Ильин Андрей. Тень Конторы

   Резидент дал максимально возможное увеличение, наведя объектив видеокамеры на окошко с адресом. Изображение было расплывчатым, но это ничего, можно будет подчистить и проявить его в каком-нибудь подходящем редакторе. А пароль подобрать, покопавшись в биографии бабушки.
   Справившись с адресом и паролем, бабушка стала набивать текст. Очень короткий текст, состоящий из одних только цифр — два, семь, девять, четыре... Вместе составивших продиктованный ей телефон.
   Отправив сообщение, бабушка, посекундно сверяясь с бумажкой, выдернула телефонный шнур, выключила ноутбук и сунула его под тряпки. После чего села штопать старый носок...
   Резидент выключил камеру и сбросил с головы наушники.
   Передача заказа состоялась...
   В этой цепи бабушка с ноутбуком была всего лишь приемщицей. Она принимала сообщения от заказчиков и переправляла их дальше. То, что ей сто лет в обед, было странно — как будто они не могли кого-нибудь помоложе найти. Но в то же время очень даже понятно! Такая приемщица точно ничего никому не расскажет, даже если захочет. Потому что с перепугу ничего не вспомнит! И спецсредства к ней не применишь, так как она от любой “химии” сразу богу душу отдаст. И пытки здесь будут бесполезны. Не уцепишь эту бабушку ни с какой стороны.
   Удачная приемщица, ничего не скажешь!
   Ну а если она вдруг, ненароком, помрет, не дождавшись звонка, то тоже ничего, у них тех бабушек и тех заказчиков — пруд пруди, так что, если один не дозвонится, ничего страшного не случится.
   Но бабушка не умерла, бабушка дожила и заказ приняла. Дело сделано, остается только ждать, когда противник проявит себя...
   Резидент свернул аппаратуру, вычистил квартиру и съехал, предупредив милых старушек во дворе, что скоро обязательно вернется.
   Хотя — не вернется. Потому что дважды топтаться в одном месте — себе дороже!..
   Все последующие дни он сидел на телефоне, ожидая звонка. Он так в ранней юности от любимой девочки звонков не ждал, как от неизвестных ему убийц. Он, даже в ванне плескаясь, с мобилой не расставался. Благо ему никто другой позвонить не мог, потому что телефон был одноразовый, оформленный на подставную фамилию, не здесь и не им.
   Резидент ждал.
   И не мог дождаться...
   Как видно, в этой, соединяющей приемщицу и исполнителей, цепочке что-то не связалось.
   Что?..
   Может, этот “адрес” уже не работает, и электронные сообщения уходят в никуда? Может, эта бабуля давным-давно позабыта-позаброшена?
   Нет, вряд ли! Просто так бабушку они не бросят. Они либо позвонят на переданный ей телефон, то есть ему, либо приедут навестить “приемщицу”.
   Лучше, чтобы позвонили!
   И они позвонили...
   — Илья Ильич?
   — Да...
   — Вы просили вас найти.
   Теперь главное не переиграть, не сфальшивить. Быть убедительным... Некто сделавший заказ почти наверняка очень занятой человек и не должен помнить всех, кого просил себе позвонить. Надо немного потянуть, сыграть растерянность...
   — А вы по какому, собственно, делу?..
   — Я Мария Семеновна, — представился позвонивший мужчина густым басом.
   “Теперь немного растеряться, чуть-чуть испугаться и сильно обрадоваться”, — подкорректировал себя Резидент.
   — Так это вы?!
   — Я могу быть вам чем-то полезен?
   Он еще спрашивает! Он места себе не находил, этого звонка ожидаючи!
   — Да, конечно. У меня к вам небольшая просьба... Есть один человек...
   Его не дослушали, его перебили, потому что звонившего совершенно не интересовали мотивы, его интересовал только адрес.
   — Где?
   — Но вы согласны? Я могу на вас рассчитывать?
