Ильин Андрей. Тень Конторы

   У трупов, чтобы изъять своих из морга. Не ради того, чтобы похоронить по-человечески, а чтобы навек похоронить! Ну или как минимум убедиться, что опознать их невозможно.
   Здесь их и следует искать!
   У машины.
   В морге.
   И возле руин!
   Потому что все равно искать! Хоть как искать! Нет у него возможности отступиться от этого дела, слишком далеко все зашло!
   Тут либо — либо! Либо он их, либо его свои.
   Ну ничего, еще не вечер! Он еще схватит их за жабры! Главное, он знает, где искать!
   Вначале — возле машины!
   На далеком пригорке, возле линий электропередач встал “уазик” с надписью на борту — “Геодезическая”. Из машины выбрался человек и, потягиваясь и разминаясь, осмотрелся. Где-то, далеко внизу, шла дорога, по которой шустро сновали легковушки и грузовички.
   Человек вытащил из “уазика” треногу и, раздвинув сошки, установил ее на земле. На треногу прикрутил теодолит. Потом что-то громко крикнул и даже хлопнул ладонью по стеклу. Из салона машины, сломя голову, выскочила какая-то заспанная личность, таща под мышкой рейку с цифрами.
   — Туда, — показал геодезист. Личность отбежала метров на тридцать и, встав, разложила и подняла рейку.
   — Вот так...
   Геодезист припал к окуляру теодолита и что-то стал крутить.
   Он очень крупно увидел цифры на планке и помятую, явно с похмелья, физиономию рабочего. Подкрутил резкость. Планка и физиономия расплылись, зато хорошо стала видна дорога. На обочине которой лежала перевернутая и сгоревшая машина. “Волга”.
   Геодезист рыскнул объективом вначале вправо, потом влево...
   — Ну чего, так стоять, что ли? — крикнул, переминаясь с ноги на ногу, рабочий.
   — Так и стой! — приказал ему геодезист. И снова припал к окуляру. Вообще-то не теодолита, а подзорной трубы, закамуфлированной под теодолит. Потому что приехал сюда не ради геодезической съемки, а совсем с другими целями.
   — Можно я чуть левее встану, а то здесь муравейник! — прокричал рабочий. Который не был рабочим, а был нанятым на эту съемку бомжом.
   — Валяй...
   Возле сгоревшей “Волги” никого не было.
   Чуть дальше — тоже. Дальше шло поросшее травой поле, где спрятаться было мудрено. Но можно было вон в той рощице...
   “Геодезист” направил объектив “теодолита” на рощу, всматриваясь в кроны деревьев. Каждого дерева! Там, среди веток, можно устроить неплохой НП.
   Нет.
   Здесь тоже.
   А здесь? Какое-то странное темное пятно.
   “Геодезист” замер, вжимаясь правой глазницей в окуляр. Размер не очень большой, но если сесть скрючившись...
   Пятно слегка изменило форму, вытянулось вверх...
   Кажется — есть! “Кукушка”! Забрался почти на самую вершину, сел в сплетенную из веревок “беседку”, обвесился маскировочной сетью, обложился вкруг срезанными веточками и пялится в тридцатикратный бинокль...
   Из пятна вспорхнула вверх какая-то птица.
   Блин... гнездо! Всего лишь гнездо!
   — Может, пообедаем, а? — крикнул “рабочий”, которого мучил не столько голод, сколько жажда, так как ему обещали налить за обедом чарку.
   — Ладно, пообедаем...
   “Рабочий” резво побежал к машине. Тело его перерезал почти пополам тонкий пунктир дальномера. Но он этого не знал, потому что никаких пунктиров не видел. Он добежал до машины и, вытянув из салона сумку, стал раскладывать на траве нехитрую снедь.
   Пунктир переместился на “геодезиста”.
   И снова на “рабочего”.
   Тот, что справа, был похож.
   — Клен вызывает Березу, — тихо сказал наблюдатель.
