Холт Виктория. Охотничья луна

   — Почему, во имя Неба?
   — Я служу у нее, и было бы неприлично одной из ее учительниц быть в слишком дружеских отношениях с лицом противоположного пола и живущим по соседству, особенно…
   — С мужчиной моей репутации. Сомневаюсь, чтобы миссис Бэддикомб тоже одобрила. Но с другой стороны, какая для нее сенсация!
   Мы снова засмеялись.
   — Корделия, — серьезно сказал он, — вы знаете, я влюбляюсь в вас.
   Я встала, но он оказался рядом. Он обнял меня и поцеловал. Я пыталась заставить себя вырваться и не признавать, что мне хотелось оставаться в его объятиях.
   — Этого не следует делать, — начала я.
   — Почему?
   — Потому что я не…
   — Я люблю вас, Корделия. Это началось в тот миг, когда я увидел вас на облучке рядом с Эмметом.
   — Я должна идти. О, где же эти девчонки?
   Словно в ответ на мой вопрос я услышала их голоса. Я отстранилась и отошла к окну.
   — Они идут.
   — Мы еще поговорим об этом, — сказал он. Я покачала головой.
   — Думайте обо мне, — сказал он.
   — Я вряд ли могу этого не делать.
   — Попытайтесь понять. Я хочу счастливой семейной жизни. У меня ее никогда не было. Крушение моих надежд, мое разочарование сделали меня таким, какой я есть. Я хочу быть другим.
   Сейчас он говорил серьезно.
   — Я хочу проводить жизнь здесь со своей женой и детьми, которые у нас будут. Я хочу сделать поместье лучшим в стране, но больше всего я хочу жить в мире.
   — Я считаю, что эти ваши желания вполне естественны, однако…
   — Тогда помогите мне достичь этого. Выходите за меня!
   — Выйти за вас! Но совсем недавно вы собирались жениться на Марсии Мартиндейл.
   — Нет. Это версия миссис Бэддикомб.
   — Вы не можете говорить это серьезно. Вы просто забавляетесь на мой счет.
   — Я серьезен.
   — Нет… когда миссис Мартиндейл живет так близко. И я знаю, что вы с ней…
   Девушки ворвались в комнату. Юджини сияла.
   — Они превосходны, дядя Джейсон, — воскликнула она. — Я опробовала их обеих.
   — Мы отсутствовали слишком долго? — спросила Фиона.
   — Нет. Могли бы остаться и подольше, — с иронией сказал он.
   — Я умираю хочу чаю, — сказала Юджини.
   — Тогда позвони, чтобы его принесли, — сказал он.
   Она позвонила, и чай принесли. Фиона разливала. Юджини все время болтала о лошадях, но я не слушала. Уверена, что он тоже.
   Я была одновременно страшно возбуждена и ужасно скептически настроена, когда мы вернулись в школу. Юджини все еще болтала о лошадях и говорила, что возьмет с собой Шарлотту Маккей, чтобы показать их ей.

VII. В Логове дьявола

   Я провела бессонную ночь, пытаясь вспомнить все, что он говорил. Был ли он действительно серьезен? Мне все виделось его светящееся воодушевлением лицо. Я думала о том, как его брови на концах слегка вздергиваются вверх; как растут волосы над его довольно высоким лбом; о блеске его глаз, когда он говорил о любви.
   Что я чувствовала? Я не могла бы сказать точно. Я была слишком сбита с толку. Все, что я знала — это то, что я хочу быть с ним, что никогда в своей жизни я не ощущала такого волнения, как в те минуты, когда сидела, прислушиваясь к его воодушевленному рассказу об Аббатстве; а затем, когда он поцеловал меня, я была к этому совершенно не готова.
   Он был очень опытен; конечно он понимал, какое впечатление производит на меня. Тогда как я еще не знала ничего подобного.
   Я была способна противостоять ему в наших словесных битвах, и это потому что мне всегда было легко выражаться четко. В конце концов, разве я не преподаю английский язык? И только когда дело доходило до того, чтобы разобраться в собственных эмоциях, я оказывалась неопытным новичком.
