Холт Виктория. Охотничья луна

   — Ушла? Фиона! Убежала?..
   — Она ушла, чтобы выйти замуж, мисс Хетерингтон, — сказала Юджини.
   — Это какая-то ужасная ошибка. Идите и скажите Фионе, чтобы немедленно шла ко мне. Я мягко сказала:
   — Думаю, что это правда, мисс Хетерингтон. Ее нет в комнате.
   — Но вчера она вернулась. У нее болела голова.
   — Очевидно, головная боль была придумана. Я так поняла, что она оставила Холл. Ее возлюбленный, должно быть, ждал ее.
   — Ее возлюбленный! — воскликнула Дейзи. — Одна из моих девочек!
   Мне было ее жаль. Она была по-настоящему огорчена, и я видела, что она пытается отвергнуть эту историю и в то же время представить, как происшествие скажется на школе. Но она не была бы Дейзи, если бы не оправилась от шока быстро.
   — Будет лучше, если вы мне все расскажете, — сказала она.
   Я сказала, что когда я вчера ночью совершала свой последний обход, казалось, что Фиона лежит в постели. Сегодня утром я обнаружила, что приняла за Фиону груду одежды, и Юджини сказала мне в точности то же самое, что только что слышала мисс Хетерингтон.
   — Вы признаете это, Юджини?
   — Да, мисс Хетерингтон.
   — Вы знали, что Фиона уходит, и ничего об этом не сказали?
   — Да, мисс Хетерингтон.
   — Это было очень неправильно. Вам следовало тотчас прийти ко мне или к мисс Грант.
   Юджини молчала.
   — Кто этот человек?
   — Он очень красив и романтичен.
   — Его имя?
   — Карл.
   — Карл, а дальше?
   — Не знаю. Он был просто Карлом.
   — Где вы его встретили?
   — В лесу.
   — Когда?
   — Когда мы ходили гулять.
   — Гулять одни в лесу?
   — С нами были и другие.
   — Кто?
   — Шарлотта Маккей и Джейн Эвертон.
   — Когда это было?
   — Первого мая.
   — Вы хотите сказать, что разговаривали с посторонним?
   — Ну, это было не совсем так. Он спросил дорогу… и мы разговорились.
   — А потом?
   — Он спрашивал о школе и о девушках и всякое такое, и было похоже, что Фиона ему особенно понравилась. Потом мы снова его видели. Он всегда был в лесу, поскольку интересуется деревьями и природой и приехал их изучать.
   — Вы хотите сказать, он не англичанин?
   — Кажется. Он приехал откуда-то… Я не знаю, откуда.
   — Вы знали его только как Карла. Вы не знаете даже, откуда он, и Фиона с ним уходит!
   — Это была любовь с первого взгляда, — сказала Юджини. — Фиона очень счастлива.
   — И вы устроили заговор…
   — Праздник весны в Англии.
   — Ну, она же моя сестра. Мы должны были ей помочь.
   — Мы? Кто ей помогал?
   — Смею сказать, она подразумевает Шарлотту, — сказала я.
   — О Господи, — сказала Дейзи, хватаясь за голову. — Кто-то должен отправиться в Холл и рассказать сэру Джейсону об этой катастрофе. Может быть, еще не слишком поздно.
   Было очевидно, что мы больше ничего важного от Юджини не узнаем. Возможно, Джейсон добьется большего успеха. Мне хотелось отшлепать девчонку. Она стояла перед нами с насмешливым выражением лица, упрямо сжав губы, и было ясно, что она ничего не выдаст.
   Дейзи отправила Юджини обратно в ее комнату с приказом оставаться там, пока за ней не пошлют, и поручила ее мисс Барстон. Пока мы ждали, она говорила немного бессвязно.
   — Они уехали прошлой ночью… когда девушки ушли из Холла. Головная боль! О, это двуличие! Неужели они ничему здесь не научились? Это было перед ужином… а ужин подали в десять часов. Куда они могли поехать? Интересно, могут они уже быть женаты? В наши дни такого не ждешь… И чтобы одна из моих девочек! Сэр Джейсон будет знать, что делать. Смею сказать, он ее вернет. Я так надеюсь, что разговоры не пойдут…
   Это становилось кошмаром. Вчера письмо. Сегодня побег Фионы. Что дальше?