   — Слушаю — Береза. Что у тебя?
   — Там, на пригорке, геодезисты.
   — Да, вижу.
   — Тот, что справа, мне кажется, похож... “Геодезист” и “рабочий” макали вареные яйца в соль...
   У “геодезиста” была “шкиперская” бородка и темные очки. А тот, кого они ждали, был без бороды и без очков. Но очки можно надеть, а бороду наклеить... А что, если на них не обращать внимания, а сверить с другими чертами лица, которые нельзя подкорректировать.
   Форма черепа.
   Подбородок.
   Губы...
   Если смотреть не на бороду и очки, а смотреть на подбородок, губы и прочее, то похож. Действительно похож!
   — Береза вызывает Сосну.
   — Сосна слушает.
   — У нас — контакт.
   — Уверены?
   — Да.
   — Сколько их?
   — Двое. Что нам делать дальше?
   — Ничего. Ждать дальнейших распоряжений. Я свяжусь с Елью. Отбой...
   — Сосна вызывает Ель.
   — Что у тебя. Сосна?
   — У меня — контакт. Ах, все-таки контакт!
   — Береза запрашивает о своих дальнейших действиях.
   — Сколько их?
   — Двое.
   Как двое? Неужели только двое? Маловато что-то.
   — Что мне передать Березе?
   — Передайте, чтобы они там ничего не предпринимали и себя не обнаруживали! Пусть продолжают наблюдение и докладывают через каждые пять минут. Повторите!
   — Вести наблюдение, себя не обнаруживать... Понял тебя. Ель...
   Позывной Ель был позывным “Первого”.
   “Нельзя их сейчас брать, — подумал “Первый”. — Рано”. Двое — это не тот улов, на который он рассчитывал. Их должно быть больше, гораздо больше. И должен быть кто-то, кто руководит “прорабом”. Пусть они вылезут на белый свет все, и тогда!..
   “Геодезист” с “рабочим” пообедали, перекурили и пошли работать. “Рабочий” — к рейке, “геодезист” — к “теодолиту”...
   Пятнадцать градусов левее машины — никого.
   Двадцать градусов — тоже.
   Двадцать пять градусов...
   Наблюдатель ловил наблюдателей, которые ловили его. И уже поймали! Но только он об этом пока еще не знал!

Глава 60

   — Вот эти, — бросил на стол заказчик цветную фотографию веселых молодых парней на фоне пальм и прочей экзотической растительности на далеких океанских островах. Парни сидели на песочке, под пляжными зонтиками, в обнимку друг с другом, в окружении породистых телок, ели ананасы и пили шампанское, доставая его изо льда, из серебряных ведерок. Парни культурно отдыхали у моря после неправедных трудов на Родине. И фотографировались на память.
   — Сколько? — спросили заказчика.
   — Всех. Всех шестерых. Дамы, естественно, не в счет.
   Бойцы ухмыльнулись.
   — “Сколько”, это — сколько за всех?
   — Сто тысяч. Зеленых, — спохватился заказчик.
   Не густо — меньше, чем по двадцатке за голову. Но, с другой стороны, заказ оптовый и тем выгодный — не надо по стране мотаться, вся работа в одном месте. Так не все ли равно, по большому счету, шесть их там или меньше? Если шесть считать не по головам, а как одну “халтуру”, а возни с шестерыми будет чуть больше, чем если с одним, то сто тысяч не самые плохие деньги.
   Но все же они, для порядка, поупрямились.
   — А не мало будет?
   — Большего они не стоят! — суетясь, убеждал их заказчик. — Это же не депутаты какие-нибудь и даже не милиционеры — всего лишь мелкие уголовники! Вообразили себя суперменами и мочат всех подряд, без зазрения совести. Вот мы и решили скинуться миром. Получилось сто. А если больше, то нам выгоднее будет им платить, чем вам...
   — Ладно, сто так сто!..
   — А вы... вы справитесь? — робко спросил заказчик.
   Бойцы расхохотались.
