Холт Виктория. Поцелуй Иуды

   — Если вы так уверены в его будущих изменах, вам не стоит выходить за него замуж.
   Она вскочила и шутливо отдала мне салют:
   —Брюксенштейн! — крикнула она. — Да здравствует Колениц! Спокойной ночи, Анна, — продолжала она. — По крайней мере, все это очень интересно.
   Я признала, что это так.
   На следующее утро я встала очень рано. Я взглянула на Фрею, которая крепко спала, и обрадовалась. Значит, я смогу улизнуть. Я выпила чашку кофе и съела булочку с тмином, к которым я так привыкла в Брюксенштейне. В это утро я, правда, не почувствовала ее вкуса. Затем я пошла на конюшню и оседлала себе лошадь.
   Меньше, чем через полчаса я была у охотничьего замка. Он уже был там, с нетерпением ожидая меня. Конрад привязал свою лошадь около конюшни и помог сойти мне. Он протянул ко мне руки, и я скользнула к нему в объятия. Он крепко прижал меня к себе и поцеловал.
   — Этого не нужно, — сказала я.
   — Ты не права, — возразил он, — пойдем погуляем и поговорим. Мне много надо тебе сказать.
   Он обнял меня за плечи и мы пошли к лесу, удаляясь от замка.
   —Я думал о нас всю ночь, — начал он. — Ты здесь и ты останешься. У меня такое положение… в связи с моим происхождением, но я не из тех, кто принимает свою судьбу и не борется за то, чего действительно желает и без чего не может жить. Мне придется вступить в этот брак. Я должен выполнить свой долг перед страной и моей семьей, но в то же время я хочу жить своей жизнью. Такое уже бывало раньше. С очень многими из нас. Это единственный способ выполнять то, что нам навязано. Моя семейная жизнь… жизнь, которую я хочу и обязательно буду иметь… и выполнение долга. Я смогу их совместить.
   — Как и Рудольф?
   — Он мог быть очень счастлив с твоей сестрой. Рудольф был неосторожен. Он всегда этим отличался. Его убили, потому что кто-то — какие-то заговорщики — решили, что он не должен править страной. Это было политическое убийство. К несчастью, твоя сестра оказалась рядом.
   — Это может произойти и с тобой, — сказала я, подумав о том, заметил ли он дрожь страха в моем голосе.
   — Никто не знает, что с нами случится в следующую минуту. Смерть может неожиданно настигнуть даже самого бедного крестьянина. Я знаю, что Рудольф не смог бы стать популярным преемником своего отца. Он был очень слаб, слишком любил удовольствия. Против него были настроены некоторые группировки.
   — А ты?
   — Меня это не касалось. Мне всегда меньше всего хотелось оказаться в том положении, в котором я нахожусь сейчас.
   — Ты можешь отказаться принять этот титул.
   — Но ведь нет другого претендента. В стране начнется паника и привлечет врагов. Стране нужен правитель. Мой дядя всегда был отличным правителем. Я молю Бога, чтобы он пожил подольше, потому что пока он жив, мы все в безопасности. И я должен поддерживать эту безопасность.
   — А ты сможешь?
   — Смогу, если нас поддержат союзники.
   — Такие, как Колениц?
   Он кивнул.
   — Я был помолвлен с этой девочкой, Фреей, когда умер Рудольф. Была специальная церемония помолвки, равносильная браку во всем, кроме осуществления брачных отношений. В день ее шестнадцатилетия будет официальная брачная церемония. После чего мы должны произвести наследника. В этом мой долг, моя неизбежная обязанность. Но у меня есть своя жизнь. Это моя общественная жизнь, но я хочу иметь и свою собственную.
   — Которую ты намерен разделить со мной?
   — Которую я разделю с тобой. Без этого я не смогу. Нельзя всю жизнь быть марионеткой… идти по предписанному титулом пути. Нет! Я так не буду жить. Я хотел бы все бросить и куда-нибудь скрыться вместе с тобой… и мирно жить в каком-нибудь тихом месте. Но что тогда произойдет? Хаос. Война. Не знаю, до чего еще дойдет.
