Ирвин Ян. Врата трех миров (Сказания трех миров - 4)

   Перед Караной появились другие гаршарды, как-то странно на нее смотревшие. Она слышала слова, которые невольно срывались с ее уст: "Флиокс вурнгх хвоэ!" Однако язык был ей незнаком. Карана отчаянно боролась за то, чтобы удержать свою личность.
   Внезапно комната завертелась, все поплыло перед глазами, и следующее, что она осознала, - что смотрит на потолок. Гаршарды помогли ей подняться. Теперь они говорили с ней, подбадривая, и тот гаршард, который пытался попасть обратно в ее сознание, начал медленно теснить ее, отрезав путь к бегству. Затем голоса гаршардов затихли, и перед ней появилось лицо Рулька.
   Он громко расхохотался.
   "Мой маленький друг, наверно, ты очень сильно проголодалась, если тебе пришлось есть хракс. Прошлой ночью я предположил, что это была ты, но тогда ничего не случилось. Видимо, тебе не понравился вкус. Неважно - ты уже начинаешь к нему привыкать. Сколько ты съела на этот раз? Осторожнее, моя дорогая Карана. Слишком большая доза может тебя убить. Думаю, от одного целого фрукта ты скончаешься. Ты ведь такая крошка! Даже от небольшого кусочка у тебя будут дурные сны. Половина хракса - и ты не сможешь обходиться без него. Ты придешь ко мне за следующей дозой, и кончится тем, что тебе не захочется никуда уходить.
   Не смотри на меня с таким упреком. Я тут ни при чем. Это работа гаршардов, к тому же никто не заставлял тебя есть этот фрукт. И никто не принудит есть еще. Это будет зависеть от твоего желания. Видишь, я тебя предупреждаю".
   Карана была в ужасе. Что же она с собой сделала! Гаршард, в сознание которого она вошла, снова стал приближаться. Она больше не могла ему противиться. Карана чувствовала, как он втискивает ее в тесное пространство ее разума. Она теряет свою личность и вскоре станет существом, полностью управляемым гаршардами.
   "Лиан! - закричала она. - Лиан, помоги мне!" Ответа не было, да и не могло быть, потому что она не устанавливала контакт, а всего лишь передавала мысленное послание. Однако даже мысль о Лиане придала ей силы, а быть может, заканчивалось действие небольшого кусочка хракса, который она съела.
   Карана начала брыкаться изо всех сил, и гаршард, сознание и тело которого она занимала, отбивался с такой же яростью. Она ощутила ужасную боль, когда он сломал пальцы на ногах о каменную стену. И вдруг Карана поняла, что снова находится в лесу. Она кричала благим матом, пиная костер и разбрасывая дрова и угольки. На большом пальце ноги была рваная рана, из которой на снег лилась кровь.
   Трясясь от ужаса, Карана выплеснула чай из котелка и кружки. Затем тщательно промыла их чистой водой. Снова разожгла костер, собрала много веток и разложила поблизости еще один костер. Она сожгла остаток хракса и обыскала свой рюкзак.
   Кусочек хракса попал в боковой шов у самого дна. Карана вытащила его и поднесла к губам, лишь в последнюю секунду осознав, что делает. И даже потом ей трудно было удержаться, чтобы не съесть его, и чем дольше она держала хракс в руках, тем сильнее становилось желание. Наконец, призвав на помощь всю свою волю, она швырнула хракс в костер и смотрела, как последний кусочек этого фрукта сморщился и сгорел дотла.
   Карана перевязала кровоточащий палец на ноге и заварила свежего чая из чарда - простого, горького, доброго чарда. Она сидела между двумя кострами, смакуя неприятный вкус, пока во рту не осталось и слабого привкуса хракса.
   "Я не приду! - сказала она себе. - Ты меня недооцениваешь, Рульк. Я буду бороться до конца".