   — Дядя, ты в Чечне бывал? А в Боснии? Там такие волчары были — не чета этим. И ничего, справлялись! Так что даже не сомневайся!..
   Уголовников выследили через пару дней в загородном ресторане, примерно в том же составе, что и на фотографии. В ресторан заходить не стали, так как там было много посторонних посетителей. За которых им не платили.
   — Дождемся у выхода. Не век же они там будут пировать.
   Бойцы залегли на клумбы, накрывшись маскировочными халатами, и сразу пропали в полумраке ночи. Лежали они долго, почти до утра. Когда стало светать, перепившаяся компания преуспевающих бандитов вывалила на крыльцо. Кто-то на заплетающихся ногах пошел за машиной.
   Переговариваться залегшим в засаде бойцам было не надо, они и так знали, что и кому делать. Так как не раз делали, ставя засады на дорогах и горных тропах и громя душманские и чеченские караваны.
   Вывалившая из ресторана братва стала спускаться по ступенькам. К подошедшему джипу. Они о чем-то громко переговаривались и хохотали. Они здесь были хозяевами, они собирали с этого ресторана дань и иногда здесь, за счет заведения, отрывались. Они были сыты, были пьяны и довольны собой...
   Большие пальцы бесшумно легли на предохранители. Раздалось несколько характерных, слившихся практически в один, щелчков. Если бы братва было потрезвей и зарабатывала свои деньги не потрошением ресторанов в российской глубинке, а службой в “горячих точках”, они бы, услышав те щелчки, шлепнулись, где стояли, брюхом на асфальт и шустро расползлись по сторонам, под прикрытие скамеек и бетонных урн. Но они те щелчки не услышали и не узнали.
   Шаг.
   Еще шаг...
   Братва спустилась с крыльца на тротуар, остановившись в нескольких шагах от клумбы.
   Вот теперь — пора. Теперь — в самый раз.
   Короткая дистанция позволяла стрелять не прицельно, стрелять веером. Уйти из-под перекрестных очередей все равно было невозможно.
   Клумба ожила, зашевелилась и вспухла буграми.
   Бах-бах!.. — ударил первый автомат, выплевывая первую короткую очередь.
   И тут же, разом, догоняя его, торопливо застучали другие автоматы. Десятки пуль ударили в стены ресторана, в деревья, в джип, в тела братков. Автоматы лупили в упор, длинными очередями, выплевывая пустые, дымящиеся гильзы.
   Клацнули, не нашедшие патронов, затворы.
   Все! Тишина!..
   Шесть тел корчились в предсмертных муках на асфальте в лужах собственной крови. В каждого угодило по меньшей мере с десяток пуль, так что ни о каких тяжелых ранениях не могло быть и речи, только о смертельных.
   Но все же один из автоматчиков, который не стрелял, сохранив полный боекомплект, вскочил с клумбы, подбежал к крыльцу ресторана и, обойдя шесть трупов, всадил в каждый еще по два патрона. Для верности...
   После чего бойцы, привычно заняв места в походной колонне, быстро покинули место происшествия, нырнув в черноту близкого леса.
   На все про все у них ушло меньше минуты. В зале ресторана только теперь, когда их след давно простыл, сообразили, что на улице что-то произошло... Свидетелей, которые могли видеть и описать преступников, не нашлось, потому что людей в этот момент на улице не было. Кроме одного...
   Хорошо поработали, подумал заказчик, наблюдавший за расправой из припаркованной на обочине дороги машины. Отработали деньги сполна!..
   О чем сказал им, когда встретился, чтобы передать остаток гонорара. Сказал:
   — Молодцы!
   И добавил:
   — Скоро у меня к вам будет еще одно предложение. От которого, как мне кажется, вы не сможете отказаться...

Глава 61

   Старенький, мятый “уазик” с желтой на сером борту надписью “Геодезическая” катил себе по дороге, В сторону города. За рулем сидел злой как черт “геодезист”, в салоне лежал довольный жизнью “рабочий”. День прошел бездарно, прошел — зря. Хотя “рабочий” мог с этим не согласиться, потому что был сыт, пьян и при деньгах.