   — Ты должен выполнять свой долг, — сказала я.
   — И ты и я…
   — Я уеду обратно в Англию. Я вижу, что жизнь, которую ты предлагаешь, невозможна.
   — Почему?
   — Потому что ничего не выйдет. Я буду для тебя обузой.
   — Самой обожаемой и любимой обузой на свете.
   — Но все равно обузой. Я иногда думаю, что причиной смерти Рудольфа могла быть связь с моей сестрой. Так же я могу стать причиной твоей смерти.
   — Я готов рискнуть.
   — А дети? — спросила я. — Как же дети?
   — У них будет все, чего они только пожелают.
   — У моей сестры был ребенок. Интересно, где он сейчас? Только подумай. Маленький мальчик. Я знаю, что это был мальчик, она писала мне. Что с ним стало? Куда он делся после смерти родителей? И ты говоришь, что мы должны быть вместе, иметь детей. В тайне, как я думаю. А Фрея? Какова ее роль?
   — Фрея должна понять. Она знает, что это брак по расчету. Я ей все объясню.
   — Я ее очень хорошо знаю. Сомневаюсь, что она поймет… тем более, что, это я… это просто невыносимо. Я точно знаю, что это невозможно. Мне необходимо поскорее отсюда уехать.
   — Нет! — воскликнул он. — Нет! Обещай мне: ты не сбежишь и не спрячешься от меня. Ты мне всегда все будешь говорить перед тем, как сделать.
   Он замолчал и положил руки мне на плечи. Лучше бы он на меня так не смотрел. Мне было труднее с ним бороться, когда он был так близко. Моя решительность куда-то пропадала.
   — Конечно, я скажу тебе, когда соберусь ехать.
   Он самоуверенно улыбнулся.
   — Ты все равно со временем все поймешь. Скажи мне… что ты почувствовала, увидев меня?
   — Я подумала, что мне снится сон.
   — Я тоже. Я так часто представлял себе встречу с тобой… то, как я наконец найду тебя. Я знал, что найду. Подумать только, я все еще мог бы быть в Англии… искать тебя…
   — Где ты был? У кого ты спрашивал?
   — Я подошел к каменщику. Я знал, что он твой друг. Но он там больше не живет. Викарий был в отъезде. Его кто-то заменял. Он сказал мне, что твоя тетя и ее муж переехали, но он не знал, куда. В Грейстоуне никого не было, кроме слуг.
   — Там должен быть мой кузен.
   — Мне сказали, что он уехал на медовый месяц.
   — Медовый месяц! Не может быть.
   — Так мне сказали. Как будто все сговорились против меня. Я слышал о смерти твоего дедушки.
   — Что ты об этом слышал?
   — Что он сгорел во время пожара.
   — Ты слышал что-нибудь о… моей роли во всем этом?
   Он нахмурился.
   — Были всякие намеки. Я ничего не понял. Какие-то неясные обмолвки. Я остановился в гостинице. Но люди там совсем не разговорчивые.
   — Я поссорилась с дедушкой в тот день. Слуги это слышали, потому что он кричал на меня. Он настаивал, чтобы я вышла замуж за кузена Артура, и грозился выгнать меня из дому.
   — Как жаль, что меня там не было!
   — В ту же ночь он умер. Сгорели две комнаты: его и соседняя. Пожар был только в них. Когда дедушку вынесли из его спальни, он был уже мертв… но не от удушья. У него была рана на голове. Подумали, что он мог упасть… но с другой стороны, это могло быть нечто другое.
   — Значит, подумали, что его пристукнули.
   — Никто не знал. Они вынесли приговор: «Смерть в результате несчастного случая». Но тем не менее, несколько человек слышали нашу ссору.
   — Боже мой! Бедная моя Пиппа. Если бы я там был…
   — Если бы! Со мной была моя тетя Грейс. Она была так добра ко мне, и кузен Артур тоже, а бабушка оставила мне в наследство деньги. Поэтому, я смогла приехать сюда.
   Он крепко обнял меня.
   — Моя любимая Пиппа, — сказал он. — Теперь я буду о тебе заботиться.