   И вдруг он снова оказался в ее сознании, он был так близко, словно шептал ей что-то на ухо. По-видимому, Рулька все это чрезвычайно забавляло. "Ты умна, малышка Карана, и я уважаю тебя за это. Наслаждайся своим триумфом, пока можешь. Однажды мне уже не надо будет прятаться в Шазмаке, и тогда я снова тебя призову. Ничто меня не остановит".
   - Убирайся! - заорала Карана вслух. - Убирайся из моего разума. Ты никогда меня не найдешь.
   "Мне и не придется этого делать, - хихикнул он. - Ты вернешься по доброй воле, когда наступит время". Затем Рульк исчез.
   Карана упала у костра на колени, благодаря судьбу за то, что большая часть хракса рассыпалась по снегу в Каркароне и потерялась, а также за то, что ей не понравился его вкус. Иначе она была бы сейчас в Шазмаке или на пути туда - пленница и наркоманка. Или умерла бы от него. Однако она все же узнала кое-что ценное. Рульк сбежал со своей машиной в Шазмак. Лиан в данный момент находится в безопасности - быть может, они оба. Теперь она будет лучше спать. Если только Рульк не лжет. Если только он сейчас не охотится за нею.
   Начался сильный снегопад, и теперь снега было достаточно, чтобы замести ее следы. Карана забралась в спальный мешок и сидела, прихлебывая чай из чарда. Наконец она погрузилась в сон, и ее мучили кошмары, еще более странные, чем в прошлый раз.
   14
   ПИР В ЛЕСУ
   Утром Карана снова отправилась в путь. Еще несколько раз она почувствовала эти странные, оборванные фразы, в которых слова перемежались с картинками, и поняла, что гаршарды продолжают ее искать. Наконец к вечеру она добралась до охотничьей хижины. Снова шел снег, но ветер переменился, тучи начали рассеиваться. Все обещало хорошую погоду, - правда, ей это было не на руку.
   Карана бывала в этой хижине ребенком, и тогда маленькой девочке она казалась больше. Теперь Карана увидела, что домик совсем крохотный и нуждается в ремонте. В нем была всего одна комната, и построен он был из камней, собранных поблизости, грубо обработанных и скрепленных обожженной известью. Крыша, нависшая над двумя окошками, была крыта зеленой черепицей, поросшей лишайником.
   К востоку лес становился более редким. Карана видела сквозь деревья траву и вереск. Не очень далеко, на западе, вздымались крутые горы.
   Карана занесла рюкзак внутрь. На земляном полу там, где протекала крыша, были ямки. В комнате Карана увидела грубую скамью и табуретку, у очага было сложено немного сухих дров. Еды она тут, конечно, не нашла, а ее собственные припасы подошли к концу.
   Через минуту после того, как Карана развела в очаге огонь, из него повалил дым - казалось, в трубу ничего не попадает. Наверно, дымоход забит. "Как раз то, что мне нужно", - устало подумала Карана.
   Она залезла на крышу и заглянула в трубу. Дымоход был забит старыми птичьими гнездами и листьями. Каране пришлось слезть на землю и заняться поисками длинной палки, чтобы протолкнуть весь мусор из дымохода в очаг. Не успела она найти что-нибудь подходящее, как послышался яростный рев, и из трубы вырвались языки пламени: это загорелся мусор.
   Карана ничего не могла поделать. Ей уже приходилось сталкиваться с пожаром в дымоходе, и она знала, что это не опасно, если труба правильно изготовлена. Правда, ей ни к чему были клубы дыма, поскольку они бы ее непременно выдали, если бы кто-нибудь стал искать ее в этих местах.
   Она поставила кипятиться воду и, мрачно созерцая огонь, принялась жевать кусок сыра, медленно согреваясь. Утром придется отправиться на поиски пищи. Правда, в такое время года тут мало что можно было найти.
   После чая Карана занялась заготовкой хвороста, который складывала на крошечной веранде. Набрала его столько, чтобы хватило на неделю: в горах никогда не знаешь, когда будет непогода. Затем привязав к палке стебли сухого тростника, девушка подмела этим импровизированным веником земляной пол и сняла со стен паутину. Принесла воды из ручейка, протекавшего в овраге поблизости, и наполнила котел, стоящий на огне. К этому времени совсем стемнело. Завтра она починит крышу, если будет хорошая погода.
