Страница:
– Таких не осталось, – уверенно сказала Кира. – То есть по долгу службы я, конечно, рискну, но при чём здесь любовь? – И тут же съехала на прежнее: – А хочешь, попробуем с тобой?
– Вообще, дилеммка занятная, – произнёс Вадим. – Что выше: долг или любовь? Я не спрашиваю, что победит, – у каждого это решается по-своему, в зависимости от прочности связей.
– А вот ежели слон схватится с китом, – тоненьким голоском вставила она, – кто переборет?
– Именно, – усмехнулся Вадим. – Но если сыщется кто-нибудь из твоих родичей, проблема может всплыть. Или кто-то из круга подобияпереберётся в ближний.
– И я его «возлюблю»? – хмыкнула девушка. – Или довольно дружбы?
– А ты видишь разницу?
– Родство душ, да? Превосходно!.. Тогда ещё вопросик, из свежих: может ли девушка дружить с парнем? И в каких пределах?
– Сама решай.
– Интересно, как – опытным путём?
– Кстати, есть и такие, у кого круг подобиясовпадает с внутренним, – добавил Вадим. – Но это уже святые – не по назначению церквей, по сути. Или наоборот, полное зверьё – когда подобие ограничено родичами.
– У тебя на попов зуб? – поинтересовалась Кира.
– Не терплю чинуш и формалистов. А когда это вместе… Знаешь, церковники неоригинальны даже в заблуждениях. Как они возводят свои знания в абсолют, так и Порядок стремится утвердить себя навечно… Ещё не терплю монополий, на божественное в том числе. Это развращает одних и осложняет жизнь прочим.
– Слушай, – внезапно спросила девушка, – а что было у тебя с Эвой?
На секунду Вадим опешил, затем вспомнил: маячок, ну конечно! Оказывается, то была не просто пикалка, и все откровения у Бондаря уже записаны куда следует. И прослушаны, и проанализированы. Чтобы в нужный момент выстрелить в размягшего клиента, исторгнув из него новые признания.
– Lamour, – сказал он небрежно. – Или amor. Или love. В общем, сплошное безумие.
– Внутренний круг? – уточнила девушка. – Что ли, вправду с катушек слетел – это ты-то? Не верю!.. А кто она?
– Ведьма, – ответил Вадим. – Причём без кавычек.
– Шутишь?
– Даже не думал. Врагу не пожелаешь такого переплёта!
– И что было потом?
– Было и есть: пожинаю последствия. Что-то я подцепил у неё – посерьёзнее СПИДа. Впрочем, винить некого: знал, на что шёл.
– Так уж и знал?
– Ну, не всё, – признал Вадим и усмехнулся: – Однако если бы пришлось начать сызнова…
– И она действительно возникла вдруг? Ни с того ни с сего…
–…раскроила мне череп, – заключил он, кивая. – Если я и молился о ком, то не о ведьме – уж никак! До сих пор не понимаю: почему я? Из всех миллионов… Иногда мне кажется, что здешние заморочки – следствия её пришествия. И отчего так раздухарились репрессоры: опасаются второго?
– А ты, небось, наоборот: надеешься?
– Знаешь, что я натворил прошлой ночью? – спросил Вадим. – Устроил Эве замену, породил новую ведьму. Ещё один триумвират – съехать можно! Нашей губернии только его не хватало.
– Господи, Вадим, хватит! – не выдержала девушка. – Тут и без мистики голова кругом.
– Может, оттого и кругом, что без мистики? – засмеялся он. – Что тебя в ней пугает? Это не так уж страшно – вблизи. И ведьмы, если разобраться, вовсе не исчадия ада, как твердят самозваные святоши, «пастыри» с «отцами», а обычные женщины, только с избытком Хаоса в крови. И сжигать их не обязательно – они сами сгорят до срока, если не найдут, за что зацепиться. Им нужен стержень – всего лишь. В себе либо снаружи. И тогда они смогут подняться до святости – только они, заметь! А ты думала, мадонны проклёвываются из беспорочных монашек, зомбированных церквью? Те не грешат лишь потому, что спрятаны от жизни, чуть ли не закопаны, – а мадоннами не могут стать по определению. «Невесты Христа», как же!.. Хоть бы его, беднягу, спросили: а нуждается ли он в таком гареме?
– Ну ты, «парадоксов друг», – жёстким кулачком Кира пнула его в живот. – Ты развлекаешься или мозги пудришь? Так и поверю сейчас: в чудеса, в волшебников, в «зелёных человечков»!..
– И не надо, – сказал Вадим. – Думаешь, хочу убедить?
– Конечно, ты выше этого!
– Мне нужен скептик. Вот и держись образа – только не в ущерб логике, ладно? Иначе не смогу тебя слушать. Но ведь ты девочка умненькая?
– Или сообразительная? – спросила она. – Или мудрая?
– Уже навели обо мне справки! – усмехнулся Вадим. – Наверно, и о перегородкахнаслышаны? С ними-то у тебя порядок – значит, ты не просто соображаешь, ты думаешь. Но вот для мудрости тебе не хватает предвидения, увы. А ещё – воображения, умения ставить себя на место других.
– А сам-то, сам!.. Выпутываешься с блеском, но зачем попадать?
– Попадают-то чаще другие, а мне приходится выпутывать, разве нет? Хотя на всех моего предвидения не хватает, это верно. К тому же постоянно вставляют палки в колёса – надоело!
– В колёса ли? – хмыкнула девушка. – Кто бы мне вставил.
– Не веришь?
– Ещё про Судьбу расскажи!
– Тоже, думаешь, «мистика»? А ведь это одно из наименований того же Порядка. Другой, дело, он только эскизно прочерчивает судьбы, иначе жизнь потеряла бы смысл. Но не прочь, видимо, и прорубить их в скале, словно тоннели, а многие ему в этом помогают либо потворствуют.
– Но не ты?
– Не я, – согласился Вадим. – У меня туннелефобия. И знаешь что…
– Ну?
– Всё думаю: чего ж я столько времени спал, точно куколка? Вчера будто забрезжило, но тут этот налёт… Пся крэв! – вдруг воскликнул он.
– Что ещё? – забеспокоилась девушка.
– Прошлой ночью я сдуру, как водится меж честными людьми, выложил свои подозрения Алисе: ну, что она откачивает у меня «живую воду», дабы не буйствовал, и сбывает на сторону, неведомым сообщникам. В общем, ничего ужасного – мало ли кто мной пользуется? Но к утру Алисы не стало – её убрали, обрубили ещё одну нить! «Как мне обрывки их соединить»?
– Да ты поэт!
– Не я – Шекспир.
– Полагаешь, её подослали?
– Теперь уверен – недаром же у Бондаря мои фотки аж с тех времён! Только сама Алиса о том не ведала, иначе б я раскусил её куда раньше.
– Может, её всё-таки не убили? – предположила Кира. – Или, точнее, убили не её? Не вижу смысла.
