Страница:
- Да, понятно... И как же вы выбирали, кого казнить, если они в угол со страху прячутся?
- Они, с позволения вашего величества, не прячутся - они князя своего в угол поволокли прятать - вон того. А на казнь сам вышел вот этот, махонький.
В самом деле, теперь я разглядел - один из орков (самый старший на вид) отделился от общей кучи-малы и выступил вперед, тогда как остальные держали самого рослого, который, впрочем, отбивался и кажется не хотел, чтобы его спасали. Не знаю, как моих спутников, а меня такое поведение пленников очень тронуло. Я представил, что оказался в подобной ситуации с моими вассалами вряд ли меня пытались бы спасать так самоотверженно. И еще одно меня удивило это на редкость бесчеловечное отношение к пленным - в этой камере условия были гораздо хуже, чем в предыдущей - гнилая солома на грязном полу, сырость, по стенам стекает вода... А ведь здесь сидели военнопленные, причем учтите - в этом обществе военное сословие окружено почетом. Впрочем, не знаю - можно ли употреблять слово "бесчеловечный" по отношению к нелюдям...
Вид у орков был довольно-таки жалкий, что, впрочем, неудивительно в таких условиях. Боюсь, я дал волю чувствам - отругал тюремщика, приказал ему перевести узников в лучшую камеру и дать им возможность привести себя в порядок. Затем подойдя к решетке сказал оркам:
- Не бойтесь, казней больше не будет.
Те молчали, впрочем я и не ожидал, что они кинутся меня благодарить... просто я находился все еще под влиянием нафантазированной мною сцены - я с моими приближенными накануне казни. Не знаю, какие эти орки злодеи, но хранить верность предводителю они умели - даже если этот предводитель привел их к поражению и плену.
- Они хоть понимают по-вашему? - спросил я Валента, запоздало сообразив, что у орков может быть другой язык.
Ответ я получил из камеры - ко мне обратился "князь"-орк:
- Да, мы говорим на этом языке, благородный человек, прости, если назвал тебя неправильным титулом и позволь узнать его, дабы выразить свою признательность.
- Верно, ты назвал меня неправильно, - как же я обожаю такие моменты! ибо я не человек.
- Ты говоришь с демоном Ингви, - вмешался Сарнак, - королем Альды.
***
...Все как у людей
В стоптанных ботинках...
Егор Летов
На обратном пути из темницы демон был молчалив и задумчив, зато маршал Валент, обычно немногословный, болтал за двоих. Видно было, что мрачное подземелье сильно подействовало на бравого вояку и теперь он с облегчением принялся подробно описывать схватку, в которой одолел и пленил этих орков:
- ...А надо вам сказать, что было их больше сорока, в последнее время нечасто встретишь такую крупную банду. Их теперь и по сорок-то не набирается. Ну, я своим командую: "Вперед!" - и мы галопом на них! Я ведь не зря их два дня, считай, выслеживал - подстерегли мы их на ровном месте, так что им деться некуда было - ни в лесу укрыться, ни в пещеры какие... Ничего им не оставалось - только драться. Нас пятнадцать, все на конях, все в доспехах, да с разгону... Мы пока до них доскакали - как раз цепью развернулись, чтоб друг дружке, значит, не мешать - и пошла работа! Сначала при первом натиске копьями их, потом мечами. А этот-то, "князь" - хороший боец. Сразу понял, что им всем не уйти. Он им скомандовал, я заметил - десятка полтора сразу бегом ударили от нас, а он с остальными пытался нас остановить, да где им... Впрочем, тех которые сразу убежали, мы уже не догнали. А "князь" этот моего оруженосца с коня свалил - до сих пор парень не оправился, да и еще одного латника потом...
- И что же, - поинтересовался Сарнак, - они не заметили, что вы их два дня выслеживали?
- Да вроде что-то они заподозрили, потому и держались поближе к перелескам, но там место такое попалось, что им хочешь - не хочешь, а пришлось переход по полю сделать...
Затем, во время продолжения совета, король также помалкивал, хотя было видно, что он слушает внимательно. Впрочем, говорить ему было вроде и нечего придворные обсуждали будущий праздник, заранее смакуя подробности. Ингви молча сидел, поглядывая на говоривших и время от времени делал пометки мелом на грифельной доске, которую с недавних пор приспособил для записей на память бумаги этот мир не знал, а пергамент был слишком дорог для такого дела. Когда, наконец, после часа обсуждений фантазия придворных иссякла, король объявил, что расходы на такой праздник по его прикидкам находятся в пределах суммы, которую он решил потратить и обсуждать больше нечего. Затем он, как всегда поблагодарив, отпустил придворных. По обыкновению Сарнак задержался и посмотрел на короля - тот все так же задумчиво сидел в кресле, задумчиво черкая мелом по доске.
- Послушай, Ингви, я вижу у тебя из головы не идут орки.
- Да... мне нужно кое-что обдумать, - к этой излюбленной фразе короля Сарнак уже привык и потому спокойно ждал продолжения, - что-то здесь не вяжется. Пожалуй, мне нужно поговорить с этим предводителем орков...
Через полчаса орка привели в кабинет. Когда доставившие его вооруженные охранники скрылись за дверью, король кивнул на стул:
- Садись, я надеюсь, что разговор у нас будет долгий. - Орк, гремя кандалами осторожно сел на указанное место. - Для начала назови мне свое имя кто я такой ты уже знаешь. У тебя ведь нет причин скрывать свое имя?
- Я Кендаг, единственный сын и наследник Могара, Лорда Каменных Ступеней, пятого из семи иерархов моего народа! У меня нет причин скрывать свое имя оно ничем не запятнано и покрыто славой!
- Да, верно, рыцарь, пленивший тебя, слывет первым бойцом этого королевства и он сказал, что ты доблестно бился. Однако, как видишь, ты все же побежден и в плену. Мои советники доложили мне, что орки как правило терпят поражения, однако продолжают эту войну. Так почему вы до сих пор не попробовали заключить мир?
- Мир между орками и людьми? Это невозможно!
- Возможно даже это, но сейчас речь идет не о мире с людьми, а о мире со мной - а ведь я не человек!
Орк был явно растерян и промедлил с ответом, тем временем король продолжал:
- Ты ведь знаешь, что земли людей поделены на разные владения, которые подчас воюют между собой. Я же говорю о мире между моим королевством и вами, орками. Кстати, я даже не знаю, кто у вас главный, с кем можно заключать такой договор. Расскажи-ка мне об устройстве вашей жизни. У вас есть монарх?
- Странные речи ведешь ты, демон... Что ж, я расскажу тебе об орках. Правит нашим народом король, он же Лорд Священной Залы - Анзог IV. Это великий монарх и власть его не менее велика, чем власть любого из ваших королей... то есть я хотел сказать - из королей людей. Мы не просим мира и не попросим никогда, потому что людям не победить нас - так учат мудрейшие! Благословение Ганагамара лежит на нас - а значит, нам суждена война с людьми.
- Так, значит, вы тоже верите в Гангмара и других богов, о которых написано в легендах людей!
- Да, мы знаем о Ганагамаре Черном и Гилифинге Белом, которые вели спор за Прекрасную Гунгиллу и победил Ганагамар, изгнавший своего врага из Мира. Мы же орки, его дети и нам суждена война с людьми.
- Ну почему же суждена - ведь эта война безнадежна! Подумай сам - я вот подсчитал сегодня: в течение года примерно двадцать ваших отрядов по тридцать-сорок воинов пытается проникнуть в Альду - и едва сотня орков возвращается из похода назад! Вы ежегодно теряете чуть ли не семьсот мужчин! Никакой народ не может себе такого позволить!
- Ну что ж, король-демон, ты был добр к нам и, похоже, впрямь стараешься понять нас - я расскажу тебе о моем народе. Послушай же о Детях Трех Богов и Детях Трех Народов!
***
...Сколько б ни предпринимали армии
Контратак, прорывов и бросков
Все равно на каждом полушарии
Поровну игрушечных бойцов...
В.Высоцкий
"Сам я не силен в этой премудрости - я воин, но как потомок одного из первых родов королевства я, разумеется, знаком с историей моего народа. Известно, что Гилифинг Белый задумал населить Мир своими потомками, порожденными им в союзе с Гунгиллой, Ганагамару же Черному, который был младше его и поначалу слабее, он запретил изменять Мир, так как желал сохранить его таким, каков он был создан для двух Первых народов - эльфов и гномов, потомков Гилифинга. Однако Ганагамар не смирился и, укрываясь в тайных убежищах, измышлял способы победить соперника... Он собрал прекраснейших дев и жен всех народов Мира и от него они породили нас - орков. Потому мы и зовем себя Детьми Трех Богов и Трех Народов...
Затем Ганагамар победил и изгнал из Мира своего врага и позволил оркам, своим детям, выйти на свет, ибо ранее боялся за нас. Высшая мудрость и справедливость нашего отца в том, что он, самый могучий в этом мире, не вмешивается в наши распри с потомками Гилифинга, хотя легко мог бы победить их. Лишь одно позволил он себе: видя, что эльфы и гномы призвали на помощь людей - он сотворил и нам в подмогу народ троллей, народ поначалу неразумный и подобный детям в своей простоте... Мы же, как старшие братья, опекали и учили троллей... Однако в итоге долгих войн мы убедились, что люди - сильнейший из народов Мира. Видимо, в этом и есть высшая мудрость Ганагамара - он показал нам, своим детям, образец, к коему должно нам стремиться. Мы же, орки единственные, кто способен заключив браки с людьми (как, впрочем и с эльфами, и с гномами), производить на свет полноценное потомство. Потому мы и стараемся породниться с родом людей, потому и берем себе в жены их женщин. Я знаю, что среди людей ходят нелепые россказни об этом, но клянусь - эти женщины счастливы в браке с лучшими из моего народа, они окружены почетом и уважением. Моя мать, бабушка, прабабушка и далее - в шести поколениях - дочери человеческого рода и я уже близок к образцу, данному нашим отцом - Ганагамаром Черным... но, видимо, на мне и прервется мой род...
Не сразу постигли мы эту мудрость, долго жил в неведении наш народ, однако однажды, более двухсот пятидесяти лет назад, явился меж нами некто, назвавшийся сыном Ганагамара и указал нам цель - стать подобными людям! Был он великий пророк и чудотворец - и великий воин к тому же... Он повел нас на Великую Войну и победа клонилась в нашу сторону, пока не встали во главе наших врагов люди. Мы тогда на собственной шкуре убедились в мудрости нашего отца, давшего нам такой пример для подражания - люди сплотили наших врагов, эльфов и гномов, люди же совратили троллей, заставив служить себе и подтолкнув тем к измене Ганагамару... Горек тогда был удел рода орков...
Сын Ганагамара привел остатки моего народа в неприступную твердыню, что мы зовем Короной Ганагамара, а люди - Черной Скалой. Наш вождь сказал нам тогда: "До срока явился я в Мир и потому ухожу. Вы же останьтесь под этими священными сводами, что будут неприступны для врага и не забудьте о своей цели - стать подобными людям. Благословение Ганагамара с вами!" - и с тем покинул нас. Так и вышло по его слову - наша крепость была неприступна для врагов и благословение Ганагамара навеки с нами, ибо из каждых десяти младенцев-орков, родившихся под сводами Короны лишь три - девочки, а семеро - мужского пола. Потому трое из семи этих мальчиков женятся на девушках-орках и займутся мирным трудом, а четверо станут воинами и добудут себе жен-людей, либо сложат головы в этом походе... И так до тех пор, пока не перемешаются кровь орков-воинов и женщин человеческого рода и тогда обновленный наш народ вновь сможет покинуть стены своей крепости и выйдет, победоносный, под солнце Мира...
Теперь ты видишь, демон, что мир между нами и людьми невозможен, ибо такова воля Ганагамара, возвещенная нам его сыном..."
ГЛАВА 9
...На бога уповали бедного,
А теперь узнали - нет его...
В.Высоцкий
Элевзиль II, император Великой империи людей, как и обычно в этот час, беседовал с архиепископом Кениамерком, главой ортодоксальной Церкви империи. С возрастом император все менее интересовался государственными делами, сваливая текущие заботы на своих сановников и все более отдавался теологии, которая влекла его с молодых лет. Император с тоской думал о том, как могла бы сложиться его жизнь, не унаследуй он престол. Наверняка сейчас он, а не его кузен Кениамерк, возглавлял бы Церковь, он получил бы соответствующее образование и ему не пришлось бы теперь, когда память уже не та и разум не так ясен, как в молодости, познавать азы теологии. Впрочем, ему, императору, грех жаловаться - к его услугам все достижения подданых в этой области и сам глава Церкви ежедневно является наставлять его в науке наук...
- ...Итак, кузен, вы говорите, что в последнее время лучшие умы нашей церкви склонны воспринимать божества не как личности, но как абстрактные символы. Не идет ли это вразрез с ортодоксальным учением?
- Отнюдь, ваше императорское величество, отнюдь. Мы полагаем, что в старинных легендах под понятиями Гилфинга, Гангмара и Гунгиллы подразумеваются - в зашифрованном виде - силы природы или, если угодно, мировые принципы бытия. Вы сами вскоре убедитесь, что в таком виде старинные предания лучше объяснимы и более того - приобретают гораздо больший смысл. К тому же, как я уже говорил, отцы нашей Церкви не проповедуют эту доктрину широкому, как говорится, кругу. Наша паства в большинстве своем не готова к подобному. Большинству верующих недостает образования и широты взглядов, чтобы правильно осмыслить эту теорию. Этому большинству проще знать, что Гилфинг Светлый, создатель Мира - это доброе существо, наделенное огромной силой, а Гангмар темный - злое. Зачем им больше? Да и как объяснить какому-нибудь крестьянину или даже благородному, но неграмотному рыцарю, что такое "абстрактный символ"? Нет, пусть уж лучше крестьянин пашет землю, а рыцарь машет мечом, вознося молитвы Гилфингу Светлому, а мы будем думать за них...
- М-да, так вы говорите, кузен: "Гилфинг Светлый, создатель Мира - добро, а Гангмар темный зло"?
- Нет-нет, ваше императорское величество, не так прямолинейно. Что касается Гилфинга, то трактовка этого образа вызывает и сейчас горячие споры среди теологов. Неспроста Гилфинг во всех легендах числится покинувшим Мир. Как трактовать образ Гилфинга - один из сложнейших вопросов теологии и мы вернемся к нему позднее. Скажу лишь, что я склонен считать Гилфинга не самостоятельным понятием, а мерой соотношения влияний его детей. Сегодня же я собирался ознакомить ваше императорское величество с трактовкой образов Гангмара и Гунгиллы.
- Так, значит Гунгилла и Гангмар - это символы мирового Добра и мирового Зла?
- Нет, это слишком упрощенный подход. Современная теология понимает Гунгиллу как символ мирового порядка, а Гангмар - носитель внемирового хаоса. Можно сказать, что Гангмар - это идея энтропии. Мы понимаем эти понятия не как добро и зло, а как статичность и подвижность, что ли. Добро - равновесие этих двух сил, зло же - если какая-то из них начнет превалировать.
- Это довольно сложно...
- Да, это сложно, но я постараюсь пояснить свою мысль простым примером. В качестве мирового порядка я возьму стадо оленей. Итак, стадо оленей пасется в лесу - ситуация статична. Кстати именно таким создавала мир Гунгилла, согласно преданиям. Допустим, какое-то животное больно, со временем оно заразит все стадо и в итоге - гибель всей системы. Но вот на сцене появляется Гангмар в лице волчьей стаи. С точки зрения оленьего стада волки - это внемировой хаос, посторонний элемент. Что же происходит? Олени бегут, волки их преследуют... Больной олень постепенно отстает от стада, волки настигают его и убивают. Это зло? Но стадо тем не менее спасено от эпидемии - система вновь стабильна на новом уровне. Я нарочно привожу банальный пример, однако он как нельзя лучше поясняет мою мысль. Порядок и добро, хаос и зло не тождественны, отнюдь! Добро - в равновесии, зло - в дисбалансе! Что-то в этом духе писал еще блаженный Мерк, но, разумеется, он не рисковал объявить божества не личностями, но символами публично. Тем не менее он считается создателем концепции Равновесия. Мы же сейчас идем куда дальше блаженного Мерка, однако как и он не считаем возможным выносить содержание наших диспутов на суд широкой публики - как я уже сказал, наша паства пока не готова к этому. Однако мы постепенно, исподволь готовим Мир к обнародованию этих истин. И должен сказать, что лишь благодаря отеческой заботе вашего императорского величества мы имеет возможность вести эти научные изыскания под сенью монастырей и храмов, столь щедро обласканных милостями вашего императорского величества.
- Оставьте это, кузен, для меня достаточным вознаграждением служит сознание того, что я хотя бы таким образом служу познанию истины родом людским... Кстати, знаете, что мне сейчас пришло в голову? Я подумал, что моя армия может служить хорошим примером вашего равновесия, коль скоро у меня на службе состоят наемники-тролли... - речь императора была прервана тихим стуком в дверь кабинета. Элевзиль бросил взгляд на стол - песок в часах стек вниз.
- Ну что ж, кузен, время нашей беседы, к моему превеликому сожалению, истекло - государственные дела призывают меня. Завтра жду вас в то же время, что и обычно.
Император вышел из кабинета, на ходу не глядя сбросил на руки ожидавшего слуги темную мантию с капюшоном, которую одевал на свои занятия. Почему-то Элевзилю казалось неприличным изучать теологию в парадном императорском одеянии, терять же время на переодевания не хотелось, поэтому он нашел такой компромисс - прикрывать мантией, похожей на одежду священника, свой роскошный наряд. Изменив таким образом свой облик со смиренного на торжественный, император зашагал к тронному залу. К сожалению, сегодня избежать государственных дел не удастся - предстоял прием посольства гномов, которое изложит претензии по поводу пограничных конфликтов, затем торжественные проводы наследника престола - принца Алекиана, который по традиции получил в день двадцатилетия титул герцога Гонзорского и сегодня отправлялся в Гонзор, дабы приступить к управлению своим владением и таким образом начать подготовку к предстоящему когда-нибудь правлению империей...
Поневоле мысли Элевзиля обратились к предстоящим проводам. Да, вот его сын уже взрослый мужчина, скоро он начнет познавать в своем герцогстве нелегкое ремесло правителя. А может, послать все к Гангмару и годика через два передать ему трон? Тогда можно будет уйти на покой и полностью отдаться любимой науке... Да вот только захочет ли кузен Кениамерк по-прежнему являться к нему каждое утро, если он оставит трон?..
***
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф...
В.Высоцкий
Ннаонна забралась в свое любимое убежище - караульную башенку. Здесь она укрывалась от всего мира когда ей хотелось побыть одной. С собой она притащила книгу - тяжеленный фолиант "Гвениадор и Денарелла", неисповедимыми путями попавший в замок вампиров. Если не считать "Жития блаженных", это была единственная книга в замке, по ней Ннаонна училась когда-то читать и сейчас знала уже почти наизусть. Читая этот роман, девочка отождествляла себя с героями книги, ей казалось, что она прекрасная Денарелла, заточенная в башне злодея Гонгала и что вот-вот явится за ней отважный Гвениадор, совершивший ради ее освобождения невообразимые подвиги - явится и увезет из этого унылого замка в огромный светлый мир, где есть большие города и замки, в которых живут красивые дамы и благородные принцы, где дают балы и турниры... Ннаонна вздохнула - разумеется, все это мечты. Никто не явится за ней и никуда не увезет, вся жизнь пройдет в стенах этого замка, покрытого мхом и плесенью. Ее судьба определена раз и навсегда - она выйдет замуж за Кеннона потому что они - последние в роду. Дед Коннахья рассказывал, что в дни его молодости замок был многолюден и весел, тогда не было нужды вступать в брак родным братьям и сестрам... Так было пока неведомая хворь не отняла жизни почти всех обитателей замка, оставив в живых лишь троих - Коннахью, пятилетнего Кеннона и девочку-младенца, которой еще не успели даже дать имя. Дед рассказывал ей, что она непрерывно плакала: "Ннаонна-а, ннаонна-а..." - так ее и назвали...
Однако, как бы там ни было, помечтать ей никто не может запретить. Ннаонна примостилась на лавке и раскрыла книгу на одном из своих любимейших эпизодов, где речь шла о том, как отважный Гвениадор оставил в дураках глупого гнома Бардольта:
"...- Гляди же, не забудь наш уговор, - промолвил отважный Гвениадор, поделить золото змея на три части - одну тебе, а две мне, ибо я исполню более опасную часть нашего плана.
И с этими словами рыцарь шагнул в зловонную пещеру, где скрывался страшный змей. Однако ж он не стал углубляться далеко, а надел подаренный ему чародеем Корнагсом волшебный плащ, делавший его невидимым, подкрался к выходу из норы и стал слушать, о чем станет говорить гном Бардольт со своими помощниками, Глоком и Корноком.
- Мы обманем этого простодушного рыцаря, - говорил тем временем гном, - не станем отдавать ему две трети клада, хватит с него и малой доли золота, а станет спорить - так не получит вовсе ничего! Так будет справедливо - ведь прикончить змея предстоит нам, а он лишь должен выманить чудище из норы. Кто же делит охотничью добычу так, что загонщик получает две трети!
Услышав эти вероломные речи, отважный Гвениадор решил сам обмануть обманщика и не подав виду что слышит разговор предателей, тихо пошел в пещеру змея. Отыскать логово злобной твари оказалось несложно - оттуда исходил такой смрад, что ошибиться было невозможно. Обнаружив безжалостное чудище, что отдыхало на груде золота, насытившись мясом очередной жертвы, рыцарь принялся громко поносить его, всячески ругать и швырять в него каменьями, сняв предварительно волшебный плащ. Увидев врага в собственном своем логове, змей громко зашипел и кинулся на героя, однако тот проворно увернулся и кинулся к выходу из пещеры, как он и уговаривался с гномом. Однако не стал он выходить наружу, а притаился недалеко от входа в нору, укрытый от глаз змея волшебным подарком Корнагса.
В поисках обидчика змей кинулся вон из пещеры - тут-то и обрушились на него молоты гномов! Гвениадор же вернулся к логову чудища и нашел там немало золота, серебра и всяких сокровищ. Не теряя времени он собрал клад в большой мешок и поспешил наружу, прикрывая волшебным плащом себя и добычу. Выйдя из пещеры, герой полюбовался, как гномы насмерть бьются с огромным змеем и отправился прочь, отягощенный добытым золотом..."
Ннаонна отложила книгу и задумчиво подставила лицо солнечным лучам, проникавшим в бойницу. "Странно, - подумала она, - чем поступки отважного Гвениадора благороднее, чем поступки гнома Бардольта? Оба обманщики... Вот если бы рыцарь оставил гномам треть добычи, как они уговорились, так нет же забрал все, хотя и давал рыцарское слово. Да к тому же бросил их биться со змеем, а сам сбежал. А как он отблагодарил за помощь чародея Корнагса? Добрый волшебник одарил его магическими предметами, без которых Гвениадор не смог бы совершить и половины своих подвигов, а взамен лишь просил помочь ему справиться с ведьмой Гнельдой, а благородный герой сбежал, не выполнив уговора... И еще странно, что раньше мне такие мысли в голову не приходили мне всегда Гвениадор казался образцом доблести и чести... Должно быть, я и впрямь становлюсь взрослой". Девушка мечтательно зажмурилась, припоминая слова деда: "Когда-нибудь ты станешь взрослой и поймешь, что люди жестоки, вероломны и тогда будешь рада, что ты - вампир и живешь в этом одиноком замке, а не там - среди этого подлого народца". Так старый Коннахья отвечал на ее жалобы, что ей скучно в замке и что она хочет повидать прекрасный мир, о котором написано в книге...
Вдруг ей послышался какой-то посторонний звук. Ннаонна насторожилась. На опушке показались два всадника. Это было удивительно - люди всегда избегали здешних мест, тем более боялись подходить к самому замку, а этих двоих девушка видела уже в третий раз. Она окрестила их Красавчиком и Странненьким. Красавчик - высокий, широкоплечий с открытым и мужественным лицом (именно таким Ннаонна и представляла себе отважного Гвениадора) был одет в странную долгополую мантию, вышитую бледными узорами, опоясан длинным мечом и сидел на крупном гнедом коне. Станненький же - он и впрямь был странненьким: одет во все черное, на небольшом вороном коньке, укутан в черный плащ, да еще и капюшон опустил почти до самых глаз. Как и в первые два раза всадники постояли минут пять на опушке, очевидно переговариваясь между собой, затем повернули коней и неторопливо скрылись...
Все это было очень странно... Как-то даже слишком странно...
***
...Но наш король, лукавый сир,
Затеял рыцарский турнир...
В.Высоцкий
Два месяца оговоренного демоном срока истекли и те, кто роптал по поводу чересчур скромного вступления Ингви на престол, могли быть довольны - праздник состоялся, да еще и какой! Предстояли три дня непрерывного веселья - с рыцарским турниром, пирами для знати, угощением и состязаниями для горожан.
Турнир был назначен на первый день. Площадь перед Альхеллой была обнесена барьером, вокруг устроены места для зрителей: для знати - сидения на широком балконе дворца и деревянные трибуны под балконом, для прочих - многоярусные помосты с других сторон площади. В день праздника трибуна напоминала цветочную клумбу - в глазах рябило от пестрых ярких одеяний прекрасных дам, среди которых темным блеклым пятном казался окруженный свитой Ингви. Король по своему обыкновению вырядился в темные одежды, рядом с ним сидел Сарнак-колдун в темной мантии и Кендаг, лорд-орк. После того, как король пришел к согласию с ним, Кендаг был освобожден из темницы и теперь повсюду сопровождал демона, как гость и посол. Трое из орков его отряда были отправлены к их королю гонцами с предварительными условиями мирного договора между орками и Альдой. Одет орк был также неброско...
- Они, с позволения вашего величества, не прячутся - они князя своего в угол поволокли прятать - вон того. А на казнь сам вышел вот этот, махонький.
В самом деле, теперь я разглядел - один из орков (самый старший на вид) отделился от общей кучи-малы и выступил вперед, тогда как остальные держали самого рослого, который, впрочем, отбивался и кажется не хотел, чтобы его спасали. Не знаю, как моих спутников, а меня такое поведение пленников очень тронуло. Я представил, что оказался в подобной ситуации с моими вассалами вряд ли меня пытались бы спасать так самоотверженно. И еще одно меня удивило это на редкость бесчеловечное отношение к пленным - в этой камере условия были гораздо хуже, чем в предыдущей - гнилая солома на грязном полу, сырость, по стенам стекает вода... А ведь здесь сидели военнопленные, причем учтите - в этом обществе военное сословие окружено почетом. Впрочем, не знаю - можно ли употреблять слово "бесчеловечный" по отношению к нелюдям...
Вид у орков был довольно-таки жалкий, что, впрочем, неудивительно в таких условиях. Боюсь, я дал волю чувствам - отругал тюремщика, приказал ему перевести узников в лучшую камеру и дать им возможность привести себя в порядок. Затем подойдя к решетке сказал оркам:
- Не бойтесь, казней больше не будет.
Те молчали, впрочем я и не ожидал, что они кинутся меня благодарить... просто я находился все еще под влиянием нафантазированной мною сцены - я с моими приближенными накануне казни. Не знаю, какие эти орки злодеи, но хранить верность предводителю они умели - даже если этот предводитель привел их к поражению и плену.
- Они хоть понимают по-вашему? - спросил я Валента, запоздало сообразив, что у орков может быть другой язык.
Ответ я получил из камеры - ко мне обратился "князь"-орк:
- Да, мы говорим на этом языке, благородный человек, прости, если назвал тебя неправильным титулом и позволь узнать его, дабы выразить свою признательность.
- Верно, ты назвал меня неправильно, - как же я обожаю такие моменты! ибо я не человек.
- Ты говоришь с демоном Ингви, - вмешался Сарнак, - королем Альды.
***
...Все как у людей
В стоптанных ботинках...
Егор Летов
На обратном пути из темницы демон был молчалив и задумчив, зато маршал Валент, обычно немногословный, болтал за двоих. Видно было, что мрачное подземелье сильно подействовало на бравого вояку и теперь он с облегчением принялся подробно описывать схватку, в которой одолел и пленил этих орков:
- ...А надо вам сказать, что было их больше сорока, в последнее время нечасто встретишь такую крупную банду. Их теперь и по сорок-то не набирается. Ну, я своим командую: "Вперед!" - и мы галопом на них! Я ведь не зря их два дня, считай, выслеживал - подстерегли мы их на ровном месте, так что им деться некуда было - ни в лесу укрыться, ни в пещеры какие... Ничего им не оставалось - только драться. Нас пятнадцать, все на конях, все в доспехах, да с разгону... Мы пока до них доскакали - как раз цепью развернулись, чтоб друг дружке, значит, не мешать - и пошла работа! Сначала при первом натиске копьями их, потом мечами. А этот-то, "князь" - хороший боец. Сразу понял, что им всем не уйти. Он им скомандовал, я заметил - десятка полтора сразу бегом ударили от нас, а он с остальными пытался нас остановить, да где им... Впрочем, тех которые сразу убежали, мы уже не догнали. А "князь" этот моего оруженосца с коня свалил - до сих пор парень не оправился, да и еще одного латника потом...
- И что же, - поинтересовался Сарнак, - они не заметили, что вы их два дня выслеживали?
- Да вроде что-то они заподозрили, потому и держались поближе к перелескам, но там место такое попалось, что им хочешь - не хочешь, а пришлось переход по полю сделать...
Затем, во время продолжения совета, король также помалкивал, хотя было видно, что он слушает внимательно. Впрочем, говорить ему было вроде и нечего придворные обсуждали будущий праздник, заранее смакуя подробности. Ингви молча сидел, поглядывая на говоривших и время от времени делал пометки мелом на грифельной доске, которую с недавних пор приспособил для записей на память бумаги этот мир не знал, а пергамент был слишком дорог для такого дела. Когда, наконец, после часа обсуждений фантазия придворных иссякла, король объявил, что расходы на такой праздник по его прикидкам находятся в пределах суммы, которую он решил потратить и обсуждать больше нечего. Затем он, как всегда поблагодарив, отпустил придворных. По обыкновению Сарнак задержался и посмотрел на короля - тот все так же задумчиво сидел в кресле, задумчиво черкая мелом по доске.
- Послушай, Ингви, я вижу у тебя из головы не идут орки.
- Да... мне нужно кое-что обдумать, - к этой излюбленной фразе короля Сарнак уже привык и потому спокойно ждал продолжения, - что-то здесь не вяжется. Пожалуй, мне нужно поговорить с этим предводителем орков...
Через полчаса орка привели в кабинет. Когда доставившие его вооруженные охранники скрылись за дверью, король кивнул на стул:
- Садись, я надеюсь, что разговор у нас будет долгий. - Орк, гремя кандалами осторожно сел на указанное место. - Для начала назови мне свое имя кто я такой ты уже знаешь. У тебя ведь нет причин скрывать свое имя?
- Я Кендаг, единственный сын и наследник Могара, Лорда Каменных Ступеней, пятого из семи иерархов моего народа! У меня нет причин скрывать свое имя оно ничем не запятнано и покрыто славой!
- Да, верно, рыцарь, пленивший тебя, слывет первым бойцом этого королевства и он сказал, что ты доблестно бился. Однако, как видишь, ты все же побежден и в плену. Мои советники доложили мне, что орки как правило терпят поражения, однако продолжают эту войну. Так почему вы до сих пор не попробовали заключить мир?
- Мир между орками и людьми? Это невозможно!
- Возможно даже это, но сейчас речь идет не о мире с людьми, а о мире со мной - а ведь я не человек!
Орк был явно растерян и промедлил с ответом, тем временем король продолжал:
- Ты ведь знаешь, что земли людей поделены на разные владения, которые подчас воюют между собой. Я же говорю о мире между моим королевством и вами, орками. Кстати, я даже не знаю, кто у вас главный, с кем можно заключать такой договор. Расскажи-ка мне об устройстве вашей жизни. У вас есть монарх?
- Странные речи ведешь ты, демон... Что ж, я расскажу тебе об орках. Правит нашим народом король, он же Лорд Священной Залы - Анзог IV. Это великий монарх и власть его не менее велика, чем власть любого из ваших королей... то есть я хотел сказать - из королей людей. Мы не просим мира и не попросим никогда, потому что людям не победить нас - так учат мудрейшие! Благословение Ганагамара лежит на нас - а значит, нам суждена война с людьми.
- Так, значит, вы тоже верите в Гангмара и других богов, о которых написано в легендах людей!
- Да, мы знаем о Ганагамаре Черном и Гилифинге Белом, которые вели спор за Прекрасную Гунгиллу и победил Ганагамар, изгнавший своего врага из Мира. Мы же орки, его дети и нам суждена война с людьми.
- Ну почему же суждена - ведь эта война безнадежна! Подумай сам - я вот подсчитал сегодня: в течение года примерно двадцать ваших отрядов по тридцать-сорок воинов пытается проникнуть в Альду - и едва сотня орков возвращается из похода назад! Вы ежегодно теряете чуть ли не семьсот мужчин! Никакой народ не может себе такого позволить!
- Ну что ж, король-демон, ты был добр к нам и, похоже, впрямь стараешься понять нас - я расскажу тебе о моем народе. Послушай же о Детях Трех Богов и Детях Трех Народов!
***
...Сколько б ни предпринимали армии
Контратак, прорывов и бросков
Все равно на каждом полушарии
Поровну игрушечных бойцов...
В.Высоцкий
"Сам я не силен в этой премудрости - я воин, но как потомок одного из первых родов королевства я, разумеется, знаком с историей моего народа. Известно, что Гилифинг Белый задумал населить Мир своими потомками, порожденными им в союзе с Гунгиллой, Ганагамару же Черному, который был младше его и поначалу слабее, он запретил изменять Мир, так как желал сохранить его таким, каков он был создан для двух Первых народов - эльфов и гномов, потомков Гилифинга. Однако Ганагамар не смирился и, укрываясь в тайных убежищах, измышлял способы победить соперника... Он собрал прекраснейших дев и жен всех народов Мира и от него они породили нас - орков. Потому мы и зовем себя Детьми Трех Богов и Трех Народов...
Затем Ганагамар победил и изгнал из Мира своего врага и позволил оркам, своим детям, выйти на свет, ибо ранее боялся за нас. Высшая мудрость и справедливость нашего отца в том, что он, самый могучий в этом мире, не вмешивается в наши распри с потомками Гилифинга, хотя легко мог бы победить их. Лишь одно позволил он себе: видя, что эльфы и гномы призвали на помощь людей - он сотворил и нам в подмогу народ троллей, народ поначалу неразумный и подобный детям в своей простоте... Мы же, как старшие братья, опекали и учили троллей... Однако в итоге долгих войн мы убедились, что люди - сильнейший из народов Мира. Видимо, в этом и есть высшая мудрость Ганагамара - он показал нам, своим детям, образец, к коему должно нам стремиться. Мы же, орки единственные, кто способен заключив браки с людьми (как, впрочем и с эльфами, и с гномами), производить на свет полноценное потомство. Потому мы и стараемся породниться с родом людей, потому и берем себе в жены их женщин. Я знаю, что среди людей ходят нелепые россказни об этом, но клянусь - эти женщины счастливы в браке с лучшими из моего народа, они окружены почетом и уважением. Моя мать, бабушка, прабабушка и далее - в шести поколениях - дочери человеческого рода и я уже близок к образцу, данному нашим отцом - Ганагамаром Черным... но, видимо, на мне и прервется мой род...
Не сразу постигли мы эту мудрость, долго жил в неведении наш народ, однако однажды, более двухсот пятидесяти лет назад, явился меж нами некто, назвавшийся сыном Ганагамара и указал нам цель - стать подобными людям! Был он великий пророк и чудотворец - и великий воин к тому же... Он повел нас на Великую Войну и победа клонилась в нашу сторону, пока не встали во главе наших врагов люди. Мы тогда на собственной шкуре убедились в мудрости нашего отца, давшего нам такой пример для подражания - люди сплотили наших врагов, эльфов и гномов, люди же совратили троллей, заставив служить себе и подтолкнув тем к измене Ганагамару... Горек тогда был удел рода орков...
Сын Ганагамара привел остатки моего народа в неприступную твердыню, что мы зовем Короной Ганагамара, а люди - Черной Скалой. Наш вождь сказал нам тогда: "До срока явился я в Мир и потому ухожу. Вы же останьтесь под этими священными сводами, что будут неприступны для врага и не забудьте о своей цели - стать подобными людям. Благословение Ганагамара с вами!" - и с тем покинул нас. Так и вышло по его слову - наша крепость была неприступна для врагов и благословение Ганагамара навеки с нами, ибо из каждых десяти младенцев-орков, родившихся под сводами Короны лишь три - девочки, а семеро - мужского пола. Потому трое из семи этих мальчиков женятся на девушках-орках и займутся мирным трудом, а четверо станут воинами и добудут себе жен-людей, либо сложат головы в этом походе... И так до тех пор, пока не перемешаются кровь орков-воинов и женщин человеческого рода и тогда обновленный наш народ вновь сможет покинуть стены своей крепости и выйдет, победоносный, под солнце Мира...
Теперь ты видишь, демон, что мир между нами и людьми невозможен, ибо такова воля Ганагамара, возвещенная нам его сыном..."
ГЛАВА 9
...На бога уповали бедного,
А теперь узнали - нет его...
В.Высоцкий
Элевзиль II, император Великой империи людей, как и обычно в этот час, беседовал с архиепископом Кениамерком, главой ортодоксальной Церкви империи. С возрастом император все менее интересовался государственными делами, сваливая текущие заботы на своих сановников и все более отдавался теологии, которая влекла его с молодых лет. Император с тоской думал о том, как могла бы сложиться его жизнь, не унаследуй он престол. Наверняка сейчас он, а не его кузен Кениамерк, возглавлял бы Церковь, он получил бы соответствующее образование и ему не пришлось бы теперь, когда память уже не та и разум не так ясен, как в молодости, познавать азы теологии. Впрочем, ему, императору, грех жаловаться - к его услугам все достижения подданых в этой области и сам глава Церкви ежедневно является наставлять его в науке наук...
- ...Итак, кузен, вы говорите, что в последнее время лучшие умы нашей церкви склонны воспринимать божества не как личности, но как абстрактные символы. Не идет ли это вразрез с ортодоксальным учением?
- Отнюдь, ваше императорское величество, отнюдь. Мы полагаем, что в старинных легендах под понятиями Гилфинга, Гангмара и Гунгиллы подразумеваются - в зашифрованном виде - силы природы или, если угодно, мировые принципы бытия. Вы сами вскоре убедитесь, что в таком виде старинные предания лучше объяснимы и более того - приобретают гораздо больший смысл. К тому же, как я уже говорил, отцы нашей Церкви не проповедуют эту доктрину широкому, как говорится, кругу. Наша паства в большинстве своем не готова к подобному. Большинству верующих недостает образования и широты взглядов, чтобы правильно осмыслить эту теорию. Этому большинству проще знать, что Гилфинг Светлый, создатель Мира - это доброе существо, наделенное огромной силой, а Гангмар темный - злое. Зачем им больше? Да и как объяснить какому-нибудь крестьянину или даже благородному, но неграмотному рыцарю, что такое "абстрактный символ"? Нет, пусть уж лучше крестьянин пашет землю, а рыцарь машет мечом, вознося молитвы Гилфингу Светлому, а мы будем думать за них...
- М-да, так вы говорите, кузен: "Гилфинг Светлый, создатель Мира - добро, а Гангмар темный зло"?
- Нет-нет, ваше императорское величество, не так прямолинейно. Что касается Гилфинга, то трактовка этого образа вызывает и сейчас горячие споры среди теологов. Неспроста Гилфинг во всех легендах числится покинувшим Мир. Как трактовать образ Гилфинга - один из сложнейших вопросов теологии и мы вернемся к нему позднее. Скажу лишь, что я склонен считать Гилфинга не самостоятельным понятием, а мерой соотношения влияний его детей. Сегодня же я собирался ознакомить ваше императорское величество с трактовкой образов Гангмара и Гунгиллы.
- Так, значит Гунгилла и Гангмар - это символы мирового Добра и мирового Зла?
- Нет, это слишком упрощенный подход. Современная теология понимает Гунгиллу как символ мирового порядка, а Гангмар - носитель внемирового хаоса. Можно сказать, что Гангмар - это идея энтропии. Мы понимаем эти понятия не как добро и зло, а как статичность и подвижность, что ли. Добро - равновесие этих двух сил, зло же - если какая-то из них начнет превалировать.
- Это довольно сложно...
- Да, это сложно, но я постараюсь пояснить свою мысль простым примером. В качестве мирового порядка я возьму стадо оленей. Итак, стадо оленей пасется в лесу - ситуация статична. Кстати именно таким создавала мир Гунгилла, согласно преданиям. Допустим, какое-то животное больно, со временем оно заразит все стадо и в итоге - гибель всей системы. Но вот на сцене появляется Гангмар в лице волчьей стаи. С точки зрения оленьего стада волки - это внемировой хаос, посторонний элемент. Что же происходит? Олени бегут, волки их преследуют... Больной олень постепенно отстает от стада, волки настигают его и убивают. Это зло? Но стадо тем не менее спасено от эпидемии - система вновь стабильна на новом уровне. Я нарочно привожу банальный пример, однако он как нельзя лучше поясняет мою мысль. Порядок и добро, хаос и зло не тождественны, отнюдь! Добро - в равновесии, зло - в дисбалансе! Что-то в этом духе писал еще блаженный Мерк, но, разумеется, он не рисковал объявить божества не личностями, но символами публично. Тем не менее он считается создателем концепции Равновесия. Мы же сейчас идем куда дальше блаженного Мерка, однако как и он не считаем возможным выносить содержание наших диспутов на суд широкой публики - как я уже сказал, наша паства пока не готова к этому. Однако мы постепенно, исподволь готовим Мир к обнародованию этих истин. И должен сказать, что лишь благодаря отеческой заботе вашего императорского величества мы имеет возможность вести эти научные изыскания под сенью монастырей и храмов, столь щедро обласканных милостями вашего императорского величества.
- Оставьте это, кузен, для меня достаточным вознаграждением служит сознание того, что я хотя бы таким образом служу познанию истины родом людским... Кстати, знаете, что мне сейчас пришло в голову? Я подумал, что моя армия может служить хорошим примером вашего равновесия, коль скоро у меня на службе состоят наемники-тролли... - речь императора была прервана тихим стуком в дверь кабинета. Элевзиль бросил взгляд на стол - песок в часах стек вниз.
- Ну что ж, кузен, время нашей беседы, к моему превеликому сожалению, истекло - государственные дела призывают меня. Завтра жду вас в то же время, что и обычно.
Император вышел из кабинета, на ходу не глядя сбросил на руки ожидавшего слуги темную мантию с капюшоном, которую одевал на свои занятия. Почему-то Элевзилю казалось неприличным изучать теологию в парадном императорском одеянии, терять же время на переодевания не хотелось, поэтому он нашел такой компромисс - прикрывать мантией, похожей на одежду священника, свой роскошный наряд. Изменив таким образом свой облик со смиренного на торжественный, император зашагал к тронному залу. К сожалению, сегодня избежать государственных дел не удастся - предстоял прием посольства гномов, которое изложит претензии по поводу пограничных конфликтов, затем торжественные проводы наследника престола - принца Алекиана, который по традиции получил в день двадцатилетия титул герцога Гонзорского и сегодня отправлялся в Гонзор, дабы приступить к управлению своим владением и таким образом начать подготовку к предстоящему когда-нибудь правлению империей...
Поневоле мысли Элевзиля обратились к предстоящим проводам. Да, вот его сын уже взрослый мужчина, скоро он начнет познавать в своем герцогстве нелегкое ремесло правителя. А может, послать все к Гангмару и годика через два передать ему трон? Тогда можно будет уйти на покой и полностью отдаться любимой науке... Да вот только захочет ли кузен Кениамерк по-прежнему являться к нему каждое утро, если он оставит трон?..
***
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф...
В.Высоцкий
Ннаонна забралась в свое любимое убежище - караульную башенку. Здесь она укрывалась от всего мира когда ей хотелось побыть одной. С собой она притащила книгу - тяжеленный фолиант "Гвениадор и Денарелла", неисповедимыми путями попавший в замок вампиров. Если не считать "Жития блаженных", это была единственная книга в замке, по ней Ннаонна училась когда-то читать и сейчас знала уже почти наизусть. Читая этот роман, девочка отождествляла себя с героями книги, ей казалось, что она прекрасная Денарелла, заточенная в башне злодея Гонгала и что вот-вот явится за ней отважный Гвениадор, совершивший ради ее освобождения невообразимые подвиги - явится и увезет из этого унылого замка в огромный светлый мир, где есть большие города и замки, в которых живут красивые дамы и благородные принцы, где дают балы и турниры... Ннаонна вздохнула - разумеется, все это мечты. Никто не явится за ней и никуда не увезет, вся жизнь пройдет в стенах этого замка, покрытого мхом и плесенью. Ее судьба определена раз и навсегда - она выйдет замуж за Кеннона потому что они - последние в роду. Дед Коннахья рассказывал, что в дни его молодости замок был многолюден и весел, тогда не было нужды вступать в брак родным братьям и сестрам... Так было пока неведомая хворь не отняла жизни почти всех обитателей замка, оставив в живых лишь троих - Коннахью, пятилетнего Кеннона и девочку-младенца, которой еще не успели даже дать имя. Дед рассказывал ей, что она непрерывно плакала: "Ннаонна-а, ннаонна-а..." - так ее и назвали...
Однако, как бы там ни было, помечтать ей никто не может запретить. Ннаонна примостилась на лавке и раскрыла книгу на одном из своих любимейших эпизодов, где речь шла о том, как отважный Гвениадор оставил в дураках глупого гнома Бардольта:
"...- Гляди же, не забудь наш уговор, - промолвил отважный Гвениадор, поделить золото змея на три части - одну тебе, а две мне, ибо я исполню более опасную часть нашего плана.
И с этими словами рыцарь шагнул в зловонную пещеру, где скрывался страшный змей. Однако ж он не стал углубляться далеко, а надел подаренный ему чародеем Корнагсом волшебный плащ, делавший его невидимым, подкрался к выходу из норы и стал слушать, о чем станет говорить гном Бардольт со своими помощниками, Глоком и Корноком.
- Мы обманем этого простодушного рыцаря, - говорил тем временем гном, - не станем отдавать ему две трети клада, хватит с него и малой доли золота, а станет спорить - так не получит вовсе ничего! Так будет справедливо - ведь прикончить змея предстоит нам, а он лишь должен выманить чудище из норы. Кто же делит охотничью добычу так, что загонщик получает две трети!
Услышав эти вероломные речи, отважный Гвениадор решил сам обмануть обманщика и не подав виду что слышит разговор предателей, тихо пошел в пещеру змея. Отыскать логово злобной твари оказалось несложно - оттуда исходил такой смрад, что ошибиться было невозможно. Обнаружив безжалостное чудище, что отдыхало на груде золота, насытившись мясом очередной жертвы, рыцарь принялся громко поносить его, всячески ругать и швырять в него каменьями, сняв предварительно волшебный плащ. Увидев врага в собственном своем логове, змей громко зашипел и кинулся на героя, однако тот проворно увернулся и кинулся к выходу из пещеры, как он и уговаривался с гномом. Однако не стал он выходить наружу, а притаился недалеко от входа в нору, укрытый от глаз змея волшебным подарком Корнагса.
В поисках обидчика змей кинулся вон из пещеры - тут-то и обрушились на него молоты гномов! Гвениадор же вернулся к логову чудища и нашел там немало золота, серебра и всяких сокровищ. Не теряя времени он собрал клад в большой мешок и поспешил наружу, прикрывая волшебным плащом себя и добычу. Выйдя из пещеры, герой полюбовался, как гномы насмерть бьются с огромным змеем и отправился прочь, отягощенный добытым золотом..."
Ннаонна отложила книгу и задумчиво подставила лицо солнечным лучам, проникавшим в бойницу. "Странно, - подумала она, - чем поступки отважного Гвениадора благороднее, чем поступки гнома Бардольта? Оба обманщики... Вот если бы рыцарь оставил гномам треть добычи, как они уговорились, так нет же забрал все, хотя и давал рыцарское слово. Да к тому же бросил их биться со змеем, а сам сбежал. А как он отблагодарил за помощь чародея Корнагса? Добрый волшебник одарил его магическими предметами, без которых Гвениадор не смог бы совершить и половины своих подвигов, а взамен лишь просил помочь ему справиться с ведьмой Гнельдой, а благородный герой сбежал, не выполнив уговора... И еще странно, что раньше мне такие мысли в голову не приходили мне всегда Гвениадор казался образцом доблести и чести... Должно быть, я и впрямь становлюсь взрослой". Девушка мечтательно зажмурилась, припоминая слова деда: "Когда-нибудь ты станешь взрослой и поймешь, что люди жестоки, вероломны и тогда будешь рада, что ты - вампир и живешь в этом одиноком замке, а не там - среди этого подлого народца". Так старый Коннахья отвечал на ее жалобы, что ей скучно в замке и что она хочет повидать прекрасный мир, о котором написано в книге...
Вдруг ей послышался какой-то посторонний звук. Ннаонна насторожилась. На опушке показались два всадника. Это было удивительно - люди всегда избегали здешних мест, тем более боялись подходить к самому замку, а этих двоих девушка видела уже в третий раз. Она окрестила их Красавчиком и Странненьким. Красавчик - высокий, широкоплечий с открытым и мужественным лицом (именно таким Ннаонна и представляла себе отважного Гвениадора) был одет в странную долгополую мантию, вышитую бледными узорами, опоясан длинным мечом и сидел на крупном гнедом коне. Станненький же - он и впрямь был странненьким: одет во все черное, на небольшом вороном коньке, укутан в черный плащ, да еще и капюшон опустил почти до самых глаз. Как и в первые два раза всадники постояли минут пять на опушке, очевидно переговариваясь между собой, затем повернули коней и неторопливо скрылись...
Все это было очень странно... Как-то даже слишком странно...
***
...Но наш король, лукавый сир,
Затеял рыцарский турнир...
В.Высоцкий
Два месяца оговоренного демоном срока истекли и те, кто роптал по поводу чересчур скромного вступления Ингви на престол, могли быть довольны - праздник состоялся, да еще и какой! Предстояли три дня непрерывного веселья - с рыцарским турниром, пирами для знати, угощением и состязаниями для горожан.
Турнир был назначен на первый день. Площадь перед Альхеллой была обнесена барьером, вокруг устроены места для зрителей: для знати - сидения на широком балконе дворца и деревянные трибуны под балконом, для прочих - многоярусные помосты с других сторон площади. В день праздника трибуна напоминала цветочную клумбу - в глазах рябило от пестрых ярких одеяний прекрасных дам, среди которых темным блеклым пятном казался окруженный свитой Ингви. Король по своему обыкновению вырядился в темные одежды, рядом с ним сидел Сарнак-колдун в темной мантии и Кендаг, лорд-орк. После того, как король пришел к согласию с ним, Кендаг был освобожден из темницы и теперь повсюду сопровождал демона, как гость и посол. Трое из орков его отряда были отправлены к их королю гонцами с предварительными условиями мирного договора между орками и Альдой. Одет орк был также неброско...