   Карана уселась у очага. Она позаботилась обо всем, и дела, занимавшие ее мысли, закончились. Ей не хотелось ни есть, ни спать. Единственное, о чем она могла думать, - это о том, что она совершила в Каркароне, а также о том, каковы будут последствия.
   Карана задремала, и через некоторое время ее разбудил сильный треск. Карана подпрыгнула, не понимая, откуда доносится шум. Треск исходил из трубы, и вдруг прямо на глазах у Караны обвалился целый угол дымохода, в результате чего в стене хижины образовалась большая дыра. Должно быть, из-за пожара в каменной кладке ослабла известь.
   В дыре завывал ветер, искры, пепел и дым залетали в комнату. Карана выскочила наружу посмотреть, нельзя ли заткнуть отверстие, однако камни были такие горячие, что до них невозможно было дотронуться. Вернувшись в комнату, она собрала пепел, плававший на поверхности воды в котле, и заварила чай из чарда. Он отдавал сажей. Теперь в хижине было холодно. Свернувшись в спальном мешке в самом защищенном от ветра углу, Карана прикрыла глаза.
   Но ей не спалось. Осталась ли Непреодолимая Преграда прежней, после того как Рульк проделал в ней дыру? И что случилось с созданиями, сбежавшими из бездны? И какие еще трагедии последуют в результате ее действий?
   Из щели у очага вылезла маленькая мышка с коротким хвостом. Ее острая мордочка вопросительно поворачивалась из стороны в сторону. Сев на задние лапки, она принялась водить носом. Умные глазки смотрели на Карану.
   Карана бросила ей кусочек сыра. Мышь нырнула обратно в нору, вильнув белым хвостиком. Несколько раз выглянув из щели, она выскочила, схватила кусочек передними лапками и, сев на задние, аккуратно начала есть сыр. Карана бросила ей еще кусочек и снова погрузилась в свои думы.
   То, что ей стало известно об отце, сильно ее озадачило. Обнаружил ли Базунец в Каркароне какой-нибудь великий секрет? Несомненно, Галлиад именно так и считал и лишился жизни, пытаясь это выяснить. Карану не покидало ощущение, что за всем этим что-то кроется - и что каким-то образом все события прошлого и настоящего взаимосвязаны, и ей, троекровнице, отведена в них важная роль.
   Карана проснулась на рассвете от голода. День был чудесный; однако, проведя в поисках пищи много часов, она так ничего и не нашла. После ленча, состоявшего из угря и лука, она попыталась починить дымоход. После того как очаг остыл, отвалился еще приличный кусок, и теперь там зияла дыра величиной с дверь.
   Дело продвигалось невероятно медленно, и когда из-за наступления сумерек пришлось прервать работу, пальцы у Караны покраснели и покрылись цыпками. Она не сделала и половины.
   Следующий день прошел точно так же. Снова поиски съестного не увенчались успехом. Каране кое-как удалось заделать дыру. Теперь можно было поддерживать в очаге огонь, но тепла он не давал - разве что когда Карана сидела перед ним на корточках.
   На следующий день вопрос пропитания встал очень остро. Ни на одном дереве, находившемся поблизости, не росли орехи, и она не обнаружила на снегу никаких звериных следов. Карана боялась далеко отходить от хижины: каждый ее след на снегу был указателем для ее врагов.
   Ночью ее тревожили дурные сны - несомненно, это все еще действовал хракс. В них появлялся Рульк, всегда добродушный; он звал ее к себе, обратно. И несмотря на то что она пыталась сопротивляться, Карана всегда шла к нему.
   Еда у нее практически закончилась. Теперь она сердилась на мышь: та стащила у нее остаток копченого угря. Карана была постоянно голодна. Завтра ей придется уходить, независимо от того, ищет ее кто-нибудь или нет. Кроме Готрима, идти ей некуда. Она тосковала по дому, но в то же время боялась туда вернуться - ведь на ней было бремя вины.
