Кернер Элизабет. Малый драконий род

   «А у нас горб на спине, который с каждым годом болит все больше. Забери меня Преисподняя, он считает, что мы отдали себя в уплату демонам, девочка моя Релледа. Он не посмотрел бы на нас будь мы хоть распрекрасной в мире красавицей. И потом, в сердце его еще не остыл огонь, зажженный Маран, несмотря на все что она с ним сделала. Я слышала это в его речах в ту ночь».
   «Да и она все же к нему не безразлична. Помнишь ведь?»
   «Забудешь тут».
   Думаю, я бы вот-вот пришла к чему-нибудь вразумительному, но тут кто-то тронул меня за плечо.
   Вынув кинжал, я одновременно развернулась, но незнакомец уже отскочил подальше, чтобы я не смогла его достать. Это оказался Джеми собственной персоной, стоявший на почтительном расстоянии, и при свете, лившемся из дальней двери, я заметила, что глаза его светятся смехом. Не злым, но удивленным.
   — Просто решил удостовериться, что ты не утратила своей сноровки, — сообщил он беспечно.
   — Оказался бы поближе, плохо бы пришлось, болван! — огрызнулась я, пряча кинжал в ножны.
   — Если бы я оказался поближе, то и впрямь был бы болваном. — Он стоял, держа руки за спиной. — Причем мертвым болваном, — добавил он с полуулыбкой.
   Шутка была избитой и вовсе не такой уж смешной, но он улыбнулся шире, всем ртом. Будь прокляты его глаза. Мне не хотелось смирять свой гнев, поэтому я продолжала стоять посреди улицы, вперив в него взгляд.
   — Чего хотел, мастер? — спросила я, уперши кулаки в бока. Боюсь, гнев в моем голосе звучал не вполне убеждающее: трудно одурачить того, кто сам занимался когда-то тем же, чем и ты.
   — Извиниться, — сказал он и поклонился мне прямо среди улицы.
   Я едва не была польщена, как вдруг до меня дошло, что к чему.
   — Чудесно! — процедила я, вновь закипая от гнева. — Можешь возвращаться к Ланен и сказать ей, что помирился со мной. Просто оставь меня в покое.
   Тогда Джеми улыбнулся — не кривой усмешкой или издевающейся ухмылкой, а обычной, простой улыбкой. О Богиня, какая у него замечательная улыбка!
   — Ну нет, еще не все. Возможно, тебе это неизвестно, госпожа, но я, по большому счету мало знаком с женщинами.
   — Да ну?
   — Не то чтобы я не делил с ними постель, — уточнил он весело. — Делил и даже от души наслаждался этим.
   — Можно себе представить.
   — И при этом никто из них не жаловался, так что насмешки твои неуместны.
   Он начал медленно приближаться ко мне, словно самодовольный серый кот, и клянусь, сердце мое заколотилось так громко, что я думала, он услышит. «Релла, ослиная твоя башка, тебе уже за сорок, прекрати эти глупости», — ругала я себя, однако и не думала прислушиваться к внутреннему голосу.
   Он остановился меньше чем в пяди от того места, где я могла бы достать его своим кинжалом. Обычное дело для бойцов, когда они хотят поговорить друг с другом.
   — Но я мало на кого обращал внимание с тех пор, как закончились наши с Маран странствия, — продолжал он.
   Никогда не замечала, насколько у него приятный голос, с легким выговором на северный манер. Соберись, Релла, возьми себя в руки...
   — До недавнего времени. Мы ведь вместе уже целых две луны. Меня восхищают твои навыки, твоя смелость, и, видит Владычица, ты ловчее меня. Но знаешь, я так и не сумел углядеть ни малейшего признака того, что у тебя что-то творится на сердце, вплоть до сегодняшнего вечера. — Его бархатные карие глаза неотрывно смотрели на меня. — Вышло неплохо, Релла, будь я проклят, — продолжал он, — но у меня есть, чем ответить.
   И, ступив вперед, он оказался в пределах моей досягаемости.