   — Вначале — адрес!
   Резидент назвал населенный пункт. Откуда прибыл совсем недавно. И где провел почти неделю, трудясь яко пчелка.
   На этот раз он не лопухнется, на этот раз он подготовится очень хорошо. Вернее — уже подготовился! Он нашел подходящую, потому что не любимую многими, кандидатуру, живущую в удобно расположенном, с открытыми подходами и подъездами доме. Напугал жертву чуть не до полусмерти, изобразив неудачное покушение, для чего пальнул из снайперской винтовки в передок машины. Теперь тот заперся в доме, носа из него не высовывая, и, чтобы его достать, им придется изрядно покрутиться. Вокруг. А он их будет выслеживать. Не сам. Электроникой. Потому что чуть не каждый квадратный метр прилегающей территории нашпиговал электронной и видеоаппаратурой, вбабахав в нее сумасшедшие деньги.
   На этот раз он распознает их, кем бы они ни прикинулись, хоть даже инопланетянами. А сам останется в тени...
   Он — готов.
   Они — клюнули.
   Теперь главное — додавить...
   Следующий вопрос был тоже по существу:
   — Сколько?
   Мало называть было нельзя — маленькая сумма их не заинтересует. Но обещать много еще более опасно. Чрезмерная сумма может их насторожить. Так сколько?..
   — Сто пятьдесят, — сказал он, исходя из того, что даже за голову депутата Государственной Думы берут в полтора раза меньше. Тем более это не окончательная сумма — стартовая цифра.
   — Я вам перезвоню...
   И все. И гудки!.. И никакой торговли!..
   Он даже не понял, устроила ли их названная сумма!
   Резко работают ребята. Как видно, недостатка в заказах они не испытывают.
   Возможно, это был его прокол.
   А может, все будет в порядке.
   Ну ничего — позвонили раз, позвонят еще! Сто пятьдесят кусков, они тоже на дороге не валяются...
   Они перезвонят, примут заказ и приедут по указанному адресу, где он будет их ждать. А дальше... Дальше, как говорится, дело техники...

Глава 49

   — Нам поступил новый заказ.
   — Сколько?
   — Сто пятьдесят.
   Сто пятьдесят по нынешним временам было немного. Командировочные расходы, транспорт, гонорар исполнителям... Чистыми выйдет, дай бог, половина.
   Но сто пятьдесят были реальной цифрой. Им часто предлагали больше, но за большие деньги заказывают более проблемных клиентов, с которыми приходилось очень долго возиться. И это еще надо посчитать, что выгоднее — выполнить три легких заказа по сто пятьдесят за неделю или мучиться с одним полмесяца за четыреста.
   — Кто передал? — уточнил “Первый”.
   — “Тысяча двадцатая”.
   — Сколько через нее прошло заказов?
   — Три, если считать с последним. Три заказа — это много. Это уже перебор. Большое количество заказов, идущих через одни руки, может быть чревато...
   — “Тысяча двадцатую” — увольняйте, — распорядился “Первый”. — Совсем. Мы больше в ее услугах не нуждаемся.
   Вот так! “Приемщики” в его империи были самой низшей кастой. Их следовало менять чаще других, тем более что, в отличие от “чистильщиков”, они легко заменяемый материал — “приемщиком” мог работать кто угодно, причем за копейки. Вначале они вообще обходились без них, но потом, когда дело стало расширяться, понадобились посредники, играющие роль дополнительного “буфера” между заказчиками и исполнителями, убирая который можно было легко “обрубать хвосты”.
   Сами по себе “приемщики” были безопасны, так как ничего не знали, работая втемную на приеме-передаче сообщений, смысл и значение которых совершенно не понимали. Опасность была в том, что таким “приемщиком”, если о нем узнают, может кто-нибудь заинтересоваться и попытаться через него пойти выше.
   Выше “тысяча двадцатой” уже не пойдут.