– Может быть, может быть…
Вадим почувствовал, как отпускают грудь незримые обручи, и только сейчас оценил, насколько они мешали дышать. Не то чтоб он совсем поверил в гибель Алисы… Впрочем, в её спасение тоже верилось слабо.
– Кто-то использовал меня в роли дойной коровы, – сказал он, – а заодно подсадной утки. Но в последние дни я сделался слишком активен, и за меня принялись всерьёз, равно как и за моё окружение. Пару раз я сорвался с крючка, а сегодня Бондарь вдруг сам меня отпустил – на развод, что ли? Или рассчитывает изловить на меня рыбку крупней? Что-то изменилось с позавчерашнего дня – что? И почему он допытывался про Юльку? Чёрт, надо разыскать её – срочно!
Отодвинувшись от девушки, он поднялся с постели и стал одеваться, с опаской прислушиваясь к себе. Что-то бурлило в глубине сознания, грозя вскорости разродиться – прозрением либо чем похуже.
– Я с тобой! – сейчас же вскинулась Кира. Вадим глянул на неё с сомнением:
– А потянешь?
– К твоему сведению, – сообщила она, тоже хватаясь за одежду, – от этих игр у нашей сестры только прибавляется сил. Недаром восточные немцы использовали секс вместо допинга.
Но лишь для спортсменок! – подумал Вадим. Другое дело, где черпают девицы эти силы. Ничего ведь не приходит из пустоты.
– Да, но тебе-то зачем влезать? – сказал он вслух. – Кто знает, куда я влечу теперь! Правоверным гардейцам лучше избегать моих разборок.
– Считай, я просто возвращаю долг, – предложила Кира. – К тому ж до утра я вроде как в отпуске.
– Ну, как знаешь.
Почти бегом они спустились по винтовой лестнице в гараж, снова загрузились в машину. Только теперь за руль сел Вадим.
– Пристегнись, – попросил он. – Покажу, как ездят крутари.
– Напугал! – сказала Кира, однако повиновалась, признавая за ним главенство на эту ночь. – Куда сейчас?
– Ко мне – для начала.
Ворота разъехались. На предельном ускорении колёсник прорвался сквозь хлещущие ветви, сразу повернул, чисто вписавшись в арку, и выскочил на тихую тёмную улочку.
Как быстро прошёл день!
– Выпендриваешься? – спросила девушка.
– Испытываю, – возразил Вадим. – Ничего машинка! Шины цепкие, мощи хватает, шумит не слишком.
– Конечно, это не «ворон», – ревниво заметила Кира.
– Да уж конечно! – хмыкнул он, снова вспомнив Гайдая – прямо современный фольклор. Впрочем, уже не вполне современный, не для Киры. Но его «И. В.» – это был класс!..
И добавил, со значением подняв палец:
– «Дальше – тишина».
– Опять Шекспир? – блеснула эрудицией девушка. А может, просто угадала.
– Точно. Но теперь в интерпретации Лозинского. Всё же вольготно жилось Вильяму! – позавидовал Вадим. – Почти все сюжеты он брал из истории либо из преданий, а то и вовсе заимствовал. Зато потом делал из них такие конфетки!..
– Я молчу, – напомнила Кира.
Умолкнув тоже, Вадим на полной скорости принялся кружить по пустынным улицам, проверяя себя на «хвостатость». А мысле-облакомобследовал все закутки шустрой машины – занудливая процедура, однако насущная. В повороты влетал не тормозя, и тогда обоих мотало на ремнях, но страховка оказалась надёжной.
Лишь уверовав в отсутствие слежки, Вадим направил колёсник к цели, разбрасывая пошире: не дай бог, прицепится кто. Наверняка же Бондарь просчитал ближайшие шаги поднадзорного и учёл его повышенную чуткость. Правда, он мог ошибиться в оценках – на этом и стоит сыграть.
– По-моему, мы направляемся не к тебе, – негромко заметила Кира.
– А что я там потерял? – откликнулся Вадим. – Ляпнул, что в голову пришло, – лишь бы не разочаровывать гаражных слухачей. И колёсник мог быть напичкан электроникой.
– Нет? – удивилась она. – Ты проверил?
Вадим усмехнулся:
– Похоже, Алекс меня оценил и с машиной решил не глупить. Так что осталась ты, милая, без прикрытия!.. Впрочем, ещё не поздно сойти. «Остановить жизнь» или как?
– Жди! – фыркнула Кира. – Уж если доверила тебе самое дорогое: девичью честь…
– Ты служебную доверь, – сказал Вадим. – Эти мне самураи, князеньки, сюзерены с вассалами!.. Детство человечества.
– Раз нельзя без игр, достойней играть по этим правилам, – примирительно возразила девушка. – Или ты знаешь лучшие?
– Лучше подрасти и начать взрослую жизнь. Это не так скучно, как кажется.
– Об этом после расскажешь, ладно? Сейчас объясни, куда мы едем.
С сожалением Вадим пожал плечами: какими прагматичными бывают женщины!
– Помнишь, как замельтешил я возле подбитого «ворона»? – спросил он. – Ведь я там Юльку учуял – больше некого. Сколько б она ни пряталась от меня, разве такую магию скроешь!
– Опять за своё? – возмутилась Кира. – При чём здесь магия? Давай придерживаться фактов, как и раньше, – твоя ж идея!
– Так меня, так, – одобрительно закивал Вадим. – Только я ведь и говорю о факте. Ну чую я магию, что поделаешь? И если сей факт мы отринем за неправдоподобие, дальше не сдвинемся.
– Господи, Вадим!.. Ты все уши прожужжал мне про Порядок да Хаос – ладно, куда ни шло, сойдёт за мировоззренческую концепцию. Но магия?!
– Милая, дальше и вовсе просто: магия есть процесс созидания, и происходит он, когда Порядок закорачивается на Хаос. Это как пробой в конденсаторе, знаешь?
– «Порядок на Хаос», – гнусаво передразнила она. – И всё, да? Какая прелесть!
– Ну ты же слышала байку про «живую» и «мёртвую» воды? «Мёртвая» – это концентрат первородных программ, восстанавливающий повреждённые тела по изначальному образцу; а вот «живая»…
– Это рассудок у тебя повреждённый! – перебила Кира. – Куда мы всё-таки едем, мучитель, ты можешь сказать?
– К нашему «ворону», конечно, – ответил Вадим. – Без него теперь не обойтись… И не говори, что женского в тебе недобор! – хмыкнул он. – По-моему, в самый раз – судя по аргументации.
– Зачем тебе Юля? – строго спросила девушка. – Ты во что меня втравил? Признавайся! Личные делишки обстряпываешь?
– И это тоже, – не стал оспаривать он. – Но главное: в здешнем временном потоке наметился узел, и приходится он аккурат на крошку Юлю. Поворотные моменты Судьбы – слыхала про такие?
Это заявление озадачило Киру – на некоторое время. Пока она распутывала фразы, не слишком понятные самому Вадиму, колёсник покинул скученные довоенные постройки и вырвался на широкий проспект, стрелой убегающий к окраинам. И тут Вадим выжал из машины всё, соревнуясь с летящими по небу тучами.
