Ильин Андрей. Ревизор 007

   Вроде похоже. На проверку газовой плиты похоже.
   Теперь можно было работать.
   Ревизор вытащил из кармана паспорт. Раскрыл, согнул полукругом страницу. Поддел ногтем за уголок еле-еле приклеенную фотографию и оторвал ее от листа.
   Прошел в комнату, отыскал несколько простых, с твердой оболочкой карандашей. Расщепил их. Орудуя ножом, стесал, заострил концы, получив несколько разного размера и формы деревянных пробоев. Внимательно осмотрел их. Несколько забраковал. Несколько выточил заново.
   Инструмент был готов.
   Осталось оборудовать рабочее место.
   Ревизор снял со стены деревянную, для резки хлеба, доску. Постелил на нее несколько плотных, вырванных из «Книги о вкусной и здоровой пище» страниц. Положил на них свою, лицом вниз, фотографию. На нее точно так же, лицом вниз, чужую. И, вставляя деревянные пробои в углубления на обратной стороне верхней фотографии, стал постукивать по ним ручкой ножа, выдавливая на нижней фотографии буквы объемных оттисков. Вверху — печатку, внизу часть букв слова ПАСПОРТ. Верхнюю фотографию он использовал как шаблон, позволяющий пробивать буквы в тех местах, что были на фотографии прежнего владельца паспорта.
   Подготовленную фотографию он промазал тончайшим слоем клея и, точно совместив буквы, припечатал свой портрет к паспорту. К чужому паспорту. Но теперь уже к своему паспорту.
   Дело было сделано.
   Резидент сжег ставшими ненужными чужую и свои фотографии, подстеленную на доску бумагу, остатки карандашей. Смыл пепел в раковину. Убрал доску, мыльницу, помазок. Поставил стол и стулья точно так, как они стояли до его прихода.
   Подмел пол.
   Прошел в коридор. Прислушался.
   На лестничной площадке все было тихо. В глазок просматривалась противоположная стена.
   Кажется, все спокойно.
   Открыл замок. Распахнул дверь.
   Нет. Оказывается, не спокойно...
   Перед ним, вдоль стены, вверху и внизу на лестнице густо стояли вооруженные кто чем жильцы. Тихо стояли. Не дыша.
   Ну что за невезуха!
   — Это он! — истерично закричала старушка со скалкой. — Я видела, как он дверь открывал! Я все в глазок видела! Вор! Бандит!
   — Ага! — грозно сказал мужчина с топором. — Попался!
   Гад!
   — Бей его! Пока он не убег!
   Жильцы выставили вперед топоры, скалки и кухонные ножи и развернутым строем пошли в атаку на пойманного ими домушника.
   Деваться было некуда. Пробиваться через скалки — затруднительно. Сдаваться на милость наступающего врага невозможно.
   — По голове его! — взвизгнула старушка с молотком, вдохновляя соседей на подвиг.
   Скалки, сковородки, топоры взлетели к потолку. Пора было ретироваться. Или... Или атаковать.
   — Очень хорошо! — подчеркнуто спокойно сказал Ревизор. — Очень хорошо, что вы все здесь собрались. Не надо будет за вами по квартирам ходить. Сейчас пойдете понятыми.
   — Чего? — не поняли жильцы.
   — Понятыми пойдете. Протокол подписывать.
   Жильцы замерли в нерешительности.
   — Зачем протокол? — спросил кто-то. — Затем, что положено. При осмотре места происшествия и тел потерпевших. Вы что, граждане, с луны свалились? Вы что, не знаете, что сегодня ваших соседей убили? Вот этих, — показал он на дверь.
   — Прохоровых? — ахнула толпа.
   — Ну да. Именно Прохоровых. Зарезали. Всех.
   — Я же их три часа назад видела, — удивленно сказала какая-то женщина.
   — Вот после этого и зарезали. Неизвестные преступники. А вы вместо того, чтобы бандитов выслеживать, на следователей бросаетесь. С топорами.
   Жильцы пристыженно переглянулись. Спрятали за спины свое импровизированное оружие.
