Касслер Клайв. Сахара

   – По-разному. Иногда двести, иногда триста. Зависит от эпидемических заболеваний или от несчастных случаев в руднике. Я вообще-то не веду счета.
   – Удивительно, что рабочие не бастуют, – лениво вставил Джордино.
   – Кто не работает, тот не ест, – хмыкнул О'Баннион. – Только у Мелики не побалуешь. Своей плеточкой она и мертвого шевелиться заставит.
   – Я плохо умею обращаться с киркой и лопатой, – признался Джордино.
   – Вы быстро станете специалистом. Если же не пожелаете или возникнут другие проблемы, то вас просто переведут в цех амальгамирования. Если вы еще не в курсе, счастлив сообщить, что процесс извлечения золота из измельченной руды основан на применении ртути. К сожалению, респираторов и противогазов мы рабочим не выдаем. – О'Баннион помолчал, глядя на часы. – Как раз самое время для вас приступить к пятнадцатичасовой рабочей смене.
   – Но мы со вчерашнего дня не ели, – пожаловался Питт.
   – Вы и сегодня не поедите. – О'Баннион кивнул охранникам, отворачиваясь к книжным полкам. – Уведите их.
   Охранники вытолкали пленников. За исключением секретарши и двоих мужчин в коричневых комбинезонах с шахтерскими лампочками на касках, рассматривающих через увеличительное стекло образец породы, никто им больше не встретился, пока они добирались до лифта с ковровым покрытием пола и хромированными стенами, вполне соответствующего приемной. Открылись двери, и лифтер-туарег жестом показал им, чтобы они заходили внутрь. Затем двери с лязгом захлопнулись, и, когда лифт начал спускаться, стены шахты завибрировали от гула механизма.
   Кабина двигалась быстро, но спуск показался пленникам бесконечным. Мимо проносились черные провалы выработок, ведущих к верхним галереям. По оценке Питта, они опустились чуть ли не на километр, прежде чем лифт начал замедлять ход, а затем и вовсе остановился. Лифтер открыл дверь, за которой оказалась узкая горизонтальная выработка, ведущая в глубь скалы. Двое охранников подвели их к прочной обитой железом двери. Один из них вынул из-под джеллабы кольцо с ключами, нашел нужный и открыл замок. Питта и Джордино так толкнули в дверь, что она широко распахнулась. Внутри оказалась выработка побольше, с рельсами, проложенными по поверхности. Охранники закрыли за ними дверь, оставив их одних.
   В порядке обычной проверки Джордино попробовал открыть дверь. Она была добрых два дюйма толщиной, и изнутри на ней не было ручек, только замочная скважина.
   – Этим выходом не воспользуешься, если не будет ключа.
   – Вряд ли с этим нам помогут, – откликнулся Питт. – Разве что О'Баннион и его приятели.
   – Значит, придется поискать другой путь. Наверняка они поднимают породу через какие-то вертикальные шахты.
   Питт задумчиво уставился на дверь:
   – Не согласен. Или этим лифтом, или ничем.
   Прежде чем Джордино смог ответить, зажужжал какой-то электрический мотор, и с другого конца выработки донеслось лязганье стальных колес по рельсам. Показался небольшой, работающий от генератора локомотив, тянущий пустые вагонетки для руды. Он замедлил ход, останавливаясь. С водительского сиденья выбралась чернокожая женщина и встала, подбоченясь, перед двумя мужчинами.
   Питту еще никогда не попадались на глаза женщины с телом, ширина которого была равна их росту. Она была самой уродливой из всех знакомых ему представительниц слабого пола. Она запросто могла бы занять место гаргульи под карнизом какого-нибудь средневекового храма. Тяжелая кожаная плеть служила словно продолжением ее руки. Не говоря ни слова, она шагнула к Питту.
   – Я Мелика, штейгер в этих рудниках. Мне подчиняться и никогда не спорить. Тебе понятно?