   Джейсон приехал немедленно, и Дейзи пустилась в объяснения. Ему было трудно в это поверить.
   Он послал за Юджини и допросил ее. Она начала вызывающе, затем не выдержала, заплакала и сказала, что Фиона влюблена и имеет право выйти замуж, если хочет. Карл замечательный. Он любит Фиону, а Фиона любит его. Они счастливы. Да, она знала, что Фиона уходит. Шарлотта ей помогла. Фиона не села с ними в карету, когда они возвращались в школу, а отправилась к Карлу, который ее ждал. Да, она притворилась, что Фиона в своей постели, чтобы обмануть меня, когда я заглянула.
   Послали за Шарлоттой. Она вела себя столь же вызывающе. Было совершенно ясно, что заговор существовал между всеми ними и этим влюбленным… этим Карлом, которому они помогали.
   Но несмотря на изнурительные вопросы, мольбы и угрозы, он не мог добиться от них большего, чем то, что они встретили Карла в лесу, он спросил у них дорогу и они разговорились; он виделся с ними еще. Однажды они ускакали, чтобы встретиться с ним, потому что договаривались о том, как устроить побег. Я хорошо помнила тот случай и то, как мисс Барстон была испугана.
   Джейсон сказал:
   — Кто-нибудь мог видеть, как они уезжали. Я поеду на станцию. Если мы сможем узнать, куда они отправились, это может дать нам ключ к тому, с чего начинать.
   В этот день на уроках все были рассеяны, говорили только о побеге Фионы. Было ясно, что девушки приятно возбуждены. Они считали, что это самое романтичное, что когда-либо происходило в Академии Аббатства Колби для юных леди.
   Мне не сиделось. Во всей суматохе из-за побега Фионы я забыла о письме, но время от времени воспоминание всплывало и вызывало тошноту. Кажется, вся картина полностью изменилась. Я вспоминала мирную жизнь во время прошлого семестра и не могла поверить, что за такое короткое время могло произойти столько тревожных событий.
   Кое-что пришло мне в голову, и я отправилась искать Юджини. Поскольку прошло полчаса после полудня, а уроки не начинались раньше двух, я догадывалась, что она не будет сидеть в своей комнате. Я нашла се и Шарлотту у рыбных прудов.
   — Юджини, — сказала я, — мне нужно с вами поговорить.
   — Со мной? — дерзко сказала она.
   — Возможно, с обеими.
   В манере поведения девушек было нечто оскорбительное для меня. Они так и не простили мне то, что я их разлучила, когда приехала в школу. Это показалось мне тогда победой, но с этими двумя девушками я всегда чувствовала себя не в своей тарелке, а если подумать о том, как они потворствовали планам Фионы и ее возлюбленного, они очень сильно меня беспокоили. Я сказала:
   — Я думала о маскараде. Помните, мисс Барстон потеряла один из костюмов?
   — Да, — со смехом сказала Шарлотта.
   — Может быть, вы скажете мне, почему находите это столь забавным?
   Обе молчали.
   — Ну же, — сказала я. — Скоро начнутся уроки. Вы знаете что-нибудь об этом костюме?
   Юджини взглянула на Шарлотту, которая вызывающе сказала:
   — Фиона взяла его.
   — Понимаю, и во время представления кто-то его носил. Не мог ли это по случайности быть ваш романтический Карл?
   Они прыснули со смеху.
   — Это очень опасное дело, — строго сказала я. — Так носил Карл этот костюм?
   Они все еще пытались сдержать свое веселье.
   — Так носил? — выкрикнула я.
   — Да, мисс Грант, — сказала Шарлотта.
   — И у него хватило наглости появиться вместе с монахами?
   — Он должен был увидеться с Фионой. Он должен был рассказать ей о том, как все организовано.
   — Понятно. И вы знали об этом секрете?
