Холт Виктория. Лев-триумфатор

   - Фелипе, та женщина может донести на меня?
   - Вполне, - ответил он. - И если это так, они придут за тобой.
   - Ты считаешь, она уже донесла?
   - Не знаю. Люди боятся инквизиции, так как сами могут оказаться в ее руках. Будем молиться, чтобы Пилар сказала это только тебе.
   Я вся дрожала в его объятиях, и он произнес, успокаивая меня:
   - Тебе нечего бояться, любовь моя. Мы перехитрим любого, кто пойдет против нас.
   - Если ты спрячешь меня, Фелипе, - предположила я, - не означало бы это противодействие инквизиции? Он молчал. Я продолжала:
   - Ради меня ты пошел бы против инквизиции? Ты бы оставил в своем доме еретичку, потому что любишь ее?
   - Тише. Не произноси этого слова, Каталина, даже когда мы одни. Мы должны быть осторожны. Я ускорю наш отъезд. Скоро мы уедем отсюда и будем в безопасности.
   Шли дни. Мы ждали корабль. Когда он придет, мы попрощаемся с гасиендой и Хани, доном Луисом и малышкой Эдвиной. Я уговорила Фелипе разрешить Карлосу поехать с нами. Мануэла тоже будет сопровождать нас вместе с Дженнет и маленьким Жако.
   Меня приводила в отчаяние одна только мысль о расставании с Хани; но я понимала, что теперь постоянно нахожусь в опасности, в любой момент может раздасться стук в дверь. Подобного рода ожидание стало невыносимым.
   ***
   Получив известие, что Пилар больна и не встает с постели, я послала Мануэлу навестить ее. Я считала Мануэлу хорошей и преданной служанкой, она была благодарна мне за помощь Карлосу, которого очень любила. Она могла бы выяснить, рассказала ли кому-нибудь Пилар о своих обвинениях.
   Когда Мануэла вернулась, я вызвала ее к себе в спальню, где мы могли поговорить, не боясь быть подслушанными, и спросила о том, что она узнала.
   - Пилар действительно больна, - сказала она. - У нее болит сердце и ломит все тело.
   - Она говорила об Изабелле?
   - Все время. Служанки рассказали мне, что она бродит ночами по Голубому дому, зовет Изабеллу и не разрешает трогать кукол.
   Я кивнула.
   - Мануэла, она ненавидит меня за то, что я вышла замуж за супруга Изабеллы. Но Изабелла не была ему женой. Ты понимаешь это.
   - Она все время говорит, - ответила Мануэла. - Она перескакивает с одного на другое. Проклинает Эдмундо: "Все из-за крестика, - говорила она, усыпанного рубинами крестика. Ты помнишь его, Мануэла. Она так редко носила его".
   - Ты на самом деле помнишь крестик, Мануэла?
   - Да. Красивая вещь. Его так и не нашли.
   - Эдмундо отдал его кому-то. Думаю, крестик находится у женщины, которую он любил.
   - Кто эта женщина? Ее никогда не видели.
   - Вряд ли можно ожидать, что она объявится сама. Очевидно, она боится. Или, может быть, он спрятал крестик куда-нибудь. Возможно, зарыл в саду. Думаю, Эдмундо должен был спрятать его. Но какое значение имеет этот крестик?
   - Эдмундо был таким мягким человеком. Странно, что он мог убить из-за крестика с рубинами.
   - Никогда не знаешь, на что способны люди. Возможно, он любил кого-то и очень хотел, чтобы у нее был такой крестик. Кто знает? Он совершил это импульсивно, но, к несчастью, его застали на месте преступления, и он испугался. Его бы повесили за воровство драгоценности. Вот он и убил, чтобы спасти самого себя.
   Мануэла покачала головой.
   - Было страшно слышать, как она проклинает его. Мне хотелось убежать. Но потом она заговорила о вас, госпожа.
   - Что она сказала обо мне, Мануэла?
   - Она сказала, что хочет видеть вас. Она сказала, что пришла бы сама, но заболела, и поэтому вы должны пойти к ней.
   - Я приду, - ответила я. Мануэла кивнула.
