Кернер Элизабет. Малый драконий род

   — Если только ему не будет известно, что мы его разыскиваем, — вставила Релла. Потом глянула на Шикрара: — Прости меня, Шикрар, но ты слишком уж заметен, даже издали.
   Он фыркнул:
   — Это верно, госпожа, но я — лишь первый. Скоро тут и без меня будет кого замечать, ибо все кантри прибудут в Колмар.
   — Когда? — спросила она.
   — Погоди-ка, — сказал он.
   Я услышал, как он взывает к Идай; он намеренно прибегнул к рассеянной истинной речи, чтобы и мне было все слышно.

Идай

   Наконец-то Шикрар дал о себе знать: голос его звучал приглушенно, и в нем чувствовалась усталость.
   "Я благополучно долетел, Идай, — сообщил он. — Хотя вести мои не радостны. У нас здесь была большая битва. Ракшадакх, именуемый Берисом, наслал на Вариена и Ланен демонов. Ее украли".
   «А что с Акхором?» — сейчас же спросила я, в страхе затаив дыхание. У него ведь не было ни брони, которая могла бы его защитить, ни пламени, ни острых режущих когтей, ни длинных клыков — а что, если он...
   «С Вариеном все в порядке, разве что сердце у него расколото надвое из-за страха за судьбу Ланен», — ответил он.
   Я перевела дух.
   "Увы, Шикрар, хотела бы я, чтобы мои новости порадовали тебя, но... Увы! Токлурик воззвал ко мне перед гибелью, — сказала я. Сердце мое и так тяжело ныло от этой потери, а теперь вот и Ланен пропала. — Недобрый нынче выдался день".
   «Да, это верно. Однако давай же сделаем все, что в наших силах. Как там прочие кантри?»
   "Отдохнули и даже уже извелись от нетерпения, — ответила я. — Можем ли мы отправляться в путь?"
   "Думаю, что да, Идай, — отозвался он. — Тут не у кого испрашивать дозволения. Однако же в этих землях объявился могучий заклинатель демонов. На все есть вышний промысел, Идай, хотя Ветры и не всегда открывают нам все сразу. У гедри нет защиты против ракшасов. — Я почувствовала в голосе его разума улыбку, когда он добавил: — Думаю, если мы просто последуем внутреннему зову и избавим эти земли от ракшей, нас примут с такой радостью, о которой можно лишь мечтать".
   На сердце у меня сделалось радостно. Унеси Ветры мою душу, о подобном я и не мечтала: явиться в полной силе, когда гедри терпят такие бедствия!.. Да, лучшего способа преподнести себя в глазах гедри нельзя было и придумать.
   "Что ж, Идай, дело за тобой. Покажи кантри путь домой, — сказал Шикрар. Он еще раз предупредил, чтобы мы держались повыше, и объяснил, как миновать воздушную преграду на границе бурь. — Подожди-ка немного, милая", — добавил он.

Шикрар

   — Мне нужен ваш совет, — произнес я, поворачиваясь к остальным гедри. — Где нам следует встретиться с кантри? — И прошипел с легким смехом: — Найдется ли такое место, где мы могли бы встретиться со всеми разом?
   — Чуть севернее Волчьего Лога есть большой луг, — сейчас же отозвался Уилл. — А сколько вас прибудет?
   — Сто восемьдесят девять, — вставил Вариен негромко.
   — Стало быть, места вполне хватит, — сказал Уилл. — Там будет удобно встретиться: по ближайшей дороге в это время года мало кто ездит.
   Он рассказал мне, как отыскать упомянутый луг, и я вновь обратился к И дай.
   "Хорошо, друг, — ответила она, выслушав мои напутствия. — Мы встретимся там с вами примерно дня через три".
   Тут я вспомнил еще кое о чем:
   «Идай, а как же Никис?»
   В ответ я услышал суховатый смех:
   «Крэйтиш сказал, что останется с нею, пока мы не придумаем, как переправить ее, или пока она сама не проснется. Все хорошо, учитель Шикрар. Мы вылетаем».
   "Летите, да поскорее, друзья мои, — сказал я. — Встретимся на лугу через три дня. И пусть полет ваш будет благополучным!"

