Касслер Клайв. Сахара

   – Надеюсь, вы отвлекли меня от делового совещания с мсье Массардом не по пустякам, а по действительно серьезной причине, как вы сообщили в своем послании, – холодно произнес генерал.
   Манса проворно отдал честь и начал торопливо, но с кучей подробностей, преувеличивая и привирая, излагать сообщение Батутты о планах группы Всемирной организации здравоохранения ООН, однако ни разу при этом не упомянув имени капитана.
   Казим слушал с возрастающим интересом. Его темные глаза еще больше помрачнели, невидяще глядя на поблескивающие в воде блики огней плавучего дома. По лицу пробежала тень беспокойства, быстро сменившаяся жесткой улыбкой.
   После того как Манса закончил рассказ, Казим спросил:
   – Когда Хоппер и его караван собираются вернуться в Тимбукту?
   – Если они выедут завтра утром, то должны прибыть ближе к вечеру.
   – Времени более чем достаточно, чтобы расстроить планы доброго доктора. – Он холодно заглянул в глаза Мансы. – Я уверен, ты проявишь искреннее разочарование и максимум сочувствия, когда Хоппер объявит тебе о неудаче с исследованиями.
   – Я выкажу все свои дипломатические способности, – заверил Манса.
   – А его самолет и экипаж все еще на аэродроме в Тимбукту?
   Манса кивнул:
   – Пилоты остановились в гостинице «Азалай».
   – Так ты говоришь, что Хоппер собирается выплатить им дополнительную премию, чтобы они приземлились в пустыне дальше к северу?
   – Да, так он сказал своим коллегам.
   – Мы должны проконтролировать финансовое положение экипажа.
   – Вы желаете, чтобы я предложил пилотам больше, чем Хоппер?
   – И в самой твердой валюте, – усмехнулся Казим. – Убейте их.
   Манса ожидал подобного приказа и поэтому нисколько не удивился:
   – Слушаюсь, мой генерал.
   – И замените их пилотами из наших военных, да так, чтобы они были похожи комплекцией и внешностью.
   – Гениальный план, мой генерал.
   – А также проинформируйте доктора Хоппера, что я настаиваю на том, чтобы капитан Батутта сопровождал их до Каира в качестве моего личного представителя. Он и проследит за всей операцией.
   – А что прикажете передать нашим пилотам?
   – Прикажите им, – сказал Казим, злобно сверкнув глазами, – чтобы они высадили доктора Хоппера и его группу в Асселаре.
   – В Асселаре?!
   Язык Мансы вытолкнул это зловещее название с таким отвращением, словно оно было пропитано кислотой.
   – Но Хоппер и его группа наверняка будут убиты одичавшими мутантами Асселара, как и участники того сафари.
   – На все воля Аллаха, – бесстрастно отозвался Казим.
   – А если в силу каких-то непредвиденных причин они выживут? – осторожно поинтересовался Манса.
   На лице Казима появилось дьявольское выражение, заставившее Мансу затрепетать. Генерал коварно улыбнулся, и в его темных глазах отразилось холодное удовольствие.
   – На этот случай у нас в запасе всегда имеется Тебецца.

Часть вторая
Мертвая земля

15

   75 мая 1996 года
   Нью-Йорк
   Мужчина, одетый как хиппи шестидесятых годов, стоял, прислонившись спиной к многоместному фургону-джипу «Вагонер», на окраине аэродрома Флойд-Беннет, что на берегу залива Ямайка, штат Нью-Йорк. Сквозь зеленые стекла очков он наблюдал, как из легкого утреннего тумана вынырнул бирюзовый самолетик. Машина пробежала по бетонке и остановилась метрах в десяти от него. Мужчина выпрямился, когда из реактивного самолета, принадлежащего НУМА, вышли Сэндекер и Чэпмен, и направился к ним навстречу.
   Адмирал заметил автомобиль и удовлетворенно кивнул. Он ненавидел казенные лимузины и добился того, чтобы лично ему и всем прочим сотрудникам руководящего звена выделили полноприводные служебные автомобили. Он улыбнулся одетому в джинсовую куртку фирмы «Ливайс» и с конским хвостом на голове человеку – директору компьютерного центра НУМА. Хайрем Йегер был единственным в руководстве конторы Сэндекера, игнорировавшим официальные костюмы.
   – Благодарю тебя, Хайрем, что заехал за нами. И прости, что вытащил тебя ненадолго из Вашингтона.
