Страница:
— Ты никогда прежде не злословила по поводу моего характера!
— У меня не было причины. Твои слабости не касались меня… до настоящего времени.
— Я растил тебя с тех пор, как умерли ваши мать и отец.
— Я вырастила себя сама, Бакстер. С помощью Терезы. Ты дал мне крышу над головой, но растратил все деньги, которые оставили мне родители. Поэтому можно сказать, что я более чем достаточно заплатила за все, что ты сделал для меня. Давай обойдемся без театральных эффектов, хорошо?
Бакстер несколько раз открывал и закрывал рот, прежде чем смог заговорить:
— Он определенно настроил тебя против меня.
— Я не против тебя. Я просто хочу знать правду.
— Какую правду?
— Это правда, что ты шантажировал Трентона и заставил его заплатить тебе пятьдесят тысяч фунтов за дневник? И что Ричард Кингсли умер из-за злобной клеветы, которую ты распространял в свете?
Бакстер вздохнул и сел.
— А я-то думал, что ты открыла новую разновидность птиц на острове…
— Ответь мне, «да» или «нет».
— Все не так просто, эльф. Да, Кингсли заплатил мне… кажется, действительно пятьдесят тысяч фунтов. Но то был не шантаж, а долг, который он мне обязан был вернуть.
— За что?
— За то, что он сделал с нашей сестрой.
— Это шантаж, — резко возразила Ариана, огорченно покачав головой. — В глубине души я надеялась, что ты станешь отрицать это или по крайней мере объяснишь. Но ты не можешь, не так ли?
— Я пытаюсь, Ариана, но ты не слушаешь.
— Ты действительно веришь в свою правоту. И это самое страшное. — Ариана в унынии уронила руки. — В этом всегда была твоя суть, Бакстер. Ты делаешь, что тебе вздумается, а затем обвиняешь других. Ты всегда жертва и никогда не ответчик. — Глаза ее наполнились слезами. — Нет необходимости спрашивать о Ричарде Кингсли. Я знаю ответ. Думаю, что знала его до того, как спросила. О Бакстер, мне жаль тебя.
Она повернулась и направилась к двери.
— Ариана! — Он бросился за ней и развернул ее лицом к себе. — Ты замужем за этим человеком всего месяц. Как же ты можешь верить ему, а не мне?
— Потому что он говорит правду.
— А как насчет Ванессы?
— Что насчет Ванессы? Думаю, мы никогда не узнаем правду о ее смерти. Единственное, что я твердо знаю, — мой муж не убивал ее. И не доводил до самоубийства. — Ариана деланно засмеялась. — Самое забавное в том, что он никогда не прикасался к ней.
— Это ложь! — взревел Бакстер, и вена запульсировала на его виске. — Если бы ты видела ее боль каждый вечер, когда она возвращалась от него домой, покинув его проклятую постель…
— Я больше не желаю слушать, — сказала Ариана и, уходя, добавила: — Может, я когда-нибудь и прощу тебя, Бакстер. Но только потому, что ты мой брат. То, что ты сделал, достойно презрения.
Дверь за ней захлопнулась.
— Ариана!
Он долго приходил в себя, затем бросился за ней, но, добежав до парадной двери, увидел, как экипаж Кингсли уже покинул подъездную аллею и скрылся из вида.
За его спиной прозвучало эхо одиночного всплеска аплодисментов.
— Вот это представление! Вполне достойное сцены. На меня произвело большое впечатление. Наша малышка сестра превратилась поистине в страстное создание.
Бакстер обернулся:
— Ты слышала?
— Как мне было не услышать? — спросила Ванесса, насмешливо вздернув бровь. — Они с Трентоном, поженившись, явно стали очень близки. — И облизала губы кончиком языка. — Так ты говоришь, Ариана хорошенькая? Я увидела ее только мельком издалека.
— Да, но, черт побери, какое это имеет значение?
— Мне только интересно знать, счел ли его светлость ее подходящей для того, чтобы взять к себе в постель.
— Можешь не ломать себе голову — взял.
— Почему ты так уверен? — резко спросила Ванесса.
— Я спросил. Ариана ответила мне.
Бакстер выглянул в окно, чтобы удостовериться, не приближается ли еще какой-нибудь неожиданный посетитель, и не заметил промелькнувшего на лице сестры выражения ярости.
— Несс, не стоит тебе так открыто появляться.
— Не нервничай, Бакстер. Никто меня не увидит. — Ванесса придала лицу спокойное выражение. — Ариана на самом деле сказала тебе, что Трентон уложил ее к себе в постель?
Бакстер кивнул:
— Да. Сначала я разозлился, думал, он заставил ее насильно… так же, как и тебя. Я не забыл того, что ты рассказывала мне, Несс, и того, как ты выглядела порой вечерами, когда возвращалась домой. Я знал, что он может быть жестоким, и мне делалось дурно при мысли, что он поступает так снова, на этот раз с Арианой.
— Он заставил ее?
— Нет. Это очень странно. Она казалась… счастливой, когда говорила о нем. Она питает симпатию к негодяю — это написано на ее лице.
— Я тоже питала к нему симпатию. — Глаза Ванессы наполнились ненавистью. — Он использовал меня и выбросил, словно кучу мусора, разрушив мою репутацию. Неужели ты забыл? Он лишил меня невинности так же, как Ариану. Только мою он похитил до свадьбы, пообещав, что вскоре я стану его женой, обещание, которое он никогда не собирался выполнить. Весь свет ожидал, что я стану миссис Трентон Кингсли. У меня мог родиться ребенок… его ребенок, но разве ему было до этого дело? Ничуть! Он бросил меня в мокрый песок и ушел, совершенно не интересуясь, жива ли я или умерла. — Она отвернулась, дрожа от гнева. — Я совсем забыла, как сильно ненавижу его. Это из-за Трентона Кингсли я была вынуждена выйти замуж за Анри, бежать во Францию и пережить шесть лет, полных мук ада.
— Сейчас все это в прошлом.
Бакстер подошел, встал у нее за спиной и положил руки ей на плечи.
— Это никогда не уйдет в прошлое, — прошипела она. — Трентон Кингсли разрушил наши жизни. Я надеялась, что и мы в ответ разрушили его жизнь. Но оказалось, он заплатил слишком незначительную цену. У него огромное состояние, высокий титул, он пользуется большим успехом, его снова принимают в обществе, а теперь он еще заполучил нашу сестру. В то время как у нас нет ничего.
Бакстер стиснул зубы:
— Я как раз об этом размышлял, когда нагрянула ты. Я намерен заставить этого ублюдка заплатить, пока не знаю как.
— Если мой план осуществится, мы поставим Трентона Кингсли на колени. Мы победим… и станем очень, очень богатыми. — Она повернула голову и посмотрела на Бакстера. — Не правда ли, звучит интригующе.