   На какой-то момент я прижалась к нему, тем самым давая ему возможность поверить в это — и в то же время обманывая саму себя.
   — Но теперь все позади. Весь этот кошмар. Я не должен был уезжать. Я не мог решиться на станции. Я хотел пойти за тобой, но потом подумал: «Как я могу? Я ей, наверное, не нужен».
   — Я хотела поехать. Хотела. Хотела.
   — Милая, милая Пиппа, если бы ты только поехала!
   — Но куда? В это тайное место, которое ты хочешь найти? Охотничий замок в. лесу? Это как повторение прошлого. Франсин и я. Мы всегда были близки… как один человек. Мне иногда кажется, что я заново переживаю ее жизнь. Мы всегда были вместе, пока она так неосмотрительно не влюбилась по уши… Теперь я сделала то же самое.
   Он серьезно посмотрел на меня.
   — Любить меня — это самое мудрое, что ты можешь сделать.
   Я покачала головой.
   — Если бы ты был простым человеком — даже управляющим, как я сначала подумала. Я никогда толком не знала, кто ты. Если бы ты был кем угодно, но не тем, кто ты есть… со своими обязательствами… и особенно с Фреей.
   — Мы будем выше всего этого. Я покажу тебе место, которое подберу нам для жилья. Наш дом. Я хочу отдать тебе все, что у меня есть.
   — Ты не можешь. Ты не можешь дать мне свое имя.
   — Я могу отдать тебе мою преданную любовь… всю до последней капли, Пиппа.
   — Ты должен подумать о своем браке. Я полюбила Фрею. Она еще ребенок… и очень милый. Она заставит тебя полюбить ее.
   — Никто не заставит меня разлюбить тебя, Пиппа. Пиппа, любимая, послушай, как поют птицы: «Ласточка в небе… Все в мире хорошо…» Помнишь? Это песня Пиппы. Все в мире будет хорошо, пока мы вместе.
   — Я должна идти. Меня хватятся. Да и тебя тоже.
   — Мы встретимся снова… завтра. Я найду место, где мы сможем быть вместе. Так надо. Мы не должны сопротивляться своим чувствам. Я это понял в тот момент, когда увидел тебя. Я сказал себе: «Вот единственная женщина в мире, и никто другой мне не нужен».
   Я покачала головой. Я находилась между экстазом и отчаянием. Я чувствовала, что сдамся. Я знала, что должна принять то, что есть.
   И он это тоже знал. Я слишком легко выдала свои чувства.
   — Завтра. Завтра, Пиппа. Обещай. Здесь.
   Я обещала, и мы вернулись к лошадям. Он помог мне сесть в седло. Он взял мою руку и умоляюще посмотрел на меня. Я так его любила, что сердцем чувствовала, что сделаю все, о чем он попросит.
   Я убрала руку, потому что очень пугалась своих чувств. Потом как можно холоднее сказала:
   — Мы не должны ехать вместе. Нас могут увидеть. Поезжай вперед.
   — Мы поедем вместе.
   — Нет, я не хочу. Если нас увидят вместе, мне будет трудно выбраться из замка.
   Он наклонил голову и согласился со мной.
   — Может, ты и права. Нам стоит хотя бы первое время быть осторожнее, — сказал он. Он поцеловал мне руку и уехал.
   Я подождала несколько минут, разглядывая замок. Мне не хотелось возвращаться. Я придумывала оправдания своего отсутствия. Фрея захочет знать, где я была. Я решила сказать ей, что мне захотелось поразмяться на свежем воздухе после прошлой ночи, поэтому я поехала в лес.
   Вдруг неожиданно у меня появилось желание сходить на могилу Франсин. Я опять почувствовала, насколько я была близка к моей сестре. Я привязала лошадь и обогнула замок.
   Когда я подходила к могиле, у меня появилось ощущение, что я не одна. Сначала я подумала, что кто-то выследил нас с Конрадом и теперь подглядывает за мной. Мне стало страшно. Как странно, что люди могут чувствовать присутствие кого-то еще. Может, я что-то услышала? Или просто инстинктивно?
   Я дошла до ограды. Я увидела движение… что-то промелькнуло. Кто-то был у могилы.