   Карана вышла за дровами и яростно набросилась на маленькое высохшее дерево. Рубить было тяжело, так как ее топорик затупился, а поточить его было нечем. Наконец дерево упало па землю, и его ствол раскололся. Оказалось, что внутри дерево сильно изъедено жирными белыми личинками.
   "Ты можешь есть древесных личинок, если очень голодна". Карана как будто услышала голос отца, и ей вспомнилось, как они уходили в горы и разбивали там лагерь. Он всегда учил ее таким вещам - где найти воду, или мед, или птичьи гнезда, что можно есть, а чего не следует.
   Карана посмотрела на личинок. Каждая была величиной с ее большой палец. У них были пухлые туловища, с пурпурными брюшками, крошечные коричневые ножки и коричневые рты на слепых головах. Карана не могла себе представить, как их можно есть. Но, несомненно, уж лучше съесть личинок, чем умереть от голода.
   Набрав личинок в куртку, Карана поспешила к хижине. Там она положила добычу на скамью и принялась рассматривать эти существа.
   Некоторые начали извиваться, неохотно пробуждаясь от зимней спячки. Взяв одну, Карана поднесла ее ко рту, потом положила обратно. Она сидела и раскладывала личинок рядами, в кружок, потом выложила из них свое имя, затем имя Лиана.
   В животе заныло от голода. Ей необходимо было что-то съесть! Прикрыв глаза, она снова поднесла личинку ко рту, но тут глаза Караны невольно открылись. Бело-пурпурное туловище отвратительно извивалось. Снова закрыв глаза, она засунула личинку в рот. Ее чуть не стошнило. И тут Карана ощутила острую боль: несчастная тварь укусила ее за язык. Она попыталась выплюнуть личинку, но ничего не вышло. Карана случайно раскусила ее.
   Личинка лопнула, как виноградина, затопив ее рот чем-то вроде горького желе. Это было омерзительно! Карана выплюнула ее в огонь и прополоскала рот холодным чардом.
   Она уже собралась было выбросить личинки за дверь, как вдруг ей пришло в голову, что их можно приготовить.
   Она высушила котелок из-под чая, бросила туда личинки и поставила на край очага печься. Вскоре они были готовы. Вытащив одну, Карана увидела, что личинка сморщилась, в три раза уменьшившись в размере, и стала коричневой. От личинки пахло едой.
   У Караны потекли слюнки. Она попробовала готовую личинку. Вкус был довольно приятный и напоминал орех. Карана как раз сунула в рот целую пригоршню, как вдруг краешком глаза увидела чью-то высокую фигуру. Человек проходил мимо окошка. Она схватила полусгнившее полено - свое единственное оружие. Как же этот незваный гость подобрался так близко, а талант чувствительницы не предупредил ее?
   Дверь распахнулась, издав скрипучий стон. Карана подняла полено над головой.
   - Карана, это ты?
   - Гм-м! - произнесла она с полным ртом. И быстро проглотила личинок. Таллия!
   Бросив свое оружие, Карана обняла Таллию, как вновь обретенную сестру.
   - Как ты меня нашла?
   - Что ты здесь делаешь?
   - Прячусь! За мной гонятся гаршарды. - Карана передвинула котелок, чтобы Таллия не увидела, что в нем.
   - Думаю, они отступились. Я уже пару дней не вижу их следов.
   - Ты хочешь сказать, что я могу идти домой?
   - Да, только с утра! - бодрым тоном подтвердила Таллия.
   - Ну, угощайся чардом и рассказывай... С Лианом все в порядке?
   - Да, хотя мы еще не пришли в себя после ужасов Каркарона.
   "И это моих рук дело", - подумала Карана, скова помрачнев.
   - Что случилось? - спросила она.
   - Была такая свалка! - ответила Таллия.
   - О! - воскликнула Карана.
   - Зачем ты пошла в Каркарон, Карана?
   - Лиан, конечно, рассказал тебе?
   - Да, но мне бы хотелось услышать твою версию.
   У Караны зародилось предчувствие, что у Лиана все не так хорошо, как она надеялась.
   - Чтобы заключить ради него сделку с Рульком. Это было единственным способом освободить Лиана. И что самое странное - Лиан вовсе не был нужен Рульку. Все вы заблуждались на этот счет. Рульк охотился за мной.
   - Для чего, Карана? Почему ты была так ему нужна?
   Каране не хотелось об этом говорить, но Таллия пожирала ее глазами, а сама она знала, что не сможет больше хранить свой секрет.
   - Я троекровница! - прошептала девушка, ожидая, что Таллия отпрянет от нее в ужасе и отвращении.
   Таллия не смогла сдержать изумления.
   - Троекровница! - Она начала расхаживать по комнате, то и дело бросая взгляды на Карану. - Это объясняет... многое. Мендарк и я часто размышляли о тебе. И что же случилось в Каркароне?
   - Как только Лиан был освобожден, мне пришлось выполнить свою роль в этой сделке. Я помогла Рульку найти Путь между мирами, но все пошло не так, как надо.
   - Значит, это Лиан уговорил тебя пойти в Каркарон?
   - Не будь такой глупой! Это была моя идея! Я ушла из дому, никому ничего не сказав, а он меня поймал и отказался отпустить одну. Лиан был великолепен! - Глаза Караны сияли. - Ты бы только его видела! Это был самый смелый его поступок - он встретился лицом к лицу с Рульком! Конечно, в конце концов это ничего не дало. А где теперь Лиан? Он в безопасности?
   - Был, когда я оставила его в Готриме, - осторожно ответила Таллия. Она присела на скамью.
   Вспомнив о личинках, Карана схватила котелок.
   - Чаю? - небрежным тоном спросила она.
   - Что ты ешь? - осведомилась Таллия. - Можно мне попробовать?
   - Разве у тебя нет еды? - Карана отставила котелок подальше, смущенная тем, что едва не попалась.
   - Полно! - сказала Таллия. - Я просто поинтересовалась... - Карана небрежно выбросила личинок в огонь, вымыла котелок и наполнила водой. Они пили чай из деревянных кружек грубой работы - очевидно, их вырезал предыдущий обитатель хижины.
   - Как ты меня нашла?
   Таллия объяснила, что она делает в этих местах:
   - Честно говоря, я наслаждаюсь свободой.
   - Ты говоришь, Каркарон покинули?
   - Да, когда мы с Шандом туда пришли, там было пусто. Это было на четвертый день после хайта, три дня тому назад. Сегодня утром я наткнулась на маленький след на снегу, примерно в лиге отсюда. Он был совсем свежий. Кто же, кроме тебя, это мог быть?
   - Это не я, - возразила Карана. - С тех пор как я добралась до этой хижины по лесу, прошел снег.
   - Любопытно, - заметила Таллия, отхлебнув чаю. - Я не знала, где искать, и совершенно случайно наткнулась на эту хижину.
   - След небольшой ноги? - воскликнула Таллия. - Значит это не Рульк и не гаршарды. В Готриме никто не пропал? Ребенок или молодая девушка?
   - Нет. Во всяком случае, когда я уходила. Все старались держаться вблизи имения, поскольку транкс разгуливал где-то рядом. Я проголодалась. Давай-ка посмотрим, что у нас тут.
   В рюкзаке у Таллии было много всякой всячины: целая буханка хлеба, завернутая в вощеную бумагу и довольно свежая; сушеное мясо двух сортов обычное и со специями: Таллия как северянка любила пряную пищу. Был тут и очень острый сыр, и соленая рыба, а также большой кусок копченой.
   - Копченая рыба! - воскликнула Карана. - Я украла копченого угря из Каркарона и теперь не могу его видеть!
   - Нечего было воровать у них еду! Однако зря ты так легкомысленно отказываешься от моей! Бамунди - самая лучшая из рыб. Это еда принцесс.
