Иванов Сергей Григорьевич. Сезон охоты на ведьм

   Взмахом широкой ладони хозяин отослал прочь наложниц – с их танцами, улыбками, заботой. Они упорхнули лёгкой стайкой, мелькая розовыми пятками. Следом убрались опахальщики, прихватив блюдо с чебуреками. Затем стихла музыка – как хорошо!
   – Я сильный, а ты – кто? – набычась спросил Бату. – Пришёл ко мне и учишь! Считаешь себя сильней?
   – У каждого своё понимание силы, – сказал Вадим. – Есть сила сильных, когда гордятся собой; а есть сила слабых, когда можно гордиться лишь стаей. И будь ты последней тварью, зато колхозом можешь смешать с грязью любого батыра. Почему, по-твоему, «державу» славят не одни надзиратели, но и поднадзорные? И отчего по Империи тоскуют столь многие? Они согласны остаться рабами, лишь бы другим было ещё хуже. Лишь бы весь мир боялся Империи – а значит, немножко и их. Какая сила нужна тебе?
   – Обе, – сказал Бату. – Если я сумею сбить шавок в стаю, чтобы затравить ими тигра, – значит, я сильней любого зверя!
   – Как вожак. Но не как багатур. И господином сможешь оставаться, пока не столкнёшься со стаей посильней. Тогда и тебе предложат выбор: покориться или умереть. А Шершни сильнее Орды. Если твоей силы не хватит это признать, скоро проиграешь всё: власть, гордость, свободу. И тогда тебе укажут место в пирамиде. Разве не лучше остаться равным среди первых?
   – Вступив в союз с Росью?
   – И с иудеями, – добавил Вадим. – И с сутенёрами, как ни тошно.
   – А почему не с Шершнями?
   – Потому что те не признают других конструкций, кроме пирамиды, и только ты разделаешься со всеми, как Шершни примутся за тебя. До той поры можешь тешить себя иллюзиями, надеясь на чудо, на избранность, на помощь Небес, – а Шершни ещё и подпоют, гладя по шёрстке. Только не забывай: верить в желаемое – удел слабых!
   – Я верю в нашу избранность, – упрямо сказал Бату. – Верю, что мы, ордынцы, будем править!
   – И сможешь это обосновать?
   – Обосновать – веру? – Хозяин осклабился, демонстрируя «волчьи» зубы. – Людям не понять божий промысел. И если Небеса ставят нас выше…
   – Мания величия – оборотная сторона комплекса неполноценности, – назидательно молвил Вадим. – Иногда этим болеют целые народы. И кончается обычно крахом.
   – А знаешь, что делают с предсказателями худого? – пригрозил Бату. – Как с «чёрным вестником»!
   – Хорошо, – сказал Вадим, – ты многим доверяешь вокруг себя?
   – Многим, – кивнул хан. – Кому больше, кому меньше. Совсем – никому.
   – А если кто из ближних захочет тебя сковырнуть?
   – Таковы правила, – пожал Бату плечами. – Я сам играю в те же игры. Побеждает сильнейший, а коварство – тоже сила. Если у него хватит ума не попасться, я даже не стану казнить. Скучно жить, когда вокруг слабые.
   – Зато спокойней – с возрастом начинаешь это ценить. Вспомни Кобу: он запугал вокруг себя всех!
   – А поклонялись ему лишь палачи, – равнодушно добавил Бату. – Он был труслив и ничтожен, но умел притворяться «Великим и Ужасным». И начхать ему было на всех, включая близких.
   – А тебе – нет? – ухватился Вадим. – Тоже хочешь воздвигнуть себе памятник-державу? – Он улыбнулся с сожалением. – А если тебя захотят сбросить, чтоб подчинить Орду другой стае, – тогда как?
   – Это – измена. Карается смертью.