   Я затаилась, чтобы меня не заметили. Я подумала, что это может быть Гизела. Я стояла очень тихо и старалась не дышать. Фигура у могилы выпрямилась. В руках у нее была лопатка. Она что-то сажала.
   Это была не Гизела. Эта женщина была моложе, выше, светлее Гизелы. Вдруг я услышала ее голос.
   — Руди, — позвала она. — Иди сюда, Руди.
   И тут я увидела ребенка. Ему было лет пять. Его волосы напоминали солнечные лучики — светлые и кудрявые.
   — Иди сюда, Руди. Посмотри, какие красивые цветочки.
   Ребенок подошел и встал рядом с ней.
   — Сейчас мы уже пойдем, — продолжала она. — Но сначала…
   Я с удивлением увидела, что они оба опустились на колени. Я смотрела на ребенка. Его глаза были закрыты, ладони крепко сжаты вместе, губы что-то шептали. Слов я не слышала.
   Они поднялись. У женщины в одной руке была корзинка с лопаткой, а другой рукой она взяла за руку ребенка.
   Я отпрянула в тень кустарника. Они вышли через калитку и пошли к лесу.
   Мое сердце отчаянно билось. Мысли лихорадочно проносились одна за другой.
   Кто она? Что это за ребенок? Я стояла, не шевелясь, и смотрела им вслед. Мне надо было заговорить с ней и узнать, почему она ухаживает за могилой моей сестры.
   Я все еще видела ее. Я решила пойти за ней.
   Я шла на расстоянии. Мне не трудно было идти незамеченной, потому что деревья укрывали меня. Даже если бы они и увидели меня — почему я просто не могу гулять в лесу.
   Мы подошли к маленькому, но милому домику. Она выпустила руку ребенка, и он побежал вперед по тропинке, ведущей к двери. Он прыгал по крыльцу и ждал ее. Она подошла и они вошли в дом. Я стояла и смотрела.
   Я была сильно озадачена увиденным. Почему она ухаживала за могилой Франсин? Кто она такая? И самое главное, чей это ребенок?
   Я не знала, как поступить. Постучаться в дверь, спросить дорогу и завязать разговор?
   Было уже поздно. Мне будет трудно объяснить мое отсутствие. В следующий раз, подумала я. Я вернусь сюда. Мне нужно подумать, что лучше предпринять.
   После всего увиденного и свидания с Конрадом я чувствовала нерешительность и беспокойство. Я не знала, что еще случится, и говорила себе, что надо быть готовой ко всему.
   Вернувшись в замок, я сразу же увидела Фрею, которая искала меня.
   — Где вы были? Никто не знал, что с вами случилось.
   — Мне захотелось свежего воздуха.
   — Вы могли погулять в саду.
   — Мне хотелось проехаться верхом.
   — Вы были в лесу?
   — Откуда вы знаете?
   — У меня везде есть шпионы. — Она прищурилась, и на мгновение мне показалось, что она знает о моей встрече с Конрадом. — Кроме того, — продолжала она, — у меня есть улика. — Она сняла сосновую иглу с моего жакета. — Вы испугались? Вы не та, за которую себя выдаете. Вы планируете переворот. Поэтому вы — леди с собственными средствами. Кто-нибудь видел гувернантку, которая не боится потерять место и остаться на улице?
   — Вы, — ответила я, вновь приобретая душевное равновесие. — И эта гувернантка перед вами.
   — Почему вы ушли и ничего мне не сказали?
   — Вы крепко спали, королева бала. Я подумала, что вам не помешает отдых.
   — Я волновалась. Я боялась, что вы покинули меня.
   — Глупая девчонка!
   Она вдруг кинулась ко мне на шею.
   — Не покидайте меня, Анна. Ни за что.
   — Чего вы боитесь? — спросила я.
   Она серьезно посмотрела на меня.
   — Всего, — ответила она. — Брака, изменений, стать взрослой. Я не хочу расти, Анна. Я хочу остаться такой, какая я сейчас.
   Я нежно поцеловала ее.
   — Вы со всем справитесь, когда придет время, — заверила я ее.