   — Короче, мне нужны понятые. Чтобы они трупы посмотрели и протокол подписали. Кто хочет трупы посмотреть?
   — Я!
   — Я!
   — Меня возьмите!
   Трупы хотели посмотреть все.
   — Нет, всех пустить не могу. Могу только двух человек.
   — Тогда меня!
   — Нет, лучше меня, — затараторили соседи, отпихивая друг друга локтями.
   — А ну тихо! — гаркнул следователь. — Разорались тут! В общем, вы пока решите, кто пойдет, а я до машины схожу. Решите — скажете капитану Митрохину, чтобы он вас оформил. Он там, — показал Ревизор на дверь. Приоткрыл ее и крикнул: — Слышь, Володя, тут понятые напирают! Ты их потом оформи, когда они определятся. Только паспорта взять не забудь.
   Оттер от проема двери полезших туда любопытных:
   — Ну нельзя! Говорят же, нельзя! Понятым можно. Остальным нельзя! А ну, отойдите от двери! Ну что за люди! Вот я вас сейчас за хулиганство...
   Захлопнул дверь. Прошел по живому коридору уважительно расступающихся жильцов к лестнице.
   — Товарищ следователь, а можно узнать, как их? Чем их? — дрожащими от нетерпения голосами поинтересовались жильцы.
   — Известно чем. Финкой по горлу. А потом мясорубкой по голове. Чтобы наверняка. Чтобы мозги наружу. По всей квартире. И по мясорубке...
   — Ой!
   Жильцы на секунду присмирели. Но потом снова полезли с вопросами:
   — А где они лежат?
   — Крови много?
   — А посмотреть потом можно будет?
   — Все! Больше ничего сказать не могу! Тайна следствия. Пустите меня! Тороплюсь я!
   Побежал вниз по лестнице, слыша, как жильцы начинают свару за вакантные пока места понятых.
   — А когда милиция приедет, нам что говорить? — перекрывая шум, крикнул сверху женский голос.
   — Что? Какая милиция?
   — Мы милицию вызвали!
   — Давно?
   — Минут десять назад. Милиция была не к месту.
   — Вы позвоните им, скажите, что произошла ошибка. Что они не нужны. Только убедительно скажите. А то иначе они вам за ложный вызов штраф вчинят. Здоровый штраф. Триста минимальных зарплат...

Глава 8

   Глава банковского дома «Региональный кредит» менял обстановку. В своем директорском офисе.
   Глава банковского дома «Региональный кредит» менял обстановку раз в квартал. Чтобы продемонстрировать своим партнерам, своим друзьям и своим недругам, что крепко стоит на ногах. Раз в каждый квартал может позволить себе менять покрытие пола, столы, светильники, шкафы, стулья, кресла и секретаршу.
   Секретаршу он тоже менял раз в квартал. Потому что мог себе это позволить. Но еще более потому, что секретарша это тоже предмет престижа и демонстрации благополучия.
   — Вам факс! С пометкой «Срочно», — информировала по внутреннему телефону новая секретарша.
   — Зайди. Секретарша зашла.
   — Чего это у тебя юбка такая? На работе? — недовольно спросил шеф.
   — Что? Слишком короткая? — испуганно встрепенулась, виновато собрала губки бантиком, секретарша.
   — Нет. Слишком длинная. Ты что должна делать? На работе?
   — Отвечать по телефону, принимать факсы...
   — Для приема факсов у меня канцелярский отдел. Для телефонов — информационная служба. А ты нужна, чтобы подчеркивать престиж Хозяина. Меня! Въехала?
   — Что?
   — Я спрашиваю, ты въехала или нет?
   — Я не совсем понимаю...
   — Тебя откуда на это место взяли?
   — С конкурса красоты. Я финалистка конкурса красоты.
   — Чубствуется.
   — Что?
   — Чувствуется, что финалистка. Секретарша потупила взор.
   — И вот так смотреть тоже не надо! Смотреть надо прямо в глаза, многозначительно, многообещающе и призывно. Что, на конкурсе красоты не учили?
   — Учили.