   “Ну и как это прикажете понимать?” — размышлял про себя “геодезист”.
   Они трудились целый день как волы — “рабочий” раз двадцать рейку переставлял, он от “теодолита” на минуту не отошел, и хоть бы что! Неужели их там нет? Или он не с того пункта начал?..
   Он думал и смотрел на дорогу. Но не так, как водители, потому что чаще смотрел назад, чем вперед. Его не дорожная ситуация интересовала, его идущие сзади машины интересовали.
   Вон тот красный “жигуль”, что пристроился сзади.
   Он уже минуты три за ним идет, хотя скорость всего лишь километров восемьдесят. Он что, больше выжать не может? Или не хочет? А что, если сбросить скорость?
   Стрелка спидометра дрогнула и пошла влево, остановившись возле цифры шестьдесят.
   Ну и как вам такая скорость?
   Красный “жигуль” мигнул левым поворотником и пошел на обгон. За рулем в нем сидел какой-то в возрасте мужик, а рядом преклонных лет дама.
   Значит, показалось...
   И все же, почему они не “пасут” свою машину? Уверены, что там для посторонних глаз не может быть ничего интересного? Непонятно...
   Бежевый “ЗИЛ”-самосвал... Идет через три машины сзади. Не отстает. И не обгоняет. Его обгоняют постоянно, вклиниваясь между ним и “геодезическим” “уазиком”, а этот — нет. “Зилок” для такого дела штука удобная — быстро не ездит, плюс-минус так же, как “УАЗ”, так что подозрений своей тихоходностью не вызывает.
   Но все же... вызывает. Надо присмотреться к нему. Если он не отклеится еще километров тридцать, нужно будет пойти в отрыв и посмотреть, что он будет делать...
   Нет, не придется идти в отрыв...
   “Зилок”, притормозив, свернул с дороги на проселок.
   Может, надо было с морга начинать? Но там он тоже покрутился и тоже никого не заметил. Неужели их нет, неужели они ушли? Совсем?..
   “КамАЗ”. Тот, что идет впереди. Все идет и идет. Все впереди и впереди... Может, он? Нет, не похоже, слишком он загружен для этого дела. Под самую завязку! Аж борта выгнулись. Куда ему еще слежкой заниматься, ему бы груз не растерять. Да и не приспособлен он для слежки — а ну как придется догонять пошедшую в отрыв машину — так он не сможет, просто не осилит.
   Сигналит правым подфарником. Сдает к обочине. Встает. Значит — точно не он...
   Выбравшийся из кабины “КамАЗа” водитель проводил взглядом проехавший мимо “геодезический” “УАЗ”, попинал колесо, встал спиной к борту, расстегнул штаны и, позевывая и почесываясь, справил малую нужду. Потом забрался в кабину и вытащил из-под спальника мобильный телефон.
   — Говорит “КамАЗ-три”. Я сдал дорогу “Жигулям-девять”. На шестьдесят седьмом километре.
   После чего тронулся с места, но на первом же перекрестке свернул на проселок и, проехав еще с полкилометра, остановился, бросив машину прямо на дороге, в ста шагах от первых изб расположенной неподалеку деревни. Если все будет нормально, то к утру никакого груза в кузове не останется и угон сойдет за ограбление. А еще через неделю и машину кто-нибудь к делу приспособит.
   Этот кусок своей работы он сделал. Но это была не вся работа на сегодня и не последние на сегодня “колеса”.
   Водитель “КамАЗа-три” быстрым шагом, почти бегом вышел на дорогу и поднял руку. С зажатой в ней пятисотрублевой купюрой. Первая же машина остановилась — “Жигули”-“семерка”. Но в салоне было полно народу — аж трое человек.
   — Нет, не надо, проезжай, я передумал, — замотал автостопщик головой.
