Ирвин Ян. Врата трех миров (Сказания трех миров - 4)

   - Великое Сказание заслуживает самого лучшего, - просто сказала Лилиса.
   "Это сказание стали бы читать, даже если бы оно было записано на самой никудышной бумаге", - не очень-то скромно подумалось Лиану.
   - К тому же, - продолжала девочка, - бумага обошлась не так уж и дорого, как ты думаешь. Продавец хорошо меня знает: я пообещала поговорить с Надирилом о контракте на поставку бумаги для Великой Библиотеки, и обязательно поговорю. За это продавец сделал мне очень приличную скидку.
   Лиан вернулся к своему стулу. До сих пор он считал Лилису ребенком! А она уже почти совсем взрослая! И немудрено: ведь она выросла на улице, и столько пережила. Во многом она старше и мудрее, чем он.
   Лиан задумался и не сразу понял, что Лилиса все еще что-то говорит.
   - Я спросила, нет ли у тебя какой-нибудь еще бумаги для переписывания. Я хочу попрактиковаться, прежде чем приняться за твое сказание.
   - Я раздобыл только эту маленькую тетрадь.
   - Что мне переписывать? - спросила девочка.
   - Сейчас что-нибудь найдем.
   18
   ПРЕДСКАЗАНИЯ И ПРОРОЧЕСТВА
   Оссейон открыл дверь в комнату Лиана.
   - Тебя вызывают на Совет, - сказал он, - и Мендарк требует, чтобы ты надел эти браслеты. "Первый урок!" - велел он передать тебе. - В руках у Оссейона была длинная цепь, прикрепленная к паре наручников.
   Лилиса пришла в ужас.
   - Оссейон! - воскликнула она. - Что ты делаешь?
   - Не бойся, малышка, - успокоил ее солдат. - Лиану не грозит опасность.
   - Мендарк хочет напомнить мне о моем долге, - пояснил Лиан, беря свои костыли. Он был спокоен. Что такое может с ним сделать Мендарк, чего бы он не пережил за последние месяцы? Лиан протянул руки, и Оссейон защелкнул наручники.
   Лиана провели в роскошные апартаменты Магистра в крепости. Эти комнаты с барочной экстравагантностью были украшены всем лучшим, что только мог предложить Сантенар: гобелены, вытканные золотыми и серебряными нитями, ковры из самого дорогого шелка, мебель из черного дерева и других ценных пород с инкрустацией из жемчуга и нефрита. На Совете присутствовали Иггур, только что вернувшийся с охоты на транкса, Тензор, Шанд, недавно пришедший из Каркарона, и Малиена. Надирил, которому нездоровилось, не явился.
   - Мы выследили транкса по разрушениям, которые он за собой оставлял, сказал Иггур. Вид у него был еще более уверенный и внушительный, чем прежде. - Он прятался в Фейдонском лесу. Надирил был прав: он не умеет летать, так что в конце концов мы загнали его в ловушку и убили, хотя и понесли большие потери.
   - А его детеныш? - спросил Лиан, вспомнив роды, кровь и младенца с яростными глазами.
   - Его тоже. Это был дикий маленький зверь!
   Лиан представил, как это маленькое существо борется за свою жизнь.
   - Я услышал рассказ о твоей победе у городских ворот, - заметил Шанд. Говорят, именно ты, Иггур, нанес транксу самые сокрушительные удары и прикончил его.
   - Я там был, - ответил Иггур. - Но чтобы сразить транкса, потребовались усилия многих, и у нас немало жертв. Мне повезло: я не пострадал.
   - Как всегда, скромен! - язвительно вставил Мендарк.
   - В отличие от тебя, я не люблю, когда мне расточают похвалы за то, чего я не совершил! Какие новости из Каркарона, Шанд?
   - В настоящее время Рульк его покинул.
   - Нам предоставляется шанс, - сказала Мендарк. - Давайте начнем работу над флейтой.
   - У нас недостаточно золота, - резко возразил Иггур.
   - Оно есть у Феламоры, - не сдавался Мендарк.