   Тысячи мыслей разом заметались у меня в голове, призывая к осторожности, и часть меня, вышколенная боевой выучкой, тревожно заголосила об угрозе, призывая взяться за оружие; но иногда лучше просто не замечать ни доводов разума, ни привитых боевых навыков, а довериться иной, более древней мудрости.
   Не могу припомнить, кто кого первый начал целовать, но очень скоро это уже не имело значения.

Глава 12
ОБ ИСТИННЫХ ИМЕНАХ И ПАУТИНЕ СУДЬБЫ

Салера

   В те дни я познала великое наслаждение. Никогда не думала, что на свете есть столько подобных мне созданий. Как радостно было просыпаться по утрам и летать в лучах рассвета вместе с братьями и сестрами, о существовании которых я прежде и не подозревала. Это было пищей для моего изголодавшегося сердца и бальзамом для моей одинокой души, и на какое-то время я даже позабыла о Нем. Но однажды, около полудня, через пролом с той стороны, где восходит солнце, появился один из двуногих. Был он сухопарым, а увидев нас, сейчас же издал громкий звук и кинулся наутек, распространяя за собой явный запах страха. Это меня озадачило. Что в нас такого страшного?
   Прочие не выглядели озадаченными. Казалось, их вполне устраивало то, что он скрылся, они даже были довольны. Я же вновь почувствовала горькую сокрушенность, какой не знала уже многие годы. Как же мне хотелось знать, о чем думают мои родичи, отчего они так довольны, что двуногий убежал в страхе!
   Мне отчаянно хотелось поговорить с ними. Если бы я только могла!
   Вновь мне вспомнился голос того, кого я любила больше всех на свете. Глубокий, приятный, он облекал звуки в особую форму. Воспитатель мой был не слишком искусным певцом, но его голос казался мне невероятно сладким, и мне его недоставало. Я помню два отдельных звуковых сочетания, которые Он повторял чаще других, снова и снова — до тех пор, пока я не поняла их значения.
   Пожалуй, не совсем верно будет сказать, что в то время я не могла говорить. Я знала произношение звуков и свято хранила их в памяти, даже пыталась сама проговаривать их, когда поблизости никого не было. Звук покороче казался мне сложнее: он был предназначен не для моего рта, хотя я этого и не осознавала. А второе сочетание звуков Он использовал, когда говорил со мной, и я знала, что оно относится ко мне.
   Са-рэй-ра. Так Он это произносил, и я долгие годы снова и снова старалась воспроизвести это звучание, пока наконец у меня не стало получаться почти так же. И я все время думала о Нем.
   Произношение мое было не слишком правильным, но в то время на большее я была не способна.

Берис

   Меня разочаровало, что они не воспользовались лошадьми, но все же это не имело большого значения. Эрфик с Кайлином были найдены мертвыми, шума борьбы никто не слышал — стало быть, убийц не нужно долго искать.
   К утру Арал и Велкаса уже объявили вне закона. Это ведь было не просто убийство двух человек, пусть даже и магистров, — негодяи предали смерти саму Эрфик, великую сподвижницу, незаменимую наставницу! Это казалось чудовищным.
   Надо полагать.
   Больше всего хлопот на Собрании доставил, как ни странно, Рикард. Он рассудил, что с виду не ясно, отчего они погибли, и, может быть, стоит воспользоваться вызовом духов. Остальные сейчас же подняли крик, будучи убежденными, что это нечестивый обряд. Я не стал утруждать себя участием в споре, ибо в отличие от прочих знал, что вызов духов может быть успешен лишь в первые часы после смерти, а сейчас время было уже упущено. С радостью попытался бы вызвать духа — все равно никто не явится.
   Когда, повесив на Велкаса с Арал убийство, Собрание разошлось, я отправился в свои покои, преисполненный скорби, попросив, чтобы меня не беспокоили: хочу, мол, погоревать в одиночестве. Простившись с сотоварищем-магистром, я закрыл за ним дверь, запер ее, после чего наложил на комнату заклятие, не позволяющее услышать ничего, что бы я ни делал.