   — Учили... Все, на сегодня — свободна. Завтра придешь в девять. С нормальным взором. В нормальной юбке. Под юбкой белье. Черное. Французское. С кружевами.
   — Белье?! Зачем белье?
   — Затем, что, когда кофе гостям подавать, наклоняться надо!
   — Хорошо. Я попробую.
   — Попробуй. Не получится — уволю. К чертовой матери! Мне занюханные девицы, снимающие бумагу с факсов, не нужны. Пошла отсюда.
   Секретарша, дрожа ресницами и шмыгая носом, вышла. Ничего! Обломается, доброй секретаршей станет. Еще такой станет, что расставаться будет жаль. Но придется. Чтобы следующую взять. Для престижа.
   Глава банковского дома «Региональный кредит» откинулся на спинку кресла. Очень добротное кресло. Выписанное из Америки за две с половиной тысячи баксов.
   "Кресло тоже надо будет сменить, — подумал он. — Раз все менять, то и кресло менять. Престиж важнее денег. Потому что приносит деньги. Сидя на табуретке, можно заработать только на бутылку. Усевшись на трон — получить в полное свое распоряжение целое государство. Разница? А ведь и там и там сидишь. Задом. Хоть на табуретке. Хоть на троне.
   Менять кресло! Безоговорочно".
   Глава Банковского дома вызвал завхоза:
   — Вы новую мебель привезли?
   — Да. Привезли.
   — Смените к завтрашнему дню. Все. И кресло тоже.
   — До завтра не успеть.
   — Не успеете до завтра, послезавтра будете искать новую работу.
   — Но.
   — Я плачу деньги не за умение обосновывать невозможность исполнения работ. В котором вы преуспели больше, чем в выполнении служебных обязанностей. Все. Свободны.
   — Я попробую. Я постараюсь. Я сделаю.
   — До девяти утра.
   — До девяти... Конечно... Я попробую... Я постараюсь. К девяти часам утра мебель была заменена.
   — Прошу! — пригласил глава Банковского дома своих гостей.
   — Ба! Да у тебя новая обстановка!
   — Когда успел? Ведь еще вчера...
   — Успел.
   — Какой стол! Стулья! И кресло! Ты где такое кресло оторвал?
   — Обыкновенное кресло. Удобное,
   — Ну ты фокусник.
   Гости не сели за стол заседаний. Сели в глубокие, тоже новые кресла, против, через низкий журнальный столик, шикарного кресла хозяина кабинета. Он выкатил его на середину кабинета специально. Чтобы подчеркнуть свое к друзьям доброе отношение. И свое от них кардинальное отличие.
   — Кофе?
   — Можно.
   — Кофе!
   Кофе внесла секретарша. В короткой, под подбородок юбке.
   — Приятного аппетита!
   Низко наклоняясь, поставила поднос с кофе на столик.
   — У тебя и секретарша новая?
   — У меня все новое. Кроме старых друзей.
   — Скажи, ты где берешь таких красоток?
   — На улице.
   — А выбираешь как?
   — Под цвет новой мебели.
   — Ха-ха!
   — Может, угостишь?
   — Угощу. Когда она выработает гарантийный срок.
   — Ха-ха!
   Потом смех кончился. Потом пошел разговор по делу.
   — Хрыч хочет сгрести под себя бюджет.
   — Не сгребет.
   — Хрыч сможет. У него волосатая лапа в доме на площади.
   — Укоротим. Если возьмемся вместе.
   — Вместе страшно. Ты, если что, устоишь. А мы полопаемся. В брызги. Как мыльные пузыри.
   — Ничего, я подмогу.
   — Словами соболезнования?
   — Нет. Кредитами. Кредитами Большого Банка.
   — Большой Банк это серьезно.
   — Это даже более серьезно, чем вы предполагаете.
   — Что взамен? Наличные проценты?
   — Нет. Помощь на местах.
   — Кого-то надо свалить?
   — Никого не надо. Требуется небольшая помощь в анализе перспектив перераспределения рынка основных фондов региона.
   — Понятно. Хотят урвать кусочек одной шестой мира? Ничего не выйдет.
