Ильин Андрей. Ревизор 007

   Вторым заходом он прикупил взвод армейского спецназа в полном вооружении. Эти стоили втрое дороже чеченцев, потому что были не сами по себе, были армией. И по той причине не могли торчать без дела у черта на куличках в ущерб службе. Но Ревизор все же сторговался с командиром полка на два отделения спецназа, на два дня, за два новеньких, ему и начштаба, джипа.
   Для доставки спецназа в день Икс пришлось зафрахтовать на месяц грузовой «ан».
   Затем Ревизор подмазал милицию и командира местного ОМОНа, чтобы исключить их участие в конфликте на стороне противника. Он популярно, за сто тысяч «зелени», объяснил, что могут быть небольшие разборки между ним и местным криминалитетом и что не стоит на них обращать внимания. Он сам справится.
   Пока Ревизор «наводил мосты», нанятые им шустрые ребята скупали у рабочих и служащих комбината акции по баснословно высокой цене. Конкуренты не могли дать такой цены, и акции перетекли к бизнесмену Сашку.
   Но их было мало.
   Тогда Сашок напечатал три пуда хорошо исполненных фальшивых акций и разом выбросил их на рынок, сбив тем цену до нижних пределов. Держатели акций в панике сбросили акции с рук. В руки предприимчивого бизнесмена Сашка. Он скупил все, в том числе поддельные акции. Но и в том числе настоящие, по цене почти такой же, как фальшивые. Конечно, с фальшивками разобрались и изъяли их из обращения, но было поздно, сорок с лишним процентов акций оказались в руках Сашка. Который был ни при чем, потому что больше других пострадал от фальшивомонетчиков.
   Конкуренты тоже подсчитали проценты и наехали на удачливого скупщика акций, назначив стрелку.
   На стрелку разбирающиеся стороны прибыли не одни. Прибыли со своими «крышами». Конкуренты притащили две дюжины бритоголовых братков со шпалерами в карманах.
   Сашок скромно рассадил в стороне пятьдесят хмурых чеченцев.
   И вежливо поинтересовался:
   — Кто хотел говорить за комбинат?
   — На понт берешь?
   — Кончай базарить. Давай по делу.
   — Хочешь по делу — давай по делу.
   Из машин полез привлеченный конкурентами тюремный СОБР с автоматами наперевес. Чеченцы зло ощерились на камуфляж.
   — Может, все-таки обойдемся без войны?
   — Обойдемся, если отдашь свою долю.
   — А если не отдам?
   Сашок небрежно махнул рукой.
   По условному знаку из ближнего леса выкатились и мгновенно рассредоточились по местности два отделения армейского спецназа. Они разбросали, уперли в грунт сошки ручных пулеметов, раскрыли коробки с лентами, разложили перед собой веером ручные гранаты. Снайперы сбросили крышки с объективов оптических прицелов снайперских винтовок. Минометный расчет поставил на плиту ствол миномета.
   Спецназовцы действовали так, как их учили. Как если бы в реальных боевых.
   — Ну война так война...
   Но никакой войны быть не могло.
   Собровцы быстро собрались и, разбежавшись по машинам, уехали. Братва ошарашенно смотрела в тонкие дула ручных пулеметов.
   — Предлагаю решить миром. Предлагаю так — мне комбинат, вам половина продукции на пять лет вперед, — сказал Сашок.
   Это было очень щедрое предложение. Потому что с такой «крышей» он мог взять все.
   — Лады.
   Один из крупнейших в стране нефтекомбинатов перешел под контроль Ревизора. Который стал сразу всем нужен.
   — Мы бы хотели с вами переговорить по одному очень важному делу, — сладким голоском пропел Председатель Союза промышленников и предпринимателей.
   О'кей, почему же не поговорить. С человеком, который был в спецбоксе, был там в компании с Первым и, значит, участвует в заговоре, играя в нем не последнюю роль.
   — Конечно, с большим моим удовольствием...
   Есть поклевка!
   — Э, слушай, ну ты, блин, где совсем? Я тут с попами уже перебазарил.
   — С какими попами?
   — Да с теми, блин, которых ты хотел.
   — Я хотел?
   — Ты, блин, конкретно с башки съехал! Ну те, которые янки.
   — Ах эти... Нужны они мне теперь...