   - И у нее, наверно, далеко идущие планы: видели, как феллемы движутся с юго-востока, - вмешалась в разговор Малиена.
   - Думаю, она прячется в Эллюдорском лесу, - предположил Иггур.
   - А что, если... - начал Мендарк. - Нет, это не сработает.
   - Если у тебя есть идея, выкладывай! - сердито произнес Иггур.
   - Я собирался предложить набег на Эллюдор, чтобы захватить золото.
   Иггур вскочил и начал мерить шагами комнату.
   - Боюсь, что Феламора натворит дел с этим золотом, - не унимался Мендарк. - Но... она стоит лучших солдат, каких мне приходилось видеть.
   - Возможно, в конце концов флейта - это выход, - сказал Иггур. - Но все нужно безукоризненно спланировать.
   Мендарк улыбнулся, но только Лиан заметил его улыбку.
   - У нас есть предсказание на этот счет, - задумчиво произнесла Малиена.
   - Насчет Феламоры?
   - Нет, ответ на предсказание Рулька. Помните, что он сказал, когда мы сражались с ним в Катадзе? "Когда темная луна будет полной в день середины зимы, я вернусь. Я расколю Непреодолимую Преграду и открою путь между мирами. Никто не в силах меня остановить. Три мира навеки будут принадлежать каронам".
   - А что ты сказал ему на это, Шанд? - спросил Иггур. Шанд ответил:
   Сломай Золотую флейту,
   Пожелай, чтобы разбилось Зеркало,
   Бойся трижды рожденного
   И опасайся трижды преданного.
   - Детский лепет! - насмешливо проговорил Мендарк.
   - Рульк не в первый раз произнес тогда свое предсказание, - сказала Малиена, погруженная в глубокие раздумья. - Я слышала о нем в детстве, и тогда упоминали другой ответ, но я не могу его вспомнить.
   - Это единственное, что могло бы нас спасти, а ты не помнишь! усмехнулся Мендарк саркастически. - Хороши же "Аркимские сказания"!
   - Оставь их, Малиена, - вмешался Тензор. - Пошли - прилив не станет ждать.
   - Куда вы отправляетесь?
   - За море, - ответила Малиена. - На совет аркимов. Нас не будет по меньшей мере месяц.
   - Тебе что-нибудь известно об этом аркимском предсказании? - спросил Мендарк Лиана после обеда.
   Лиан окинул мысленным взором то, что знал.
   - Гм-м, в "Аркимских сказаниях" что-то такое было, - сказал он через минуту.
   - Что?
   - Это было в книге аркимских преданий, которую я читал в Шазмаке. Что-то поразило меня в ней уже тогда.
   - Что именно?
   - Я не помню. Книга была на незнакомом мне языке. Пришлось расшифровывать ее шаг за шагом, и...
   - И ты оставил ее в Шазмаке.
   - А почему это столь важно?
   - В ней может быть ключ к нашей дилемме, - уклончиво ответил Мендарк.
   Рассмеявшись, Лиан побренчал перед ним наручниками с цепью:
   - Изменится ли что-нибудь теперь, когда я тебе нужен? - И выдержал небольшую паузу. Казалось, Мендарк готов взорваться. - Ты забываешь, что я был мастером-летописцем. Я прочел ту книгу дважды, каждое слово, и я никогда ее не забуду. Так нас обучали. Любой из выпускников Школы Преданий смог бы сделать то же самое.
   - Но ты же сказал... - Мендарк помассировал распухшие суставы. Говори, черт тебя побери!
   - В данном случае все не так просто. Я запомнил книгу на том языке, на котором она написана, а этот язык я знаю очень неважно. Придется рассказывать ее себе, попутно переводя для тебя. На это уйдет вся ночь.
   - У нас есть вся ночь и весь завтрашний день, если понадобится. Если в ней содержится ответ, мы должны его найти.
   Лиан отыскал в памяти начало книги. Он словно вновь очутился в библиотеке Шазмака, где читал "Аркимские сказания" больше года назад, под завывания ветра.
   - Помни, я почти не владею этим древним языком аркимов. Я немного выучил его у Тензора в Катадзе, но не скажу, чтобы хорошо знал его.