Вариен

   Итак, свершилось. Скоро кантри будут здесь. Однако я не был намерен ждать встречи со своим народом на лугу.
   Джеми повернулся ко мне, словно прочитав мои мысли.
   — Нам нет никакой нужды быть там всем разом, — сказал он. — Я туда не пойду. Мой путь — в Верфарен, и чем скорее, тем лучше. Лишь бы лошади не подвели. Сколько нам еще тут ждать?
   — Еще совсем немного, Джемет, — сказал я. — Мне так же, как и тебе, не терпится отправиться в путь. — Я повернулся к Уиллу и юным целителям: — Вы еще не сказали свое слово — Уилл, Велкас, Арал. Как вы намерены поступить?
   Арал открыла было рот, но, взглянув на Велкаса, передумала. Он заговорил:
   — Я отправлюсь с тобой, если ты намерен разыскать Бериса. Думаю, госпожа Ланен будет нуждаться во всех нас. И как бы ни было, у меня есть один зарок, который надо бы выполнить. — Он посмотрел сначала на Джеми, потом на меня и улыбнулся краешками губ. — Уж с нами-то тремя Берису наверняка придется попотеть.
   — Уилл, ты считаешь еще хуже Вариена, — сказала Арал. Потом подняла взор вверх. — Господин Шикрар, я надеюсь, ты простишь нам, если мы откажемся тебя сопровождать, но коли уж мы хотим вернуться к прежней нашей жизни, нам необходимо разыскать этого мерзавца. Не то чтобы я слишком уж этого хотела, но деваться некуда.
   Шикрар кивнул, однако был озабочен.
   — Я понимаю, что вам хочется отправиться как можно скорее, друзья, но от имени своего народа прошу вас: уделите хотя бы час на то, чтобы поприветствовать кантри. — Он поочередно обвел взглядом всех нас, и мне сделалось стыдно. — Мы потеряли единственный дом, который у нас был, и из последних сил прилетели сюда.
   Потом он посмотрел прямо на меня, и я услышал упрек — он обратился ко мне на истинной речи:
   «Хоть ты-то должен быть здесь, друг мой. Несмотря на все перемены, произошедшие с тобой, ты все еще повелитель кантри».
   Я поклонился.
   — Речи твои верны, Хадрэйшикрар. Уж кто-кто, а я просто обязан всех вас здесь встретить. Лан... — горло у меня сжалось, ибо горе обуревало меня. Но я сделал глубокий вдох и продолжал: — Ланен тоже хотела бы этого, я знаю.
   Тут вмешалась Релла, со свойственной ей деловой рассудительностью:
   — Луг этот находится у самой дороги, а сейчас небольшая задержка погоды не сделает. Зато там мы сможем все вместе встретиться и тогда уж продумать наши действия — не кинемся же мы очертя голову на Верфарен с мечами наголо! — Она повернулась к Джеми: — Не знаю, как ты, а я бы не отказывалась ни от какой помощи, и чем ее будет больше, тем лучше.
   — Кантри — заклятые враги ракшасов, — добавил негромко Шикрар, и я заметил, что положение его тела слегка напоминает Проявление Самолюбия. — Если собираешься сражаться с заклинателем демонов, разве может быть лучшее оружие, чем несколько сотен тех, кто не прочь поквитаться с демонами?
   Велкас и Арал кивнули, и мы все повернулись к Джеми.
   — Нет, — произнес он тихо и бесстрастно, и голос его был ледяным. — В твоих словах есть смысл, но я не стану ждать, сколько бы ни пришлось. — Он повернулся к Релле: — Мы достигнем Волчьего Лога за пару дней. Когда доберемся до дороги, отправляйся с остальными встречать драконов. Я в одиночку доберусь до Верфарена и выведаю, что смогу, о Берисе. Встретимся у ворот школы магов на следующий день в полдень.
   — Ты уверен, Джеми? — спросила тихо Релла, ни голосом, ни выражением лица стараясь не проявлять своих чувств.
   — Еще как, — отозвался он. Я содрогнулся.
   Она вновь повернулась к Шикрару:
   — Что ж, Шикрар, ладно. Все, кроме Джеми, встретятся с кантри. Может, вместе нам удастся придумать, как уничтожить Бериса и вернуть Ланен.
   — Мы пока что не можем говорить за всех, госпожа Релла, — сказал я, поворачиваясь к двоим из нас, которые еще не сказали своего слова. — Уилл? Салера?

