Полгода Kuznezova мариновали в иммиграционных лагерях, где заставляли зубрить их «шпрехкурсы», а после отправили к черту на кулички, в маленький городишко, где никакой работы не было! Да даже если бы и была — очень ему надо пахать, как пашут коренные немцы. Да еще за такие, по их ценам, пфенниги!
Быстро поняв что к чему, Кузнецов сел на социал, получая от немецкого правительства вполне приличное денежное пособие, и стал подрабатывать «по-черному». Отчего скоро смог обзавестись техникой и купить вполне приличную машину. И думал, что все это сойдет ему с рук. Как в бывшем Союзе. Не тут-то было!
Зашел к нему как-то в гости соцработник и вежливо так поинтересовался, на какие такие шиши он приобрел машину? И новенький телевизор. Да еще, наглец, в холодильник сунулся, где не поленился перечесть все колбасы.
— О-о, я-я!... — восхитился он благосостоянию своего подопечного. — Вы хорошо живете. Очень хорошо. Слишком хорошо!
Вы не должны иметь машину и все то, что имеете. Вы должны жить по средствам. Немецкое правительство выплачивает пособия лишь для нуждающихся людей...
Да какое твое свинячье дело! — возмутился Кузнецов. Конечно, про себя.
Вслух сказал:
— Я-я, гуд, я — он и есть, нуждающийся. А это — подарок моей любовницы.
— Вы можете назвать ее имя и адрес? — вежливо поинтересовался соцработник, вытаскивая блокнот.
Вот ведь, гад, прицепился!.. Хуже ОБХСС!
— В таком случае я не могу принять ваши объяснения, — выразил свое искренне сожаление соцработник. — Вы не должны получать соцпомощь, вы вполне можете обеспечить себя сами, без помощи немецкого народа!
Чтоб он сдох!..
Пришлось продавать машину и вообще вести себя скромнее. И даже мыться раз в неделю, потому как врезанный в трубу счетчик крутился как бешеный. И выходило, что наполнить одну ванну, не считая копеечного шампуня, стоит «чирик» баксов! А дома той воды было — хоть залейся!
А потом к нему, как водится, потянулись непрошеные визитеры, всяк из которых требовал с него деньги, грозя штрафами, пенями и описью имущества.
Не вписался Кузнецов в их жизнь.
Решил было бэушные автозапчасти гнать в Россию и Казахстан — так тут же спалился. Поместил объявление в газете, что возьмет в подарок машину — доброхоты сразу отозвались, — кому интересно платить за утилизацию своей движимости «бабки», когда ее можно кому-нибудь бесплатно подарить. Чуть не в драку ему свои «тачки» впаривали, и что интересно, все на ходу — только ключ ткни и езжай!
Разобрал он так «опелек» и еще «бээмвэшку», только кузовы одни и остались. Решил свезти их ночью на металлолом — кинул на прицеп, подвез, да подле ворот сбросил. Тут откуда ни возьмись полицейские с мигалками — руки в браслеты, морду — в капот.
Кто ты есть такой и чего тут делаешь?
Он ответил — так, мол, и так, решил помочь вашей германской экономике, сдав бесплатно для сталелитейной промышленности уйму металлолома.
Ну просто — пионер-герой!
— Найн, — грозят пальчиками и дубинками полицейские. — Сдача и переработка металлолома должна оплачиваться теми, кто его сдает! Таков порядок!
И в машину толкают, будто он преступник!
Ну все у них шиворот-навыворот!
Присудили штраф, да не маленький — пять штук!
А если нечем платить, то — шагом марш в тюрьму... Что обидно до слез. Потому что ладно бы за воровство, а то — за сдачу металлолома!
Вот ведь как все вышло-то. Боком!
Был он в Казахстане сам себе голова — «бабок» имел сколь душа просила, дом, гараж, тачка, телки. А здесь... Э-эх! Знал бы загодя — ни в жизнь в эту их Германию не сунулся!
Не повезло еврею Кузнецову на его неисторической родине.
Хотя, может, еще повезет...
Хочется надеяться, что скоро. Ну не век же ему маяться!
Вдруг раздастся звонок и на пороге явится, несмотря на лето, добрый Дедушка Мороз, по ихнему Санта-Клаус, и подарит ему...
И ведь верно — раздастся! И точно — скоро! Буквально с минуты на минуту.
Явится дедушка...
Вот прямо сейчас!..
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Быстро поняв что к чему, Кузнецов сел на социал, получая от немецкого правительства вполне приличное денежное пособие, и стал подрабатывать «по-черному». Отчего скоро смог обзавестись техникой и купить вполне приличную машину. И думал, что все это сойдет ему с рук. Как в бывшем Союзе. Не тут-то было!
Зашел к нему как-то в гости соцработник и вежливо так поинтересовался, на какие такие шиши он приобрел машину? И новенький телевизор. Да еще, наглец, в холодильник сунулся, где не поленился перечесть все колбасы.
— О-о, я-я!... — восхитился он благосостоянию своего подопечного. — Вы хорошо живете. Очень хорошо. Слишком хорошо!
Вы не должны иметь машину и все то, что имеете. Вы должны жить по средствам. Немецкое правительство выплачивает пособия лишь для нуждающихся людей...
Да какое твое свинячье дело! — возмутился Кузнецов. Конечно, про себя.
Вслух сказал:
— Я-я, гуд, я — он и есть, нуждающийся. А это — подарок моей любовницы.
— Вы можете назвать ее имя и адрес? — вежливо поинтересовался соцработник, вытаскивая блокнот.
Вот ведь, гад, прицепился!.. Хуже ОБХСС!
— В таком случае я не могу принять ваши объяснения, — выразил свое искренне сожаление соцработник. — Вы не должны получать соцпомощь, вы вполне можете обеспечить себя сами, без помощи немецкого народа!
Чтоб он сдох!..
Пришлось продавать машину и вообще вести себя скромнее. И даже мыться раз в неделю, потому как врезанный в трубу счетчик крутился как бешеный. И выходило, что наполнить одну ванну, не считая копеечного шампуня, стоит «чирик» баксов! А дома той воды было — хоть залейся!
А потом к нему, как водится, потянулись непрошеные визитеры, всяк из которых требовал с него деньги, грозя штрафами, пенями и описью имущества.
Не вписался Кузнецов в их жизнь.
Решил было бэушные автозапчасти гнать в Россию и Казахстан — так тут же спалился. Поместил объявление в газете, что возьмет в подарок машину — доброхоты сразу отозвались, — кому интересно платить за утилизацию своей движимости «бабки», когда ее можно кому-нибудь бесплатно подарить. Чуть не в драку ему свои «тачки» впаривали, и что интересно, все на ходу — только ключ ткни и езжай!
Разобрал он так «опелек» и еще «бээмвэшку», только кузовы одни и остались. Решил свезти их ночью на металлолом — кинул на прицеп, подвез, да подле ворот сбросил. Тут откуда ни возьмись полицейские с мигалками — руки в браслеты, морду — в капот.
Кто ты есть такой и чего тут делаешь?
Он ответил — так, мол, и так, решил помочь вашей германской экономике, сдав бесплатно для сталелитейной промышленности уйму металлолома.
Ну просто — пионер-герой!
— Найн, — грозят пальчиками и дубинками полицейские. — Сдача и переработка металлолома должна оплачиваться теми, кто его сдает! Таков порядок!
И в машину толкают, будто он преступник!
Ну все у них шиворот-навыворот!
Присудили штраф, да не маленький — пять штук!
А если нечем платить, то — шагом марш в тюрьму... Что обидно до слез. Потому что ладно бы за воровство, а то — за сдачу металлолома!
Вот ведь как все вышло-то. Боком!
Был он в Казахстане сам себе голова — «бабок» имел сколь душа просила, дом, гараж, тачка, телки. А здесь... Э-эх! Знал бы загодя — ни в жизнь в эту их Германию не сунулся!
Не повезло еврею Кузнецову на его неисторической родине.
Хотя, может, еще повезет...
Хочется надеяться, что скоро. Ну не век же ему маяться!
Вдруг раздастся звонок и на пороге явится, несмотря на лето, добрый Дедушка Мороз, по ихнему Санта-Клаус, и подарит ему...
И ведь верно — раздастся! И точно — скоро! Буквально с минуты на минуту.
Явится дедушка...
Вот прямо сейчас!..
Глава 17
Раздался звонок...
Кому бы это?..
На пороге стоял какой-то весь в пышных усах и бороде гражданин.
— Вы Кузнецов? — строго спросил он, глядя в какую-то бумажку и на Кузнецова.
— Ну? — настороженно ответил тот.
— Тогда мне к вам.
Говорил он по-немецки неважно. Примерно так же, как сам Кузнецов.
— Я представляю благотворительное общество «Земляки», — сказал незнакомец, раскрывая какое-то внушительное на вид, с печатями и росписями, удостоверение. Которое нарисовал час назад.
— Так вы точно Кузнецов?
— Ну я же сказал! — начал тихо свирепеть Кузнецов.
— А можно по-русски? — попросил старичок.
— Валяйте! По-русски даже лучше. Чего вам надо?
— Мне — ничего... Я пришел поздравить вас.
— С чем?
— Вы миллионный эмигрант из России.
— Я?!
— Вы! Уж так получилось. Мы сверили по компьютеру списки — он указал на вас. Вы — миллионный!
— И что? — пожал плечами Кузнецов.
Как будто ему от этого холодно или жарко.
— Ну, знаете ли — цифра! — обрадованно улыбнулся старичок. — Все-таки миллион! С чем разрешите вас поздравить!.. И вручить вот эту памятную грамоту...
Нарисованную два часа назад.
Кузнецов взял, повертел в руках грамоту. Где верно удостоверялось, что он был тем самым миллионным счастливцем, покинувшим пределы своей бывшей Родины ради обретения новой.
— Все, что ли? — равнодушно спросил он, бросая куда-то грамоту.
— Нет, нужно еще расписаться.
— За что?
— За сто тысяч. Евро.
— За сколько?!.. — ахнул Кузнецов.
— За сто. Эту премию учредили наши спонсоры. Сто — миллионному эмигранту. Пятьдесят — полумиллионному, двадцать пять — четвертьмиллионному.
— Где? — шумно сглотнул слюну Кузнецов, вытягивая руку.
— Что где?
— «Бабки» где?!
— Ах «бабки»... Они не здесь, они в Москве.
— Как в Москве?!
— Дело в том, что наши спонсоры в большинстве своем российские бизнесмены...
Ну да, немецкие, верно, за пятьдесят штук удавятся. Такие подарки могут делать только бывшие соотечественники, у которых денег куры не клюют.
— Они вручат вам деньги лично в Москве. Послезавтра. В торжественной обстановке.
— Почему послезавтра?
— Потому что презентация назначена на послезавтра, на пять часов вечера. Вы, конечно, приглашены. Вот ваш пригласительный, ваш экскурсионный тур в Москву, билет на самолет в два конца и пять тысяч евро наличными на карманные расходы.
Ошарашенный Кузнецов раскрыл рот.
Он бы еще сомневался, кабы не деньги. На карманные расходы!
— А можно не ехать, можно получить здесь? Мне теперь некогда.
— Ехать необязательно, — улыбнулся похожий на Дедушку Мороза старичок. — Но тогда ничего не удастся получить. Увы! Таково пожелание спонсоров. Они хотят вас видеть лично.
Кузнецов завертел в руке цветной пригласительный билет.
— Вы согласны?.. Или откажетесь?
— Я?.. Да... То есть нет, конечно!..
Вот оно и счастье. Привалило... Ценой в сто тысяч евро.
И кто бы мог подумать!..
И кто бы от такого предложения мог отказаться!
Кузнецов — не мог!..
Кому бы это?..
На пороге стоял какой-то весь в пышных усах и бороде гражданин.
— Вы Кузнецов? — строго спросил он, глядя в какую-то бумажку и на Кузнецова.
— Ну? — настороженно ответил тот.
— Тогда мне к вам.
Говорил он по-немецки неважно. Примерно так же, как сам Кузнецов.
— Я представляю благотворительное общество «Земляки», — сказал незнакомец, раскрывая какое-то внушительное на вид, с печатями и росписями, удостоверение. Которое нарисовал час назад.
— Так вы точно Кузнецов?
— Ну я же сказал! — начал тихо свирепеть Кузнецов.
— А можно по-русски? — попросил старичок.
— Валяйте! По-русски даже лучше. Чего вам надо?
— Мне — ничего... Я пришел поздравить вас.
— С чем?
— Вы миллионный эмигрант из России.
— Я?!
— Вы! Уж так получилось. Мы сверили по компьютеру списки — он указал на вас. Вы — миллионный!
— И что? — пожал плечами Кузнецов.
Как будто ему от этого холодно или жарко.
— Ну, знаете ли — цифра! — обрадованно улыбнулся старичок. — Все-таки миллион! С чем разрешите вас поздравить!.. И вручить вот эту памятную грамоту...
Нарисованную два часа назад.
Кузнецов взял, повертел в руках грамоту. Где верно удостоверялось, что он был тем самым миллионным счастливцем, покинувшим пределы своей бывшей Родины ради обретения новой.
— Все, что ли? — равнодушно спросил он, бросая куда-то грамоту.
— Нет, нужно еще расписаться.
— За что?
— За сто тысяч. Евро.
— За сколько?!.. — ахнул Кузнецов.
— За сто. Эту премию учредили наши спонсоры. Сто — миллионному эмигранту. Пятьдесят — полумиллионному, двадцать пять — четвертьмиллионному.
— Где? — шумно сглотнул слюну Кузнецов, вытягивая руку.
— Что где?
— «Бабки» где?!
— Ах «бабки»... Они не здесь, они в Москве.
— Как в Москве?!
— Дело в том, что наши спонсоры в большинстве своем российские бизнесмены...
Ну да, немецкие, верно, за пятьдесят штук удавятся. Такие подарки могут делать только бывшие соотечественники, у которых денег куры не клюют.
— Они вручат вам деньги лично в Москве. Послезавтра. В торжественной обстановке.
— Почему послезавтра?
— Потому что презентация назначена на послезавтра, на пять часов вечера. Вы, конечно, приглашены. Вот ваш пригласительный, ваш экскурсионный тур в Москву, билет на самолет в два конца и пять тысяч евро наличными на карманные расходы.
Ошарашенный Кузнецов раскрыл рот.
Он бы еще сомневался, кабы не деньги. На карманные расходы!
— А можно не ехать, можно получить здесь? Мне теперь некогда.
— Ехать необязательно, — улыбнулся похожий на Дедушку Мороза старичок. — Но тогда ничего не удастся получить. Увы! Таково пожелание спонсоров. Они хотят вас видеть лично.
Кузнецов завертел в руке цветной пригласительный билет.
— Вы согласны?.. Или откажетесь?
— Я?.. Да... То есть нет, конечно!..
Вот оно и счастье. Привалило... Ценой в сто тысяч евро.
И кто бы мог подумать!..
И кто бы от такого предложения мог отказаться!
Кузнецов — не мог!..
Глава 18
Самолет сел в Шереметьево.
С самолета сошел неопределенного вида мужчина. Который сел на маршрутку и, приехав в Москву, тут же прямиком направился в первое попавшееся отделение милиции.
— Мне бы к следователю.
— К какому? — подозрительно спросил дежурный.
— К любому. Лучше посмышленей.
— Вас избили, ограбили, изнасиловали или еще чего?
— Ни боже мой! — замахал руками гражданин. — У меня есть информация строго конфиденциального характера, которая может заинтересовать правоохранительные органы.
Сложнопроизносимое слово «конфиденциальная» возымело на дежурного нужное действие.
— Это чего, про террористов, что ли?
Посетитель многозначительно промолчал.
Его по-быстрому сопроводили к следователю.
— Чего у вас? — недовольно спросил тот.
— Вот, — ответил гражданин, вытаскивая из кармана конверт.
— Там чего? — напрягся следователь.
— Деньги, — ответил гражданин. — Пять тысяч. Долларов. Нашел сегодня на дороге, когда гулял с собакой. Хочу как сознательный гражданин сдать их правоохранительным органам.
Следователь заметно поскучнел. Потому что терпеть ненавидел сознательных, усложняющих жизнь милиции граждан.
— Хорошо, сейчас мы составим протокол о том, где вы их нашли, при каких обстоятельствах, узнаем, не было ли в вашем районе совершено краж и разбойных нападений, в которых вы принимали участие, и задержим вас на трое суток до выяснения обстоятельств.
— Зачем протокол? — всплеснул руками сознательный гражданин. — Я готов без всякого протокола.
— Да?..
Следователь оживился.
— Конечно! Я уверен, вы найдете и вернете эти деньги хозяину!
— Ну да! — совсем обрадовался следователь. — Конечно, вернем!.. Тогда большое вам спасибо от лица милиции и меня лично за ваш в высшей степени гражданский поступок!
И следователь стал трясти гражданину руку.
— Да, да, конечно, — кивал тот. — Вы знаете, я не первый раз нахожу деньги.
— Да вы что?..
— И у меня есть предчувствие, что я скоро найду еще деньги, думаю, раза в три больше, чем теперь, и, когда найду, хотел бы принести их именно вам...
— Конечно, несите! — вскричал следователь. — В любое время дня и ночи. Прямо ко мне, минуя ноль два!
— А можно вас спросить? Вернее — попросить?
— А о чем, собственно? — насторожился милиционер.
— А, собственно, о пустяке.
И сознательный гражданин вытащил из кармана фотографию.
— Завтра вот этот человек будет в Москве. Вот по этому адресу.
— Ну и что? Что нам с того? Он террорист, фальшивомонетчик или алиментщик?
— Ни то ни другое.
— За что же его тогда привлекать?
— Например, за отсутствие документов. Мне почему-то кажется, что у него не будет при себе документов. Вы ведь имеете право задержать гражданина до выяснения личности?
— Ну?..
— Вот и задержите. И держите его у себя месяц. А я пока поищу оброненные деньги. Думаю, что как раз через месяц я их найду.
— Не пойдет! — строго сказал милиционер. — Лучше потерянные деньги найти прямо сейчас. Всю потерянную сумму. Вот как пойдете снова гулять с собакой — так и найдите.
— Ну хорошо, я конечно, попробую. Но вряд ли всю сумму. Скорее всего, смогу случайно найти половину. А другую — после, через месяц. Такое у меня предчувствие.
Следователь кивнул. И поинтересовался:
— А этого, которого задержать, на каком основании задержать?
— На каком хотите. Как беспаспортного бродягу. Как международного бомжа. Как психа, который утверждает, что он немецкий подданный, грозясь подать на всех в Гаагский суд.
— Маловато будет, — вздохнул милиционер. — А что, если он возьмет на себя какое-нибудь особо тяжкое преступление. У нас как раз есть подходящие «висяки» — нутам изнасилование, пара разбойных, расчлененка. Тогда хоть на двадцать лет! Без вопросов! С нашим привеликим удовольствием!
— А он сознается?
— Будьте уверены, — заверил следователь. — Не таких кололи!
— Нет, расчлененка это слишком, — поморщился гражданин. — Пусть будет что-нибудь попроще. Нутам воровство или угон.
— Ну ладно, пусть будет угон, — вздохнул следователь, который хотел избавить свой отдел от «глухаря».
Гражданин кивнул и было пошел.
Но его задержали! Да нет — на минутку.
— Слушай, а зачем тебе это надо? — шепотом спросил следователь. — Нет, я не к тому, но просто интересно!
— Зачем?.. Например, затем, что я собираюсь на курорт. С его женой, — задумчиво ответил гражданин. — И хотел бы, чтобы ее муж не мешал нашему счастью. Один месяц!