   Питт улыбнулся:
   – Новый опыт – получать приказы от чего-то напоминающего жабу с проблемами лишнего веса.
   Он уловил момент, когда плеть взвилась в воздух, но слишком поздно, чтобы увернуться или парировать удар. Он пришелся сбоку в лицо. Инстинктивно отшатнувшись назад, Питт врезался затылком в стойку крепи и увидел звезды перед глазами. Удар был настолько силен, что он на мгновение потерял сознание.
   – Похоже, меня сегодня все собираются бить, – проговорил он заплетающимся языком.
   – Небольшой урок дисциплины, – рявкнула мадам Гаргулья.
   Затем легчайшим движением, невероятно быстрым для ее мощной комплекции, она взмахнула плетью, целя в голову Джордино. Но все же она оказалась недостаточна быстра. В отличие от Питта, Джордино был наготове. Он сжал ее кисть железной хваткой, остановив плеть в воздухе. Две руки задрожали, как в состязании по армрестлингу, мышцы напряглись, подчиняясь командам мозга.
   Мелика обладала бычьей силой. Она даже и представить себе не могла, что какой-нибудь человек будет в состоянии так крепко схватить ее. Сначала в ее широко раскрывшихся глазах отразилось удивление, затем недоверие, а потом злость. Свободной рукой Джордино выхватил у нее плеть, словно палку из пасти сварливой собаки, и забросил ее в вагонетку для руды.
   – Ах ты грязный подонок, – прошипела она. – Ты поплатишься за это!
   Джордино сложил тубы розочкой и послал ей воздушный поцелуй:
   – Лучше всего те отношения, когда есть и любовь, и ненависть.
   Шутка дорого обошлась ему. Он не успел опустить взгляд и пропустил момент, когда ее нога оторвалась от пола, согнулась в колене и ударила его в пах. Джордино выпустил ее кисть и упал на колени, а затем повалился набок, шипя и корчась от боли.
   На вывернутых губах Медики заиграла сатанинская улыбка:
   – Вы, придурки, приговорили себя к такому аду, который себе и представить не можете!
   Больше она не стала тратить время на разговоры. Достав плеть и махнув ею в сторону одной из пустых вагонеток, она произнесла одно лишь слово:
   – Туда.
   Пять минут спустя состав из пустых вагонеток остановился, а затем уперся в какую-то выработку. Лампочки, висящие на проводе вдоль крепи, уходили во тьму. Похоже было, что это новая выработка. Сквозь лязг и грохот доносились людские голоса, и минуту спустя за поворотом показались блики от лампочек. Сбившись в толпу, охраняемую туарегами с плетками и винтовками, рабочие распевали усталыми, хриплыми голосами. Все они были африканцами, людьми пустыни. Зомби в старых фильмах ужасов выглядели лучше, чем эти несчастные. Они передвигались медленно, еле волоча ноги. Большинство было одето лишь в одни драные шорты. Их тела покрывал пот и толстый слой каменной пыли. Остекленевшие взоры и выпирающие ребра говорили о постоянном недоедании. Все они были в рубцах и синяках от ударов, у многих не хватало пальцев, а у некоторых на месте рук были культи, обмотанные грязными бинтами. Слабое пение затихло, когда их лампочки исчезли за следующим поворотом.
   Дорога кончилась у груды камней, взорванных подрывниками; мимо которых только что проезжали Питт и Джордино. Мелика отцепила локомотив.
   – Вон! – приказала она.
   Питт с помощью Джордино перебрался через край вагонетки и встал бок о бок с напарником, искоса поглядывая на бочкообразную повелительницу рабов.
   Ее огромные губы расплылись в новокаиновой улыбке.
   – Вы скоро тоже будете походить на это отребье.
   – Тебе бы стоило выдать им витамины и стальные перчатки, – посоветовал Джордино, но тут же вздрогнул и побелел от боли.
   Мелика, подняв свою плеть, хлестнула его поперек груди. Джордино не проронил ни звука и даже глазом не моргнул, хотя грудь его обожгло, как раскаленным железом. Мелика поняла, что эту парочку так просто не сломить и не запугать, но с присущим ей самомнением решила, что это всего лишь вопрос дней, прежде чем она низведет их до уровня животных.
   – У взрывной команды происходят несчастные случаи, – равнодушно сказала она. – Работа сопровождается потерей конечностей.
   – И похоже, не добровольно, – пробормотал Питт.
   – Грузите эти камни в вагонетки. Когда закончите, сможете поесть и поспать. Охранник делает обход нерегулярно. Если он обнаружит, что вы спите, у вас будет сверхурочная работа.
   Питт колебался. На кончике языка у него вертелся животрепещущий вопрос, но он сдержался и запихал его себе обратно в глотку. Следовало немного притихнуть на время. Друзья окинули взором тонны руды в конце выработки и с тоской переглянулись. Казалось, это безнадежная задача для двоих, да еще и скованных кандалами. Ее не выполнить и за сорок восемь часов.
   Мелика забралась в электровоз и кивнула в сторону телекамеры, помещенной на балке.
   – И не тратьте время на обдумывание побега. Вы под постоянным наблюдением. Только двоим за все время удалось выбраться из этих рудников. Их кости нашли кочевники.
   Она издала леденящий кровь смешок и укатила по горной выработке. Они смотрели, пока она не исчезла из виду и все звуки не стихли. Затем Джордино поднял руки и развел их в стороны.
   – Думаю, придется сделать, – пробормотал он, тоскливо оглядывая тридцать пять пустых вагонеток.
   Питт приподнял цепь, сковывающую между собой запястья и лодыжки, и проковылял к большой куче крепежных бревен, ожидающих своей очереди, после того как туннель будет продолжен. Он шагами померил одну балку, проделал то же самое с вагонеткой и удовлетворенно кивнул:
   – Мы в состоянии загрузить их всего за шесть часов.
   Джордино сморщился так, будто наелся кислых яблок:
   – Если ты так думаешь, то тебе бы лучше записаться на курсы основ физики.
   – Есть одна уловка, которой я научился во время летних школьных каникул, собирая малину, – мечтательно вздохнул Питт и сжато изложил напарнику задуманный им план.
   – А как ты собираешься одурачить наблюдательную камеру? – осведомился Джордино, все еще сомневаясь.
   Питт хмуро усмехнулся:
   – Учись, студент, пока я жив.

37

   Охранники делали обходы нерегулярно, как Медика и обещала. Они редко останавливались дольше чем на минуту, удовлетворяясь тем, что двое заключенных загружают вагонетки так быстро, как будто идут на рекорд. Через шесть с половиной часов все тридцать пять вагонеток оказались до краев наполнены рудой.
   Джордино расслабился и присел, упершись спиной в крепление.
   – Ловкость рук и никакого мошенничества, – удовлетворенно вздохнул он.
   – А ты, конечно, верх совершенства, – хмыкнул Питт.
   – Кто бы сомневался! – гордо выпятил грудь итальянец. – Кстати, расскажи поподробнее, как же все-таки ты в детстве собирал малину?
   Питт пристроился рядом с Джордино и улыбнулся.
   – Как-то летом, не помню точно, в каком году, я путешествовал автостопом со школьными друзьями. Мы остановились на одной ферме в Орегоне, где требовались сборщики ягод. Нам казалось, что мы легко заработаем эти деньги; Платили по пятьдесят центов за большую корзину, в которой, я точно помню, помещалось около восьми маленьких корзинок. Но мы не приняли в расчет того, что малина намного мельче и мягче, чем клубника. Даже собирая со всей возможной скоростью, казалось, что набрать полную корзину можно будет только где-то в бесконечности.
   – И поэтому на дно вы бросали всякий мусор и листья, а сверху прикрывали ягодами.
