Кейн Андреа. Эхо в тумане

   — Я не оставил синяков? — спросил он, массируя нежный изгиб ее шеи и сосредоточенно рассматривая безупречно чистую кожу. — Нет, слава Богу, не оставил. Я не могу этого вынести. Не знаю, как бы я выдержал, если бы причинил тебе боль. — Он поцеловал ее в плечо. — Мне не следовало заставлять тебя выходить за меня замуж. Я не должен был прикасаться к тебе. Ты слишком хороша и чиста для такого безумца, как я.
   — Прекрати! — Она сжала его руки, пальцы ее похолодели и дрожали. — Зачем ты говоришь все это? Что произошло в мое отсутствие?
   — А, но ты же не уезжала. Ты была здесь в Броддингтоне, в саду. Прямо передо мной. Перед моими глазами… в моей душе. Это была ты. Я не знал этого, но так было. Мне снова показалось, что ты Ванесса, как в ту ночь, когда мы выпустили на волю белую сову. Только на этот раз я чуть не задушил тебя. Кто знает, как я поступлю в следующий раз? Что я сделал в прошлом, но не могу вспомнить? На что я вообще способен, если меня рассердить?
   — Послушай меня. — Ариана начала терять самообладание. — Я была в Уиншэме с Терезой. Мы вернулись домой только несколько минут назад. Не знаю, кого ты видел, но только не меня.
   — Ты такая красивая, — бормотал он, проводя большим пальцем по ее ключице. — Как я мог спутать тебя с Ванессой?
   — Трентон… я люблю тебя, — с отчаянием сказала Ариана.
   Он словно одеревенел.
   — Не говори этого больше. Никогда.
   — Но…
   — Черт побери, Ариана! — перебил ее он и стремительно вскочил на ноги. — Я неуравновешенный, ненормальный, сумасшедший и совершенно не заслуживаю твоей любви! — Он увидел, как Ариана съежилась от страха, и всем существом ощутил охвативший ее ужас. Инстинктивно бросив взгляд на алтарь, он понял, что даже молитва больше не спасет его. — Ты боишься, — произнес он уныло. — Этого следовало ожидать. Я не знаю, ни кто я, ни что совершил. И не могу с уверенностью сказать, на что способен в будущем. Ты не можешь оставаться со мной. Ты должна уехать.
   — Уехать? — Ариана сама услышала, как безжизненно прозвучал ее голос.
   — Да. Для твоей же безопасности.
   — Нет. — Глаза ее наполнились слезами. — Я не уеду… я не могу оставить тебя.
   Трентон сжал кулаки, собираясь с силами.
   — Хорошо. Тогда я сам оставлю тебя.
   — Ты… что? — Ариана в поисках опоры вцепилась в скамейку.
   — Я тотчас же соберу вещи и до наступления сумерек уеду из Броддингтона.
   Боль в глазах жены просто убивала Трентона, но он заставил себя ради Арианы оставаться непреклонным.
   — Ты не будешь испытывать ни в чем недостатка. Я позабочусь об этом. Весь Броддингтон будет в твоем распоряжении. Я прикажу слугам беспрекословно выполнять твои распоряжения.
   — Мне нет дела до Броддингтона! — воскликнула Ариана, слезы катились по ее щекам. — Мне нужен ты.
   На долю секунды лицо Трентона исказилось болью, затем приняло решительное выражение.
   — Не надо, туманный ангел. Я не стою того. — Он повернулся и направился к двери, поморщившись, когда услышал звуки тихого плача жены. Уйти от нее было тяжелее всего.
 
   Дастин поспешно вышел из экипажа, радуясь тому, что наконец-то добрался до Броддингтона. Короткая дорога показалась ему бесконечной, так как голова его была переполнена вопросами, на которые он не находил ответов, и тревожными сомнениями. В короткой записке Арианы говорилось только, что Трентон на несколько дней уехал и не сможет ли Дастин воспользоваться этим временем для того, чтобы привести в исполнение их план относительно гостиной.
   Его тревожило то, чего она не сказала.
   Почему Трентон уехал? В каком душевном состоянии он сейчас пребывает? Происходило ли с ним и в дальнейшем нечто странное?
   Прихватив с собой эскизы для гостиной, Дастин отправился в Броддингтон, чтобы разобраться во всем самостоятельно.
   — Дастин! Я так рада, что ты смог приехать, — приветствовала его Ариана в холле, теплая улыбка осветила ее лицо.
   Но Дастин увидел и то, что таилось за улыбкой. Его встревожили круги у нее под глазами, ввалившиеся щеки, чего не было на прошлой неделе.
