Касслер Клайв. Сахара

   – У нас действительно много общего, – спокойно сказал Питт. Он перекатился на бок и указал рукой на какое-то строение примерно в шести километрах на восток, недалеко от железной дороги. – Видишь тот старый заброшенный форт?
   Джордино кивнул:
   Никаких ассоциаций не вызывает?
   – А как же. «Бо Жест»^[16], Гэри Купер, французский Иностранный легион и еще много чего.
   – Вот от него Форт-Форо и получил свое название, – сказал Питт. – И стены его от железной дороги отстоят всего лишь на сто метров. Как только стемнеет, для укрытия переберемся туда, прежде чем заберемся на прибывающий поезд.
   –Я уже заметил, что они слишком быстро едут по рельсам, чтобы на них мог забраться даже профессиональный бродяга.
   – Благоразумие и терпение, юноша. Локомотивы начинают замедлять ход непосредственно перед старым фортом. А затем они вообще начинают тащиться еле-еле, когда состав втягивается в сортировочную, сильно смахивающую на КПП.
   Джордино внимательно осмотрел эту сортировку, мимо которой проходили все составы, прежде чем отправиться дальше.
   – Десять центов против доллара, что целая армия охранников осматривает каждый загруженный вагон.
   – Вряд ли они так уж ревниво относятся к своим обязанностям. Обследование сотен вагонов, наполненных дерьмом токсичных отходов, уж точно не та работа, в которую человек вкладывает свои душу и сердце. Кроме того, какой же дурак зайцем поедет сюда?
   – Действительно, это только тебе могло прийти в голову, – строго сказал Джордино.
   – Я всегда готов выслушать любые твои предложения, как нам проскользнуть мимо заборов под током, доберманов, прожекторов и патрульных автомобилей.
   Джордино собирался посмотреть на Питта долгим и сердитым взглядом, но напрягся и повернул голову к небу, в направлении шума винта приближающегося вертолета.
   Питт тоже посмотрел вверх. Вертолет летел с юга и теперь находился прямо над ними. Это была не военная машина, а гражданская модель с красивыми и плавными обводами и с легко различимым названием «Массард энтерпрайзиз» на фюзеляже.
   – Проклятие! – выругался Джордино. Он глянул на кучу песка, которым они забросали «вуазен». – Чуточку пониже, и он сдует песок с автомобиля.
   – Если только пройдет прямо над ним, – сказал Питт. – Заройся поглубже и не шевелись.
   Настороженный взгляд мог бы заметить их, обратить внимание на подозрительную песчаную дюну странной формы, но пилот все свое внимание сконцентрировал на посадочной площадке у главной конторы сооружения и не разглядывал потревоженные пески или формы дюн. Единственный пассажир вертолета был занят изучением какого-то финансового отчета и в окно не глядел.
   Вертолет перемахнул через них, мягко пошел на посадку, опустился на площадку, подрожал несколько минут, а затем застыл на бетоне. Еще через несколько минут остановился винт, открылась пассажирская дверца, и на площадку выбрался какой-то человек. Даже на расстоянии в полкилометра и без бинокля Питт безошибочно догадался, что это за фигура так энергично шествует к офисному зданию.
   – Я думаю, наш друг прибыл поохотиться на нас, – сказал он.
   Джордино приставил ладони к глазам чашечками и прищурился.
   – Слишком далеко, чтобы сказать с уверенностью, но я думаю, что ты прав. Жаль, что он не привез с собой ту пианистку из плавучего дома.
   – Никак не можешь забыть ее?
   Джордино с выражением невыразимой муки посмотрел на Питта:
   – Почему это я должен ее забывать?
   – Да ведь ты даже не знаешь ее имени.
   – Любовь зла, – уныло вздохнул Джордино.
   – Лучше умерь свои любовные порывы, и давай отдохнем до ночи. Нам предстоит запрыгнуть на поезд.
   Следуя бывшим речным руслом Од Зарит, петляющим в разные стороны, они не стали искать колодец, указанный старым старателем. Безалкогольные напитки уже иссякли, а запас воды сократился до двух литров. Но они поделили и выпили ее всю, чтобы не допустить обезвоживания, в надежде обнаружить какой-нибудь источник воды рядом с сооружением.