   — И уж коли все равно там будете, осмотритесь вокруг. Так, на всякий случай, — приказал “Первый”. Лишняя проверка никогда не помешает.
   — А что с заказом?
   — Заказ возьмем, отчего не взять. Но не сейчас. После.
   После “тысяча двадцатой”...

Глава 50

   Старенькая, на вид — лет сто, бабушка шла по улице. Шла, еле-еле переставляя ноги. Шла в аптеку, потому что у нее кончилось лекарство, без которого ее в любую минуту мог разбить паралич...
   Бабушка шла в аптеку как умела, а метрах в пятидесяти за ней брел невзрачного вида молодой человек.
   “Что в тебе лопнуть, карга старая!” — костерил молодой человек идущую впереди бабулю. Потому что шел за ней. Но, идя за ней, не мог идти, как она! Бабушка — понятно, бабушка ста лет от роду, плетущаяся со скоростью черепахи, ничьего внимания привлечь не могла. Но он-то — здоровый хлопец, с ее скоростью идти не мог!..
   Чтоб тебе повылазило!..
   Молодой человек имел немалый опыт слежки, но в такое затруднительное положение попал впервые, потому что впервые шел за старухой!
   Через каждые два-три метра ему приходилось останавливаться, чтобы зашнуровать ботинки или поглазеть на витрину. Но столько витрин на его пути просто не было! А шнурки не могли развязываться каждые сорок секунд!
   Он уж и пива попил.
   И мороженое поел.
   И беляши...
   И даже в кафе посидел и успел съесть первое, второе и третье, пока бабуля мимо него тащилась.
   Больше он есть не мог — в него уже не влазило!..
   Наконец — и дня не прошло — доплелись до аптеки.
   В аптеке молодой человек купил противорвотное и слабительное, а бабушка... Стоя в одной с ней очереди, он смог легко разглядеть, какое лекарство купила бабушка. И купил такое же.
   И еще одно, от низкого давления.
   На улице, заскочив в первый попавшийся подъезд, он распотрошил упаковку, выбросив оттуда все таблетки. И вскрыл другую пачку, где было лекарство для повышения давления. Таблетки из этой пачки он пересыпал в пустую первую.
   Вот и все...
   Бабушка уйти далеко не успела, она вообще никуда уйти не успела, бабушка все еще топталась на перекрестке, собираясь с силами, чтобы перейти дорогу. Что было трудно, потому что при ее скорости это препятствие она могла преодолеть лишь в три захода — на три зеленых огня светофора.
   Она бы там еще год стояла, если бы не нашлась добрая душа.
   Молодой, симпатичный парень подхватил ее под руку и потащил через проезжую часть, показывая пытавшимся проскочить мимо водителям кулак, грозя им и ругаясь на них матом:
   — Куда прешь, дубина!.. Не видишь, что ли, бабушка!..
   Машины притормаживали, пропуская бабулю под ручку с серьезного вида “тимуровцем”.
   — Ой, спасибочки тебе, миленький, — причитала, цепко хватаясь за спасителя, растроганная бабушка. — Есть же добрые люди на свете...
   Может, конечно, и есть, но вряд ли этот... Переведя бабушку на другую сторону улицы, “тимуровец” ее не бросил, а сопроводил по тротуару до арки, перехватив у нее сумочку.
   — Сюда, бабуля... Осторожно, бабуля... Здесь ступенька...
   И за первым же прикрывшим его от пешеходов углом невзначай сунул внутрь сумки руку, вытянув оттуда купленное бабушкой лекарство. А в сумку бросил то, что было у него в кармане. На вид — точно такое же, но только с другой начинкой. Строго противоположного действия.
   — Сюда, бабуля, уже немного осталось... Что верно, то верно!
   Во дворе они после недолгого, но трогательного прощания расстались.
   — Спасибо тебе, мил человек! — поблагодарила старушка, нежно глядя на “тимуровца”.