   — Рад, что ты меня пригласила, — сказал он вслух, целуя ей руку. — Я должен полностью преобразовать гостиную к возвращению Трентона?
   По лицу Арианы пробежала тень. На этот раз Дастин не стал притворяться, будто ничего не заметил.
   — Когда Трентон должен вернуться?
   — Не знаю.
   Дастин всмотрелся в ее бледное лицо.
   — Я понимаю, что ваш брак — не мое дело, и заранее прошу прощения за то, что вмешиваюсь. — Он ласково взял ее за подбородок. — Вы поссорились?
   — Нет. — Ариана отвернулась.
   — Дорогая. — Дастин положил руки ей на плечи. — Я надеялся, что ты считаешь меня своим другом.
   — Это так.
   — Тогда позволь мне помочь тебе.
   Плечи Арианы судорожно задрожали.
   — Я даже не знаю, где Трентон. — Она заплакала. — Его нет уже три дня. Я не представляю, что делать.
   — Расскажи мне, что произошло.
   — Ко мне приехал Бакстер будто бы для того, чтобы загладить свою вину. Он попросил меня приехать в Уиншэм на следующий день, чтобы отдать часть денег, которые выманил у Трентона шесть лет назад.
   Дастин изумился:
   — Трент рассказал тебе об этом?
   Робкий кивок в ответ.
   — Понятно, — подавив удивление, Дастин спросил: — И Бакстер возвратил тебе долг?
   — Да. Я взяла чек и сразу же вернулась домой. Но, очевидно… — Голос ее дрогнул. — Что-то произошло, пока меня не было. — Она рассказала Дастину о странном поведении Трентона, о том, что он считает себя сумасшедшим и опасным, о его убеждении, что ему являлась Ванесса, и его бессвязной болтовне, из которой явствовало, будто он перепутал Ванессу с Арианой.
   — Я не знаю, что мне делать, — дрожащим голосом подвела итог Ариана. — Три дня я ничего не предпринимала, только думала, отчаянно пытаясь найти смысл всего происходящего. Кто-то мучает Трентона. Но кто… и как? Я хочу помочь ему. Я сделала бы все для него, с его позволения или без оного. Но как мне бороться с тем, чего я не вижу и не понимаю? — Она положила ладонь на руку Дастина. — Извини, что позвала тебя. Это проявление трусости с моей стороны. Но я не знала, куда мне обратиться.
   Сердце Дастина заныло не только из-за брата, но и из-за этой красивой простодушной девушки, ставшей его женой.
   — Я рад, что ты послала за мной. Вдвоем мы найдем причину этого безумия, раз и навсегда. — Он сжал ее пальцы. — Что касается Трента, мы оба можем догадаться, где он.
   — Спрейстоун.
   — Именно. Он всегда бежит туда, когда ему больно.
   — Я люблю его, Дастин, и хочу, чтобы моя любовь приносила ему радость, а не горе.
   — Ты и так внесла много радости в жизнь моего брата, я даже не надеялся, что такое возможно. Ты вернула его к жизни, заставила понять, что существует нечто большее, кроме боли и чувства вины в прошлом. Уже одно то, что он поставил твое благополучие выше своего собственного, должно сказать тебе о его отношении.
   — Пожалуй, правильно, — прошептала Ариана.
   — Пойдем. — Дастин решительно махнул рукой в сторону лестницы. — Мне лучше думается, когда я работаю. Давай продолжим наш разговор в гостиной. Мне не терпится показать тебе свои эскизы.
   — Гостиная проветрена и подготовлена. Я распорядилась подать туда чай и лепешки, чтобы вы могли поесть во время работы, — сообщила Тереза, спускаясь по лестнице. — Я также оставила образцы свежих цветов, которые герцогиня упомянула в своих записях, чтобы вы смогли представить, как они будут выглядеть, когда все будет закончено.
   Она удалилась по направлению к кухне.
   Дастин одобрительно кивнул Ариане:
   — Это была хорошая идея — попросить Терезу собрать цветы.
   — Я не просила. По правде говоря, я даже не упоминала о них и не показывала ей свои записи.
   — Тогда как… — Дастин, усмехнувшись, оборвал фразу. — Не имеет значения. Должен признаться, что хоть она и ставит меня в тупик, мне твоя Тереза с каждым разом нравится все больше.
   «Когда все сделано, хороший совет помогает рассчитать все правильно», — откуда-то издалека провозгласила Тереза.
   — Снова сэр Фрэнсис? — спросил Дастин Ариану, и глаза его блеснули.
   — И никто иной, — сквозь слезы улыбнулась Ариана. — Мне кажется, Тереза тоже относится к тебе с симпатией. И это много говорит о твоем характере.
   — Теперь только бы мои рисунки оказались под стать моему очарованию и моему аппетиту.
   Ариана тщательно вытерла слезы:
   — Ни секунды не сомневаюсь, что они окажутся именно такими.
   — Поднимемся наверх и посмотрим?
   — Они само совершенство! — Ариана стояла на коленях на полу в гостиной, а вокруг были разбросаны эскизы. — О Дастин, это именно то, что я представляла.
   — Хорошо. Я взял на себя смелость приобрести и мебель, которую ты описала. Ее доставят на этой неделе.
   — Не знаю, как и благодарить тебя. — Глаза Арианы светились радостью. Откашлявшись, она завела разговор о том, что, как она надеялась, станет самым большим сюрпризом:
   — Есть еще одна вещь…
   — Что же?
   — Ты упомянул, что вещи вашего отца хранятся в Тирехэме. Как ты посмотришь на то, чтобы привезти их в Броддингтон и разместить в гостиной?
   Дастин пригладил усы, по лицу его, словно облако, промелькнули противоречивые чувства.
   — По правде говоря, я не знаю, как Трентон прореагирует на все это, особенно на такое явное напоминание о нашем отце. Есть воспоминания, которые до сих пор разрывают его сердце на части… он, наверное, никогда не сможет пережить их заново. Я просто не могу предсказать, какой будет его реакция.
   — Беру ответственность на себя… и риск тоже. — Она встала, подошла к столу и облокотилась о его край. — Это очень важно для меня.
   — Тогда попытаемся. — Он улыбнулся. — В худшем случае Трент вскипит от злости и накричит на нас.
   Ариана опустила глаза.
   — Это худшее, что он может сделать, Ариана, — мягко, но настойчиво сказал Дастин.
   — Знаю. И никогда не думала по-другому. Но, очевидно, кто-то другой так думает.
   Дастин откинулся в кресле, подложив руки под голову:
   — Давай все взвесим. Начнем с явных врагов Трента, их мотивов и чего они добьются, если доведут его до психического расстройства.
   — Думаю, многие возненавидели его после гибели Ванессы.
   — Они изменили бы мнение, если бы знали правду, — не подумав, бросил Дастин и внезапно замолчал.
   — Дастин, — понимающе сказала Ариана, — я знаю, что произошло между Ванессой и Трентоном. Так же, как и то, чего не произошло. Я также знаю о том, что ее действия, ее смерть… вкупе с безумной алчностью Бакстера привели к безвременной смерти вашего отца. Так что у тебя нет необходимости что-то скрывать от меня.
   — Трент рассказал тебе все?
   — Да.
   Дастин присвистнул:
   — Ты явно значишь для моего брата даже больше, чем я предполагал. Он никогда не делился воспоминаниями об этом ни с кем, кроме меня. Его боль… его вина… всегда таились в глубине его души.
   — Я понимаю его боль. Но чувство его вины было необоснованно. Он испробовал все средства, чтобы защитить своего отца!
   — Да, но Трентон винил себя за то, что спровоцировал скандал. — Увидев растерянный взгляд Арианы, Дастин вздохнул. — Ты уже знаешь, что произошло, но одного ты можешь не знать — мой отец с самого начала не любил твою сестру и не доверял ей. Он имел возможность наблюдать за ней в течение нескольких лондонских сезонов и пришел к выводу, что она всего-навсего вероломная искательница богатого жениха. Он настоятельно советовал Тренту держаться от нее подальше… ради него самого и ради семьи. Тренту не понравилась попытка вмешаться в его личную жизнь, к тому же он не был согласен с оценкой отца… по крайней мере до тех пор, пока сам не увидел, на что она способна. Но тогда было уже слишком поздно. Трент так и не простил себе невнимание, проявленное к предостережению отца. Он убежден, что, если бы послушался отца, тот все еще был бы жив.
   — Понимаю. — Ариана сглотнула. — Никогда не думала, что смогу испытывать такое презрение к своей семье. Кажется, теперь я этому учусь.
   Темно-синие глаза Дастина смягчились от сострадания.
   — Мне очень жаль, дорогая.
   — Мне тоже. Жаль, что Бакстер с Ванессой разрушили жизнь Трентона. Жаль, что я была слишком мала, чтобы возместить причиненный ими вред. Но теперь я достаточно взрослая, Дастин. — Она сплела руки, положив их на колени, и решительно вздернула подбородок. — Я не могу изменить прошлого, но могу исправить настоящее и обеспечить будущее. И я намерена сделать именно это ради Трентона. Что возвращает меня к мрачной реальности тревожных событий прошедших дней. Думаю, мы не можем исключить Бакстера из числа подозреваемых.
   — Нет, не можем, — согласился Дастин. — Несмотря на то, что многие стали презирать Трентона после смерти Ванессы, я не могу представить себе, что кто-то еще мог затаить подобную злобу, которая проявилась шесть лет спустя.
   — Выбор времени, безусловно, указывает на вину Бакстера. И еще одно — кто, кроме Бакстера, мог знать Ванессу так хорошо, чтобы научить кого-то исполнить ее роль. Если Трентон стоял настолько близко к самозванке, что действительно мог схватить ее, она должна была не только внешне походить на Ванессу, но и вести себя так же, как она — В глазах Арианы промелькнул проблеск дальнейшего осознания. — К тому же Трентон что-то бессвязно бормотал о том, будто перепутал ее со мной. Так что тот, кто все это организовал, должен был знать и мои манеры тоже.
   — В результате, если допустить, что Трент был в здравом уме, когда разговаривал с тобой, мы снова возвращаемся к Бакстеру.
   — Дастин, меня еще кое-что беспокоит уже много времени. — Ариана сделала глубокий вдох и решительно продолжила: — Как ты думаешь, Бакстер мог подделать дневник Ванессы?
   — Что? — Дастин вздрогнул, захваченный врасплох как резкой сменой направления в разговоре, так и самим вопросом. — Что заставило тебя задать такой вопрос?
   — То, что ее записи разительно отличаются от истинного положения вещей. Как такое возможно? Разве что у нее были галлюцинации.
   — Ты читала дневник Ванессы?
   — А ты нет?
   — Нет. Трент никогда не показывал его мне.
   Ариана склонилась над столом, открыла нижний ящик и достала спрятанную тетрадь.
   — Мне его Трентон тоже не показывал. Я нашла дневник сама. Но он знает, что я прочла его. — Она протянула дневник Дастину. — Мне хотелось бы услышать твое мнение.
   Дастин несколько минут смотрел на дневник, прежде чем протянуть руку и взять его. Не говоря ни слова, он принялся изучать страницы одну за другой и минут двадцать спустя поднял голову.
   — Я убил бы ее собственными руками, если бы она не была уже мертва, — бросил он, швырнув дневник на стол. — Или эта женщина была совершенно сумасшедшей, или настолько порочной, что лгала даже себе, как и всему миру. — Он обратил сверкающий гневом взгляд на Ариану. — Надеюсь, ты не поверила ни слову из всего этого. Ванесса и Трентон никогда не были близки ни физически, ни духовно… тем более не были обручены. Когда читаешь этот вздор, можно подумать…
   — Что все это написано специально для того, чтобы очернить Трентона, — закончила Ариана. Дастин прервался на полуслове:
   — Что?
   — С тех пор, как я прочла дневник, я много думала об этом. Я помню свою сестру, она не была сумасшедшей, и не могу представить, чтобы она полностью выдумала несуществующую связь, во всяком случае самостоятельно. Она способна была манипулировать мнением света и заставить его поверить в то, что они с Трентоном собираются пожениться, а когда он не подчинился ее желанию, она могла зайти настолько далеко, что стала распространять про него грязные слухи. Но зачем ей было лгать в своих личных записях? В конце концов, никто не читает дневник, кроме того, кто его ведет, верно?
   — Если только он не хочет, чтобы дневник прочитали другие. — Дастин медленно закончил мысль Арианы.
   — Именно.
   — Ты считаешь, что после гибели Ванессы Бакстер подделал некоторые страницы дневника, чтобы шантажировать Трента?
   — Мой брат вполне мог сделать такое. Его ненависть к Трентону ни для кого не секрет. — Плечи Арианы опустились. — Но на этом моя теория обрывается. Я тщательно изучала дневник и абсолютно уверена, что это почерк Ванессы, а не Бакстера.
   — А не мог ли Бакстер заставить Ванессу дописать некоторые вещи перед смертью?
   Ариана решительно покачала головой:
   — Никто не мог заставить Ванессу что-либо сделать против воли. И меньше всего Бакстер. Он по природе своей слабовольный и, когда дело касалось Ванессы, отличался особой уступчивостью. Кроме того, какой в этом смысл? Ванесса жила и здравствовала, и дневником невозможно было воспользоваться для шантажа. А Бакстер, безусловно, не знал, что Ванесса станет жертвой трагического несчастного случая и утонет. Если бы знал, то перевернул бы небо и землю, лишь бы спасти ее.
   — Итак, мы зашли в тупик, — нахмурился Дастин. — Разве что Ванесса сделала компрометирующие записи, затем оставила дневник на видном месте так, чтобы его можно было использовать против Трента.