   - Копченая бамунди? - сказала Карана. - Ну не знаю... - Таллия притворилась огорченной:
   - Ну, как хочешь. Вообще-то у меня есть сильное подозрение, что Шанд стащил ее из запасов Мендарка.
   - Бамунди Мендарка! Это же совсем другое дело! Пожалуй, я попробую ее.
   Улыбнувшись, Таллия продолжила вынимать еду из рюкзака: коробка печенья с начинкой из орехов с медом. Карана особенно любила сласти. Были тут и сушеные фрукты и овощи.
   - Вообще-то у нас есть все необходимое для пира, за исключением лука. Совершенно невозможно есть копченую бамунди, украденную из кладовой Магистра, без лука.
   Карана, все больше расстраивавшаяся, несмотря на ее восторг при виде стольких яств, что не может выполнить долг гостеприимной хозяйки, при последних словах Таллии радостно улыбнулась.
   - У меня есть две луковицы, - бодро сообщила она. - По одной на брата.
   - Превосходно! А теперь посмотри, что я нашла в Каркароне.
   И Таллия протянула Каране ее нож. Девушка расчувствовалась и снова бросилась Таллии на шею.
   - Это подарок Малиены. Я без него как без рук. У тебя есть еще сюрпризы?
   - Ну, я бы не назвала это сюрпризом, но без этого пир будет неполным. Таллия выудила со дна рюкзака металлическую фляжку, и Карана сразу узнала ее.
   - Да, это фляжка Шанда. Он столько выпил, пока мы были в Каркароне, что вряд ли будет на меня в претензии.
   Карана смаковала кофе с печеньем, отпивая крошечными глотками волшебный ликер Шанда. Бросала кусочки еды мышке, с которой уже успела подружиться. И все это время чувствовала себя ужасно виноватой и не знала, с чего начать разговор.
   Вдруг она протянула через стол руки.
   - Таллия, я осознаю, что поступила дурно. Ты имеешь полное право осуждать меня.
   Таллия оттолкнула ее руки.
   - Не мое дело - судить. Просто расскажи мне, что там было.
   - Лиан значит для меня больше, чем кто-либо на свете. Но сейчас я боюсь. Сколько людей умерло из-за транкса? И сколько еще умрет, пока с ним не покончат? Каким образом изменится мир?
   Таллия приложила свой палец к губам Караны.
   - Что там случилось? - спросила она.
   Отпив немного кофе и ликера, Карана начала свой рассказ. Он оказался очень длинным, поскольку, чтобы объяснить Таллии произошедшее в Каркароне, девушке пришлось поведать ей и о своем детстве, и об отце, который был наполовину аркимом, и о Тензоре. Она коснулась также в рассказе и Ночной Страны, и того, что открыл ей Тензор в ту ночь в Сухом Море, а также поведала о своей несчастной безумной матери. Но особенно много было сказано о Лиане и ее любви к нему, которая была сильнее всего на свете. Глаза Караны сияли, когда она вспомнила, как Лиан отличился на состязании с Рульком в Каркароне.
   - В конце концов, как я могла не сделать для него всего, что было в моих силах?
   Заварив свежий чай, Карана передала Таллии фляжку Шанда. Они сделали по большому глотку ликера.
   - Если бы у нас все вышло, - продолжала Карана, - то это был бы один из тех подвигов, которые воспевают в Преданиях. Но мы проиграли.
   - И тем не менее он будет воспет, - возразила Таллия.
   - Вероятно. Аркимы даже больше восхищаются благородным поражением, чем непобедимыми героями. Возможно, именно поэтому я питаю некоторое почтение к Тензору, несмотря на его многочисленные безумства. В любом случае все кончено. Я отправляюсь домой, где собираюсь запереться и больше не иметь ничего общего с миром. Все, что я хочу, - это возделывать свою землю и свой сад, а также начать восстанавливать то, что пострадало во время войны. А больше всего...
   - Ты не можешь, - прервала ее Таллия. - Ты теперь одна из великих. Мир не позволит тебе запереться в четырех стенах.