   - Начинай! - нетерпеливо перебил его Мендарк. - Можешь потом проверить правильность своего перевода у Тензора, если он когда-нибудь снова здесь появится.
   Сказание развернулось в памяти Лиана. Аркимы были народом гордым и сильным, но они никогда не находились в безопасности; они были верными и благородными союзниками, но их слишком часто предавали; аркимы - народ художников и строителей - обладали величайшим мастерством, но они слишком часто оглядывались на свое аркимское прошлое и наконец избрали полную изоляцию. Их жажда мести Рульку, по вине которого аркимы попали на Сантенар, была неизбывна. Именно Рулька они считали причиной всех своих бед.
   - Перестань грезить, летописец! - Возглас Мендарка ворвался в его мысли. - Продолжай!
   Прошло полночи, прежде чем Лиан обнаружил то, что искал, - тот параграф, в котором говорилось о предсказании Рулька и о том, как ему противостоять.
   "Появится "инструмент", - точное выражение "хаш-зик-макатза", - и если будет найден способ, как его применить, Сантенар может быть... - полагаю, это слово означает "спасен". Но в конце концов инструмент будет потерян". Я думаю, "хаш-зик-макатза" означает "три-и-один", но это может быть и "тридцать один". Я не уверен. Язык мертвый... Тебе нужно будет спросить у Тензора.
   - Я понял! - воскликнул Мендарк. - "Три" означает флейту, потому что при ее изготовлении были задействованы три составляющие: золото Аркана, драгоценное черное дерево Таллалама и, наконец, гений Шутдара, который придумал ее и сделал. А "один" - это чувствительник, который использует флейту, чтобы распороть Непреодолимую Преграду и восстановить равновесие между тремя мирами. "Но в конце концов этот инструмент будет потерян". "Потерян" или "разрушен"? Повтори это место еще раз, Лиан. - Лиан повторил весь параграф, содержащий пророчество.
   - Возможно, существует способ предотвратить это пророчество Рулька. Зеркало, Шанд. Быстро!
   - Мне нужен будет Тензор, чтобы проверить мой перевод, - сказал Лиан. Я недостаточно хорошо знаю этот язык.
   - Вечно отговорки! - съязвил Мендарк. - Сделай перевод еще раз. Аркимы за морем.
   Лиан выполнил его приказание.
   - Что же еще, если не флейта, может быть этим "три-и-один"? взволнованно произнес Мендарк, когда Лиан закончил. - Это знак, которого я ждал. В конце концов, я оказался прав насчет флейты. Шанд, теперь ты не можешь отказаться дать нам Зеркало. Посмотрим - а вдруг оно покажет нам больше, чем в последний раз.
   Шанд боялся этого момента. Уж лучше бы ему вовсе было не покидать Туллин! Но выбор сделан, и теперь ему не свернуть с пути.
   Однако Шанд с превеликой неохотой вытащил Арканское Зеркало из футляра и развернул его. Оно раскрылось у него в руках - черное, красивое, с надписью по краю, сделанной серебряными иероглифами, в одном углу был изображен какой-то символ в виде луны; в зеркальной глади отразилось старое лицо Шанда, изборожденное морщинами. Все присутствующие смотрели на Зеркало - кто алчно, кто с изумлением. Шанда охватило чувство негодования. Только посмотрите на них! Неужели они забыли, что это Кривое Зеркало?!
   Взгляните на Лиана, который застыл перед Зеркалом с открытым ртом. Он полагает, что Зеркало поведает ему утраченные предания прошлых лет. Сейчас он похож не на мастера-летописца, а на свинопаса, который подсматривает из кустов за деревенскими девушками, купающимися в речке, мечтая, что они бросятся ему на шею, стоит ему показаться. Но они просто со смехом разбегутся. Вот так и Зеркало.
   А Мендарк! Он воображает, что Зеркало вернет ему прошлое величие и сделает так, что его имя будут повторять грядущие поколения. Но Зеркало предаст Магистра.
   А что Иггур! Невозможно понять, что у него на уме. Однако же глаза его блестят, и если на лице ничего не написано, то выдает его поза. Успокойся, Иггур! Ни тебе, ни мне и никому из остальных тут ничего не светит.