   Йегер подошел к нему и протянул руку.
   – Не беспокойтесь, адмирал. Мне не помешает немного отдохнуть от моих машин.
   Затем, вскинув голову, он заглянул в лицо доктору Чэпмену:
   – Как прошел полет из Нигерии, Дарси?
   – Потолок салона оказался слишком низким, а мое сиденье слишком узким, – пожаловался великан-токсиколог. – И в довершение ко всему адмирал обыграл меня в джин-рамми со счетом десять – четыре.
   – Давайте я помогу донести ваш багаж до автомобиля, и поедем в Манхэттен.
   – Тебе удалось договориться о встрече с Галой Камиль? – спросил Сэндекер.
   Йегер кивнул:
   – Сразу же, как вы по радио сообщили о времени вашего прибытия, я позвонил в штаб-квартиру ООН. Генеральный секретарь из-за этого даже изменила свое расписание. Ее секретаршу, кстати, крайне удивило, что госпожа Камиль сделала это ради вас.
   Сэндекер улыбнулся:
   – Мы тоже имеем кое-какое влияние.
   – Она встречается с нами в десять тридцать.
   Адмирал посмотрел на свои часы:
   – Еще полтора часа. Достаточно, чтобы слегка перекусить и выпить чашечку кофе.
   – Полезное дело, – промычал Чэпмен в промежутке между зевками. – Я немного проголодался.
   Йегер проехал по дороге из аэропорта, обсаженной деревьями, и повернул на Кони-Айленд авеню, где и обнаружилась закусочная. Они разместились в отдельной кабинке и подозвали официантку, которая, не таясь, ошеломленно уставилась на огромную фигуру доктора Чэпмена.
   – Что желают джентльмены?
   – Лососину, сырники и пару тостов, – заказал Сэндекер.
   Чэпмен выбрал пастрами и попросил двойную порцию яичницы с беконом, в то время как Йегер ограничился ломтиком фруктового рулета. Каждый был занят своими мыслями, пока официантка не принесла кофе. Сэндекер размешал в своей чашечке кубик льда, чтобы охладить напиток, а затем откинулся спиной на стенку кабинки.
   – Что могут поведать твои электронные малыши о красных волнах? – спросил он Йегера.
   – Перспективы вырисовываются довольно мрачные, – сообщил компьютерный эксперт, поигрывая вилкой. – Я постоянно получаю спутниковые фото, где виден их непрерывный рост, масштабы которого поражают воображение. Похоже на старую байку о пенни, который удваивается каждый день, чтобы к концу месяца сделать тебя миллиардером. Красная волна у берегов Западной Африки расширяется, увеличиваясь вдвое каждые четыре дня. На четыре часа сегодняшнего утра она занимала площадь в двести сорок тысяч квадратных километров.
   – Или сто тысяч квадратных миль, – перевел Сэндекер в старую систему измерения.
   – С такими темпами она покроет целиком Южную Атлантику за три-четыре недели, – подсчитал Чэпмен.
   – Вы отыскали причину? – спросил Йегер.
   – Вероятно, это какое-то мёталлоорганическое соединение, которое способствует мутации динофлагеллатов, составляющих сущность красной волны.
   – Мёталлоорганическое?
   – Комбинация металла и органического вещества, – пояснил Чэпмен.
   – А как насчет отдельных компонентов, составляющих его?
   – Пока никак. Мы проверили дюжины загрязнителей, но ни один из них определенно не является причиной. На настоящий момент мы можем лишь предполагать, что этот металлический элемент каким-то образом соединяется с синтетическими компонентами или химическими побочными продуктами, сбрасываемыми в реку Нигер.
   – Которые также могут быть продуктами отходов какого-нибудь экзотического биотехнологического исследования, – предположил Йегер.
   – Никаких экзотических биотехнологических исследований в Западной Африке не проводится, – решительно заявил Сэндекер.
   – Во всяком случае, эта неустановленная дрянь действует как возбудитель, – продолжил Чэпмен, – почти как гормон, который приводит как к их невероятному количественному росту, так и к их токсичности.
   Пока официантка расставляла на столе тарелочки с заказами, разговор временно увял. Затем она ушла и, вернувшись с кофейником, вновь разлила по чашкам кофе.
   – А если проверить бактериальную реакцию на эти загрязненные воды? – спросил Йегер.
   – Сточные воды действительно являются питательной средой для водорослей, как навоз – для сельскохозяйственных культур на суше, – подтвердил Чэпмен. – Но не в данном случае. То, с чем мы имеем дело, это такая экологическая катастрофа, к которой не может и близко подвести ни один из производимых человеком органических отходов.
   Сэндекер намазал тост маслом, водрузил сверху кусок лососины и смачно захрустел, время от времени отхлебывая свой охлажденный кофе.
   – Так что пока мы сидим здесь и работаем челюстями, красная волна перерастает в такое бедствие, по сравнению с которым поджог иракцами кувейтских нефтяных промыслов в тысяча девятьсот девяносто первом году выглядит столь же безобидным, как бойскаутский костер.
   – И мы ничем не можем остановить ее, – признался Чэпмен. – Без соответствующих анализов проб воды я могу только абстрактно рассуждать на тему химических составляющих. И пока Руди Ганн не отыщет иголку в стоге сена и того, кто положил ее туда, руки у нас связаны.
   – Ну и каковы последние слухи? – спросил Йегер.
   – Слухи о чем? – невнятно проговорил Сэндекер, заглатывая очередной кусок бутерброда.
   – О наших трех друзьях на Нигере, – ответил Йегер, раздраженный показным равнодушием Сэндекера. – Ведь поступление телеметрических данных от них внезапно прекратилось еще вчера.
   Адмирал оглядел закусочную, чтобы убедиться, что никто не слышит их:
   – Они оказались вовлечены в небольшую стычку с двумя канонерками и вертолетом военно-морских сил Бенина.
   – В небольшую стычку?! – недоверчиво воскликнул Йегер. – Как же, черт побери, эта произошло? Они не ранены?
   – Мы можем только предполагать, что они пребывают в добром здравии, – сдержанно ответил Сэндекер. – Их чуть не захватили. И чтобы продолжить реализацию программы, они были вынуждены вступить в сражение. А во время схватки их оборудование, должно быть, немного пострадало.
   – Так вот почему отказала вся их телеметрия, – протянул Йегер, успокаиваясь.
   – Спутниковые снимки, полученные Управлением национальной безопасности, – продолжал Сэндекер, – показывают, что они разнесли к чертям оба корабля и вертолет противника и невредимыми пересекли границу Мали.
   Йегер обмяк на своем сиденье, внезапно потеряв аппетит.
   – Им никогда не выбраться из Мали. Я провел компьютерное исследование малийского правительства. Их военный лидер – самый грубый нарушитель человеческих прав в Западной Африке. Питт и остальные будут захвачены и повешены на ближайшей пальме.
   – Именно поэтому мы и встречаемся с Генеральным секретарем ООН, – сказал Сэндекер.
   – Что же она может сделать в этой ситуации?
   – ООН – единственная возможность извлечь оттуда нашу группу и собранные ею данные в целости и сохранности.
   – И почему это мне начинает казаться, что наши исследования на реке Нигер не были санкционированы? – вкрадчиво спросил Йегер.
   – Мы не смогли убедить политиков в неотложности этого дела, – огорченно сообщил Чэпмен. – Они продолжали настаивать на создании специального комитета для рассмотрения этой проблемы. Можете в это поверить? В то время как мир на грани исчезновения, наши прославленные и нами же избранные чинуши, чтобы придать себе значимости, сдвигают в кучку свои высокопоставленные кресла и начинают петь хором.
   – Дарси имел в виду, – пояснил Сэндекер, улыбаясь бурному потоку проклятий, изрыгаемых Чэпменом, – что мы рассказали об опасности президенту, государственному секретарю и некоторым членам Конгресса. И все они, как один, наотрез отказались выкручивать руки западно-африканским лидерам, чтобы те позволили нам произвести хотя бы анализ речной воды.
   Йегер в упор уставился на него:
   – Так вот почему, вы решили отправить Питта, Джордино и Ганна тайно!
   – Другого выхода не было. И времени остается все меньше. Нам пришлось обойти наше правительство. Если об этой операции узнают, мою задницу окунут в соляную кислоту.
   – Да, дело обстоит еще хуже, чем я предполагал.
   – Почему мы и собираемся прибегнуть к услугам ООН, – сказал Чэпмен. – Без их помощи у Питта, Джордино и Ганна слишком большие шансы угодить в малийскую тюрьму и никогда оттуда не выйти.
   – И данные, в которых мы так отчаянно нуждаемся, – заключил Сэндекер, – исчезнут вместе с ними.
   Йегер выглядел шокированным:
   – Вы пожертвовали ими, адмирал. Вы добровольно пожертвовали нашими лучшими друзьями!
   Сэндекер ответил ему твердым взглядом:
   – Ты думаешь, мне не пришлось побороться с дьяволом, принимая это решение? Просчитай ставки, стоящие на кону в этой игре, и скажи честно, кому другому ты доверил бы это задание? Кого бы ты отправил вверх по Нигеру?
   Прежде чем ответить, Йегер с минуту потирал виски:
   – Что ж, вы правы. Они самые лучшие. Если кто и сумеет совершить невозможное, так это Питт.
   – Я рад, что ты согласен с нами, – резко сказал Сэндекер и вновь посмотрел на часы. – Пожалуй, нам лучше расплатиться и двинуться в путь. Я не хотел бы заставлять ждать госпожу Генерального секретаря. Тем более что мне почти наверняка придется встать перед ней на колени и молить о спасении их заблудших душ.

* * *

   Египтянка Гала Камиль, Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, несмотря на свои сорок семь лет, обладала красотой и таинственностью Нефертити. Запоминающиеся черные глаза, черные как смоль волосы, плавно спускающиеся на плечи, утонченные черты лица и безупречное телосложение с первого взгляда поражали воображение каждого, кто имел счастье познакомиться с ней. Тяжкое бремя обязанностей не отразилось на ее красоте и моложавости. Даже строгий официальный костюм выгодно подчеркивал ее высокий рост и стройность фигуры.
   Когда Сэндекера и его спутников препроводили в кабинет госпожи Камиль в штаб-квартире ООН, она поднялась и вышла из-за стола.
   – Рада вновь вас видеть, адмирал Сэндекер.
   – А для меня это просто удовольствие, мадам секретарь, – расцвел Сэндекер, что происходило с ним всегда в присутствии красивых женщин. – Спасибо, что согласились принять меня.
   – Вы изумительны, адмирал. И совсем не меняетесь с годами.
   – А вы еще больше помолодели.
   Госпожа Камиль одарила его очаровательной улыбкой:
   – Оставим комплименты. У нас обоих прибавилось морщинок. Ведь прошло столько времени.
   – Почти пять лет.
   Тут Сэндекер повернулся и представил Чэпмена и Йегера.
   Гала лишь на мгновение задержала свое внимание на габаритах Чэпмена и одеянии Йегера – слишком многих людей из сотен стран повидала она на своем веку. Изящным жестом она указала на стоящий у стены диван:
   – Прошу вас, присаживайтесь.
   – Я буду краток, – без вступления начал Сэндекер. – Мне нужна ваша помощь в безотлагательном деле, касающемся экологической катастрофы, представляющей угрозу самому существованию человеческой расы.
   Гала скептически взглянула на него темными глазами:
   – Вы сделали очень серьезное заявление, адмирал. И если речь идет всего лишь об очередном пророчестве по поводу глобального потепления, то у меня на это иммунитет.
   – Тут кое-что похуже, – серьезно сказал Сэндекер. – Уже к концу этого года от большей части населения Земли останется только память.
   Гала разглядывала лица мужчин, сидящих напротив нее. Их лица были суровы и мрачны. И она начинала им верить. Хотя сама не понимала точно – почему. Просто она достаточно хорошо знала Сэндекера и была уверена в том, что он не тот человек, который будет призывать в свидетели небеса и бить себя в грудь, если не убежден в своей правоте на сто процентов и не имеет надежных научных доказательств.
   – Пожалуйста, продолжайте, – лаконично попросила она.
   Сэндекер вовлек в беседу Чэпмена и Йегера, которые доложили, с цифрами в руках, о бурно разрастающейся красной волне. Минут через двадцать Гала извинилась и нажала кнопку интеркома.
   – Сара, окажите любезность, свяжитесь с послом Перу и передайте ему, что у меня крайне важное дело и я прошу отложить нашу назначенную встречу на завтра на то же время.
   – Вы правильно оцениваете свое время и приоритеты, – одобрительно заметил Сэндекер.
   – Вы уверены в том, что эта угроза действительно так ужасна? – обратилась госпожа Камиль к Чэпмену.
   – Никаких сомнений. Если красная волна беспрепятственно распространится по всему океану, то перекроет поступление кислорода, необходимого для поддержания жизни на Земле.
   – И это без учета ее токсичности, – добавил Йегер, – которая наверняка станет причиной массовой гибели всех видов морских обитателей, а также любого животного или человека, соприкоснувшегося с ней.
   Гала взглянула на Сэндекера:
   – А что же ваш Конгресс и ваши ученые? Ведь это должно было обеспокоить как ваше правительство, так и все мировое сообщество.
   – Не обеспокоило, как видите, – поморщился Сэндекер. – Мы представили наши доказательства президенту и членам Конгресса, но бюрократическая машина крутится медленно. Никаких решений еще не последовало. Ужас ситуации до них просто не доходит. Они не в состоянии осознать, что время – это такая субстанция, которая может сократиться так же резко и безвозвратно, как, скажем, популяция осетровых в Каспийском море.
   – Разумеется, мы провели соответствующие исследования силами наших специалистов – океанологов и экологов, – сказал Чэпмен. – Но, пока мы точно не установим причину этой океанической заразы, вряд ли кто-нибудь из нас сможет придумать необходимое противоядие.
   Гала молчала. Нелегко было привыкнуть к мысли, что апокалипсис грядет и ждать его осталось совсем недолго. Тем более что она не обладала реальной властью. Ее пост Генерального секретаря ООН можно было смело сравнить с троном королевы, не имеющей подданных. В ее обязанности входило только следить за проведением множества торговых и гуманитарных программ и акций.
   Придя наконец к решению, госпожа Камиль испытующе взглянула на Сэндекера:
   – Просто не представляю, чем еще я могу вам помочь, кроме как обещать всемерное сотрудничество организации, осуществляющей программу охраны окружающей среды под эгидой ООН.
   В тиши кабинета голос адмирала, низкий и напряженный, звучал размеренно и отчетливо:
   – Я отправил вверх по реке Нигер специальное судно с группой моих сотрудников, поручив им проанализировать пробы воды и установить источник загрязнения до того, как красная волна окончательно выйдет из-под контроля и разольется по всем океанам планеты.
   Темные глаза Галы смотрели холодно и проницательно.
   – Так это ваше судно потопило бенинские канонерки? – спросила она.
   – Ваша разведка хорошо работает.
   – Я получаю краткие отчеты со всего мира.
   – Да, это было судно НУМА, – признал Сэндекер.
   – И вы, надо полагать, слышали, что в этом сражении был убит главнокомандующий военно-морских сил Бенина, он же родной брат президента страны?
   – Я слышал.
   – И, насколько я осведомлена, над вашим судном развевался французский флаг. Вы отдаете себе отчет, что осуществление вашей тайной и грязной операции под чужим флагом может привести к аресту и расстрелу вашего экипажа западноафриканцами по обвинению в шпионаже?
   – Мои люди сознавали опасность и пошли на нее добровольно. Они понимают, что на счету каждый час, пока красная волна не достигла такого объема, что наша технология уже не сможет уничтожить ее.
   – Они еще живы?
   Сэндекер кивнул:
   – Несколько часов назад, идя по следам загрязнения, они пересекли границу Мали и невредимыми добрались до города Гао.
   – А кто еще знает об этом?
   Сэндекер кивком указал на Чэпмена и Йегера.
   – Мы трое и люди на судне. А вне стен НУМА – только вы.
   – Глава малийской службы безопасности генерал Казим отнюдь не дурак. Он наверняка уже знает о сражении с военно-морскими силами Бенина, а агенты разведки, несомненно, уведомят его, что виновники находятся в его стране. Их могут арестовать в любую минуту.
   – Это и является главной причиной моего визита к вам, мадам секретарь.
   «Так вот оно что», – подумала Гала.
   – И чего же вы хотите от меня, адмирал?
   – Вашей помощи в спасении моих людей.
   – Так я и думала, что этим кончится.
   – Жизненно важно, чтобы они были спасены сразу же, как только определят причину загрязнения.
   – Мы отчаянно нуждаемся в данных их анализа, – решительно заявил Чэпмен.
   – Иначе говоря, на самом деле вы хотите спасти только данные, – сухо заметила госпожа Камиль.
   – У меня нет привычки бросать без помощи отважных ребят! – рассердился Сэндекер, выпячивая вперед подбородок.
   Гала отрицательно покачала головой:
   – Извините, джентльмены, я понимаю ваше отчаяние. Но я не имею права рисковать репутацией возглавляемой мною организации, злоупотребляя своей властью для прикрытия незаконной международной операции вне зависимости от того, какое значение может иметь ее успешное завершение для всего человечества.
   – А если я назову вам имена тех людей, которых надо спасти? Между прочим, они вам хорошо известны, мадам секретарь. Это Дирк Питт, Ал Джордино и Руди Ганн.
   На какое-то мгновение зрачки ее изумленно расширились, затем она как-то обмякла в своем кресле и закрыла глаза, мысленно перенесясь в не такое уж далекое прошлое.
   – Вы мошенник и мерзкий шантажист, адмирал, – тихо произнесла Гала Камиль после долгой паузы. – Посылая их на почти верную смерть, вы заранее просчитали, что сможете в случае чего использовать и меня.
   – Я планировал не теннисный турнир с участием знаменитостей, – решительно возразил Сэндекер. – Я всего лишь собираюсь предотвратить бесчисленные человеческие жертвы.
   – Но тем не менее целите прямо в сердце, не так ли?
   – Когда это необходимо.
   Брови Чэпмена поползли вверх.
   – Боюсь, я ничего не понимаю в вашем разговоре.
   Гала заговорила, глядя в пространство:
   – Лет пять назад трое мужчин, которых адмирал отправил вверх по Нигеру, дважды спасали меня от наемных убийц. В первый раз это произошло в горах близ Брекенриджа, штат Колорадо; во второй – в заброшенном руднике на склоне глетчера на берегу Магелланова пролива. И сегодня мистер Сэндекер взывает к моей совести, чтобы я отплатила им тем же.
   – Мне кажется, я припоминаю, – кивнул Йегер. – Это было во время охоты за сокровищами Александрийской библиотеки.
   Сэндекер встал, прошел вперед и сел рядом с ней:
   – Вы поможете нам, мадам секретарь?
   Она сидела неподвижно, словно статуя, а затем попыталась заговорить. Дыхание ее казалось слабым и неглубоким. Наконец она медленно повернулась и посмотрела в глаза адмиралу.
   – Хорошо, – сказала она тихо. – Я обещаю использовать все свое влияние для спасения ваших друзей. Но хотелось бы надеяться, что мы не опоздали и они еще живы.
   Сэндекер отвернулся. Ему не хотелось, чтобы она заметила облегчение в его глазах.
   – Благодарю вас, мадам секретарь. Я ваш должник. Я ваш неоплатный должник.

16

   – Никаких признаков жизни?
   Гримз покосился на развалины Асселара:
   – Ни собаки, ни козла.
   – Деревня выглядит определенно вымершей, – сказала Ева, щуря глаза от солнца.
   – Мертвее, чем лягушка, раздавленная на шоссе, – пробормотал Хоппер, вглядываясь в бинокль.
   Они стояли на пустынной каменистой возвышенности, разглядывая Асселар. Единственным признаком, указывающим на присутствие людей, были следы покрышек, ведущих к деревне с северо-востока. У Евы возникло ощущение, что у ее ног раскинулся древний город, заброшенный в незапамятные времена. Все чувства ее обострились; от жуткой тишины, нависшей над этим зловещим местом, томительно засосало под ложечкой.
   Хоппер обратился к Батутте:
   – Очень любезно с вашей стороны, капитан, что вы сотрудничаете с нами и даже позволили нам приземлиться здесь, но очевидно, что это селение давно заброшено и опустело.
   Сидя за рулем открытого «мерседеса», Батутта невинно пожал плечами:
   – Караванщики из соляных копей у Тауденни сообщили о вспышке болезни в Асселаре. Больше мне вам сказать нечего.
   – Ну, если мы здесь кое-что посмотрим, от нас не убудет, – сказал Гримз.
   Ева согласно кивнула:
   – Надо взять пробу воды из колодца, чтобы удостовериться в ее безопасности.
   – Если вы желаете идти туда, – сказал Батутта, – то я вернусь к самолету и привезу ваших помощников.
   – Это было бы очень любезно с вашей стороны, капитан, – согласился Хоппер. – Можете заодно перевезти и наше оборудование.
   Не проронив ни слова в ответ, Батутта развернулся в туче пыли и помчался к стоящему вдали самолету, без труда приземлившемуся на длинной ровной полосе каменистой почвы.
   – Чертовски странно, что он вдруг стал таким любезным, – проворчал Гримз.
   Ева согласно кивнула:
   – Слишком любезным, сказала бы я.
   – Меня это не очень волнует, – отозвался Гримз, всматриваясь в молчаливую деревню, – но если бы это был американский фильм-вестерн, то я бы сказал, что мы направляемся в засаду.
   – Ну, засада или нет, – невозмутимо сказал Хоппер, – но давайте сходим и отыщем каких-нибудь здешних обитателей.