   ***
   Я пошла к Пилар, но не сказала об этом Фелипе. Он мог бы помешать мне. Я была убеждена, что должна поговорить с Пилар. Должна попытаться объясниться с ней.
   Мне пришло в голову, что она могла знать о фигурке. Не она ли положила ее в ящик? Но как она могла сделать это? Она не приходила в дом. Возможно, здесь находятся ее люди, которые ненавидят меня так же сильно, как она, и хотят доказать, что я виновна в смерти Изабеллы.
   Я собрала корзину с разными деликатесами и отправилась навестить Пилар.
   Как только я открыла ворота, внезапный ужас охватил меня. Казалось, все мое существо кричало об опасности. Я увидела дворик, окно и балкон, на который всегда раньше выходила Изабелла со своей куклой.
   Я толкнула дверь в дом и осторожно заглянула внутрь. Увидев лестницу, я представила, как тело бедной Изабеллы лежит у ее подножия.
   Я в нерешительности остановилась.
   "Уходи, - сказал мне внутренний голос. - Беги.., пока не поздно. Оставь этот дом. Тебе грозит опасность".
   Почувствовав, что кто-то стоит позади меня, я обернулась.
   Служанка смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Она явно боялась меня.
   - Я пришла навестить Пилар, - обратилась я к ней.
   Она кивнула и отвела глаза, как будто боялась, что я могу сглазить ее.
   Она начала быстро подниматься по ступенькам. Я следовала за ней.
   Наверху, на площадке, она открыла дверь. Я вошла.
   В комнате было темно, Пилар лежала на кровати.
   Я шагнула к кровати и, как обычно, попыталась заговорить с ней.
   - Жаль, что вы заболели, Пилар. Я принесла вам кое-что. Я слышала, вы хотели видеть меня.
   - Ты считаешь, я съем что-либо из того, что привезли с гасиенды.., этого вместилища греха и порока? Ты думаешь, я съем что-нибудь из принесенного тобой.., ведьма... Ты сделала это. Ты наколдовала... Ты пожелала дона Фелипе и напустила зло. Смерть Изабеллы на твоей совести...
   - Послушайте меня, Пилар. Я не ведьма. Я ничего не смыслю в колдовстве. Меня не было здесь, когда погибла донья Изабелла.
   Ее смех, жестокий и глумливый, был ужасен.
   - Ничего не смыслишь! Ты все знаешь. Ты и тебе подобные прекрасно знаете, как призвать дьявола. Ты погубила жизнь моего невинного дитя. Разве недостаточно она страдала? Нет. Тебе понадобился он. Ты наколдовала. И она умерла.., мой бедный невинный ангелочек.., мое бедное невинное дитя.
   - Я не колдовала...
   - Не лги мне. Оставь эту ложь для других.., когда придет время. Тебе никто, даже я, не поверит. - Она засунула руку под подушку и что-то вытащила оттуда К своему ужасу, я увидела фигурку Изабеллы.
   - Где вы взяли ее? - спросила я.
   - Оно у меня... Доказательство.., убедит их. И ты умрешь.., умрешь.., точно так же, как умерла она... и в еще больших муках.
   - Где вы взяли это? - повторила я. - Я видела ее только однажды, когда нашла в своем ящике. Вы положили ее туда, Пилар?
   - Я? Я не вставала с постели.
   - Но кто-то же сделал это?
   - Ты расскажешь все, когда будешь стоять перед судом. Расскажешь, когда почувствуешь, как пламя лижет твои пятки'.
   Мне трудно было вынести обвинения Пилар, и я не могла больше ничего ей сказать.
   Я повернулась и выбежала вон из дома.
   Я бежала, не останавливаясь, до самой гасиенды.
   ***
   Фелипе ужаснулся, услышав, что произошло.
   - Если она донесла на тебя, они явятся в любую минуту. Мы должны быть готовы к отъезду, как только придет корабль.
   Так в тревоге проходили дни. Никто не может жить день за днем в таком напряжении. Но привыкаешь даже к этому.
   Фелипе говорил мне:
   - Не понимаю, если она донесла на тебя, они бы уже пришли. Вероятно, она из-за болезни ничего не могла сделать. Пока она не выходит из комнаты, мы в безопасности. А корабль будет здесь со дня на день.
