Исьемини Виктор. Странные приключения Ингви, короля-демона из Харькова (Демон Ингви - 1)

   Когда все наконец расселись вокруг стола, Император с любопытством оглядел приезжего священника, о котором было столько разговоров. Гость был довольно крупным мужчиной, лет тридцати пяти - тридцати шести на вид. Его простоватое широкое лицо не выражало ни глубины ума, ни полета фантазии, а маленькие глазки глядели на редкость простодушно - словом, обычный человек, каких тысячи и тысячи среди подданных...
   - Итак, брат Когер, - начал "священник Дудо", то есть архиепископ Кениамерк, - я провел вас сюда, дабы вы могли изложить свои идеи вот этому доброму брату Томену. Брат Томен не занимает высокого положения в иерархии нашей святой Церкви, однако к его мнению прислушиваются... Словом, мы просим вас изложить вкратце содержание ваших замечательных проповедей.
   - Я постараюсь, добрые братья, в меру своих скромных сил изложить вам те принципы, что открылись мне, недостойному, - не спеша начал Когер, положив перед собой на стол свои крупные чисто вымытые руки, у Элевзиля мелькнула мысль, что эти руки производят впечатление не чистых, а именно чисто вымытых, но предназначенных природой для тяжелой и грязной работы... - Итак, я в своих размышлениях исхожу из того, что Мир стоит сейчас на пороге неких значительных перемен, неких свершений, о чем явственно свидетельствуют многочисленные знамения!..
   Голос у брата Когера был глубокий, звучный, но акцент выдавал в нем провинциала. Император поймал себя на мысли, что этот "крестьянин", как Элевзиль про себя окрестил гостя, ему неприятен.
   - Да, братья, - продолжал тем временем "крестьянин", - весьма многочисленные. Некий рыбак в Легонте вытащил неводом говорящую рыбу; в Эстрамне, что в герцогстве Нелла, говорят, родились несколько телят и поросят с двумя головами либо с шестью ногами; ходят слухи, что между гномами объявились колдуны, чего не случалось прежде, а в Альде на престоле ныне сидит демон! Демон, братья, воцарился там и по слухам превратил страну в вертеп, где вольготно чувствуют себя лишь ведьмы, вампиры, людоеды и мерзкие чародеи... Да что там - по прибытии в столицу я сам невольно стал свидетелем бесчинств, творимых неким еретиком-колдуном, проповедующим гнусные мерзости среди бела дня! Оный злодей обернулся громадным волком, когда я восстал против него и лишь с превеликим трудом мне удалось унять его святой молитвой при помощи некоего благочестивого юноши, что состоит в свите нашего любимого Гилфингом Императора!.. Ох, простите, братья, я увлекся... но все эти многочисленные знамения - хочу я сказать - говорят о предстоящих еще более грозных и странных событиях. Несомненно они свидетельствуют о предстоящем явлении божества - и мыслю я, что Мир ожидает новое явление Гилфинга, отца нашего... Но в каком виде явится он в Мир? В каком облике? - проповедник обвел взглядом лица слушателей привычным движением (в этом месте проповеднику полезно вглядеться в лица паствы), однако было видно, что он сам увлечен уже собственной речью и не думает о собеседниках, - ипостаси прелестного юноши, зрелого мужа и величественного старца уже позади... Так каким же ему объявится в Мире?! И открылась мне, недостойному, истина! Великая, потаенная истина нового - и последнего - явления господа-создателя!!!
   Войдя в раж, брат Когер, совсем недавно скромный и застенчивый, гремел и завывал, как и положено полубезумному пророку:
   - А истина, братья мои, заключается в том, что в Мир придет бог-дитя! Да, такого обличья Гилфинга Мир еще не ведал... Вот тут-то и сбудутся все жуткие пророчества блаженного Энтуагла! Потекут реки крови и отверзнутся алчущие зубастые пасти посреди земной тверди! Падут мор и глад на детей Мира! Не будет ни правого, ни виновного - одни лишь жертвы, обреченные мукам и смерти!..