   Они снова молчали. Я думала о том моменте, когда я чуть было не застала Фиону и ее возлюбленного. Если бы только мне это удалось! Если бы я смогла сбросить маску с того человека, я могла бы помешать катастрофическому побегу.
   — Вы оказались очень глупыми, — сказала я.
   — Почему? — спросила Юджини. — Любовь — это хорошо, и Фиона счастлива.
   — Фиона очень молода.
   — Ей восемнадцать. Почему бы это любовь хороша для одних, но не для других?
   В глазах у нее был прямой вызов.
   — Я уже сказала, что это опасное дело. Теперь возвращайтесь в свой класс.
   Они побежали по траве, я пошла следом.
   В этот вечер Джейсон зашел в школу. Мисс Хетерингтон пригласила учительниц в свой кабинет послушать, что он скажет.
   Он узнал, что как раз перед отправлением девятичасового поезда на Эксетер на станцию прибыли двое. Мужчина был незнакомым, и станционный смотритель не узнал его спутницу. На ней был плащ, который полностью закрывал голову. Были еще два пассажира… оба мужчины. Это все, что он мог вспомнить.
   — Они могли отправиться в Эксетер… или Лондон… куда угодно, — сказал Джейсон. — Похоже, мы не выйдем на их след.
   В кабинете царила мрачная атмосфера. Думаю, большинство из нас признавали, что Фиона сбежала успешно.
   На следующий день Джейсон уехал в Эксетер. Кажется, он очень много расспрашивал, но, конечно, вслепую.
   Мы пытались вернуться к нормальному существованию, но это было нелегко. Я никогда не видела Дейзи такой подавленной. Она ужасно волновалась из-за того, как это все отразится на школе.
   — В каком-то отношении, — говорила она, — это милость Божия, что она та, кем является. Сэр Джейсон знает в точности, как это случилось, и в конце концов сбежала она из Холла. Он не обвиняет нас в небрежности. Тем не менее девушки болтают, и я не знаю, какова будет реакция родителей на побег.
   Четыре дня спустя после побега Юджини получила открытку от Фионы. На ней было изображение Трафальгар-Сквера и лондонская марка.
   «У меня все чудесно, и я очень счастлива. Фиона ».
   Открытку тотчас конфисковали, осмотрели и послали за сэром Джейсоном. Но на самом деле она не давала никакой информации, кроме той, что Фиона счастлива и в Лондоне.
   — Бесполезно пытаться ее найти, — сказала Эйлин, — это похоже на поиски особенно неуловимой иголки в необычайно большом стогу сена. Она уехала. Она уже может быть замужем. Думаю, что так, поскольку у нее приличное состояние. Возможно все дело именно в этом. Хотя Фиона и очаровательное дитя… решительно самая приятная из этой безбожной троицы, которая включает ее сестру и одиозную Шарлотту. Мне жаль, что убежала не Юджини или Шарлотта.
   Это было показателем того, что думают люди. Они начали уставать от темы отъезда Фионы. Было очевидно, что в школу она не вернется.
   — Давайте на этом остановимся, — сказала Эйлин. — В конце концов я сомневаюсь, чтобы она была первой школьницей, которой довелось убежать с мужчиной. Думаю, что в прошлом веке их был целый урожай… всегда наследницы, что, как я полагаю, и являлось основной целью этого предприятия. Так что и в этот раз все как полагается.
   Когда я отправилась на почту, я нашла там миссис Бэддикомб с круглыми от любопытства глазами.
   — Даю слово, — сказала она, — жизнь у нас не стоит на месте. Что вы думаете о том, чтобы молодая леди вот так убежала! Ну куда мир-то идет? Говорят, он был такой красивый джентльмен. Вскружил ей голову. Ну, вы же знаете, что такое молоденькие девушки. Их не остановишь. Думаю, в школе и в Холле обошлось не без суматохи.
   Было похоже, что порожденное бегством Фионы возбуждение затмило интерес к исчезновению миссис Мартиндейл.