   — Вы думаете? Я очень строптива и не потерплю любовниц.
   — Может, их и не будет.
   — Именно так и должно быть, — твердо проговорила она.
   — В Англии говорят, что если подошел к мосту, его нужно перейти.
   — Прекрасная мысль, — ответила она. — Я так и сделаю. Но я буду переходить мосты по-своему.
   — Зная вас, могу предположить, что вы будете драться, чтобы получить то, что хотите.
   — Беда в том, что Зигмунд именно тот человек, который все делает по-своему. Он вам таким не показался, Анна?
   — Да, — проговорила я. — Он именно такой.
   — Значит, мы посмотрим, кто сильнее.
   — Может, и не потребуется никаких состязаний. Вполне возможно, что вам обоим захочется одного и того же.
   — Вы такая умная, Анна. Вы всегда будете со мной. Я вас сделаю своим Великим Вырезом.
   — Это то, во что вы просовываете голову, когда одеваете платье. Я думаю, вы хотели сказать Визирем, но вряд ли я бы подошла для этой должности.
   — Мы перейдем этот мост, когда подойдем к нему, — процитировала Фрея, довольная своим остроумием.
   Я засмеялась и подумала: что мне делать? Мне надо уехать. Но он никогда не отпустит меня. Я останусь. Мы будем жить вместе, наверное, прячась ото всех, но вместе… как жили Франсин и Рудольф. А еще мне необходимо узнать, кто та женщина, которая сажала цветы на могиле Франсин. А самое главное, чей это ребенок?

ЧАСТЬ 7
Лесной король

   Мне сопутствовала удача.
   После обеда пришла Фрея. Она была расстроена. Граф и графиня настаивали, чтобы она, Татьяна и Гюнтер навестили Великого герцога.
   — Что же в этом плохого? — спросила я.
   — Я предпочла бы поехать с вами кататься верхом.
   — Мы сможем сделать это в любое другое время.
   — Сомневаюсь, что нас к нему пустят, а потом во время таких церемоний всегда приходится стоять. О, как мне не хочется ехать.
   — Но это же не надолго.
   — Наверное, Зигмунд тоже там будет.
   — Я думаю, вам бы хотелось его увидеть.
   Она состроила гримасу.
   Я посмотрела как они уехали, и немедленно пошла на конюшню. У меня было много свободного времени, и я поскакала в лес по направлению к замку, а потом к домику.
   Женщина была в саду. Я ее сразу узнала. Поздоровавшись, я спросила у нее дорогу обратно в город, хотя прекрасно знала ее сама. Она подошла к ограде и указала мне путь.
   Я попыталась завязать разговор и сказала:
   — В лесу так красиво! Она кивнула.
   — Вам не одиноко тут жить?
   — Я не замечаю одиночества. У меня много дел. Я смотрю за домом. Мы здесь живем с братом.
   — Только вы вдвоем? — спросила я и подумала, не кажусь ли слишком любопытной и настойчивой.
   — С братом, горничной и моим маленьким сыном.
   Она не упомянула про мужа, заметила я. И тут же стала лихорадочно придумывать, как разговорить ее.
   — Я проезжала мимо замка, — продолжала я. — У него такой заброшенный вид.
   — О, да, там сейчас никто не живет.
   У нее было искреннее открытое лицо, и она оказалась очень приветливой. Может, она была бы не против поболтать, ведь ей это не часто удавалось.
   — Вы приехали в гости? — спросила она.
   — Не совсем. Я работаю в замке.
   — Да? Мой брат там тоже работает… у графа.
   — Я английская гувернантка графини Фреи.
   Ее это не впечатлило.
   — О, да, я слышала, что там работает английская леди. Значит, вы поехали, на прогулку и заблудились?
   — В лесу легко заблудиться.
   — Конечно. Но вы не так далеко. Поезжайте обратно к замку, там увидите тропу, по ней доедете до коттеджа, а оттуда уже виден город.
   — Там я уже найду дорогу. Замок такой красивый, но немного мрачный.
   — Да, ведь там никто не живет.
   — Жалко, такое прекрасное старинное место.