   Я представила себе жизнь, которая ожидает нас в Испании. Мы будем жить в провинции, в усадьбе дона Фелипе, иногда нанося визиты в мрачный Эскориал, а возможно, его пошлют с поручениями в другие земли, тогда и сын отправится вместе с ним. Мне сложно будет привыкнуть к испанской помпезности, так как никогда не смогу понять ее; и я не уверена, что Фелипе возжелал меня только потому, что я так отличаюсь в поведении от женщин его страны.
   Мне нужно попытаться забыть Англию. Я была замужем за испанцем; мой сын был наполовину испанцем.
   Мы много говорили с Хани о будущем. Она приспосабливалась к жизни гораздо легче меня. Она менее эмоциональна, или, возможно, ей лучше удается скрывать свои чувства. Она была счастлива с Эдуардом, а теперь нашла счастье с Луисом.
   Хапи считала, что нужно принимать жизнь такой, какая она есть, и делает все возможное, чтобы стать счастливой.
   Наша разлука будет сильным ударом для нас, но мы должны примириться. Нужно думать о будущей встрече, которую и Фелипе, и Луис обещали нам.
   Мои страхи почти утихли, когда в ту ночь, ночь, которую мы никогда не сможем забыть, раздался стук в дверь.
   Я и Фелипе, Хани и Луис сидели в комнате при зажженных свечах. Хани играла на лютне, ее изящная головка была чуть наклонена, а густые ресницы буквально отбрасывали тень. Казалось, красота Хани захватила всех. Она пела испанскую песню.
   Снаружи раздался какой-то шум.
   Мы вскочили. Фелипе поспешно подошел и обнял меня. Он велел мне подняться в нашу спальню, чтобы спрятаться там.
   Кто-то закричал, а затем раздались звуки шагов.
   Дверь гостиной распахнулась. Я увидела Джона Грегори, и огромная радость охватила меня.
   - Он вернулся из Англии! - воскликнула я А потом я увидела человека, которого представляла себе много раз, я увидела его горящие огнем голубые глаза, глаза убийцы. Это был Джейк Пенлайон. Глядя на меня, он торжествующе захохотал.
   - Я пришел за тобой! - закричал он. - Кто из вас забрал мою женщину?
   Он был страшен, величественна и непобедим. Когда меня только привезли на Тенериф, я представляла его появление именно так.
   Пенлайон повернулся к Фелипе. Казалось, какое-то чутье подсказало ему, что это был тот самый человек. Потом я увидела, что Фелипе вскинул руки и упал.
   - О, Боже! - закричала я, заметив, что кровь капает со шпаги Джейка.
   От ужаса я лишилась чувств... Джейк схватил меня.
   - Ты сомневалась, что я приду? - кричал он. - Черт возьми, сколько времени прошло!
   ***
   Как тяжело вспоминать подробности той странной и ужасной ночи! Меня мучила лишь одна ужасная мысль: "Фелипе мертв. Его убил Джейк".
   Стоило мне закрыть глаза, я снова видела гостиную - запятнанный кровью гобелен, окровавленные тела мужчин, недвижно лежащие на мозаичных плитах. Рядом с Фелипе лежал и муж Хани. Люди Джейка в азарте грабежа обдирали даже стены.
   Придя в себя, я вспомнила о детях и выбежала из комнаты к лестнице, ведущей в детскую. Рядом со мной оказался Джейк Пенлайон. Я так долго не видела его, что забыла силу этого человека.
   Он сказал:
   - И куда же мы идем? В постель? Что ж, девочка, придется подождать. У нас есть работенка на эту ночь.
   - Здесь дети, - сказала я.
   - Что?
   - Мой сын.
   - Ваш сын?
   - И ваш тоже, - ответила я. Я пыталась ускользнуть от него, но он крепко держал меня. Мы поднялись по лестнице. Дети не спали. Роберто подбежал ко мне, и я схватила его в свои объятия.
   - Твой сын.., это грязное отродье! - кричал Джейк Пенлайон.
   - Все в порядке, Роберто, - успокаивала я. - Никто не тронет тебя, сынок.
   Голубые глаза Джейка Пенлайона запылали гневом.