— Открой мне свой план.
— Если удастся доказать, что Трентон сошел с ума, что он совершенно безумен, его заключат в сумасшедший дом, а Ариана получит полный доступ к деньгам, верно?
Бакстер нахмурился:
— Верно, но мы с тобой знаем, что он не сумасшедший. Так же, как и знаем, что он не совершал убийства.
— Но он не знает.
— Я теряюсь в догадках, Несс.
Ванесса засмеялась и схватила Бакстера за руки.
— Не кажется ли тебе, что, после того как Трентон шесть лет нес на себе бремя подозрения, в его сознание могло закрасться сомнение насчет того, что же в действительности произошло в ту ночь.
— Не знаю. Я никогда не думал об этом.
— Ну так подумай сейчас. Женщина внезапно погибает. Трентон Кингсли — последний, кто видел ее в живых. У него были и мотив, и возможность убить ее. Свет считает его виновным. Причина смерти женщины так и осталась невыясненной, так как ее тело навеки погребено в водах Аруна. Может, по прошествии лет Трентон Кингсли станет время от времени просыпаться в холодном поту, размышляя о том, не он ли в действительности убил ее.
— Интересная возможность. Мне, пожалуй, нравится мысль о Кингсли, терзаемом сомнениями… — Вслед за насмешливым замечанием к Бакстеру пришло отрезвление. — Предположим, ты права. Но тени сомнения недостаточно для того, чтобы свести человека с ума, тем более, если этого еще не произошло. К тому же ты забыла кое о чем еще — Ариана верит Кингсли. Ты слышала сама. Она считает его совершенно невиновным. Так что в случае чего она поможет ему отбросить сомнения, если таковые у него появятся.
— Если только мы не создадим новые… Сомнения настолько сильные, что ни Ариана, ни Трентон не смогут пренебречь ими.
— Мы не сможем ничего сделать. Ты умерла, ты что, забыла?
— Да, умерла, не так ли? — Ванесса торжествующе улыбнулась. — Только мы с тобой знаем обратное. Как ты думаешь, что произойдет с разумом Трентона, если мертвая женщина внезапно встанет из могилы? Если она таинственным образом время от времени станет появляться, конечно, только перед его глазами и в определенных местах? Долго ли ему удастся сохранять разум?
Победный свет засиял в глазах Бакстера.
— Я всегда восхищался твоей изобретательностью, Несс.
— А я всегда соглашалась с тобой, Бакстер.
— Думаю, ты разработала все до мельчайших деталей?
— Конечно. Таинственное появление всего лишь начало нашего маленького спектакля. Я могу рассчитывать на твою помощь?
Губы Бакстера скривились в мстительную улыбку.
— Когда мы начнем?
Ванесса в задумчивости похлопала пальцем по подбородку, взгляд ее невольно обратился в сторону Броддингтона.
— О, мы уже начали, дорогой братец.
Глава 19
— У меня не было причины. Твои слабости не касались меня… до настоящего времени.
— Я растил тебя с тех пор, как умерли ваши мать и отец.
— Я вырастила себя сама, Бакстер. С помощью Терезы. Ты дал мне крышу над головой, но растратил все деньги, которые оставили мне родители. Поэтому можно сказать, что я более чем достаточно заплатила за все, что ты сделал для меня. Давай обойдемся без театральных эффектов, хорошо?
Бакстер несколько раз открывал и закрывал рот, прежде чем смог заговорить:
— Он определенно настроил тебя против меня.
— Я не против тебя. Я просто хочу знать правду.
— Какую правду?
— Это правда, что ты шантажировал Трентона и заставил его заплатить тебе пятьдесят тысяч фунтов за дневник? И что Ричард Кингсли умер из-за злобной клеветы, которую ты распространял в свете?
Бакстер вздохнул и сел.
— А я-то думал, что ты открыла новую разновидность птиц на острове…
— Ответь мне, «да» или «нет».
— Все не так просто, эльф. Да, Кингсли заплатил мне… кажется, действительно пятьдесят тысяч фунтов. Но то был не шантаж, а долг, который он мне обязан был вернуть.
— За что?
— За то, что он сделал с нашей сестрой.
— Это шантаж, — резко возразила Ариана, огорченно покачав головой. — В глубине души я надеялась, что ты станешь отрицать это или по крайней мере объяснишь. Но ты не можешь, не так ли?
— Я пытаюсь, Ариана, но ты не слушаешь.
— Ты действительно веришь в свою правоту. И это самое страшное. — Ариана в унынии уронила руки. — В этом всегда была твоя суть, Бакстер. Ты делаешь, что тебе вздумается, а затем обвиняешь других. Ты всегда жертва и никогда не ответчик. — Глаза ее наполнились слезами. — Нет необходимости спрашивать о Ричарде Кингсли. Я знаю ответ. Думаю, что знала его до того, как спросила. О Бакстер, мне жаль тебя.
Она повернулась и направилась к двери.
— Ариана! — Он бросился за ней и развернул ее лицом к себе. — Ты замужем за этим человеком всего месяц. Как же ты можешь верить ему, а не мне?
— Потому что он говорит правду.
— А как насчет Ванессы?
— Что насчет Ванессы? Думаю, мы никогда не узнаем правду о ее смерти. Единственное, что я твердо знаю, — мой муж не убивал ее. И не доводил до самоубийства. — Ариана деланно засмеялась. — Самое забавное в том, что он никогда не прикасался к ней.
— Это ложь! — взревел Бакстер, и вена запульсировала на его виске. — Если бы ты видела ее боль каждый вечер, когда она возвращалась от него домой, покинув его проклятую постель…
— Я больше не желаю слушать, — сказала Ариана и, уходя, добавила: — Может, я когда-нибудь и прощу тебя, Бакстер. Но только потому, что ты мой брат. То, что ты сделал, достойно презрения.
Дверь за ней захлопнулась.
— Ариана!
Он долго приходил в себя, затем бросился за ней, но, добежав до парадной двери, увидел, как экипаж Кингсли уже покинул подъездную аллею и скрылся из вида.
За его спиной прозвучало эхо одиночного всплеска аплодисментов.
— Вот это представление! Вполне достойное сцены. На меня произвело большое впечатление. Наша малышка сестра превратилась поистине в страстное создание.
Бакстер обернулся:
— Ты слышала?
— Как мне было не услышать? — спросила Ванесса, насмешливо вздернув бровь. — Они с Трентоном, поженившись, явно стали очень близки. — И облизала губы кончиком языка. — Так ты говоришь, Ариана хорошенькая? Я увидела ее только мельком издалека.
— Да, но, черт побери, какое это имеет значение?