   Я зарегистрировала посылку тете Пэтти, хотя необходимости в этом не было: я посылала искусственные цветы, которые случайно увидела в Колби и подумала, что она сочтет их подходящими для украшения шляпы. Она удивится, что я послала заказную бандероль, но я смогу объяснить ей, в чем дело, когда мы увидимся.
   — Не напишите ли вы квитанцию печатными буквами?
   — Печатные буквы! — воскликнула миссис Бэддикомб. — Это еще что?
   — Как в книгах.
   — Ну, я никогда раньше этого не делала. Я всегда пишу свои квитанции естественным почерком.
   — Так будет легче прочитать.
   Она с подозрением посмотрела на меня и довольно старательно выполнила мою просьбу. Она вручила мне квитанцию и сказала:
   — Интересно, узнаем ли мы что-нибудь. У нее есть характер. Это я должна за ней признать. Всегда считала, что она тихоня. Так ведь разве у них поймешь, говорю я Бэддикомбу, и частенько в тихом болоте черти водятся.
   Она заговорщицки мне подмигнула.
   Я попрощалась и вышла из почты, сжимая в кулаке свою квитанцию: никакого сходства с печатными буквами на конверте, который я получила.
 
   Семестр проходил трудно. Хорошая погода кончилась, и почти все время шел дождь. Собрав всех девушек, мисс Хетерингтон поговорила с ними и сказала, что они ни в коем случае не должны вообще разговаривать с посторонними людьми; а если кто-то с ними заговорит, немедленно обязаны доложить либо ей, либо одной из учительниц.
   Девушки вели себя соответственно покорно, но я догадывалась, что все они думали, как чудесно то, что произошло с Фионой, и были бы невероятно рады оказаться героинями такого замечательного романа.
   Я избегала Джейсона больше, чем когда бы то ни было.
   Мысли мои были в смятении. Я не могла забыть письмо и не могла не чувствовать, что найти Марсию Мартиндейл важнее, чем найти Фиону. Мне отчаянно хотелось вырваться из школы. Я никак не могла дождаться двадцатого июля.
 
   Оставалось два дня до конца семестра, и все мы готовились к отъезду. Джейсон зашел в школу. Когда его провели в кабинет, я была с Дейзи. У него было письмо от Фионы. Оно было отправлено из местечка под названием Вестхенфельд в Швейцарии.
   — Вы знаете это место? — спросила Дейзи.
   — Я знаю его довольно хорошо, — ответил Джейсон. — Это в нескольких милях от Цюриха. Она пишет, что счастлива и что не надо о ней беспокоиться. Она вышла замуж и радуется жизни. Прочитайте сами.
   Мы прочитали. Сомневаться в ее счастье не приходилось. Написанное было пропитано жизнерадостностью. Она влюблена и замужем. Может быть, мы слишком о Фионе беспокоились?
   Я увидела постскриптум: «Карл обещал научить меня кататься на лыжах ».
   Я взглянула на Джейсона и сказала:
   — Что ж, она, кажется, счастлива.
   — Карл, — сказал он. — Она не дает нам никакого другого имени. Оно может быть иностранным. Думаю, мне следует поехать в Вестхенфельд. Она моя подопечная и богатая наследница. Если мне удастся узнать, кто он такой, возможно я буду удовлетворен. Это может оказаться лучшим, что могло с ней произойти. Она всегда была застенчивой. Совсем не такая, как Юджини… и я довольно много думал об их будущем, о выводе в свет и всяком таком. Если он достаточно презентабелен и она счастлива, о чем мы тогда беспокоимся?
   — Мне не нравятся его методы, — прокомментировала Дейзи.
   Джейсон пожал плечами.
   — Вероятно, он молод, и, несомненно, считал, что сбежать вместе будет весело.
   — Почему бы им не открыться? — спросила Дейзи.
   — С такой девушкой, как Фиона, было бы много формальностей. Давайте предположим, что он потерял голову.
   — С наследницей, да…
   — Это действительно порождает беспокоящие сомнения. Это одна из причин, почему я считаю, что следует воспользоваться этим ключом.
   — Вы правы, — сказала Дейзи, — и да будет с вами лучшая из удач.