Салера

   Я гордилась собой, поскольку улавливала весь смысл разговора. Произносить слова было намного сложнее, чем понимать их, однако я была уверена, что со временем я освою это искусство в совершенстве.
   Самым странным было то, что мы, представители Малого рода, необычайно быстро привыкли к новым, только что обретенным ощущениям. Впрочем, мы и прежде не так уж далеко отстояли от этого, так что, быть может, ничего удивительного здесь не было. Но когда Арал спросила нас с Уиллом, что мы думаем делать, я ответила не раздумывая.
   — Раз-зве я могу отказ-зать в помощ-щи благодетельниц-це моего нар-рода? — проговорила я. — Это ведь она дар-ровала нам р-раз-зум, она и С-серебр-ряный Цар-рь. Я в великом долгу. Поэтому пойду с-с вами.
   Уилл положил руку мне на щеку.
   — Тогда в путь, все вместе. Прочие тонкости мы сможем обсудить и в дороге, потому что лично мне уже ждать невмоготу.
   Все встали и принялись собирать мешки.

Релла

   Нас задержало еще кое-что. Мы уже готовились к отъезду, когда вдруг из-за деревьев до нас донесся громкий вскрик. Арал, отправившись наполнить водой мех, наткнулась на что-то в лесу.
   Это был труп бедняги Майкеля, Марикова целителя, распростертый подле алтаря, который окружали начертания демонических знаков. Велкас сказал, что это признак установки демоновых вервей, и проделал небольшой обряд, чтобы разогнать черную скверну.
   — Куда ведет этот путь, выяснить нельзя, однако Берис находился в Верфарене, когда мы сбежали оттуда. Так что есть большая вероятность, что он вернулся именно туда, — проговорил он угрюмо. — Будем надеяться, что у него нет в запасе еще одного такого приспособления.
   Велкас, похоже, считал, что Майкель заплатил сполна за то, что связался с демонами, но я, увидев застывшее выражение лица бедняги, тело которого был страшно изуродовано, поняла, что Велкас не прав. Лицо Майкеля было спокойным, и в нем даже угадывался едва уловимый оттенок радости. Он погиб в борьбе, взяв на себя мою обязанность защищать Ланен, и я прошептала короткую молитву за упокой души одинокого воина, что летела сейчас в небесные чертоги Владычицы. Мы похоронили его под деревьями, а над могилой воздвигли груду камней.
   Солнце уже садилось, когда мы покинули долину и начали спускаться с гор.

