся смехом.
   – Какого черта! Вы же сами говорили, что чем тщательнее стрижешь, тем лучше. – Чейз чувствовал, что его слова звучат так, словно он оправдывается.
   – Да, но... – София не смогла больше сдерживаться и расхохоталась: – Они выглядят словно пудели!
   – Пудели? – Чейз проследил за ее взглядом. Офелия наклонила голову набок:
   – Пудели или львы. Вот именно, просто вылитые львы, особенно вон тот баран.
   – Чейз, – осторожно спросила Харриет, – почему ты постриг их таким образом?
   Сент-Джон скрипнул зубами.
   – Потому что вы все так делаете. Я оставил немного шерсти, чтобы не задеть жизненно важные органы. Деррик сказал, что так положено...
   Чейз обернулся, но Деррика нигде не было видно.
   – Дьявольщина! Так он что, сделал это нарочно?
   – Ну конечно, – Харриет усмехнулась, – да он просто разыграл тебя, глупый!
   – Разыграл, вот как? Ну, только попадись он мне...
   – Не надо так расстраиваться. – Харриет по-дружески похлопала Чейза по плечу. – В конечном счете, все не так уж ужасно.
   – И все равно мы не можем оставить столько шерсти на овцах, так что придется постричь их заново, – недовольно заметил Стивен.
   Харриет кивнула:
   – Мы поручим это Деррику. Найдите его и скажите, что я требую сделать все до того, как подойдет следующая партия овец.
   Стивен кивнул и хлопнул Чейза по спине.
   – Я просто представить не мог, что вы проявите такой талант в стрижке овец. Если найдете время, может, придумаете что-нибудь сделать вон с теми кустами напротив дома: небольшая фигурная стрижка тут пришлась бы в самый раз.
   Офелия прыснула:
   – Раз уж у него овцы выглядят как пудели, может, кусты будут смотреться как овцы?
   – Я подумаю, – ответил Чейз, стараясь скрыть от Уордов невольную улыбку и ощущая приятное чувство сопричастности к их делам. – Чем, интересно, я заслужил то, что меня спасло семейство остряков-овцеводов? Почему меня не нашли обычные нормальные люди без чувства юмора и не имеющие ни единой овцы в хозяйстве?
   Харриет вскинула брови в притворном ужасе:
   – А чем бы вы занимались эти три недели без наших шуток и овец? Вам следует признать, что вы усвоили некоторые важные уроки жизни.
   – И какие же это уроки?
   – Ну например, искусство подниматься рано утром.
   София кивнула:
   – Пока еще это удается с трудом, но Стивену уже не приходится бить вас подушкой по голове.
   – Очень мило, – заметил Чейз, – хотя и бесспорно. Наверняка я никогда не научился бы вставать в столь безбожно ранний час без вашей помощи.
   – Точно, – подтвердила Офелия, – и вы уже поняли, что мазь для овец лучше всего применять только на овцах.
   – Полагаю, этот урок я усвоил очень хорошо, а вот Харриет, похоже, нет.
   – О, я никогда не испытываю эту мазь на себе. – Харриет усмехнулась. – А вот хвастунам, которые не привыкли ценить чужую заботу о них, мазь иногда помогает.
   – А еще вы научились быть более любезным и общительным, – уверенно заявила София. – Матушка говорила, что представить себе не может обед без ваших рассказов о городе и тамошних жителях, хотя мне все равно не верится, что лорд Байрон не ест ничего, кроме картошки с уксусом.
   – Ладно, хватит вам! – Офелия сдвинула брови. – Как нам найти Деррика и обрадовать – ведь его теперь ждет куча работы...
   Стивен сделал шаг от ворот и подхватил свои костыли.
   – Деррик наверняка в библиотеке, читает свою книгу. Я приведу его.
   Харриет кивнула и повернулась к сестрам:
   – Помогите матушке убрать стол, а мы с Чейзом заточим ножницы в амбаре и через час будем здесь, тогда как раз подойдет следующая партия овец.