   Наступило двадцатое число… жаркий и душный день. Я проводила девушек и приготовилась вместе с Терезой уезжать.
   Дейзи вышла во двор, чтобы попрощаться.
   — Нам всем нужен отдых, — сказала она. — Слава Небесам, этот семестр закончился. У меня такого за всю жизнь не было. Следующий семестр пойдет по-другому.

IX. Посетитель в деревне

   Тетя Пэтти ждала нас на станции в шляпе, почти целиком созданной из фиалок. Мы все смеялись и обнимались.
   — Боже милостивый, — сказала тетя Пэтти, — эта встреча гораздо лучше, чем в прошлый раз. Ты помнишь, Корделия? Без Терезы.
   — Я рада, что я здесь, — сказала Тереза.
   — Не больше, чем мы рады, что ты с нами. Вайолит в ужасном состоянии из-за того, что беспокоилась, как бы эти твои родственники в последнюю минуту все нам не испортили. Она будет больна от возбуждения, пока мы не вернемся, все не могла решиться, что же делать: поехать со мной встречать вас или следить за сальными кексами. Она говорит, ты их особенно любишь, Тереза, и она хотела, чтобы они были готовы к твоему приезду.
   — Давайте скорее поедем домой, — сказала Тереза. Мы сели в двуколку, и тетя Пэтти взяла вожжи.
   — Ну как этот семестр? — спросила она, когда мы уже были в пути.
   — Полон неожиданностей, — быстро сказала я. — Слишком много всего, чтобы рассказывать сейчас.
   — Ну что ж, подождем, пока не усядемся хорошенько, — сказала тетя Пэтти. — Кстати, джентльмен с визитом приходил. Он хотел тебя видеть.
   — Кто это был?
   — Его Вайолит видела. Он ее совершенно покорил. Сказала, что это самый красивый и самый приятный джентльмен, какого она когда-либо видела.
   — Но… как его зовут?
   — Она не уловила. Это же Вайолит. Она была слишком занята, пытаясь соблазнить его отведать этот ее миндальный кекс, которым она вечно хвастается. Однако она сказала, что он не стал задерживаться. Он остановился в «Гербе Короля».
   — Как странно. Не представляю, кто бы это мог быть.
   Сначала я подумала, что Джейсон решил не ехать в Швейцарию и вместо этого приехал сюда. Но ведь он в точности знал бы, когда я должна приехать, и не стал бы заходить вчера. Кроме того, Вайолит его уже видела.
   — Вайолит тебе больше скажет. Мы уже почти дома. Ну, давай же, Лютик. Он вечно начинает волноваться, когда мы поворачиваем в аллею. Его не удалось бы заставить пройти мимо дома, как ни старайся.
   Вот и дом, расположенный в стороне от дороги со своими зелеными лужайками и живой изгородью из крупноплодов, посаженных Вайолит. Сначала, когда их привезли, они были маленькими, похожими на перья палочками, как я помнила, но быстро разрастались. Здесь же росли лаванда и бугенвиллея, покрытая белыми бабочками. И совершенный покой.
   Появилась спешно вытирающая руки Вайолит. Она обняла меня и Терезу.
   — Вот и вы. Добро пожаловать домой. Корделия, ты немного бледна. А ты, Тереза, как дела у тебя? Я боялась, что эти твои родственники снова будут палки в колеса вставлять. Что ж, вот ты здесь, здесь и останешься. Сальные кексы совсем готовы, и как только я услышала, как двуколка повернула в аллею, я поставила чайник.
   Я сказала:
   — Хорошо быть дома.
   И мы вошли в дом. Вайолит говорила:
   — Что вы думаете по поводу чая на воздухе? Малость душновато. В этом году осы житья не дают. Давайте лучше внутри. Мы можем открыть все окна, так что будет виден сад. Все лучшее от того и другого, а? Потом вы сможете пойти в свои комнаты. Сначала чай.
   — А слово Вайолит — закон, как нам известно, — сказала тетя Пэтти, усаживаясь с удобством. — Ну так что там происходило? — продолжала она.