Погода уже напоминала позднюю осень, и даже снежок принимался сыпать раз за разом, словно для пробы. Чёрные тучи нависали сегодня особенно низко, едва не касаясь крыш высотников, однако Вадим с тревогою озирался, высматривая вертушки – Шершней или блюстов… или репрессоров. На этих просторах скрыться от них будет трудно. А ну как вынырнет из облаков парочка «воронов»!
Впрочем, великолепная машина, разогнавшись, уже и сама неслась по шоссе со скоростью вертолёта. Теперь Вадим чувствовал её, как собственное тело, и лёгкими движениями рук плавно водил от края к краю асфальтового полотна, выбирая наилучший путь. Редкие патрули блюстителей, приткнувшиеся на обочине, даже не пытались за ней пристроиться и только провожали гонщиков напряжёнными взглядами, словно потенциальных самоубийц. Затем блюсты наверняка извещали по рации кого следует, так что скрытничать дальше смысла не было. По счастью, на дороге не встретилось ни одной своры Боевых Псов, которые вполне могли устроить заслон, не поглядев на гардейские эмблемы.
– А интересно, что Юлька затеяла? – заговорил Вадим снова. – «Папеньку» она тряханула крепко – видно, в самом начале ночи, когда тот ещё набирал силу, зато уже имел чего рассказать. Конечно, если бы спрашивал кто другой, не ведьма, – осклабясь, он покосился на Киру, – фиг бы этот прохвост поплыл! Но Юлька вполне могла его раскрутить – недаром же Бондарь так всполошился? И вот теперь начинается гонка: кто найдёт её первым, – прям как в кино.
– Ты печёшься о девчонке, будто её отец, – заметила Кира то ли с осуждением, то ли с ревностью… то ли с завистью. – Но разве может профи быть порядочным человеком?
– И что, по-твоему, порядочность?
– Ну, хорошим, добрым… душевным.
– Опять некорректно: для кого хорошим, что такое доброта? А душу и вовсе лучше не трогать!
– Тогда ещё вопрос, – состроила гримаску девушка, – может ли хороший человек не быть занудой?
– А ты видала таких?
– Мне ведь и зануды до сих пор не попадались. То есть обычных-то навалом, но чтоб и человек приличный!..
– А что, селянка, – весело спросил Вадим, – «хочешь большой, но чистой любви»?
– Кто ж её не хочет? – откликнулась Кира, и опять он не понял, то ли девушка видела фильм, то ли попала случайно. – Только нам это по статусу не положено. «Первым делом – самолёты», верно?
Отстегнув ремни, она без церемоний стянула с себя платье, перебросив назад. Затем извлекла из-под сиденья плотный тёмный комбинезон, бронированный тонким пластиком. Сбросив и туфельки, принялась в него втискиваться, конечность за конечностью, словно кисть в тесную перчатку, – пока снаружи не осталось только лицо. Хотя Кира и оделась, выглядела скорее голой. Похоже, эта ткань из тех, что наносятся прямо на кожу, а высыхая, превращаются в эластичную оболочку. Довершили наряд изящный, как её головка, шлем с массивными, напичканными электроникой очками да сложная сбруя из прочных ремней – с ножнами, кобурами и прочими причиндалами. Через пяток минут Кира была полностью экипирована для ночных приключений – не то что сутки назад, когда из всех средств у неё сохранился лишь крохотный передатчик, запрятанный невесть куда. Нарядная бабочка преобразилась в хищную личинку, вдобавок упакованную в непробиваемый кокон. «Метаморфозы, метаморфозы» – туда, обратно.
– Недурно, – одобрил Вадим и поинтересовался: – Наглядная агитация или вправду куда собралась?
– Шутник!
Он засмеялся:
– Нет, в самом деле, Кирочка!.. Мне б только до крутарей добраться, а там я тебя отпущу, идёт? Кто знает, как повернётся дело: может, придётся выбирать между Юлькой и Первым.
– Тогда мой прямой долг увязаться за тобой, – заявила девушка. – Конечно, помешать вряд ли смогу, но хоть чаши весов попытаюсь уравнять. Не совсем же я тебе безразлична?
– Ты настолько любишь Первого? – удивился Вадим. – И есть за что?
– Должна ж я кого-то любить! – пожала она плечами. – Если хочешь, он вместо отца. А Алекс как старший брат. Понимаю: замена неравноценная, – но ведь другой нет?
– Занятно, – пробормотал Вадим. – Вот к чему приводит незаполненность внутреннего круга… Как же продраться сквозь твои блоки, янычарка? И кто их понаставил, хотел бы я знать.
– А уж я-то! – поддержала Кира. – Только не сейчас и не здесь, ладно? Подождём следующего сеанса. Ты ведь его проведёшь?
– Если доживу, – буркнул он уже совсем тихо, для себя.
По бокам уплывали назад последние дома, сплошь тёмные и пустые, за начинающейся пургой больше похожие на грозди прибрежных скал. А раскинувшийся за кольцевым шоссе лес смахивал на штормовое море, расступавшееся перед летящей машиной по велению пророка.
– Не слишком ты гонишь? – небрежно спросила Кира. – Дорожка уже не та. А ну звезданемся!..
– У меня абсолютная координация, – успокоил её Вадим. – И почти такая же чуткость. Не заметила?
– Тебе видней, – признала она, однако снова пристегнулась, чтобы не искушать судьбу, – истинный профи.
Но заснеженный, непролазный лес скоро раздвинулся, и взглядам предстал аккуратный посёлок, освещённый экономно, но без скупости, и с плёночной Крышей, растянутой над центром и постепенно продвигавшейся к окружной Стене. Поневоле и крутарям приходилось подражать Крепости – тем более за городом превратности загубленного климата ощущались сильней.
– Сюда и пристроил нашего «ворона»? – догадалась Кира и с сомнением поджала губы. – Думаешь, вернут?
– У каждого своя честь, – ответил Вадим. – Крутари, к примеру, не разевают роток на чужое. Что моё – то моё.
– Ну да, пока сам ты нужен им больше «ворона», – хмыкнула девушка. – А потом покажут, кто здесь хозяин!
– Но ведь я им нужен, верно? Сейчас и потом.
И так же нужны им частники, иначе найдут другую Крышу. А сделать из них крепостных – что ж, пример перед глазами! К нашему счастью, Брон не дурак.
– Ну, дай Бог…
Подняв с рации трубку, Вадим переговорил с дежурным вожаком и через главные ворота беспрепятственно проехал к ангару, наскоро сработанному из парочки гаражей. По соседству с ним велись такие же работы, будто Брон вознамерился обзавестись воздушным флотом – далеко идущие выводы из единственного удачного приобретения. Но здешний Глава всегда глядел вдаль, и это было не худшей из его черт.