— Мне только интересно знать, счел ли его светлость ее подходящей для того, чтобы взять к себе в постель.
— Можешь не ломать себе голову — взял.
— Почему ты так уверен? — резко спросила Ванесса.
— Я спросил. Ариана ответила мне.
Бакстер выглянул в окно, чтобы удостовериться, не приближается ли еще какой-нибудь неожиданный посетитель, и не заметил промелькнувшего на лице сестры выражения ярости.
— Несс, не стоит тебе так открыто появляться.
— Не нервничай, Бакстер. Никто меня не увидит. — Ванесса придала лицу спокойное выражение. — Ариана на самом деле сказала тебе, что Трентон уложил ее к себе в постель?
Бакстер кивнул:
— Да. Сначала я разозлился, думал, он заставил ее насильно… так же, как и тебя. Я не забыл того, что ты рассказывала мне, Несс, и того, как ты выглядела порой вечерами, когда возвращалась домой. Я знал, что он может быть жестоким, и мне делалось дурно при мысли, что он поступает так снова, на этот раз с Арианой.
— Он заставил ее?
— Нет. Это очень странно. Она казалась… счастливой, когда говорила о нем. Она питает симпатию к негодяю — это написано на ее лице.
— Я тоже питала к нему симпатию. — Глаза Ванессы наполнились ненавистью. — Он использовал меня и выбросил, словно кучу мусора, разрушив мою репутацию. Неужели ты забыл? Он лишил меня невинности так же, как Ариану. Только мою он похитил до свадьбы, пообещав, что вскоре я стану его женой, обещание, которое он никогда не собирался выполнить. Весь свет ожидал, что я стану миссис Трентон Кингсли. У меня мог родиться ребенок… его ребенок, но разве ему было до этого дело? Ничуть! Он бросил меня в мокрый песок и ушел, совершенно не интересуясь, жива ли я или умерла. — Она отвернулась, дрожа от гнева. — Я совсем забыла, как сильно ненавижу его. Это из-за Трентона Кингсли я была вынуждена выйти замуж за Анри, бежать во Францию и пережить шесть лет, полных мук ада.
— Сейчас все это в прошлом.
Бакстер подошел, встал у нее за спиной и положил руки ей на плечи.
— Это никогда не уйдет в прошлое, — прошипела она. — Трентон Кингсли разрушил наши жизни. Я надеялась, что и мы в ответ разрушили его жизнь. Но оказалось, он заплатил слишком незначительную цену. У него огромное состояние, высокий титул, он пользуется большим успехом, его снова принимают в обществе, а теперь он еще заполучил нашу сестру. В то время как у нас нет ничего.
Бакстер стиснул зубы:
— Я как раз об этом размышлял, когда нагрянула ты. Я намерен заставить этого ублюдка заплатить, пока не знаю как.
— Если мой план осуществится, мы поставим Трентона Кингсли на колени. Мы победим… и станем очень, очень богатыми. — Она повернула голову и посмотрела на Бакстера. — Не правда ли, звучит интригующе.
— Открой мне свой план.
— Если удастся доказать, что Трентон сошел с ума, что он совершенно безумен, его заключат в сумасшедший дом, а Ариана получит полный доступ к деньгам, верно?
Бакстер нахмурился:
— Верно, но мы с тобой знаем, что он не сумасшедший. Так же, как и знаем, что он не совершал убийства.
— Но он не знает.
— Я теряюсь в догадках, Несс.
Ванесса засмеялась и схватила Бакстера за руки.
— Не кажется ли тебе, что, после того как Трентон шесть лет нес на себе бремя подозрения, в его сознание могло закрасться сомнение насчет того, что же в действительности произошло в ту ночь.
— Не знаю. Я никогда не думал об этом.
— Ну так подумай сейчас. Женщина внезапно погибает. Трентон Кингсли — последний, кто видел ее в живых. У него были и мотив, и возможность убить ее. Свет считает его виновным. Причина смерти женщины так и осталась невыясненной, так как ее тело навеки погребено в водах Аруна. Может, по прошествии лет Трентон Кингсли станет время от времени просыпаться в холодном поту, размышляя о том, не он ли в действительности убил ее.
— Интересная возможность. Мне, пожалуй, нравится мысль о Кингсли, терзаемом сомнениями… — Вслед за насмешливым замечанием к Бакстеру пришло отрезвление. — Предположим, ты права. Но тени сомнения недостаточно для того, чтобы свести человека с ума, тем более, если этого еще не произошло. К тому же ты забыла кое о чем еще — Ариана верит Кингсли. Ты слышала сама. Она считает его совершенно невиновным. Так что в случае чего она поможет ему отбросить сомнения, если таковые у него появятся.
— Если только мы не создадим новые… Сомнения настолько сильные, что ни Ариана, ни Трентон не смогут пренебречь ими.
— Мы не сможем ничего сделать. Ты умерла, ты что, забыла?
— Да, умерла, не так ли? — Ванесса торжествующе улыбнулась. — Только мы с тобой знаем обратное. Как ты думаешь, что произойдет с разумом Трентона, если мертвая женщина внезапно встанет из могилы? Если она таинственным образом время от времени станет появляться, конечно, только перед его глазами и в определенных местах? Долго ли ему удастся сохранять разум?
Победный свет засиял в глазах Бакстера.
— Я всегда восхищался твоей изобретательностью, Несс.
— А я всегда соглашалась с тобой, Бакстер.
— Думаю, ты разработала все до мельчайших деталей?
— Конечно. Таинственное появление всего лишь начало нашего маленького спектакля. Я могу рассчитывать на твою помощь?
Губы Бакстера скривились в мстительную улыбку.
— Когда мы начнем?
Ванесса в задумчивости похлопала пальцем по подбородку, взгляд ее невольно обратился в сторону Броддингтона.
— О, мы уже начали, дорогой братец.
Глава 19
Трентон метался, словно тигр в клетке. Переходя из комнаты в комнату, он не мог ни на чем сосредоточиться, все мысли его были обращены к тому, что происходило сейчас в Уиншэме. Казалось, прошло несколько дней, а не часов, с тех пор как Ариана, покинув Броддингтон, села в экипаж Кингсли и направилась на встречу с братом. Она не пыталась скрыть, куда едет, и ясно дала понять, что намерена поговорить с ним наедине.
Несмотря на свое беспокойство, Трентон не смог удержаться от улыбки. Он не знал раньше этой стороны характера Арианы. Решительная женщина, намеренная узнать правду любой ценой и отомстить за зло, принесенное ее мужу. Это эфирное создание, красавица и любительница птиц явно придерживалась своих принципов с такой же страстью, какую проявляла в постели. Такая мысль позабавила Трентона.