   — Самая главная новость в том, что Фиона Веррингер после маскарада убежала с мужчиной.
   — Сбежала! Это та девушка из большого дома?
   — Да, одна из сестер.
   — Кто-то сюда как-то заходил, — вспомнила Вайолит. — Не оттуда ли он был?
   — Да, он ее дядя. Был ужасный переполох, верно, Тереза?
   — О да. Мисс Хетерингтон была в ярости.
   — Надо думать, — сказала тетя Пэтти. — Чтоб девушки убегали с мужчинами!
   — Это было очень романтично, — мечтательно вставила Тереза.
   — Кажется, они где-то в Швейцарии.
   — Интересно, далеко ли это от Шаффенбрюккена? — сказала Вайолит. — Ну-ка, возьми еще сальничек, Тереза. Они специально для тебя приготовлены.
   — О Вайолит, мне не следовало бы. Что на ужин?
   — Не задавай вопросов и не услышишь лжи. Ты прекрасно знаешь, что я не говорю о моих блюдах, пока не подам. Подожди и увидишь… и это еще нескоро, так что я съела бы еще сальничек на твоем месте.
   Тереза послушалась и я была потрясена тем, как словно рукой сняло угрюмость, которую я заметила за ней в прошлом семестре. Я сомневалась, следует ли рассказывать тете Пэтти об анонимном письме. Лучше подожду и посмотрю. Мне не хотелось нарушать покой в доме. Покуда я здесь, я могу забыть.
   — Кстати, Вайолит, — сказала я. — Тетя Пэтти сказала, что кто-то заходил.
   — Ода. Вчера. Такой приятный джентльмен. Хорошо говорит, приятные манеры, высокий и красивый.
   — А вы не помните имя этого блистательного рыцаря?
   — Он назвал, правда. Но Господи меня благослови, я не могу вспомнить. Он сказал, что особенно хочет с тобой встретиться… Что-то о прошлом.
   — Что вы имеете в виду… под прошлым?
   — Ну, очевидно он тогда был с тобой знаком.
   — И вы не помните его имени! О Вайолит…
   — Ну, когда пришел, он назвал его, но ты же знаешь, как у меня с именами. Завтра узнаешь. Он сказал, что придет завтра. Я знаю, что придет. Он выглядит человеком слова, и так хотел тебя увидеть.
   — Вы говорите, высокий?
   — Высокий и светловолосый.
   Я перенеслась обратно в лес. Подумала: это время для странных событий. Он вернулся. Он объяснит.
   Мною овладело сильное возбуждение. Я думала, как чудесно будет снова его увидеть. Я сказала:
   — Было его имя Эдвард Комптон? Вайолит задумалась.
   — Могло быть. Не могу сказать, что нет… только и да не могу сказать.
   — О Вайолит, — сердито сказала я.
   — Ну же, из-за чего сыр-бор? Узнаешь завтра. Терпение это добродетель… это я не о тебе, Пэтти.
   Тетя Пэтти улыбнулась, не выдавая ничем, что слышала эту так называемую шутку Вайолит уже сто раз.
   Завтра, думала я. Ждать не так уж долго.
 
   Меня охватил привычный покой Молденбери. Я распаковала свои вещи и отправилась с Терезой на прогулку. После ужина мы сидели в саду и беспорядочно болтали о деревенских делах. Приближались обычные «Приноси-покупай» и церковный праздник. Шли споры, на что должна пойти выручка, на ремонт колокольни или на колокола. Тетя Пэтти была за колокольню:
   — Мы не хотим, чтобы она на нас свалилась. Но Вайолит была за колокола.
   — Мне так нравится их слушать. Особенно в воскресенье утром.
   — Если колокольня рухнет, от колоколов проку не будет, — заметила тетя Пэтти.
   — Не слишком много пользы в колокольне, если нет колоколов, чтобы созывать людей в церковь. Так и продолжалось. Когда я ушла к себе, тетя Пэтти явилась в мою комнату.