   – А если измена станет проникать в твоих соплеменников, как болезнь, заражая вокруг всех, – если в конце концов ты останешься один? Разве тебе не нашёптывают уже, что надо сильней затягивать гайки, иначе юрта расшатается? Что твои тёмники должны целовать шины твоего колёсника, а остальным довольно и пыли у твоих ног. Что самое прочное из строений – пирамида, и потому подданных следует разделить по слоям, и каждый из низших должен пресмыкаться перед высшим, как тёмники перед тобой. И только тогда возводимое тобой здание поднимется к небу!.. Правда, сорвавшиеся с такой высоты редко выживают – обычно их вырезают вместе с потомством. Такой судьбы ты хочешь для своих детей?
   – Ты безумец или святой, – медленно сказал хан. – Или очень-очень хитрый. Нормальные так не говорят, тем более – не дерутся. А юродивых почитают все, от православных до индейцев. Конечно, я могу устроить проверку на святость, натравив на тебя своих барсов…
   – Господи, – изумился Вадим, – настоящих? Где добыл?
   –…но не хочу ими рисковать. Умеющий укрощать Хаос не по зубам простым кошкам.
   – Меня слушаются собаки, если интересно, – похвалился Вадим. – И птицы садятся на ладонь – если подсыпать туда крошек. О чём-нибудь это говорит?
   Кажется, он согласен был записаться в святые, лишь бы уломать Бату. Судя по хищному оскалу, это понимал и каган – в проницательности ему не откажешь. Если б он не был таким мнительным!
   – Юродивость – это святость без ума, – добавил Вадим. – Вот если к святости прибавить разум… и силу.
   – Тогда получится бог, – сказал Бату. – А богам место на Небесах. Мы сожжём его с почестями.
   И логики ему не занимать, вынужден был признать Вадим.
   – Предоставь хотя бы богам решать самим, – всё же возразил он. – Зачем навязывать свою правоту всем? Или ты доказываешь не её, а себя?
   – Хорошо одному, – заметил хан. – Можно быть слабым – иногда. Попробовал бы я!..
   – Можно быть собой, – поправил Вадим. – И не мешать в этом другим. Сила в том, чтоб избавиться от гнёта плоти. Не подавлять её, нет, – просто не давать лишней воли. Ведь это плотские позывы толкают тебя во власть.
   – Власть! – вдруг рявкнул каган. – Что знаешь ты о власти? Если бы твой народ гнали как скот, отбирая обычаи, язык, веру, делая из мужчин воров и бездельников, а из женщин – шлюх!..
   – А я, по-твоему, не в Империи жил? То же самое предъявляют теперь все, от русских до латышей.
   – Но нас давили сотни лет!..
   – Тебя самого не попрекали нашествием? – спросил Вадим. – И как тебе это нравилось? Не пора ли кончать со счётами?
   – Один русский лётчик, – кривя губы, сказал Бату, – расстрелял автобус, где ехали все мои. Никто не уцелел, только я. Лётчика не наказали. И генерала, который его послал, не судили. И президента с его думными… У меня большой счёт!
   Как будто у тебя одного! – вздохнул Вадим, а вслух произнёс:
   – Среди русских, я знаю, немало таких, кто жизни бы не пожалел, лишь бы этого не случилось. Ты даже их готов убить?
   – Этих я готов не убивать. Только как отличить?
   – А детей тоже будешь сортировать? – рассердился Вадим. – За одного сородича десяток инородцев, да? Тогда у тебя нет права на обиду, ты такой же, как тот лётчик, и наверняка встретишься с ним в аду, общем для всех!
   – А дом порушили «градом», – не слушая, сказал Бату. – У меня нет страны, нет народа. Я создам это сам – здесь, за любую цену.
   – «Мы за ценой не постоим», да? – подхватил Вадим. – Истинный коммунар!.. Ты к партии не успел приобщиться? Из тамошних функционеров выходят самые отпетые патриоты.
   – Если ты вправду святой – служи мне, – внезапно предложил каган. – Я хорошо плачу, щедро. Что ты хочешь: девушек, оружие, колёсник? Мне тоже нужен честный советник, как и Брону. Такой, чтоб слышал богов и не боялся говорить правду.
   – Только не надо мне петь арий Кипчака! – покривился Вадим. – «Ты один не испугался и грязнулею остался…» Обойдёмся, а? – И про себя добавил: дипломат из меня!