   Девушки тут же взялись за дело, смеясь и болтая на ходу.
   Харриет некоторое время смотрела им вслед, затем подобрала ножницы и направилась к амбару, спиной ощущая, что Чейз следует в шаге от нее.
   Когда они подходили к дверям амбара, она украдкой взглянула на него: рубашка распахнута, рукава высоко закатаны, кожа слегка загорела. Он выглядел сейчас совершенно другим человеком, совсем не похожим на того несчастного и ограбленного бедолагу, которого они нашли в лесу.
   – Скажи, ты счастлив? – неожиданно спросила она. Чейз в упор посмотрел на нее:
   – Счастлив?
   Она не собиралась произносить это вслух, но раз уж так получилось...
   – Ну да. Ты счастлив? Вопрос ведь довольно легкий.
   – Не знаю, я как-то не думал об этом...
   Харриет старалась не смотреть на него, но не смогла удержаться. Она вспомнила, как губы Чейза целовали ее, обладали, наслаждались ею. Такого она в жизни не могла себе представить.
   Чейз поймал ее взгляд, и глаза его потемнели.
   – Не смотри на меня так, если не хочешь дорого зfплатить за последствия, – склонившись, прошептал он ей на ухо.
   Его голос обволакивал Харриет, от него по ее спине побежали мурашки.
   – Разве я смотрю как-то особенно?
   – А разве нет?
   – Нет.
   Его рука обвилась вокруг ее запястья, и Харриет в тот же момент оказалась в амбаре. Ножницы полетели на пол. Харриет лишь успела заметить, как Чейз захлопнул широкие двери и задвинул засов. Затем Чейз прислонился к двери, и на его губах заиграла торжествующая улыбка.
   – Вот ты и попалась. Причем именно там, где мне очень хотелось заполучить тебя.

Глава 23

   Мы уезжаем на рассвете. А еще мне жаль твой новый ковер.

Девон Сент-Джон – своему брату Маркусу, маркизу Треймонту.

   – Что ты собираешься делать? – воскликнула Харриет, чувствуя одновременно неуверенность и возбуждение.
   – Пытаюсь создать обстановку, при которой нам никто не помешает. – Чейз еще раз проверил, хорошо ли задвинут засов, а затем направился к ней, шурша сапогами по усыпанному сеном полу.
   Господи, спаси и сохрани, но у него самые красивые бедра на свете... Воспоминание об этих частях тела, раздвигавших ее бедра, заставило Харриет на мгновение зажмуриться.
   Подойдя к ней, Чейз коснулся пальцем ее щеки.
   – С самой первой ночи, когда твои братья и сестры пытались убедить меня, что я питаю особую склонность к амбару, мне ужасно хотелось побывать в нем вместе с тобой. – Он поймал кончик тесемки от ее шляпки, аккуратно намотал его на палец и потянул.
   Харриет отклонилась назад, пытаясь удержать шляпку на месте.
   – Я... я не думаю, что это так уж необходимо.
   Растрепанные каштановые пряди, выбившись из-под шляпки, закрыли ее лоб, раскрасневшаяся кожа блестела от пота.
   Еще ни разу в жизни Чейзу не приходилось сталкиваться с женщиной, чья работа требовала бы столько физического труда. Он потянул ленту сильнее, и Харриет неуверенно шагнула ему навстречу. Чейз невольно залюбовался ею. Где-нибудь в дорогой гостиной, в платье из белого муслина, неброская красота этой маленькой женщины скорее всего потерялась бы, но здесь, на фоне старых досок сарая, с разгоряченным телом, здоровым румянцем на щеках и озорным взглядом, она выглядела просто потрясающе, совмещая в себе смелость и женское очарование, шумный характер и живой ум.
   – Ты просто потрясающая девушка, – произнес Чейз неожиданно для себя, и обоим показалось, будто время замедлило свой ход, а жаркий воздух стал густым, как сироп. Харриет нервно облизала пересохшие губы, и это невинное движение вызвало в душе Чейза настоящую бурю. Он понял, что не в силах больше терпеть...
