Холт Виктория. Поцелуй Иуды

   Комната была маленькая, зажженные свечи придавали ей романтический вид. Или это было потому, что я была там с ним вдвоем?
   Он откинул капюшон моего пальто, вытащил заколки из волос, и они рассыпались по моим плечам.
   — Пиппа, — прошептал Конрад, — наконец-то. Я думал о тебе, мечтал о тебе, и вот ты здесь.
   — Я не могу остаться, — начала я. — Я только пришла сказать…
   Он улыбнулся и снял с меня пальто.
   — Нет, — сказала я, стараясь сохранять твердость.
   — Да, — ответил он. — Так должно быть. Ты ничего не можешь сделать. О, Пиппа, ты ко мне вернулась… и мы больше никогда не расстанемся.
   — Мне надо идти, — настаивала я. — Мне не надо было приходить. Я думала, ты хочешь поговорить со мной.
   — Я все хочу.
   — Послушай, — продолжала я. — Нам нужно сохранять благоразумие. Теперь все по-другому. Тогда я не знала, кто ты такой. Я не знала, что делаю. Я была невинна и неопытна. У меня никогда раньше не было мужчины. Я думала, мы поженимся и будем жить… как все люди. Я была так простодушна. Но теперь все изменилось. Это неправильно.
   — Моя любимая, все эти условности были изобретены для удобства общества…
   Но я перебила его:
   — И это еще не все. Еще есть Фрея. Я полюбила ее. Что она подумает, если увидит нас вместе? Это неправильно… совершенно неправильно… и мне надо уехать.
   — Я не позволю.
   — Это мое решение.
   — Ты не можешь быть такой жестокой.
   — Я понимаю, что все еще очень наивна, и что ты уже много раз бывал в подобных ситуациях…
   — Я никого не любил, пока не встретил тебя, — сказал он. — Такой ответ тебя удовлетворяет?
   — Это правда?
   — Клянусь. Теперь и навсегда я люблю и буду любить тебя… и только тебя.
   — Откуда ты знаешь, что может случиться в будущем?
   — Я понял, как только увидел тебя. А ты разве нет?
   Я помедлила и проговорила:
   — Может, для меня так и будет, но с тобой все по-другому. Когда я уеду, ты меня забудешь.
   — Никогда.
   — У тебя всегда будет так много других женщин, что это вполне компенсирует потерю одной.
   — Ты не понимаешь. Если бы все дело было только во мне, я бы все отдал.
   — Все восхваления и почести? Для тебя они очень много значат. Я наблюдала за тобой. Я видела, как ты сегодня ехал верхом вместе с Фреей. Я видела твою улыбку. Как вы оба нравитесь всем этим людям, и как все эти люди нравятся вам. Ты очень хорошо позируешь перед народом, потому что для тебя это многое значит.
   — Меня так воспитали, — признался он. — Но я никогда не думал, что буду в этом положении. Из-за Рудольфа. Я был всего лишь веткой на дереве. Если бы Рудольф остался жив… Но, моя дорогая, что из этого? Давай возьмем от жизни все, что можем.
   — Нет. Я должна уехать. Я вернусь в Англию. Так будет лучшего всего. Я поеду к тете Грейс и постараюсь…
   Конрад отбросил мое пальто в сторону и обнял меня.
   — Пиппа, — сказал он. — Я люблю тебя, и сейчас у нас мало времени. Зато потом у нас будет вся жизнь.
   — А ты… а Фрея?
   — Я что-нибудь придумаю. Пожалуйста, любовь моя… давай будем счастливы… сейчас.
   Мои губы проговорили нет, но все мое существо кричало: да, да, да! Я не могла ему сопротивляться, и он знал это не хуже меня.
   Я не пытаюсь придумать никаких отговорок. Их не было. Мы просто были охвачены страстью. Мы оба не могли думать ни о чем, кроме того, что мы в этой комнате одни.