   Питт засмеялся:
   – Точно. Но и с такой методикой мы в среднем зарабатывали всего тридцать шесть центов в час.
   – А как ты думаешь, что произойдет, когда эта мерзкая сука обнаружит, что мы на дно вагонеток положили крепления, а сверху, для видимости, набросали несколько камней?
   – Вряд ли она обрадуется.
   – А запорошить пригоршней пыли объектив, чтобы нас не было четко видно в телекамере, – прекрасная идея. Охрана ни за что не догадается.
   – Во всяком случае, наша коварная уловка сэкономила нам немного времени, не истощая сил.
   – Меня мучает такая жажда, что я готов выпить даже верблюжью мочу.
   – Если нам в ближайшее время не удастся заполучить хотя бы по нескольку глотков воды, мы будем не в форме для побега.
   Джордино посмотрел на цепи кандалов, а затем на рельсы под вагонетками:
   – Интересно, выдержат цепи, если их положить на рельсы, а сверху пропустить по ним вагонетку?
   – Я думал об этом пять часов назад, – сказал Питт. – Цепи слишком толстые. Для того чтобы сокрушить эти звенья, нужен, по крайней мере, полный состав с дизельным локомотивом «Юнион пасифик».
   – Ненавижу, когда кайф обламывают, – проворчал Джордино.
   Питт лениво поднял кусок руды и рассмотрел его в свете ряда лампочек над головой.
   – Я не геолог, но я бы сказал, что это золотосодержащий кварц. Судя по вкраплениям и чешуйкам этого камня, жила действительно богатая.
   – Доля Массарда, должно быть, идет на расширение его поганой империи.
   – Нет, вряд ли он распространяется об этом, чтобы не навлечь на себя налоговые проблемы. Держу пари, что он не обращает ее в наличные, а хранит где-нибудь в слитках. А поскольку он француз, то, думаю, на одном из островов Содружества.
   – Таити?
   – Или на Бора-Бора, или на Муреа. Но только сам Массард или его прихвостень Веренн точно знают, где именно.
   – Может быть, когда мы выберемся отсюда, отправимся на поиски сокровищ в южные моря...
   Внезапно Питт встал и приложил палец к губам, призывая к тишине.
   – Очередной охранник идет, – объявил он.
   Джордино навострил уши и стал всматриваться в глубь выработки. Но охранника еще не было видно.
   – Неплохо ты придумал – подбросить гравия за угол. Прекрасно слышно, как хрустят их башмаки еще до появления самих горилл.
   – Давай-ка примем рабочий вид.
   Они оба сделали вид, что заняты наваливанием руды на уже полные вагонетки. Из-за угла вышел охранник-туарег и с минуту наблюдал за ними. Когда он повернулся, собираясь продолжить обход, Питт его окликнул:
   – Эй, приятель, мы закончили. Посмотри, все загружены. Пора сделать перерыв.
   – Нам бы водички и чего-нибудь пожрать, – добавил Джордино.
   Взгляд охранника перебежал от Питта к череде вагонеток. Он прошелся вдоль состава из конца в конец, покосился на солидную кучу руды, оставшейся на полу, и с сомнением почесал затылок. Затем пожал плечами и указал стволом автомата на выход из штольни.
   – Не очень-то они здесь разговорчивы, – фыркнул Джордино.
   – Зато туповаты.
   Выйдя в главный туннель, они двинулись по узкому боковому ответвлению с рельсами, тянущимися в недра плато. Когда показался какой-то состав, управляемый охранником, им пришлось прижаться к высеченным в скале стенам, чтобы пропустить вагонетки с рудой. Немного погодя они добрались до пещеры, где рельсы из других выработок сбегались перед подъемником, забирающим за один раз по четыре полные вагонетки.
   – Куда же они отправляют руду? – спросил Джордино.