   Я должна умерить свой восторг. Должна напоминать себе, что он, вероятно, с любой женщиной, которую пытается соблазнить, говорит так, как говорил со мной. Я прекрасно сознаю его намерения и должна быть осторожна.
   На следующий день Дейзи вызвала меня в свою комнату спросить, как прошла встреча.
   — У меня так и не выдалось возможности вчера с вами поговорить, — сказал она, — но я так поняла, что все прошло хорошо.
   — О да, очень хорошо. Он действительно хочет помочь с маскарадом в Аббатстве. Он показал мне интересные карты, и несомненно, прекрасно знает историю Аббатства. Я действительно верю, что он хочет убедиться, что мы не внесем в зрелище какой-нибудь фальши.
   — Говорил он что-нибудь о костюмах?
   — Может быть и упоминал. Думаю, он будет счастлив их одолжить.
   — Так что на самом деле мы в нем ошиблись.
   — Ну, девушки все-таки ушли смотреть на лошадей.
   — Так что вы с ним остались одни?
   — Ненадолго. Тогда он и показал мне карты и книги.
   Она кивнула.
   — Кстати, — сказала она, — произошло нечто интересное. Вы знаете, как долго я искала горничную с тех пор, как в прошлом семестре ушла Лиззи Гарнетт?
   — О да. Нашли вы кого-нибудь?
   — Да, и странно то, что она служила в Шаффенбрюккене.
   — О!
   — Поэтому я ее и выбрала. Правда выбор был небольшой. Вы же знаете, я дала объявление в «Ледиз Компанией». Писем было немного. Большинство из горничных не могли бы при всем желании использовать перо и бумагу. Возможно, дело в том, что те, кто умеет писать, — не самые лучшие горничные. Однако мне понравилось одно письмо. А тот факт, что она работала в Шаффенбрюккене, должна признаться, заинтересовал меня и склонил в ее пользу. Интересно, знаете ли ее вы.
   — Как ее зовут?
   — Эльза. Эльза Кракен.
   — Эльза, — сказала я. — У нас была горничная по имени Эльза. Но с другой стороны, это довольно распространенное имя. Не думаю, чтобы я когда-нибудь слышала ее фамилию, — Было бы забавно, если бы оказалось, что вы знали ее в Шаффенбрюккене.
   — Она англичанка?
   — Писала она по-английски. Имя звучит не совсем…
   — Эльза, — сказала я. — Да… она была довольно разговорчивой девушкой… не слишком хороша как прислуга, но все ее любили.
   — Она написала хорошее письмо.
   — Когда она приезжает?
   — В конце следующей недели.
   Я задумалась. Разговор вернул меня к воспоминаниям о Шаффенбрюккене. Именно Эльза рассказала нам легенду о Пике Пильхера: если мы пойдем туда в период Охотничьей луны, мы встретим там своих будущих мужей.
   Хорошенькое будет совпадение, если она окажется той. Но это вполне может быть другая Эльза.
 
   Прошло немного времени, прежде чем я ее встретила. Я поднималась наверх, а она как раз спускалась.
   — Эльза! — воскликнула я. — Так значит это ты.
   Она так побледнела, что мне показалась, что она вот-вот упадет в обморок. Она ухватилась за перила и уставилась на меня. Как будто я была привидением.
   — Корделия Грант. Мы встречались в Шаффенбрюккене.
   — Корделия Грант, — прошептала она мое имя. — Да… ну конечно.
   — Признаюсь, я не так удивлена, как ты, — сказала я. — Мисс Хетерингтон говорила мне, что приезжает горничная по имени Эльза и что она работала в Шаффенбрюккене. Я подумала о тебе, но на самом деле не думала, что это возможно.
   Цвет ее лица восстанавливался. Она улыбалась и стала больше похожа на ту жизнерадостную девушку, которую я звала.
   — Ну только подумать. Времена чудес не прошли. Что вы здесь делаете?