   Оставив «вуазен» в маленькой ложбинке в километре южнее заброшенного форта у железной дороги, они закопались в песок под автомобилем, что хоть немного спасало от изнуряющей жары. Джордино быстро вырубился, но Питта одолела такая усталость, что он даже не смог уснуть.
   Ночь быстро расползалась по пустыне. Наступили короткие сумерки перед тьмой и странная тишина, нарушаемая лишь слабым звуком от остывающего мотора «вуазена». Сухой пустынный воздух освобождался от жары и дневного порхающего песка, и на обсидиановом небе засияло море звезд. Они сияли так отчетливо и ясно, что Питт мог на самом деле отличать красные от голубых и зеленых. Ему еще не приходилось видеть так отчетливо всю глубину космоса, даже в открытом море.
   Они в последний раз упрятали машину в ложбине и при свете звезд, крадучись, направились к форту, тщательно заметая следы по ходу пальмовыми листьями. Пройдя мимо старого кладбища легиона, они двинулись вдоль могучих стен высотой десять метров, пока не оказались у главных ворот. Гигантские деревянные створки ворот, выбеленные солнцем, были слегка приоткрыты. Они вошли и оказались на темном и пустынном плацу.
   Не требовалось большого воображения, чтобы представить себе призрачные подразделения французского Иностранного легиона – бесстрашных пехотинцев, застывших по стойке «смирно» в своих голубых кителях, помятых белых брюках и белых кепи, прежде чем выступить маршем в пылающие пески сражаться с ордами туарегов.
   На самом деле бывший аванпост был сравнительно невелик, хотя по меркам французского Иностранного легиона считался самым мощным в этих краях. Стены, каждая длиной в тридцать метров, образовывали четкий квадрат. Они были добрых три метра толщиной у основания, с бастионами наверху, стоящими в шахматном порядке для прикрытия защищающихся. Все это сооружение без труда могли удержать пятьдесят человек.
   Налицо были все признаки заброшенности: на земле и в бараках казарм был разбросан мусор, оставшийся как от ушедших французских войск, так и от бродяг, спасавшихся в этих стенах от песчаных бурь. У одной из стен были сложены строительные материалы, оставленные рабочими при строительстве железной дороги: бетонные железнодорожные шпалы, различные инструменты, несколько бочек дизельного топлива и погрузчик с вилами, выглядевший вполне прилично.
   – Как бы тебе понравилось жить в этом месте годами? – поинтересовался Джордино.
   – Через неделю подох бы от тоски, – откликнулся Питт, осматривая форт.
   Время в ожидании поезда тянулось мучительно медленно. Шансы на то, что открытое Ганном вещество, способствующее росту красных волн, просачивается именно из этого предприятия по детоксификации отходов солнечной энергией, расценивались друзьями в диапазоне от хороших до блестящих. После столкновения с Массардом Питт понял, что если просто прийти сюда, постучать в дверь и приветливо потребовать провести инспекцию этого сооружения, то вряд ли тебя встретят с распростертыми объятиями и сердечными рукопожатиями. И, для того чтобы добыть точные доказательства, придется пробраться туда, извиваясь червями.
   От Форт-Форо веяло чем-то зловещим. По всей видимости, это «что-то» возникло не только от уничтожения миллионов тонн токсичных отходов. Надо всего лишь прорваться сквозь то, что лежит на поверхности, подумал Питт, и мы увидим то, что должны увидеть.
   Он прикинул, что их шансы прорваться через КПП, а затем обратно весьма ничтожны. И тут он уловил отдаленный звук. Джордино очнулся от легкой дремы и тоже услышал его.
   Они молча посмотрели друг на друга и поднялись на ноги.
   – Прибывающий поезд, – сказал Джордино.
   Питт посмотрел на светящийся циферблат своих «Докса».
   – Двадцать минут двенадцатого. Куча времени. Произвести инспекционный акт и смыться до рассвета.
   – Если только будет обратный рейс, – напомнил Джордино.
   – До сих пор они с точностью часового механизма гудели здесь каждые три часа. Массард любит порядок, как Муссолини. – Питт стоял, отряхивая песок. – Пора идти. Не хотелось бы остаться на пустых рельсах.
   – Я не против.
   – Только пригнись пониже, – предупредил Питт. – Пустыня отражает звездный свет, а пространство между фортом и рельсами открытое.
   – Я прошмыгну в ночи, как летучая мышь, – заверил его Джордино. – Но у какой-нибудь сумасшедшей клыкастой собаки или бдительного стража с автоматическим оружием может быть свое мнение на этот счет.
   – Мы должны подтвердить подозрения, что Форт-Форо – всего лишь личина, – решительно сказал Питт. – Кто-то из нас должен непременно сбежать и предупредить Сэндекера, если даже при этом придется одному пожертвовать собою ради другого.
   На лице Джордино отразилась задумчивость, и он, не говоря ни слова, внимательно посмотрел на Питта. И тут гудок ведущего дизельного локомотива возвестил о предстоящем прибытии очередного эшелона. Джордино кивнул в сторону железной дороги:
   – Нам лучше поспешить.
   Питт молча кивнул. Они вышли из больших ворот форта и побежали к рельсам.

33

   На полпути между фортом и железной дорогой стоял одинокий заброшенный грузовик «рено». Все, что можно было ободрать с корпуса и колес, уже исчезло. Шины и диски, мотор, трансмиссия и коробка передач, даже ветровые стекла и дверцы были сняты на запчасти или для продажи и увезены на верблюдах в Гао или Тимбукту каким-нибудь предприимчивым торговцем.
   Для Питта и Джордино, когда они сжались за грузовиком, чтобы не попасть в свет фар идущего впереди тепловоза, этот заброшенный объект в пустыне, забытый и ограбленный, был просто находкой. Он полностью укрывал их на то время, пока шел состав.
   Вращающийся прожектор над локомотивом освещал всю пустыню вокруг, выхватывая из тьмы каждый камешек и стебелек травы в радиусе километра. Сжавшись, друзья прятались от мощного луча, пока сцепка не прогрохотала мимо на скорости, которую Питт оценил приблизительно в пятьдесят километров в час. Машинисты, готовясь ко въезду на сортировку, начинали тормозить. Питт терпеливо ждал, пока скорость состава упадет. К тому моменту, когда последние платформы поравнялись с заброшенным грузовиком, скорость поезда составляла, по оценке Питта, примерно пятнадцать километров в час – достаточно низкая, чтобы успеть подбежать к составу и ухватиться за поручни.
   Друзья покинули безопасное укрытие за ободранным грузовиком и быстро одолели оставшиеся до железной дороги несколько метров, пригибаясь и осматривая плоские платформы, громыхающие к Форт-Форо с грузом огромных съемных контейнеров. Вот показался и последний вагон, не обычный служебный для поездной бригады, но бронированный, с башенками, из которых торчали тяжелые пулеметы. А ведь точно Массард руководит какой-то тайной операцией, подумал Питт. Вероятно, охрана состоит из профессиональных наемников, которым платят намного выше среднего.
   Зачем же такие предосторожности? Большинство правительств рассматривали химические отходы как досадную помеху. Диверсия или случайный разлив в середине этой пустыни прошли бы практически незамеченными средствами массовой информации или экологической общественностью. От кого же тогда охрана? Определенно, не от случайных грабителей или террористов.
   Если бы Питт имел сложившееся представление о характере Ива Массарда, то он мог бы предположить, что этот французский воротила подпевает и вашим и нашим, оплачивая как малийских мятежников, так и продажный режим Казима.
   – Надо попасть на вторую грузовую платформу перед бронированным вагоном, – сказал он Джордино. – На первую соваться не стоит – вдруг какой-нибудь стрелок заметит.
   Джордино кивнул:
   – Согласен. Контейнеры, которые ближе к охранникам, вряд ли осматривают так же тщательно, как те, что находятся дальше по ходу.
   Они выпрямились и рванули вдоль рельсов. Питт недооценил скорость – состав шел почти в два раза быстрее, чем они могли бежать. Но не было и мысли о том, чтобы остановиться и прекратить затею. Если они остановятся, охранники наверняка заметят их в свете прожектора, установленного в конце бронированного вагона и освещающего большую часть насыпи, за исключением узкой полоски, непосредственно примыкающей к рельсам.
   Они выкладывались полностью. Питт был выше и с более длинными руками. Он дотянулся до поручней, его с силой рвануло вперед, но он ловко извернулся и одним махом взлетел на платформу.
   А вот Джордино не хватило нескольких сантиметров, чтобы повторить прыжок напарника. Железнодорожное полотно состояло из гравия, бежать было тяжело. Он обернулся назад. После того как он упустил свой шанс, у него оставалась единственная надежда рискнуть и забраться на последнюю платформу перед охраняемым вагоном.
   Металлические скобы, ведущие на крышу грузового контейнера, приближалась со скоростью, которая показалась Джордино огромной. Он глянул вниз на стальные колеса, вращающиеся в пугающей близости. Теперь все зависело от глазомера, силы толчка при отрыве от земли и слепой удачи. Если он и сейчас промахнется, то либо попадет под колеса, либо будет застрелен охраной. Ни одна из этих перспектив его не прельщала.
   Когда платформа проносилась мимо, он ухватился за нижнюю скобу и вцепился в нее мертвой хваткой, отчаянно дрыгая ногами и пытаясь подтянуться. Оторвав левую руку, Джордино схватился ею за следующую ступеньку. Затем перенес туда и правую, поджал колени, поднял ноги и уперся ими в нижнюю.
   Питт несколько секунд переводил дыхание, прежде чем забраться на вершину контейнера. Только тут он огляделся и понял, что Джордино нет там, где он должен быть – карабкающимся по лесенке того же вагона. Питт посмотрел вниз, увидел темную фигуру, цепляющуюся за поручни следующего контейнера, и разглядел белеющее пятно искаженного от напряжения лица напарника.
   В беспомощном ожидании Питт наблюдал, как Джордино несколько секунд висел без движения, вцепившись в лесенку контейнера, в то время как платформа под ним громыхала и раскачивалась. Питт повернул голову и посмотрел вдоль состава. Ведущий локомотив был всего лишь в километре от въезда на КПП. Какое-то шестое чувство заставило Питта резко обернуться назад, и он замер.
   На маленькой платформе, возвышающейся в конце бронированного вагона, стоял охранник. Он стоял, держась руками за ограждение, и смотрел вниз на уносящуюся у него из-под ног пустыню. Охранник был явно занят какими-то своими мыслями, возможно вспоминал о своей далекой девушке. Стоит ему только обернуться, и с Джордино все будет кончено.
   Охранник выпрямился, затем повернулся и ушел назад в спасительную прохладу вагона.
   Джордино, не теряя времени, вскарабкался по лестнице на крышу контейнера и скорее упал, чем лег, прижавшись к ней всем телом и раскинув руки. Он лежал и тяжело дышал, обливаясь потом. Воздух был все еще душным, с примесью выхлопов дизельного топлива. Он вытер пот со лба и посмотрел на следующий вагон, где находился Питт.
   – Перебирайся! – заорал Питт сквозь грохот и стук колес.
   Осторожно встав на четвереньки, Джордино уставился вниз, на мелькающие под вагоном бетонные шпалы и рельсы. Он с минуту собирался с духом, затем встал, взял короткий разбег и прыгнул вперед. Его ноги не долетели до края около полуметра, и он руками уцепился за крышу. В надежде устремив взор в поисках руки помощи, он ее не увидел.
   Полностью уверенный в атлетических способностях друга, Питт спокойно изучал кондиционер, установленный на крыше и подающий внутрь холодный воздух во избежание воспламенения высокогорючих химических отходов во время путешествия через раскаленную пустыню. Сверхмощная модель, разработанная специально для борьбы с высокими температурами, он был снабжен небольшим газовым двигателем с глушителем.
   Когда впереди засияли огни сортировки, мысли Питта вернулись к тому, как остаться незамеченными. Он полагал, что вряд ли охранники будут действовать на манер железнодорожных полицейских, искавших бродяг и наркотики в поездах во время Великой депрессии тысяча девятьсот тридцатых годов. И вряд ли стража Массарда применяет собак. Собаке с чувствительным нюхом не удастся учуять человека среди перебивающей любые запахи вони химикатов и дизельных выхлопов.
   Остаются телекамеры, решил Питт. Состав попросту проходит мимо ряда телекамер, установленных внутри депо. Несомненно, Ив Массард пользуется последними достижениями современной технологии безопасности.
   – У тебя ничего нет, чем отвернуть крепления? – спросил он, не глядя, уверенный, и не без оснований, что Джордино уже рядом с ним.
   – Ты спрашиваешь меня об отвертке? – удивился Джордино.
   – Я хочу вывернуть винты из этой большой панели сбоку кондиционера.
   Джордино полез в карман, большую часть содержимого которого отобрали во время обыска на борту плавучего дома Массарда. Но обнаружил там лишь две монетки в пять и десять центов. Он протянул их Питту:
   – Это лучшее, что я могу предложить экспромтом.
   Быстро ощупав боковую сторону кондиционера, Питт обнаружил головки шурупов, удерживающих панель. Их было десять – шлицованных, но, к счастью, не крестообразно. Он не был уверен, что успеет отвернуть их все к нужному времени. Пятицентовик был велик, а вот десятицентовик оказался в самый раз. Питт лихорадочно начал выворачивать шурупы со скоростью, с какой только пальцы могли крутить десятицентовик.
   – Подходящее же время ты выбрал для ремонта кондиционера, – с любопытством заметил Джордино.
   – Я решил, что охрана использует телекамеры для обнаружения транзитных пассажиров типа нас с тобой. И тут они нас наверняка заметят. Единственный наш шанс проскочить непойманными – спрятаться за этой панелью. Она такая большая, что спрячет нас обоих.
   Состав еле полз, и половина вагонов уже скрылась во внутреннем дворе сортировочной.
   – Тебе стоит поторопиться, – озабоченно сказал Джордино.
   Пот заливал глаза Питта, но он не прекращал вращать десятицентовик, лишь время от времени стряхивая едкие капли резкими взмахами головы. Их контейнер неторопливо приближался к телекамерам. Три четверти состава уже зашли внутрь, в то время как Питту оставалось открутить еще три шурупа.
   Вот уже осталось два, затем один шуруп... Предыдущий вагон вошел под арку. В полнейшем отчаянии Питт схватился за панель обеими руками и вырвал ее из паза, сорвав резьбу на последнем креплении.
   – Быстро садись спиной внутрь, – приказал он Джордино.
   Они оба втиснулись спинами в корпус кондиционера и выставили панель перед собой, как щит.
   – И ты думаешь, это кого-нибудь одурачит? – с сомнением спросил Джордино.
   – Изображение на мониторах двумерно. И поскольку на нас смотрят прямо, то мы невидимы для любого наблюдателя.
   Вагон с контейнером медленно вкатился в стерильно белый туннель, где телекамеры осматривали вагон снизу, по бокам и сверху. Питт цеплялся за панель самыми кончиками пальцев, чтобы они не высунулись далеко за край, и их не заметил бы охранник, следящий за мониторами. Конечно, их поспешно изобретенная маскировка была далека от совершенства, но Питт от души надеялся, что охраннику до смерти надоело часами всматриваться в кажущуюся бесконечной череду грузовых вагонов на рядах мониторов. Ведь если смотреть повторение одной и той же программы на десяти различных экранах, мозг тупеет и начинает отвлекаться на посторонние мысли.
   Они сжались, ожидая звона колоколов и воя сирен, но тревожного сигнала так и не последовало. Контейнеровоз вновь вышел под ночное небо и подкатился в боковом проходе к разгрузочной бетонной платформе с большими подъемными кранами, движущимися по параллельному рельсовому пути.
   – Ох, брат. – Джордино опять вытер лоб. – Мне бы не хотелось еще раз участвовать в этой маленькой шутке.
   Питт усмехнулся, дружески хлопнул Джордино по плечу и повернулся в сторону хвостового вагона.
   – Да, увлекательного мало. И наши друзья все еще с нами.
   Они оставались без движения на крыше контейнера, держа перед собой панель кондиционера. Маленький электровоз подцепил и увез бронированный вагон с охраной. Четыре дизельных локомотива тоже отцепились и ушли на боковой путь, где своей отправки в Мавританию дожидалась череда пустых вагонов.
   Оставаясь в безопасности, Питт и Джордино на всякий случай не двигались с места. Разгрузочная платформа была залита ярким светом нависавших сверху на арке ламп и казалась безжизненной. Длинная шеренга странно выглядящих автомобилей, похожих на приземистых жуков, застыла на ней, выстроившись вдоль стены. У каждого было по четыре колеса без шин и плоский, без бортов, кузов. Больше ничего интересного, если не считать далеко выступающего переднего бампера и больших фар с выпуклыми, как стрекозьи глаза, линзами.