   Лишь после этого я позволил себе рассмеяться. Ах какой славный выдался день! Бесполезно сейчас посылать следом Майкеля, поскольку сил Велкасу не занимать. Он настолько силен и так привык иметь дело с рикти, что одного ему одолеть раз плюнуть, — что ж, я послал за ним два десятка этих тварей. Это не займет много времени и не слишком дорого мне обойдется (благодаря лансипу), а мне необходимо знать, что он наконец-то мертв. Я заплатил им за то, чтобы мне доставили его голову. Я уже приготовил для нее особый ящик.
   И в довершение всего я наконец-то получил приятные вести, в которых давно нуждался. Посредник-рикти доставил от кайбарских целителей кое-какие сведения и обрывок ткани — тряпки, оставленной ею в трактире, где она останавливалась.
   Бедная, у нее, должно быть, сильно шла кровь: вся тряпка пропиталась ею.
   Кровь той, которую я искал. Вот что мне действительно было необходимо. Теперь Ланен у меня руках, у меня уже и орудие действия наготове. Сегодня же ночью пошлю к ней Майкеля. Скоро я заполучу ту, которую искал так долго. Придется сказать Марику, что дочь его вскоре будет здесь.
 
   Близятся темные ночные часы. Я обновил грим на лице, а остаток швырнул в огонь. Больше он мне не понадобится. Нынешней ночью я завершу работу, к которой готовился много лет и которую начал вот уже две луны назад. После обряда вызова мне потребуется отдых, но на третий день Берис наконец-то умрет. И тогда восторжествует Малиор, владыка Шестой Преисподней, и весь мир окажется в его власти. Осмелившихся встать на моем пути я сотру в порошок.

Уилл

   Все произошло без предупреждения. Мы сидели и обсуждали, как нам быть, — а в следующее мгновение Велкас исчез, окруженный сонмищем демонов: они рвали и кусали друг друга, вперебой стараясь добраться до него.
   Арал сильно меня удивила. Я завопил во все горло и, как ни стыдно мне в этом признаваться, собирался даже задать стрекача. Она, до этого окруженная едва заметным свечением, внезапно засияла в тусклых тенях под деревьями, точно голубая звезда, спустившаяся с небес. Быстро вытащив из-под рубашки какой-то мешочек на веревке, она извлекла из него нечто похожее на огромный рубин, едва умещавшийся у нее в руке, а потом сделала что-то вовсе непостижимое: собрала всю свою магическую силу в один поток и пустила ее через этот кристалл, — так, по крайней мере, мне казалось со стороны; пройдя через камень, сноп ярко-алого света устремился к Велкасу.
   Тот каким-то чудом выбрался из толпы демонов. С помощью силы, посланной ему Арал, он воздвиг вокруг себя заслон, но все равно от всех сразу отбиться не мог: то и дело его доставали то когти, то зубы — и очень скоро Велкас уже изнемогал от ран и усталости. Он стоял согнувшись — должно быть, прикрывал от повторных ударов свои раны; лицо у него было залито кровью.
   Я не сводил с него глаз, хотя ничем не мог ему помочь. Я ведь садовник. По части демонов не силен и могу применить против них разве что посох. Который их не испугает.
   Арал, не прекращая посылать Велкасу поток своей силы, вынула из-за пояса нож и протянула его мне.
   — Уилл, помоги... — вымолвила она. — Не могу говорить...
   Возьми...
   Я взял нож, тупо уставившись на клинок.
   — Порань меня, — произнесла она, выставив вперед левую руку, но не сводя глаз с камня, который сжимала в другой руке, — она продолжала пропускать через него свою силу. Это помогало Велкасу держаться; ему стоило огромных усилий и времени совладать с одной из этих тварей, но их было так много, что казалось, им нет счета...
   — Уилл!
   — А? Что? Не могу понять, — проговорил я, — зачем мне...
   — Тогда просто подержи клинок! — прокричала она. — Мне нужна кровь!
   Не долго думая, я полоснул себя по ладони. Лезвие ножа было очень острым, я почти его не почувствовал.
   — Вот, — сказал я, протягивая ей руку.
   Теперь была ее очередь удивляться, но удивление это длилось лишь мгновение. Велкас выкрикнул:
   — Арал, скорее, я не продержусь долго!
   Голос его срывался от неимоверного напряжения, что меня поразило: прежде он никогда и ни в чем не прилагал особых усилий. А теперь крик его прозвучал точно призыв о помощи.
   Я подался было вперед, но Арал схватила меня за запястье и положила мою ладонь на рубин, чтобы кровь моя свободно заструилась по сияющей поверхности камня.
   Свечение вокруг нее, которое, как я полагал, и так было ярко, теперь и вовсе засверкало, точно полуденное солнце. Ощущения у меня были совершенно удивительные. Занятый схваткой, я лишь на миг осознал, что значит быть целителем. Сила моя была использована так, как сам я никогда не смог бы ее использовать: все мое стремление помочь Велкасу, все дружеские чувства, что я к нему испытывал, и (как я подумал) вся моя любовь к Арал — все это слилось воедино с ее собственной силой и с могуществом камня.
   И когда сияние коснулось тварей, они зашипели и принялись визжать. Арал шагнула вперед, и я, само собой, последовал за нею, не снимая руки с камня.
   Не очень-то это было правильно.
   Не в силах совладать с добычей, демоны решили накинуться на другую жертву; поскольку Арал тоже представляла для них смертельную опасность, терзая их болью, они не посмели напасть на нее, а выбрали меня. Я не решился убрать ладонь с камня Арал, поэтому вынужден был использовать левую руку: сжав посох, я попытался отбиться от них — правда, не слишком удачно. Они, казалось, были созданы из крови и плоти, и мне даже удалось отбросить некоторых меткими ударами, но их было так много! За считанные мгновения и руки мои, и спина оказались покрыты ими: они кусали и рвали меня, и не на шутку перепугался за свою жизнь, поэтому мне пришлось выпустить Арал, чтобы взяться за посох обеими руками.
   Когда яркий силовой поток, струившийся от Арал, прервался, они вновь кинулись к Велкасу, но на этот раз он был готов их встретить. Выкрикнув какое-то слово и начертав в воздухе знак, он создал вокруг них огромный сияющий шар, заключив их внутрь. Арал бросилась ко мне, вновь положила мою кровоточащую правую руку на камень, а сама протянула левую руку к тварям, намереваясь коснуться ближайшей из них.
   К моему величайшему удивлению, существо завизжало и исчезло. Просто-напросто.
   Чтобы избавиться от прочих, много времени не понадобилось. Когда они увидели, что происходит, то попытались вырваться из сдерживавшей их оболочки, воздвигнутой Велкасом, но она было точно железная: все их попытки оказались тщетны. И каждое прикосновение Арал сжигало их, сокрушало, отправляло обратно на самое дно Преисподней.
   Вскоре исчез последний из демонов; всего я насчитал четырнадцать, однако позже Арал сказала, что, пока я отбивался от демонов одной рукой, она уничтожила еще дюжину. Я чувствовал жжение в местах укусов и порезов, но сейчас меня больше беспокоил Велкас. Едва убрав воздвигнутую им ловушку для демонов, он повалился на колени.
   Состояние его было ужасным. Я поспешил к нему, по своей глупости надеясь чем-нибудь ему помочь, но Арал опередила меня. Руки ее уже были пусты, и теперь от них исходило лишь голубоватое сияние целительной силы. Она направила ее на Велкаса, нежно окутав его своим светом, вытягивая яд, залечивая израненную плоть. Все это происходило у меня на глазах. Если вам никогда ранее не приходилось видеть, как целитель высшего разряда работает над глубокими ранами, это кажется совершенно удивительным. Сейчас же начинаешь верить в священную природу целительского искусства. Когда видишь, как попорченная демонами кровь из черной вновь делается красной, как зияющая рана точно сама собою затягивается, не оставляя после себя ни малейшего рубца, — какие тут могут быть сомнения? Было очевидно, что это — высший дар самой Владычицы, Матери всех нас.