   — Работаю, — сказала я ей. — Преподаю.
   — О, но я думала…
   — Все изменилось. Когда я оставила школу, мне пришлось искать место. Моя тетя знала мисс Хетерингтон, и я поступила сюда.
   — Вот уж никогда не ожидала!
   Она засмеялась.
   — Хорошие дни были в Шаффенбрюккене, — сказала она.
   — О да. Помнишь девушек…
   — Ваших близких подруг? Француженка и немка и эта Лидия… кажется, ее так звали?
   — Да. Фрида и Моник в этом году выпускаются. Возможно, уже покинули школу. Я писала Лидии, но не получила от нее известий.
   — Слишком занята собственными делами, смею сказать.
   — Ну, я так поняла, что она оставила Шаффенбрюккен вскоре после меня.
   — О, вот как?
   — Но Эльза, откуда ты свалилась?
   — Я приехала в Англию. Я ушла через семестр после вас. Нашла здесь работу… это недолго длилось, и потом я написала сюда. Что за жизнь!
   — Мисс Хетерингтон довольно строга. Тебе придется как следует выполнять свою работу.
   — Вы хотите сказать, что в Шаффенбрюккене я этого не делала?
   — Я только помню, что ты гораздо больше болтала, чем все остальные.
   — О, все как в старые времена. Не могу сказать, как я рада вас видеть.
   — Минуту назад ты выглядела так, словно повстречала привидение.
   — Я была ошеломлена, как говорится. Это была такая неожиданность. Теперь я понимаю, насколько приятная неожиданность.
   — Что ж, мы еще увидимся, Эльза.
   — Я с нетерпением жду, когда познакомлюсь с девушками. Это вы, девчонки, нравились мне в Шаффенбрюккене.
   — Мисс Хетерингтон не захочет, чтобы ты была с ними на слишком дружеской ноге.
   Эльза подмигнула мне и продолжила свой путь.
 
   Сэр Джейсон прислал в школу послание: он обнаружил какую-то очень интересную информацию, которая, как он считает, была бы полезна при составлении комментариев к маскараду. Если мисс Грант соизволит заехать, он с радостью их ей покажет.
   Дейзи вызвала меня в свой кабинет, чтобы сказать мне об этом. Она тотчас заметила мое смущение.
   Она сказала:
   — Думаю, вам следует пойти, но возьмите с собой мисс Барстон. Я и впрямь считаю, что он пытается завести чересчур дружеские отношения и надо соблюдать осторожность. Я ведь еще не рассказала вам о мисс Лайонс, не так ли? Это было несколько лет назад. Она была хорошенькой изящной малышкой. Преподавала танцы — это было еще до мистера Бэтхерста. Сэр Джейсон ее заметил. Не знаю, что произошло. Он немного за ней приударил, а бедное дитя было совсем неискушенным. Должно быть, она поверила всему, что он говорил. Когда она обнаружила, какого рода отношений он искал, она была очень несчастна. Конечно, его увлечение ею было преходящим. Мы с вами знаем, каковы эти мужчины, но бедная Хильда Лайонс верила в прекрасную романтическую любовь. Она совершенно впала в депрессию и чуть не покончила с собой. Мне пришлось отослать ее — да еще в середине семестра! Вы — совсем другой котелок с рыбой.
   Она улыбнулась. Это было редкое проявление юмора.
   — Не то, чтобы я сравнивала вас с этим полезным предметом. Просто в качестве метафоры. Я знаю, вы будете очень осторожны. Он увлекся вами, но вы нисколько не похожи на бедняжку Хильду… или на эту особу Мартиндейл, если уж на то пошло. Он, очевидно, любит разнообразие, и все его удочки заброшены в реку одновременно… если вы понимаете, что я имею в виду.
   — Думаю, что очень хорошо понимаю, — сказала я. — Более того, я полагаю, что знаю, как обращаться с сэром Джейсоном.
   — Досадно то, что мы должны, как говорится, держаться от него с нужной стороны. Если он станет мстительным… представьте, что он мог бы сделать.