Ланен

   Проснулась я, как мне показалось, лишь по прошествии многих часов. Я пыталась произнести что-нибудь, громко закричать, обратиться к Вариену на истинной речи. Но не могла вымолвить ни звука.
   Меня мучили зловещие кошмары, но, по правде сказать, пробуждение было ненамного лучше. Я обнаружила, что лежу на жесткой постели в какой-то подземной келье — так я заключила потому, что здесь было холодно и сыро. У кровати стояла лампа, а в стене я увидела тяжелую дубовую дверь, которая, как потом выяснилось, оказалась запертой снаружи — разумеется, как же иначе? Был еще крохотный очаг, в котором едва теплилось пламя. Я встала и подбросила углей. Чего-чего, а их-то было предостаточно.
   Я знала, что нахожусь в лапах Бериса, поскольку помнила, как он сцапал меня во время битвы. По крайней мере, я предполагала, что тот человек с мерзким лицом был Берисом. Еще мне казалось, что я будто бы видела прилетевшего Шикрара, как раз перед тем, как меня схватили. Оставалось лишь надеяться, что мне не померещилось. Я помню, с какой презрительной легкостью Акор расправлялся с демонами. Так что, может, Вариену и прочим удалось выжить в этой схватке.
   Потом за дверью раздалось бряцанье. Я принялась затравленно озираться в поисках какого ни на есть оружия. Направилась было к лампе, но тут дверь распахнулась.
   За ней стоял Берис, если, конечно, это и впрямь был он. По виду он казался ненамного старше меня, но вот двигался как-то по-стариковски. Очень уж это настораживало.
   Он улыбнулся, и это еще больше меня обеспокоило. Он сделал какое-то таинственное движение рукой, и внезапно я поняла, что могу говорить.
   — Кто ты такой, во имя Преисподних? — вопросила я. — И где это я?
   — Мое имя Берис, и ты принадлежишь мне, — отозвался он с самодовольным видом. — Плоть и кровь Марика Гундарского. Удобно ли тебе здесь?
   — Тут внизу холодно, точно сейчас середина зимы. Одеяло или плащ не помешали бы.
   — Я позабочусь, чтобы тебе доставили плащ, — ответил он.
   Он поднял левую руку, сделав какой-то жест, и тут я поняла: конечность его можно было назвать «рукою» лишь отчасти. Вместо кисти я увидела куцый обрубок.
   — О, не беспокойся на этот счет, — сказал он весело. — Это пустяки в сравнении с тем, что ждет тебя.
   — Понятно. Сейчас ты будешь издеваться и угрожать мне. Очень смело с твоей стороны. Почему ты меня до сих пор не убил? — проговорила я злобно. Хвала Владычице, сейчас я была слишком рассерженной, чтобы испугаться.
   — Ну нет. Я не намерен обрекать тебя на смерть, — ответил он. — Еще не время. Мне надо кое к чему подготовиться. Даже мне требуется некоторое время, чтобы подобающе встретить демона из демонов.
   — Вот погоди, найдут тебя кантри — живо изжарят на месте! — выкрикнула я.
   — О, не думаю, что это так просто, — отозвался он спокойно. — Мне ведь известно, что они летят сюда.
   Я так и опешила.
   — Да, да. И подозреваю, они будут здесь со дня на день, — продолжал я. — Однако сюда вот-вот явится Владыка демонов, и он будет подвластен мне. И на сей раз он сумеет завершить то, что начал давным-давно. — Берис подался вперед, и я смогла хорошенько рассмотреть его лицо. Оно было молодым и даже казалось привлекательным, но все же при этом сохранялся какой-то мерзостный оттенок. Меня чуть не выворотило. Почему-то казалось, что стоит ткнуть его ножом, как из него полезут черви. — И я использую тебя для того, чтобы сбылось пророчество, Марикова дочь. Душу твою отдам демонам, а тело оставлю править Колмаром — до тех пор, пока не возьму тебя в жены. А уж потом... — рот его медленно растянулся в страшной улыбке. — Потом я тобой вдоволь натешусь. Ты даже не знаешь, сколько боли можно причинить человеку, не давая ему при этом умереть. Вот я и попробую на тебе свои способности.
   Я рванулась к его горлу, и на какое то мгновение он оказался у меня в руках. Вне себя от ярости, я что было мочи сжала пальцы, однако он сейчас же воззвал к своей колдовской силе и отбросил меня.
   — За это тебе придется долго терзаться в страшных муках, прежде чем умереть! — рявкнул он и, распахнув дверь, торопливо покинул комнату.
   — Смотри, как бы я не добралась до тебя первой! — крикнула я ему вслед.
   Потом я осталась наедине с уготованной мне судьбою, которая была куда страшнее смерти.
   «Вариен, Вариен!» — выкрикивала я на Истинной речи, зная, что меня никто не слышит. Мрачное мое будущее тяжко сдавливало мне сердце, но я всеми силами цеплялась за свою любовь и знала: мой милый сейчас ищет меня.
   — Приди же поскорее, любимый! — прокричала я вслух, а потом и на Языке Истины, глубоко в душе, хотя и чувствовала, что в любом случае меня никто не услышит.
   У меня оставалось мало надежды на то, что родные и близкие мне люди найдут меня, но даже простое звучание их имен способно было успокоить меня, оказавшуюся в этом мрачном и зловещем месте.
   Потом я прислушивалась, в надежде расслышать хоть что-нибудь: птичий щебет, звериный рык или уж на худой конец стражу за дверью.
   Стояла мертвая тишина.
   Я была одна.