   Вскоре Велкас уже вновь стоял на ногах, еще нетвердо, но целый и невредимый. Он протянул к Арал свои длинные руки, нежно и неуклюже обнял ее и прижал к груди.
   — Спасибо тебе, — только и сказал он.
   Мне было ведомо, о чем она думает, я почти слышал ее мысли. Я знал, что она отдала бы что угодно, лишь бы Велкас оставался в ее объятиях; однако ей было прекрасно известно, что это всего лишь порыв благодарности с его стороны, хотя она явно мечтала о большем. Несмотря ни на прочность связывающих их уз, ни на то, что они сейчас спасли друг друга от гибели, она знала: объятия его означают лишь дружбу и расположение, не более того. Это даже мне было видно со стороны. И готов поклясться: я словно слышал ее мысли.
   Или, может, это уже начинался бред: я и сам был жестоко изранен, а яд в ранах, нанесенных демонами, действует быстро. Увидев, что меня шатает, Велкас сейчас же оставил Арал и сам взялся за меня.
   «Прах тебя побери, Велкас, — помню, подумал я, во второй раз прислоняясь к дереву, чтобы не упасть, — раз уж ты не способен любить ее, то мог бы хоть позволить ей излечить меня: я ведь тоже мечтаю обнять ее, пусть лишь в благодарность!»
   Применение целительской силы выматывает как самого мастера, так и больного. Закончив, мы с трудом поплелись назад к дороге. Больше не возникало беспокойств по поводу того, узнает ли меня Гайр. Нам всем было уже все равно. Мы мечтали лишь о том, чтобы остановиться где-нибудь и как следует передохнуть, а идти предстояло еще часа три. Двигались мы медленно; Вел и Арал поочередно поддерживали связь с силой, чтобы быть наготове в случае повторного нападения. Предвечерние тени начали удлиняться, вокруг похолодало. У Арал заплетались ноги, и пару раз она даже запнулась. Проклятье, как я устала, — пробормотала она. — Во имя Богини, поговорите же о чем-нибудь, а то у меня в голове вертится одно и то же: как бы поскорее выспаться и лишь бы демоны опять не напали.
   Она повернулась к Велкасу. Тот передернул плечами: Не о чем говорить.
   Да уж, Велкас, от тебя дождешься! — Она повернулась ко мне. У тебя обычно всегда найдется что порассказать, Уилл. Расскажи хотя бы, кто такой Гайр, откуда ты его знаешь.
   — Тебе интересно? — спросил я, с усилием улыбнувшись...
   — Да нет. Но если ты со мною не заговоришь, я свалюсь прямо здесь, а нам еще нужно добраться до Волчьего Лога.
   — Твоя правда. Но о Гайре особо рассказывать нечего, поверь. Он еще старше меня, да к тому же нигде не бывал: он и от своего порога-то отходил, самое большее, миль на пять. Но у меня и впрямь найдется подходящая история, самая что ни на есть правдивая, — послушаете, пока мы дойдем до корчмы. — Велкас глянул на меня, приподняв бровь. Арал обрадовалась. — Только история моя имеет свою цену, — добавил я серьезно. — И прежде за нее следует заплатить.
   — Так назови эту цену. Готова отдать хоть полцарства, — откликнулась Арал с усмешкой. — Разумеется, сейчас все мое царство состоит из того, что на мне надето, а одежда моя вряд ли тебе подойдет, так что мне беспокоиться нечего.
   — Зря ты так думаешь, — ответил я. И не мог удержаться от ответной усмешки. — Я сам смогу выбрать, какую половину забрать?
   — Уилл! — воскликнула она, шлепнув меня по руке. — А я еще считала тебя порядочным человеком! — Она рассмеялась. — Хотя было бы презабавно узреть тебя в юбках!