   — Отчего так пессимистично?
   — Регион делит главный босс.
   — Договоримся.
   — Не договоримся.
   — Почему не договоримся?
   — Потому что с ним уже договорились. Крутые забугорные ребята. Которые платят валютой и недвижимостью. На далеких тропических островах. Вы можете предложить что-то сверх того?
   — Могу. Политическую протекцию в верхах.
   — Ты завел знакомство с буграми за красной стеной?
   — Нет. С Большим Банком. Который водит дружбу с буфами. В том числе с буграми.
   — А если Он не согласится?
   — Не договоримся миром — надавим!
   — Один такой уже давил...
   — Лично я пас.
   — Я тоже!
   — Согласен. В такую драку лучше не лезть. Можно грыжу нажить.
   — Или головы лишиться.
   — Можно лишиться. А можно не лишиться. Можно выиграть втрое. И можно свалить столь нелюбезного вам хрыча.
   — В таком случае — хай живе и здравствуе хрыч.
   — Даже так?
   — Так. Я не полезу в большую драку.
   — Я тоже. И честно говоря, тебе тоже не советую. Несмотря на обещанные кредиты.
   — Предлагаешь отступить?
   — Предлагаю. Потому что большой кредит не стоит маленькой жизни.
   — Жаль.
   — Нам тоже.
   — Я надеюсь, вы еще подумаете. До завтра. Завтра до полудня я жду ваших окончательных ответов. Жду здесь!
   — Пугаешь? — улыбнулся один из присутствующих.
   — Нет. Надеюсь на ваше благоразумие. До завтра.
   — До завтра...
   На завтра встреча не получилась. Вечером глава банковского дома «Региональный кредит» почувствовал себя плохо. Он принял три таблетки аспирина и уснул. Утром легче не стало, стало хуже. Но он все равно поехал на работу. Работа его радовала больше, чем дом. Работа была его жизнью. По крайней мере, так он думал до сегодняшнего дня.
   Он сел в свое новое трехтысячедолларовое кресло и потребовал кофе и документы, подготовленные для подписи.
   Он выпил кофе и начал читать проекты договоров. Но не смог. Его тошнило, и у него сильно кружилась голова.
   Он попросил никого к нему не пускать. Опустил спинку кресла, откинулся на нее и попытался расслабиться. Может быть, даже уснуть.
   Но не смог. Тошнота усиливалась с каждой минутой.
   Он заподозрил неладное. Подумал, что его отравили. Только кто? Он не употреблял непроверенных продуктов. Встречался только с близкими, которым доверял, людьми.
   Он вызвал секретаршу. Хотел попросить ее пригласить врача, но его вырвало. Прямо на стол. На подготовленные к просмотру документы.
   Испугавшаяся до полусмерти секретарша вызвала «Скорую помощь». Шефа увезли в больницу. В сопровождении эскорта машин охраны.
   В приемном покое врачи выслушали жалобы секретарши. Осмотрели больного.
   — Что с ним? — спросил начальник охраны. Врачи пожали плечами.
   — Может, его отравили?
   — Как отравили? — удивились врачи. — Что вы такое говорите?
   — Знаю, что говорю! В его кругу такое случается. Часто.
   — Ну если вы так считаете...
   Больному влили в глотку три литра теплой воды, промыли желудок.
   — На первый взгляд ничего подозрительного не видно, — сказали врачи, осмотрев выплеснувшееся содержимое желудка.
   — Отчего же он такой? Никакой?
   — Может, грипп? Или осложненное ОРЗ?
   — С потерей сознания? Есть у вас тут кто-нибудь соображающий? Какой-нибудь профессор?
   — Есть. Но он занят.
   — Он должен быть здесь.
   Начальник охраны вытащил из кармана пачку долларов.
   — Я прошу вас передать ему мою просьбу. Профессор пришел через минуту.
   — Где больной?
   — Вот он.
   — Разденьте его. Больного раздели. Донага.
   — Ничего не понимаю.
   — Что, профессор?
   — Работа больного не связана с открытым огнем?
   — Нет. Она связана с деньгами.