   - Так ты, значит, получила ребенка от сифилитика дона? Черт возьми, я не потерплю на своем корабле никакого испанского сброда.
   Я крепко держала ребенка на руках. Подошли Карлос и Жако. Карлос уставился на Джейка Пенлайона с нескрываемым любопытством.
   - А эти?..
   - Ваши, - сказала я. - Это ваши дети, Джейк Пенлайон. Один от испанской девушки, другой - от моей служанки.
   Он оглядел мальчиков. Затем протянул руку и положил на плечо Карлоса:
   - Черт побери! - произнес он и, взяв за подбородок, задрал его голову вверх.
   Затем он проделал то же с Жако. Они бесстрашно встретили его взгляд. Джейк Пенлайон разразился хохотом. Карлос тоже неуверенно засмеялся. Джейк собрал в руку волосы Карлоса и потянул за них.
   Он отпустил Карлоса и шлепнул его по спине. Мальчик зашатался, но устоял и смотрел на Джейка заинтересованно. Жако, не желая оставаться на вторых ролях, тоже выступил вперед.
   - Я где угодно узнал бы вас обоих! - произнес Джейк. - Эти парнишки должны были родиться от тебя, а ты заполучила ребенка от сифилитичного дона. - Он посмотрел на ребятишек. - Оденьтесь потеплее. Берите все, что найдете. Вы поплывете на самом прекрасном корабле, который под парусом бороздит моря.
   Тихо плача, вошла за Эдвиной Хани. Она подошла к девочке и прижала ее к груди.
   Мы спустились вниз. Вьючные лошади, которых забрали из конюшни Фелипе, уже ожидали нас. На них погрузили все, что представляло какую-нибудь ценность. Было, вероятно, уже около полуночи, когда мы направились к побережью.
   Бледная луна указывала нам дорогу, в ее свете мы медленно продвигались вперед.
   Джейк Пенлайон ехал рядом со мной. Я придерживала Роберто на моем муле. Мануэла, решившая следовать за детьми, держалась около них. Дважды овдовевшая Хани поддерживала Эдвину. Жако ехал вместе с Дженнет, а Карлос восседал на муле один.
   Мне казалось, что я живу в каком-то кошмарном сне. Я не могла забыть Фелипе, лежащего в луже крови, Фелипе, который незадолго до этого беспокоился о моей безопасности, и все, что случилось за последний час, казалось совершенно нереальным. Я была уверена, что вот-вот очнусь ото сна.
   Но наяву был Джейк Пенлайон. Мне никогда не забыть мягкую обходительность Фелипе, его глубокую нежность ко мне. А Джейк Пенлайон убил его... Как я ненавидела этого человека!
   Наконец мы достигли берега, где невдалеке застыл "Вздыбленный лев".
   Мы подошли на веслах к кораблю и поднялись на борт.
   Добычу, которую люди Джейка Пенлайона забрали из гасиенды, перенесли в трюмы.
   Начало светать, когда "Вздыбленный лев" поднял якорь и мы поплыли к Англии.
   ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
   Знакомое поскрипывание шпангоутов, качка корабля в море - все это отчетливо вспомнилось мне. Каюта Джейка Пенлайона была похожа на каюту капитана на испанском галионе. Правда, она была менее просторной, с низким потолком, но имелся тот же знакомый набор вещей. Я увидела астролябию, арбалет, компасы и песочные часы.
   Мануэлу, Хани, Дженнет и меня с детьми помес-1или в каюте Джейка. Эдвина не отходила от Хани, так же как Роберто от меня, но мальчики Джейка Пенлайона лазали по каюте; они рассматривали все, пытаясь понять, как действует астролябия, и болтали на полу-английском, полу-испанском языке, изобретенном ими самими.
   Дженнет улыбалась сама себе.
   - Ну, подумайте только, где же сам капитан? - бормотала она.
   Хани сидела в трансе, безвольно уставившись прямо перед собой.
   Я должна была попытаться разрядить это ужасное напряжение.
   - Дети должны спать, - сказала я.
   - Вы думаете, госпожа, они смогут заснуть после такой ночи? - спросила Дженнет.
   - Они должны спать, - ответила я.