   Однако Бату не оскорбился, похмыкал снисходительно. И правда, у них с Броном много общего.
   – Я ни на кого не работал и работать не буду, – который раз объявил Вадим. – Или ты предлагаешь дружбу? Но ведь тебе нужны только слуги.
   – А Брон тебе друг? Просто он хитрый. Другие привязывают людей страхом, Брон – дружбой. Уж лучше открытый враг!
   – Ещё не понял, кто угрожает тебе больше? – спросил Вадим. – Может, вы не сумеете поладить с Броном или хотя бы не враждовать, то есть и впрямь впадёте в «детство», наплевав на мировой опыт, – но даже такую роскошь вам вряд ли позволят, раздавив поодиночке. Не помнишь, на чём монголы когда-то переиграли русских, – на сплочённости! Хорошо это или плохо, но они сумели объединиться раньше. А нынешний враг сильнее любого из вас.
   – Тоже будешь Шершнями пугать? Видали мы – всяких!
   – И мангусов тоже? – спокойно спросил Вадим., – А с Иблисом ты не пересекался? Он же Шейтан, он же…
   – Что-то новое, – ощерился хан. – В ход пошли суеверия?
   – Разве я их пустил? Может, они явились сами. Рядом с тобой ещё не случалось странного?
   – Четыре ночи назад зверь утащил Асизу, любимую из жён, – нехотя признался Бату. – По следам похож на льва, но как он пробрался в гарем, не потревожив стражи? От малышки остался содранный скальп и пара откушенных пальцев. Про это ты спрашивал?
   – В позапрошлую ночь я и двое моих близких убили Мстителя, – сказал Вадим. – Жаль, я не захватил его лапу, – можно было бы сверить со следами.
   – Он вправду как лев?
   – Он сильнее льва и много опасней. Мы охотились на него с вертушек, добивали в подземелье. И там, обгорелый и покалеченный, он убил меня и мою подругу. Я не знаю, кто ещё сумел бы пробраться мимо стражи и унести девушку, не обнаружив себя. Спроси своих мудрецов – может, они знают?
   – Значит, ты умеешь воскресать? – не пропустил Бату. – Полезное свойство.
   – Одно из многих. Только этого мало, если охотишься на чудовищ.
   – А кто был третий?
   – Силач, каких нет среди росичей. Лишь это его спасло, но где он – не ведаю. Может, отправился за «живой водой».
   – Чем дальше в ночь, тем гуще сказок, – проворчал ордынец. – Тебя не Шехерезадой зовут?
   – Мюнхгаузеном, – огрызнулся Вадим. – Вот он никогда не лгал, как и я. Но чтоб отличить творцов от вралей, нужен талант. У Брона он есть.
   – И что Брон с ним делает? – ревниво спросил хан.
   – Князь намерен учредить Академию творцов, – ответил Вадим, – хотя сам об этом ещё не знает. Но ведь я провидец!
   – Я тоже собираю в Орду благочестивых и сведущих, – сказал Бату. – Выходцев из Азии, близких мне по вере и крови.
   – Чтоб они ходили за тобой и записывали твои великие деяния и глубокие мысли? – съязвил Вадим. – А ты не думал, что эти ребята владеют даром, который может вознести правителя? И защитить от мангусов?
   – Как это?
   – Есть у тебя хоть один приличный шаман? Не эти ряженые кликуши, гадатели на петушином ливере, от которых лишь звон да бестолковщина, – а кто действительно одарён. Кто-то же научил вас швыряться Хаосом!
   – Тогда тебе не шаман нужен, а колдун.
   – Собственно, почему мне? – удивился Вадим. – Я что, ради себя стараюсь? Спроси его сам.
   – Спрашивал.
   – И что? Не верю, что он учил вас убивать! Ведь это не против людей, верно? Есть враги посерьёзней.
   – Я пойду с вами, хорошо, – неожиданно сказал Бату. – Чем клянёшься, что меня не предадут?
   Вадим пожал плечами.
   – Своей совестью, – ответил он. – Дружбой с Броном и росичами, милостью подружек. Больше у меня ничего нет.