   Карана нервно засмеялась:
   - Чепуха! Я всего лишь бедная фермерша, которая не может заплатить налоги. И я...
   - Великих делают подвиги! Люди надеются на тебя, и я одна из них. Твой долг - помочь своей стране и своему миру. Да, прости, что ты хотела сказать?
   - Это вряд ли имеет значение, - тихо прошептала Карана. - Среди всех бед и неразберихи, когда ничего еще не кончено. Неподходящее время! Что будет с Готримом после моей смерти? Я так хочу ребенка.
   - Но троекровницы бесплодны! - невольно вырвалось у Таллии.
   Карана сидела неподвижно, как статуя; кровь отхлынула от ее лица, и теперь оно походило на мраморную маску.
   - Ты только что отобрала у меня будущее.
   Таллия готова была откусить себе язык. Она вскочила на ноги, но Карана остановила ее движением руки. Они долго сидели, не меняя поз, затем Карана издала тяжелый вздох и вытерла слезы.
   - Спасибо за то, что сказала, - еле слышно произнесла она. Теперь ей было понятно, почему Рульк так отреагировал на ее слова.
   Таллия безмолвствовала. Обе они сидели молча, отхлебывая ликер и глядя на пламя. Снаружи поднялся ветер, он начал стучать дверью. Карана подперла ее поленом, подложила в очаг дров, взяла еще одно медовое печенье и уселась на свое место.
   - Как Лиан? - Она сделала над собой усилие, чтобы эмоции не прорывались в ее голосе.
   - Учитывая все произошедшее, неплохо. - Последовала еще одна долгая пауза.
   - А не было ли... проблем после того, как он... вернулся без меня?
   - Это выглядело нехорошо - он вернулся, а ты нет. - Таллия не стала продолжать.
   Карана ходила по комнате взад и вперед. Наконец она присела на корточки прямо перед Таллией.
   - Ты мне что-то недоговариваешь. С ним хорошо обращались? Ты сказала, его нашел Мендарк?
   У Таллии был смущенный и пристыженный вид.
   - Когда вырвался транкс и напал на нас, Лиан отстал от нашего отряда и чуть не замерз насмерть, а его ноги сильно пострадали от оков.
   - Его бросили - одного, в цепях - в такую ужасную ночь? - прошептала Карана. - О Таллия, неужели всем было безразлично, что с ним будет? - Карана прикрыла лицо руками, переживая все, что пришлось пережить Лиану, с такой остротой, как могут только чувствительники.
   - Я не стану оправдываться. Когда появился транкс, воцарился хаос.
   - Продолжай!
   - Затем нас атаковал лорск. Карана, у меня ушло бы полночи, чтобы рассказать о всем, что случилось до того, как мы наконец добрались до Готрима. Но Лиан уже шел на поправку, когда мы с Шандом отправились в путь.
   - И ты оставила его на попечении Иггура и Мендарка? Его врагов?
   - Многое переменилось.
   - Не очень! - холодно возразила Карана. - Учти, Таллия: тот, кто причинит вред Лиану, - мой враг. Я уйду на рассвете, какой бы ни была погода. Счастливо оставаться!
   15
   РЕАЛЬНОСТЬ И ИЛЛЮЗИЯ
   Карана замкнулась, размышляя о страданиях Лиана. Она отвечала на вопросы Таллии лишь междометиями и кивками. Через некоторое время Таллия отступилась, и они шли в напряженном молчании часами.
   Погода была прескверная. Солнце ненадолго выглянуло на рассвете, но потом ветер переменил направление, и с запада принесло дождь со снегом.
   Всю ночь мело, и теперь в лесу свежевыпавшего снега было по колено, он пушистым одеялом скрыл кочки, поваленные деревья и овраги. И хотя Карана с Таллией шли быстрым шагом, казалось, они совсем не продвинулись. Они очень устали. Но проверить, как далеко им еще до Готрима, не представлялось возможным: куда бы они ни посмотрели, все выглядело одинаковым.