   — Вы не знаете, он не получал в последнее время ожогов?
   — Нет.
   — Тогда совсем ничего не понимаю. Вот смотрите, — ткнул профессор пальцем в спину больного. — Видите? Это ожог!
   Явный ожог. Откуда он мог взяться?
   — Я не знаю.
   — Погодите, погодите. Это не просто ожог. Этот ожог noхож... Этот ожог похож на лучевой ожог!
   — На что?
   — На ожог, вызванный сильной дозой радиации! У меня такое впечатление, что он...
   Начальник охраны, ничего не сказав, по-военному развернулся на каблуках и вышел.
   — Дозиметр! — коротко сказал он, появившись в банке. Нашли, принесли дозиметр. Положили его на кресло шефа. Прибор зашкалил!
   — Четыреста рентген в час!
   — Сколько?!
   — Четыреста.
   — Е-о! Как в Чернобыле!
   — Дайте мне лом! — приказал начальник охраны. — Скорее дайте мне лом!
   — Лом? Зачем лом?
   — Я сказал лом! Быстро!
   С пожарного щита в подвале сняли лом. Принесли бегом.
   Начальник охраны перехватил лом и двумя руками, сверху, обрушил его на кресло.
   И еще раз!
   И еще...
   Кресло под ударами разваливалось на куски. Вначале отлетели ножки, потом подлокотники, спинка...
   Из-за разодранной в клочья кожаной обивки выпал какой-то небольшой сверток. Выпал и откатился в сторону.
   — Этот? — спросил начальник охраны. Поднесли к свертку дозиметр.
   — Он! Он самый! Источник излучения...
   — Суки! — тихо сказал начальник охраны и, резко повернувшись, вышел из кабинета...
   Глава банковского дома «Региональный кредит» умер к вечеру.
   Небольшую дозу получила уборщица, убиравшая кабинет. Гораздо большую — рабочие, переносившие кресло. Самую большую — секретарша и зам шефа по кадрам. Которые, сидя в фонившем кресле, занимались любовью в кабинете шефа...
   — Работа сделана, — сказал в телефонную трубку поролоновый голос.
   — Я уже знаю.
   — Вы удовлетворены?
   — Вполне. И хочу надеяться, что никто ничего не узнает.
   — Можете быть спокойны! Это средство не оставляет следов. И не оставляет свидетелей.
   — Хорошо. Я понял. Спасибо.
   — Я открыл сберкнижку в центральной сберкассе. На прежнее имя. Запомните ее номер...
   — Деньги будут переведены не позже сегодняшнего вечера.
   — До свидания.
   — До свидания...

Глава 9

   Человек стоял в будке городского телефона-автомата и набирал выписанные на лист бумаги номера.
   — Вы давали объявление насчет сдачи квартиры?
   — Да, давали.
   — Значит, я тот, кто вам нужен.
   — Но мы уже сдали квартиру.
   — Значит, я не тот, кто вам нужен...
   Новый номер.
   — Я по объявлению. Насчет сдачи квартиры.
   — Сдана! Еще один.
   — У вас квартиру можно снять?
   — Да, можно.
   — У вас комнаты как расположены?
   — В каком смысле?
   — В смысле куда окна выходят?
   — Во двор и на улицу.
   — На две стороны?
   — Ну да, получается на две...
   Очень хорошо, что на две. Что можно попасть во двор, а можно на улицу.
   — А не все ли равно, куда окна выходят?
   — Мне — нет. Я люблю, когда день, чтобы солнце было. А когда утро — сумрак. Чтобы в разных комнатах по-разному. В одной прохладно, а в другой светло.
   — Ах, вот оно в чем дело. Тогда у меня хорошо. Как вам надо. Одна сторона северная, другая южная...
   — Беру.
   — Вам на какой срок?
   — Пока на полгода. Можно?
   — Можно хоть на год.
   — Сколько просите?
   — Пятьдесят долларов!
   — Дорого берешь, хозяин.
   — Ну это дело добровольное. Хочешь — бери. Не хочешь — не бери.
   — Хочу. И, наверное, даже возьму.
   — Деньги за три месяца вперед.
   — За три много!
   — Не хочешь...
   Конечно, можно было и не торговаться. За каких-то три месяца. Но нужно было торговаться. Потому что принято было торговаться.
   — Сбрось два месяца.
   — Не могу. Мне деньги нужны.
   — Ну хоть месяц.
   — Не могу.
   — Если сбросишь месяц, я сегодня деньги отдам.
   — Сегодня?
   — Ну да.
   — Ладно, черт с тобой. Приезжай через два часа по адресу... Я ключи привезу. А ты деньги! Деньги не забудь. Есть квартира! Человек вновь набрал номер.
   — Я к вам по поводу сдачи квартиры.
   — Куда выходят? В две стороны.
   — Сколько? Сколько?! Сбросить бы надо. Ну хоть полтинник... Ладно. Согласен. Нет. Через два часа не могу. Могу через три. Ну вот и договорились. Я вам деньги, вы мне — ключи...
   Есть вторая квартира!
   — Вы объявление по сдаче жилплощади давали? Сбросьте чуток... Нет. Через три не могу. Давайте через четыре. Раньше я буду занят...
   Ну вот и третья квартира есть. Все, хватит. Трех квартир пока хватит...
   Через два часа человек осматривал предложенное первым хозяином жилье.
   — Там кухня. Там ванная и туалет.
   — Совмещенные?
   — Да, совмещенные. Но за такие деньги...
   — Балкон есть?
   — Есть.
   — Застекленный?
   — Нет, не застекленный. Но за такие деньги... Обошли квартиру.
   — Ну что, устраивает?
   — Ну как сказать? В принципе... Вот только дверь и окна.
   — Что окна?
   — Решетки на окнах. Не люблю я решетки. Сидишь как попугай в клетке. Я, пожалуй, сниму одну. В той комнате.
   — Как так снимете?!
   — Аккуратно. Поставлю на балконе, а когда буду съезжать, верну на место.
   — А если не вернете?.. Нет, я так не согласен. Установка решеток денег стоит. Больших. Нет, не согласен...
   — Да? Тогда давайте так... Давайте я вам залоговую сумму оставлю. За решетки.
   — Пятьдесят долларов!
   — Что-то у вас все пятьдесят долларов.
   — Не согласны...
   — Ладно, пятьдесят. И вот еще дверь.
   — Что дверь?
   — Слабая дверь. Ногой выбить можно.
   — Ну знаете...
   — Давайте так. Я ее пока поставлю за свой счет. И замок тоже. А потом мы сочтемся.
   — Точно, — потом?
   — Ну да, потом.
   — Тогда, ставьте! Я не возражаю.
   В принципе ничего квартира. Если убрать решетки. И поставить железную дверь. Если поставить железную дверь, эту квартиру можно использовать как убежище...
   — Мне ваш паспорт нужен.
   — Зачем?
   — На всякий случай. А то вы наговорите тут по телефону. Ищи вас потом. А за паспортом вы сами придете.
   — Нет у меня паспорта.
   — Как так нет?
   — Ну то есть здесь нет. А вообще, конечно, есть.
   — Где есть?
   — Дома. Тут понимаете, какая история получилась. Из дома я ушел. Жена у меня — стерва первостатейная. Достала своими капризами. Хотел я на развод подать. Да она, зараза, пас порт спрятала... Вот теперь приходится квартиры снимать... Деньги есть, а паспорта — нет. Ну ничего, я его добуду. И принесу.
   — Но...
   — А пока предлагаю решить это дело полюбовно. Сколько я там наговорить могу?
   — Много можете. Сто долларов можете!
   — Сто?
   — Или даже сто пятьдесят!
   — Ладно, согласен, сто. Я вам эти доллары в залог оставлю, на случай, если... Согласны?
   — Согласен.
   — Тогда — вам деньги, мне — ключ.
   Как только хозяин ушел, жилец поднял трубку телефона:
   — Вы двери на заказ делаете?
   — Делаем.
   — Какой толщины?
   — Обыкновенной. Три-четыре миллиметра.