   — Не за что, бабуля, — ответил молодой человек. — На моем месте так должен был поступить каждый!
   Старушка зашла в лифт, поднялась на свой этаж, открыла дверь, прошаркала на кухню и налила стакан воды.
   После чего, порывшись в сумке, отыскала только что купленное, за которым и ходила, лекарство, вскрыла пачку и, вытащив две таблетки, бросила их в рот.
   Теперь ей должно было стать лучше.
   Но стало хуже...
   Через пару минут у бабушки резко подскочило и без того высокое кровяное давление, которое разорвало несколько капилляров в коре головного мозга.
   А еще через пять бабушки не стало...
   Мертвую старушку нашли только через неделю. Озабоченные ее долгим отсутствием соседки долго стучались в запертую дверь, а потом вызвали участкового. Который с помощью жэковского слесаря вскрыл дверь.
   Бабушку нашли на кухне. Мертвой. В квартире ничего не пропало, даже полученная накануне и лежащая на видном месте пенсия. Значит, ограбления не было.
   Бабушку отправили в морг, но патологоанатомы никакого криминала в ее смерти не усмотрели и потому вскрытия не проводили. Столетних бабушек патологоанатомы не тревожат, им и молодых трупов хватает. Тем более что ее смерть была ненасильственной и очевидной для любого фельдшера — достаточно в медицинскую карточку покойницы взглянуть. Бабушка страдала давлением и преклонным возрастом, так что чему тут удивляться. Что касается принятого покойной накануне смерти лекарства, то его просто выбросили в помойное ведро, когда убирали квартиру для поминок.
   Была бабушка, и не стало бабушки...
   И уже никто о том, чем она занималась, не расскажет.
   Ах да — ноутбук... Какой ноутбук? Никакого ноутбука в ее квартире не нашли. Да и откуда он мог быть у пенсионерки, которой денег едва-едва на еду и хватало.

Глава 51

   — Все в порядке, — доложили “Первому”. — С “тысяча двадцатой” в порядке. Вот и ладно...
   — А как там вокруг? Вы посмотрели?
   — Да, посмотрели. Все нормально.
   В голосе “Тринадцатого” прозвучала какая-то неуверенность.
   — Что — нормально? — жестко переспросил “Первый”.
   — Мы провели выборочную контрслежку — там все чисто. Ни подозрительных людей, ни машин, ни техсредств не обнаружено. Правда, в доме напротив несколько дней назад была снята квартира...
   “Первый” слегка насторожился. Другой бы нет, другой бы пропустил это сообщение мимо ушей — мало ли кто и где снимает квартиры — их, может быть, сотнями каждый день снимают! Ну и что, что в доме напротив? И с окнами, выходящими на окна бабушки? Что с того?..
   Но “Первый” был не каким-нибудь “другим”, а был — “тем самым”, был профессионалом, обученным обращать внимание на мелочи. В первую очередь на мелочи! Да и бабушка была не бабушкой — а “приемщицей”.
   — Кто снял квартиру?
   — Неизвестно. Мы хотели расспросить хозяина, но его нет, он улетел на какой-то заграничный курорт.
   Еще одна, совершенно невинная и не заслуживающая внимания мелочь. Если ее рассматривать отдельно, вне контекста расположения квартиры, вида из окон и времени съема. Ну уехал и уехал... Но почему сразу же после съема уехал? И так далеко и надолго?
   — Что новый жилец?
   — Новый жилец появлялся там несколько раз, но потом исчез, сказав старушкам во дворе, что уезжает на несколько дней.
   Вот тебе и еще одна “мелочь”.
   Один жилец убыл на курорт, другой — в неизвестном направлении. Квартира стоит пустая, а окна ее выходят на окна “приемщика”...
   Случайность?