   — О, да… Раньше в нем часто кто-то жил. Во время охоты. Вы осторожнее гуляйте по лесу. Здесь в основном встречаются олени, но иногда попадаются и дикие кабаны.
   — Мне показалось, что я видела могилу… с обратной стороны замка.
   — Да, там есть могила.
   — Такое странное место для могилы. Почему этого человека похоронили там, а не около церкви?
   — Наверное, была причина.
   Я помолчала, но женщина больше ничего не добавила. Тогда я начала снова:
   — Могила такая ухоженная.
   — Я ухаживаю за ней. Не люблю, когда могилы зарастают. Мертвые не должны быть забыты.
   — Значит, тот, кто там похоронен, был вашим другом?
   — Да, — ответила она. — Простите, но мой мальчик плачет. Он проснулся. Вы теперь легко найдете дорогу. Всего хорошего.
   Я поняла, что сказала что-то лишнее, и не узнала ничего нового, кроме того, что женщина знала Франсин и была ее другом.
   Но я еще вернусь. Я должна проверить, куда ведет тропинка, о которой я раньше не знала.
   На обратном пути, проезжая мимо таверны, где я брала лошадей, я решила зайти туда и выпить пива. Мне хотелось с кем-нибудь поговорить, а хозяйка была, очень словоохотлива.
   Она вспомнила меня и принесла мне кружку пива, самого лучшего в Брюксенштейне. Она была не прочь поговорить со мной.
   Я сказала ей, что работаю в замке.
   — Я слышала, что у графини есть английская леди, которая учит ее правильно говорить на языке, — ответила хозяйка.
   — Это я и есть.
   — Вам там нравится?
   — Очень, — призналась я. — Графиня очень мила.
   — Она очень популярна, так же, как и барон. Я не удивлюсь, если они ускорят свадьбу. Это, конечно, зависит от Великого герцога. Если он выздоровеет и с его здоровьем все будет нормально, тогда, конечно, все пойдет своим чередом.
   Я согласилась, а потом сказала, что отлично погуляла в лесу.
   — Наши леса воспеты в легендах и песнях, — сказала она. — Говорят, в них происходят разные чудеса. Тролли, домовые, великаны, древние боги… Некоторые утверждают, что они до сих пор там живут… и встречаются людям.
   — Наверное, страшновато жить в самом лесу. Я сегодня как раз проезжала мимо такого домика.
   — Охотничьего замка?
   — Замок я тоже проезжала, но я говорю о домике в лесу, недалеко от замка. Интересно, кто там живет?
   — А, я знаю, о чем вы. Это домик Шварцев.
   — Я там видела женщину и спросила у нее дорогу обратно.
   — Это была Катя.
   — У нее маленький мальчик.
   — Да. Рудольф.
   — Ее муж работает в замке?
   — У нее нет мужа.
   — О…. понятно.
   — Бедная Катя. Она много пережила.
   — Как грустно. Она была так приветлива. Мне она очень понравилась.
   — Да, она очень хорошая. Но жизнь с ней жестоко обошлась. Но у нее теперь есть маленький сынок, и она его обожает. Такой милый паренек.
   — Да, я заметила ее мальчика. Ему не больше пяти лет?
   — Прошло, уже так много времени. Все это очень странно.
   — Странно?
   — Никто толком не знает, что произошло. Эта часть леса… какая-то несчастливая… особенно после того, что произошло в замке.
   — Вы говорите про убийство?
   — Ну да. Это было так ужасно. Многие говорят, его убили из ревности, но я не верю. Убил тот, кто хотел избавиться от Рудольфа, чтобы на его место мог встать Зигмунд.
   — Не хотите ли вы сказать, что Зигмунд…
   — Тихо! Я только сказала, что это загадка… и все произошло уже так давно. Лучше забыть. Говорят, что у Зигмунда есть все достоинства для роли Великого герцога. Он сильный, а это то, что нам всем нужно. Слышите? — Она наклонила голову. — Они будут проезжать мимо.
   — Кто?
   — Граф и графиня с Зигмундом и графиней Фреей. Я слышала, что они поехали навестить Великого герцога. Зигмунд провожает их обратно в замок. Я побегу посмотреть.