   Но тут же, едва только “семерка” отъехала, снова вскинул руку.
   Остановился “сорок первый” “Москвич”.
   — До города подбросишь? Хорошо заплачу.
   — Садись.
   Водитель в салоне был один, что пассажира вполне устраивало. Он упал на переднее сиденье.
   — Поехали...
   Но не проехав и километра, пассажир попросил остановиться, чтобы сбегать до ветру. Потому что его вдруг прижало.
   — Я сейчас, я быстренько, — сказал он, побежав в лесопосадки.
   Водитель остался в машине. Но ненадолго, потому что его позвали.
   — Слышь, парень, иди скорее сюда. Я тут нашел!..
   — Что нашел? — не понял водитель.
   — Да ты иди, иди... Тут такое!.. Поможешь мне!
   Водитель пошел на голос. Он вошел в лесопосадки и сделал несколько шагов вглубь. За скрывшие его со стороны дороги густые кусты.
   — Ты где? — спросил он, слегка наклоняясь вперед.
   И в то же мгновение кто-то ловко набросил ему на шею тонкий шнур, концы которого рванул руками в две стороны. Водитель захрипел, замахал руками, хватая воздух, стал рвать пальцами, ломая ногти, шнур, но очень быстро затих и рухнул лицом вниз, в траву.
   Пассажир снял с его шеи шнур, быстро обшарил карманы, нашел и вытащил документы на машину.
   Уже в салоне он достал пачку заранее заполненных доверенностей, куда ему нужно было лишь вписать имя доверителя, который передавал ему право пользования принадлежащим ему автотранспортом. Потому что ему машина была уже ни к чему.
   Он аккуратно сложил документы, вытащил мобильник, сказал:
   — Я — “КамАЗ-три”. Могу продолжать движение. На каком километре принять “пассажира”? Да, понял...
   Сел на водительское сиденье и дал газу, чтобы побыстрее нагнать “УАЗ” с желтой на сером борту надписью “Геодезическая”. Он должен был успеть, потому что “УАЗ” едва-едва тащился.
   Но если он не успеет, страшного тоже ничего не случится, потому что за “УАЗом” и за ним следовало еще несколько десятков машин, в которых сидели люди “Первого”. Но об этом знал только “Первый” и не должен был знать “КамАЗ-три”. “КамАЗ-три” должен был считать, что в операции задействована только его пятерка.
   — “Жигулям-пять” — можно уходить.
   — “Фольксвагену-два” принять “пассажира” на двадцать втором километре...
   При такой прорве машин слежке совершенно необязательно сидеть у “объекта” на “хвосте”, рискуя, что он обратит на них внимание. Довольно было сопровождать его минут десять, приотстав на полтора десятка машин, еще три-четыре минуты “повисеть” на заднем бампере, после чего уходить, передав эстафету другим.
   При такой прорве машин “объект” не должен распознать слежку, потому что такую слежку заметить практически невозможно.
   На что “Первый” и рассчитывал!
   Игра действительно пошла всерьез! Серьезней некуда!..

Глава 62

   — Где же они, где, черт их побери?!
   Резидент ничего не понимал — противника не было, хотя он должен был быть. По всем расчетам — должен! Ну не могут они вот так просто бросить свои трупы. Это же след! У трупа, как бы он ни был изуродован, можно восстановить черты лица, у него могут сохраниться “читаемые” отпечатки пальцев, наконец есть позволяющее его идентифицировать ДНК! Они должны были прийти за своими трупами! Почему же они их бросили?..
   Резидент из шкуры лез, пытаясь выявить чужаков возле сгоревшей “Волги”. И хоть бы что!.. Если они не придут, то весь его план, вся подготовка пойдут псу под хвост!.. И за каким, спрашивается, чертом он покупал тогда три эти квартиры, которые набил электроникой, и зачем сбил с панталыку стольких людей...
   — Говорит Восьмерка. “Жук” в третьей “коробочке”.