   - Постойте, постойте, брат Когер, - остановил словно вошедшего в транс проповедника Император, - все эти беды грозят нам с приходом бога-ребенка?
   - Именно так! - уже спокойнее принялся пояснять тот, - ибо бог есть бог во всей силе и мощи своей, а то, что он явится в облике дитяти... Когда дитя играет - оно не ведает ни закона, ни справедливости - одну лишь свою волю. Девочка безжалостно топит куклу в корыте, а после устраивает ей пышные похороны, ибо ей пришла блажь поиграть в похороны... Мальчик, играя солдатиками, беспощадно разит их деревянным мечом, хотя те и не думают сопротивляться. Вам, братья, не приходилось ли видеть, как вообразивший себя Дантлином юный мечтатель убивает палкой ужа? Как истребляет десяток мышат, считая себя Авейном Неистовым, а зверьков - гномами? Как... Впрочем, достаточно - вы, добрые братья, уже, вижу, согласны с тем, что детское обличье - самое опасное для всемогущего? Ведь с той же непосредственностью и простодушием, с каким человек-дитя отрывает крылышки у мухи, бог-дитя может подвергнуть тягчайшим пыткам любого жителя Мира, не сознавая при том даже, что творит зло... Да и зло ли то, что творит бог?
   - М-да, - заговорил Кениамерк, - вы рисуете жуткую картину, брат Когер... И есть ли по-вашему спасение от такой напасти?
   - Я, неразумный, предполагаю, - важно ответствовал проповедник, - что спасение в том, чтобы - как и обычно - следовать примеру господа. Если он не мудр и не опытен - станем и мы таковы! Если он жесток и невинен в своей жестокости - то и нам надлежит быть беспощадными, сохраняя при том в его глазах невинность! Мудрые и сильные падут, ибо что их сила перед силой всемогущего! Слабые и ничтожные разумом спасутся, ибо станут любимыми игрушками, а может и более - товарищами в играх бога-дитяти... Мудрецы будут низвергнуты, простецы - вознесутся!.. Верным господу надлежит стать простыми и не мудрыми, как дети!..
   Проповедь была прервана стуком в дверь - довольно решительным и настойчивым.
   - Ну что там еще? - недовольно буркнул "брат Томен" и быстро шагнув к двери, распахнул ее. - Кто стучал?
   За дверью на коленях стоял старый слуга, позади него возвышалась громадная фигура маршала Каногора.
   - Я осмелился, ваше императорское величество, - еле слышно прошептал слуга.
   - Простите, ваше императорское величество, - громогласно провозгласил маршал, - но ныне не время предаваться ученым занятиям! Ибо произошедшие события таковы, что... Словом, пришло сообщение - наша армия разбита, принц в плену, равно как и почти все его рыцари.
   Пока маршал говорил, послышались быстрые шаги и лязг оружия - по коридору подбежал гвардеец из дворцовой охраны:
   - Ваше императорское величество, - закричал он, расталкивая столпившихся перед дверью кабинета слуг и придворных, - тролли уходят!
   - В чем дело, рядовой? - рявкнул на него маршал.
   - Сэр маршал, - вытянулся солдат, - все тролли, что служат у нас в охране, собираются вернуться в Тролльхейм! Они уже идут к воротам!
   - Какого Гангмара?!
   - Дерынх говорит - объявился законный наследник Верховного Тролля Ырунга, в Тролльхейме заваруха, вернее, настоящая война! Гретых собирает всех своих бойцов - в том числе он призвал и Дерынха с его отрядом.