   — А толще можете?
   — Наверное... Но это будет дороже стоить.
   — Тогда примите заказ.
   — Скажите ваш адрес.
   — Какой толщины дверь желаете?
   — Пятнадцать миллиметров.
   — Сколько?!
   — Пятнадцать миллиметров. Полтора сантиметра.
   — Но это... Ее же если ставить...
   — Все расходы я оплачу. Завтра. Во второй половине дня.
   — Ну если оплатите...
   Ну вот и дверь есть. Способная выдержать удар автоматной пули. Есть три выхода, и есть дверь... Жилец снова поднял трубку:
   — Это вы продаете дом на окраине города?
   — Мы продаем.
   — А сдать на длительный срок его не согласитесь?
   — Нет. Сдать не согласимся.
   — А если за ту же сумму, что продажа.
   — За ту же?! Ну если за ту же.
   — Тогда завтра. Сразу после обеда... В съемной квартире новый жилец задержался не более чем на три часа.
   — Подскажите, пожалуйста, где здесь у вас ближайшие авиационные кассы? Совсем рядом? Прямо и налево? Спасибо. Кассы действительно были рядом.
   — Куда у вас будет ближайший рейс?
   — В Красноярск.
   — Когда отлет?
   — Через два часа сорок минут.
   — Спасибо.
   Человеку из автомата было все равно куда лететь. Лишь бы быстрее.
   — Билет до Красноярска на сегодня, пожалуйста. Протянул свой паспорт. На имя Астахова Анатолия Александровича. Получил билет.
   Приехав в аэропорт, вновь подошел к кассе:
   — Мне нужен билет из Красноярска на сегодня. Подал другой свой паспорт, на имя Мартынова Ильи Григорьевича. С двумя его вклеенными за два часа пребывания в съемной квартире фотографиями.
   — Спасибо.
   В Красноярск Астахов-Мартынов прибыл с целью знакомства с городскими достопримечательностями — сберкассами, пунктами обмена валюты, ювелирными и мебельными магазинами. Не со всеми. Только с теми, которые можно было обойти до отлета.
   — Извините! — извинялся он в дверях, ведущих в зал кассовых операций или мебельный салон. — Я вас задел. Так неловко получилось.
   — Да ладно, ничего, бывает, — отмахивались потревоженные граждане. Или орали: — Смотреть надо, куда прешь! Черт безглазый!
   Те, которые орали, прибыли приносили больше. Один, назвавший неловкого прохожего козлом, принес шесть тысяч долларов единовременно. Ну и ладно, что назвал...
   Вечером гражданин Мартынов убыл из Красноярска в город, из которого шесть часов назад прилетел гражданин Астахов.
   В аэропорту он взял такси и назвал адрес. Не тот, куда собирался ехать. Совсем другой. В другом конце города.
   — Останови. Здесь мне близко. Перешел на другую сторону дороги и поднял руку... В новой машине назвал новый адрес. Но опять не свой. Опять другой. Расположенный в двух десятках кварталов от того, что требовался.
   В такси и в машине Мартынов вел себя так, как должен был вести Мартынов. Панибратски. Громко рассказывал анекдоты и сам над ними хохотал. «Тыкал» водителю. Крыл по маме сунувшихся под колеса пешеходов... Потому что по легенде был рубахой-парнем с высшим пэтэушным образованием.
   — ...Ну, значит, этого, крутого, обгоняет такая машинка маленькая, красненькая, без верха... Этот, крутой, говорит:
   «Ну блин, клевая у тебя тачка. И ездит шустро. Мой „шестисотый“ как „Запорожец“ сделала. Где колеса брал, братан?»
   А тот отвечает: «Я не брал. Я с американских горок. Еду...»
   Ха-ха-ха... Пассажир сгибался от хохота, мотал головой, вертелся на сиденье, колотил ладонью по спине и плечам водителя...
   Нет, слежки не было. Машины не повторялись и дольше минуты на хвосте не висели...
   — Тормозни здесь! Вон у того столба, — попросил Мартынов. — Ну, значит, он вернулся, а она ему говорит...