   Все было так же, как тогда в усадьбе. Не было ничего, кроме нашей любви, кроме нашего желания друг друга. Я больше не могла сдерживаться, и лежала в его объятиях то плача, то смеясь, чувствуя себя совершенно счастливой и отгоняя от себя облако вины и тревоги, которое постепенно ко мне подбиралось.
   Мы лежали рядом, и он водил пальцами по моему лицу, как слепой.
   — Я хочу знать тебя также, как знаю себя, — прошептал Конрад. — Я должен носить с собой твой образ, когда тебя нет со мной. Я уже нашел для нас дом. Недалеко от города… в лесу… прелестный маленький домик, который скоро станет нашим.
   Я быстро спустилась на землю с олимпийских высот при воспоминании об охотничьем замке — темном, мрачном, с привидениями.
   — Это к западу от города, — продолжал он. Конрад имел в виду, что охотничий замок с другой стороны.
   — Я покажу тебе его, и он станет нашим домом. Я буду приезжать туда каждую свободную минуту. Пиппа, клянусь Богом, у нас все будет по-другому.
   — Я никогда не сделаю этого, — сказала я. — Я не смогу. Мне стыдно. Ты можешь представить себе, каково мне сейчас с этой девочкой… милой невинной девочкой? Я так ее полюбила…
   — Ты любишь только меня, помни это, — напомнил он. — Никто не должен стоять между нами.
   — Но я не смогу оставаться с Фреей… после всего.
   — Тогда поедем в наш дом в лесу.
   — Мне нужно подумать об этом. Я не могу решиться. Я не представляю, что скажу ей. Что она подумает? Она будет твоей женой. Я буду твоей любовницей.
   — Это не совсем так.
   — Как еще это можно назвать? Я не смогу. Только не с Фреей. Я уже сейчас чувствую, как она будет презирать меня. На днях она поцеловала меня, и я поцеловала ее в ответ. Мне стало жутко. Я притворяюсь ее другом и в то же время предаю ее. Я подумала, это как поцелуй Иуды. Нет. Нет, я поеду домой. Поеду к тете Грейс, осмотрюсь, начну новую жизнь, по возможности где-нибудь подальше от Грейстоуна.
   — Ты останешься здесь. Я тебя никуда не отпущу.
   — Я свободна. Не забывай об этом.
   — Нельзя быть свободным, когда любишь. На тебе тоже эти оковы, любовь моя. Мы теперь вместе до конца жизни… Прими это и ты поймешь, что это единственный
   путь.
   — Единственный путь для меня — уехать отсюда.
   — Я не смогу этого вынести… да и ты тоже. Если бы я мог жениться на тебе, я был бы самым счастливым человеком на свете.
   — Но ты же не можешь.
   — Если бы мы могли найти нового наследника. Если бы Рудольф был женат…
   — Он был женат.
   — Ах, да, запись в книге. Но ее там не было. Мы же искали. Если бы было доказательство их брака и был бы наследник. Если бы мы могли им представить этого наследника и объявить: вот новый правитель Брюксенштейна, если умрет Великий герцог.
   — Но он был бы ребенком.
   — Дети растут.
   — И что бы произошло. Назначили бы регентство?
   — Что-то в этом роде.
   — И ты стал бы регентом?
   — Наверное. Но я бы был свободен. Колениц не захотел бы союза с регентом. Думаю, они бы захотели, чтобы Фрея вышла замуж за наследника.
   — Это невозможно из-за разницы в возрасте.
   — Это не помеха. Бывали еще более нелепые браки во имя государства. Даже, если бы она была еще на десять лет старше, брак все равно мог бы состояться. Я, например, на восемь лет старше Фреи. Но мы теряем время, мечтая о том, чему не бывать. Нам придется довольствоваться тем, что у нас есть. Мне придется пройти через эту церемонию с Фреей. Она должна зачать от меня наследника. Но когда это будет сделано, мои обязанности кончатся. И я не отпущу тебя, Пиппа, никогда, никогда, никогда. Если ты убежишь, я найду тебя. Я обыщу всю Англию, весь мир, но верну тебя.
   — Против моей воли?
   — Дорогая, дорогая Пиппа, это никогда не будет против твоей воли. Вся твоя решимость рассыпается, когда мы вместе. Разве мы это уже не доказали дважды?
   — Я слабая… глупая… порочная… Я знаю.
   — Ты нежная, любимая и прелестная.
   — Ты не имеешь права соблазнять меня.
   — Я имею право на настоящую любовь.
   — Какая я дура! Я почти верю тебе.
   — Ты была бы дурой, если бы совсем не верила мне.
   — Значит, это правда?
   — Ты знаешь сама.
   — Я верю тебе. Мы оба находимся в таком странном положении. Интересно, случалось ли с кем-то нечто подобное раньше?
   — Такое случилось с твоей собственной сестрой, — сказал Конрад. — Не совсем так, но Рудольф не мог жениться на ней.
   — Почему нет?
   — Потому что он был предназначен для Фреи.
   — Но он ведь не совершал обряда помолвки, равносильного браку.
   — Ты права. Но он знал, что не может жениться без согласия министров Великого герцога. Дорогая, забудь об этом. Получай удовольствие от того, что у нас есть. Клянусь, у нас есть очень много.
   — Мне пора: Уже очень поздно.
   — Только если ты обещаешь, что мы скоро опять увидимся. Я хочу показать тебе дом. Приходи сюда завтра вечером. Придешь?
   — Я не могу. Как же я уйду? Они заметят. Фрея что-нибудь заподозрит.
   — Я завтра буду здесь в то же самое время. Любимая, пожалуйста, приходи.
   Я оделась, и он проводил меня почти до ворот замка. Охранники странно посмотрели на меня, и я попыталась унять свое счастье, которое подавляло все страхи.
   Я не знала, как предстану перед Фреей. Если она заговорит о Зигмунде, я боялась, что выдам себя. Она была наблюдательна и хорошо изучила меня. Она обязательно догадается, что что-то произошло.
   Как это ни странно, Фрея очень изменилась с тех пор, как мы приехали в замок. Она повзрослела, стала замкнутой, поглощенной собственными мыслями. Раньше она бы сразу заметила, если бы в моем поведении появилось что-то необычное.
   Фрейлейн Крац тоже заметила в ней перемену.
   — Графиня невнимательна на уроках, — жаловалась она. — Приезд сюда, встреча с бароном и мысли о ее будущем положении вскружили ей голову.
   — Это вскружит голову кому угодно.
   — Она не может подолгу концентрироваться и все время отменяет занятия. Мне очень трудно выполнять свои обязанности. Что вы думаете по этому поводу, фрейлейн Эйрз?
   — У меня все по-другому. У нас ведь нет уроков как таковых. Мы просто говорим по-английски. Нам не нужно сидеть и учиться по учебникам, хотя мне бы хотелось,
   чтобы она больше читала по-английски.
   — Боюсь, тут ничего не поделаешь.
   — Наверное, фрейлейн Крац. По крайней мере, у вас теперь больше свободного времени.
   Она признала, что это так. То же самое касалось и меня, и это, к своему облегчению, я узнала после обеда.
   Я мельком видела Фрею перед обедом. Она была одета в костюм для верховой езды. Он был светло-голубой и очень шел к ее светлым волосам и коже.
   — Я еду кататься верхом, Анна, — сообщила она. Думаю, вы захотите сделать то же самое или пойти в город.
   — Как вам будет угодно.
   — О, нет, я говорю не для этого. Я еду не с вами. Я должна ехать с Татьяной и Гюнтером.
   Мое сердце забилось от радости. Это даст мне возможность осуществить мой план.
   — Надеюсь, вы получите удовольствие от прогулки.
   — Простите, что не могу взять вас с собой.
   — Конечно, я все понимаю. Счастливой прогулки.
   Она обвила руками мою шею.
   — Желаю приятно провести время, Анна.
   — Я буду развлекаться, как смогу.
   — Мы много будем говорить по-английски… завтра или послезавтра.
   Я пошла в свою комнату и переоделась. Было, еще совсем не поздно, когда я приехала в лес.
   В то утро я составила план. Я собиралась поехать к той женщине, которая ухаживала за могилой Франсин. Я была убеждена, что она что-то знает, и собиралась выяснить, что именно. Меня очень интересовал ее ребенок. Почему бы и нет? Конечно, это было очень смелое предположение, но его звали Рудольфом. Почему она заставляла четырехлетнего мальчика вставать на колени перед могилой чужого человека? Что, если этот Рудольф и есть сын Франсин, о котором она мне писала? Если я смогу доказать, что Франсин действительно была замужем, и если я найду мальчика, он станет наследником герцогства. Он встанет впереди Конрада. Теперь я видела, что поиски разгадки жизни и смерти моей сестры выливаются в решение моих собственных проблем. Наверное, у меня было богатое воображение, и я очень упрощала события. Но все же я собиралась попробовать и использовать при этом всю свою изобретательность.
   На пути к охотничьему замку я вспоминала вчерашний вечер, Конрада, бурную всепоглощающую страсть, охватившую нас обоих и заставившую забыть обо всем остальном. Как могла я, всегда считавшая себя благородным человеком, позволить себе пуститься в такой бурный роман с женихом своей ученицы? Я сама себя не понимала. Я уже не та Филиппа Юэлл, которой была раньше. Я знала только, что должна быть с ним, уступать ему. Больше всего на свете мне хотелось доставлять ему радость и всегда быть с ним рядом.
   Я привязала лошадь, обошла замок и пошла мимо могилы к дому Кати.
   Идя по лесу я услышала стук копыт. Я сошла с узкой тропинки, чтобы уступить дорогу.
   Мимо проехал всадник. Он показался мне до странности знакомым.
   Он тоже пристально посмотрел на меня. Его лошадь шла шагом, потому что тропинка была очень узкой. Он наклонил голову в знак приветствия, и я поклонилась в ответ. Когда он проехал, я попыталась вспомнить, где могла его видеть раньше. В замке работало много народу. Наверное, я видела его там.
   Моя голова была слишком занята другими мыслями, чтобы терять время на размышления о незнакомом человеке. Я подошла к дому. Вокруг было тихо. Я открыла калитку. На крыльце в горшках росло много растений. Я постучалась.
   Тишина, затем звук шагов. Дверь открылась. На пороге стояла Катя. Она удивленно смотрела на меня, не узнавая во мне женщину, которая спрашивала у нее дорогу.
   Я заранее продумала, что сказать.
   — Мне хотелось бы поговорить с вами. Мне нужно спросить вас о чем-то очень важном. Вы позволите? — Она еще больше удивилась, и я продолжала:
   — Пожалуйста, это очень важно.
   Катя сделала шаг назад и распахнула дверь шире.
   — Я вас уже где-то видела, — произнесла она.
   — На днях. Я спрашивала у вас дорогу.
   Она улыбнулась.
   — А-а… теперь вспомнила. Входите, пожалуйста.
   Я вошла в прихожую, заметив, что все вокруг блестит чистотой. Она открыла дверь в светлую комнату, просто, но удобно обставленную.
   — Садитесь, пожалуйста, — пригласила Катя.
   Я села.
   — Я знаю, что это вам покажется странным, — начала я. — Но меня очень интересует леди, убитая вместе с бароном Рудольфом.
   Она немного испугалась.
   — Почему… почему вы спрашиваете меня?
   — Потому что вы хорошо знали и любили ее. Вы ухаживаете за могилой, водите туда своего мальчика, и вы, очевидно, очень уважали ее.
   — Я беру с собой своего мальчика, потому что мне его не с кем оставить. Сейчас он спит. Это единственное время, когда я могу что-то поделать в доме.
   — Пожалуйста, расскажите мне о вашей дружбе с убитой леди.
   — Могу я спросить, почему вас это интересует?
   Пришло время принять решение. Я поняла, что это единственный способ получить информацию, которая мне была так необходима. Я проговорила:
   — Я ее сестра.
   Она была поражена. Она в изумлении уставилась на меня. Я ждала, когда Катя заговорит.
   — Да, я знала, что у нее есть сестра… Пиппа. Она говорила о ней с такой… любовью.
 
   Эти простые слова так тронули меня, что у меня задрожали губы и слова начали выскакивать бесконтрольно:
   — Тогда вы понимаете. Вы знаете, почему мне нужно…
   Я сразу же увидела, что ничего бы не узнала, если бы не сказала ей, кто я такая. Но теперь ее отношение ко мне поменялось.
   — Я видела, как вы убирались на могиле. Я видела, как вы вставали на колени вместе с мальчиком. Я поняла, что вы любили мою сестру. Поэтому я и решила поговорить с вами.
   — Я не поверила, когда вы сказали, что заблудились, — ответила она. — Я чувствовала, что за этим что-то кроется.
   — Я верю, что моя сестра была действительно замужем за Рудольфом.
   Катя опустила глаза:
   — Все говорили, что она была его любовницей.
   — Все равно, где-то есть доказательство…
   Она молчала.
   — Расскажите мне про нее. Ведь она жила здесь в замке. Вы были ее ближайшей соседкой.
   — Замок был ее домом. Видите ли, ей нельзя было появляться в герцогском замке. У барона были свои обязательства. Он приезжал, когда мог. Часто. Они были так влюблены друг в друга, и она была очень счастлива. Она все время смеялась. Я никогда не видела ее в плохом настроении. Она никогда не жаловалась. Барон Рудольф проводил с ней все свободное время.
   — Расскажите, как вы познакомились.
   — Тогда еще был жив мой отец. Они с моим братом работали у графа фон Биндорф, как и почти все люди, живущие в округе… У графа фон Биндорф или у Великого герцога. Мой брат Герцог до сих пор работает у графа. Он ездит по его поручениям и поэтому редко бывает дома.
   — Да, — поторопила я ее.
   — Со мной произошла ужасная вещь. Я была в лесу. Тогда я была еще очень молода и невинна, понимаете? Это было так страшно. Это трудно понять, пока не испытаешь на себе. Был один мужчина. Наверное, он следил за мной, потому что мне все время казалось, что за мной кто-то подсматривает. И однажды, когда было темно… — Она замолчала и смотрела прямо перед собой, заново переживая случившееся с ней. — Он был охранником в Великом замке. Он напал на меня, потащил в лес и…
   — Изнасиловал.
   Она кивнула.
   — Я не знала, что мне делать. Ведь мне было известно, что он один из охранников… Я думала, что мне никто не поверит… и я никому не сказала. Это был такой кошмар, но я думала, что раз это прошло, об этом можно забыть… Но потом… я поняла, что у меня будет ребенок.
   — Мне так жаль.
   — Это было уже так давно. Все забывается. Теперь я уже не вспоминаю об этом. Только когда говорю. Мой отец был очень религиозен, понимаете? Узнав о случившемся, он был вне себя… — Ее лицо перекосилось, и я поняла, какой бедной беззащитной девочкой она была тогда. — Мне никто не поверил, — продолжала Катя. — Меня стали называть шлюхой, и говорили, что я навлекла позор на всю семью. Меня выгнали из дома.
   — Куда же вы пошли?
   — Я не знала, что мне делать, и пошла к ней… Вашей сестре. Она взяла меня к себе. И не только… Она все для меня сделала. Она поверила мне. Она считала, что даже если бы это было не так, все равно это не грех. И она верила мне. Она говорила, что помогла бы мне в любом случае. И вот… мой ребенок родился в охотничьем замке.
   Мое сердце отчаянно забилось.
   — У нее тоже родился ребенок… одновременно с вашим?
   — Я ничего не знаю о ребенке, — сказала она. — Я никогда не видела там детей.
   — Ее ребенок был бы в опасности? — спросила я. — Ведь он стал бы наследником герцогства.
   Катя покачала головой.
   — Для этого они должны были бы пожениться.
   — Но я знаю, что они были женаты.
   — Все говорят, что не были.
   — Моя сестра никогда не говорила о браке?
   — Нет.
   — Говорила ли она, что ждет ребенка?
   — Нет.
   — И вы говорите, что ваш ребенок родился в охотничьем замке?
   — Да. За мной хорошо ухаживали. Она за этим следила. Когда ребенок родился, мне перестали сниться кошмары. Я перестала жалеть о случившемся.
   — Вы любили мою сестру?
   — Разве можно не любить того, кто все для тебя сделал, спас от ужасной судьбы. Я почти не помнила себя от горя и страха. Я думала, что меня прокляли навеки. Так сказал мой отец. Она только смеялась над этим. Она мне показала, что я не сделала ничего плохого. Она мне помогла произвести на свет здорового ребенка. Она спасла нас обоих. Я никогда этого не забуду.
   — Поэтому вы ухаживаете за ее могилой?
   Катя кивнула.
   — Я буду ухаживать за ней, пока жива и пока работают мои руки. Я никогда ее не забуду и не хочу, чтобы забыл Рудольф. Я все расскажу ему, когда он подрастет.
   — Спасибо, что рассказали мне.
   — Что вы здесь ищете?
   — Я хочу найти ребенка, потому что верю, что он был.
   Она покачала головой.
   — Я хочу вам еще кое-что сказать, — продолжала я. — Графиня и все остальные не знают, кто я такая. Я здесь под именем фрейлейн Эйрз. Вы не выдадите меня?
   — Ни за что, — с чувством ответила Катя.
   — Я знала это, поэтому и доверилась вам, ведь иначе вы бы никогда мне ничего не рассказали.
   Она согласилась со мной.
   Я рассказала ей про бабушкино наследство, позволившее мне приехать, и вновь заговорила о том, что верю, что Франсин была замужем и что у нее был ребенок.
   — У вас у самой есть сын, — уговаривала я ее. — Вы должны понять, как моя сестра должна была любить ребенка. Я хочу найти его. Я буду сама заботиться о нем. Он заменил бы мне погибшую сестру. К тому же, если он существует, я не знаю, в каких условиях он сейчас живет. Это мой долг перед Франсин.
   — Я понимаю ваши чувства. Если бы ребенок был… но…
   — У меня есть ее письма, где говорится про ребенка.
   — Может, ей очень хотелось ребенка. Я знаю, что это так. Я помню, как она играла с моим Руди. Иногда люди, когда мечтают о чем-то, верят…
   Такое объяснение я уже слышала. Кто угодно, но не Франсин. Франсин никогда не витала в облаках, не была фантазеркой. Ею скорее была я, но я бы ни при каких обстоятельствах не поверила бы, что у меня есть ребенок… не говоря уже о том, чтобы писать об этом письма.
   Я проговорила:
   — Я вам очень благодарна за все, за то, что ухаживаете за могилой моей сестры. Если вам захочется мне еще что-нибудь сказать, помните, что меня зовут фрейлейн Эйрз.
   Катя кивнула. Я простилась с ней и вышла из дома, не узнав ничего нового, кроме причины, почему она ухаживает за могилой моей сестры.
   Войдя в замок я неожиданно столкнулась лицом к лицу с Татьяной. Она посмотрела на меня своим обычным надменным взглядом и сказала:
   — Добрый день, фрейлейн.
   Я поздоровалась в ответ и хотела пройти мимо. Но она продолжала:
   — Надеюсь, графиня делает успехи в изучении английского языка.
   — У нее все в порядке. Она хорошая ученица, — ответила я. Татьяна посмотрела на меня со странным интересом, и мне стало неуютно под ее взглядом. Я пожалела, что на мне не было очков. К тому же, мои волосы выбились из под шляпы.
   — Мне кажется, она боится, что вы покинете ее. Она упоминала, что у вас есть собственные средства.
   — Это так. У меня нет необходимости зарабатывать себе на жизнь. Мне просто нравится работать у графини.
   — Это означает, что ее опасения беспочвенны и вы останетесь до ее свадьбы?
   — Я не люблю загадывать так далеко вперед.
   — Год… может быть и меньше. Вы и сами знаете все обстоятельства.
   — Мне кажется, она вам очень доверяет.
   — Мы хорошие друзья, насколько позволяет положение.
   Татьяна наклонила голову, давая понять, что между нашими социальными статусами лежит огромная пропасть. Вдруг она пронизала меня взглядом и проговорила:
   — Странно, фрейлейн Эйрз, но у меня такое чувство, что мы с вами где-то встречались.
   — Разве это возможно, графиня? — спросила я.
   — Я просто думаю. Ведь я была в Англии… Я жила в графстве Кент.
   — Я хорошо знаю Кент. Он на юго-востоке Англии. Я там тоже была. Но я не могу поверить, что мы с вами встречались, иначе я бы вас запомнила.
   Я боялась, что она продолжит эту тему, но к моему облегчению Татьяна отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
   Я поднялась к себе в комнату в огромном волнении. На какое-то мгновение я подумала, что она догадалась, кто я. Но потом решила, что если бы это было так, Татьяна продолжила бы свои расспросы.
   Через час вернулась Фрея. Я удивилась, потому что думала, что она проводила время с Гюнтером и Татьяной. Фрея вошла ко мне в комнату, раскрасневшаяся и улыбающаяся.
   — Мы так далеко ездили, — сообщила она. — Мы с Гюнтером и два грума отбились от всей компании.
   — Вы что, потерялись в лесу?
   — Не совсем. Но мы ездили очень далеко.
   — Графиня Татьяна вернулась уже очень давно.
   Фрея заговорщически улыбнулась.
   — Мне не очень нравится Татьяна. У меня такое чувство, что она постоянно критикует меня. Она считает себя очень знатной особой и думает, что я не умею себя вести.
   — Может, так оно и есть.
   — Да? Если так, то мне все равно. И вам больше нравятся такие, как я, правда?
   — Вы мне очень нравитесь, Фрея, — искренне сказала я. — Очень.
   Она обняла меня. Мне стало жутко стыдно, потому что я тут же вспомнила Конрада и то, что между нами произошло.
   Вечером я думала о том, что он ждет меня в «Лесном короле». Наверное, он сильно разочарован, но ему придется понять, что я не могу с легкостью продолжать весь этот обман, и что если бы я и могла выбраться из дома, что на самом деле было не так, я не обязательно сделала бы это.
   Сидя в тиши своей комнаты и размышляя об этом, я все воспринимала по-другому, совсем не так, как тогда, когда теряла рассудок от поглощающей меня страсти, затмевающей все другие чувства и каноны приличия, несмотря на мое отчаянное сопротивление. Он должен понять, что я в состоянии трезво смотреть на всю ситуацию и считаю ее возмутительной. Мне стыдно смотреть в глаза Фрее, мне даже стыдно перед самой собой.
   Я внезапно проснулась посреди ночи и села в постели, стараясь понять, что меня разбудило. И поняла. Наверное, прозрение пришло во сне.
   Человек, которого я встретила в лесу на пути к Кате Шварц, был тем самым мужчиной, которого я столько раз встречала около Грейстоуна. Тот, кто жил в гостинице и, как я думала, приехал осматривать окрестности. Это его я видела на пути в церковь около Дувра, когда мы с мисс Элтон ездили смотреть церковные книги.
   Какое странное совпадение, что он оказался в Брюксенштейне.
   Я не могла заснуть. Я лежала и думала о встречах с Конрадом, о разговоре с Катей Шварц, подозрении в глазах Татьяны и теперь еще об этом человеке.
   На следующее утро мне принесли записку от Конрада. Я считала, что с его стороны слишком безрассудно просто так передавать мне записки, потому что их, без сомнения, могли перехватить. Но с другой стороны, когда он чего-то хотел, добивался этого, не задумываясь о мелких препятствиях, стоявших на его пути.