   Харриет в отчаянии озиралась по сторонам, словно в поисках спасения.
   – Мы... я... то есть...
   Чейз недоуменно поднял брови, и предательский румянец залил ее шею и щеки.
   – Нам нужно освежиться. – Харриет повернулась спиной к Чейзу и медленно направилась к ведру с водой, висевшему на одном из столбов, подпиравших сеновал. При этом ей казалось, будто она шла на гильотину.
   Сент-Джон усмехнулся:
   – Пожалуй, ты права. – Он первым схватился за черпак, висевший рядом с ведром. – Позволь мне поухаживать за тобой.
   – Мне не нужна помощь, я пока что в состоянии сама налить себе воды.
   – Знаю. – Он опустил ковш в ведро и зачерпнул воды. Прозрачные капли медленно стекали по металлическим бокам черпака и с тихим плеском падали обратно.
   Неожиданно Чейз почувствовал, как сильно его мучит жажда: непривычная и тяжелая работа на солнцепеке высушила его, словно пустыню. Казалось, что весь мир вокруг него пропитался едкой пылью, и от этого прозрачная вода в ковше выглядела особенно желанной и вкусной.
   Он уже хотел поднести к губам вожделенный ковш, когда его взгляд упал на Харриет, и он не раздумывая резким движением скинул с нее шляпу.
   – В чем дело?.. – Харриет непонимающе заморгала. Не дав ей договорить, Чейз поднял в воздух черпак и вылил его содержимое ей на голову. Вода, водопадом обрушившись на изумленное лицо Харриет, мгновенно смыла с него всю накопившуюся пыль, стекая холодными струями по шее и плечам и неся разгоряченной коже долгожданную прохладу.
   – Да как ты посмел...
   – Но разве ты не умирала от жары? – Чейз зачерпнул еще воды и, зажмурившись, вылил ее на себя. Холодные струи сразу остудили измученное жарой тело, вернув ему бодрость и свежесть.
   Чейз открыл глаза и увидел, что Харриет с улыбкой наблюдает за ним. В больших карих глазах плясали веселые искры.
   – Ты просто невыносим.
   – Неправда, я всего лишь хотел помочь. – Он вновь наполнил черпак и протянул его Харриет. – Пей.
   На долю секунды их взгляды встретились. Глаза Харриет по-прежнему смеялись. К удивлению Чейза, она ничего не сказала, а лишь, молча взяв обеими руками холодный ковш, начала пить жадно, большими глотками, торопясь и захлебываясь, не обращая внимания на тоненькие струйки, стекавшие вниз по подбородку.
   Невольно руки Чейза потянулись к ней. Он так сильно хотел эту женщину, что это причиняло почти физическую боль, и ему все труднее было скрывать свое состояние.
   Наконец Харриет оторвалась от ковша, но ее глаза оставались по-прежнему закрыты, словно она хотела продлить удовольствие. Чейз как завороженный смотрел на нее, чувствуя, что не в силах сдвинуться с места, а Харриет, радостно вздыхая, слизывала последние капельки жидкости с нежных, сочных губ.
   Вдруг Чейз осознал, что они находятся в опасной близости, и, не в состоянии противиться охватившему его порыву, в следующую секунду уже сжимал Харриет в своих объятиях. При этом она даже не стала сопротивляться, ее податливое тело говорило «да», на губах блуждала счастливая улыбка.
   Чейз сгорал от желания отведать ее губ с той же жадностью, с какой она пила воду, ощутить их вкус, впитать запах ее тела, ласкать каждый его сантиметр... Но вместо этого он осторожно вынул ковш из ладоней Харриет и потянулся к ведру с водой, висевшему за ее спиной, в то время как она с любопытством следила за его руками у себя над головой. Ковш, до краев наполненный водой, начал медленно наклоняться, и глаза Харриет расширились.