   — Несмотря на его многочисленные недостатки, не думаю, что он стал бы мстить.
   — О?
   — Ну, я думала обо всех этих сплетнях в городе о нем, и о смерти его жены, и о его связи с миссис Мартиндейл. Он знает все это и, однако же, очень снисходителен к сплетникам. Я полагаю, он мог бы внушить им страх Божий, если бы захотел.
   — Хм, — сказала Дейзи. — Что ж, моя дорогая, вы не можете просто так отказаться пойти, а мисс Барстон будет хорошей дуэньей.
   — Я пойду сегодня после полудня.
   — Правильно. Если вы пойдете около двух, вы сможете вернуться к четырем. Кажется, у вас урок в четыре тридцать.
   — Да, последний в расписании.
   С точки зрения Дейзи вопрос был решен. Должна признаться, я не была так уж недовольна тем, что поеду в Холл, хотя, казалось, каждый раз, когда я узнавала о нем что-нибудь новое, это всегда было нечто крайне порочащее. Теперь появилась изящная хорошенькая Хильда Лайонс.
   Миссис Кил приветствовала нас. Без сомнений, она следовала указаниям хозяина.
   — Мне предложено отвести вас в комнаты, которые сэр Джейсон особенно хотел показать вам. Он присоединится к вам через минут пять-десять.
   — Спасибо, миссис Кил.
   — Он будет рад, что пришла мисс Барстон. Он хочет показать ей нечто особенное. Это в библиотеке. Я отведу вас туда, мисс Барстон, а затем вы сможете присоединиться к мисс Грант, когда посмотрите то, что приготовлено для вас.
   — Мне будет чрезвычайно интересно, — сказала мисс Барстон.
   Миссис Кил провела нас в библиотеку, где на стол были выложены несколько старых манускриптов. Мисс Барстон тотчас в них погрузилась.
   — Я только отведу мисс Грант наверх и вернусь за вами позже, мисс Барстон, таким образом у вас будет время просмотреть эти бумаги. Там есть рисунки костюмов… кажется, сэр Джейсон сказал, прошлый век. Мисс Грант, не изволите ли пройти со мной?
   Я последовала за ней из библиотеки. Мы прошли по коридору и подошли к каменной лестнице.
   — Не знаю, были ли вы раньше в этой части дома, мисс Грант.
   Я сказала, что нет.
   — Эта лестница ведет к апартаментам, которыми мы не пользуемся. Сэр Джейсон говорит, что они имеют историческое значение.
   — Очень интересно.
   Миссис Кил открыла дверь. Я оказалась в длинной низкой комнате с тяжелыми балками поперек потолка. Окна были маленькими, но мы были в верхней части дома, так что было довольно светло.
   — Эти апартаменты, — сказала миссис Кил, — немного изолированы от остальной части дома. Я приведу мисс Бар-стон наверх, когда она закончит с рисунками.
   Она вышла, оставив меня с легким ощущением неловкости. Мисс Барстон пришла в качестве дуэньи, и вот я уже отделена от нее.
   Что вообще он может показать мне здесь?
   Я обошла помещение. Оно напоминало гостиную с тяжелыми резными стульями и скамьей-ларем. Я заметила ведущую в другую комнату дверь. Она вела в спальню. Здесь стояла кровать с пологом на четырех столбиках, резной шкаф и несколько стульев. Я была поражена, увидев, что окна зарешечены. Они делали комнату похожей на тюрьму.
   Я подумала, что мне лучше найти дорогу вниз к мисс Барстон, и мы вместе посмотрим то, что здесь следовало увидеть.
   Я вышла из спальни — и вот он стоял и улыбался мне.
   Я сказала настолько спокойно, насколько могла:
   — Добрый день. Миссис Кил привела меня сюда.
   — Я знаю. Я видел, что вы явились со спутницей, вот и устроил так, чтобы она пошла в библиотеку.
   — Что же вы хотите мне здесь показать?
   — Вы тут ничего необычного не заметили?
   — Только то, что на окнах решетки.