   — Они тебе — не знаю. А ты им — точно. Я как про тебя болтанул, они аж задохлись от счастья...
   Еще одна поклевка! Теперь не нужно ломиться в закрытую дверь, вызывая ненужные подозрения. Теперь они ее откроют сами. Легальным порядком. Ну до чего легко живется тем, кто имеет небольшой нефтяной заводик.
   — Ладно, погнали...
   У крыльца Всемирной Христианской церкви притормозил джип известного в городе предпринимателя и нефтемагната Сашка. Из джипа вышли Сашок и его приятель.
   — Это че, здесь, что ли?
   — Ну так вот же. Разуй зенки.
   — А че — не стремно.
   — Ну так! Все по фирме...
   Приятели поднялись на крыльцо, открыли дверь. Охрана им не препятствовала, охрана приветственно вскочила с кресел и заулыбалась.
   — Ну клево у них тут. Как надо.
   В вестибюле церкви тихо играл орган, на стенах висели репродукции на библейские темы, полы покрывал ковролин, все было скромно и очень пристойно.
   — Мы рады видеть в стенах храма... — начал какой-то подскочивший к пришедшим мелкий служка.
   — Слышь, нам этого не надо, нам к вашему главному. К этому, настоятелю, или как его там...
   — Тогда вам сюда.
   За дверью храм кончался и начинался нормальный офис.
   С пластиковыми дверями, компьютерными столами и встроенными сейфами. Настоятель был тоже вполне обыкновенный, в скромном, за полторы штуки, костюме, пятисотбаксовых ботинках и золотых очках.
   — Что вас привело ко мне?
   — Он привел, — показал Сашок на приятеля.
   — Ну да, я привел. Как, блин, говорил.
   — Я рад познакомиться с человеком, о котором так много наслышан.
   И он рад. Он рад даже больше. Потому что теперь можно вникнуть в хорошо отлаженный механизм продажи Родины. Можно выяснить, кто здесь главный, а кто сошка. И можно узнать, кого и за сколько они прикормили. Что очень важно, потому что, собираясь лезть в драку, надо знать, на кого лезть, знать, кто может ударить в спину и кто может эту спину прикрыть.
   И лишь потом...

Глава 45

   Тритон не умер. Тритон был жив. Был здоров. И полон решимости довести задуманное до конца. Не такой он дурак, чтобы под ставиться под смерть. Пусть другие... Пусть те, за кем охотится он. А он подождет. Он не торопится.
   В той разбитой и сгоревшей дотла машине изжарился не он, совсем другой, посторонний человек, сыгравший роль Начальника службы безопасности. Он был такой же дурак, как и все остальные. Он позарился на деньги и кабинет. Тритон передал ему свою новую должность и передал свою смерть.
   Он не ошибся и на этот раз. Он редко ошибался, когда речь шла о смерти. А здесь речь шла о ней. Потому что смерть — самое простое решение проблем. Самое лучшее решение проблем. И самое популярное решение проблем.
   Его новый начальник должен был выбрать именно это решение.
   И он его выбрал.
   Проиграв. Окончательно и навсегда. Потому что в каждом следующем, назначенном на должность главного телохранителя человеке он теперь должен был подозревать подставу.
   Тритон так ему и сказал. Сказал:
   — Только не вздумайте снова наделать глупостей. Следующим вашим начальником охраны могу быть тоже не я, может быть кто-то другой. И если с ним что-нибудь случится...
   — Не надо мне угрожать!
   — Я не угрожаю. Я предупреждаю.
   Глава администрации промолчал. Он сам себя загнал в угол, из которого не было выхода. Из которого был только один выход — перестать делать глупости.
   — Я приду завтра. Или приду не я. Но кто бы ни пришел, его надо назначить на должность Начальника службы безопасности...
   Новый Начальник службы безопасности, в отличие от прежнего, от службы не уклонялся. Новый Начальник службы безопасности очень рьяно взялся за дело. Для начала он провел чистку кадров. Подлую и по той причине действенную. Он прогнал личный состав через детектор лжи. Потом вызывал работников охраны по одному к себе в кабинет и требовал дать характеристику всем прочим его коллегам. Потом сравнил показания и сравнил результаты, полученные на детекторе. Оказывается, не все телохранители любили охраняемое тело одинаково. Кто-то больше, кто-то меньше. Тритона интересовали те, кто меньше. Остальных он уволил.
   Тем, что остались, повысил оклады и дал понять, что платить будет не за профессионализм, а личную, ему, преданность.
   Глава администрации сквозь пальцы смотрел на творимый с его телохранителями беспредел, потому что иначе не мог. Телохранители вначале недоумевали, потом смекнули, кто в доме хозяин.
   И новый начальник тоже кое-что смекнул, смекнул, что в области назревают какие-то события. Не сам смекнул, работники подсказали. И еще он вспомнил, как чистил неугодных Главе администрации людей.
   Для чего чистил? Кто может ответить?
   Тритон перебрал всех работников администрации. Все были более-менее понятны. Кроме нескольких, с которыми у шефа были особые отношения, с которыми он встречался с глазу на глаз.
   — Кто это такие? — спросил он у своих людей.
   — Какие-то аналитики.
   — Что они делают?
   — А черт их знает.
   Настоящий Начальник службы безопасности начал бы расследование. Но Тритон был не настоящим. И не умел делать того, что не умел. Он делал — что умел.
   Тритон подкараулил одного из работников аналитического отдела возле квартиры, оглушил и затащил внутрь. Когда аналитик очнулся, он увидел перед собой человека в маске.
   — Ты где работаешь? — спросил человек в маске.
   — В областной администрации.
   — И что там делаешь?
   — Разное.
   Человеку в маске не понравился ответ, и он ударил работника администрации кулаком в лицо.
   — Что ты там делаешь?
   — Я не понимаю...
   Новый удар.
   Потом человек в маске вытащил из кармана плоскогубцы, так как по своему опыту знал, что это очень хорошее средство для развязывания языков.
   — Кончай темнить — говори.
   — Но я сказал все...
   Человек в маске зажал кусачками плоскогубцев чужой мизинец и сильно, до хруста, сжал ручки.
   Аналитик закричал, но тут же замолк, захлебнувшись кровью после удара в зубы. Когда он пришел в себя, он увидел на своей руке обрубок мизинца.
   И рассказал все, что знал.
   Знал он много, потому что работал под Сценаристом.
   Когда он рассказал все. Тритон убил его. И забрал все ценные вещи, чтобы инсценировать ограбление. А палец... палец откусили грабители, чтобы узнать, где спрятаны деньги.
   Все приняли предложенную версию. Кроме Главы администрации. Он, в отличие от других, не верил в случайные смерти. Раньше верил, а теперь нет. После звонков незнакомца — нет.
   Смерть человека Сценариста была очень похожа на другие, бывшие до того, смерти. И произошла именно тогда, когда на работу был принят новый работник. Так, может, это... Но тогда, значит, он все знает. И, может быть, к лучшему, что знает. Будет кому делать грязную работу. Ведь кто-то ее должен делать. Он — самая удачная кандидатура. Даже если человека Сценариста убил не он...
   Они столковались быстро. Глава администрации и его новый Начальник службы безопасности. Они были нужны друг Другу. Одному — чтобы списать все грехи и начать жизнь набело в новом государстве. Другому — чтобы решать неразрешимые проблемы. Решать легко, быстро и за чужой счет. Как он уже привык.
   Они очень подошли друг другу, чистенький чиновник и заляпанный расстрельными статьями убийца. Они дополнили друг друга, что повысило шансы на успех акции. Делу как раз не хватало решительного, не боящегося пачкать руки человека. Он появился...
   Они нашли друг друга и заключили договор, подписав его кровью. Чужой кровью. Прошлой кровью. И будущей кровью...

Глава 46

   Враги определились быстро. Враги выпирали из той, давней схемы, щелкая зубами и грозя кулаками. Достаточно было ухватить одного, обозначенного цифрой заговорщика, чтобы он потянул за собой других, указав на них стрелками контактов. Нити встреч и телефонных переговоров пересекались, четко вырисовывая связи и иерархию отношений. Враги кучковались в полукриминальные группировки, союзы промышленников и предпринимателей, терлись возле власти и захаживали во Всемирную Христианскую церковь. В свете вновь открывшихся фактов они стали видны невооруженным глазом. Как вши на лысом черепе.
   Врагов было много, потому что врагами были практически все более или менее заметные люди Региона. За послабления в налогах, куски госсобственности, кредиты и открытые границы они готовы были не то что Родину, душу продать. Нашелся бы покупатель.
   Ну да с ними все ясно.
   Теперь по союзникам. По союзникам — жирный прочерк. Союзников Первый человек Региона давно убрал с пути. На них рассчитывать не приходится.
   Есть еще нейтралы, но они в счет не идут, нейтралы оглядываются на сильных и при удобном случае с удовольствием подставят подножку слабому.
   Выходит, надеяться можно только на себя.
   Расклад получился не лучший. Расклад получился один — против всех.
   Хотя почему один? Не один. Есть еще народ, от которого тоже кое-что зависит. И который своего слова еще не сказал.
   Надо узнать настроение народа. Для чего совершенно не обязательно ловить его на улицах и возле магазинов, для чего достаточно заказать специалистам социологический опрос. Только заказать не местным.
   Значит, опять самолет, который уже как такси...
   В далеком областном центре в фирму, занимающуюся предвыборными технологиями, зашел напористый заказчик.
   — Хочу участвовать в выборах, — заявил он. — И хочу победить. Для чего должен знать, что обещать... в смысле надо электорату. Поможете?
   — Конечно, мы специализируемся как раз на таком виде услуг.
   — Тогда вот список вопросов.
   Бросил на стол несколько листов.
   — Какое число респондентов вы предполагаете охватить — пятьсот, тысячу, полторы тысячи?
   — А сколько лучше?
   — Лучше — полторы. Полторы тысячи позволяют дать наиболее реальный прогноз.
   — Тогда пятнадцать тысяч.
   — Сколько?!
   — Пятнадцать. Чтобы совсем точно.
   — Но это будет стоить дороже.
   — Мне для электората ничего не жалко...
   В Регионе зазвонили телефоны, по квартирам пошли вежливые девушки, задающие респондентам полтора десятка хитро сформулированных вопросов. И среди них несколько интересующих Ревизора.
   Из пятнадцати тысяч опрошенных жителей Региона сорок восемь процентов высказались за независимость, двадцать шесть соглашались с тем, что необходимо бороться за особый статус Региона, девятнадцати все было по барабану и лишь семь процентов желали остаться в составе России.
   Вот это номер! Население, оказывается, заодно с врагами.
   Хорошо поработали заговорщики. На совесть.
   Получается, действительно один — против всех. Против начальства, бизнеса, силовиков... А теперь еще и против населения. Безнадежный расклад.
   Ну и что делать, чтобы исправить положение? На кого воздействовать?
   На начальство?
   Обязательно, как на главный инструмент переворота,
   На местный бизнес и криминал?
   Безусловно. Потому что именно на них опирается власть.
   На международную «крышу», действующую под видом христианской концессии?
   И на них тоже.
   Но более всего на главный персонаж заговора — на народ. Без народа ни первые, ни вторые, ни третьи ничего сделать не смогут. Народ — он в этом деле самый главный!
   Надо убрать из заговора народ!
   Надо...
   Вот только как? Поговорить с ним по душам? На что потребуется вагон времени и десять вагонов водки.
   Нет, не пойдет. Пятьсот тонн водки с народом на брудершафт не выпить. Надо искать какие-то другие методы убеждения. Кроме водки.
   Что может быть, кроме водки?
   Еще больше водки.
   Нет, так не пойдет. Не одной водкой жив человек.
   А чем еще?
   Еще хлебом и зрелищами. По крайней мере, так утверждали древние. С хлебом не просто. А вот со зрелищами... С них, пожалуй, и надо начать. Потому что искусство должно принадлежать народу!
   В офисе известного московского шоумена, продюсера и композитора раздался звонок,
   — Привет! Ты звездами торгуешь?
   — Какими...
   — Эстрадными.
   — Как вы такое говорите!.. Кто вам дал мой телефон...
   — У меня заказ.
   — Тогда — я. Кто вам нужен?
   — Все нужны. Оптом.
   — Но это будет...
   — За ценой не постою. Только выпиши мне самых-самых. С первого канала.
   Продюсер заподозрил неладное. Всех звезд выписывают только президенты и то не чаще чем раз в четыре года. А этот...
   — Вас может кто-нибудь порекомендовать?
   — Может. Ваш расчетный счет.
   На счет продюсерской фирмы поступили двести тысяч рублей. Авансом.
   — Только я хотел уточнить репертуар. Там всякие «у тебя большие груди ля-ля-ля, тра-та-та» и декольте до колен мне не нужны.
   — А что тогда? — сильно удивился продюсер.
   — Что-нибудь народно-патриотическое. Ну там — любовь, комсомол и весна... Чтобы до слез пробрало! Чтобы душа развернулась, как флаг на ветру!
   — Патриотическое они не могут.
   — Почему?
   — Там подтанцовкой не обойтись. Там петь надо.
   — Да ладно ты, запишешь фанеру, и порядок. Их народ не за голоса любит...
   В далекий, богом и Росконцертом забытый Регион словно стаи перелетных птиц потянулись эстрадные звезды. Цены на билеты были удивительно низкие, и народ валом шел на концерты. Которые были тоже удивительные.
   Эстрадные дивы выходили на сценические площадки в строгих, покроя «Песня 75-90», нарядах и душевно, в ритме рок-н-ролла пели утвержденные заказчиком патриотические песни, возрождая моду на любовь к Родине. Подтанцовка скакала по сцене в матросских костюмах, перехваченных пулеметными лентами, разогревая и заводя зал.
   В многочисленных интервью звезды говорили добротно написанный текст о традициях, возрождении национального духа и любви к корням.
   Вначале публика недоумевала, потом привыкла, посчитав, что это теперь такая новая мода. И даже немного ею увлеклась.
   Что получило отражение в цифрах социологических опросов. Число людей, желавших немедленного выхода из состава России, уменьшилось на семнадцать сотых процента.
   — А чего так мало?
   — Это много, это очень много! — поразились невежеству заказчика социологи. — Ведь прошла всего неделя! И всю эту неделю отмечалась ежедневная, устойчивая динамика изменения кривой общественного мнения в сторону...
   Вслед за звездами эстрады в Регион потянулись популярные тридцать лет назад исполнители советских песен. Они ностальгировали на сцене, заставляя рыдать зрителей пенсионного возраста.
   — Нормально пошло! Народ тащится, как питон! — орал в телефон очередного продюсера заказчик. — Подгони мне ансамбль песни и пляски и казаков.
   Приезжали ансамбль песни и пляски и казаки. Которые в доступной им форме пропагандировали то же, что эстрадные звезды.
   Еще четырнадцать сотых процента.
   В откупленных на несколько вечеров театрах и в ДК широко пошли советские пьесы, в которых играли известные в стране актеры. Залы были забиты под самые балконы.
   Еще ноль девять сотых.
   В кинотеатрах на бесплатных сеансах началась демонстрация лучших фильмов прошлых лет. Киевские князья объединяли Русь, Александр Невский топил в Чудском озере шведа, Петр Первый ценой нечеловеческих усилий рубил бороды боярам, возрождая Россию, Чапаев переплывал Урал, солдаты торой мировой добивали фашистскую гадину в ее логове.
   Исторические фильмы перемежались приключенческими. Кровожадные бандиты черно-белых кинолент кидались на бравых милиционеров с одними только самодельными финками в руках. Милиционеры имели только пистолеты, ходили с открытыми лицами и не знали, с какой стороны садиться в бэтээр. Зрители умилялись романтической наивности недавних криминальных разборок.
   Еще девятнадцать сотых.
   В ход пошли комедии, которые воспитывали патриотизм даже лучше, чем киногероика. Обаятельные кавказцы высоко в горах меняли комсомолок, студенток и просто красавиц на баранов и холодильники. Теперь в тех же горах они резали кинжалами глотки российских солдат и погибали под ковровыми бомбардировками фронтовой авиации.
   Все стало хуже, чем тогда. Потому что тогда было единое, сильное государство, не дававшее спуску ни внешним, ни внутренним врагам. Что внушали фильмы, спектакли, концерты, балеты и интервью.
   — Эх, сколько сил, сколько людей положили, чтобы потом... — вздыхали, выходя из залов, зрители.
   Итого ноль целых, девяносто шесть сотых процента... Хочется надеяться, что, когда дойдет до дела, электорат вспомнит эти свои слова и настроения. И сделает правильный выбор.
   Для работы в глубинке Ревизор выписал несколько летучих киноконцертных бригад, которые должны были, разъезжая по селам, демонстрировать населению фрагменты фильмов и демонстрировать свою преданность Родине.
   Бригады артистов усилил лекторами и агитаторами. Пригнал в Регион представителей патриотических партий и движений.
   — Вы чего же мышей не ловите? — удивлялся он в офисах партий и общественных движений.
   — Каких мышей?
   — Серых! Серая реакция наступает по всему фронту. Тлетворное влияние запада разъедает умы и сердца. Криминальный капитал правит бал. А вы...
   — А что мы?
   — В том-то и дело, что ничего! Немедленно формируйте и отправляйте на места делегации партийцев. Путь идут в народ, пусть агитируют, объясняют, я оплачу дорогу, проживание, наглядную агитацию. Я оплачу все!
   — А кто вы?
   — Рядовой патриот, болеющий за будущее страны... Партийные агитаторы, арендуя залы, развертывали знамена и призывали народ к единению. Стены и заборы были сплошь обклеены листовками с фигурой Матери-Родины, призывающей народ на борьбу с экстремизмом и сепаратизмом.
   — Ребята, заработать хотите?
   — А кто не хочет?
   — Тогда вот вам листовки, встанете в переходе и будете агитировать народ.
   И снова по кругу: эстрадные звезды, новые фильмы и спектакли, новые лекторы и партийные агитаторы. Что гарантировало устойчивый рост сотых успеха. Но вряд ли могло разрешить проблему. Только развлекать население бесплатными концертами и спектаклями недостаточно. Одними пряниками народ не расшевелить. Нужен еще кнут. Вернее, много кнутов, которые смогут поссорить население с его правителями.
   Нужен скандал. Желательно с перчинкой.
   Ревизор натравил свору филеров на наиболее влиятельных людей Региона. Влиятельные люди жили трудно. Каждый имел по пять зарегистрированных на жену и тещу фирм. Имел молоденьких секретарш и референтш и, помимо секретарш и референтш, два десятка любовниц. Которых, по причине занятости, был вынужден принимать по трое-четверо зараз.
   — Мне нужны документальные свидетельства, а не слова. Появлялись документальные фото — и видеосвидетельства, где официальные лица были запечатлены в неофициальной обстановке.
   — Смонтируйте все на одну кассету.
   Смонтировали на одну кассету. Получилось очень забойно, на три креста.
   На другую переписали частную жизнь жен, детей и прочих родственников, которые занимались примерно тем же, чем их мужья и отцы.
   Третья кассета была видовая. С длинными пейзажами пятисотметровых квартир, загородных домов, дач, садов, гаражей и прочего движимого и недвижимого имущества.
   В четвертой, пятой и шестой о героях первой кассеты рассказывали найденные филерами свидетели. Которые вначале не хотели рассказывать, а потом рассказывали очень охотно и обстоятельно, часами, потому что за десять долларов — минута"
   Свести кассеты воедино, по заказу какого-то местного канала, взялся известный кинорежиссер-документалист. Он же написал закадровый текст. Получилось интересно. Как и должно было у измаявшегося без: работы лауреата международных кинофестивалей.
   Он избежал надоевшего зрителю назидательного тона. Он, задавшись целью узнать, откуда произрастает в нашей стране зло, смог подняться до философских обобщений.
   — Сережка? Сережка всегда сволочью был! Он у меня в третьем классе из портфеля книгу стырил, а в шестом — деньги...
   И тут же общий план Сергея Петровича на трибуне какого-то заседания.
   — И за девками гонялся. Девок страсть как любил. И еще самогон. А по пьяному делу чего не случалось. Иногда такое похабство случалось...
   И тут же натуралистичный банный кадр из нынешней жизни.
   И комментарий сексолога. Насчет того, что кто как любит, так зачастую и живет. Персонажи постельных сцен любили вяло, не перенапрягаясь.
   Бывший участковый милиционер под пиво делился воспоминаниями боевой юности:
   — Его бы тогда не отмазали, кабы Гришка на себя вину не взял. Не знаю, почему взял, он в том деле середнячком был, а Сергей — паровозом.
   — А что они сделали?
   — То и сделали! Магазин они грабанули и сторожа чуть не убили. А Серега заводилой был!
   И тут же дело о разбойных нападениях, совершенных группой лиц... В том числе нынешним заместителем городского головы. Который в следующем кадре грозится искоренить преступность.
   И другое дело, о растлении малолетних. Фотографии малолетних и... спикера местной Думы.
   Ах, какое кино получилось...
   Заказчик отсмотрел весь материал и остался доволен.