Шикрар

   Идай с лихвой оправдала собственные обещания. Поздним утром на второй день после того, как пропала Ланен, я вдруг услышал ее голос. Мы спускались с высоких гор к перепутью, где наши дороги должны были разойтись.
   "Шикрар, я вижу побережье! — раздался у меня в голове ее возглас. — Все так зелено и сверкает! Это просто восхитительно, Шикрар!"
   "Это дом, Идай, — ответил я. — Следуй же на мой голос, я буду постоянно обращаться к тебе".
   За время пути я узнал о гедри много нового. Вариен — дело другое, его я знал издавна, и то, что он избавился от отчаяния, взамен выявив суровую решимость, ничуть меня не удивляло. Но на меня произвело глубокое впечатление, что и Джеми, отец Ланен, повел себя так же. Я начал по достоинству оценивать все различия, что были меж ними — Велкасом, Арал, Уиллом и Золотистой. Воистину существа с большой душой могут иметь различный облик.
   Релла была чуть ли не главной моей собеседницей — после Вариена, разумеется. Она расспросила меня про Кейдру и его семью, потребовала от меня весь рассказ о том, как мы покинули Драконий остров. Общение с ней доставляло моему сердцу радость. Она чем-то напоминала мне Идай.
   Малышка Салера то и дело приводила нас в восторг, несмотря на нашу общую скорбь. Речь ее, казалось, улучшалась с каждым часом. Она была умна и благородна и всегда знала, когда и кто из нас за время похода нуждался в разговоре, а кто предпочитал помолчать. Один лишь вид ее уже радовал глаз, ибо она была прелестна как обликом, так и духом. Я всерьез стал задумываться над тем, что теперь, скорее всего, следует отказаться от понятия «Малый род». Имя это изначально подразумевало собою диких животных, а не свободный народ. Следовало над этим поразмыслить.
   Первым их заметил Уилл. Мы спустились с гор, и мои товарищи указали мне туда, где располагалось некое место, которое они называли корчмой, как вдруг Уилл вскрикнул и указал вверх. Мы все подняли головы, хотя это было вовсе необязательно. Через мгновение мы все равно услышали бы их. Сердце у меня так и взыграло, и я сейчас же обрел надежду.
   Ибо кантри прибыли — все представители нашего народа, предаваясь радости после перенесенных лишений и долгого пути, кружили в ясном небе над ярко-зеленой равниной — и пели. Напев казался до навязчивости знакомым, хотя поначалу я никак не мог его узнать — и все-таки сейчас же взмыл ввысь, чтобы присоединиться к сородичам. Начав подпевать им, я понял, что песнь состоит из двух тем. Первая была посвящена прежнему нашему дому, Юдоли Изгнания, более уже не существующему, а вторая... Вторая тема передавала совершенно новые настроения — тут пелось о надежде и мире, о солнце и зелени.
   Это была песнь возвращения домой. Долгое наше изгнание закончилось, солнечные лучи взыграли на крыльях и ярко отразились в сияющих самоцветах — кантри вернулись на родину.