   Питт уже собирался отставить панель в сторону, когда заметил движение над головой. К счастью, он успел разглядеть телекамеру, установленную на столбе платформы, прежде чем она описала полную дугу и захватила их в поле зрения. Быстрый взгляд по платформе, и он заметил еще четыре телекамеры.
   – Не вставай, – предупредил он Джордино. – У них тут повсюду аппаратура обнаружения с дистанционным контролем.
   Они вновь сжались за панелью и стали думать, что делать дальше, когда внезапно на подъемных кранах загорелись прожектора и зажужжали электрические моторы. Все эти механизмы управлялись дистанционно с командного центра где-то на предприятии. Краны двинулись вдоль состава, выпуская металлические штыри, которые проскальзывали в пазы на верхних краях контейнеров. Затем коротко рявкнул гудок, и краны подняли контейнеры с железнодорожных платформ, пронесли их над площадкой и погрузили по одному на грузовики с плоскими кузовами. Подъемные стрелы отцепились, и краны вернулись за следующей порцией контейнеров.
   Через несколько минут, пока Питт и Джордино лежали, не шевелясь, за панелью, ближайший подъемный кран навис над ними, выпустил штыри и поднял их контейнер. Питт был поражен тем, что такая достаточно сложная операция проходит столь безупречно и без всякого человеческого участия. Как только контейнер был помещен на грузовик, тот загудел и медленно покатился сначала по площадке, а затем вниз, по пологому съезду, ведущему к отверстию шахты, по спирали уходящей под землю.
   – А кто же у нас за рулем? – пробормотал Джордино.
   – Водитель-робот, – ответил Питт. – Управляется откуда-то из командного центра.
   Они быстро вернули панель на место и закрепили ее парой шурупов. Затем подобрались к краю контейнера и оглядели картину, открывающуюся перед ними.
   – Я восхищен, – тихо сказал Джордино. – Я еще никогда не видел такой слаженности.
   Питт вынужден был согласиться, что зрелище открылось весьма поучительное. Спиралеобразный съезд, чудо инженерной мысли, уходил все глубже и глубже в недра пустыни. Питт прикинул, что их транспортер, пройдя четыре различных уровня, находится уже на глубине ста метров, а они все еще продолжали спускаться.
   Питт между тем изучал большие знаки, развешанные по коридору. На них были как символические рисунки, так и надписи по-французски. На верхних уровнях они указывали на биологические отходы, на нижних – на химические. Питт задумался, что же содержит их контейнер.
   Сомнения усиливались. Почему реактор, сжигающий отходы, расположен так глубоко под землей? Ведь, по логике вещей, он должен находиться над поверхностью, поближе к концентраторам солнечной энергии.
   Наконец спиральный спуск перешел в огромную пещеру, которая, казалось, уходила в бесконечность. Потолок располагался на высоте добрых четырех этажей. По бокам, подобно спицам, расходящимся от оси колеса, были высечены в камне туннели.
   Все ощущения Питта обострились до предела, словно чувствительные антенны, нацеленные на прием внешних раздражителей. Он продолжал удивляться тому, что нигде все еще не было людей: ни рабочих, ни машинных операторов. Все передвижения в этой пещере, похожей на склад, находились под автоматическим контролем. Транспортер, работающий от электродвигателя, свернул в один из боковых туннелей, обозначенный свисающим с потолка красным знаком с диагональной черной полосой. Наверху раздались какие-то звуки, разносимые эхом.
   – Вообще-то это забота государственной конторы, регистрирующей земельные сделки, – сказал Джордино, указывая на череду транспортеров, движущихся в противоположном направлении с открытыми дверцами контейнеров, в которых было пусто.
   Проехав чуть ли не километр, транспортер начал тормозить, в то время как звуки становились все громче. Завернув за угол, транспортер въехал в огромную камеру, уставленную от пола до потолка бетонными контейнерами в форме ящиков, выкрашенных в желтый цвет, с черной маркировкой по бокам. Автоматизированный механизм сгружал бочки из контейнеров, ставя их одну на другую до самого потолка пещеры.
   Питт с тихим скрежетом сомкнул челюсти. В растущем изумлении смотрел он на все это, и внезапно его охватило желание оказаться где-нибудь в другом месте, а не в этой подземной камере смертоносного ужаса.
   Бочки были помечены символом радиоактивности. Он и Джордино вышли на тайну Форт-Форо, на подземное захоронение радиоактивных отходов в неслыханных, колоссальных масштабах.