Опустившись на софу в гостиной, Трентон откинул голову на подушки и устремил взгляд в потолок. Он испытывал в этот момент очень сложные и противоречивые чувства — потрясение и удовлетворение оттого, что Ариана верила ему, робкую надежду и восхищение от ее пылкой любви, не улегшееся еще волнение оттого, что ему пришлось воскресить в памяти прошлое, и странное предчувствие беды — ощущение, беспокоившее его больше всего.
Трентон, вскочив с софы, принялся ходить, пытаясь проанализировать причины своих дурных предчувствий, одновременно размышляя о том, как Бакстер ответит на обвинения Арианы. Станет все отрицать? Огорчит ее? Напугает?
Внезапно остановившись, Трентон вдруг понял одну странную вещь — ему ни разу не пришла в голову мысль, что Бакстер сможет переубедить Ариану. Ее вера была необычайно сильна. Одному Богу известно, чем Трентон заслужил ее, но она не сомневалась в его невиновности так же, как и в том, что каждый день должно взойти солнце. И он в свою очередь доверял своей жене.
Доверие — такое неуловимое чувство, которое уже давно обходило его стороной, та же внутренняя вера, которую Ариана испытывала к нему, утвердилась теперь в душе Трентона. Это похоже на чудо.
Чудо, но, тем не менее, реальность. Он верил своей жене.
Дженнингс откашлялся, стоя в дверях.
— П-простите меня, ваша светлость… — Он часто замигал из-под шапки рыжих волос.
— Да, Дженнингс, в чем дело?
— Там пришел джентльмен, сэр. У него для вас пакет.
— Хорошо. Возьми его.
— Но он просит, чтобы вы…
— Просто прими пакет, — нетерпеливо оборвал его Трентон. — У меня нет нужды встречаться с рассыльным.
— Н-н-нет, сэр. — Дженнингс судорожно сглотнул. — Вы не поняли. Джентльмен купец… Он настаивает, что должен вручить пакет вам лично.
— О, черт побери, ладно. Проведи его сюда, — прогремел Трентон. Дженнингс подскочил:
— Да, сэр. Немедленно, ваша светлость. Да, сэр.
Он вытер лоб рукавом.
Трентон с опозданием вспомнил, как Ариана мягко упрекала его за резкость по отношению к новому дворецкому.
— Спасибо, Дженнингс, — коротко бросил он. Дворецкий удивленно моргнул:
— Пожалуйста. Рад служить вам, ваша светлость.
Трентон откашлялся:
— Кажется, я еще не говорил тебе, что доволен твоей службой в Броддингтоне. Ты хорошо работаешь.
— О, благодарю вас, ваша светлость. — Дженнингс чуть не потерял сознание от радости. — Благодарю вас, сэр… благодарю вас.
Выходя из комнаты, он все еще кланялся, изливая поток неумеренных благодарностей.
Несколько минут спустя в гостиную провели пожилого седовласого человека, с висящими на шнурке очками и небольшой плоской коробкой в руках.
— Ваша светлость?
— Да. Чем могу быть полезен?
— Меня зовут Уилтшир. Мне принадлежит небольшой книжный магазин в Лондоне. Этот пакет, — сказал он, протягивая его Трентону, — подарок. Извините, что проявил такую настойчивость, требуя встречи с вами, но я обещал вашей жене, что доставлю его вам лично.
— Моей жене?
Эта фраза привлекла внимание Трентона. Он подошел и взял пакет из рук Уилтшира.
— Да, ваша светлость. — Уилтшир снова водрузил очки на нос. — Герцогиня выразилась вполне определенно… и искренне. Книга должна стать для вас особым подарком. Ей хотелось быть уверенной, что вы получите ее.
Трентон нежно улыбнулся:
— Понимаю. Что ж, благодарю вас, Уилтшир. Это было очень любезно с вашей стороны.
— Ваша светлость. — Посетитель поклонился. — До свидания.
Взяв плоский пакет, Трентон сел на софу и принялся распаковывать его, растроганный тем, что Ариана приобрела для него подарок. Возможно, это антология птиц, подумал он с усмешкой.
Трентон достал том из обертки, удивленно прищурив глаза. Шекспир? Он не помнил, говорил ли Ариане о своей любви к Шекспиру. Присмотревшись, он увидел, что между страниц что-то вложено, явно указывая ему, какое место прочесть. Он, подчинившись, открыл том в нужном месте. Выпал кроваво-красный цветок, от его раздавленных лепестков исходил сильный, сладкий аромат, который он тотчас же узнал.
Роза.
Трентон почувствовал резкую боль в животе, глаза машинально устремились на открытую страницу — слова Отелло, четко подчеркнутые чернилами.
Но пусть умрет, не то обманет многих.
Срывая розу,
Как я верну ей, животворный рост?
Она увянет…
Ошеломленный Трентон не верил своим глазам, дыхание перехватило в горле. С трудом обретя самообладание, он вскочил, уронив том на пол, и бросился из комнаты по коридору и на подъездную аллею.
Уилтшир как раз садился в кеб.
— Подождите!
Старик помедлил и повернулся на голос Трентона.
— Вы звали меня, ваша светлость?
— Да. — Трентон поравнялся с ним. — Вы говорите, моя жена приобрела эту книгу?
— Да, сэр.
— Как она выглядела?
— Простите, сэр?
— Моя жена. Как она выглядела?
— Ваша светлость, мои глаза далеко не так хороши, как прежде. — Уилтшир явно испытывал неловкость и был сбит с толку вопросом. — Но ваша жена такая женщина, которую нелегко забыть. Герцогиня настоящая красавица. Такие роскошные огненные волосы, великолепные изумрудные глаза. — Он тепло улыбнулся. — И так хотела сделать вам приятное. Да, ваша светлость, осмелюсь сказать, счастливый вы человек.
Трентон вяло кивнул, какое-то странное, болезненное ощущение возникло в его груди. Не сказав больше ни слова, он вернулся домой. В гостиной поднял книгу с пола и перечитал отмеченный отрывок.
«Пусть умрет… обманет многих… роза увянет…»
Умрет, обманет… умрет…
С содроганием он захлопнул книгу и с яростью раздавил розу каблуком.
Или Ариана испытывала неизвестное ему влечение к розам и «Отелло», или то была очень неудачная шутка.
— Спасибо, Дженнингс. — Ариана рассеянно улыбнулась, отдавая дворецкому свою накидку. Результат встречи с Бакстером не удивил ее, но она чувствовала себя совершенно опустошенной.
— Это моя жена, Дженнингс? — раздалось из гостиной. Ариана вопросительно посмотрела на Дженнингса, побледневшего при громком голосе хозяина.