   – Если Брон отступится от слова, порвёшь с ним?
   – Если ты сам не дашь повода, – подтвердил Вадим. – Но Брон не отступится, а остальных мы постараемся от искушения удержать… Общий сбор назначен на 22.30, во Дворце Турниров. Придёшь?
   – Ты жди, – усмехнулся каган, снова показывая зубы. – Жди! Под Вечными Небесами случается всякое.

3. Общий сход
 

   Что зависело от росичей, было сделано: приглашения разослали, охрану расставили – втрое против нормы. Малый зал Дворца Турниров, где прежде проводились спарринги да разминки, переоборудовали под новые нужды, расставив в круг столы и задрапировав понаряднее стены. Даже угощение обеспечили, постаравшись угодить всем, а каждую делегацию встречали с почётом, провожая к выделенному месту.
   Собрание получилось редким по представительности, тем более по живописности, – куда там гангстерским боевикам! Прежние согорожане разъехались уже настолько, что видеть их рядом казалось странным: такое смешение эпох и стилей уместней на Студии. Современно смотрелись лишь сутенёры, хотя и они выделились бы на улице чрезмерным лоском, словно брали пример с главаря. Зато чёрные сюртуки с котелками и хасидские бороды иудеев угодили сюда из прошлого века. А уж росичи с ордынцами заехали ещё дальше, не перещеголяв только друг друга: латы, клинки, меха, чеканка – кошмар! Кроме основных стай были приглашены вассалы демократичного Брона: к примеру, ярл Отгон, возглавивший дружину губернских викингов (хотя какие викинги из латышей да эстонцев? – примерно как шляхтичи из литовцев), или магистр воссозданного ордена меченосцев, набранного из обрусевших немцев. И единственный ордынский данник, сумевший сохранить автономию, – могучий Ростем. (Зато Валет отсутствовал.) Плотными несмешиваемыми группками крутари восседали вокруг кольцевого стола, негромко переговариваясь со своими и насторожённо косясь на чужих, будто прикидывая, кто первый бросит в центр бомбу, чтоб уложить сразу всех, – «и за ценой не постоим»!
   А что, с этих станется. Даже иудеи взамен запрещённых на встрече огнестрелов вооружились длинными шпагами, надеясь на молниеносный первый удар. А дальше как бог положит.
   Вместе со своей притихшей командой, спецами да творцами (не считая двух женщин), Вадим проследовал к оставленному для них месту, заботливо всех рассадил. Перехватив насмешливый взгляд Брона, вздохнул: действительно, начинать, кажется, придётся самому. А может, и заканчивать – как самому нейтральному, не претендующему на верховную власть.
   – Обойдёмся без предисловий? – спросил он. – Все здесь знают всех.
   – Громче! – не глядя на него, рыкнул Бату. Впрочем, и без кагана на Вадима глазело немало – впору было прятаться.
   Послушно Вадим прокашлялся и продолжил тоном выше:
   – Для начала пусть каждый из Глав пообещает не говорить одновременно со мной и не позволять говорить своим. Вообще, в полный голос пусть говорят только Главы. Иначе мы ни к чему не придём.
   Некоторое время все озадаченно молчали. Потом в группках поднялся разноязыкий шёпот, затем всё перекрыл звучный голос Брона:
   – Даю слово!
   – И я, – сейчас же присоединился Винт. После паузы заворчал Гош:
   – Да подавись!.. Обещаю.
   Теперь все смотрели на Бату. А сам он прикрыл глаза и с бесстрастным лицом то ли дремал, то ли прислушивался к советникам, энергично нашёптывающим в оба уха. Минута уходила за минутой, а каган словно и впрямь заснул, обмякнув тяжёлыми плечами, – эдак конференция могла прерваться, толком не начавшись. Кусая губу, Вадим посматривал то на него, то на Гоша, самого нетерпеливого из крутарских Глав, чтобы успеть заговорить на миг раньше язвительного иудея.
   – Ладно, – наконец бросил Бату, словно кость псам. – Согласен.
   Но глаз так и не открыл.