   – Должно быть, на какой-то верхний уровень, где ее дробят в пыль, обрабатывают химикалиями и извлекают золото.
   Охранник подвел их к тяжелым металлическим воротам, весящим не менее полутонны и подвешенным на таких же массивных петлях. Они были явно предназначены не для удержания в загоне цыплят. На воротах стояли еще два вооруженных туарега. Один из них налег на створки, напрягая мускулы, затем жестом предложил Питту и Джордино пройти внутрь. Второй охранник молча сунул им две грязные жестяные кружки, наполовину наполненные противной на вкус водой с зеленоватым оттенком.
   Питт заглянул в кружку и с укоризной посмотрел на охранника:
   – Творческий подход: вода, приправленная блевотиной летучих мышей.
   Охранник не понял ни слова, но легко уловил издевку в голосе и во взгляде заключенного. Он вырвал у него кружку, выплеснул воду в пыль и втолкнул Питта в камеру.
   – Это научит тебя не смотреть в зубы дареному коню, – нравоучительно заметил Джордино, широко улыбаясь и выливая содержимое своей кружки на пол.
   Их новое пристанище площадью около трехсот квадратных метров – десять в ширину, тридцать в длину – освещалось всего четырьмя крошечными голыми лампочками. Четырехъярусные нары поднимались вдоль обеих стен. В этой темнице – а иначе не назовешь – полностью отсутствовала вентиляция. Вонь от множества немытых человеческих тел, скученных в немыслимой тесноте, шибала в нос почище нашатыря. Единственные санитарные удобства заключались в нескольких дырах, пробуренных в скале вдоль задней стены. В центре стояли два длинных обеденных стола с грубыми деревянными скамьями. В этом отвратительном месте, как прикинул Питт, должно быть, находилось не менее трех сотен человек.
   Питту показалось, что люди, вповалку лежавшие на ближайших нарах, находятся в коматозном состоянии. Их лица выражали не больше эмоций, чем кочаны капусты. Человек двадцать толпились у стола, руками вытаскивая из общего котла какие-то скользкие бурые ошметки. Никто не выказывал ни испуга, ни тревоги – казалось, недостаток пищи и хроническая усталость начисто вытравили из них обычные человеческие чувства. Двигались они механически, как живые трупы, покорно и униженно глядя в пространство мертвыми глазами. Ни один из каторжников не удостоил Питта и Джордино даже взгляда, когда те пробирались в дальний конец камеры сквозь строй товарищей по несчастью.
   – Атмосфера явно не карнавальная, – пробормотал Джордино.
   – Кажется, общечеловеческие принципы здесь и в грош не ставят, – с отвращением произнес Питт. – Это еще хуже, чем я себе представлял.
   – Намного хуже, – согласился Джордино, зажимая нос в тщетной попытке избавиться от вони. – «Черная дыра» в Калькутте – райский сад по сравнению с этой помойкой.
   – Ты не проголодался?
   Джордино поморщился, разглядывая остатки варева на стенках котла:
   – Мой аппетит объявил себя банкротом.
   Воздух, почти непригодный для дыхания из-за отсутствия вентиляции, жары и испарений спрессованных тел, вызывал тошноту и головную боль. Но в следующий момент Питт вдруг похолодел и застыл как вкопанный, словно наступил на прыгающую мину-лягушку. Душившие его негодование и гнев куда-то улетучились, и он на время перестал замечать царившие вокруг ужас и страдания, когда разглядел хрупкую фигурку, скорчившуюся на нарах нижнего яруса у правой стены пещеры. Он бросился вперед и опустился на колени рядом с женщиной, исхудавшей до такой степени, что она больше походила на десятилетнего ребенка.
   – Ева! – мягко прошептал он.
   От непосильной работы и недостатка пищи от нее остались лишь кожа да кости. На бледном, без единой кровинки, лице виднелись рубцы и синяки от побоев. Но, когда она повернулась и посмотрела на него, Питт увидел, что глаза ее светятся мужеством, и понял, что дух ее остался несломленным.