   Я была благодарна Богу хотя бы за то, что они не видели убийств. Что же сейчас происходит на гасиенде сколько слуг осталось в живых, что они скажут утром? Пилар в Голубом доме будет кричать во всеуслышание, что это дело рук ведьмы, ведьмы-англичанки, которая очаровала правителя и привела его к гибели.
   Дверь каюты открылась, и вошел Джон Грегори.
   - А вот и дважды предатель, - сказала я.
   - Вы что, не хотите вернуться домой? - спросил он.
   Я молчала и думала о доне Фелипе. Я не переставала думать о нем.
   - Пройдите в каюту, где будете спать. Я провожу вас.
   Мы проследовали за ним вдоль коридора в меньшую каюту, где на полу лежали одеяла.
   - Вы все можете отдохнуть здесь. Капитан Пенлайон встретится с вами позже. Он будет занят в течение нескольких часов.
   Я вышла следом за Джоном Грегори в коридор.
   - Я хочу знать, что произошло в Англии. Какому хозяину вы служили?
   - Я служу капитану Пенлайону, который и есть мой настоящий хозяин, и был им, прежде чем меня захватили испанцы.
   - Ты однажды предал его.
   - Но меня схватили и подвергли пыткам. Меня заставили подчиниться, но, когда я снова увидел зеленые поля родины, я понял, что не хочу больше покидать мою страну.
   - Вы нашли мою мать и отдали ей письмо?
   - Я отдал ей ваше письмо.
   - И что она сказала?
   - Я никогда не видел такой радости в тот момент, когда я отдал ей в руки письмо и сказал, что с вами все в порядке.
   - А потом?
   - Она сказала, что вам следует вернуться домой, и просила меня передать ваше послание капитану Пенлайону, вашему жениху, а уж он-то благополучно доставит вас домой.
   - И вы это исполнили. Как долго вы будете преданы Пенлайону, Джон Грегори?
   - Вы плывете домой, госпожа. Разве вы не рады?
   - В Труинд Грейндж было совершено страшное убийство в ночь, когда нас похитили. Кровавое убийство произошло и на гасиенде. Эти убийства на вашей совести, Джон Грегори.
   - Я вас не понимаю. Я искупал свои грехи.
   - Ваша совесть всегда будет беспокоить вас, - сказала я.
   Я спрашивала себя: как глубоки были мои чувства к дону Фелипе? Да, я любила его, и ошеломляющее отчаяние, которое я испытала, было из-за любви.
   Я вернулась в каюту. Роберто тревожно смотрел на меня, я взяла его на руки и успокоила. Эдвина быстро заснула. Карлос и Жако шептались.
   Я сказала им:
   - Ложитесь спать. Хотя я не думаю, что мы сможем заснуть.
   Через некоторое время Дженнет шумно задышала. Я посмотрела на нее презрительно и спросила себя, о чем она думает? О том, как будет валяться в постели с капитаном? Как распутно блестели ее глаза при виде Джейка.
   Хани лежала тихо.
   Я прошептала:
   - Хани, о чем ты думаешь? Она ответила:
   - Я все еще вижу их лежащими там. Мужчин, которые спали рядом... Было так много крови. Я не могу забыть это.
   - Ты любила Луиса?
   - Он был нежный и добрый. Он хорошо ко мне относился. А ты Фелипе, Кэтрин?
   - Он взял меня против моей воли, но никогда не был груб. Я думаю, что он довольно скоро полюбил меня. Иногда я думала, что никто не любил меня так, как дон Фелипе.
   - Джейк Пенлайон... - начала она.
   - Не говори о нем.
   - Мы на его корабле. Как ты думаешь, что будет?
   Я вздрогнула.
   - Мы должны ждать и присматриваться, - сказала я.
   ***
   Мы все-таки поспали немного. Корабль мягко покачивался, океан был тихий. Утром Джон Грегори принес еду - бобы с соленым мясом и эль. От Джейка он получил приказ охранять нас.
   - Все хорошо, - сказал он. - Ветер благоприятный, и мы на пути в Англию. Команда получила двойную порцию рома, заработанную прошлой ночью. Капитан обещал им поделиться добычей, когда мы благополучно доберемся до Хоу. Он желает поговорить с госпожой Кэтрин, когда она поест Я промолчала. Хани, как и мне, есть не хотелось. Роберто сказал, что ему еда не нравится, но я заметила, что Карлос и Жако ели с аппетитом. Эдвина поела бобов, а Дженнет отдала пище должное. Мы выпили эля, который хотя и горчил, но освежал.
   Джон Грегори проводил меня в каюту капитана.
   Джейк Пенлайон прокричал: "Входите!", - когда он постучал.
   Я вошла.
   - Входите и садитесь, - сказал Джейк Пенлайон. Я села на стул, который был прикреплен к полу. Джейк сказал:
   - Это ваше второе морское путешествие. Оно немного отличается от первого, не так ли?
   - Галион был лучше, - возразила я. Он презрительно сжал губы:
   - Хотел бы я встретиться с ним. Тогда бы я показал вам, на что он способен.
   - У него на вооружении было восемьдесят пушек. Сомневаюсь, что вы могли бы поспорить с ним.
   - Что ж, вы стали моряком с тех пор, как поплавали с донами! Вы никогда больше не увидите его...
   Я содрогнулась. Я снова увидела Фелипе на полу, его кровь на мозаичных плитках.
   - Джон Грегори сказал мне, что вы расспрашивали его.
   - А вы ожидали молчания от своих пленников?
   - Пленники! Кто говорит о пленниках? Я спас вас, Бог знает от чего. Вы плывете домой. Я сказала:
   - Дон Фелипе Гонсалес был моим мужем. Краска бросилась ему в лицо:
   - Я знаю, он получил испанское отродье от вас.
   - У нас родился сын, - сказала я.
   - Женился на вас! - фыркнул он. - Это не женитьба...
   - Это была торжественная церемония в согласии с церковным обрядом, продолжала я.
   - В католической церкви... Как вы могли пасть так низко!
   Я рассмеялась:
   - Вы очень религиозный человек, я знаю, и ведете благочестивую жизнь. Все ваши поступки соответствуют вашей святости.
   - Я человек терпеливый. Даже готов принять вас обратно, хотя вы и жили с грязным доном.
   - Это был хороший и воспитанный человек. Вам этого никогда не понять.
   Он взял меня за плечи и встряхнул. Я на мгновение вспомнила о нежных руках Фелипе - Вы были обручены со мной. Обручение обязывает. Это равносильно женитьбе.
   - Я так не считаю.
   - Вы лжете. Вы хотели меня. Вы стали бы моей женой и жили в Лайон-корте, если бы не заболели потницей.
   - Я никогда не болела потницей.
   Он уставился на меня. О, я видела его удивление!
   - Это была уловка, способ избавиться от вас. Ну, Джейк Пенлайон, разве я страстно желала вас, когда неделями лежала в постели, чтобы только избежать свадьбы ?
   - Вы болели потницей. Я видел ваше лицо.
   - Тоже обман.., тесто, им слегка намазали лицо. Даже у вас пропало желание, когда вы увидели это!
   - Вы.., дьявол! - сказал он.
   - На Тенерифе меня называли ведьмой, а вы называете дьяволом. В действительности же я всего лишь женщина, желающая избавиться от мужчины, который ей противен.
   Он был потрясен. Его самонадеянность была так велика, что он не поверил моим словам.
   Наконец он произнес:
   - И все же я женюсь на вас, когда мы прибудем в Девон. Несмотря ни на что я выполню свое обязательство.
   - Я освобожу вас от него, - пообещала я. - И уеду к моей матушке с сыном.
   - Я не рисковал бы только ради того, чтобы доставить вас домой. Вы выполните свое обещание, и когда у вас будет сын, которым вы будете гордиться, то забудете о том, что сочетались браком с испанской собакой.
   - Вы вините меня во всем, что произошло! - закричала я. - Ты, с твоей похотью, жестокостью и злобой. То, что произошло той ночью, не было обычным нападением пиратов. Это была месть дона Фелипе. Вы изнасиловали невинную девушку, на которой он собирался жениться, и оставили свое семя. Карлос! О да, ваши глаза загорелись при виде его. Нет сомнений, что это ваш сын. И все из-за того, что я была обручена с вами. Обручена при помощи шантажа и против моей воли... Из-за вашей похоти я была похищена и со мной так обошлись.