   — Когда-то это была своего рода тюрьма. Идите сюда и садитесь. — Он подвел меня к скамье-ларю и мы сели бок о бок. Я ощущала его близость, и это создавало напряжение. Какой же я была глупой, если позволила разлучить себя с мисс Барстон! Я вошла прямо в западню, все время понимая, что она для меня расставлена. Было в миссис Кил что-то столь респектабельное, что в ее присутствии все казалось совершенно нормальным. Но ведь она уже однажды сделала нечто подобное.
   — Ну и почему вы привели меня сюда?
   — Я знал, что вам захочется это увидеть. Когда я рассказал вам ту историю, вы были очень заинтересованы.
   — Какую историю?
   — О нашем дьявольском предке. Говорят, что это апартаменты, в которых его держали, когда порочные Веррингеры пытались заставить его жениться на дочери. Они называются Логовом дьявола.
   — Очень интересно, — сказала я. — И это все, что вы хотели мне показать?
   — Мне многое нужно вам показать.
   — В таком случае, я уверена, что мисс Барстон тоже будет интересно. Не следует ли пригласить и ее?
   — Вы же не хотите испортить ей удовольствие от великолепных рисунков? Эти комнаты используются только в определенных случаях. Хотите, я вам об этом расскажу?
   —Да.
   — Говорят, что в них есть некое качество… аура… Возможно, вы можете ее ощутить.
   Я оглядела комнату. Что я действительно ощущала, так это изолированность, а решетки на окнах спальни создавали в ней довольно зловещую атмосферу.
   — Говорят, в этих комнатах осталось нечто, усиливающее влечение полов… нечто, оставленное дьяволом, когда он оказал нам честь.
   Я засмеялась, чтобы скрыть неловкость. Меня смущал такой поворот разговора, и, как я догадывалась, он ведет к чему-то, что одновременно настораживало и волновало меня. Что-то отличало его от всех, кого я раньше знала, и эта непостижимая особенность его меня тревожила, она же и зачаровывала.
   — История уходит в прошлое, — продолжал он. — Говорили, что если бездетная пара будет спать здесь, им гарантировано… потомство. Такой неординарный персонаж, как дьявол, не мог прожить где-то даже короткое время, ничего не оставив после себя, не так ли?
   — Ну, я полагаю, если верить в такого рода вещи, это покажется очень интересным.
   — Вы поверили бы, не так ли?
   — Нет.
   — А как же незнакомец из леса? Видите, в какой-то момент у нас у всех бывают странные, необъяснимые происшествия. Миссис Кил всегда поднимается сюда со слугами, когда тс убирают. Она говорит, глупым девчонкам всякое мерещится. Одна из них уверяла, что видела дьявола и он заставил ее лечь с ним в постель. Оказалось, что она развлекалась с одним из конюхов, а поскольку он не хотел иметь потом ничего общего с последствиями, дьявол показался подходящей заменой.
   — Вот видите, люди используют легенды так, как им удобно.
   — Мы с братом иногда поднимались сюда. Однажды остались на ночь… просто чтобы показать, что нам не страшно. Потом он стал спорить, что я не смогу спать здесь один.
   — И вы, конечно, это сделали и увидели дьявола.
   — Да и нет. Я пришел, но его сатанинское величество не соизволил явиться той ночью.
   — Я уверена, мисс Барстон была бы очень рада это увидеть. Не спуститься ли нам к ней?
   — Я дал миссис Кил инструкции в отношении мисс Барстон.
   — Здесь, кажется, больше не на что смотреть, — сказала я. — Если бы не легенда, это были бы обычные комнаты.
   — Я хочу, чтобы вы гораздо больше увидели.
   — Ну так покажите.
   — Это скорее проблема понимания. Вы знаете, как сильно вы меня привлекаете.
   — Я заметила, что вы склонны довольно часто появляться.
   — Как же еще я мог бы заставить вас осознать, какой я прекрасный парень?
   — Вам нет необходимости так часто появляться лично, чтобы меня об этом информировать. Я постоянно о вас слышу. Как мы уже раньше отметили, вы — основная тема разговоров в округе. Но то, что вы подстерегаете меня и устраиваете встречи вроде этой — только так я могу это назвать, — довольно стеснительно. Вам и впрямь следует понять, что я не одна из ваших миссис Мартиндейл или мисс Лайонс…
   — Милостивые Небеса! — произнес он. — Это такая давняя история.
   — Можете быть уверены, что когда она произошла, это было должным образом обсуждено.
   — Очевидно, речь идет о Хильде Лайонс. Хорошенькая малышка, но не собеседник.
   — Она была учительницей, как я понимаю. Понятно, что ей недоставало чар кого-нибудь вроде миссис Мартиндейл.
   — Не обязательно. Например, возьмите мисс Грант.
   — Как раз ее будущее меня интересует больше всего.
   — И меня, — сказал он вдруг совершенно серьезно. Я встала, но он оказался рядом и обхватил меня одной рукой.
   — Пожалуйста… не прикасайтесь ко мне.
   Он взял меня за плечи и повернул лицом к себе.
   — У вас трепещут губы, — сказал он. — Они выдают вас.
   Потом он поцеловал меня. Я испугалась, что он просто раздавит меня — такими страстными были его объятия. Я сопротивлялась.
   — Вы невыносимы… — задыхаясь, сказала я.
   — Что довольно приятно, а?
   — Прошу вас, не нужно использовать со мной эту тактику.
   — Я знаю, что вы не миссис Мартиндейл или мисс Лайонс. Вы гораздо привлекательнее… гораздо более страстная… гораздо желаннее, чем любая из них.
   — Ваши бывшие любовницы не представляют для меня интереса.
   — Вы не всегда говорите правду, не так ли? Я думал, учителям не полагается кривить душой. Скажу вам кое-что. Они вас чрезвычайно интересуют.
   — Вы всегда указываете людям, что им следует думать, что делать?
   — Всегда.
   — Но не в данном случае.
   — Я понимаю, что мне придется усердно над этим поработать.
   — И не получить никаких результатов. Я немедленно иду вниз. И, пожалуйста, не приглашайте меня больше под ложными предлогами. Я не приду. Можете мстить как угодно. Я не приду. Не заманивайте меня.
   — В таком случае мне придется взмолиться.
   — Ничто не заставит меня снова прийти сюда.
   — Не давайте поспешных клятв, Корделия, потому что вы такая женщина, которой будет ненавистно их нарушать. Идите сюда и садитесь. Даю слово, что не буду целовать вас, или прикасаться к вам, или делать что бы то ни было, что могло бы оскорбить вас, пока мы разговариваем.
   — Пожалуйста, говорите, что вам нужно, и говорите быстро.
   — Вы очень привлекательная девушка. Вы обладаете всеми необходимыми для общества качествами. В конце концов разве вы не провели — сколько лет? — в этой школе в Швейцарии? Возможно, это что-то и дало. Не знаю. Я полагаю, что эта твердость характера, это неуклонное желание поступать правильно были у вас всегда. Что сделала школа, так это превратила вас в молодую леди, чье присутствие украсит любые круги.
   — Ну и?
   — Даже дом вроде этого.
   — В самом деле! — с сарказмом сказала я.
   — Именно.
   — В таком случае я воистину польщена, и на этом распрощаюсь.
   — Я еще не закончил, а как вас научили в этом великолепном заведении, название которого на сей момент выскочило из моей памяти, молодые леди не уходят, пока хозяин дома с ними разговаривает. Они остаются и слушают и делают вид, что оживлены; в сущности они делают вид, что внимательно слушают, даже если их мысли где-то далеко. Это верно?
   — Да.
   — В таком случае следуйте правилам школы. Я мог бы даже жениться на вас.
   — В самом деле, сэр? Ваша снисходительность меня ошеломляет. Но мне пришлось бы отклонить ваше предложение.
   — Почему?
   — Казалось бы, это очевидно, а вежливые молодые леди никогда не говорят о неприятном.
   — Взгляните на этот дом. Вы были бы в своей стихии. В конце концов, в чем состоит задача Шаффенбрюккена, если не в том, чтобы готовить вас к тому, чтобы занять место во главе стола какого-нибудь богатого мужчины?
   — Вы все-таки вспомнили название. Я рада. Это на самом деле цель Шаффенбрюккена, но среди учениц всегда есть белые вороны, которых ждет иная судьба.
   — Вы имеете в виду преподавание в школе?
   — В некоторых случаях да.
   — Не глупите, Корделия. Не будете же вы всю жизнь учить девчонок, верно? Или вы собираетесь стать второй мисс Хетерингтон?
   — Мисс Хетерингтон истинная леди. Если бы я была такой же, полагаю, я считала бы, что преуспела.
   — Чепуха. В глубине души вы вовсе не школьная крыса. Не думайте, что я не знаю женщин.
   — Я полагаю, вы многое о них знаете… физически. Очень мало об их мыслях, я думаю. Несомненно, вы не производите впечатления, что много знаете обо мне.
   — Вы бы удивились. В настоящий момент вы девственная учительница… чопорная, цепляющаяся за условности, совершенно ничего не знающая о мире. Моя дорогая Корделия, под личиной этой учительницы спрятана страстная женщина, жаждущая вырваться… к жизни.
   Я засмеялась, и он засмеялся вместе со мной, но с притворным упреком сказал:
   — Вы находите меня забавным?
   — Очень. И я знаю, что ваш ко мне интерес направлен к одной цели.
   — Вы правы.
   — И цель эта — соблазнить. У вас отработаны формулы? Эта для Марсии Мартиндейл. Эта для мисс Лайонс. Теперь Корделия Грант. Какой номер для нее?
   — Вы очень циничны. Неужели вы не верите, что я могу испытывать какие-то глубокие чувства?
   — Нет.
   — Моя дорогая девочка, я в восторге от вас, вы знаете. В самом деле, я бы женился на вас.
   — Не действуете ли вы несколько поспешно? Учительница без гроша за душой…
   — Я не нуждаюсь в деньгах.
   — Я тоже. Я довольна тем, что имею. Так что видите, бесполезно заманивать меня сюда в вашей сатанинской манере и показывать мне все те богатства, которые могли бы быть моими.
   — Всем нравится богатство.
   — С деньгами можно многое сделать, это так. Но в данном случае подумайте о цене, которую пришлось бы заплатить, чтобы стать леди Веррингер и украшать ваши залы. Вы!
   — Вы неубедительны. Вы же дрожите от возбуждения, думая о такой перспективе.
   — Это не возбуждение, — возразила я. — Это ярость. Я поднялась, но он крепко ухватил меня за руку и вынудил сесть.
   — Вам известна моя проблема. Мне нужен наследник. Сын…
   — Об этом я тоже слышала.
   — Я хочу сына. Я бы женился на вас, если бы вы родили мне сына.
   Я уставилась на него, не веря собственным ушам, потом сказала:
   — О… Теперь я понимаю. Вы желаете доказательства, прежде чем свяжете себя словом. Как предусмотрительно! Другие люди женятся и надеются на рождение детей, но этот путь не для Веррингеров. Я права? — я расхохоталась. — Это помимо моей воли, — продолжала я. — Я просто представила ваших избранниц… содержащихся в Грачином Стане, пока они не покажут, на что способны. Вроде гарема или пьесы периода Возрождения. Вообразите только…
   Он пытался не засмеяться, но не удержался, и мы оба посмеялись. Я сказала:
   — Это будет чрезвычайно забавно. В настоящее время у вас там лишь одна. Очень скромно. Я представляю их на разных этапах. Кто же произведет на свет мальчика и получит приз? Бедная Марсия. У нее всего лишь девочка. Какая жалость!
   Я воспользовалась случаем и устремилась к двери. Он оказался там раньше меня и прислонился к ней спиной, лицом ко мне. Он сказал: