Ишков Михаил. Валтасар (Падение Вавилона)

   Набонид не ответил. Смотрел перед собой, играл бровями - видно, хотел помучить писца. Наконец ответил.
   - Ты правильно сформулировал проблему, Нур-Син. Это радует. Теперь весь вопрос в том, достанет ли у тебя мужества хранить тайну.
   - Прошу простить, господин, но зачем мне о чем-то умалчивать? Тем более, пользуясь при этом таким бесценным даром как мужество.
   - Еще один хороший вопрос, - кивнул Набонид. - Ты все больше радуешь меня, Нур-Син. Выходит, мой выбор оказался правильным, и ты воспитаешь царевича так, как этого требуют обязанности государя.
   - Вы хотите сказать?..
   - Да-да. Тебя назначили учителем к маленькому Валтасару. Это очень высокая должность, Нур-Син.
   - Но причем здесь мужество?
   - Оно понадобится тебе при общении с Валтасаром. Царевич дик и порой жесток, его надо воспитать. Но это не все. В этом деле тебе наряду с мужеством потребуется терпение. Много терпения... А мужество, много мужества, тебе будет необходимо при выполнении особого задания, которое я хочу поручить тебе. И конечно, умение держать язык за зубами. Вот это второе задание напрямую связано с твоим будущим: прозябать ли тебе в доме стражи, ходить в нижнем мире с отрубленной головой, или стать могучим и сильным, как и подобает сыну Набузардана. Но об этом после. Запомни, после этого разговора я не оставляю тебе выбора. Ты не можешь сказать "да" или "нет". Твое "да" уже внесено в мои планы. Ты меня понял, Нур-Син? Ты правильно задал вопрос, и обратного хода у тебя уже нет. Вот почему я приказываю тебе, как можно скорее сыграть свадьбу с Луринду.
   Нур-Син не удержался и, не скрывая недоумения, пожал плечами.
   - Причем здесь моя свадьба?
   - Этого желают боги, - не поворачивая головы, подтвердил Набонид.
   Впереди обозначились плывущие в жарком мареве крепостные башни Борсиппы, и разговор увял.
   Городские стены были невысоки, однако система оборонительных сооружений, основу которых составляла сеть оросительных каналов и арыков делала Борсиппу практически неприступной.
   Собственно вся Вавилония в фортификационном отношении считалась практически непреодолимой местностью. Этот тезис тогдашнего военного искусства, который казался очевидным всем правителям верхнего мира. С северо-восточного направления, со стороны Мидии, страну защищала возведенная Навуходоносором гигантская стена - она перекрывала прямой путь вглубь страны. С востока Вавилонию прикрывали крепости по западному берегу Тигра. Юг представлял собой болотистую, непроходимую низменность, с запада к Двуречью примыкали пустынные, жаркие, безводные земли, где жили дикие кочевники-арабы. В пределах страны семи городов противнику тоже негде было развернуться: все стратегические дороги пересекались каналами и оросительными арыками, мосты через которые можно было легко обрушить или сжечь. Сам характер местности до предела ограничивал возможность использовать конницу. Если прибавить бесчисленные трудности с подвозом штурмовых орудий и нехватку строительных материалов, вынуждавших врага все припасы тащить с собой, а это предполагало огромную, недостижимую численность войска, покорить Вавилонию было делом неисполнимым.
   И, конечно, овеянная славой непобедимости армия, утвердившая свою мощь под стенами Каркемиша, Иерусалима, Тира и Суз, на полях Синая и Палестины, в горах Тавра, в долине Тигра, Нила и Керхе.
   Вавилония была ухоженная страна. Земля размечена, опоясана хорошими дорогами, население многочисленно. Было ранее утро, и на полях уже трудились крестьяне. Вращались огромные колеса-нории, поднимавшие воду из каналов в арыки, вверх-вниз ходили деревянные журавли, бурдюками черпавшие воду. Вода струилась по канавам, ощутимый ветерок разгонял зной. Год обещал быть урожайным, значит, и детишек в стране прибавится.
   Дворец, где помещалась попавшая в опалу царица и её сын Валтасар, располагался в цитадели, треугольным уступом выдававшейся из линии городских стен. Крепость была сооружена на скалистом мыске. С двух сторон её оберегали оросительные каналы, а со стороны города был прокопан сухой сейчас ров. Через него перекинут подвесной мост, который с обеих сторон охранялся крепостными башнями.
   На крепостном дворе, выложенном плитами, был выстроено трехэтажное здание с глухими стенами, которое именовалось дворцом, хотя оно ничем не отличалось от городских домов в Вавилоне принадлежавших средним по уровню доходов сословиям.
   Нитокрис, высоченная, заметно постаревшая, но все ещё привлекательная и ухоженная, все с той же гривой прекрасных черных волос до пят, встретила гостей неприветливо. Ничего хорошего от этого посещения она не ждала. Царский голова, как утверждали слухи, являлся верным псом ненавистного Амеля. Правда, в прежние времена Нитокрис всегда была с ним в терпимых отношениях, может, потому, что Набонид никогда не позволял себе передавать царице обижавшие её распоряжения, исходившие от Навуходоносора или Амеля-Мардука. Он всегда находил для этого второстепенных лиц. Набонид всегда держался с египетской царевной доброжелательно и ответственно. Правда, он со всеми вел себя подобным образом.
   Навуходоносор очень быстро отставил от себя "египетскую кошку", как называли при дворе третью жену правителя. Всем во дворце пришлось испытать на себе её несносный характер. Быстро забеременев, она первым делом попыталась полностью оттеснить Амтиду от царской спальни. Мидийская царевна в ту пору совсем исхудала, начала кашлять кровью. Навуходоносор недолго терпел выходки Нитокрис и приказал Рахиму не пускать её в свои апартаменты. Это распоряжение, высказанное в форме пожелания, египетская кошка проигнорировала и продолжала рваться в покои царя. Тогда царь предупредил её, что в случае неповиновения он прикажет остричь её наголо. Нитокрис смирилась, организовала вокруг себя собственный кружок приближенных и слуг, с которыми после прихода к власти Амеля-Мардука и удалилась во вторую ссылку в Борсиппу.
   - Мир вам, - приветствовала она "царского голову" и прибывшего с ним молодого чернявого, крупного телом писца, который, как ей помнилось, был приставлен к царскому музею.
   Она пригласила гостей в дом. Все прошли через прихожую, из неё выбрались во внутренний дворик, где был разбит цветник и брызгал небольшой фонтан. Здесь было много зелени: по стенам вился плющ, в горшках цвели розы самых удивительных оттенков, в водоеме плавали лилии. Тут же гостей встретил маленький Валтасар. Глаза у него пронзительно-черные, непомерно крупные, указательный палец он держал во рту. Был он тих, что немало удивило Набонида, имевшего опыт общения с этим не по годам шумным буяном.
   Нитокрис, Набонид и Нур-Син прошли в маленькую беседку, накрытую в это время дня тенью здания. Здесь было прохладно, тихо. Валтасар, последовавший за матерью, устроился рядом с ней - присел на корточки. Эта поза, отметил про себя Нур-Син, вряд ли допустима для царского сына.
   Между тем Набонид объявил цель приезда, передал царице распоряжение правителя перебраться в Летний дворец, где он вскоре намерен посетить её с выражением самых добрых чувств.
   Нитокрис ничем не выразила удивления, вежливо поблагодарила за оказанную честь и поинтересовалась, когда ей позволят переехать. При этом она, томно изогнувшись, перебросила на сторону свои чудесные волосы, принялась перебирать их. Набонид ответил, что этот вопрос решается, затем представил Нур-Сина, назначенного в воспитатели царевича, которого поселят в царских апартаментах и где ему будет оказаны приличествующие его сану почести.
   - Понятно, - кивнула царица, - Амель-Мардук решил отобрать у меня сына.
   - Вовсе нет, благородная госпожа, - возразил Набонид. - Ему будет позволено в любой день и час, исключая время занятий, посещать вас. Вам также будет позволено в любое время навещать его. Если вы решите задержаться, вам будут предоставлены покои.
   На этот раз Нитокрис не смогла скрыть удивления.
   - С какой стати такие милости? В Амеле проснулись родственные чувства?
   - И да, и нет, госпожа, - ответил Набонид. - Государственные интересы требуют объединения царствующей семьи и установления добрых уважительных отношений. Нас ждут трудные времена...
   Царица перебила.
   - И Лабаши-Мардук будет переведен в царский дворец?
   Набонид вздохнул.
   - С этим юнцом дело обстоит сложнее. Во-первых, он не царский сын, хотя и член семьи; во-вторых, вам известно отношение нашего владыки к его непристойным выходкам...
   - Да уж!.. - Нитокрис не смогла сдержать негодования. Ей тоже частенько доставалось от острого языка Лабаши. Именно он сравнил её с "необузданной египетской кошкой, почуявшей запах царского мяса".
   Царский голова развел руками.
   - Ему будет предложено поселиться во дворце при условии, что он будет вести себя достойно и не нарушать семейных традиций. При первом же проступке он будет удален из дворца.
   Нитокрис хмыкнула, погладила Валтасара по голове и указала на Нур-Сина.
   - Это твой новый учитель, Вали. Слушайся его.
   Валтасар громко спросил у писца.
   - Ты умеешь стрелять из лука?
   Нур-Син растерялся, хотел было напомнить, что его приставили учить царевича наукам: математике, письму, хождению звезд по небосводу, государственному делопроизводству, деяниям царей прошлых дней, но вовремя сдержался. Мальчишка был дерзок, невоспитан, может, лучше для начала подружиться с ним?
   - Умею.
   - Тогда айда стрелять уток.
   Взрослые рассмеялись, после чего Набонид рассудил.
   - Неплохая идея!
   Нур-Син и Валтасар покинули беседку.
   Когда Нитокрис и Набонид остались вдвоем, царица спросила.
   - Что там насчет государственных интересов?
   - Речь идет о союзе с Египтом. Нам необходимо наладить отношения с Амасисом!
   - С этим подонком, захватившим трон?! - воскликнула царица.
   - Те же самые слова сказал на днях наш владыка, - ответил Набонид. Тем не менее, мы вынуждены искать с ним дружбу. В этом деле твоя помощь, Нитокрис, будет неоценима. Что из себя представляет Амасис, нам неизвестно. Знаем только, что он очень милостиво обошелся с твоим отцом Априем и, если бы не его окружение, которое потребовало выдать его разнузданной черни, Априй был бы жив. Далее, Амасис сейчас крайне озабочен установлением родства с членами предыдущего царского дома. Мы не можем упустить такую возможность. Тебе придется написать ему письмо, родственное по духу и богатое по содержанию. Сам Амель считает ниже своего достоинства связываться с узурпатором. Так что это твой шанс, Нитокрис.
   - Вступить в переписку с убийцей отца и такой ценой купить милость того, кто оскорбил меня, сослав в эту дыру? Неужели ты полагаешь, что я соглашусь склонить голову перед сыном этой помешанной?
   Набонид тяжело вздохнул, долго молчал.
   Нитокрис вела себя спокойно. В ожидании ответа она начала неторопливо перебирать волосы, ловкими движениями изящных тонких пальчиков с длинными ноготками сплетать и расплетать их. Наконец царский голова очень тихо выговорил.
   - Ты все о том же. И так громко. Зачем, Нитокрис? Мне бы не хотелось рассуждать на эту тему здесь, на виду у слуг. Я знаю в этом доме место, где нас никто не сможет подслушать. Там мы смогли бы спокойно обсудить, кто перед кем и зачем должен склонить голову, и что из этого может выйти.
   - Где же это место, Набонид?
   - Твоя спальня, царица, - тем же тихим голосом ответил он.
   - Ты с ума сошел? - царица тоже невольно понизила голос.
   - А что, похоже?
   - Ты - единственный известный мне человек, который, как мне казалось, никогда не свихнется в этом гадюшнике. Выходит, я ошиблась. Ты жаждешь меня?
   - И это тоже. Но это не главное. Больше всего меня волнует судьба Валтасара - быть ему на царстве или нет.
   - Ты хочешь предупредить меня, чтобы я не соглашалась переезжать в Летний дворец?
   - Нет, царица, Летний дворец, это тоже моя задумка. Я желаю быть поближе к тебе. Но прежде хочу объяснить, что я силен. Ты же слаба. Но вместе мы можем стать неодолимы и сокрушить тех, кто встанет у нас на пути. Следовательно, судьба Валтасара - моя судьба.
   - Твои рассуждения туманны, но что-то убеждает меня, что тебе можно верить. По крайней мере, в этом вопросе... Меня хотят многие, - намекнула она, - и что из того? Может, ты отправился в путь, чтобы спровоцировать меня? Всем известно мое отношение к этому ублюдку. Ты приехал для этого, Набонид, или у тебя есть свой интерес?
   - У меня есть свой интерес, прекрасная, но об этом в твоей спальне.
   - Это обязательное условие?
   - Да, желанная.
   - Что-то по голосу я не чувствую, чтобы я была уж так желанна тебе.
   - Я выучился скрывать страсти.
   - Я не говорю - да. Но я и не говорю нет. Подождем до вечера.
   - Хорошо. Теперь мне надо срочно увидеть Рибата, сына Рахима-Подставь спину.
   - Этого мужлана? Его прощает только то, что он почтителен и учит царевича стрелять из лука и владеть копьем.
   Набонид не ответил, долго смотрел на Нитокрис, взгляд его был изучающ, дерзок, однако в нем не было и намека на похоть. Царица оставила в покое волосы, неторопливо, изящно, пальчиком придерживая крышку, налила гостю и себе прохлаждающий напиток. При этом решила, что, должно быть, именно так крокодил выбирает крокодилицу, чтобы вместе выйти на охоту на крупного зверя.
   - Как тебе нравится титул "главная царица"! Полновластная повелительница!.. Грозная, указующая!.. - с неожиданной выразительностью выговорил Набонид. - Какое звучное, возвышающее сочетание слов! Его пристало употреблять только по отношению к выдающейся женщине, способной настоять на своих правах.
   Нитокрис усмехнулась, глянула прямо в глаза гостю. - Как тебе слово "царь"*? Оно короче и звучнее.
   Набонид ответил не сразу, только после короткой паузы подал голос. Сказал тихо, как бы размышляя.
   - Я всегда верил, что найду в тебе, Нитокрис, надежную помощницу. Я долго ждал. Вполне могло случиться, что ни тебе, ни мне не дано было дождаться исполнения заветного желания. Но раз уж богам угодно!.. Если создатель Син повернул ход судьбы в нашу сторону, мы не вправе противиться. Что мы теряем и что можем найти? Несоизмеримо...
   Он вновь замолчал. Долго разглядывал брызжущую струйку фонтана. Струйка была тоненькая, всего на несколько пальцев врезавшаяся в небо. В верхней точке влага на мгновение замирала, затем распадалась на несколько капелек, но это были именно те капельки, которые камень точат.
   - У меня нет выбора, как только пустить тебя в свою спальню, ответила царица. - Но зачем, если ты не относишься к членам семьи? Если не испытываешь страсть?
   - Как знать. Да, я не отношусь к членам семьи. Пока! Как раз в этом ты и можешь мне помочь. О чем собственно мы здесь толкуем? О величии слова "шар Бабили". И что? К тому же, признаюсь, я знаю, что такое страсть, пусть не любовная, но не менее увлекающая, всеохватная, которая все эти годы терзала и тебя. Так что, как ни крути, а мы с тобой в каком-то смысле давным-давно стали любовниками. Я знаю, Нитокрис, ты вправе не верить ни единому моему слову, но если отмести поэтическую шелуху, жалобы по поводу неутоленной страсти, отделить зерно от плевел, окажется, что я нужен тебе не менее чем ты мне. Смысл моего предложения насчет спальни в том, что я должен иметь гарантии, я должен увидать твое тело. Я должен обладать им!
   - Ты полагаешь мое тело самой надежной гарантией? - спросила царица.
   - Да, Нитокрис. Это придаст мне уверенность. В чем здесь хитрость, я объясню тебе позже. Когда мы останемся вдвоем. А сейчас прикажи позвать Рибата, сына Рахима-Подставь спину. Нет, лучше поставь его на ночь возле своей спальни. Скажи, кому из слуг ты полностью доверяешь? Только не называй мне имя этого хлыща из городского гарнизона, изредка навещающего тебя по ночам.
   - Моя служанка Манофре и евнух Пенамун.
   - Прикажи служанке охранять вход в коридор, ведущей к твоей комнате. Но это после того, как она проводит меня к тебе и я поговорю с Рибатом. А евнух пусть выпустит Рибата из цитадели. Ему следует обернуться за ночь.
   * * *
   Как только в доме с наступлением темноты все утихло, Манофре провела Набонида в спальню госпожи. Рибат уже находился на посту.
   Сановник на ходу кивнул ему, вошел в комнату и обнаружил Нитокрис возле широкого бронзового зеркала. Тусклый светильник освещал небольшую, бедно убранную комнату. Сановник приблизился к женщине, поцеловал ей руку повыше локтя, затем приложил палец к губам и вновь вышел в коридор.
   Рибат вытянулся. Набонид жестом показал, чтобы тот держал себя вольно, похлопал воина по плечу и указал рукой на дальний глухой конец коридора. Здесь в стену была встроена глубокая ниша, в которой была выставлена резная деревянная фигура бога Набу. Возле скульптуры тоже чадил светильник.
   - Рибат, у тебя есть вести от отца? - спросил Набонид.
   - Нет, господин.
   - Я верю тебе. Теперь слушай внимательно. Сейчас тебя выведут из цитадели. У ближайшего перекрестка в зарослях тебя ждет конь. Ты поскачешь на нем в Сиппар. Езжай в обход Вавилона и Куты, по окружным дорогам. Доберешься до западных ворот Сиппара, там назовешь пароль "Айбур". Кто бы из стражей не встретил тебя, он проводит тебя, куда следует. Там к тебе выйдет человек и отзовется "Шабу". Передашь ему на словах: "Жду завтра после полудня, в крепости". Спросит, откуда ты прискакал, ответишь из Борсиппы. Потребуй, чтобы тебе сменили коня, и до утра ты должен вернуться. Коня требуй той же масти. Ты все понял? Выполнишь?
   - Господин, ты вернул меня к жизни, дал мне службу по чину, приставил к маленькому Валтасару. Я выполню все, что ты прикажешь.
   - Привет тебе от дочери. Видал Нур-Сина? Он тоже приехал со мной. Вы с ним поговорили?
   - С ним трудно разговаривать шушану. Он из знатной семьи.
   - Ты тоже не собачий выблядок. Ничего, породнитесь, найдете общий язык. С Хашдайей они подружились.
   - Хашдайя - молокосос, - мрачно усмехнулся Рибат.
   - Ладно, ступай. Ты все понял? - спросил Набонид.
   - Да, господин.
   "Царский голова" вернулся в спальню. Нитокрис все также с потерянным видом обречено смотрела в металлическое зеркало.
   Набонид подошел ближе, робея, положил руки ей на плечи. Женщина не пошевелилась.
   - Я должен был увлечь тебя разговорами, - начал Набонид, - осыпать подарками, возбудить огнем страсти. Я же пришел к тебе как деловой партнерше с предложением расширить дело, как ни скучно это звучит.
   Голос его дрогнул. Набонид кашлянул.
   - Не буду убеждать тебя в том, что с первого же взгляда был сражен твоей красотой, хотя так оно и было. Тогда ты была моложе, ослепительнее... Все только и говорили, что покрывалом своих волос ты можешь прикрыть наготу, - он осторожно коснулся её головы, позволил себе провести рукой.
   Волосы у царицы действительно были сказочной красоты - иссиня-черные, жесткие, обильные; их масса дерзко пружинила под рукой.
   - Я старался держаться подальше от тебя, старался посылать к тебе с приказами других людей. Прошло много лет, я уже поверить не мог, что когда-нибудь мне достанутся твои плечи, будет позволено коснуться твоей груди, войти в тебя. Увидеть тебя всю, владеть тобой. Я бы никогда не посмел оскорбить Кудурру. Но в той грязи, в которой мы начали барахтаться с того самого дня, как этот ублюдок взял власть, я вдруг обнаружил и светлые моменты. Это была мечта о тебе. Я вдруг узрел путь, ведущий в твое лоно. Теперь я здесь, я дошел. Хвала тебе, Син, ты велик и мудр! Ты одариваешь главным, что необходимо человеку - терпением.
   - Зови меня Нети, - откликнулась египтянка. Она заметно расслабилась, взяла в свои руки пальцы Набонида. - Даже если это все вранье, все равно звучит обнадеживающе, - добавила она. - И интригующе... Пока мне нравится твое деловое предложение, Набонид.
   - Он звал тебя Нети? - неожиданно спросил мужчина.
   - Ты имеешь в виду моего мужа? Он вообще никак не звал меня. Разве что египетской кошкой...
   - Я думал, ты не знала.
   - Я знала все, иначе мне бы не выжить в этом гадюшнике, не вырастить Валтасара. Ты ревнуешь к нему?
   - Что ты, Нети! - воскликнул Набонид. - Он - великий человек. Как я могу ревновать! - он неожиданно запнулся. - Это - бремя власти. Оно по плечам великим, оно неподъемно для окружающих. Он обязан был тебя взять и с этим ничего не поделаешь. Но я никогда не мог понять, почему именно тебя! Ведь я просил тебя в жены у твоего отца, но он отказал мне. Мне! Второму человеку в Вавилоне. Я был готов на всю жизнь остаться вторым человеком, лишь бы ты была со мной.
   - Я верю тебе, Набонид! Вот теперь я верю тебе!... - голос царицы дрогнул. Она заплакала. - Это я отказала тебе. Я упросила отца отдать меня за Навуходоносора, ведь сначала он после поражения моего отца выбрал мою сестру из дурнушек. Я решила, что это чары Амтиду, и я решила перебороть их. Я надеялась стать женой первого человека в Вавилоне, не второго - нет. Когда мне передали о твоем сватовстве, я только рассмеялась. Я была молода и глупа, Набонид.
   Она поднялась в полный рост, чуть склонилась и сама поцеловала Набонида.
   Тот тяжело вздохнул, впился губами в полные, теплые губы царицы, легко подхватил её, донес до ложа, нежно опустил на простынь.
   - Подожди! - шепнула Нети. - Я сама. Я отказала тебе, и я сама же должна загладить вину.
   Она скинула с себя одежды, обнажила мужчину, распустила волосы, черным непроницаемым облаком окутавшие её тело, и овладела им сверху.
   Потом уже, после ласки, вряд ли удачной и долгой, но насытившей их обоих, Набонид поглаживая её свежую, прохладную грудь спросил.
   - Ты и сейчас решила быть сверху.
   - Это только здесь, в спальне. Теперь я знаю, Набонид, с кем имею дело. Я знаю, ты прикажешь выбросить меня в сорную яму сразу, как только перестанешь нуждаться во мне. Я готова к тому, но сейчас ты мой, и я буду сверху, потому что я - царского рода, а ты, задумавший жениться на мне, всего лишь из знатных.
   Набонид с необыкновенной нежностью поцеловал её, при этом испытал такое возбуждение, что озадачил Нитокрис, заставил её несколько раз взлететь, вцепиться в него, потребовать ещё и еще...
   Уже после отдыха, отдышавшись, Набонид искренне признался.
   - Ты обо всем догадалась сама. Тем самым надежно застраховала себя от всякой опалы с моей стороны. Но разглядела ли ты самое ядрышко моего замысла?
   - Женившись на мне и усыновив Валтасара ты становишься членом семьи и можешь реально претендовать на корону.
   - Так-то оно так, только задумалась ли ты над тем, позволят ли мне взять тебя в жены. Амель-Мардук, тем более Нериглиссар сразу почуют, куда ветер дует. Амелю подскажут доброхоты, а Нериглиссар способен сам обо всем догадаться.
   - Это верно, - задумчиво выговорила женщина. - Что же делать?
   Набонид ответил не сразу.
   - Если все сложится удачно, я могу потребовать тебя в награду, сказал "царский голова". - После того, как случится неотвратимое, Нериглиссар станет главой семьи. Его слово будет решающим. Да, утвердительно добавил он, - я потребую тебя в награду, и он согласится, если только я скажу, что ухожу в отставку. При этом тебе придется решительно возражать против подобного брака.
   - Но разве в этом случае он не откажет тебе?
   - Не откажет. Ты потребуешь взять с меня слово, что я никогда не буду пытаться усыновить Валтасара. И сама заявишь, что никогда не допустишь этого.
   - Тогда в чем смысл?
   - Ах, Нети, Нериглиссар доверяет словам. Мы с тобой должны найти такую форму клятвы, чтобы боги потом не обиделись на нас. Согласись, мог ли я решить этот вопрос, минуя твою спальню? Теперь мы нужны друг другу не только в государственном, но и в личном смысле. Если бы ты знала, какой восторг я, прожженный мошенник, коварный интриган, испытал с тобою. Знаешь, это приятно, когда вдруг осуществляются мечты молодости и вдруг оказывается, что в них ничего не поблекло.
   Нитокрис ответила не сразу, тоже долго молчала, потом неожиданно погладила мужчину, несколькими движениями возбудила в нем мужество. Наконец жарко выдохнула.
   - Дерзай, Набонид, я верю в тебя.
   Глава 10
   Рибат вернулся точно в срок. Пенамун встретил его у перекидного моста, который на ту ночь в цитадели не поднимался. Провел на конюшню, где воина уже поджидал Набонид.
   "Царский голова" вопросительно взглянул на Рибата.
   Тот кивнул.
   - Все исполнил, как приказано.
   - Молодец! - отозвался Набонид. - Заслужил награду. Получишь, когда придет срок. Запомни, если кто-то спросит тебя, куда ты скакал ночью, ответишь, в Куту. Это по пути. Нур-Син просил тебя доставить документы к судебному процессу в царском суде. Спросят, с кем встречался в Куте, ответишь, что это вас не касается. Если будут настаивать или грозить назовешь имя декума Бел-Усата. Знаешь его?
   - Видал, когда тот заходил к отцу.
   - Вот и славно. Он предупрежден о твоем посещении. О Сиппаре ни слова, если даже будут пытать.
   Рибат изумился.
   - Пытать?
   - Не исключено. Запомни, от одного твоего слова зависит судьба отца, твоя собственная. А также имущество семьи. Надеюсь, осознал?
   - Да уж... - Рибат все ещё не мог справиться с оторопью.
   - Тогда замкни уста.
   Весь день Рибат ходил хмурый. Сон не брал его, даже Валтасар не смог расшевелить солдата. Мальчик, с утра собравшийся с Нур-Сином стрелять уток на расположенном неподалеку небольшом, заросшем тростником озерке, бесцеремонно растолкал Рибата, приказал собираться и двигать вместе с ними.
   Рибату пришлось тащить на себе снаряжение, а также снедь, которой по приказу Нитокрис снабдили сына в дорогу на кухне.
   Отправились пешком с двумя собаками. По дороге Нур-Син попытался привлечь внимание царевича к растениям, которые произрастали на полях, по обочинам профилированной дороги с твердым битым покрытием, обратить его внимание на плодовые деревья в садах. Валтасар вовсе не слушал его. Тогда Нур-Син завел речь о ходе Солнца-Шамаша и годовом сельскохозяйственном цикле, составлявшим основу экономической жизни Вавилонии.