   По всей видимости — да. Потому что все выглядит довольно правдоподобно — один квартиру сдал и на радостях отправился на курорт проматывать полученные деньги, другой — сняв квартиру, поехал за семьей или еще куда.
   Правда, остаются еще окна...
   Может, поставить там наблюдение?
   Хорошо бы... Но слишком накладно. Да и не так уж велики шансы, что за всем этим стоит что-то серьезное. Пусть даже стоит, пусть это слежка — все равно следить слежке уже не за кем! “Тысяча двадцатой” нет, звено — выбито, цепь — распалась.
   Так что отсюда опасность не грозит. Но все же, все же...
   “Тринадцатый” ждал распоряжений.
   — Можете отзывать оттуда своих людей, — приказал “Первый”. — Всех!
   — А заказ?
   — Заказ?.. Заказ снимайте. Обойдемся как-нибудь без него.
   Береженого бог бережет...
   Долго и любовно устраиваемая Резидентом ловушка не сработала. Зверь в капкан не пошел! Зверь почуял опасность и пробежал мимо.
   Охотник остался ни с чем!
   Пропали “сумасшедшие денежки”...

Глава 52

   Он ждал день.
   Еще день.
   Еще...
   Ему никто не перезвонил. И вряд ли уже перезвонит!
   След — оборвался. И этот след — тоже!
   Неужели он снова недооценил противника — в который уже раз!
   И что теперь делать? Брать за глотку следующего из длинного списка заказчика и, пугая эфэсбэшным удостоверением и “вышкой”, выходить на нового “приемщика”? А что ему заказывать? Тот, подготовленный для приема, адрес? Вторым заходом? Так не поверят они во второй раз!
   Выколупывать из гнезд микрофоны и видеокамеры, чтобы оборудовать новую засаду?..
   А они выколупнутся? Вряд ли...
   Закупать новое оборудование, искать подходящий дом и клиента, теряя время? То есть опять начинать все с самого начала? Не исключено, что с тем же результатом...
   Резидент прикинул предстоящий ему объем работ.
   Ладно закуп, это не самое сложное, для этого нужны только деньги и пара подставных фирм. С этим он справится за неделю. Еще дня три-четыре на поиск места. И столько же на монтаж оборудования. А вот выход на нового “приемщика” может затянуться, потому что ему вновь придется продираться к нему через толпу приятелей заказчика, которые будут отсылать его к своим приятелям, а те к другим. И сколько времени понадобится, чтобы добраться до последнего, у которого окажется искомый телефон, — одному богу известно. Если вообще будет телефон, а не, к примеру, обезличенное объявление в газете.
   Н-да. Немало получается...
   Особенно если помнить, что он не сам по себе, а состоит на “государевой службе”. Которую, в последнее время, изрядно запустил. И если еще запустит, то как бы им не заинтересовались там, наверху, его непосредственные начальники.
   И тогда, хочешь не хочешь, придется доложить по инстанции о всех своих, имевших место за текущий период, промашках. В первую очередь о том, что его подловил на контрслежке враг, которого он не сумел нейтрализовать. И как к этому отнесутся в его учреждении, можно только гадать. Не исключено, что, пойдя по пути наименьшего сопротивления, решат обрубить нить, ведущую к Конторе, на нем. Поэтому сообщать им всю правду пока не хочется. А хочется разобраться с этим делом самостоятельно, потому что победителей не судят.
   Но не получается разобраться! Времени не хватает. Потому что в этой партии он угодил в цейтнот!
   Так, может, плюнуть на все эти конспиративные изыски и пойти внаглую? Как в атаку — со штыком наперевес и криком “ура!”. Наглость, она, говорят, второе счастье, которого ему так теперь недостает.
   А?..
   Вернуться назад, к тому дому, с которого вся эта карусель закрутилась, засветиться — побродить поблизости, помелькать физиономией, выманивая противника на себя. Оставили же они там кого-нибудь. Ну хоть кого-нибудь!