   Шанд погладил раму Зеркала, ощутив под пальцами иероглифы, нанесенные когда-то очень давно Ялкарой. Это было последнее, что она сделала на Сантенаре, и потому наверняка было важно. Хотелось бы ему знать зачем. И какие воспоминания хранит Зеркало. Вдруг Шанда поглотила грусть, и старик спешно передал Зеркало Мендарку.
   Мендарк тут же дотронулся пальцем до рамы с иероглифами.
   - Наконец-то! - возликовал он. Затем коснулся символа в углу. Появилась картина, которую он уже видел в Зеркале более года тому назад, когда Карана передала его Магистру в Туркаде. Остальные столпились вокруг посмотреть.
   Это был унылый пейзаж. Высокие горы на заднем плане. На переднем плане равнина с ледяной расщелиной, темной и глубокой. Железная башня, стоявшая на холме, сильно накренилась. Время от времени из-за несущихся куда-то грозовых туч выглядывало маленькое красное солнце. Нигде не было видно ни одного живого существа.
   Мендарк сказал: "Диргаш!", - и картинка исчезла. Он произносил одно слово за другим - в Зеркале появлялись новые картинки - все это были виды Аркана. Однако о главном Зеркало молчало. Шанд увидел мир огромных гор, покрытых зеленовато-желтым снегом и извергающейся алой лавой. Край каньонов и бурных рек, болот с маслянистой поверхностью и черно-синих светящихся цветов. В горах виднелись плато, поросшие серой травой, и руины древних городов. В небе висела огромная оранжевая луна, осеняющая все своим угрюмым светом.
   Мендарк не прекращал разговаривать с Зеркалом ни на минуту: он произносил слова и словосочетания, пел какие-то песни. В Зеркале появлялись все новые изображения. Порой это были люди, которых он знал: Тензор, безрезультатно пытавшийся направить свои врата в Ночную Страну с помощью Кривого Зеркала; Феламора, в отчаянии смотревшая в Зеркало в Катадзе, - в нем отразилась внутренняя сторона платинового купола врат, изготовленных Тензором; потом промелькнула Карана, с безумными глазами на испачканном грязью лице и растрепанными волосами, - она глядела куда-то вниз. Вдруг девушка вскинула голову, и Зеркало погасло.
   - Только не говорите мне, что этот маленький заморыш видела больше меня! - закричал Мендарк, хлопнув ладонью по столу.
   - Наверно, это как раз перед тем, как я поймал их с Магретой в Фиц-Горго, - предположил Иггур. - Давайте посмотрим, нет ли там чего-нибудь еще.
   Мендарк снова взял в руки Зеркало, но теперь оно упрямо отказывалось показывать что бы то ни было.
   - Какое оно капризное! - воскликнул Мендарк раздраженно. - Ночью мне надо будет с ним поработать.
   - Оно останется здесь! - твердо заявил Шанд.
   - Слишком уж ты нетерпелив, Мендарк, - сказал Иггур. - И слишком сердит. Пусть попробует кто-нибудь еще. - И, взяв у него из рук Зеркало, Иггур передал его Лиану.
   - Я не могу, - возразил Лиан. - Я уже смотрел раньше. - Однако он попытался, повторяя различные фразы, вычитанные в книгах. Ничего не произошло.
   - Если бы здесь была Таллия... - начал Иггур.
   - Ну так ее здесь нет! - злобно перебил его Мендарк. - Перестань притворяться и используй Зеркало, ты ведь этого очень хочешь.
   Иггур бросил на Мендарка мрачный взгляд.
   - Все мы ошибались, считая Зеркало сформировавшейся, неизменной вещью. Но это не так. Оно динамично и при каждом использовании становится более сложным и капризным. И опасным!
   - Ну, давай же! - вскричал Мендарк. Ему показалось, что Иггур над ним подтрунивает.
   Иггур взял Зеркало у Лиана, как-то по-особенному дотронулся до символа, и мгновенно на зеркальной поверхности появились картинки, стремительно сменявшие друг друга. Врата Тензора, его изуродованное лицо, туман, мелькание каких-то лиц и пейзажей.