   Все разом загомонили, припоминая, что у Верховного Тролля Ырунга, убитого агентами Императора Велитиана IV, действительно был наследник. В результате войны между заговорщиками, поддержанными Империей и троллями-патриотами этот малютка попал в плен и - поскольку был еще мал и несмышлен - его пощадили и определили в качестве слуги в отряд, нанятый Императором... Теперь он, должно быть, уже в том возрасте, который у людей определяется, как подростковый - тут же подсчитал кто-то. Должно быть, он не забыл, либо ему напомнили о том, кем был его родитель. Волею случая сей юный тролль был в числе отправленных в Альду с войском принца...
   - Господа! - гам легко перекрыл уверенный и сильный голос Императора. Всем повелеваем разойтись и помалкивать, а те, кому надлежит присутствовать на совете - идемте, ибо совет будет собран немедленно.
   Элевзиль быстро двинулся прямо сквозь толпу придворных, тут же расступившуюся перед ним, совершенно забыв о брате Когере - а тот все стоял в нелепой позе, наполовину поднявшись со стула, совершенно ошарашенный осознанием того, кому он проповедовал только что...
   ***
   ...Всю ночь на помойке мусор горел
   Май сатанел...
   Егор Летов
   Очень, очень медленно жизнь в Альде начала входить в мирную колею... Далеко не сразу схлынул угар, созданный наличием у множества альдийцев - и горожан, и крестьян, принявших участие в войне - шальных денег. На две недели город словно сошел с ума в погоне за удовольствиями - диковинные товары и дорогие вина, привезенные энмарскими купцами, военные трофеи (ну разве можно упрекнуть ополченца за то, что вынося с поля боя тело убитого рыцаря, он догадался прежде всего снять с мертвой руки перчатку и нашел парочку перстней!), да мало ли... Все это съедалось, выпивалось, тратилось - многие, войдя в раж, проматывали отложенные "на черный день" заначки, ведь не каждый день ты чувствуешь себя великим героем, победителем рыцарей, троллей, принцев!.. В конце концов безудержное веселье, царящее в столице, вызвало тревогу у короля - он выслал на улицы стражу с приказом осторожно унимать наиболее буйных гуляк.
   Наконец все это помаленьку начало успокаиваться: протрезвевшие альдийцы уныло ощупывали опустевшие кошельки, фермеры засобирались домой - к своим холмистым и болотистым владениям, аккуратно увязав в котомки столичные гостинцы, многие энмарские купцы также двинулись обратно, необычайно довольные тем, что распродали все так быстро (да к тому же избежав превратностей долгого пути) и могут возвращаться домой за новой партией товара...
   В Арнике была введена новая повинность - сервы по очереди возили на Куриную Топь тяжеленные камни и сбрасывали их в болото, которое время от времени начинало "дышать" и испускать серии пузырьков газа. Вскоре болотце местные крестьяне переименуют в "Троллиную Топь"...
   В Гонзоре капитан ок-Икерн приступил к реквизициям - его гвардейцы конфисковали у купцов, фермеров и городских синдиков денежные суммы, необходимые ему для выкупа попавших в плен подчиненных, взамен пострадавшим вручались расписки с ротной печатью...
   Принц Кадор-Манонг (в его заветном ларце также шуршали расписки ок-Икерна), приехавший в Маултон с печальной вестью о пленении владельца замка, нашел утешение в объятиях старшей дочери сэра Менгрона - высокой и костлявой мадам Агристы...
   Тролльхейм был охвачен гражданской войной и несколько партий авантюристов из Андруха осмелились отправиться в Горы Страха за золотом, о чем раньше никто и не помышлял, опасаясь не так троллей, как императорских чиновников и стражников, стерегших дорогу к приискам, а теперь разбежавшихся...
   В Эстрамне, что в стране Нелла, в крестьянских хлевах продолжали рождаться уродцы - кто-то объявлял это знамением, кто-то - божьей карой... А довольно известный тамошний колдун Витан Коротышка, говорили, помешался и все твердит в бреду о какой-то белой красавице, светящейся зеленым светом...
   По дорогам бродили проповедники с молитвами и пророчествами всевозможных толков...