— Ну ты ловкач! — понятливо заржал милиционер. — Я бы до такого не додумался...
А дальше все пошло как по писаному.
В протоколе задержания...
С самолета сошел неопределенного вида мужчина. Который сел на маршрутку и, приехав в Москву, тут же прямиком направился в первое попавшееся отделение милиции.
— Мне бы к следователю.
— К какому? — подозрительно спросил дежурный.
— К любому. Лучше посмышленей.
— Вас избили, ограбили, изнасиловали или еще чего?
— Ни боже мой! — замахал руками гражданин. — У меня есть информация строго конфиденциального характера, которая может заинтересовать правоохранительные органы.
Сложнопроизносимое слово «конфиденциальная» возымело на дежурного нужное действие.
— Это чего, про террористов, что ли?
Посетитель многозначительно промолчал.
Его по-быстрому сопроводили к следователю.
— Чего у вас? — недовольно спросил тот.
— Вот, — ответил гражданин, вытаскивая из кармана конверт.
— Там чего? — напрягся следователь.
— Деньги, — ответил гражданин. — Пять тысяч. Долларов. Нашел сегодня на дороге, когда гулял с собакой. Хочу как сознательный гражданин сдать их правоохранительным органам.
Следователь заметно поскучнел. Потому что терпеть ненавидел сознательных, усложняющих жизнь милиции граждан.
— Хорошо, сейчас мы составим протокол о том, где вы их нашли, при каких обстоятельствах, узнаем, не было ли в вашем районе совершено краж и разбойных нападений, в которых вы принимали участие, и задержим вас на трое суток до выяснения обстоятельств.
— Зачем протокол? — всплеснул руками сознательный гражданин. — Я готов без всякого протокола.
— Да?..
Следователь оживился.
— Конечно! Я уверен, вы найдете и вернете эти деньги хозяину!
— Ну да! — совсем обрадовался следователь. — Конечно, вернем!.. Тогда большое вам спасибо от лица милиции и меня лично за ваш в высшей степени гражданский поступок!
И следователь стал трясти гражданину руку.
— Да, да, конечно, — кивал тот. — Вы знаете, я не первый раз нахожу деньги.
— Да вы что?..
— И у меня есть предчувствие, что я скоро найду еще деньги, думаю, раза в три больше, чем теперь, и, когда найду, хотел бы принести их именно вам...
— Конечно, несите! — вскричал следователь. — В любое время дня и ночи. Прямо ко мне, минуя ноль два!
— А можно вас спросить? Вернее — попросить?
— А о чем, собственно? — насторожился милиционер.
— А, собственно, о пустяке.
И сознательный гражданин вытащил из кармана фотографию.
— Завтра вот этот человек будет в Москве. Вот по этому адресу.
— Ну и что? Что нам с того? Он террорист, фальшивомонетчик или алиментщик?
— Ни то ни другое.
— За что же его тогда привлекать?
— Например, за отсутствие документов. Мне почему-то кажется, что у него не будет при себе документов. Вы ведь имеете право задержать гражданина до выяснения личности?
— Ну?..
— Вот и задержите. И держите его у себя месяц. А я пока поищу оброненные деньги. Думаю, что как раз через месяц я их найду.
— Не пойдет! — строго сказал милиционер. — Лучше потерянные деньги найти прямо сейчас. Всю потерянную сумму. Вот как пойдете снова гулять с собакой — так и найдите.
— Ну хорошо, я конечно, попробую. Но вряд ли всю сумму. Скорее всего, смогу случайно найти половину. А другую — после, через месяц. Такое у меня предчувствие.
Следователь кивнул. И поинтересовался:
— А этого, которого задержать, на каком основании задержать?
— На каком хотите. Как беспаспортного бродягу. Как международного бомжа. Как психа, который утверждает, что он немецкий подданный, грозясь подать на всех в Гаагский суд.
— Маловато будет, — вздохнул милиционер. — А что, если он возьмет на себя какое-нибудь особо тяжкое преступление. У нас как раз есть подходящие «висяки» — нутам изнасилование, пара разбойных, расчлененка. Тогда хоть на двадцать лет! Без вопросов! С нашим привеликим удовольствием!
— А он сознается?
— Будьте уверены, — заверил следователь. — Не таких кололи!
— Нет, расчлененка это слишком, — поморщился гражданин. — Пусть будет что-нибудь попроще. Нутам воровство или угон.
— Ну ладно, пусть будет угон, — вздохнул следователь, который хотел избавить свой отдел от «глухаря».
Гражданин кивнул и было пошел.
Но его задержали! Да нет — на минутку.
— Слушай, а зачем тебе это надо? — шепотом спросил следователь. — Нет, я не к тому, но просто интересно!
— Зачем?.. Например, затем, что я собираюсь на курорт. С его женой, — задумчиво ответил гражданин. — И хотел бы, чтобы ее муж не мешал нашему счастью. Один месяц!
— Ну ты ловкач! — понятливо заржал милиционер. — Я бы до такого не додумался...
А дальше все пошло как по писаному.
В протоколе задержания...
Глава 19
Нет, все-таки есть в жизни счастье! Вот не было, не было, а тут — раз и привалило! Как с куста!..
Счастливец, нежданно-негаданно ставший миллионным переселенцем из России, сошел с трапа самолета. В аэропорту его встречали немногочисленные и неофициальные лица. В одном-единственном лице. Которое прибывший в упор не узнал, хоть видел его не далее как сутки назад.
Herr Kuznezov шел по аэропорту, и жизнь представлялась ему сплошным праздником. Почти карнавалом.
А карнавал и был!..
Потому что не успел он выйти в зал, как к нему подскочил шустрый «бомбила», который, ухватив его за рукав, потянул к своей машине.
— Вам куда, в центр?.. Доставим айн момент, с ветерком и мимо пробок. Если нужна гостиница, могу посоветовать, если насчет досуга — тоже, если надо валюту сдать — хоть сейчас...
Herr Kuznezov пытался упираться, но куда там — водитель толкал его, как бульдозер, напирая всем телом и пихая со всех сторон коленками.
— Всего-то сто баксов... Восемьдесят... Ну хорошо, пятьдесят... Ну ладно — сорок... Тебе чего — тридцатки жаль? Разве это деньги?.. Это ж почти как на маршрутке, только там давка и карманники — вмиг кошель срежут. Верно тебе говорю!.. А со мной надежно, как в Сбербанке!..
Подтащил, впихнул пассажира в потрепанную «Ауди», заскочил сам, торопясь, захлопнул дверцу.
— Ну что, поехали, камрад?
Поехали.
Тридцатки Кузнецову было жаль, но сегодня к вечеру он должен был разбогатеть. На целых сто тысяч. Так стоило ли мелочиться.
Всю дорогу водитель травил ему разные байки и рассказывал анекдоты, и отчего-то иногда его голос казался Кузнецову знакомым. Хотя — откуда? Он и в Москве-то несколько лет не был...
Въехали в город. Возле метро «бомбила» притормозил.
— Слушай, тут такое дело, мне за сигаретами смотаться надо! — сказал он. — Кончились, заразы... Ты это, подожди. Если чего надо — скажи, я куплю.
Но пассажиру ничего не требовалось.
— Я счас, я мигом — айн секунд!..
И водитель нырнул в переход. Он так торопился, что даже забыл вытащить ключ из замка зажигания.
Через айн секунд он не появился.
И через цвай тоже.
Через драй секунд возле автомобиля остановился мотоциклист. Дэпээсник. Подошел. Сунулся в окно, козырнул.
— Сержант Михеев... Знак видите?.. Тут стоять запрещено. Давайте — проезжайте.
Пассажир занервничал.
— Я сейчас, водитель куда-то убежал.
Милиционер обошел машину, лениво глянул на номера, отошел к мотоциклу, поднес к лицу рацию, вернулся.
— Ну и где он?
Водителя не было — отскочил на секунду и запропастился куда-то!
— Ваши документы, пожалуйста.
— Я же говорю — водитель за сигаретами ушел.
— Без ключей? — кивнул милиционер на торчащий в замке ключ зажигания. — Документы!
— На машину?
— Нет — ваши!
Ах, его...
— Да-да, сейчас, — захлопал себя Herr Kuznezov по карманам, — только что были, вот только что, минуту назад...
Только что были, а теперь — найн!
Ай-ай, как же так!..
— Сейчас, сейчас...
Но документы, как назло, не находились. Милиционер сунул руку в салон и выдернул из замка ключ.
— Ну что — попался! — зловеще сказал он.
— Кто? — не понял пассажир.
— Ты!.. Эта машина числится в угоне! Со вчерашнего вечера! Ты что, думал — на дурака проскочить?
— Да вы что! — искренне возмутился Herr Kuznezov. — Я гражданин Германии!
— Ага, — кивнул дэпээсник. — Тогда документы покаж! Ну!
— Я их... я их потерял, — сник беспаспортный гражданин Германии.
— И как оказался в машине, конечно, тоже не помнишь?
— Ну почему не помню — я взял такси, чтобы ехать на вручение мне премии. Я миллионный переселенец из России!
— И сколь вам дают за переселение? — ухмыльнулся дэпээсник.
— Сто тысяч евро! — гордо сообщил Кузнецов.
— Ну да, — согласно кивнул милиционер. — Тю!.. Ты бы лучше про Нобелевскую премию мне уши тер, она побольше будет. Чего мелочиться-то?
— Но я не шучу! — вскричал миллионный переселенец.
— Я — тоже! Вот что, гражданин, — пройдемте, во избежание!
И дэпээсник стал бесцеремонно выволакивать Herr Kuznezov за шкирку из угнанной им машины. Тот сопротивлялся, отчего милиционер свирепел все больше, уверяясь в том, что тот точно — злодей.
Все это напоминало сущий бред!
— Вы не имеете права! Мне на презентацию, мне сто тысяч получать! — вопил угонщик.
— Будет тебе презентация, — обещал ему дэпээсник.
Презентация проходила в недалеком отделении милиции.
— Ай-ай! — дружелюбно покачал головой следователь. — Машина в угоне, ключ в замке, документов нет, вместо них несешь какую-то чушь... Как же так?
— Я все объясню, — торопливо бормотал задержанный. — Я прилетел и взял в аэропорту машину, чтобы доехать до города, водитель пошел за сигаретами, а тут вдруг гаишник, а документы куда-то, как назло, пропали. Наверное, это водитель машину украл, а меня подставил...
— Во дает! — хохотнул следователь. — Придумал бы чего получше — выходит, водитель угнал машину, чтобы левачить на ней в аэропорту, и даже номера при этом не поменял! Он что — такой непроходимый болван?
Ты не лепи горбатого — ты лучше колись сразу!..
Herr Kuznezov раскололся не сразу, но скоро. Оказывается, он мало что угнал принадлежащую гражданину Цхеидзе машину марки «Ауди», он еще до того совершил три разбойных нападения в этом же районе, два изнасилования, одну расчлененку и семь квартирных краж!
В чем под тяжестью неопровержимых улик чистосердечно признался, собственноручно написав признательные показания. В общем, редкостным злодеем оказался неизвестный беспаспортный гражданин, задержанный на месте преступления благодаря бдительности наших правоохранительных органов!
А того водителя, конечно, не нашли. Потому что его не было никогда...
Вернее, не стало.
Сбежавший водитель заскочил в ближайший туалет, где, закрывшись в кабинке, снял одежду и стер грим. И переоделся в другую одежду. После чего отправился в аэропорт, откуда только что приехал. Билету него уже был. Целых три. На три разных паспорта. На трех разных людей. С одним лицом.
Самолет на Берлин вылетал через пятьдесят минут.
Когда Herr Kuznezov еще только в отделение доставили...
По прилете в берлинский аэропорт гражданин снова зашел в туалет, разорвал в мелкие клочки и спустил в унитаз использованный билет. И паспорт.
И отправился в отель.
Где, запершись в ванной комнате и пустив воду, встал пред зеркалом. Но при этом смотрел он не в зеркало, а на фотографию гражданина Германии Herr Kuznezov. Того, что уже начал давать в Москве признательные показания.
Щечки... Щечки у него покруглее будут. Придется засунуть за зубы по куску поролона, которые «оттопырят» щеки. Нет, еще немного. И сдвинуть их чуть назад...
Да, вот так...
Жевать, конечно, с таким «наполнителем» неудобно, но ходить, разговаривать и улыбаться можно!
Теперь нос...
С носом ничего не сделать, нос на фото будет покороче на полсантиметра — ну не отрезать же его! Жалко отрезать, а ну как в следующий раз потребуется нос надставлять?.. Просто нужно будет, когда дойдет до проверки документов, откидывать голову чуть назад, вот так... Да, в таком ракурсе разница почти не ощущается.
Подбородок... Можно визуально расширить за счет легкой щетины. Так он раздастся вширь.
Нижнюю губу лучше чуть выдвигать вперед.
Ага, так!..
Уши...
Лучше прикрыть волосами. Надеюсь, прическу гражданам ФРГ менять не возбраняется?
Брови...
Придется немного выщипать. Щипчиками, которые имеют обыкновение использовать дамы. И курсанты спецучебок на занятиях по гриму.
Теперь прическа — ну это самое простое.
Ну что — похож?..
Последние мазки были нанесены — портрет закончен. Вернее, копия с портрета оригинала. Потому что оригиналом был сидящий в Москве, в Матросской Тишине, Herr Kuznezov, а он лишь копией. Но очень приличной копией. Такой, что с первого взгляда не отличить. А кто станет на него смотреть во второй раз?..
Вот что значит рука мастера!
Теперь он — Alexandro Kuznezov, недавний беженец из Казахстана. Вот его нос, рот, уши. Его аусвайс, заграничный паспорт, водительские права, медстраховка. Месяц всеми этими бумажками можно будет пользоваться без всякого зазрения совести. А дольше — ему и не требуется...
А теперь надобно бы заняться делом. Тем, ради которого он здесь оказался, и язык изучал, и пиво в немереных литрах пил, и сосиски требовал мелко резать.
Пора бы!..
И честь знать!..
Счастливец, нежданно-негаданно ставший миллионным переселенцем из России, сошел с трапа самолета. В аэропорту его встречали немногочисленные и неофициальные лица. В одном-единственном лице. Которое прибывший в упор не узнал, хоть видел его не далее как сутки назад.
Herr Kuznezov шел по аэропорту, и жизнь представлялась ему сплошным праздником. Почти карнавалом.
А карнавал и был!..
Потому что не успел он выйти в зал, как к нему подскочил шустрый «бомбила», который, ухватив его за рукав, потянул к своей машине.
— Вам куда, в центр?.. Доставим айн момент, с ветерком и мимо пробок. Если нужна гостиница, могу посоветовать, если насчет досуга — тоже, если надо валюту сдать — хоть сейчас...
Herr Kuznezov пытался упираться, но куда там — водитель толкал его, как бульдозер, напирая всем телом и пихая со всех сторон коленками.
— Всего-то сто баксов... Восемьдесят... Ну хорошо, пятьдесят... Ну ладно — сорок... Тебе чего — тридцатки жаль? Разве это деньги?.. Это ж почти как на маршрутке, только там давка и карманники — вмиг кошель срежут. Верно тебе говорю!.. А со мной надежно, как в Сбербанке!..
Подтащил, впихнул пассажира в потрепанную «Ауди», заскочил сам, торопясь, захлопнул дверцу.
— Ну что, поехали, камрад?
Поехали.
Тридцатки Кузнецову было жаль, но сегодня к вечеру он должен был разбогатеть. На целых сто тысяч. Так стоило ли мелочиться.
Всю дорогу водитель травил ему разные байки и рассказывал анекдоты, и отчего-то иногда его голос казался Кузнецову знакомым. Хотя — откуда? Он и в Москве-то несколько лет не был...
Въехали в город. Возле метро «бомбила» притормозил.
— Слушай, тут такое дело, мне за сигаретами смотаться надо! — сказал он. — Кончились, заразы... Ты это, подожди. Если чего надо — скажи, я куплю.
Но пассажиру ничего не требовалось.
— Я счас, я мигом — айн секунд!..
И водитель нырнул в переход. Он так торопился, что даже забыл вытащить ключ из замка зажигания.
Через айн секунд он не появился.
И через цвай тоже.
Через драй секунд возле автомобиля остановился мотоциклист. Дэпээсник. Подошел. Сунулся в окно, козырнул.
— Сержант Михеев... Знак видите?.. Тут стоять запрещено. Давайте — проезжайте.
Пассажир занервничал.
— Я сейчас, водитель куда-то убежал.
Милиционер обошел машину, лениво глянул на номера, отошел к мотоциклу, поднес к лицу рацию, вернулся.
— Ну и где он?
Водителя не было — отскочил на секунду и запропастился куда-то!
— Ваши документы, пожалуйста.
— Я же говорю — водитель за сигаретами ушел.
— Без ключей? — кивнул милиционер на торчащий в замке ключ зажигания. — Документы!
— На машину?
— Нет — ваши!
Ах, его...
— Да-да, сейчас, — захлопал себя Herr Kuznezov по карманам, — только что были, вот только что, минуту назад...
Только что были, а теперь — найн!
Ай-ай, как же так!..
— Сейчас, сейчас...
Но документы, как назло, не находились. Милиционер сунул руку в салон и выдернул из замка ключ.
— Ну что — попался! — зловеще сказал он.
— Кто? — не понял пассажир.
— Ты!.. Эта машина числится в угоне! Со вчерашнего вечера! Ты что, думал — на дурака проскочить?
— Да вы что! — искренне возмутился Herr Kuznezov. — Я гражданин Германии!
— Ага, — кивнул дэпээсник. — Тогда документы покаж! Ну!
— Я их... я их потерял, — сник беспаспортный гражданин Германии.
— И как оказался в машине, конечно, тоже не помнишь?
— Ну почему не помню — я взял такси, чтобы ехать на вручение мне премии. Я миллионный переселенец из России!
— И сколь вам дают за переселение? — ухмыльнулся дэпээсник.
— Сто тысяч евро! — гордо сообщил Кузнецов.
— Ну да, — согласно кивнул милиционер. — Тю!.. Ты бы лучше про Нобелевскую премию мне уши тер, она побольше будет. Чего мелочиться-то?
— Но я не шучу! — вскричал миллионный переселенец.
— Я — тоже! Вот что, гражданин, — пройдемте, во избежание!
И дэпээсник стал бесцеремонно выволакивать Herr Kuznezov за шкирку из угнанной им машины. Тот сопротивлялся, отчего милиционер свирепел все больше, уверяясь в том, что тот точно — злодей.
Все это напоминало сущий бред!
— Вы не имеете права! Мне на презентацию, мне сто тысяч получать! — вопил угонщик.
— Будет тебе презентация, — обещал ему дэпээсник.
Презентация проходила в недалеком отделении милиции.
— Ай-ай! — дружелюбно покачал головой следователь. — Машина в угоне, ключ в замке, документов нет, вместо них несешь какую-то чушь... Как же так?
— Я все объясню, — торопливо бормотал задержанный. — Я прилетел и взял в аэропорту машину, чтобы доехать до города, водитель пошел за сигаретами, а тут вдруг гаишник, а документы куда-то, как назло, пропали. Наверное, это водитель машину украл, а меня подставил...
— Во дает! — хохотнул следователь. — Придумал бы чего получше — выходит, водитель угнал машину, чтобы левачить на ней в аэропорту, и даже номера при этом не поменял! Он что — такой непроходимый болван?
Ты не лепи горбатого — ты лучше колись сразу!..
Herr Kuznezov раскололся не сразу, но скоро. Оказывается, он мало что угнал принадлежащую гражданину Цхеидзе машину марки «Ауди», он еще до того совершил три разбойных нападения в этом же районе, два изнасилования, одну расчлененку и семь квартирных краж!
В чем под тяжестью неопровержимых улик чистосердечно признался, собственноручно написав признательные показания. В общем, редкостным злодеем оказался неизвестный беспаспортный гражданин, задержанный на месте преступления благодаря бдительности наших правоохранительных органов!
А того водителя, конечно, не нашли. Потому что его не было никогда...
Вернее, не стало.
Сбежавший водитель заскочил в ближайший туалет, где, закрывшись в кабинке, снял одежду и стер грим. И переоделся в другую одежду. После чего отправился в аэропорт, откуда только что приехал. Билету него уже был. Целых три. На три разных паспорта. На трех разных людей. С одним лицом.
Самолет на Берлин вылетал через пятьдесят минут.
Когда Herr Kuznezov еще только в отделение доставили...
По прилете в берлинский аэропорт гражданин снова зашел в туалет, разорвал в мелкие клочки и спустил в унитаз использованный билет. И паспорт.
И отправился в отель.
Где, запершись в ванной комнате и пустив воду, встал пред зеркалом. Но при этом смотрел он не в зеркало, а на фотографию гражданина Германии Herr Kuznezov. Того, что уже начал давать в Москве признательные показания.
Щечки... Щечки у него покруглее будут. Придется засунуть за зубы по куску поролона, которые «оттопырят» щеки. Нет, еще немного. И сдвинуть их чуть назад...
Да, вот так...
Жевать, конечно, с таким «наполнителем» неудобно, но ходить, разговаривать и улыбаться можно!
Теперь нос...
С носом ничего не сделать, нос на фото будет покороче на полсантиметра — ну не отрезать же его! Жалко отрезать, а ну как в следующий раз потребуется нос надставлять?.. Просто нужно будет, когда дойдет до проверки документов, откидывать голову чуть назад, вот так... Да, в таком ракурсе разница почти не ощущается.
Подбородок... Можно визуально расширить за счет легкой щетины. Так он раздастся вширь.
Нижнюю губу лучше чуть выдвигать вперед.
Ага, так!..
Уши...
Лучше прикрыть волосами. Надеюсь, прическу гражданам ФРГ менять не возбраняется?
Брови...
Придется немного выщипать. Щипчиками, которые имеют обыкновение использовать дамы. И курсанты спецучебок на занятиях по гриму.
Теперь прическа — ну это самое простое.
Ну что — похож?..
Последние мазки были нанесены — портрет закончен. Вернее, копия с портрета оригинала. Потому что оригиналом был сидящий в Москве, в Матросской Тишине, Herr Kuznezov, а он лишь копией. Но очень приличной копией. Такой, что с первого взгляда не отличить. А кто станет на него смотреть во второй раз?..
Вот что значит рука мастера!
Теперь он — Alexandro Kuznezov, недавний беженец из Казахстана. Вот его нос, рот, уши. Его аусвайс, заграничный паспорт, водительские права, медстраховка. Месяц всеми этими бумажками можно будет пользоваться без всякого зазрения совести. А дольше — ему и не требуется...
А теперь надобно бы заняться делом. Тем, ради которого он здесь оказался, и язык изучал, и пиво в немереных литрах пил, и сосиски требовал мелко резать.
Пора бы!..
И честь знать!..
Глава 20
И задачка-то была пустяшная, с которой любой средней руки филер мог справиться в два счета, и кто бы мог подумать, что она вырастит в такие проблемы!
А все из-за места действия, которое — страна Германия.
В России бы он снял соседнюю с «объектом» квартиру и, просверлив в стене дырки, сунулся в чужое жилище микрофонами и объективами видеокамер. Снял, даже если бы она не сдавалась. Если бы она не сдавалась — он бы дал ее жильцам денег. Много. Больше, чем эта квартира стоит. И попросил поотсутствовать пару недель, съездив к родственникам в деревню. Чтобы обкатать приобретенный на их имя «Мерседес».
Или улучшил бы их жилищные условия, переселив из «хрущобы» в престижный новострой.
Или, если бы они уперлись, — припугнул, сказав, что «типа их хата, в натуре, приглянулась его телке, и вести гнилые базары с фраерами, которые не понимают собственного счастья, он не намерен. А буде они станут выкобениваться, переселит их без их согласия в семнадцатый квартал... местного кладбища!..». И все — и его сразу же бы поняли и вмиг освободили принадлежащие им квадратные метры.
Там...
Но не здесь...
С законопослушными до испуга немцами эти приемчики не проходили. Те, может быть, и не прочь были заработать, но желали делать все по букве закона, требуя присутствия своего адвоката и заполнения стостраничных договоров.
Как прикажете здесь работать бедному-несчастному шпиону?!. Не вырезать же ради завладения подходящей квартирой мирное немецкое население. Ну не война же в самом деле!
Нет, тут желательно обойтись без крови. Лишней...
Утречком к дому, который стоял против того дома, что стоял против дома объекта, подкатил микроавтобус, из которого вылез бравого вида электрик в синем ладном комбинезоне. Он распахнул задние дверцы, вытянул из салона длинную алюминиевую лестницу, разложил ее, сощелкнул, увеличив втрое, после чего подтащил к стене и, уперев в землю, поднял.
Там, куда он собирался лезть, к стене был прибит фонарь. Который, наверное, не горел. Иначе зачем бы он приехал?
— Этот фонарь... его давно пора убрать с фасада, — ворчливо сказал проходивший мимо пожилой немец.
— Я-я!.. Гут, гут! — радостно заулыбался электрик. — Я-я!
— Вы приехали его убрать?
— Я-я! Гут, гут! — закивал электрик.
И побыстрей полез по лестнице вверх.
На уровне третьего этажа он встал на специальной площадке и стал возиться с фонарем, чего-то там откручивая и прикручивая.
И верно — фонарь он демонтировал.
И вместо него повесил другой.
Но почему-то точно такой же и даже с теми же самыми царапинами.
Фонарь остался таким, каким был прежде. Но его возможности значительно расширились. Теперь он не только давал свет, но и изображение. Транслируя его по вмазанному в стену с помощью замазки и втоптанному в землю тонкому кабелю.
Электрик сделал свое дело и, аккуратно собрав лестницу, уехал. В другой город. Где бросил свою машину на стоянке перед супермаркетом. Вместе с лестницей. Зато взял старый фонарь. Который намеревался со временем вернуть на место.
На следующий день «электрик» вновь оказался подле того квартала. Где светил фонарь. На этот раз он был на машине с затемненными стеклами. И не в синем комбинезоне, а во вполне респектабельном костюме. И с другим лицом.
Проезжая мимо известного ему дома, он открыл верхний, в крыше, люк и, сбросив скорость и придерживая руль животом, на несколько мгновений освободил руки, взяв в них рогатку...
Да нет, не ту, что строгают из раздвоенного сучка, а резинку выдергивают из отцовских трусов, а спортивную, с особо эластичной резиной и лазерным прицелом.
Бросив руль, он вытянул резину и тут же отпустил ее. «Пулька» вылетела из люка и умчалась куда-то в темноту.
Машина чуть вильнула, но тут же выровнялась и поехала себе дальше. Как ни в чем не бывало.
«Пулька», которая была скатана из желатина с начинкой из капельки прозрачного, какого полно в любом магазине, клея, угодила в окно, расплющившись от удара о стекло. И превратилась в просто мутное пятно. Со случайной соринкой посредине.
Соринка была микрофоном.
Пятно — пластырем, удерживающим микрофон, и одновременно мембраной, улавливающей мельчайшие колебания оконного стекла. И если кто-нибудь там, за окном, кашлял, или говорил по телефону, или вздыхал, или издавал любой другой звук, то стекло дрожало, передавая свои вибрации микрофону...
Все это старо как мир... Тайного сыска...
Что капля — нынче вон уже мух с тараканами приспосабливают к тому, чтобы они таскали на себе шпионскую аппаратуру, протискиваясь в любые щели. Беда лишь одна — запустишь такого напичканного дорогушей электроникой супершпиона в жилище к «объекту», а тот его, не разобравшись — р-раз! — тапочком или мухобойкой, да прямо по микрофону!.. Он же считает, что это просто таракан! Отсюда неизбежен перерасход финансовых средств. И микрофонов. Но, говорят, теперь с этой напастью станут бороться, одевая мух и тараканов в кевларовые бронежилетики...
А все из-за места действия, которое — страна Германия.
В России бы он снял соседнюю с «объектом» квартиру и, просверлив в стене дырки, сунулся в чужое жилище микрофонами и объективами видеокамер. Снял, даже если бы она не сдавалась. Если бы она не сдавалась — он бы дал ее жильцам денег. Много. Больше, чем эта квартира стоит. И попросил поотсутствовать пару недель, съездив к родственникам в деревню. Чтобы обкатать приобретенный на их имя «Мерседес».
Или улучшил бы их жилищные условия, переселив из «хрущобы» в престижный новострой.
Или, если бы они уперлись, — припугнул, сказав, что «типа их хата, в натуре, приглянулась его телке, и вести гнилые базары с фраерами, которые не понимают собственного счастья, он не намерен. А буде они станут выкобениваться, переселит их без их согласия в семнадцатый квартал... местного кладбища!..». И все — и его сразу же бы поняли и вмиг освободили принадлежащие им квадратные метры.
Там...
Но не здесь...
С законопослушными до испуга немцами эти приемчики не проходили. Те, может быть, и не прочь были заработать, но желали делать все по букве закона, требуя присутствия своего адвоката и заполнения стостраничных договоров.
Как прикажете здесь работать бедному-несчастному шпиону?!. Не вырезать же ради завладения подходящей квартирой мирное немецкое население. Ну не война же в самом деле!
Нет, тут желательно обойтись без крови. Лишней...
Утречком к дому, который стоял против того дома, что стоял против дома объекта, подкатил микроавтобус, из которого вылез бравого вида электрик в синем ладном комбинезоне. Он распахнул задние дверцы, вытянул из салона длинную алюминиевую лестницу, разложил ее, сощелкнул, увеличив втрое, после чего подтащил к стене и, уперев в землю, поднял.
Там, куда он собирался лезть, к стене был прибит фонарь. Который, наверное, не горел. Иначе зачем бы он приехал?
— Этот фонарь... его давно пора убрать с фасада, — ворчливо сказал проходивший мимо пожилой немец.
— Я-я!.. Гут, гут! — радостно заулыбался электрик. — Я-я!
— Вы приехали его убрать?
— Я-я! Гут, гут! — закивал электрик.
И побыстрей полез по лестнице вверх.
На уровне третьего этажа он встал на специальной площадке и стал возиться с фонарем, чего-то там откручивая и прикручивая.
И верно — фонарь он демонтировал.
И вместо него повесил другой.
Но почему-то точно такой же и даже с теми же самыми царапинами.
Фонарь остался таким, каким был прежде. Но его возможности значительно расширились. Теперь он не только давал свет, но и изображение. Транслируя его по вмазанному в стену с помощью замазки и втоптанному в землю тонкому кабелю.
Электрик сделал свое дело и, аккуратно собрав лестницу, уехал. В другой город. Где бросил свою машину на стоянке перед супермаркетом. Вместе с лестницей. Зато взял старый фонарь. Который намеревался со временем вернуть на место.
На следующий день «электрик» вновь оказался подле того квартала. Где светил фонарь. На этот раз он был на машине с затемненными стеклами. И не в синем комбинезоне, а во вполне респектабельном костюме. И с другим лицом.
Проезжая мимо известного ему дома, он открыл верхний, в крыше, люк и, сбросив скорость и придерживая руль животом, на несколько мгновений освободил руки, взяв в них рогатку...
Да нет, не ту, что строгают из раздвоенного сучка, а резинку выдергивают из отцовских трусов, а спортивную, с особо эластичной резиной и лазерным прицелом.
Бросив руль, он вытянул резину и тут же отпустил ее. «Пулька» вылетела из люка и умчалась куда-то в темноту.
Машина чуть вильнула, но тут же выровнялась и поехала себе дальше. Как ни в чем не бывало.
«Пулька», которая была скатана из желатина с начинкой из капельки прозрачного, какого полно в любом магазине, клея, угодила в окно, расплющившись от удара о стекло. И превратилась в просто мутное пятно. Со случайной соринкой посредине.
Соринка была микрофоном.
Пятно — пластырем, удерживающим микрофон, и одновременно мембраной, улавливающей мельчайшие колебания оконного стекла. И если кто-нибудь там, за окном, кашлял, или говорил по телефону, или вздыхал, или издавал любой другой звук, то стекло дрожало, передавая свои вибрации микрофону...
Все это старо как мир... Тайного сыска...
Что капля — нынче вон уже мух с тараканами приспосабливают к тому, чтобы они таскали на себе шпионскую аппаратуру, протискиваясь в любые щели. Беда лишь одна — запустишь такого напичканного дорогушей электроникой супершпиона в жилище к «объекту», а тот его, не разобравшись — р-раз! — тапочком или мухобойкой, да прямо по микрофону!.. Он же считает, что это просто таракан! Отсюда неизбежен перерасход финансовых средств. И микрофонов. Но, говорят, теперь с этой напастью станут бороться, одевая мух и тараканов в кевларовые бронежилетики...