Распахнув ангарные ворота, Вадим забрался в вертушку и сразу запустил моторы. К тому времени, когда «ворон» стронулся с места, влекомый турбинными струями, Кира уже сидела рядом и сосредоточенно разбиралась в управлении, словно готовилась подменить пилота. Мельком взглянув на приборную панель, Вадим убедился в том, что уже чувствовал: вертолёт заправлен под завязку. И только тот выкатился на площадку, как дрогнули и стали разгоняться винты, вздымая снежные вихри. А через минуту «ворон» взлетел – почти без шума, как и всегда.
3. Метаморфозы
– Вообще, дилеммка занятная, – произнёс Вадим. – Что выше: долг или любовь? Я не спрашиваю, что победит, – у каждого это решается по-своему, в зависимости от прочности связей.
– А вот ежели слон схватится с китом, – тоненьким голоском вставила она, – кто переборет?
– Именно, – усмехнулся Вадим. – Но если сыщется кто-нибудь из твоих родичей, проблема может всплыть. Или кто-то из круга подобияпереберётся в ближний.
– И я его «возлюблю»? – хмыкнула девушка. – Или довольно дружбы?
– А ты видишь разницу?
– Родство душ, да? Превосходно!.. Тогда ещё вопросик, из свежих: может ли девушка дружить с парнем? И в каких пределах?
– Сама решай.
– Интересно, как – опытным путём?
– Кстати, есть и такие, у кого круг подобиясовпадает с внутренним, – добавил Вадим. – Но это уже святые – не по назначению церквей, по сути. Или наоборот, полное зверьё – когда подобие ограничено родичами.
– У тебя на попов зуб? – поинтересовалась Кира.
– Не терплю чинуш и формалистов. А когда это вместе… Знаешь, церковники неоригинальны даже в заблуждениях. Как они возводят свои знания в абсолют, так и Порядок стремится утвердить себя навечно… Ещё не терплю монополий, на божественное в том числе. Это развращает одних и осложняет жизнь прочим.
– Слушай, – внезапно спросила девушка, – а что было у тебя с Эвой?
На секунду Вадим опешил, затем вспомнил: маячок, ну конечно! Оказывается, то была не просто пикалка, и все откровения у Бондаря уже записаны куда следует. И прослушаны, и проанализированы. Чтобы в нужный момент выстрелить в размягшего клиента, исторгнув из него новые признания.
– Lamour, – сказал он небрежно. – Или amor. Или love. В общем, сплошное безумие.
– Внутренний круг? – уточнила девушка. – Что ли, вправду с катушек слетел – это ты-то? Не верю!.. А кто она?
– Ведьма, – ответил Вадим. – Причём без кавычек.
– Шутишь?
– Даже не думал. Врагу не пожелаешь такого переплёта!
– И что было потом?
– Было и есть: пожинаю последствия. Что-то я подцепил у неё – посерьёзнее СПИДа. Впрочем, винить некого: знал, на что шёл.
– Так уж и знал?
– Ну, не всё, – признал Вадим и усмехнулся: – Однако если бы пришлось начать сызнова…
– И она действительно возникла вдруг? Ни с того ни с сего…
–…раскроила мне череп, – заключил он, кивая. – Если я и молился о ком, то не о ведьме – уж никак! До сих пор не понимаю: почему я? Из всех миллионов… Иногда мне кажется, что здешние заморочки – следствия её пришествия. И отчего так раздухарились репрессоры: опасаются второго?
– А ты, небось, наоборот: надеешься?
– Знаешь, что я натворил прошлой ночью? – спросил Вадим. – Устроил Эве замену, породил новую ведьму. Ещё один триумвират – съехать можно! Нашей губернии только его не хватало.
– Господи, Вадим, хватит! – не выдержала девушка. – Тут и без мистики голова кругом.
– Может, оттого и кругом, что без мистики? – засмеялся он. – Что тебя в ней пугает? Это не так уж страшно – вблизи. И ведьмы, если разобраться, вовсе не исчадия ада, как твердят самозваные святоши, «пастыри» с «отцами», а обычные женщины, только с избытком Хаоса в крови. И сжигать их не обязательно – они сами сгорят до срока, если не найдут, за что зацепиться. Им нужен стержень – всего лишь. В себе либо снаружи. И тогда они смогут подняться до святости – только они, заметь! А ты думала, мадонны проклёвываются из беспорочных монашек, зомбированных церквью? Те не грешат лишь потому, что спрятаны от жизни, чуть ли не закопаны, – а мадоннами не могут стать по определению. «Невесты Христа», как же!.. Хоть бы его, беднягу, спросили: а нуждается ли он в таком гареме?
– Ну ты, «парадоксов друг», – жёстким кулачком Кира пнула его в живот. – Ты развлекаешься или мозги пудришь? Так и поверю сейчас: в чудеса, в волшебников, в «зелёных человечков»!..
– И не надо, – сказал Вадим. – Думаешь, хочу убедить?
– Конечно, ты выше этого!
– Мне нужен скептик. Вот и держись образа – только не в ущерб логике, ладно? Иначе не смогу тебя слушать. Но ведь ты девочка умненькая?
– Или сообразительная? – спросила она. – Или мудрая?
– Уже навели обо мне справки! – усмехнулся Вадим. – Наверно, и о перегородкахнаслышаны? С ними-то у тебя порядок – значит, ты не просто соображаешь, ты думаешь. Но вот для мудрости тебе не хватает предвидения, увы. А ещё – воображения, умения ставить себя на место других.
– А сам-то, сам!.. Выпутываешься с блеском, но зачем попадать?
– Попадают-то чаще другие, а мне приходится выпутывать, разве нет? Хотя на всех моего предвидения не хватает, это верно. К тому же постоянно вставляют палки в колёса – надоело!
– В колёса ли? – хмыкнула девушка. – Кто бы мне вставил.
– Не веришь?
– Ещё про Судьбу расскажи!
– Тоже, думаешь, «мистика»? А ведь это одно из наименований того же Порядка. Другой, дело, он только эскизно прочерчивает судьбы, иначе жизнь потеряла бы смысл. Но не прочь, видимо, и прорубить их в скале, словно тоннели, а многие ему в этом помогают либо потворствуют.
– Но не ты?
– Не я, – согласился Вадим. – У меня туннелефобия. И знаешь что…
– Ну?
– Всё думаю: чего ж я столько времени спал, точно куколка? Вчера будто забрезжило, но тут этот налёт… Пся крэв! – вдруг воскликнул он.
– Что ещё? – забеспокоилась девушка.
– Прошлой ночью я сдуру, как водится меж честными людьми, выложил свои подозрения Алисе: ну, что она откачивает у меня «живую воду», дабы не буйствовал, и сбывает на сторону, неведомым сообщникам. В общем, ничего ужасного – мало ли кто мной пользуется? Но к утру Алисы не стало – её убрали, обрубили ещё одну нить! «Как мне обрывки их соединить»?
– Да ты поэт!
– Не я – Шекспир.
– Полагаешь, её подослали?