* * *

   ...Посреди широкого океана к западу от Колмара лежал когда-то огромный остров, зеленый и цветущий. Много столетий назад некий демон доставил туда небольшой ларец, заключавший в себе живое сердце, и упрятал его в высокой горе.
   Гора эта на первый взгляд очертаниями своими напоминала огромного дракона. Демон действовал точно в насмешку — или же по насмешливой воле того, кто им двигал, — ибо вскоре остров этот сделался обиталищем великих драконов из легенд.
   На протяжении многих лет сердце пропитывало своими вредоносными соками землю, воду и воздух острова. Оно отравляло все, к чему прикасалось, но не настолько, чтобы убить. Нет, яда хватало лишь на то, чтобы усугубить естественные недуги, свойственные всем живым существам, вызывая болезнь суставов, раннее старение... И низкую рождаемость.
   Наконец в дальних землях появился некто, кто начал искать это сердце. Поиски его сотрясли остров до основания, ибо сердце не желало быть найденным. Драконы покинули свое пристанище, чтобы спастись от огня и расплавленной породы, излившейся на поверхность и грозившей поглотить остров. Лишь одному выпало узреть конец, и к этому времени он уже не был способен ни говорить, ни мыслить.
   Конец наступил, когда тот, кому принадлежало сердце, решил заполучить его назад. Оно было глубоко погребено в своем древнем каменном ложе, покрывшись слоями новой застывшей породы, и чтобы добраться до него, ему пришлось проникнуть в самое нутро острова. Этот последний натиск разворотил камень в крошево — грохот сотряс небеса, и горы обрушились в морскую пучину.
   Но прежде чем смерть настигла Токлурика из рода кантришакримов, он узрел небывалое. Камень, пепел и пламень начали смешиваться, приобретая пугающие очертания. Из праха гибнущего острова — из расплавленной породы, из желтоватой пыли, что висела в воздухе, забивая Токлурику легкие, из отравленных испарений, что жгли его сквозь броню и нещадно душили, из пламени, что обрушилось на него и в конце концов убило, — из всего этого, посреди смертных корчей, охвативших Юдоль Изгнания, образовалась громадная и ужасающая фигура, отбрасывая черные, серые, багровые и ядовито-желтые отблески. Она поднялась в воздух на немыслимых, отвратительного вида крыльях и принялась кружить над черными дымящимися обломками скал, что остались от Драконьего острова.
   Наконец, испустив зловеще-радостный вопль, предвещавший смерть всему живому, исполинский черный дракон развернулся и стремительно полетел на восток, к землям людей...