   Ширилось движение когеритов-"божьих пасынков", к нему присоединялись новые и новые сотни юнцов, покинувших ради этого безумия дома и семьи...
   Происходило и немало других странных событий - но жизнь продолжалась. Рождались дети, умирали старцы, гибли воины в многочисленных сражениях, гибли попавшие в разбойничьи засады путники, в море тонули купцы и рыбаки - словом, жизнь шла своим чередом...
   Часть 5
   ОСАДА
   ГЛАВА 41
   Побочные явления, плачевные гримасы,
   Пустые массы, громкие слова.
   Настойчивые выводы, незримые каркасы,
   Цветные сны и кое-что ещё.
   Егор Летов
   Коклос Пол-Гнома чувствовал себя превосходно - наконец-то, заявил он Алекиану, извилистый жизненный путь привел его ко двору, где действительно умеют ценить тонкую шутку и подлинное остроумие. У карлика были причины так говорить - король Альды и впрямь относился к нему необычайно уважительно, да к тому же велел и слугам всячески угождать шуту и именовать его не иначе, как "ваша милость" и "господин". Ингви частенько подолгу беседовал с ним, терпеливо выслушивая все разглагольствования Коклоса - в них порой проскальзывали тонкости внутриполитической жизни Империи и точные характеристики многих важных персон, подаваемые, впрочем, в весьма язвительной манере. А шут, польщенный королевским вниманием, заливался соловьем, выдавая подчас немаловажные секреты, случайно подслушанные им - кто же, разговаривая о необычайно сложных и запутанных делах, опасается быть услышанным каким-то дурачком. Словом, за час беседы с Коклосом Ингви узнавал иногда побольше, чем за неделю копания в архивах. Внутренняя жизнь Империи и взаимоотношения ее с соседями теперь стали ему более понятны, а с пониманием пришло и опасение - он понял, что стал участником гораздо более серьезной игры, чем решил вначале... Часто после бесед с шутом он уединялся в своей опочивальне, которая стала также и его новым кабинетом - в прежнем теперь обитала Ннаонна - и подолгу просиживал над картами и некими расчетами, бормоча что-то и черкая мелом по доске...
   Ннаонна, которой Ингви стал уделять теперь меньше внимания, вначале дулась, а затем сошлась немного с принцем Алекианом, который также почувствовал нужду в приятельских отношениях с кем-нибудь - ведь Коклос, его в общем-то единственный друг, теперь важничал без меры, всячески старался пользоваться неожиданно свалившимся на него королевским расположением (например, свел близкое знакомство с альхелльскими поварами и взял за правило дегустировать все блюда) - а потому несколько отдалился от своего господина. Так что теперь негласное шефство над Алекианом взяла юная вампиресса - таскала его по городу, показывала немногочисленные местные достопримечательности, рассказывала историю недолгого пока еще правления короля-демона, знакомила со своими приятелями - эльфами и орками, чему принц - юноша довольно вялого нрава, привыкший, что им кто-нибудь руководит - подчинялся спокойно, хотя и немного удивленно...
   Спустя некоторое время прибыли послы из Гонзора - привезли выкуп за тамошних дворян и гвардейцев, из их рассказов стало известно, что капитан ок-Икерн установил в герцогстве настоящую военную диктатуру, добывая деньги для освобождения из плена своих гвардейцев и налаживая пограничную службу для защиты от набегов орков. Впрочем, в последнем он весьма преуспел, что подтвердили и сами орки, явившиеся в Альду с поручениями от короля Анзога IV. Они рассказали, что нападать на Гонзор теперь стало едва ли не опаснее, чем на Альду - в прежние времена. И это при том, что большая часть гонзорских рыцарей томилась в альдийском плену... От своего короля орки принесли подарки и письмо, в котором тот благодарил короля Ингви за справедливое отмщение врагу, злодейски казнившему воинов Внешнего Мира, поздравлял со славной победой и обещал прислать еще солдат.
   Еще гонзорские послы поведали, что самого капитана ок-Икерна вызывают в Ванетинию и что скоро - по слухам - следует ожидать приезд посольства от Императора...
   Алекиан и оставшиеся еще в альдийском плену сантлакские рыцари восприняли эту весть с энтузиазмом (для сантлакцев почти единственной надеждой на освобождение была перспектива того, что их судьба на предстоящих переговорах будет рассматриваться совместно с судьбой принца и возможно Император выкупит их вместе с сыном, надежды же на собственных родичей у рыцарей не было)...
   Однажды среди всех этих событий Ннаонна заявила Ингви:
   - Через три дня у меня день рождения!
   - Н-ну... - король слегка растерялся, затем лицо его просветлело. Отлично! Устроим праздник! У нас давно не бывало турниров... А пожалуй, выйдет забавно - рыцари будут биться в честь вампирессы, как по-твоему?
   - Спасибо, Ингви, но у меня просьба, - девушка нахмурилась, - мне нужны деньги!
   Последнюю фразу она выпалила с вызовом, а затем ее тон стал просительным:
   - ...Ну я же редко что-то прошу...
   - Да конечно, конечно... Сколько тебе надо?
   - Восемнадцать воробьев сорок три гроша.
   - Какая точность! Может, назначить тебя казначеем... Вот... - Ингви склонился над пергаментом. - Вот тебе записка - отнеси ее Мертенку и тебе выдадут тридцать... хм... воробьев.
   - Спасибо! - Ннаонна чмокнула изумленного короля в щеку и умчалась по коридору с каким-то боевым кличем... Прислуга шарахалась и прижималась к стенам при приближении этого крошечного урагана...
   Ингви с минуту смотрел ей вслед, затем пожал плечами, хмыкнул и улыбнулся своим мыслям привычной кривоватой ухмылкой...
   ***
   Император Элевзиль II посмотрел на своих придворных, вновь собравшихся на совет - те внимательно слушали зачитываемый канцлером пространный отчет капитана ок-Икерна, доставленный накануне из Гонзора. Элевзиль слегка склонился к Кениамерку, сидевшему по правую руку и тихо спросил:
   - И все же, кузен, я решительно не понимаю - зачем вы показывали мне этого горе-пророка Когера?
   - Ваше императорское величество, - так же тихо отвечал тот, - дело не в истинности его идей, а в их притягательной силе. В глубине души любой ваш подданый может считать себя сколь угодно умным и проницательным, но при этом большинство-то все же отдает себе отчет в собственной глупости. А тут им предлагается возможность ощутить, что их глупость - выше разума признанных мудрецов. Дуракам куда как приятно гордиться своей глупостью, поскольку больше им гордиться-то и нечем.
   - Продолжайте, сер Гвино, мы внимательно слушаем! - Император кивнул канцлеру, заметив, что тот прекратил чтение и выжидательно глядит на него поверх пергамента (на самом деле Элевзиль не слушал вовсе - он прочел доклад капитана еще вчера, сегодняшнее чтение предназначалось для совета). - Неужели это настолько серьезно, кузен?
   - Думаю - да, серьезно и весьма! Уже сейчас весь северо-запад Империи охвачен движением "когеритов", или "божьих пасынков", как они себя называют.
   - Пасынков?
   - Ну да, ваше императорское величество, поскольку есть дети - эльфы и гномы, то люди - пасынки. Кстати, что касается эльфов с гномами, то брат Когер весьма изящно разделывается с ними в своих проповедях - говорит, что, дескать, бог - сам дитя и стало быть дети ему ни к чему. Значит, первым делом новый Гилфинг с ними и покончит! Заметьте, ваше императорское величество, оба тезиса - о пасынках и о детях, эльфах с гномами, совершенно не соответствуют друг другу, но разве этих остолопов волнуют подобные мелочи! Так вот, все марки, Нелла и Анновр уже охвачены когеритским движением, отдельные их банды проникают в Фенаду и Сантлак. Пока немного - Гратидиан Фенадский их движение запретил под страхом тюрьмы и плетей, а сантлакцы их попросту избивают либо хватают и продают в рабство...
   - А что они собой вообще представляют?
   - Банды подростков и молодых людей обоего пола. Скитаются, попрошайничают, воруют помаленьку, ведут, кстати, совершенно разнузданный образ жизни... Девочки несут соломенных кукол, мальчики - деревянные мечи. Словом, безумие какое-то... И между прочим, уже несколько человек этими мечами забито до смерти. Пока что они не организованы и действуют стихийно, но если найдется лидер - ситуация выйдет из-под контроля...
   - А если мы этого брата Когера возьмем и... Впрочем нет, уже, видимо, поздно...
   - Совершенно верно, ваше императорское величество, поздно, я намеревался через Когера влиять на них, но теперь...
   - Кузен, мы еще вернемся к этой беседе, а сейчас нас ждут более насущные дела. - Сэр Гвино уже заканчивал чтение. - ...Итак, господа, прошу высказываться.
   Несколько вельмож поочередно брали слово - главный казначей посетовал, что в казне пустовато (ха! - подумал Элевзиль, - а когда там бывало полновато...) и деньги для выкупа принца наскребутся с трудом; маршал Каногор Эстакский заявил, что капитана ок-Икерна следует судить за прямо-таки преступное командование войском, едва не погубившее принца и множество дворян, рыцарь Кенперт, успешно ездивший недавно с посольством к королю гномов (настолько удачно проведший переговоры, что по возвращении в Ванетинию его влияние при дворе необычайно возросло), произнес целую речь о том, что демону следует уступить, поскольку Альда - забытое Гилфингом захолустье, с ее потерей Империи не убудет, а все силы следует держать наготове против гномов, которые как раз враги опасные... Каногор возразил, что Империя заключает мир только победив, а потому следует собрать сильное войско и вразумить непокорного альдийца, демон он там или кто...
   Император устало прикрыл глаза, не прислушиваясь особо к перепалке придворных. Все понятно и так - граф Эстак ищет повода показать себя, а война с Альдой представляется ему подходящим для этого и не слишком рискованным предприятием - он соберет огромные силы, раздавит альдийское ополчение, утрет нос ок-Икерну и заодно заткнет рты тем, кто твердит, что последнюю войну с гномами выиграл именно злополучный капитан. Кенперт же против войны - он боится, что отношения с гномами, где его роль велика, отойдут на второй план, канцлеру с казначеем - все равно, война или мир с Альдой, лишь бы с них поменьше спрашивали. Никто ничего умного не сказал... Опять принимать решение придется самому, хотя, конечно, маршал прав - Империя заключает мир только победив... Но Алекиан в плену...
   Заседание совета прервал страшный шум, донесшийся со двора - топот, дикие вопли, конское ржание...
   - Что там, - усталым голосом спросил Император, - вернулся с охоты Велитиан или Ванетинию берет приступом враг?
   - Принц Велитиан, ваше императорское величество, - кто-то из придворных тут же услужливо подскочил к окну и глянул вниз, во двор...
   Младший сын Элевзиля, принц Велитиан, всегда возвращался с охоты, шумя, как целая армия завоевателей...
   - В таком случае - закройте-ка окна... Лучше уж духота, чем этот шум... Итак, господа, решение будет таково. Сэр Кенперт, ваше умение вести переговоры с нелюдями известно... Вы отправитесь послом в Альду. Согласитесь на требования этого демона... Если понадобится - на все его требования. Граф Эстак... Вы также отправитесь с посольством - разберетесь на месте, каковы действительные силы этого чудовища. И как ему удалось одолеть троллей - этого из письма капитана нам понять не удалось. Что же касается самого ок-Икерна мы сами примем его здесь и разберемся, чего он заслужил - наказания или... И помните, господа послы, главное - освободить герцога Алекиана... Сэр Гвино, подготовите приказ - всем нашим добрым вассалом собраться в Ванетинии с вооруженными людьми, как им надлежит в случае войны - мы устроим смотр, а заодно продемонстрируем послам гномов нашу силу, а то у кого-то могут возникнуть сомнения в мощи наших армий... Официальный повод - смотр и турнир... На этом все. Совет окончен.
   Придворные встали и, поклонившись, разошлись. Послы удалились вместе, но обмениваясь неприязненными взглядами. Император знал, что оба недовольны Кенперт считает посольство в Альду унизительным для себя, поскольку склонен преувеличивать собственные заслуги в переговорах с Грабедором, а Каногор злится, что не будет присутствовать на суде над капитаном ок-Икерном. Ничего, переживут...
   Эх, позабыл, - вдруг опомнился Император, - с посольством следует послать кого-нибудь потолковее из подручных Изумруда... Надо же, позабыл...
   - Эй, мастер Гимелиус, вернитесь-ка!..
   ***
   Нарядная Офелия текла через край
   Змеиный мёд, малиновый яд.
   Резиновый трамвайчик, оцинкованный май
   Просроченный билетик на повторный сеанс.
   Егор Летов
   Альдийские дворяне получили приглашения на праздник и турнир. О причинах им не сообщали, но никто не был удивлен либо взволнован. Во-первых, поводов для праздника хоть отбавляй - дела в Альде идут лучше некуда; а во-вторых, король (Ингви уже все реже и реже называли "новый король", хотя правил он совсем недолго - его короткое правление так изобиловало событиями, всколыхнувшими сонную страну, что казалось - оно длится очень долго) всегда придумает что-нибудь новое, так стоит ли ломать себе голову - по приезде в столицу все прояснится. Однако и в городе о причинах предстоящего торжества только догадывались - Ингви собирался устроить дворянам сюрприз. При этом, верный своей склонности к прагматизму, демон хотел соединить приятное с полезным - рыцарям было предложено прихватить с собой на праздник своих "бедных родственников" призывного, так сказать, возраста. Тех, кто в турнирах не участвует лишь по причине отсутствия подходящей экипировки. Следует учесть, что боевой конь, способный нести в бой рыцаря в полном вооружении, стоит огромных денег, а если прибавить к этому и само "полное вооружение", то выйдет стоимость небольшого поместья - одна дворянская семья в состоянии выставить, как правило, лишь одного полностью снаряженного рыцаря - будь то война или турнир. На сей раз Ингви предлагал всем желающим участвовать в турнире дворянам трофейных коней и доспехи - ему хотелось посмотреть, какую кавалерию он сможет собрать в случае новой войны...
   Итак, дворяне собирались в городе, полные самых радужных ожиданий - такого многолюдного турнира в королевстве еще, пожалуй, не случалось никогда, предполагалось, что на ристалище выйдут около сорока бойцов. Мертенк сбился с ног, устраивая гостей - каждый явился с семьей и слугами. У Ингви тоже, естественно, забот прибавилось. Посреди всей этой суматохи его нашел запыхавшийся ученик Сарнака - Кадор - и позвал короля на "наблюдательный пункт". Надев шлем, Ингви увидел приближающуюся к пограничному идолу кавалькаду.
   - Коклоса ко мне! - не снимая шлема бросил он, догадываясь, что это долгожданное посольство Императора. Несколько богато одетых вельмож под пестрыми знаменами, сопровождаемые тремя десятками вооруженных всадников как раз осторожно объезжали на порядочном расстоянии заколдованного истукана, когда в зал явился Коклос. Ингви думал, что пришельцы, как и в прошлый раз, приблизятся к идолу, но те не стали этого делать - потому и рассмотреть как следует их не удалось - шут узнал лишь одного: