Кейн Андреа. Эхо в тумане

   Трентон издал хриплый горловой звук, тело его содрогнулось от желания. Он оторвал свой рот от ее губ и с изумлением воззрился на нее, часто и тяжело дыша.
   — Я сделала что-то не так? — прошептала Ариана, увидев напряженное выражение его лица.
   — Нет, моя невинная малышка, ты все сделала правильно, — Трентон говорил так, словно пробежал огромное расстояние. — Я просто не ожидал такой страсти… ни от тебя, ни от себя.
   Слабый румянец окрасил щеки Арианы, она попыталась вырваться из его объятий.
   — Не знаю, чего вы ожидали, но я явно разочаровала вас.
   Руки Трентона сомкнулись, словно стальные обручи.
   — Напротив, моя удивительная невеста, ты превзошла мои самые невероятные фантазии. — Его губы чуть искривились усмешкой. — И, поверь мне, фантазий об этой ночи у меня было немало.
   Ариана уже не пыталась вырваться.
   — О, значит все хорошо?
   Она бросила на него лукавый взгляд.
   — Очень хорошо, — усмехнулся он, затем прижался губами к дрожащей жилке у нее на шее. — Ты пахнешь цветами.
   — Какими? — слабым голосом отозвалась она, ощущая головокружение. — Существуют сотни их разновидностей.
   — Ароматными, — прервал ее он, чуть касаясь ее кожи губами, и скользнул к нежному изгибу подбородка, — свежими, нетронутыми. — Он коснулся бархатной кожи ее щеки. — С бутонами, ожидающими, что их сейчас сорвут. — Он поцеловал ее в подбородок, в нос, в уголки губ. — Цветы, готовые открыться навстречу солнцу, омыться и понежиться в его лучах.
   Он припал ртом к ее губам, и она тотчас растаяла, утратив плоть и превратившись только в массу ощущений. Она ухватилась за его руки в поисках опоры, вкушая блаженство их поцелуя.
   — Обними меня, — скомандовал он, не отрывая рта от ее губ, побуждая ее поднять руки выше. — Прижмись ко мне.
   Ариана подчинилась, не задавая вопросов, и вызвала у Трентона тихий стон наслаждения.
   Он прижал ее тело к своему, изголодавшемуся и жаждущему, заставляя ее почувствовать то воздействие, которое она оказывает на него. Она ощущала каждый напрягшийся мускул, каждый дюйм его вздрагивающего тела. И если минуту назад это напугало бы ее, то теперь Ариана чувствовала внутри себя ответное движение, и внутренне чутье, несмотря на всю ее неопытность, подсказывало, что ей следовало делать.
   Она прижалась к мужу еще теснее, и была вознаграждена неистовым содроганием, потрясшим все его мощное тело.
   Трентон поднял ее и сжал в объятиях.
   — Произнеси мое имя, — приказал он. Ариана едва услышала его.
   — Произнеси его, Ариана. — Он оторвал губы от ее рта. — Мое имя. Не ваша светлость. Я хочу услышать свое имя, слетающим с твоих уст.
   Она открыла глаза и посмотрела на него, ощущая себя потерянной и в то же время зная, что нужно Трентону… и даже понимая почему.
   — Трентон, — прошептала она.
   — Еще.
   — Трентон.
   Что-то проникновенное и прекрасное блеснуло в его глазах в ответ.
   — Пойдем в постель, — хрипло сказал он. Просьба это или приказ, Ариане было все равно. Ответ был бы один и тот же:
   — Да.
   Сжимая ее в объятиях, он подвел ее к кровати, и она опустились на мягкий матрац.
   — Туманный ангел, — охрипшим от желания и напряжения голосом произнес он. — Я хочу тебя… Боже, как я хочу тебя.
   Он уткнулся лицом в волосы Арианы, его руки медленно изучали мягкие изгибы ее тела сквозь тонкую ночную сорочку.
   Волна чувственных, возбуждающих ощущений захлестнула ее. Изысканная мягкость постели, теплые губы Трентона, руки, обжигающие ее кожу, его слова, полные желания, отдающиеся в ушах, — все вызывало ответный огонь в ее душе. Никому она никогда не была нужна так прежде. Реальность происходящего вселяла радость.
   Однако ее тело отчаянно хотело большего, но чего — Ариана не представляла.
   Трентон знал.
   Медленно, нежно он стал расстегивать ее сорочку, задерживаясь над каждой пуговицей, как будто давая ей время привыкнуть к мысли о неизбежности того, что должно произойти. Ариана лежала тихо, глаза ее были теперь широко открыты и прикованы к нему.
   — Я не сделаю тебе больно, — пообещал он, нежно проведя большим пальцем по ее обнажившейся ключице. — Не бойся.
   — Я не боюсь, — выдохнула она, грудь ее вздымалась от ожидания и… да, страстного желания. — Ну, может быть, чуть-чуть, — призналась она едва слышным голосом.
   Он улыбнулся и, склонившись, коснулся губами ее обнаженной плоти.
   — Я не хочу, чтобы ты ощущала страх, — сказал он, расстегивая дальше ночную сорочку, — а хочу, чтобы ты почувствовала наслаждение. — Он наклонил голову к ложбинке ее груди, приоткрывшейся теперь навстречу его жаждущему рту и рукам. — Цветы, — пробормотал он, глубоко вдыхая. — Опьяняющие цветы.
   — Трентон, — выдохнула его имя Ариана. Скользнув в его волосы дрожащими пальцами, она непроизвольно прижала его к себе. Страх ее таял от каждого прикосновения его губ, а ниспадающая сорочка вызывала у нее безумное желание поскорее остаться обнаженной, чтобы быть полностью в его власти.
   — Пожалуйста… — прошептала она.
   Его не пришлось упрашивать о том, чего ей так отчаянно хотелось. Один рывок — и сорочка оказалась на талии, запутав ее руки и обнажив грудь, предоставляя ее в его распоряжение. Он не стал ждать, а взял в рот напрягшийся занывший сосок, провел по нему языком и легонько укусил.
   Ариана услышала свой возглас, но сдержаться была не в состоянии, если бы даже попыталась. Она выгнулась дугой в безумном желании изумительных ласк Трентона.
   Повинуясь ей, он подложил руку под ее спину, приподнял ее и с такой силой прижался ртом к соску, что ей пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть.
   — Я сделал тебе больно? — хрипло спросил он. Она отчаянно закачала головой:
   — Не останавливайся.
   — Никогда, туманный ангел. Никогда. — Он склонился над другой ее грудью и стал ласкать ее так же сильно и страстно.
   — Ты хоть немного понимаешь, что ты делаешь со мной? — пробормотал он, не имея ни сил, ни желания оторвать губы от ее нежной плоти.
   — Что я делаю с тобой? — слабым голосом отозвалась она. — А как насчет того, что ты делаешь со мной?
   Несмотря на поглощавшую его неистовую страсть, он не смог удержаться от улыбки.
   — А что я делаю с тобой, Ариана? Скажи мне. — Он стал дразняще проводить языком вокруг увлажнившегося напрягшегося соска.
   — Я тону, — тихо простонала она. — И не знаю, как остановиться.
   — Я остановлю тебя. Обещаю. Я остановлю тебя. — Он стянул с нее ночную сорочку и, скомкав, отбросил в сторону.
   Ариана открыла глаза и увидела, как жадный взор Трентона впился в ее обнаженное тело и с вожделением задержался на каштановых завитках между бедер. Она инстинктивно протянула руку, чтобы прикрыться.
   — Нет. — Он удержал ее руку. Выражение непреодолимого желания застыло на его лице. — Ты прелестна. Никогда, никогда не закрывайся от меня.
   Ариана подчинилась, но не по его прихоти, а из-за искреннего волнения, отразившегося на его лице и в голосе. Она расслабилась, безмолвно отдав свое тело во власть мужу.
   Трентон поднес ее руку к губам, стал целовать пальцы.
   — Закрой глаза, — распорядился он. — Закрой глаза и отдайся чувствам.
   Ариана закрыла глаза.
   Она почувствовала, как его дыхание щекочет кожу, как его теплые губы приближаются к ней.
   — Тебе нравится? — шептал он, покрывая горячими поцелуями ее живот, обхватывая ладонями бедра и поглаживая ее мягкие ягодицы кончиками пальцев.
   — Да… о да…
   — Хорошо. А так?
   Он встал на колени между ее ног, поднес ее ногу ко рту и принялся целовать гладкую, тонкую ступню, увлажняя ее горящую кожу языком и слегка покусывая. Ариана застонала.
   — Хорошо, — прошептал он, передвигаясь к лодыжке, икре, изящному сгибу колена.
   Ариана невольно содрогнулась, умоляюще попросила, чтобы он прекратил, затем разочарованно вздохнула, когда он уступил ее просьбе.
   — Не надо… — чуть слышно запротестовала она.
   — Не буду.
   Ариана задохнулась от наслаждения, когда Трентон стал целовать другую ногу.
   — А так? Тебе это нравится, туманный ангел? — Он переместился немного выше, его губы ласкали ее теплое бедро.
   Наслаждение было настолько острым, что она не могла ответить.
   — Хорошо, — удовлетворенно сказал он и, раздвинув ей ноги, устроился между них. Приоткрыв рот, он ласкал сначала одну ногу, затем другую, поднимаясь все выше и выше, вкушая каждый дюйм атласной кожи до тех пор, пока не добрался до вожделенной набухшей почки ее женственности.
   — И в особенности это, — выдохнул он, накрывая своим ртом влажную пылающую плоть.
   В приближении ослепительного экстаза Ариана так и не смогла произнести протестующих слов, которые зародились в ее мозгу, но развеялись как дым, так и не достигнув губ. Чувственное пламя разгоралось в ней все сильнее, каждый нерв ее, казалось, кричал от острого неутоленного желания. Голова ее металась по подушке. Она напряглась от неясного побуждения. Ариана ощущала, будто внутри ее свертывается тугая спираль, вызывая такую мучительную боль наслаждения, что, если не ослабить ее, она умрет. Ариана окликнула Трентона, умоляя помочь ей, жадно изгибаясь дугой при каждом страстном прикосновении его языка.
   Он внезапно остановился, и она невольно, вспыхнув, запротестовала.
   Он склонился над ней. Тело его сотрясалось с еще большей силой, чем ее.
   — Я слишком эгоистичный, — сказал он. — Я хочу быть с тобой.
   Он соскочил с кровати, оставив Ариану умирающей от желания.
   — Трентон… пожалуйста… — взмолилась она, позабыв о гордости, — я не могу… этого вынести.
   — Тебе и не придется.
   Он сбросил с себя халат, и потрясенная Ариана впервые увидела обнаженного мужчину, затем его покрывшееся испариной тело опустилось на нее.
   — Откройся мне, — скомандовал он охрипшим от желания голосом. — Позволь мне войти в тебя… глубоко, глубоко внутрь. Заполнить всю тебя собой. — Он поднял ее ноги и обвил ими свои бедра, помедлил, затем сказал: — Ариана, посмотри на меня.
   Ариана оторвала глаза от его огромного напрягшегося члена и подняла на него ошеломленный взгляд.
   — Мой чарующий туманный ангел, — пробормотал он, гладя ее по щеке дрожащей рукой, — такой изумительный, такой страстный. — Он резко вздохнул. — Ты боишься?
   Тело Арианы молило об облегчении.
   — Это больно?
   Он пытался сдержать рефлекторное движение бедер, неудержимо влекущее его к ней.
   — Сначала… да.
   Ариана закрыла глаза, пылая словно в огне. Она почувствовала, как муж обхватил ее голову руками, пытаясь сохранить над собой контроль, которым уже не обладал. И все потому, что не хотел причинить ей боль.
   Ариана медленно открыла глаза и посмотрела прямо в искаженное мукой лицо Трентона. Она протянула вниз дрожащую руку и направляемая природным инстинктом ввела его в себя, почувствовав, как его тело затряслось от едва сдерживаемого желания, его жизнь пульсировала под кончиками ее пальцев.
   — Я не боюсь, — прошептала она.
   — Ариана, — задыхаясь, пробормотал он. Черты его исказились от страсти. Он глубже вошел в нее, пронзая ее нежную плоть, мощным вторжением заполняя ее тело так, что она с трудом ловила воздух.
   Он тотчас же остановился:
   — Больно?
   — Нет, — с удивлением ответила она.
   Он входил все глубже и глубже до тех пор, пока не достиг тонкой преграды ее девственности. Грудь его вздымалась с каждым вздохом, бедра ритмично двигались, приближая заветный миг полного обладания. Медленно, осторожно рука его скользнула вниз и принялась ласкать нежный набухший бутон, плавно передвигаясь по ее влажной, словно покрытой росой, плоти, повторяя ласку снова и снова до тех пор, пока Ариана, выгнув спину дугой, не вскрикнула в ожидании большего.
   — Да, туманный ангел… именно так, да.
   И он вонзился в нее, одним страстным необратимым движением перенеся ее из девичества в женственность.
   Острая боль пронзила ее тело, достигшее вершины наслаждения, и Ариана, подавив крик, впилась ногтями в простыню, закрыв глаза. Ей казалось, что ее разорвали напополам, тело болело и кровоточило.
   Трентон замер, приподнялся на локтях и вгляделся в побледневшее лицо жены. Две слезинки скатились из-под ее длинных ресниц и потекли по щекам.
   — Не плачь, дорогая, — услышала она его шепот. — Я больше не причиню тебе боли. Обещаю.
   Его пальцы снова нежно заскользили по ее телу. Склонив голову к ее груди, он взял в рот все еще напрягшийся сосок и омыл его языком.
   Ариана ощутила всю силу его горячего обольщения, ее тело возвращалось к жизни под воздействием его умелых прикосновений. Но упивалась она и наслаждалась нежной заботой в его голосе. Чувственно и горячо отвечая ему, она обвила руками шею мужа, давая понять, что хочет его всем своим существом.
   — Боль прошла? — спросил Трентон.
   — Почти. — Ариана нетерпеливо передвинулась навстречу ласкающей руке Трентона. Это движение заставило его глубже войти в нее, она ощутила, как его затвердевший член погружается в ее влажную чувствительную плоть, и вскрикнула от наслаждения. Трентон, откинув голову, издал почти животный, полный желания стон.
   — Черт побери, Ариана, — прошептал он, глаза его потемнели и стали почти черными. — Я не святой.
   Он задвигался, неспособный больше сдерживаться.
   — Это так восхитительно, — отозвалась она с трепетом, казалось, даже не услышав предостережения Трентона.
   С хриплым смехом он опустил голову, обхватил ее губы своими, руки его скользнули под ее шелковистые ягодицы, приподнимая их навстречу сильным толчкам.
   — Ах, туманный ангел, моя прекрасная невинная обольстительница, — бормотал он, вонзаясь в нее еще глубже. — Ты спалила меня дотла. — Он легонько укусил ее за нижнюю губу. — Скажи мне, чего ты хочешь, возлюбленная?
   — Тебя. Я хочу тебя, Трентон. — Неистовое чувство вернулось, и тело снова жаждало освобождения.
   Он пристально смотрел на нее нескончаемое мгновение, как бы вбирая в себя ее зарумянившиеся щеки, вздымающуюся грудь, прерывистое дыхание. Живое неприкрытое чувство на секунду отразилось на его лице, и он тотчас же припал к ее губам, готовый дать ей то, чего она так страстно желала.