– Теперь уверен – недаром же у Бондаря мои фотки аж с тех времён! Только сама Алиса о том не ведала, иначе б я раскусил её куда раньше.
– Может, её всё-таки не убили? – предположила Кира. – Или, точнее, убили не её? Не вижу смысла.
– Может быть, может быть…
Вадим почувствовал, как отпускают грудь незримые обручи, и только сейчас оценил, насколько они мешали дышать. Не то чтоб он совсем поверил в гибель Алисы… Впрочем, в её спасение тоже верилось слабо.
– Кто-то использовал меня в роли дойной коровы, – сказал он, – а заодно подсадной утки. Но в последние дни я сделался слишком активен, и за меня принялись всерьёз, равно как и за моё окружение. Пару раз я сорвался с крючка, а сегодня Бондарь вдруг сам меня отпустил – на развод, что ли? Или рассчитывает изловить на меня рыбку крупней? Что-то изменилось с позавчерашнего дня – что? И почему он допытывался про Юльку? Чёрт, надо разыскать её – срочно!
Отодвинувшись от девушки, он поднялся с постели и стал одеваться, с опаской прислушиваясь к себе. Что-то бурлило в глубине сознания, грозя вскорости разродиться – прозрением либо чем похуже.
– Я с тобой! – сейчас же вскинулась Кира. Вадим глянул на неё с сомнением:
– А потянешь?
– К твоему сведению, – сообщила она, тоже хватаясь за одежду, – от этих игр у нашей сестры только прибавляется сил. Недаром восточные немцы использовали секс вместо допинга.
Но лишь для спортсменок! – подумал Вадим. Другое дело, где черпают девицы эти силы. Ничего ведь не приходит из пустоты.
– Да, но тебе-то зачем влезать? – сказал он вслух. – Кто знает, куда я влечу теперь! Правоверным гардейцам лучше избегать моих разборок.
– Считай, я просто возвращаю долг, – предложила Кира. – К тому ж до утра я вроде как в отпуске.
– Ну, как знаешь.
Почти бегом они спустились по винтовой лестнице в гараж, снова загрузились в машину. Только теперь за руль сел Вадим.
– Пристегнись, – попросил он. – Покажу, как ездят крутари.
– Напугал! – сказала Кира, однако повиновалась, признавая за ним главенство на эту ночь. – Куда сейчас?
– Ко мне – для начала.
Ворота разъехались. На предельном ускорении колёсник прорвался сквозь хлещущие ветви, сразу повернул, чисто вписавшись в арку, и выскочил на тихую тёмную улочку.
Как быстро прошёл день!
– Выпендриваешься? – спросила девушка.
– Испытываю, – возразил Вадим. – Ничего машинка! Шины цепкие, мощи хватает, шумит не слишком.
– Конечно, это не «ворон», – ревниво заметила Кира.
– Да уж конечно! – хмыкнул он, снова вспомнив Гайдая – прямо современный фольклор. Впрочем, уже не вполне современный, не для Киры. Но его «И. В.» – это был класс!..
И добавил, со значением подняв палец:
– «Дальше – тишина».
– Опять Шекспир? – блеснула эрудицией девушка. А может, просто угадала.
– Точно. Но теперь в интерпретации Лозинского. Всё же вольготно жилось Вильяму! – позавидовал Вадим. – Почти все сюжеты он брал из истории либо из преданий, а то и вовсе заимствовал. Зато потом делал из них такие конфетки!..
– Я молчу, – напомнила Кира.
Умолкнув тоже, Вадим на полной скорости принялся кружить по пустынным улицам, проверяя себя на «хвостатость». А мысле-облакомобследовал все закутки шустрой машины – занудливая процедура, однако насущная. В повороты влетал не тормозя, и тогда обоих мотало на ремнях, но страховка оказалась надёжной.
Лишь уверовав в отсутствие слежки, Вадим направил колёсник к цели, разбрасывая пошире: не дай бог, прицепится кто. Наверняка же Бондарь просчитал ближайшие шаги поднадзорного и учёл его повышенную чуткость. Правда, он мог ошибиться в оценках – на этом и стоит сыграть.
– По-моему, мы направляемся не к тебе, – негромко заметила Кира.
– А что я там потерял? – откликнулся Вадим. – Ляпнул, что в голову пришло, – лишь бы не разочаровывать гаражных слухачей. И колёсник мог быть напичкан электроникой.
– Нет? – удивилась она. – Ты проверил?
Вадим усмехнулся:
– Похоже, Алекс меня оценил и с машиной решил не глупить. Так что осталась ты, милая, без прикрытия!.. Впрочем, ещё не поздно сойти. «Остановить жизнь» или как?
– Жди! – фыркнула Кира. – Уж если доверила тебе самое дорогое: девичью честь…
– Ты служебную доверь, – сказал Вадим. – Эти мне самураи, князеньки, сюзерены с вассалами!.. Детство человечества.
– Раз нельзя без игр, достойней играть по этим правилам, – примирительно возразила девушка. – Или ты знаешь лучшие?
– Лучше подрасти и начать взрослую жизнь. Это не так скучно, как кажется.
– Об этом после расскажешь, ладно? Сейчас объясни, куда мы едем.
С сожалением Вадим пожал плечами: какими прагматичными бывают женщины!
– Помнишь, как замельтешил я возле подбитого «ворона»? – спросил он. – Ведь я там Юльку учуял – больше некого. Сколько б она ни пряталась от меня, разве такую магию скроешь!
– Опять за своё? – возмутилась Кира. – При чём здесь магия? Давай придерживаться фактов, как и раньше, – твоя ж идея!
– Так меня, так, – одобрительно закивал Вадим. – Только я ведь и говорю о факте. Ну чую я магию, что поделаешь? И если сей факт мы отринем за неправдоподобие, дальше не сдвинемся.
– Господи, Вадим!.. Ты все уши прожужжал мне про Порядок да Хаос – ладно, куда ни шло, сойдёт за мировоззренческую концепцию. Но магия?!
– Милая, дальше и вовсе просто: магия есть процесс созидания, и происходит он, когда Порядок закорачивается на Хаос. Это как пробой в конденсаторе, знаешь?
– «Порядок на Хаос», – гнусаво передразнила она. – И всё, да? Какая прелесть!
– Ну ты же слышала байку про «живую» и «мёртвую» воды? «Мёртвая» – это концентрат первородных программ, восстанавливающий повреждённые тела по изначальному образцу; а вот «живая»…
– Это рассудок у тебя повреждённый! – перебила Кира. – Куда мы всё-таки едем, мучитель, ты можешь сказать?
– К нашему «ворону», конечно, – ответил Вадим. – Без него теперь не обойтись… И не говори, что женского в тебе недобор! – хмыкнул он. – По-моему, в самый раз – судя по аргументации.
– Зачем тебе Юля? – строго спросила девушка. – Ты во что меня втравил? Признавайся! Личные делишки обстряпываешь?