   Иггур положил Зеркало на стол.
   - Это все, что я могу найти, - устало произнес он, - я в этом уверен.
   - Ты даже не пытался, - обвинил его Мендарк, раздосадованный тем, что Иггуру удалось больше, чем ему, и что тот так небрежно отложил Зеркало. - У тебя какой-то свой тайный план!
   - Ничего подобного, - возразил Иггур. - Но я не стану петь Зеркалу бессмысленные слова, как деревенский шаман, надеясь открыть его. У меня нет ключа, и я это знаю. Не забывай, что Зеркало находилось у меня двадцать лет. Пусть оно вернется к своему хранителю.
   И он с поклоном передал Зеркало Шанду. Тот взял его, ощущая чувство вины за собственную радость, когда никому не удалось заставить Зеркало раскрыться. Однако не успел Шанд вернуть его в футляр, как к нему внезапно обратился Лиан:
   - Попробуй ты, Шанд!
   - Нет! Я был всего лишь хранителем. Я никогда его не использовал и не стану этого делать впредь!
   Иггур задумчиво взглянул на него.
   - Лиан прав. Пришло время снять маску, Шанд. Возможно, там что-то осталось для хранителя.
   Шанд сильно побледнел.
   - Нет, - прошептал он. - Оно не было для меня предназначено. Я поклялся...
   - Пора перестать прятаться за своей клятвой. Посмотри на Зеркало, Шанд. Если оно ничего не покажет, тебе от этого не будет никакого вреда.
   - Ты не понимаешь, - тихо произнес Шанд, глядя на холодную неподвижную поверхность. - Тебе никогда не понять...
   19
   КОЛЬЦО
   Мендарк подпрыгнул на стуле.
   - Подождите! - воскликнул он. - Я кое-что вспомнил! - Он ринулся к дверям и вскоре вернулся со свитком, продетым в серебряное кольцо, и с каким-то пакетом.
   - Я нашел все это в Хависсарде, - сказал Мендарк, кладя свою добычу на стол. Развернув пакет, он достал маленькую книжечку в кожаном переплете. Феламора уронила ее на пол в библиотеке. Я рассказывал вам об этом после того, как вернулся с востока, помните?
   Он передал книжку Лиану.
   - Посмотри, не сможешь ли ты расшифровать, что тут написано, когда у тебя будет свободное время. Попытайся узнать, зачем она была нужна Феламоре.
   Мендарк взглянул на Шанда, беря в руки и вручая Шанду свиток с кольцом.
   - До сих пор я думал, что моя находка представляет интерес только для летописца. А теперь мне пришла мысль: а не знает ли чего-нибудь о ней хранитель Зеркала? Итак, Шанд?
   Шанд с изумленным видом рассматривал кольцо.
   - Знакомая работа, - заметил он и, положив кольцо на стол, развернул свиток.
   - "Мой дорогой Джиллиас..." - прочел Шанд и вдруг вскрикнул, словно бумага обожгла его. У Лиана забегали мурашки по спине.
   Шанд смотрел на письмо, не видя его, погруженный в прошлое. Заглянув ему через плечо. Лиан прочел вслух:
   "Мой дорогой Джиллиас!
   Мне бы хотелось сказать это тебе лично, но ты еще не вернулся, а я больше не могу ждать. Феламора снова напала на меня, и на этот раз она была очень сильна. Она нанесла мне рану, которая может оказаться смертельной. Мой единственный шанс выжить - сбежать обратно на Аркан через врата. Опасайся Феламоры!
   Увы, моя работа не закончена. Боюсь, теперь она никогда не будет завершена. Но я прошу тебя, возьми Зеркало и хорошенько охраняй его, чтобы кто-нибудь не восстановил равновесие, нарушенное Рульком с помощью флейты. Я заперла Зеркало. Его секреты спрятаны от всех, кроме Одного - Хозяина ключа.
   Возьми кольцо. Я сделала его своими руками из руды, которую добыла и очистила здесь, в Хависсарде, - это соединение золота, серебра и платины. Кольцо - ключ к Хависсарду и форма защиты от моего врага, а также подарок на память, который придаст тебе мужества во мраке и напомнит тебе о моей вечной любви.
   Меня печалит, что придется исчезнуть вот так, но мне нужно уходить.
   Прощай навсегда.
   Ялкара".
   Шанд держал Зеркало в руке, нежно поглаживая выгравированный символ. Внезапно оно начало испускать яркий свет, при котором стала видна каждая морщинка на лице Шанда, каждый волосок в бороде. Он уронил Зеркало на стол, словно оно было раскалено докрасна. И все увидели в нем изображение.
   Это было изображение красивой женщины. Ярко-красные глаза, лицо с правильными чертами обрамляли длинные темные волосы, тронутые сединой. Казалось, она посмотрела на Шанда и печально улыбнулась. Это было то самое лицо, которое Карана увидела в Зеркале в библиотеке Иггура в Фиц-Горго.
   - Магрета! - вскричал Иггур. - Магрета, что с тобой случилось? Ты так постарела! - Потом его взгляд выразил изумление. - Магрета?!
   - Нет, - спокойно поправил Шанд. - Это Ялкара! О Ялкара, моя возлюбленная, как я тоскую по тебе!
   Двое мужчин пристально смотрели друг на друга.
   - Это Ялкара, - повторил Шанд, снова взглянув на Зеркало. В его старых глазах блестели слезы. - Мы были любовниками целую вечность. Вот такой я видел ее в последний раз - когда она меня покинула.
   - Думаю, ты не можешь больше скрывать свой секрет, Шанд, - с удивительной мягкостью произнес Иггур.
   - Не могу, - согласился Шанд. - Это хуже, чем поделиться им. - Он вытер слезы. - Ну что же, я расскажу вам свою историю. Я - Джиллиас, по крайней мере был им.
   Мендарк уставился на него, от изумления приоткрыв рот.
   - Так это ты - великий Джиллиас? - Ничего не ответив, Шанд продолжал:
   - Ялкара и Феламора были извечными соперницами, но силы у них были равные, и потому ни одна не могла окончательно победить. Лет триста тому назад Ялкара нашла в Непреодолимой Преграде какую-то лазейку, через которую можно было сбежать с Сантенара. Феламоре отчаянно хотелось узнать этот секрет. Их последняя битва началась на руинах Тар Гаарна, возле Хависсарда могучей твердыни Ялкары. Для Ялкары эта битва была нежелательна по многим причинам. Наиболее же важная причина заключалась в том, что Ялкара была беременна и в скором времени ей предстояло родить. Никто не подозревал, что она беременна, и меньше всех - Феламора. Ее бы такая новость вдохновила.
   И все же Ялкара победила Феламору. В той ужасной битве Ялкара сильно пострадала. Почувствовав приближение родов, она призвала меня, и я примчался издалека. К несчастью, роды были преждевременными. В своей крепости, так и не дождавшись меня, Ялкара родила красивую девочку. Она плакала о ребенке и о нас, поскольку не могла оставаться на Сантенаре, но не могла и пронести девочку через врата. На приготовление у нее ушло несколько дней. Она все надеялась, что я вот-вот вернусь, но я задержался в пути на целую неделю.
   Когда я прибыл, Ялкара уже ждала возле врат. Я подбежал, чтобы обнять ее, но она сказала: "Прости, Джиллиас". - "В чем дело?" - воскликнул я. "Я очень сильно ранена, и никто в этом мире не сможет мне помочь. Я нежно люблю тебя, но еще больше я люблю свой народ. Я не могу умереть здесь, так далеко от моих сородичей, и не могу взять тебя с собой на Аркан. Увы, мы должны расстаться навеки. Но у меня есть для тебя подарок. Самый большой подарок, какой только может сделать женщина любимому мужчине".
   Все ее тело сковали судороги. Она согнулась пополам, прикрыв лицо руками. Когда Ялкара выпрямилась, у нее был измученный вид. Она достала из корзины маленький сверток, обернутый в меха, и протянула мне. Я был так потрясен, что стоял молча, не сводя с нее глаз. Наконец я взглянул на врученный мне сверток и откинул покрывало. Под ним я увидел личико крошечного младенца. Это была красивая девочка, мой единственный ребенок, и у нее были глаза матери.
   "Это наша дочь, - сказала Ялкара. - Ее имя Элиора. Заботься и береги ее, а когда она вырастет, дай ей Зеркало и научи, как им пользоваться. Я оставила в нем послание для нее. Оно утешит нашу дочь и будет руководить ею, поскольку у нее есть предназначение в жизни, но прежде должно сбыться одно предсказание. Возьми для нее этот подарок - мое золото. Отдай его Элиоре, когда она повзрослеет, и попроси его носить".
   С этими словами Ялкара сняла с себя ожерелье из красного золота, диадему, браслет и вложила в мою руку. "Я также дам тебе меру моей силы и моей жизни. Надеюсь, это не будет слишком тяжким бременем в будущем".
   Ялкара обхватила мой лоб руками (они были холодными и сильными, все в ужасных шрамах). Она задрожала, и что-то перешло от нее ко мне. Затем Ялкара поцеловала меня, осторожно коснувшись обеих щек и лба. "Не забывай: всегда охраняй Элиору, а когда она подрастет, дай ей право первородства. Но до тех пор оставайся здесь, в Хависсарде. Я устроила так, что здесь вы оба будете защищены. У меня для тебя маленький подарок - кольцо, которое позволит тебе приходить и уходить. Куда я его положила?" Она искала подарок - это кольцо, Мендарк, и письмо, - но не могла вспомнить, где их оставила. А я в тот миг вообще больше не мог ни о чем думать.
   Я поклялся беречь и охранять Элиору, с удивлением глядя на крохотное существо у меня на руках.
   Никогда прежде я не видел Ялкару плачущей, но теперь слезы катились у нее по щекам. Она заключила меня в объятия, коснулась пальцами моего лица, и я почувствовал, что она дрожит. Только тогда я понял, как она слаба и как близка к смерти. Ялкара улыбнулась мне, поцеловала Элиору и снова вошла во врата. Как завывал ветер во вратах, которые отняли ее у меня! Прокричав какие-то слова, смысл которых я не уловил, она исчезла из моей жизни.
   Я еще долго смотрел на врата, после того как они закрылись, но наконец заплакала Элиора, и я очнулся. Мне нужно было осваивать новое искусство.
   В тот вечер я вышел с дочерью из пустынного, покинутого Хависсарда, потому что хотел показать ей закат над Тар Гаарном, аркимским городом, который даже в руинах был самым прекрасным местом на всем Сантенаре. Однако когда мы попытались вернуться, Хависсард был закрыт. Я вышел без подарка Ялкары - этого кольца, - и защита сработала, она не снята и по сей день.
   Это была моя первая ошибка. Элиора и я оказались одни в большом мире. Но в то время это меня не беспокоило. Я был могуществен. Никто не смог бы причинить вреда мне!
   Итак, мы жили и путешествовали вместе - Элиора и я. Я охранял ее, как бесценное сокровище, да она им и была. Я находил в ней утешение после потери своей любимой. Но в те времена я еще считал себя значительным - одним из тех, кто формирует Сантенар. Мне часто приходилось отправляться туда, куда небезопасно или неразумно было брать дочь. Я оставлял ее на попечение друзей, которым всецело доверял. Но однажды, когда я вернулся, исполненный гордости и сознания собственной значимости, я обнаружил, что мои друзья мертвы, а Элиора исчезла!
   Прости, Лиан, - обратился Шанд к летописцу, бросив на того холодный взгляд, - но я всегда обвинял в этом преступлении дзаинян. На месте преступления оказались явные улики против них, у них к тому же был мотив. В те дни я считался одним из злейших врагов дзаинян. Из-за меня твой народ преследуют и по сей день.
   Элиора была еще ребенком, когда я ее потерял. Дети каронов медленно взрослеют, и ее можно было принять за двенадцатилетнюю девочку, хотя она была гораздо старше. Элиора как две капли воды походила на Ялкару.