   — Понял тебя, Восьмой. Продолжай наблюдение... “Коробочками” в радиопереговорах обозначались квартиры, купленные “объектом” в трех, в пределах видимости морга, домах.
   “Объект” работал виртуозно, так что, если бы не частая смена бойцов, он бы давно их раскрыл и от них ушел. Да и вряд ли бы они его нашли, если в не знали, где ждать. Но “Первый” знал и хорошо подготовился. Гораздо лучше, чем в первый раз...
   — Может, поставим его на “прослушку”? — не раз предлагали “десятые”.
   — Нет, никакой прослушки, никаких обысков и вообще никакой самодеятельности! Этот “жук” слишком хитрый жук, он “срисует” нас сразу же, как только мы высунемся! Никаких активных действий, никаких попыток сближения — продолжайте наблюдать издалека! Только издалека!
   Ну, издалека так издалека...
   — Говорит Девятка. “Жук” покинул третью “коробочку” и направляется в сторону...
   “Жук” из одной “коробочки” шел в другую “коробочку”. “Коробочки” были набиты электроникой, которая отслеживала подходы к моргу. Но толку от этого — чуть. Лица на видеозаписях не повторялись. А подкупленные за немалые деньги работники морга сообщали, что никто теми, со сто третьего километра, трупами не интересуется.
   — “Жук” в первой “коробочке”...
   “Если они не проявятся еще неделю, то уже не появятся никогда, и слежку можно сворачивать...” — расстраивался Резидент.
   ...Если он все так же будет работать в одиночку, то, значит, он один, размышлял “Первый”. Потому что за все это время он ни разу, ни с кем, кроме своего “рабочего”, в контакт не вступал. Что, конечно, очень странно. Но, с другой стороны, трудясь в гордом одиночестве, он тем не менее все успевает сделать!..
   Ладно, еще пару дней пусть погуляет на воле, а потом его нужно брать. Пока он окончательно не разочаровался и не слинял...
   Они ждали оба. Друг друга. Ждали безуспешно... Затянувшуюся паузу прервал “Первый”.
   — Готовьте группу захвата.
   — Когда?
   — Сегодня!..
   Когда “жук” выполз из “коробочки”, он почуял неладное. Интуитивно почуял, потому что никаких признаков слежки не было. Ни новых лиц, ни “прослушки”, ни попыток проникновения в квартиру в его отсутствие — все секретки были на месте, волоски между дверью и косяком не оборваны. И все же что-то было не так. Какая-то напряженность витала в воздухе. Может, конечно, это недосып или плохое самочувствие, но на всякий случай следует быть настороже.
   Прежде чем выйти из подъезда, он через окна второго этажа осмотрел двор. Нет, все в порядке, все как всегда. Значит, недосып...
   Он спустился во двор и вышел на улицу. До второй купленной им квартиры было рукой подать — шагов триста, если по прямой, но он пошел не по прямой, пошел в обход. Вышел по дворам на соседнюю улицу, сел в автобус, проехал три остановки, перебежав дорогу, прыгнул в уходящий с остановки трамвай...
   Это было привычкой, образом жизни — петлять и проверяться, нет ли за ним слежки.
   Вон тот мужчина?
   Та женщина?
   Эта машина?
   Нет, все чисто. Либо их нет, либо они так хорошо изучили его маршруты, что им не надо за ним ходить, потому что они знают, куда он придет. Но это вряд ли, он бы их заметил...
   Резидент сменил еще два автобуса и поехал обратно, на ту же самую остановку, где сел.
   Никого?
   Никого...
   Лучше бы слежка была, чем вот так, чем полная неизвестность. Если они не объявятся здесь, то придется искать их по всей стране, а это все равно что искать иголку в стогу сена, который неизвестно где стоит! И придется сдаваться своим...