– И это тоже, – не стал оспаривать он. – Но главное: в здешнем временном потоке наметился узел, и приходится он аккурат на крошку Юлю. Поворотные моменты Судьбы – слыхала про такие?
Это заявление озадачило Киру – на некоторое время. Пока она распутывала фразы, не слишком понятные самому Вадиму, колёсник покинул скученные довоенные постройки и вырвался на широкий проспект, стрелой убегающий к окраинам. И тут Вадим выжал из машины всё, соревнуясь с летящими по небу тучами.
Погода уже напоминала позднюю осень, и даже снежок принимался сыпать раз за разом, словно для пробы. Чёрные тучи нависали сегодня особенно низко, едва не касаясь крыш высотников, однако Вадим с тревогою озирался, высматривая вертушки – Шершней или блюстов… или репрессоров. На этих просторах скрыться от них будет трудно. А ну как вынырнет из облаков парочка «воронов»!
Впрочем, великолепная машина, разогнавшись, уже и сама неслась по шоссе со скоростью вертолёта. Теперь Вадим чувствовал её, как собственное тело, и лёгкими движениями рук плавно водил от края к краю асфальтового полотна, выбирая наилучший путь. Редкие патрули блюстителей, приткнувшиеся на обочине, даже не пытались за ней пристроиться и только провожали гонщиков напряжёнными взглядами, словно потенциальных самоубийц. Затем блюсты наверняка извещали по рации кого следует, так что скрытничать дальше смысла не было. По счастью, на дороге не встретилось ни одной своры Боевых Псов, которые вполне могли устроить заслон, не поглядев на гардейские эмблемы.
– А интересно, что Юлька затеяла? – заговорил Вадим снова. – «Папеньку» она тряханула крепко – видно, в самом начале ночи, когда тот ещё набирал силу, зато уже имел чего рассказать. Конечно, если бы спрашивал кто другой, не ведьма, – осклабясь, он покосился на Киру, – фиг бы этот прохвост поплыл! Но Юлька вполне могла его раскрутить – недаром же Бондарь так всполошился? И вот теперь начинается гонка: кто найдёт её первым, – прям как в кино.
– Ты печёшься о девчонке, будто её отец, – заметила Кира то ли с осуждением, то ли с ревностью… то ли с завистью. – Но разве может профи быть порядочным человеком?
– И что, по-твоему, порядочность?
– Ну, хорошим, добрым… душевным.
– Опять некорректно: для кого хорошим, что такое доброта? А душу и вовсе лучше не трогать!
– Тогда ещё вопрос, – состроила гримаску девушка, – может ли хороший человек не быть занудой?
– А ты видала таких?
– Мне ведь и зануды до сих пор не попадались. То есть обычных-то навалом, но чтоб и человек приличный!..
– А что, селянка, – весело спросил Вадим, – «хочешь большой, но чистой любви»?
– Кто ж её не хочет? – откликнулась Кира, и опять он не понял, то ли девушка видела фильм, то ли попала случайно. – Только нам это по статусу не положено. «Первым делом – самолёты», верно?
Отстегнув ремни, она без церемоний стянула с себя платье, перебросив назад. Затем извлекла из-под сиденья плотный тёмный комбинезон, бронированный тонким пластиком. Сбросив и туфельки, принялась в него втискиваться, конечность за конечностью, словно кисть в тесную перчатку, – пока снаружи не осталось только лицо. Хотя Кира и оделась, выглядела скорее голой. Похоже, эта ткань из тех, что наносятся прямо на кожу, а высыхая, превращаются в эластичную оболочку. Довершили наряд изящный, как её головка, шлем с массивными, напичканными электроникой очками да сложная сбруя из прочных ремней – с ножнами, кобурами и прочими причиндалами. Через пяток минут Кира была полностью экипирована для ночных приключений – не то что сутки назад, когда из всех средств у неё сохранился лишь крохотный передатчик, запрятанный невесть куда. Нарядная бабочка преобразилась в хищную личинку, вдобавок упакованную в непробиваемый кокон. «Метаморфозы, метаморфозы» – туда, обратно.
– Недурно, – одобрил Вадим и поинтересовался: – Наглядная агитация или вправду куда собралась?
– Шутник!
Он засмеялся:
– Нет, в самом деле, Кирочка!.. Мне б только до крутарей добраться, а там я тебя отпущу, идёт? Кто знает, как повернётся дело: может, придётся выбирать между Юлькой и Первым.
– Тогда мой прямой долг увязаться за тобой, – заявила девушка. – Конечно, помешать вряд ли смогу, но хоть чаши весов попытаюсь уравнять. Не совсем же я тебе безразлична?
– Ты настолько любишь Первого? – удивился Вадим. – И есть за что?
– Должна ж я кого-то любить! – пожала она плечами. – Если хочешь, он вместо отца. А Алекс как старший брат. Понимаю: замена неравноценная, – но ведь другой нет?
– Занятно, – пробормотал Вадим. – Вот к чему приводит незаполненность внутреннего круга… Как же продраться сквозь твои блоки, янычарка? И кто их понаставил, хотел бы я знать.
– А уж я-то! – поддержала Кира. – Только не сейчас и не здесь, ладно? Подождём следующего сеанса. Ты ведь его проведёшь?
– Если доживу, – буркнул он уже совсем тихо, для себя.
По бокам уплывали назад последние дома, сплошь тёмные и пустые, за начинающейся пургой больше похожие на грозди прибрежных скал. А раскинувшийся за кольцевым шоссе лес смахивал на штормовое море, расступавшееся перед летящей машиной по велению пророка.
– Не слишком ты гонишь? – небрежно спросила Кира. – Дорожка уже не та. А ну звезданемся!..
– У меня абсолютная координация, – успокоил её Вадим. – И почти такая же чуткость. Не заметила?
– Тебе видней, – признала она, однако снова пристегнулась, чтобы не искушать судьбу, – истинный профи.
Но заснеженный, непролазный лес скоро раздвинулся, и взглядам предстал аккуратный посёлок, освещённый экономно, но без скупости, и с плёночной Крышей, растянутой над центром и постепенно продвигавшейся к окружной Стене. Поневоле и крутарям приходилось подражать Крепости – тем более за городом превратности загубленного климата ощущались сильней.
– Сюда и пристроил нашего «ворона»? – догадалась Кира и с сомнением поджала губы. – Думаешь, вернут?
– У каждого своя честь, – ответил Вадим. – Крутари, к примеру, не разевают роток на чужое. Что моё – то моё.
– Ну да, пока сам ты нужен им больше «ворона», – хмыкнула девушка. – А потом покажут, кто здесь хозяин!
– Но ведь я им нужен, верно? Сейчас и потом.
И так же нужны им частники, иначе найдут другую Крышу. А сделать из них крепостных – что ж, пример перед глазами! К нашему счастью, Брон не дурак.