   – Что вам надо?
   – Ева, да это же я, Дирк!
   – Оставьте меня в покое, – пробормотала она. – Эта маленькая девочка ужасно устала.
   Он взял ее ладони в свои и наклонился ближе.
   – Посмотри на меня. Вспомни Дирка Питта.
   Наконец-то она узнала его, и глаза ее расширились от изумления.
   – Дирк, неужели это действительно ты?!
   – Если сомневаешься, можешь считать, что я тебе снюсь, – усмехнулся он, поцеловал ее в губы и нежно провел кончиками пальцев по синякам на ее лице.
   Из-за плеча Питта высунулась любопытствующая физиономия Джордино.
   – Что, уже нашел подружку? – не без зависти осведомился итальянец.
   Питт кивнул:
   – Позволь представить доктора Еву Рохас, ту самую леди, с которой я познакомился в Каире. А это мой друг Ал. Прошу любить и жаловать.
   – Как же она оказалась здесь? – удивленно спросил Джордино.
   – Как? – повторил Питт, обращаясь к Еве.
   – Наш самолет захватил генерал Казим и отправил нас работать в эти рудники.
   – Но почему? – удивился Питт. – Чем вы могли ему угрожать?
   – Наша группа исследователей ООН под руководством доктора Фрэнка Хоппера подошла к разгадке токсического вещества, убивающего поселенцев в пустыне. Мы направлялись в Каир с биологическими пробами для анализов.
   Питт покосился на напарника:
   – Помнишь, Массард спрашивал нас, не сотрудничаем ли мы с доктором Хоппером и его группой?
   Джордино кивнул:
   – Помню. Должно быть, Казим еще тогда сообщил ему, что ученые заточены здесь.
   Ева вытерла пот со лба влажным носовым платком, уткнулась головой в грудь Питту и всхлипнула.
   – Ну зачем ты приехал в Мали? Теперь ты тоже умрешь, как и все мы!
   – Но ведь у нас с тобой было назначено свидание, помнишь?
   Питт так увлекся Евой, что не заметил, как между нарами осторожно пробираются трое мужчин, окружая их. Главарем был рослый человек с красным лицом и лохматой бородой. Двое других походили на изможденных бродяг. На их обнаженных спинах темнели отметины от ударов. Угрожающее выражение на их лицах вызвало ухмылку у повернувшегося к ним Джордино. Физическое состояние их было таким жалким, что Джордино был уверен, что справится с ними, даже не переводя дыхания.
   – Эти люди пристают к тебе? – спросил краснолицый, обращаясь к Еве.
   – Нет, вовсе нет! – воскликнула Ева. – Это Дирк Питт, который спас мне жизнь в Египте.
   – Человек из НУМА?
   – Он самый, – подтвердил Питт. – А этот кучерявый брюнет – мой друг, Ал Джордино.
   – Боже, свои, вот радость-то какая! Я Фрэнк Хоппер, а этот потрепанный малый слева от меня – Уоррен Гримз.
   – Ева много рассказывала мне о вас в Каире.
   – Чертовски жаль, что нам приходится знакомиться в таких мрачных условиях. – Хоппер бросил взгляд на два глубоких рубца на обеих щеках Питта и непроизвольно потрогал длинный шрам на собственном лице. – Похоже, мы оба рассердили Мелику.
   – Я – только левой стороной. На правой – из другого источника.
   Вперед выступил третий мужчина и протянул руку.
   – Майор Йен Фэйруэзер, – представился он и смущенно добавил: – В отставке.
   Питт пожал протянутую руку:
   – Англичанин?
   Фэйруэзер кивнул:
   – Из Ливерпуля.
   – А вы как сюда попали?
   – Я руководил туристическими группами, приезжающими в Сахару на сафари. Но с последней случилась беда. Всех растерзали обезумевшие и потерявшие человеческий облик жители одной деревни. Я чудом спасся и в одиночку пешком добрался через пустыню до автомагистрали. Там меня подобрали и доставили в Гао, где положили в больницу. Но генерал Затеб Казим приказал арестовать меня, чтобы я не рассказывал о том, что видел, и отправить сюда, в Тебеццу.
   – Мы изучали останки жителей Асселара, той самой деревни, о которой упоминает майор Фэйруэзер, – пояснил Хоппер. – Все они умерли от отравления таинственным химическим веществом.
   – Соединения синтетической аминокислоты с кобальтом, – кивнул Питт.
   Хоппер и Гримз ошеломленно переглянулись.
   – Что... что вы сказали? – запинаясь, переспросил Гримз.
   – Токсичное загрязнение, вызвавшее эпидемию смертельных заболеваний в Мали, представляет собой металлоорганическое соединение, состоящее из видоизмененной синтетической аминокислоты и кобальта.
   – Но как вам удалось это узнать? – удивился Хоппер.
   – Пока ваша группа вела поиски в пустыне, моя шла по следу этого вещества вверх по реке Нигер.
   – Так вы все-таки идентифицировали эту дрянь! – воскликнул Хоппер, и в его глазах засветилась радость, которой еще минуту назад ничто не предвещало.
   Питт вкратце поведал о появлении красной волны, экспедиции по реке и предполагаемом отлете Руди Ганна с полученными данными.
   – Слава богу, вам удалось отправить результаты, – с облегчением вздохнул Хоппер.
   – Но источник, – не отставал Гримз, – где же источник?
   – В Форт-Форо, – ответил ему Джордино.
   – Не может быть... – Гримз бессмысленно уставился в пустоту. – Форт-Форо и очаги заболевания разделяют сотни километров.
   – Зараза переносится течением подземных вод, – пояснил Питт. – Перед тем как нас схватили, Ал и я смогли осмотреть внутренности этого сооружения. Высокоактивные ядерные отходы, в десятки раз более опасные, чем те, которые сжигают, прячутся в подземных пещерах, откуда и происходит утечка в подземные воды.
   – Об этом необходимо оповестить организации по охране окружающей среды всего мира! – возмутился Гримз. – Ущерб от токсичных захоронений в таком масштабе, как в Форт-Форо, может иметь глобальные масштабы!
   – Довольно болтовни, – вмешался Хоппер. – Время дорого. Мы должны разработать план, чтобы эти двое могли бежать.
   – А как же остальные?
   – Мы не в том состоянии, чтобы пересечь пустыню. Наши силы иссякли, а тела истощены непосильной работой в рудниках, недостатком сна и почти полным отсутствием пищи и воды. Так что нам никак не удастся совершить побег. Но мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам. Соберем припасы в дорогу и будем молиться за успех вашего предприятия.
   Питт опустил глаза на Еву:
   – Я не могу бросить ее.
   – Она останется и умрет вместе с нами, – резко возразил Гримз. – Она будет для вас только обузой, вы же – единственная надежда для всех нас на спасение из этого ада.
   Ева схватила Питта за руку:
   – Ты должен уходить, и как можно быстрее, – взмолилась она. – Пока еще не поздно.
   – Она права, знаете ли, – добавил Фэйруэзер. – Сорок восемь часов в шахте – и вы сломаетесь. Посмотрите на нас. Мы обезвожены. Никто из нас не пройдет и пяти километров по пустыне.
   Питт уставился в грязный пол.
   – А как далеко, вы думаете, протянем без воды мы с Алом? Допустим, километров тридцать мы одолеем, а дальше что?
   – Мы скопили немного воды, но ее хватит только для одного человека, – сообщил Хоппер. – Оставляем за вами решение, кто попытается, а кто останется.
   Питт покачал головой:
   – Ал и я пойдем вместе.
   – На двоих не хватит, – повторил доктор. – Простая арифметика.