   — Можно, я пойду с вами?
   — Конечно.
   Я стояла рядом с ней в толпе у дверей таверны, и мое сердце колотилось от гордости и страха, когда я смотрела на него. Он выглядел великолепно на своей белой лошади, отвечая на приветствия толпы. Рядом с ним ехала Фрея, раскрасневшаяся, с сияющими глазами и очень хорошенькая. Толпа приветствовала ее.
   — Такая лапочка, — сказал кто-то. — Она очень миленькая.
   За ними ехали граф, графиня, Татьяна и Гюнтер. За ними — охрана в ярких голубых и коричневых мундирах с голубыми перьями в серебряных шлемах.
   Я стояла и смотрела. Я снова ясно ощутила безысходность своего положения. Для меня никогда не найдется настоящего места в его жизни. Я буду его любовницей, тайной… буду жить в ожидании редких дней, которые он сможет мне уделить. А если у нас буду дети… Что будет с ними?
   Как я могу пойти на это? Мне нужно уехать.
   О, Франсин, подумала я. Неужели у тебя все было так же?
   У дверей моей комнаты меня ждал лакей.
   — Вам записка, фрейлейн. Мне приказали передать ее вам лично в руки.
   — Спасибо, — поблагодарила я и взяла у него записку.
   Он поклонился и ушел.
   Я знала, от кого она. Голубая бумага со львами и скрещенными мечами. Я уже видела эту бумагу.
   «Моя любовь (он писал по-английски)!
   Мне необходимо тебя увидеть. Я должен поговорить с тобой. Невыносимо, что ты совсем рядом, и в то же время так далеко от меня. Я не могу ждать до завтра. Я хочу встретиться с тобой сегодня вечером. Рядом с замком есть таверна. Она называется «Лесной король». Приходи туда. Пожалуйста. Я буду ждать. Я там буду в девять. К тому времени ты уже поужинаешь и сможешь ускользнуть. К.»
   «Лесной король». Я видела эту таверну. Совсем рядом с воротами замка. Смогу ли я уйти? Наверное, да. Сошлюсь на головную боль, уйду в свою комнату, а потом незаметно выскользну из замка. Это будет неправильно. Может получиться, как в свое время в Грейстоуне. Я не должна идти. Но я подумала о том, что он будет ждать. Он так расстроится. Такие, как Конрад и Фрея привыкли получать все, что хотят. Им придется научиться обходиться без этого. И все же мне хотелось пойти.
   Я не должна, уговаривала я себя. Но ведь я не предупредила его. Не могу же я просить кого-нибудь передать записку барону Зигмунду.
   Нет. Я решила, что пойду. Объясню ему, что нам больше видеться нельзя. Я должна уйти из замка. Может, мне вернуться к Дэйзи? Но это не так далеко. Он меня там найдет. Нет. Я встречусь с ним и скажу, что мы больше не увидимся.
   Мне очень легко удалось улизнуть. Фрея казалось немного рассеянной. Ей понравилось ехать верхом по улицам с Зигмундом и ей льстили приветствия толпы. Я сказала, что у меня болит голова и я хочу рано лечь спать.
   — Спокойной ночи, Анна. Я, наверное, тоже рано лягу, — ответила она.
   Я выбралась из замка без приключений.
   Он ждал меня еще до входа в таверну. На нем была черная накидка и шляпа, как на простом страннике. Но хотя очень многие мужчины были одеты так же, как и он, Зигмунд все равно выделялся из толпы своей гордой осанкой.
   Он сжал мою руку и прошептал:
   — Я заказал комнату. Там нам никто не помешает.
   — Я пришла сказать, что уезжаю, — произнесла я. Конрад ничего не ответил, но крепче сжал мою руку. Мы вошли в таверну и поднялись по боковой лестнице.
   Я подумала: так будет всегда — всегда в тени. И вдруг я поняла, что мне все равно. Я любила его и понимала, что никогда не буду без него счастлива. Как говорилось в той старой испанской пословице? «Берите все, что хотите, — сказал Бог, — берите, но не забудьте заплатить».