   С облегчением Вадим перевёл дух. Чёрт бы побрал их тягу к позёрству! Он-то опасался, как бы Главы не наболтали враг врагу лишнего, а они умели оскорблять и молчанием. Надо учесть на будущее.
   – Для полной ясности, – решился он объяснить. – Данное условие означает, что любой из говорящих умолкает, как только вступаю я. Это убережёт нас от перехлёстов – по крайней мере, я надеюсь.
   Если кто из Глав и угодил в эту простенькую ловушку, на попятную, конечно, не пошёл: не выставлять же себя дурнем перед соперниками и подданными?
   – И лучше все разговоры вести через меня, – добавил Вадим. – Не потому что мне так уж хочется сыграть главную роль, но кому-то ж надо работать буфером? А каждый из вас, похоже, доверяет мне больше, чем остальным. – Он обречённо вздохнул: – Полагаюсь на ваш здравый смысл, уважаемые Главы, и на чувство юмора. Теперь у вас имеется общий «мальчик для битья», на которого и посыпется большинство шишек.
   Не спеша Вадим обвёл глазами собрание, давая время усвоить очередной посыл.
   – Ещё прошу учесть, что я чувствую собеседника не хуже детектора и любые мои сомнения будут немедленно становиться достоянием всех. Как понимаете, я не дипломат, а потому веду дела как умею, то есть открыто. Конечно, мы не в суде, и «вся правда» здесь не требуется, но уж во всяком случае – «ничего, кроме». – Он опять вздохнул, словно перед погружением в воду, и заключил: – Засим приступаем – кто первый?
   Первым, конечно, стал Гош – он и так молчал слишком долго.
   – Почём знать, – пробурчал толстяк, – нет ли среди нас предателя? Мы тут, понимаешь, будем души наизнанку выворачивать, а он…
   – Предателя нет, – быстро сказал Вадим. – Я бы учуял.
   Точнее Эва, внёс он мысленную поправку. Но её лучше не высвечивать перед всеми – конечно, если сама усидит в тени.
   – А они что, смердят иначе?
   Вот про запахи не надо, слегка поморщился Вадим. Ну оч-чень больная тема! Об иудеях уже говорено, но ордынцы и тут перещеголяли всех. Как же, им по религии положено не мыться, – во радости-то! Лучше притормозили бы на мусульманстве: всё ж «по велению аллаха раз в год меняется рубаха».
   – Хотите подробностей? – спросил он. – Хорошо, тогда давайте определимся с терминологией. Как следует из словаря, «предать» значит «нарушить верность», а здесь пока никто никому на верность не присягал (имею в виду, конечно, Глав), и вряд ли станет. Собственно, речь идёт о совпадении интересов и общей выгоде – давайте этой линии и держаться. А без высокопарных клятв лучше обойтись – тем более, как видно из истории, они потом с лёгкостью нарушаются. Зато против собственной выгоды пойдёт только идиот… Так вот, заинтересованность каждого из Глав я ощущаю явственно, а идиотов среди нас вроде нет. Конечно, если ситуация изменится или если начнут считаться не прибылью, а обидами…
   – Ишь, напустил туману! – фыркнул Гош, однако отступил.
   – Единственно, что сейчас важно: не служит ли кто из присутствующих Шершням? – Вадим быстро переглянулся с Эвой. – Если желаете, можно устроить проверку.
   – Как? – спросил Брон.
   – Помните «Копи царя Соломона» и тамошнюю witch-hunt? Примерно так же, только наоборот.
   Вадим обвёл взглядом Глав, дожидаясь от каждого сановнего кивка, затем столь же величественно кивнул Эве, чтоб выдать её за простого исполнителя. Легко запрыгнув на стол, ведьма пошла по кругу, безошибочно переступая длинными ногами через блюда, бокалы и бутыли, переводя пронзительный взгляд с одного крутаря на другого, кажется, даже принюхиваясь. Она походила сейчас на овчарку, выуживающую преступника из толпы.