БЛАГОДАРНОСТИ

   Прежде всего в общем и целом я должна поблагодарить своего бесподобного редактора, словно ниспосланного мне с небес, — Клэр Эдди, из издательства «Тор Букс». Я почитаю за великую честь работать с женщиной, настолько сведущей и компетентной в своем деле, что работу свою она уподобляет отдельному виду искусства, и вполне по праву. Спасибо тебе, верный мой товарищ, за терпение и поддержку, за то, что ты так блестяще знаешь свое дело.
   Маргарет Линн Харшбаргер я обязана тем, что роман мой имеет хоть сколько-нибудь выдержанную фабулу. Ах да, и еще кантри обязаны ей жизнью, поскольку именно она напомнила мне, что если бы и впрямь приключилось одновременно землетрясение, извержение вулкана и прочее в том же духе, то ударная волна, которая должна была разметать их во все стороны, как воробьев в десятибалльный шквал, состояла бы главным образом из ядовитых газов — тогда в итоге я получила бы не просто опаленных и шокированных кантри, а и вовсе покойников. Крайне важно иметь друзей, которые разбираются в подобных вещах. За верную дружбу и снисходительность, за потрясающие способности к построению сюжетных линий и художественную интуицию — за все эти заслуги твое имя с полным правом должно быть размещено на титульном листе, разве нет?
   Высоко ценя человеческое терпение, я должна сказать слова благодарности и Дервел Даймон, хозяйке конюшен Дрэгонхолд-Стейблз, которая очень любезно согласилась ответить на мои вопросы касательно нравов лошадей — скажем, того, как они повели бы себя при пожаре. Лишь в беседе со специалистом осознаешь всю глубину собственного невежества. Приятно было познакомиться с вами, Дервел, вы мне очень помогли.
   Также обязана сердечно поблагодарить весьма одаренную и любезную леди Энн Маккефри за доброту и терпение, с какими она отвечала на мои бесконечные вопросы о лошадях, а под конец помогала мне при изложении всего этого на бумаге. Я так рада нашему знакомству, Энн, но чувствую, что не в силах сполна отблагодарить тебя за дружбу и твердую поддержку в самых разнообразных, а порой просто сумасшедших ситуациях. Тысячу раз говорю тебе спасибо. Ты всегда в первых рядах.
   Кроме того, выражаю благодарность друзьям и знакомым:
   Стивену Хикману — за чудесный портрет Салеры, украсивший обложку.
   Доктору Пенни Смит, планеристке, распорядительнице застолий (или, если настаиваете, главному редактору ежемесячных «Записок Британского Королевского астрономического общества»), которая неоднократно и очень любезно бралась объяснять мне, чем отличается полет крупных существ и как вообще они умудряются летать. Тем не менее если в описании полета драконов и встретится какая-нибудь идиотская ошибка, то вина в этом лежит только на мне, а сведения, предоставленные юной Пенни, тут совершенно ни при чем.
   Катрин Мак-Дональд, восхитительному баритону нашего квартета «Свит Эйдлайнз», которая в реальной жизни работает акушеркой (в основном, как мне кажется, для того, чтобы материально поддерживать свою страсть к пению). Катрин была моей советчицей по вопросам акушерства, за что я очень ей благодарна — но опять же если в этой области у меня и обнаружатся какие-то грубые ляпы, то вините целиком меня.
   Кристоферу — за то, что регулярно способствовал моему логическому осмыслению точки зрения Бериса, отговорил меня от соблазна пустить драконов скользить по поверхности воды и помогал мне по возможности не терять головы.
   Деборе Тернер Харрис — всегда и ежечасно за помощь в связном построении сюжета (она всегда знает, к чему придраться) и за то, что в течение многих лет она была и остается для меня не только замечательным писателем, но и верной и преданной подругой.
   И наконец, однако никоим образом не в последнюю очередь, выражаю благодарность своему спутнику, замечательному доктору Стивену Бирду, за терпение, превышающее все мыслимые меры чувства долга, за то, что всегда умел порадовать приветливым словом, сэндвичем или чашкой чая, когда я пребывала за пределами реальности, или каким-нибудь невероятным каламбуром, когда требовалось применить совсем уж крутые меры.
   Без вас, ребята, у меня вряд ли что-нибудь вышло бы.
   Элизабет.

АВТОР О СЕБЕ И О СВОЕМ РОМАНЕ

   Родилась я во Флориде, во второй половине двадцатого века. Мой отец служил во флоте, поэтому мы частенько переезжали с места на место. Самые ранние мои воспоминания относятся к тому времени, когда мы жили в Род-Айленде, а потом в Пенсильвании, пока мне не исполнилось семь лет. В тех местах мне очень нравилось; но потом отца послали на юг, и это стало для меня изгнанием. Ни снега, ни осеннего листопада, ни смены времен года. Для меня это было подобно глубокому аду (хотя в то время такое сравнение еще не приходило мне в голову). А как там было жарко! Мне никогда не нравилась жара, и я страшно тосковала по северу.