— Да, ваша светлость, — ответил дворецкий. — Герцог хотел видеть вас тотчас, как только вы вернетесь домой, — быстрым шепотом сообщил он Ариане.
— Очень хорошо… — начала Ариана, но не успела закончить фразу, так как Трентон влетел в холл, схватил ее за руку и потащил в гостиную, чтобы никто не мог услышать их разговор.
— Трентон? — Она изумленно смотрела на него.
— Когда ты в последний раз делала покупки? — требовательно спросил он.
— Покупки?
— Да, покупки. А именно когда ты посетила книжный магазин в Лондоне? Чтобы купить мне подарок… томик пьес Шекспира.
— Трентон. Не понимаю, о чем ты говоришь. Если бы я побывала в Лондоне, то сказала бы тебе об этом. А что касается Шекспира, ты никогда не говорил, что являешься его большим поклонником. Если бы я собиралась купить тебе подарок…
Трентон схватил книгу с софы и протянул ей.
— Ты не покупала этой книги?
Ариана бросила на книгу беглый взгляд:
— Нет, конечно нет. Я же только что сказала тебе…
— Ты уверена?
— Я не настолько высоко витаю в облаках и обычно не забываю, какие покупки делаю. — Она подбоченилась. — Почему ты меня об этом спрашиваешь?
Трентон тихо выругался.
— Торговец привез эту книгу сегодня и сказал, что ее купила моя жена мне в подарок и попросила его доставить ее лично.
— Ты уверен, что он сказал «жена»?
— Уверен.
— Он явно что-то перепутал. Была ли там записка?
— Нет.
— Странно. — Ариана нахмурилась.
— Или это сделали намеренно.
— Трентон, зачем кому-то прикидываться твоей женой для того, чтобы прислать тебе томик Шекспира?
— Догадайся сама, — Трентон открыл книгу и показал на подчеркнутые строки: — Прочти их. — Он дождался, пока она закончила читать. — Страница была отмечена этим. — Он показал на растоптанную розу.
Ариана побледнела.
— Роза… Любимый цветок Ванессы, аромат, который всегда от нее исходил, и отрывок из «Отелло»…
— О смерти… или, точнее говоря, об убийстве. Не розы, но женщины.
— Это, должно быть, ошибка… чудовищное совпадение, — прошептала Ариана.
— О, это не ошибка, туманный ангел. — Острый взгляд кобальтовых глаз Трентона пронзил Ариану. — Торговец описал мою жену как невероятно красивую женщину, с массой огненных волос и великолепными изумрудными глазами.
— О Боже.
Ариана, почувствовав головокружение, опустилась на софу.
— У меня была точно такая же реакция. Если не ты купила ее для меня, то кто? И зачем?
— Огненные волосы и великолепные изумрудные глаза… — Ариана почувствовала комок в горле и сглотнула. — Трентон, это не очень похоже на описание моей внешности. Мои волосы и глаза не настолько яркие. Это больше похоже на…
— Ванессу, — закончил он за нее.
— Этому торговцу можно доверять?
— Он чертовски нервничал и сказал что-то насчет того, что зрение у него не то, что прежде.
— Может, его описание было неверным?
— А как ты думаешь?
Ариана сплела пальцы:
— Вопрос в том, как думаешь ты?
— Честно? Думаю, что кто-то хотел помучить меня.
— Бакстер?
— Это ты сказала, не я.
— Трудно поверить, что мой брат может быть настолько жестоким, — вслух размышляла Ариана. Увидев, как Трентон стиснул зубы, она поправилась: — Я не отрицаю, что он жадный и эгоистичный, но все же Бакстер не садист.
— Заметно, что ты провела этот день в его обществе, — с горечью заметил Трентон.
— Твои намеки несправедливы и безосновательны. Встреча с Бакстером ничего не изменила, Трентон. На меня не так легко повлиять, как ты, по-видимому, считаешь.
— Что этот ублюдок сказал тебе?
— Ничего нового.
— Он признался, что шантажировал меня?
— Бакстер назвал это по-другому, но признался.
По лицу Трентона словно прошла грозовая туча.
— Могу вообразить, какие он привел доводы.
— Это совершенно не имеет значения. — Ариана встала и подошла к мужу. — Неужели ты мог подумать, что я поверю словам Бакстера больше, чем твоим, особенно теперь, когда я отдала тебе свою любовь и веру?
— Нет, — повернувшись к ней, сказал Трентон. — Но если не Бакстер прислал мне книгу, то кто же?
— Не знаю. Возможно, какой-нибудь другой враг?
— Враг, сумевший очень точно вычислить время, согласись.
Увидев выражение муки на лице мужа, Ариана почувствовала боль за него.
— Все знают, что тебя несколько лет не было в Броддингтоне, — мягко пыталась убедить его она. — Слухи, распущенные Бакстером после смерти Ванессы, возмутили многих людей… Ты сам так говорил. Возможно, твое появление вновь разожгло чьи-то недобрые чувства… Вспомни о бедном Джеймсе Ковингтоне, дочь которого Сузанн, наверное, до сих пор оплакивает свою несостоявшуюся по твоей вине помолвку с Бакстером. — Ариана попыталась улыбнуться, ей очень хотелось разогнать зловещие мысли Трентона. — Как видишь, к тебе не питают большой любви. По правде говоря, ты похож на медведя. К счастью для тебя, я вижу то, что глубоко прячется за твоей суровой внешностью.
Трентон посмотрел ей в глаза, ему отчаянно хотелось верить в то, что она не способна на такой поступок.
— А как насчет описания внешности, которое дал книготорговец?
— Кто бы ни сделал это, ему пришлось немало потрудиться, чтобы расстроить тебя. — Она погладила его по щеке. — Но я не позволю им добиться успеха.
Трентон с жадностью впитывал нежность Арианы, словно бальзам, она пролилась на его обнаженные нервы. Погрузив пальцы в ее волосы, он пробормотал:
— Кто бы мог подумать, что худенькая, маленькая девочка будет делиться со мной своей силой?
Волна облегчения охватила Ариану, когда она почувствовала, как овладевшее мужем напряжение постепенно угасает. Она встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок.
— Девочка? А я-то думала, что уже несколько недель, как переросла из девочки в женщину.
Трентон пылко прижал ее к себе.
— Да. Переросла. — Волны эмоций клокотали в груди, и Трентон выразил их единственным возможным для него способом. — Пойдем в постель.
Улыбнувшись, Ариана кивнула, уткнувшись ему в шею.
— Идеальное место, где я могу проявить свою силу и выносливость.
— Ариана.
Жена откинулась в его объятиях и тихо сказала:
— Я тоже люблю тебя, Трентон. — Ее рука скользнула в его руку, и она повела его к двери.
Ариана мирно спала, ее волосы, словно яркий медный водопад, разметались по груди Трентона. Нежно улыбаясь, Трентон прижал жену крепче, ощущая на своей коже ее теплое ровное дыхание. В ответ Ариана пробормотала что-то неразборчивое, прижалась к нему и погрузилась в глубокий сон, наступивший после испепеляющей страсти, она чувствовала себя в полной безопасности в объятиях мужа.
Рассеянно проведя подбородком по ее атласным прядям, Трентон задумался, кого он в действительности хотел успокоить, так крепко обнимая жену, Ариану или себя. И чистосердечно признал, какое благословенное облегчение он испытывает, прижимая к себе ее теплое нежное тело. Это приводило его почти в такое же состояние эйфории, как тот восторг, который он испытывал, когда словно взрывался внутри нее, изливая все свое существо.
Боже, как он любил эту женщину.
Осознание, мгновенное и полное, вызвало только радость и изумление, а не сомнения и настороженность. Чувство было не новым, просто Трентон боялся назвать его своим именем. Он любил Ариану уже несколько недель, возможно, с их первой встречи и, безусловно, с их первой брачной ночи, когда он соединил свое тело с ее, сделав ее своей женой в полном смысле слова. Казалось, он проделал весь путь сквозь туман в лабиринте Ковингтонов только для того, чтобы утонуть в ее нежных, прекрасных глазах.
Прижавшись губами ко лбу Арианы, Трентон почувствовал, как его захлестнула волна благодарности к Богу за то, что он принес ее в его жизнь. Всего лишь за месяц эта удивительная молодая женщина с ее безграничной любовью к природе и безусловной верой в человека, давно переставшего существовать, пробилась сквозь суровую и неприступную стену одиночества Трентона, окружила его своей добротой, любовью и проникла глубоко ему в сердце.
В сердце, которое, как он полагал, уже никогда не оттает.
Благодаря Ариане Трентон мог теперь стать человеком, в которого она верила, и отчаянно хотел быть таким ради нее. Месть внезапно показалась ничтожной целью. Трентон нахмурился. В то время, когда он был готов похоронить прошлое и смотреть вперед, а не назад, кто-то позаботился о том, чтобы прошлое оставалось в настоящем.
Кто?
Устремив взгляд в потолок, он просчитывал возможных недоброжелателей. Скорее всего, конечно, Бакстер. В отличие от Арианы, Трентон считал Бакстера не только жадным и эгоистичным, но и бессердечным человеком. Ему никогда не забыть, с каким наслаждением этот ублюдок отказался выполнить просьбу Трентона — не причинять больше горя Ричарду — и какое нездоровое удовольствие Бакстеру доставило выгнать Трентона из Уиншэма.
Да, этот человек был способен на жестокость.
Но не без причины.
И эта мысль донимала Трентона, заставляя его сомневаться в вине Бакстера. Одной мести было недостаточно, чтобы заставить действовать Бакстера Колдуэлла, если только он не мог извлечь из этого какой-то осязаемой выгоды.
Деньги.
Но в данном случае деньгами не пахло. Доставленные Трентону душевные страдания не принесут Бакстеру никакой выгоды, что в значительной мере уменьшало вероятность участия Бакстера в этом деле.
Несмотря на свое беспокойство, Трентон не смог удержаться от улыбки. Он не знал раньше этой стороны характера Арианы. Решительная женщина, намеренная узнать правду любой ценой и отомстить за зло, принесенное ее мужу. Это эфирное создание, красавица и любительница птиц явно придерживалась своих принципов с такой же страстью, какую проявляла в постели. Такая мысль позабавила Трентона.
Опустившись на софу в гостиной, Трентон откинул голову на подушки и устремил взгляд в потолок. Он испытывал в этот момент очень сложные и противоречивые чувства — потрясение и удовлетворение оттого, что Ариана верила ему, робкую надежду и восхищение от ее пылкой любви, не улегшееся еще волнение оттого, что ему пришлось воскресить в памяти прошлое, и странное предчувствие беды — ощущение, беспокоившее его больше всего.
Трентон, вскочив с софы, принялся ходить, пытаясь проанализировать причины своих дурных предчувствий, одновременно размышляя о том, как Бакстер ответит на обвинения Арианы. Станет все отрицать? Огорчит ее? Напугает?
Внезапно остановившись, Трентон вдруг понял одну странную вещь — ему ни разу не пришла в голову мысль, что Бакстер сможет переубедить Ариану. Ее вера была необычайно сильна. Одному Богу известно, чем Трентон заслужил ее, но она не сомневалась в его невиновности так же, как и в том, что каждый день должно взойти солнце. И он в свою очередь доверял своей жене.
Доверие — такое неуловимое чувство, которое уже давно обходило его стороной, та же внутренняя вера, которую Ариана испытывала к нему, утвердилась теперь в душе Трентона. Это похоже на чудо.
Чудо, но, тем не менее, реальность. Он верил своей жене.
Дженнингс откашлялся, стоя в дверях.
— П-простите меня, ваша светлость… — Он часто замигал из-под шапки рыжих волос.
— Да, Дженнингс, в чем дело?
— Там пришел джентльмен, сэр. У него для вас пакет.
— Хорошо. Возьми его.
— Но он просит, чтобы вы…
— Просто прими пакет, — нетерпеливо оборвал его Трентон. — У меня нет нужды встречаться с рассыльным.
— Н-н-нет, сэр. — Дженнингс судорожно сглотнул. — Вы не поняли. Джентльмен купец… Он настаивает, что должен вручить пакет вам лично.
— О, черт побери, ладно. Проведи его сюда, — прогремел Трентон. Дженнингс подскочил:
— Да, сэр. Немедленно, ваша светлость. Да, сэр.
Он вытер лоб рукавом.
Трентон с опозданием вспомнил, как Ариана мягко упрекала его за резкость по отношению к новому дворецкому.
— Спасибо, Дженнингс, — коротко бросил он. Дворецкий удивленно моргнул:
— Пожалуйста. Рад служить вам, ваша светлость.
Трентон откашлялся:
— Кажется, я еще не говорил тебе, что доволен твоей службой в Броддингтоне. Ты хорошо работаешь.
— О, благодарю вас, ваша светлость. — Дженнингс чуть не потерял сознание от радости. — Благодарю вас, сэр… благодарю вас.
Выходя из комнаты, он все еще кланялся, изливая поток неумеренных благодарностей.
Несколько минут спустя в гостиную провели пожилого седовласого человека, с висящими на шнурке очками и небольшой плоской коробкой в руках.
— Ваша светлость?
— Да. Чем могу быть полезен?
— Меня зовут Уилтшир. Мне принадлежит небольшой книжный магазин в Лондоне. Этот пакет, — сказал он, протягивая его Трентону, — подарок. Извините, что проявил такую настойчивость, требуя встречи с вами, но я обещал вашей жене, что доставлю его вам лично.
— Моей жене?
Эта фраза привлекла внимание Трентона. Он подошел и взял пакет из рук Уилтшира.
— Да, ваша светлость. — Уилтшир снова водрузил очки на нос. — Герцогиня выразилась вполне определенно… и искренне. Книга должна стать для вас особым подарком. Ей хотелось быть уверенной, что вы получите ее.
Трентон нежно улыбнулся:
— Понимаю. Что ж, благодарю вас, Уилтшир. Это было очень любезно с вашей стороны.
— Ваша светлость. — Посетитель поклонился. — До свидания.
Взяв плоский пакет, Трентон сел на софу и принялся распаковывать его, растроганный тем, что Ариана приобрела для него подарок. Возможно, это антология птиц, подумал он с усмешкой.
Трентон достал том из обертки, удивленно прищурив глаза. Шекспир? Он не помнил, говорил ли Ариане о своей любви к Шекспиру. Присмотревшись, он увидел, что между страниц что-то вложено, явно указывая ему, какое место прочесть. Он, подчинившись, открыл том в нужном месте. Выпал кроваво-красный цветок, от его раздавленных лепестков исходил сильный, сладкий аромат, который он тотчас же узнал.
Роза.
Трентон почувствовал резкую боль в животе, глаза машинально устремились на открытую страницу — слова Отелло, четко подчеркнутые чернилами.
Но пусть умрет, не то обманет многих.
Срывая розу,
Как я верну ей, животворный рост?
Она увянет…
Ошеломленный Трентон не верил своим глазам, дыхание перехватило в горле. С трудом обретя самообладание, он вскочил, уронив том на пол, и бросился из комнаты по коридору и на подъездную аллею.
Уилтшир как раз садился в кеб.
— Подождите!
Старик помедлил и повернулся на голос Трентона.
— Вы звали меня, ваша светлость?
— Да. — Трентон поравнялся с ним. — Вы говорите, моя жена приобрела эту книгу?
— Да, сэр.
— Как она выглядела?
— Простите, сэр?
— Моя жена. Как она выглядела?
— Ваша светлость, мои глаза далеко не так хороши, как прежде. — Уилтшир явно испытывал неловкость и был сбит с толку вопросом. — Но ваша жена такая женщина, которую нелегко забыть. Герцогиня настоящая красавица. Такие роскошные огненные волосы, великолепные изумрудные глаза. — Он тепло улыбнулся. — И так хотела сделать вам приятное. Да, ваша светлость, осмелюсь сказать, счастливый вы человек.
Трентон вяло кивнул, какое-то странное, болезненное ощущение возникло в его груди. Не сказав больше ни слова, он вернулся домой. В гостиной поднял книгу с пола и перечитал отмеченный отрывок.
«Пусть умрет… обманет многих… роза увянет…»
Умрет, обманет… умрет…
С содроганием он захлопнул книгу и с яростью раздавил розу каблуком.
Или Ариана испытывала неизвестное ему влечение к розам и «Отелло», или то была очень неудачная шутка.
— Спасибо, Дженнингс. — Ариана рассеянно улыбнулась, отдавая дворецкому свою накидку. Результат встречи с Бакстером не удивил ее, но она чувствовала себя совершенно опустошенной.
— Это моя жена, Дженнингс? — раздалось из гостиной. Ариана вопросительно посмотрела на Дженнингса, побледневшего при громком голосе хозяина.
— Да, ваша светлость, — ответил дворецкий. — Герцог хотел видеть вас тотчас, как только вы вернетесь домой, — быстрым шепотом сообщил он Ариане.
— Очень хорошо… — начала Ариана, но не успела закончить фразу, так как Трентон влетел в холл, схватил ее за руку и потащил в гостиную, чтобы никто не мог услышать их разговор.
— Трентон? — Она изумленно смотрела на него.
— Когда ты в последний раз делала покупки? — требовательно спросил он.
— Покупки?
— Да, покупки. А именно когда ты посетила книжный магазин в Лондоне? Чтобы купить мне подарок… томик пьес Шекспира.
— Трентон. Не понимаю, о чем ты говоришь. Если бы я побывала в Лондоне, то сказала бы тебе об этом. А что касается Шекспира, ты никогда не говорил, что являешься его большим поклонником. Если бы я собиралась купить тебе подарок…
Трентон схватил книгу с софы и протянул ей.
— Ты не покупала этой книги?
Ариана бросила на книгу беглый взгляд:
— Нет, конечно нет. Я же только что сказала тебе…
— Ты уверена?
— Я не настолько высоко витаю в облаках и обычно не забываю, какие покупки делаю. — Она подбоченилась. — Почему ты меня об этом спрашиваешь?
Трентон тихо выругался.
— Торговец привез эту книгу сегодня и сказал, что ее купила моя жена мне в подарок и попросила его доставить ее лично.
— Ты уверен, что он сказал «жена»?
— Уверен.
— Он явно что-то перепутал. Была ли там записка?
— Нет.
— Странно. — Ариана нахмурилась.
— Или это сделали намеренно.
— Трентон, зачем кому-то прикидываться твоей женой для того, чтобы прислать тебе томик Шекспира?
— Догадайся сама, — Трентон открыл книгу и показал на подчеркнутые строки: — Прочти их. — Он дождался, пока она закончила читать. — Страница была отмечена этим. — Он показал на растоптанную розу.
Ариана побледнела.
— Роза… Любимый цветок Ванессы, аромат, который всегда от нее исходил, и отрывок из «Отелло»…
— О смерти… или, точнее говоря, об убийстве. Не розы, но женщины.
— Это, должно быть, ошибка… чудовищное совпадение, — прошептала Ариана.
— О, это не ошибка, туманный ангел. — Острый взгляд кобальтовых глаз Трентона пронзил Ариану. — Торговец описал мою жену как невероятно красивую женщину, с массой огненных волос и великолепными изумрудными глазами.
— О Боже.
Ариана, почувствовав головокружение, опустилась на софу.
— У меня была точно такая же реакция. Если не ты купила ее для меня, то кто? И зачем?
— Огненные волосы и великолепные изумрудные глаза… — Ариана почувствовала комок в горле и сглотнула. — Трентон, это не очень похоже на описание моей внешности. Мои волосы и глаза не настолько яркие. Это больше похоже на…
— Ванессу, — закончил он за нее.
— Этому торговцу можно доверять?
— Он чертовски нервничал и сказал что-то насчет того, что зрение у него не то, что прежде.
— Может, его описание было неверным?
— А как ты думаешь?
Ариана сплела пальцы:
— Вопрос в том, как думаешь ты?
— Честно? Думаю, что кто-то хотел помучить меня.
— Бакстер?
— Это ты сказала, не я.
— Трудно поверить, что мой брат может быть настолько жестоким, — вслух размышляла Ариана. Увидев, как Трентон стиснул зубы, она поправилась: — Я не отрицаю, что он жадный и эгоистичный, но все же Бакстер не садист.
— Заметно, что ты провела этот день в его обществе, — с горечью заметил Трентон.
— Твои намеки несправедливы и безосновательны. Встреча с Бакстером ничего не изменила, Трентон. На меня не так легко повлиять, как ты, по-видимому, считаешь.
— Что этот ублюдок сказал тебе?
— Ничего нового.
— Он признался, что шантажировал меня?
— Бакстер назвал это по-другому, но признался.
По лицу Трентона словно прошла грозовая туча.
— Могу вообразить, какие он привел доводы.
— Это совершенно не имеет значения. — Ариана встала и подошла к мужу. — Неужели ты мог подумать, что я поверю словам Бакстера больше, чем твоим, особенно теперь, когда я отдала тебе свою любовь и веру?
— Нет, — повернувшись к ней, сказал Трентон. — Но если не Бакстер прислал мне книгу, то кто же?
— Не знаю. Возможно, какой-нибудь другой враг?
— Враг, сумевший очень точно вычислить время, согласись.
Увидев выражение муки на лице мужа, Ариана почувствовала боль за него.
— Все знают, что тебя несколько лет не было в Броддингтоне, — мягко пыталась убедить его она. — Слухи, распущенные Бакстером после смерти Ванессы, возмутили многих людей… Ты сам так говорил. Возможно, твое появление вновь разожгло чьи-то недобрые чувства… Вспомни о бедном Джеймсе Ковингтоне, дочь которого Сузанн, наверное, до сих пор оплакивает свою несостоявшуюся по твоей вине помолвку с Бакстером. — Ариана попыталась улыбнуться, ей очень хотелось разогнать зловещие мысли Трентона. — Как видишь, к тебе не питают большой любви. По правде говоря, ты похож на медведя. К счастью для тебя, я вижу то, что глубоко прячется за твоей суровой внешностью.
Трентон посмотрел ей в глаза, ему отчаянно хотелось верить в то, что она не способна на такой поступок.
— А как насчет описания внешности, которое дал книготорговец?
— Кто бы ни сделал это, ему пришлось немало потрудиться, чтобы расстроить тебя. — Она погладила его по щеке. — Но я не позволю им добиться успеха.
Трентон с жадностью впитывал нежность Арианы, словно бальзам, она пролилась на его обнаженные нервы. Погрузив пальцы в ее волосы, он пробормотал:
— Кто бы мог подумать, что худенькая, маленькая девочка будет делиться со мной своей силой?
Волна облегчения охватила Ариану, когда она почувствовала, как овладевшее мужем напряжение постепенно угасает. Она встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок.
— Девочка? А я-то думала, что уже несколько недель, как переросла из девочки в женщину.
Трентон пылко прижал ее к себе.
— Да. Переросла. — Волны эмоций клокотали в груди, и Трентон выразил их единственным возможным для него способом. — Пойдем в постель.
Улыбнувшись, Ариана кивнула, уткнувшись ему в шею.
— Идеальное место, где я могу проявить свою силу и выносливость.
— Ариана.
Жена откинулась в его объятиях и тихо сказала:
— Я тоже люблю тебя, Трентон. — Ее рука скользнула в его руку, и она повела его к двери.
Ариана мирно спала, ее волосы, словно яркий медный водопад, разметались по груди Трентона. Нежно улыбаясь, Трентон прижал жену крепче, ощущая на своей коже ее теплое ровное дыхание. В ответ Ариана пробормотала что-то неразборчивое, прижалась к нему и погрузилась в глубокий сон, наступивший после испепеляющей страсти, она чувствовала себя в полной безопасности в объятиях мужа.
Рассеянно проведя подбородком по ее атласным прядям, Трентон задумался, кого он в действительности хотел успокоить, так крепко обнимая жену, Ариану или себя. И чистосердечно признал, какое благословенное облегчение он испытывает, прижимая к себе ее теплое нежное тело. Это приводило его почти в такое же состояние эйфории, как тот восторг, который он испытывал, когда словно взрывался внутри нее, изливая все свое существо.
Боже, как он любил эту женщину.
Осознание, мгновенное и полное, вызвало только радость и изумление, а не сомнения и настороженность. Чувство было не новым, просто Трентон боялся назвать его своим именем. Он любил Ариану уже несколько недель, возможно, с их первой встречи и, безусловно, с их первой брачной ночи, когда он соединил свое тело с ее, сделав ее своей женой в полном смысле слова. Казалось, он проделал весь путь сквозь туман в лабиринте Ковингтонов только для того, чтобы утонуть в ее нежных, прекрасных глазах.
Прижавшись губами ко лбу Арианы, Трентон почувствовал, как его захлестнула волна благодарности к Богу за то, что он принес ее в его жизнь. Всего лишь за месяц эта удивительная молодая женщина с ее безграничной любовью к природе и безусловной верой в человека, давно переставшего существовать, пробилась сквозь суровую и неприступную стену одиночества Трентона, окружила его своей добротой, любовью и проникла глубоко ему в сердце.
В сердце, которое, как он полагал, уже никогда не оттает.
Благодаря Ариане Трентон мог теперь стать человеком, в которого она верила, и отчаянно хотел быть таким ради нее. Месть внезапно показалась ничтожной целью. Трентон нахмурился. В то время, когда он был готов похоронить прошлое и смотреть вперед, а не назад, кто-то позаботился о том, чтобы прошлое оставалось в настоящем.
Кто?
Устремив взгляд в потолок, он просчитывал возможных недоброжелателей. Скорее всего, конечно, Бакстер. В отличие от Арианы, Трентон считал Бакстера не только жадным и эгоистичным, но и бессердечным человеком. Ему никогда не забыть, с каким наслаждением этот ублюдок отказался выполнить просьбу Трентона — не причинять больше горя Ричарду — и какое нездоровое удовольствие Бакстеру доставило выгнать Трентона из Уиншэма.
Да, этот человек был способен на жестокость.
Но не без причины.
И эта мысль донимала Трентона, заставляя его сомневаться в вине Бакстера. Одной мести было недостаточно, чтобы заставить действовать Бакстера Колдуэлла, если только он не мог извлечь из этого какой-то осязаемой выгоды.
Деньги.
Но в данном случае деньгами не пахло. Доставленные Трентону душевные страдания не принесут Бакстеру никакой выгоды, что в значительной мере уменьшало вероятность участия Бакстера в этом деле.