   – Он! – вдруг сказала Эва, ткнув пальцем в седобородого морщинистого иудея, похоже старейшину, и пошла дальше, больше не обращая на него внимания. До завершения круга она пригвоздила так ещё двоих, не обделив ни сутенёров, ни ордынцев, словно бы уравняв в грехе три племени. Только росичи остались без потерь, но их, само собой, перетрясли раньше. Слава богу, там отступников не выявилось – если не считать одного меченосца из гардов магистра и бедняги Валета, отсеянного ещё утром.
   – И что с ними делать? – спросил Гош, глядя на старейшину с подозрением. – Вообще, что это значит?
   Обвинённый, казалось, зацепенел, будто обыденный жест ведьмы обратил его в камень. Двое других смотрелись так же – собственно, это и было доказательством.
   – Что они прошли у Шершней первичное посвящение, – объяснил Вадим. – Стали для Роя вроде послушников.
   – Но делать-то чего?
   – Я бы просто удалил их из зала и подержал сутки-другие взаперти, для общего спокойствия. В конце концов, вы же не обязаны нам верить? Но и рисковать – глупо. Только, ради бога, воздержитесь от зверств: бедняг вполне могли завербовать насильно! Если желаете, мы потом их поспрашиваем.
   – А разговорите?
   – Наверняка – и без всякого вредительства. Или вам интереснее процесс?
   – Ладно.
   Гош махнул своим гардам, и седовласого увели – с полным почтением, но опекая без зазоров, хотя тот не пробовал упираться. Зато ордынца выволокли без церемоний, как и сутенёра. К счастью, никто не рвался, не кричал, не оправдывался – всё выглядело почти пристойно. Ну, прихворнули соратники – с кем не бывает?
   – Что теперь? – спросил Брон. – Вводная лекция?
   В наступившей тишине стало слышно, как проголодавшийся Бату обгладывает индюшачью ножку, хрустя костью и не обращая внимания ни на кого, – словно бы за этим и пришёл. Глянув на него, великан Отгон подвинул к себе деревянную миску с «оливье» и принялся наяривать из неё прямо ложкой, точно экскаватор. Ну да, за столом они ещё не состязались!
   – Похоже, не все представляют масштаб Роя, – согласился Вадим. – Итак, вкратце… Возглавляет Шершней «король», как они его называют, и под ним дюжина вожаков, каждый из которых командует своей дюжиной.
   – Сто пятьдесят семь, – сосчитал Бату. – Не так много.
   – Добавьте сюда тысячу-полторы найтов-послушников, – возразил Вадим. – К тому же Шершни – бойцы покруче ваших витязей, росских или ордынских, и лучше вооружены. А каждой дюжине придана вертушка, или стопоход, оснащённые лазерными пушками. По нашим сведениям, вертушек у них девять – сейчас две долой. Если удастся захватить ещё одну, шансы на удачу возрастут вдвое.
   – Подошли к главному, а? – осклабился Бату. – Давай.
   – Ещё нет, – возразил Вадим. – Должен предупредить, пока мы видим лишь верхушку айсберга, о прочем остаётся гадать. Шершни отлавливают серков – зачем? Какое применение они нашли спецам? Насколько тесно завязаны с Мстителями? И наконец, где научились так лихо пробивать ходы в любом грунте?.. Знаете, что весь город изрыт их тоннелями? И почему Шершни ещё не добрались до вас? Сейчас бы уже нечего было обсуждать и некому. В любой момент они могут переключиться на Глав.
   – Хватит пугать! – рявкнул Гош. – Дело говори!
   И чавкающий каган кивнул, подтверждая: заждались, мол.
   – Итак, цель, – сказал Вадим. – Не мне и не вам объяснять, сколько крови попортили Шершни в Свободном Мире, прежде чем мы наткнулись на их базу – если не единственную, то основную. Может, ещё не поздно покончить с ними, объединив усилия. Если кто-нибудь считает, что проблему можно решить средствами менее радикальными, чем массированный набег, пусть выскажется сейчас.
   На этот раз все промолчали с редким единодушием.
   – Стало быть, дело за малым: распределить обязанности и согласовать время, – заключил он. – Как понимаю я и, наверно, все вы, общего руководства у нас не получится – ведь ни один из Глав не подчинится другому даже ради спасения души!