– Ну, дай Бог…
Подняв с рации трубку, Вадим переговорил с дежурным вожаком и через главные ворота беспрепятственно проехал к ангару, наскоро сработанному из парочки гаражей. По соседству с ним велись такие же работы, будто Брон вознамерился обзавестись воздушным флотом – далеко идущие выводы из единственного удачного приобретения. Но здешний Глава всегда глядел вдаль, и это было не худшей из его черт.
Распахнув ангарные ворота, Вадим забрался в вертушку и сразу запустил моторы. К тому времени, когда «ворон» стронулся с места, влекомый турбинными струями, Кира уже сидела рядом и сосредоточенно разбиралась в управлении, словно готовилась подменить пилота. Мельком взглянув на приборную панель, Вадим убедился в том, что уже чувствовал: вертолёт заправлен под завязку. И только тот выкатился на площадку, как дрогнули и стали разгоняться винты, вздымая снежные вихри. А через минуту «ворон» взлетел – почти без шума, как и всегда.
3. Метаморфозы
Сейчас же Вадим направил его вверх, пряча от любопытных взоров, и пошире разбросал
мысле-щупы, чтобы не столкнуться в облаках с высотником или другой вертушкой. С этим вполне справлялись локаторы «ворона», но вряд ли стоило на них отвлекаться.
– Куда теперь? – осведомилась Кира, собранная как перед прыжком. По крайней мере, самодеятельности здесь можно не опасаться. И бабских истерик, и лишней болтовни. Профи!.. При надлежащем тренинге их отстраненностьничуть не уступала Вадимовой.
– Вверх, – ответил он и, протянув руку, выключил локаторы – всё.
– Ты настолько уверен в себе? – только и спросила девушка.
– Trust me, – ухмыльнулся Вадим. – Сейчас нам лучше не возникать.
И свет в кабине не стал зажигать, довольствуясь мерцанием пультовой панели. Вокруг мелькали свинцовые клочья тумана, кружась в случайных вихрях либо проваливаясь вниз, будто «ворон» всплывал из, океанских глубин. Изредка сверкали разряды, наполняя воздух сухим треском, – к счастью, пока не опасные. На полной мощности вертушка поднималась всё выше, минута уходила за минутой, и казалось, она достигнет своего потолка раньше, чем границы этого нескончаемого облачного слоя. Но ещё раньше «ворон» переключился на горизонтальный полёт, взяв направление к городу. А затем начал плавное снижение, будто соскальзывал с пологой горы.
– Какова всё-таки цель? – поинтересовалась Кира. – Теперь, наверное, можно объяснить?
– Поиски, – ответил Вадим. – Видишь ли, потерялась девочка. Заблудилась в тёмном-претёмном лесу, где водятся звери.
– Ко всем порокам ты ещё и обольститель, – сказала девушка. – Влюбил в себя малолетку… Нет, правда: тебе не совестно?
– Не думаю, что она влюбилась.
– Чего ж она являлась к тебе раз за разом?
– Сперва из любопытства. Юля ведь выросла в странной среде, где ничего нельзя достичь без скандала или насилия, где обычен торг, даже собой, а враньё – универсальный приём, облегчающий выигрыш и защиту.
– Чего тут странного? – удивилась Кира. – Это скорее норма.
– Когда ты на задании, среди потенциальных врагов, – может быть. Но с партнёрами или начальством так себя не поведёшь, верно? А для Юльки жизнь борьба, другого стиля она не знает. И все хождения в народ не прибавили ей уважения к людям: как правило, они поворачивались к девочке не лучшей стороной – «как аукнется», говорят. И вдруг Юля налетает на субъекта, который не подбирает, что плохо лежит, а врать не способен в принципе. Который не хочет её подмять, а даже пытается помочь. При этом вроде не идиот, не слабак, комплексами не отягощён, – так почему не хапает по максимуму? Понятно, когда «виноград» кроет импотент, но отчего им не обжирается полноценный? Вот на это, скорее всего, Юля и купилась.
– Думаю, не только она, – вставила Кира. – Такой приём может смутить кого угодно.
– «Приём» – в каком смысле? – осведомился Вадим, подняв брови. – Как «способ при осуществлении»? Мне ведь и вправду от неё ничего не нужно.
– Так это опаснее всего: искренность! Не дурочка же она?
– А в прошлый раз я обошёлся с ней грубо – трудно сдержаться, когда попадаешь в Кольцо. Но разве объяснишь это детям?
В облачном слое наконец появились прорехи, сквозь которые виднелся пригородный лес, угрюмый и тёмный. Но «ворон» продолжил спуск, оставляя тучи над собой, и всё теснее жался к колышущимся верхушкам деревьев, чтобы не маячить. А на горизонте уже вырастали дома, каменными столбами подпирая небо.
– Женщины рано взрослеют, – заметила Кира. – Как у неё со зрением?
– Глазаста до безобразия – это точно, – подтвердил Вадим. – И с особым смаком высвечивает пороки. Но иногда хочется расслабиться, верно? Ощутить себя в безопасности, защищённой – «за каменной стеной». Из «мира животных» перейти к человеку. Я её приручил, понимаешь?
– И потому отвечаешь за неё?
– Бедная девочка приняла это за любовь. Может, ей не хватало опеки в детстве, может, неосознанно она примеряла меня на роль отца?
– Во всяком случае, ты волнуешься за Юлю, словно за дочь.
– А ты сочувствуешь ей, точно сестра, – парировал Вадим. – Родственные души, да?
– Зато ты – положительный человек. В смысле: где положат, там и лежишь чушкой. А как себя ценишь, с ума сойти!
Он усмехнулся: последнее слово всё же осталось за Кирой. Действительно, одна порода.
Вертушка теперь скользила над плоскими крышами домов, до Отделения звавшихся новостройками. Вообще под облаками летелось куда приятней. В прежние времена Вадим пару раз прокатился на вертолёте, но там впечатления были иные: гул, тряска, вонь – притом, что тогда Вадим не отличался особой чуткостью. Сейчас это больше походило на парение, а бронеколпак казался фиолетовой дымкой, лишь за спиною теряя прозрачность, – пилоты словно неслись по воздуху в одних креслах, придерживаясь за рычаги мерцающего пульта.
– Хорошо, – вновь заговорила Кира, – чего ж она бесится?
– Юля? Наверно, её обижает моя отстраненность. Я не подпускаю к себе близко, а ведь ей хочется слияния, хотя самой станет от этого хуже. Она из тех, кто любит общаться, однако не очень умеет.
Пейзажи внизу сменялись с волшебной быстротой. Если колёсники сокращали расстояния вдесятеро, то вертушка – ещё раз в пять. Теперь город и вовсе казался маленьким, а облететь его можно за минуты.