   — Ты же не носишь юбок, дурачина, — сухо вставил Велкас.
   — А ты, как я вижу, даже не понял, о чем речь, — сказала она, глубоко вздохнув. — Ну ладно, Уилл, чего ты хочешь взамен?
   — Ответа на один вопрос.
   — Спрашивай.
   Я повернулся к Велкасу.
   — Почему? — спросил я.
   — Что — почему? — спросил он, шагая как ни в чем не бывало. — Арал, что-то я не припомню, чтобы соглашался заплатить за тебя обещанную цену.
   — Да ладно, Вел, с тебя не убудет. Мне до зарезу нужно послушать какой-нибудь рассказ.
   — Хорошо, — ответил он со вздохом. — Так что за «почему», Уилл?
   — Почему ты не прибегнул к своему могуществу? — спросил я. — Берис твоей силы явно побаивается, Арал беспрестанно твердит мне, какой ты великий маг...
   — Лгун! — не замедлила вмешаться Арал. Мы оба не обратили на нее внимания.
   — Мне приходилось видеть, как ты и в полусне вытворял такое, что иным магистрам не под силу даже при наилучших условиях. Почему же, когда напали демоны, Арал пришлось все делать самой? Ты едва мог защищаться.
   — Стало быть, — проговорил он, — ты это приметил.
   — Сложно было не приметить, Вел. Огромная орда демонов обрушивается на тебя, точно стая голодных скворцов на амбар с зерном, и Арал должна делать за тебя всю работу! — сказал я, испытующе посмотрев на него в предвечернем свете. — В чем дело, Велкас? Разве ты не мог разогнать этих демонов?
   Он отворотил взгляд.
   — Расскажи ему, Арал, — проговорил он. — А мне надо размять ноги. Вы оба плететесь как черепахи. — Он сменил поступь, и не успели мы и глазом моргнуть, как он зашагал вдвое быстрее прежнего, с угрюмым видом, заложив руки за спину. Я с некоторым удивлением следил за тем, как он отдаляется от нас.
   — Не волнуйся, Уилл. Он приходит в ярость оттого, что кое на что не способен, — сказала Арал вполголоса. — Во всех прочих случаях, когда мы с ним работали вместе, возможности его просто удивительны, однако он не в состоянии изгнать даже самого мелкого рикти. И упаси нас Владычица столкнуться с ракшасами. Тогда мне придется туго и останется уповать только на ее помощь.
   — А что, ничего не происходит, когда он пытается их изгнать? — спросил я, изрядно удивившись: я-то считал, что Вел может что угодно.
   — Я... м-м-м... не знаю, — ответила она взволнованно. — Сколько я с ним знакома, он даже ни разу не пытался попробовать. Просто не желает. Когда я поинтересовалась у него об этом, он не ответил, а потом целую неделю со мной не общался. Когда мы с ним наконец увиделись, он пытался что-то мне рассказать, но при этом так путал слова, что я ничего не поняла.
   — Это чтоб Велкас вдруг стал путать слова? — фыркнул я. — Вот уж ни за что не поверю. Когда это было?
   — Вскоре после того, как мы с ним познакомились. Года полтора назад, наверное.
   — Стало быть, у него было предостаточно времени отдохнуть, и пора опять его об этом спросить, — сказал я решительно и отправился догонять Велкаса. Это оказалось нелегко, и все же я с ним поравнялся. Большую часть его роста составляют ноги, и он способен шагать так быстро, что угнаться за ним можно только бегом.
   — Ты ведь знаешь, что тебе не убежать от этого, — проговорил я твердо.
   — Я лишь воспользовался возможностью пройтись обычным шагом, а не тащиться точно черепаха, подобно вам обоим. И я вовсе не пытаюсь убежать.
   — Лжец! — громко произнес я.
   Тут он остановился, и я остановился вместе с ним. Выражение его лица было подобно глухой стене, которую я вот уже долгое время пытался пробить. Должно быть, сейчас я его чувствительно задел.