   Конечно, оставили! Не могли не оставить!
   Ведь не только он там прокололся, но и они тоже. Они, конечно, ушли, но и он ушел от них, от тех липовых милиционеров! И теперь разыскивает их, шаря по всей стране.
   Ну так и они наверняка ищут! Им тоже не с руки, что кто-то, следя за ними, раскрыл их игру и рассмотрел их лица. Им тоже очень желательно отыскать опасного свидетеля, чтобы зачистить его. Может, не так желательно, как ему, но все-таки...
   Так, может, рискнуть, попробовать? В конце концов, и в том, и в другом случае цель достигается одна и та же — выманить зверя из берлоги, чтобы насадить на рогатину. Только там — выманить на жирную, в лице заказанной жертвы, приманку, а здесь — на себя.
   Надоело ему вот так, на ощупь, врага шарить. Пора бы уж сойтись им лоб в лоб!
   На том и порешим!
   Вчера — было рано. Завтра как бы не опоздать, а нынче, как говорил вождь мирового пролетариата, — будет в самый раз!..

Глава 53

   Пепелище было обнесено деревянным свежекрашеным забором — все-таки почти центр города. На ремонт сгоревшего здания у администрации, как видно, денег нет, а вот на доски и краску отыскались.
   Вдоль высокого забора по дороге брел неопределенного возраста человек, с виду почти бомж, который периодически останавливался и пинал доски.
   Бах — ногой... И шел себе дальше.
   И снова — бах, бах!..
   На проделки бомжа никто не обращал никакого внимания, потому что некому было обращать, наступил уже поздний вечер и прохожих на улицах почти не было.
   Бах — ногой!
   Бах!..
   Одна из досок, составлявших забор, отозвалась необычным звуком. Дребезжащим звуком. Она прилегала к поперечине неплотно и при ударе “рикошетила”. Как видно, плотники пожалели на нее гвоздей.
   Бродяга воровато оглянулся в одну сторону, в другую и пнул сильнее. Образовалась небольшая щель. Он сунул в нее пальцы и, упираясь ногой в забор, потянул доску на себя. Пронзительно заскрипели вытягиваемые из древесины гвозди, нижний край доски легко оторвался. Теперь ее можно было отодвинуть в сторону. Что бомж и сделал.
   Он отодвинул доску, сунул в образовавшуюся щель ногу и протиснулся сам. Наверно, ему было негде ночевать, и он надеялся найти приют под остатками крыши сгоревшего здания. Или хотел разжиться там цветным металлом, который можно сдать в пункт приема и купить себе на вырученные деньги бутылочку.
   Что с него взять — бомж он и есть бомж.
   Перед тем как окончательно скрыться в дыре, бродяга еще раз осмотрелся, покрутив во все стороны головой. Его лицо на несколько секунд попало в круг света близко стоящего фонаря, ярко “вспыхнув” в темноте...
   — Мать твою — это же он! — ахнул наблюдатель, тыкая указательным пальцем в экран монитора.
   Спящий рядом напарник мгновенно проснулся и вскинулся на диване. Они здесь чуть не третью неделю “парились” — в тридцати квадратных метрах на двоих. Как в ушедшей в автономку подводной лодке, из которой не выйти, а можно лишь пялиться на мир через перископ.
   Они и пялились — в четыре, стоящих шеренгой, экрана, подсоединенных к четырем видеокамерам. Целыми днями пялились! И ночами тоже. Посменно: четыре часа вахта — четыре отдых. И снова: четыре — вахта, четыре — отдых. Без секундной паузы. И если одному вдруг приспичит сходить в туалет, то он не мог сходить в туалет, а должен был разбудить сменщика, чтобы тот эти несколько минут посидел перед экранами.
   От такой жизни кто угодно волком взвоет! Это же хуже, чем тюрьма! В тюрьме хоть на прогулки выводят, а они только ночью в приоткрытую форточку могут свежим воздухом дышать.