   – Кстати, о времени, – заговорил Винт. – Почему именно середина ночи?
   – Потому что для Шершней – это пик активности. Как я говорил, у них не менее семи вертушек, и в каждой – человек шесть, как минимум. Ещё пара дюжин следует за «воронами» низами, остальным тоже хватает забот – вот и прикиньте. По-вашему, лучше сунуться в Гнездо, когда Рой будет в сборе?
   – Выходит, захватить базу – половина дела? – уточнил Винт. – А затем придётся встречать возвращенцев?
   – Если не наломаем дров при захвате, дальше пойдёт проще: ведь «вороны» будут возвращаться по одному. Без особой нужды они с базой не контактируют – конспирация, сами понимаете.
   – А не проще сбивать их при подлёте?
   Вадим содрогнулся, хотя ждал этого вопроса. Действительно, чего им беспокоиться о захваченных спецах?
   – У тебя что, недобор по сдаче лома? – опередил с ответом Гош. – Тоже, пионьер!.. Лично мне вертушки нужны целыми.
   – А мне – груз, – жёстко добавил Вадим. – Хочу предупредить особо: если кому вздумается его кантовать, немедленно исключу виновника из союзников – со всеми вытекающими последствиями. Уж лучше тогда сразу выйти из игры.
   – Работорговля, – хищно осклабился Бату. – Должно, прибыльное дело!
   Покончив с ножкой, он приложился к глиняному жбану с кумысом, выставленному радушными росичами. Памятуя о давнем крымском опыте, Вадим не решился б его пробовать, но духом от жбана тянуло отменно гнилостным. И кагану, похоже, нравилось.
   – Если работорговля, то довольно странная – судя по подбору товара, – откликнулся Вадим. – Вообще тут никакой ясности. Кажется, Шершни поставляют сюда «химию», оружие, транспорт, даже еду – а взамен что? Тоже оружие, произведённое на крепостных заводах? Или нашу загадочную электронику, нацеленную невесть на что? Или человечьи органы, торговлей которых нас стращали когда-то? Никто в точности не знает.
   – Меня больше интересует канал, по которому это курсирует, – заявил Брон. – Как бы наложить на него руку?
   – И ещё вопросец, – проворчал Гош. – Как будем делить добычу?
   – Предлагаю сначала её захватить, – поспешил вмешаться Вадим. – А уж потом – хоть монетку подбрасывайте, хоть стенка на стенку! Без Шершней вы как-нибудь разберётесь.
   – Собственно, почему «вы»? – сразу ухватился Винт. – Разве вы сами в делёжке не будете участвовать?
   – И куда спешите? – вздохнул Вадим. – До делёжки дожить надо… Ну хорошо, меня интересуют люди и знания. Устраивает такой ответ?
   – Люди как товар? – уточнил скрупулёзный Винт.
   – Как поставщики органов! – вскипел Вадим, всё-таки не сдержавшись. – Ау, парни, вы не слишком увлеклись? Это Свободный мир или вы уже готовы сорваться в работорговлю?.. Ладно, закрыли тему, – оборвал он себя. – Поговорим о распределении ролей… Брон?
   – Как понимаю, требуется группа для проникновения и захвата, – отозвался тот. – Человек пятнадцать-двадцать, так? Берусь её укомплектовать.
   – А почему ты? – сейчас же спросил Бату.
   – Причин несколько, – охотно объяснил князь. – Во-первых, у меня лучшие поединщики (каган недоверчиво хмыкнул) и самые крупные парни, которым проще сойти за Шершней. Во-вторых, я уже обзавёлся вертушкой (теперь Вадим крякнул, но промолчал), а значит, смогу захватить вторую – не отдавать же их тебе? В-третьих, нам с Вадом поладить всё-таки проще, а без его команды, сам понимаешь, в Гнездо лучше не соваться. – Брон благодушно улыбнулся и добавил: – Не переживай, всё равно ж твои нукеры перекроют выходы, так что делёжка состоится при любой погоде – чего б мы там, внизу, ни захватили.