   — Велкас, извини, — сказал я. — Знаешь, я не хотел. Но тебе нипочем не преодолеть своего бессилия против ракшей, если ты загодя отказываешься хотя бы просто поговорить об этом. Я не отстану, если даже меня стараются не замечать, ты же знаешь. А ты нажил могучего врага, главное оружие которого — демоны. Тебе стоит над этим поразмыслить.
   Он на миг прикрыл глаза, а когда вновь раскрыл их, глухая стена исчезла. Я перевел дух (сам не заметил, как до этого затаил дыхание). Быть другом Велкаса было нелегко.
   — Так и быть, — сказал он, когда нас нагнала Арал. — Я расскажу вам на этот раз обо всем. Он перевел взгляд с Арал на меня. — Пойдемте же, — добавил он, — путь предстоит еще долгий, а я сейчас все бы отдал за кружку пива.
   Мы пошли умеренным шагом, чтобы не дать Арал отстать. Велкас собирался с мыслями. Время близилось к закату, но сумерки еще не слишком сгустились, и нам было хорошо видно друг друга.
   — Случилось это много лет назад, — начал Велкас. Арал попыталась было что-то вставить, но он ей не дал. — Потом. Просто слушай. Мне тогда едва исполнилось десять лет, а я уже помогал одному целителю из нашего городка, обучаясь у него всему, чему только было можно. Уже тогда я знал, что обладаю завидными способностями и гораздо сильнее своего наставника, и был донельзя самоуверен. Потом явилась какая-то женщина, запятнанная скверной демонов, и попросила нас избавить ее от этого. — Не сбавляя шага, он весь выпрямился, точно готовился лицом к лицу встретиться с собственными воспоминаниями. — Сандриш подумал, что мне не мешает поупражняться на изгнании демонов, поэтому, показав, что надо делать, он предоставил все в мое распоряжение. Я направил на бедняжку свою силу и, поскольку любое упоминание о демонах всегда вызывало во мне ненависть, вложил в свои действия и сердце, и душу. Словом, все, чем обладал, с жестокой беспощадностью.
   Арал ахнула, и я услышал, как она прошептала: «О Богиня, нет! Нет, Вел!» Велкас не обратил на нее внимания.
   — Женщина начала кричать, а я знай правил свое дело, напирая на нее все сильнее. Крики ее оборвались почти мгновенно. — Он пристукнул зубами.
   Ни я, ни Арал не смели вымолвить ни слова. Мы едва осмеливались дышать. Рассказ Велкаса был точно тяжелый удар обухом.
   — Сандриш пытался вмешаться, но в ней уже не было ни признака жизни. Ха! Я считал себя величайшим из целителей, мудрым ребенком, обладающим столь сокрушительной силой! — он будто выплевывал слова. — Я заставил кровь в ее жилах вскипеть, Арал, а когда услышал, как она кричит, то иссушил ей сердце.
   Мы не произнесли ни слова, просто ждали, пока Велкас переведет дух. Нам тоже не мешало восстановить дыхание. К моему удивлению, Велкас снова заговорил:
   — После этого случая меня начали посещать сновидения; вам, возможно, покажется странным, но они не имели ничего общего с убийством этой несчастной. И одно из этих сновидений являлось мне особенно часто. — Он помолчал. — И является по сей день.
   Мне снится, будто я стою на вершине горы... Знаю, что звучит глупо, но это всего лишь сон: я с трудом взобрался на эту гору и теперь могу дотянуться до неба. Дотронуться до него. Просто протягиваю руку, и пальцами ощущаю небесную синеву, мягкость облаков... Тогда я — повелитель мира. Весь мир находится у моих ног. — Его передернуло. — Правда, после этого сон, бывает, продолжается по-разному, двумя путями. В одном случае я становлюсь кем-то наподобие Вышнего божества, как в сказаниях про племена, что живут на Дальнем Юге и поклоняются Солнцу, вы об этом наверняка слышали; я всевластен и благодетелен, и все просто чудесно: я использую свое могущество в полной мере, делая мир сказочно прекрасным.