   И вдруг такая удача!..
   — Точно — он!
   — Где, где?
   Но бомжа на экране уже не было, бомж скрылся за забором.
   Но это не страшно, техника позволяет повернуть время вспять.
   Наблюдатель отмотал пленку и включил воспроизведение.
   Вдоль забора снова шел человек, который пинал доски. Потом он остановился, наклонился, отодрал одну из них и пролез в образовавшуюся щель.
   Наблюдатель притормозил скорость воспроизведения.
   Бомж медленно, по миллиметрам стал утекать в щель, в последнее мгновение обернувшись на камеру.
   Стоп!
   Кадр остановился.
   Застывшее на экране, хорошо освещенное лицо можно было рассмотреть во всех подробностях.
   Наблюдатели схватили несколько фотографий и приблизили их к экрану, сравнивая с изображением.
   Он? Бесспорно — он! Никаких сомнений, что он!
   Тот, кого они ждали столько времени и уже почти перестали ждать, — объявился. На этот раз в образе бездомного бродяги! Но их он своим маскарадом обмануть не мог. Слишком хорошо они изучили его лицо. В мельчайших подробностях.
   Он — появился!
   Подводная лодка пошла со дна на всплытие. Ожидание кончилось, началась живая работа.
   Наблюдатели вскрыли тайник на кухне, из которого вытащили удостоверения сотрудников милиции и оружие — электрошокеры, “табельные” “Макаровы” и еще по одному автоматическому пистолету с удлиненными обоймами, которые фактически превращали их в пистолеты-пулеметы. Застегнули на торсах “сбруи”, сунули в кобуры оружие, набросили на плечи пиджаки.
   Помощи они не запрашивали, помощь сюда все равно бы опоздала. Они лишь отбили контрольный звонок, обозначавший, что “объект” появился в поле зрения. И — ходу!..
   На этот раз они промашки дать не могли, на этот раз они были предупреждены и знали, с кем имеют дело. С очень шустрым парнем имеют дело, который умеет использовать случайные тяжелые предметы и сигать через двухметровые заборы. Поэтому они получили приказ — стрелять, при попытке бегства, на поражение. Хотя должны были приложить максимум усилий, чтобы взять его живым! Улица...
   Там за углом стояла их, с баком под завязку, машина. И еще одна, на всякий случай, на стоянке. Они должны были взять “объект”, обездвижить его, сунуть в машину, вывезти из города на один из “перевалочных пунктов”, где дождаться конвоиров, которым передать его с рук на руки. Или, если поступит такой приказ — разобраться с ним на месте. Это как начальство решит.
   Напарники в минуту добежали до забора и с ходу, подпрыгнув и ухватившись за верхний край досок, перемахнули через него. За забором были руины четырехэтажного, так и не перестроенного в особняк, барака. Вокруг него — груды мусора и грязи. За которые они мгновенно залегли, прямо в грязь, в своих добротных костюмчиках. И напряженно застыли, прислушиваясь.
   Где же он?..
   “Ну и где они?..” — подумал бомж. Или их тут вообще нет? Или он промахнулся? Вот будет прокол!.. Или они его не узнали?
   Да ну! Он тут как на параде ходил, под каждым фонарем лицом отсвечивая! Да еще в дыре, в заборе чуть не полминуты словно ярмарочная афиша висел. Нельзя его было не заметить! Даже если они слепые...
   Тихо скрипнули доски. Что-то шлепнулось на землю.
   Нет, здесь они! Прибыли, голубчики! Только куда потом делись?
   Тишина...
   Залегли где-нибудь, слушают, ищут его. Надо им помочь, сердешным, а то застудят все места, которыми на холодной земле валяются.
   Бомж нащупал под ногой какой-то камень и легонько отшвырнул его носком ботинка. Камешек ударился в стену и шурша покатился куда-то вниз...