– Понимаешь, я – кладезь, – сказал Вадим. – Или же свалка, как посмотреть. В моей памяти собрано столько навыков, что, «если тут чего-то нет, значит, тебе это не нужно». Главная проблема: из всего арсенала выбрать самое подходящее. Конечно, в идеале выбор должен происходить рефлекторно, но, видимо, я ещё не вполне приспособлен для такого массива, а посему раскрутка требует времени. Самое занятное, что я могу наделять этим знанием других – если постараюсь. А триумвират – такая штука… вроде колхоза. Помнишь: «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё»? Впрочем, тебе-то откуда… Так вот, серк, конечно, силён, и по первости мне крепко досталось. Но рефлексами он не перегружен, и при второй встрече я бы нашёл, чем его удивить. Однако Кольцо уже закрутилось, а тут каждому есть чем поживиться. Уже сегодня я сильнее, чем вчера, и серк перенял у меня долю навыков, и Юля прибавила устойчивости – зато сама тянет нас в авантюры.
– Куда теперь? – осведомилась Кира, собранная как перед прыжком. По крайней мере, самодеятельности здесь можно не опасаться. И бабских истерик, и лишней болтовни. Профи!.. При надлежащем тренинге их отстраненностьничуть не уступала Вадимовой.
– Вверх, – ответил он и, протянув руку, выключил локаторы – всё.
– Ты настолько уверен в себе? – только и спросила девушка.
– Trust me, – ухмыльнулся Вадим. – Сейчас нам лучше не возникать.
И свет в кабине не стал зажигать, довольствуясь мерцанием пультовой панели. Вокруг мелькали свинцовые клочья тумана, кружась в случайных вихрях либо проваливаясь вниз, будто «ворон» всплывал из, океанских глубин. Изредка сверкали разряды, наполняя воздух сухим треском, – к счастью, пока не опасные. На полной мощности вертушка поднималась всё выше, минута уходила за минутой, и казалось, она достигнет своего потолка раньше, чем границы этого нескончаемого облачного слоя. Но ещё раньше «ворон» переключился на горизонтальный полёт, взяв направление к городу. А затем начал плавное снижение, будто соскальзывал с пологой горы.
– Какова всё-таки цель? – поинтересовалась Кира. – Теперь, наверное, можно объяснить?
– Поиски, – ответил Вадим. – Видишь ли, потерялась девочка. Заблудилась в тёмном-претёмном лесу, где водятся звери.
– Ко всем порокам ты ещё и обольститель, – сказала девушка. – Влюбил в себя малолетку… Нет, правда: тебе не совестно?
– Не думаю, что она влюбилась.
– Чего ж она являлась к тебе раз за разом?
– Сперва из любопытства. Юля ведь выросла в странной среде, где ничего нельзя достичь без скандала или насилия, где обычен торг, даже собой, а враньё – универсальный приём, облегчающий выигрыш и защиту.
– Чего тут странного? – удивилась Кира. – Это скорее норма.
– Когда ты на задании, среди потенциальных врагов, – может быть. Но с партнёрами или начальством так себя не поведёшь, верно? А для Юльки жизнь борьба, другого стиля она не знает. И все хождения в народ не прибавили ей уважения к людям: как правило, они поворачивались к девочке не лучшей стороной – «как аукнется», говорят. И вдруг Юля налетает на субъекта, который не подбирает, что плохо лежит, а врать не способен в принципе. Который не хочет её подмять, а даже пытается помочь. При этом вроде не идиот, не слабак, комплексами не отягощён, – так почему не хапает по максимуму? Понятно, когда «виноград» кроет импотент, но отчего им не обжирается полноценный? Вот на это, скорее всего, Юля и купилась.
– Думаю, не только она, – вставила Кира. – Такой приём может смутить кого угодно.
– «Приём» – в каком смысле? – осведомился Вадим, подняв брови. – Как «способ при осуществлении»? Мне ведь и вправду от неё ничего не нужно.
– Так это опаснее всего: искренность! Не дурочка же она?
– А в прошлый раз я обошёлся с ней грубо – трудно сдержаться, когда попадаешь в Кольцо. Но разве объяснишь это детям?
В облачном слое наконец появились прорехи, сквозь которые виднелся пригородный лес, угрюмый и тёмный. Но «ворон» продолжил спуск, оставляя тучи над собой, и всё теснее жался к колышущимся верхушкам деревьев, чтобы не маячить. А на горизонте уже вырастали дома, каменными столбами подпирая небо.
– Женщины рано взрослеют, – заметила Кира. – Как у неё со зрением?
– Глазаста до безобразия – это точно, – подтвердил Вадим. – И с особым смаком высвечивает пороки. Но иногда хочется расслабиться, верно? Ощутить себя в безопасности, защищённой – «за каменной стеной». Из «мира животных» перейти к человеку. Я её приручил, понимаешь?
– И потому отвечаешь за неё?
– Бедная девочка приняла это за любовь. Может, ей не хватало опеки в детстве, может, неосознанно она примеряла меня на роль отца?
– Во всяком случае, ты волнуешься за Юлю, словно за дочь.
– А ты сочувствуешь ей, точно сестра, – парировал Вадим. – Родственные души, да?
– Зато ты – положительный человек. В смысле: где положат, там и лежишь чушкой. А как себя ценишь, с ума сойти!
Он усмехнулся: последнее слово всё же осталось за Кирой. Действительно, одна порода.
Вертушка теперь скользила над плоскими крышами домов, до Отделения звавшихся новостройками. Вообще под облаками летелось куда приятней. В прежние времена Вадим пару раз прокатился на вертолёте, но там впечатления были иные: гул, тряска, вонь – притом, что тогда Вадим не отличался особой чуткостью. Сейчас это больше походило на парение, а бронеколпак казался фиолетовой дымкой, лишь за спиною теряя прозрачность, – пилоты словно неслись по воздуху в одних креслах, придерживаясь за рычаги мерцающего пульта.
– Хорошо, – вновь заговорила Кира, – чего ж она бесится?
– Юля? Наверно, её обижает моя отстраненность. Я не подпускаю к себе близко, а ведь ей хочется слияния, хотя самой станет от этого хуже. Она из тех, кто любит общаться, однако не очень умеет.
Пейзажи внизу сменялись с волшебной быстротой. Если колёсники сокращали расстояния вдесятеро, то вертушка – ещё раз в пять. Теперь город и вовсе казался маленьким, а облететь его можно за минуты.
– Понимаешь, я – кладезь, – сказал Вадим. – Или же свалка, как посмотреть. В моей памяти собрано столько навыков, что, «если тут чего-то нет, значит, тебе это не нужно». Главная проблема: из всего арсенала выбрать самое подходящее. Конечно, в идеале выбор должен происходить рефлекторно, но, видимо, я ещё не вполне приспособлен для такого массива, а посему раскрутка требует времени. Самое занятное, что я могу наделять этим знанием других – если постараюсь. А триумвират – такая штука… вроде колхоза. Помнишь: «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё»? Впрочем, тебе-то откуда… Так вот, серк, конечно, силён, и по первости мне крепко досталось. Но рефлексами он не перегружен, и при второй встрече я бы нашёл, чем его удивить. Однако Кольцо уже закрутилось, а тут каждому есть чем поживиться. Уже сегодня я сильнее, чем вчера, и серк перенял у меня долю навыков, и Юля прибавила устойчивости – зато сама тянет нас в авантюры.