   Джейк сжал руки. Он, наверное, представил, как я боролась изо всех сил, но в конце концов была побеждена.
   - Фелипе не хотел насилия. Он не такой, как вы. Он лишь мстил. Вы виноваты во всем. Вы.., вы.., с того момента, как вошли в мою жизнь, разрушили мой мир. Все это произошло из-за вас.
   - Вы любили его или согласились выйти за него замуж из-за ребенка?
   - Вам не понять этого человека. Нет никого хуже вас. Он объяснил мне, что произошло. Фелипе сам не участвовал в моем похищении, и ничего не было, пока меня не привезли на гасиенду, где принудили подчиниться. Я оказалась в ловушке. Поэтому я не сопротивлялась. Потом.., он полюбил меня и женился на мне.., и наша жизнь была приятной.
   - Итак, моя дикая кошка была приручена.., приручена грязным сифилитичным доном.
   Я отвернулась. Как всегда со мной случалось, - и это приводило меня в ярость, - меня возбуждало присутствие Джейка Пенлайона. Я чувствовала в себе сейчас жизнь, как никогда еще. Я действительно наслаждалась схваткой с ним и была ненавистна сама себе.
   Джейк почувствовал мое состояние. Неожиданно он крепко схватил меня за руки, прижал к себе и поцеловал. Меня охватило волнение, которое Фелипе никогда не пробуждал во мне.
   Он сказал:
   - Я не допущу, чтобы то, что вы были любовницей испанца, расстроило нашу женитьбу.
   - Попробуйте только повторить это.
   - Любовницей испанца... - произнес он. Я подняла руку, чтобы ударить его, но он схватил меня за запястье.
   Он наклонил меня назад, и вновь его губы впились в мои.
   - О, Кэт, - произнес он, - как хорошо, что вы вернулись. Я был слишком добр к вашему испанцу. Я должен был привести его на корабль и подвергнуть адским пыткам.
   - Я ненавижу вас, когда вы говорите о нем. Он был хорошим человеком.
   - Забудем о нем, так как вы опять со мной. Я снова держу вас в объятиях и знаю, что, пока мы вместе, вы дадите мне такое наслаждение, какого я не испытывал с другими.
   Когда он произнес эти слова, я поняла, что мне недоставало его, поэтому я так часто и думала о нем. Хотя я ненавидела его, моя ненависть была страстным наслаждением. Казалось, я снова вышла на свежий, чистый воздух после долгого пребывания в тюрьме. Меня охватил восторг, и должна откровенно признаться, что его вызвал Джейк Пенлайон.
   Я поняла, что он заставит меня стать его любовницей в течение нескольких ближайших дней.
   Я должна была оплакивать Фелипе, но не могла подавить в себе бурную радость.
   ***
   Три дня он сторонился меня. Я знала, что он пытается раздразнить себя и позволить мне думать, что я могу выиграть нашу борьбу. Ему хотелось, чтобы я томилась от неизвестности. Он наслаждался словесной перепалкой со мной.
   В течение этих трех дней погода была идеальной. Дул попутный ветер. Мы часто стояли на палубе и смотрели, как надуваются паруса. Помимо воли я начинала гордиться "Вздыбленным львом" и должны была признать, что судно обладало качествами, которых не было у величавого галиона. "Вздыбленный лев" был более быстроходным судном.
   Наступили сумерки. Мы поели, и я, гуляя, встретилась с Джейком около его каюты.
   Он преградил мне дорогу и сказал:
   - Приятная встреча!
   - Я иду к детям, - ответила я.
   - Нет, вы пойдете со мной.
   Он взял меня за руку и втолкнул в свою каюту.
   Фонарь, свешивающийся с потолка, давал тусклый свет.
   - Я ждал достаточно долго, - сказал он. - Видите, поднимается ветер. Это означает, что будет буря - Какое это имеет отношение ко мне?
   - Прямое. Вы на корабле, и все зависит от погоды. Я буду занят кораблем. А пока у меня есть время, чтобы развлечься с моей женщиной.