   — Все ли в порядке? — спросила она. — Мне показалось, что ты чуток… отчуждена. Ты не о побеге этой девочки переживаешь, нет? Надеюсь, тебя не обвиняют в том, что ты позволила ей сбежать?
   — О нет. Дейзи совершенно справедлива. Это не было по вине кого-нибудь в школе. Скорее девушки виноваты. Они встречались с этим мужчиной… некоторые из них. Если бы это оказалась Юджини Веррингер, я не так бы удивилась, но чтобы у Фионы хватило смелости… Нет, это было не похоже на нее.
   — Влюблена, я полагаю. Говорят, это меняет людей. Корделия, ты не хочешь сказать мне, что у тебя на душе? Я колебалась. Затем меня прорвало:
   — Я получила анонимное письмо. Оно было ужасным. Обвиняло меня в том, что я замешана в… убийстве.
   — Господи милосердный!
   — Это касалось женщины, которая внезапно исчезла. Она была одно время любовницей сэра Джейсона, а он…
   — Казался довольно заинтересованным тобой, когда был здесь. Я помню.
   — Да, — сказала я.
   — А что ты чувствуешь по отношению к нему?
   — Я пытаюсь избегать его, насколько мне это удается, но он не такого рода человек, чтобы уважать чьи-то желания, если они не совпадают с его собственными. Он высокомерен и безжалостен. Он очень влиятелен. Кажется, весь Колби ему принадлежит… включая школу. Даже Дейзи Хетерингтон немного подобострастничает.
   Тетя Пэтти медленно кивнула.
   — Смею сказать, ты мне не все говоришь. Так и было. Я не могла решиться рассказать о той сцене, когда я порезала об окно руки. Она мягко продолжала:
   — Ты всегда можешь уйти оттуда. Возвращайся сюда. Ты можешь заняться чем-то другим, если захочешь. Школа Дейзи не единственная в стране, знаешь ли.
   — Оставить школу? Уехать из Колби? Мне бы это ужасно не понравилось. Кроме того, мне необходимо известить об уходе за семестр, так что в любом случае мне пришлось бы возвратиться ко всем этим сплетням и слухам. Даже Тереза расстроена.
   — Как она в это замешана?
   — Должно быть, обо мне и Джейсоне много болтают. Она считает, что он имеет отношение к исчезновению этой женщины, и боится за меня. Мне кажется, она хочет меня о нем предупредить. Как будто меня нужно предупреждать!
   Тетя Пэтти вопросительно на меня посмотрела. Я продолжала:
   — Девушки много говорят. Они все слишком драматизируют. Тереза решила, что он убил эту женщину. Для девушек ее возраста есть только хорошее и плохое… святые и дьяволы.
   — И она поместила его в категорию дьяволов.
   — Несомненно, именно это она и сделала.
   — Ты тоже?
   Я была слегка смущена, вспоминая его и то особое удовольствие, которое давала мне его близость.
   — Я помню его с того раза, когда он посещал нас, — продолжала тетя Пэтти. — Он не произвел на меня впечатления счастливого человека.
   — Не думаю, чтобы он когда-нибудь был по-настоящему счастлив. Его брак был неудачен, и я думаю, что он все время шел не в том направлении.
   — Как странно, — сказала тетя Пэтти, — что столь многие, кому даны земные богатства, не знают настоящего счастья. Я полагаю, он богат.
   — Весьма и весьма.
   — Я всегда думала, что по-настоящему добиваются успеха в жизни те люди, которые умеют быть счастливыми. Если ты несчастлив, ты не добился успеха. В конце концов именно к этому мы все стремимся, не так ли?
   — Верно. Вы с Вайолит, должно быть, самые преуспевшие люди на свете.
   — Тебе это смешно, так ведь? Вот мы упрятаны в маленький домик… никакого значения для мира… за исключением тех, кто рядом. И, однако же, мы достигли цели, к которой каждый стремится. Да, мы счастливы. Дорогое дитя, я хочу такого же счастья и для тебя. Возможно, мне оно легче дается. Я никогда не выходила замуж. Сама строила свою жизнь и она была хорошей.