   Проникнув в ее рот языком, Трентон одновременно направлял бедра Арианы в такт мощным толчкам своих. Снова и снова он повторял это движение, настолько поглотив ее лоно своим раскаленным упругим членом, что она была не в состоянии дышать.
   Волна неясных побуждений снова возродилась в ней, увлекая ее в омут таинственного пробуждения, и Ариана безрассудно принялась сопротивляться.
   — Не борись, дорогая, — задыхаясь, сказал Трентон. — Позволь мне перенести тебя туда. Доверься мне.
   Ариана тотчас же прекратила борьбу.
   Она почувствовала, как руки Трентона сжали ее бедра еще крепче, его толчки стали глубже, более мощными и быстрыми. Ногти Арианы впились ему в спину, каждое погружение заканчивалось ее криком. Ее тело горело и, казалось, затягивалось вокруг него. И все это время вместе с горячим дыханием ее ухо улавливало ясные слова, ведущие ее от одной сияющей вершины к другой до тех пор, пока они не достигли пика и не устремились вниз с его величественного склона.
   Огромная приливная волна ослепительного экстаза обрушилась на нее, вздымаясь и опадая с каждым содроганием ее тела.
   Она выкрикнула его имя, услышала его ликующий возглас удовлетворения. А затем возникло удивительное чувство, будто само его существо пролилось в ее тело, объединяя ее оргазм со своим собственным.
   И, наконец, наступил покой.

Глава 8

   Проходили долгие томные минуты. Ариана лежала, утонув в постели, закрытая, как одеялом, мощным, влажным от испарины телом Трентона, смутно ощущая в нем содрогание последних затухающих толчков. Ее, утратившую чувство реальности, ослабевшую, словно относило куда-то течением, мысли витали в облаках сладких грез. Легкая блаженная усталость, чувство ни с чем несравнимого единения, воспринимались ею с восторгом. Она закрыла глаза и безмолвно взмолилась: «Пожалуйста, пусть это никогда не кончается».
   Немного погодя Трентон поднял голову и утомленно посмотрел на жену спокойным, пресыщенным взглядом. Почувствовав его на себе, Ариана заставила себя поднять веки, и то, что она увидела на лице Трентона, заставило ее сердце бешено забиться от счастья. Он не следил сейчас за своим выражением, и оно, утратив привычные следы гнева и высокомерия, наполнилось благоговением… и легким сожалением.
   Ариана непроизвольно протянула руку и кончиками пальцев нежно стерла следы беспокойства с его лба, затем провела по влажным шелковистым волосам.
   Трентон поцеловал ее нежные искусанные губы.
   — С тобой все в порядке?
   Она кивнула, одарив его застенчивой улыбкой.
   — Чувствую себя немного раздавленной, но в целом хорошо.
   Он отодвинулся от нее, и она вздрогнула. Трентон нахмурился:
   — Тебе больно?
   — Нет, — поспешно возразила она, боясь утратить удивительную близость, возникшую между ними. Она понятия не имела, что существует подобное, и жаждала сохранить те чудесные узы, которые только что выковали их тела. — Мне не больно. Просто ощущаю некоторую неловкость.
   Ей захотелось, рыдая, запротестовать, когда Трентон встал и, оставив ее, пересек комнату, чтобы наполнить фарфоровый таз прохладной водой. Оробевшая одна на огромной кровати, Ариана чувствовала себя покинутой и совершенно одинокой. Какое-то мгновение она намеревалась попросить его вернуться и обнять ее, но отбросила эту мысль как нелепую. Трентон подумает, что она сошла с ума.
   Возможно, действительно сошла.
   Подняв голову, Ариана принялась внимательно его разглядывать. Его бронзовое тело выглядело великолепно, и он, казалось, совершенно не замечал своей наготы так же, как и одиночества, тяжело сдавившего ей сердце. Она села, и простыня упала, обнажив ее до талии, заставив вспомнить о своей наготе.
   Она поспешно прикрылась, размышляя о том, чего теперь ждет от нее Трентон. Извиниться и уйти она не могла, так как это была ее спальня. Может, ей следует встать и надеть свою ночную сорочку? Принять беспечный вид и притвориться, будто ничего не изменилось? Невозможно.
   Нервно кусая губы, она страшно жалела, что не расспросила Терезу о том, что происходит после. Она смотрела, как он наливал воду на чистый кусок ткани. Станет ли он говорить о том, что произошло между ними и будет ли ждать того же и от нее? Останется ли он спать в ее постели или уйдет в свою комнату теперь, когда их брак стал настоящим?
   Ариана честно себе призналась в том, что ей очень хочется провести ночь рядом с ним. Наверное, это неприлично? При такой мысли губы ее дернулись. Все, что она чувствовала и делала сегодня ночью, выглядело неприлично. Неприлично и одновременно замечательно.
   Она нерешительно принялась искать слова, верные слова, которые могли бы убедить его остаться, не прозвучав ни глупо, ни жалобно. Возможно, он прочел ее мысли, так как, к ее радостному удивлению, повернулся и остановился у кровати с материей в руке.
   Увидев выражение неуверенности на ее лице, Трентон улыбнулся:
   — Позволь мне облегчить твою боль. — Он сел рядом с ней, откинул простыню и бережно раздвинул ей ноги.
   Ариана напряглась, инстинктивно сжала ноги и схватила его за руку.
   — Что ты делаешь?
   — Я же сказал тебе — хочу облегчить боль. — Он откинул спутанные пряди волос с ее щек, бросив на нее взгляд, выражавший чисто мужское удовлетворение. — Не кажется ли тебе, что твоя скромность немного запоздала? — Он поднес ее пальцы к губам и не смог скрыть собственнических ноток в голосе. — Если принять во внимание, что я только что ласкал и вкушал каждый дюйм твоего тела.
   Ариана вспыхнула и опустила глаза.
   — Я не сделаю тебе больно, — пообещал он. — Позволь мне.
   Ариана почувствовала, что готова откликнуться на его призыв с тем же доверием, которое он, казалось, всегда вызывал у нее. Не говоря ни слова, она раздвинула ноги и стала наблюдать, как он очень бережно омывает их внутренние стороны мягкой материей. Глаза ее расширились при виде крови.
   — Мне больше никогда не придется причинять тебе боль, — тихо пообещал он, отвечая на ее невысказанный вопрос.
   Она кивнула, следуя глазами за движениями его руки, в то время как они замерли в точке соединения бедер. Она вздохнула, испытывая облегчение от холодного компресса, приложенного к ее чувствительной саднящей плоти… облегчение, за которым последовал трепет наслаждения.
   — Тебе приятно?
   Она вздрогнула. Откуда он может знать?
   — Да, — ответил он за нее глубоким низким голосом.
   — Да, — выдохнула она и снова вспыхнула, вспомнив, о том, что он делал, когда в прошлый раз задал тот же вопрос.
   Трентон, нежно поглаживая ее, усмехнулся:
   — Какой удивительный клубок противоречий, туманный ангел. Такой страстный и такой застенчивый.
   — Так же, как и ты.
   Его темные брови удивленно поднялись.
   — Страстный? Или застенчивый?
   — Нет. Я имела в виду… ну, я хотела сказать — клубок противоречий.
   Он начал чувственными круговыми движениями гладить ее через материю.
   — Напротив, моя поразительная новобрачная в данный момент меня влечет только к одной цели.
   — Я не уверена, что понимаю, в чем твоя цель, — прошептала она, горячие волны наслаждения исходили от его ласкающей руки.
   Он пристально смотрел на нее, глаза, полуприкрытые веками, потемнели от вновь проснувшейся страсти, он отбросил материю и положил на шелковистый треугольник ладонь.
   Ариана задрожала.
   — Трентон…
   Вновь вспыхнувшие чувства быстро разрастались в ее теле, сметая все установленные ею запреты, она поспешно приникла к мужу, стремясь разделить с ним его желание.
   Взгляд Трентона неотступно следовал за ее тонкими пальцами, когда они, легкие, словно перышки, пробегали по его плечам, мускулистым рукам. Он напрягся, и дрожь прошла по всему телу.
   — Ты невероятная, — пробормотал он, взяв ее руку, и положил себе на грудь. Медленно он провел ее ладонью сначала вниз по туловищу, затем так что ее пальцы заскользили по темным волосам вверх и коснулись сосков, заставив его застонать от удовольствия. — Послушай, как бьется мое сердце, — глубоким голосом сказал он, прижав ее руку к груди. — Видишь, что ты делаешь со мной.
   Ариана с радостным любопытством изучала его чудесное тело. Чуть шершавая кожа, мощные мускулы: вот что делает мужчин не похожими на женщин, впрочем, не такими уж не похожими, подумала она, ощутив, как напряглись соски под ее рукой. Воодушевленная, Ариана высвободилась и встала на колени, ее вторая рука присоединилась к первой. Она ощущала, как колотится сердце Трентона, слышала, как со свистом вырывается его дыхание, затем он снова сжал ее руку и потянул вниз к своему мучительно напрягшемуся члену.
   — Прикоснись ко мне, — скомандовал он и сжал ее руку еще крепче, когда она заколебалась. — Ариана, мне необходимо почувствовать твое прикосновение.
   Она выполнила его просьбу и провела пальцами по напряженному пульсирующему естеству, ощущая его невероятный размер и жар. Грудь его вздымалась, глаза горели кобальтовым светом. Но он не шевелился, полностью подчинившись ее невинному исследованию.
   Пальцы Арианы легко скользили по всей длине его члена по направлению к атласному концу. Она с изумлением посмотрела вниз, когда ее пальцы увлажнились, и повторила ласку как будто для того, чтобы удостовериться в его реакции.
   — Я… не могу… сдержаться, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Твои руки… — Он изумленно покачал головой.
   — Я не хочу, чтобы ты сдерживался, — ответила она, очарованная чудом, которое жило в нем. — Я сама не сдержалась.
   Это решило все.
   Потеряв над собой контроль, Трентон со стоном заключил ее в объятия и повалил в постель, раздвигая ей ноги, хотя, казалось, делал это против воли.
   — Слишком скоро… Твое тело…
   — Хочет твоего, — задыхаясь, призналась она.
   — Тебе больно…
   Он медленно входил в нее, вдыхая воздух большими неровными глотками.
   — Да, — согласилась она, чуть поморщившись, но, тем не менее, с готовностью открываясь ему навстречу. — Но это не имеет значения.
   — Боже… — пробормотал он, погружаясь в горячую влажную глубину.
   Ариана обхватила его за шею и, подняв ноги, сжала ему бока, как он научил ее. Было немного больно, да, но боль затмила почти невыносимая волна страсти, подхватившая ее и смывшая все прочее из сознания.
   — Скажи мне, если я сделаю тебе больно, — произнес Трентон, выходя из ее бархатной теплоты только для того, чтобы вонзиться еще глубже, еще дальше внутрь ее тела. Наполовину извинение, наполовину приказ, его слова вихрем пронеслись в ее мозгу, успокаивая, словно легкий ветерок. Погруженной в омут своих чувств Ариане едва удалось кивнуть, безмолвно давая Трентону ответ.
   На этот раз все произошло поразительно быстро и необузданно. Как только Трентон ощутил, что его жена растворилась в ритмичных спазмах оргазма, и ее крики эхом отдались в его мозгу, он мгновенно устремился вперед, проливаясь в нее огромной пульсирующей волной облегчения.
   Все еще дрожа, Ариана точно почувствовала тот момент, когда к Трентону вернулся гнев, это живучее существо, которое прокралось между их тесно прижатыми друг к другу телами. Его руки сжались в кулаки, зарываясь во влажные простыни, и он громко сглотнул, борясь с каким-то внутренним демоном, пытаясь вернуть самообладание. Одним быстрым упругим движением он откатился от нее и напряженно лег на другом конце кровати.