   Тормоза взвизгнули неожиданно и где-то совсем рядом! И в то же мгновение в бок Резиденту въехала машина. На довольно приличной скорости въехала! Но он все же успел сориентироваться и успел сгруппироваться. Сильнейший удар отбросил его на тротуар. Услышав визг тормозов, он еще не понял, что произошло, он подумал, что это ДТП, но, получив сокрушительный удар и падая на асфальт, сообразил, что это не просто ДТП, что это по его душу ДТП...
   Неужели... они?
   Захват был жесткий, не как в прошлый раз. На таком сценарии настоял “Первый”. Если после первого прокола с “лжемилиционерами” он еще мог сомневаться, то трупы в сгоревшей машине убедили его, что он имеет дело с серьезным противником. Хватит с него сюрпризов! Если он выскакивает из-под людей, пусть попробует из-под машины! Лучше взять его калекой, чем упустить!..
   Встреча с асфальтом была даже более жесткой, чем с машиной. Резидент долбанулся о тротуар спиной и затылком. От страшного удара в глазах потемнело. На одно мгновение. Которое было упущено! Когда он пришел в себя, к нему уже со всех сторон бежали люди. Человек шесть.
   Значит, все-таки — они!..
   Первого он подсек ударом ноги, перерубив ему коленную чашечку. Тот взвыл и рухнул на землю.
   Раз!
   Но справиться со всеми из положения лежа, с ушибленной спиной, он не мог. Но мог еще посопротивляться.
   Второй противник получил жесткий удар снизу — в пах. И тут же присел.
   Два!
   “Три” — Резидент посчитать не успел. В лицо ему ударила жесткая, холодная струя, по всей видимости, слезоточивого газа. Потому что дыхание перехватила судорога, а из глаз брызнули, застилая взгляд, слезы. Он задержал дыхание, чтобы выгадать несколько секунд хотя бы еще на один удар... У него был шанс еще на один удар!.. Но на его темечко что-то обрушилось, что-то невозможно тяжелое, с чем спорить было безнадежно, и сознание отлетело... “Все, конец, убили!” — успел подумать он.
   И наступила темнота...

Глава 63

   Гражданская жизнь “Первого” встретила неласково. Хуже мачехи.
   В отличие от того дембеля, этот ему ничего не предложил — ни работы, ни денег, ни даже дармовой водки в компании со случайными приятелями. Страна медленно, но неуклонно, как в болотную топь, погружалась в затяжной кризис, и никому дела не было до безработного дембеля.
   Он пошатался по отделам кадров, базам, стройкам и быстро понял, что на “гражданке” ему ничего не светит. Потому что он ничего не умеет, кроме как убивать! И стал искать работу по специальности. Которую, как ни странно, нашел!
   Шустрые вербовщики предложили ему скатать в Европу, на Балканы, где в это время шла очередная гражданская война. Он согласился.
   На Балканах он оказался при деле — при своем деле. Люди, которые умели убивать, там были в цене. Он получал неплохой оклад в инвалюте плюс премиальные за каждую голову убитого им врага. Во имя чего воевал и на чьей стороне, он особо не задумывался. Он воевал за деньги, сдавая головы... Иногда в прямом смысле — в мешках. Голов было много, и деньги прибывали.
   Правда, с однополчанами у него не сложилось. Они нового “добровольца” не любили. За чрезмерную, даже по их военным меркам, жестокость. За то, что он не брал пленных, даже если это были почти дети. Но это была не жестокость — это была жадность. И расчетливость! Потому что за “почти ребенка” с автоматом платили столько же, сколько за взрослого бойца, а справиться с ним было легче. Он воевал за деньги!
   Однажды после боя он прошел по домам захваченной деревни, собрав с десяток юношей, которых согнал на окраину, туда, где грудой было свалено трофейное оружие. И приказал им взять автоматы. А когда они выполнили приказ, хладнокровно расстрелял. Потому что, взяв автоматы, они стали противником.
   Его судили. И должны были расстрелять перед строем. Но не расстреляли, так как из штаба приехали какие-то люди, которые увезли его и, для порядка продержав неделю в карцере, предложили работу. Грязную...