   — Это имело бы смысл… если бы моя сестра преднамеренно спланировала свою смерть. Но Трентон считает, что Ванесса была слишком эгоистична и не способна пойти на самоубийство. И, честно говоря, я вполне согласна с ним.
   — Тогда как она погибла?
   Ариана медленно покачала головой:
   — Я не знаю. Возможно, то был несчастный случай. А если самоубийство, оно должно было произойти под влиянием порыва. Только так Ванесса могла покончить с собой.
   Дастин задумчиво посмотрел на отброшенный дневник.
   — Ты не возражаешь, если я возьму его на несколько дней? — спросил он наконец. — Если я его перечитаю, может, меня что-нибудь осенит.
   — Конечно, у тебя на это больше прав, чем у меня. Ты — брат Трентона.
   — А ты жена Трентона… в полном смысле слова, — выразительно отозвался Дастин. Увидев, как Ариана вспыхнула, он покачал головой. — Я имел в виду не физическую близость, а духовную. Месяц назад вы обвенчались. А теперь вы по-настоящему женаты. Подумай об этом. — Он встал и потянулся. — Пожалуй, возьму дневник и пойду в свою комнату отдохнуть. В конце концов, мне предстоит несколько дней работы. — Он взъерошил волосы Арианы. — Перестань тревожиться. Тебе предстоит осчастливить меня целой армией племянниц и племянников, которых я буду баловать. И только представь себе, какие истории мы сможем рассказать им.
   Ариана невольно прижала ладонь к животу, потрясенная удивительной мыслью, которую заронил в ее душу Дастин своим нежным замечанием. Она может носить под сердцем ребенка, ребенка Трентона.
   Мириады чувств забили ключом в ее душе при этой мысли — всепоглощающая нежность, стремление защитить, сильное желание. Ребенок — существо, которому она будет необходима, он потянется к ней за любовью, она сможет окружить его вниманием и дать ему все, чего сама была лишена в детстве.
   Трентон… может, ребенок сделает его счастливым? Станет ли он смотреть на своего сына или дочь с таким же сальным чувством, которое он так упорно пытался подавить, и только Ариане удалось его разглядеть.
   Да, каким-то образом она предвидела будущее. Они вместе воспитают своего ребенка, дав ему все, что необходимо в жизни. У него будут сестры и братья, с которыми он станет играть, и родители, любящие и заботливые.
   И каждый год будет приходить веселое Рождество.
   Глаза Арианы наполнились слезами при воспоминании о том дне, когда они с Трентоном гуляли по берегу залива Осборн, и той волшебной минуте, когда он пообещал ей Рождество в Спрейстоуне, их личном раю, заполненном снегом, смехом и любовью.
   Теперь, когда весь их мир погрузился во мрак, сможет ли эта мечта когда-нибудь осуществиться?
   — Он вернется, Ариана, — мягко сказал Дастин. — Обещаю тебе, Трент вернется.
   Ариана смахнула слезы.
   — Конечно вернется. — Она сжала руку Дастина. — Иди отдохни. Нам придется как следует потрудиться, чтобы довести гостиную до совершенства. И кто знает? Трентон может прийти домой в любой момент.
   Произнося эти слова, она молилась, чтобы они сбылись.

Глава 23

   Реконструкция гостиной стала настоящим благословением, так как, только когда они с Дастином погружались в работу, Ариана обретала покой. Основательный ремонт занял несколько долгих дней.
   Ночи ее превратились в ад — одинокие и пустые, полные сомнений и страхов. Ее больше не беспокоило местонахождение Трентона. Хотя он сам и не делал никаких попыток связаться с ней, это выполнил его поверенный, сообщивший Ариане, что Трентон находится в Спрейстоуне. Лоренс Крофтон прибыл в Броддингтон через пять дней после исчезновения Трентона, чтобы справиться, как обстоят дела у Арианы, и сообщить, что его светлость телеграфировал ему с Уайта и распорядился предоставить в распоряжение герцогини большие суммы денег.
   Ариану совершенно не интересовало обретенное ею богатство. Она хотела вернуть мужа. Она знала Трентона достаточно хорошо, чтобы понять, что ни силой, ни мольбами его не заставить вернуться. И она была не настолько глупа, чтобы думать, будто он уехал, потому что больше не любит ее. Напротив, именно из-за своей любви он вырвал себя из ее жизни и оставил из какого-то ошибочного убеждения, будто он защищает ее от себя.
   Нет, единственный способ вернуть Трентона — разгадать тайну и разобраться в прошлом.
   Но как?
 
   — Уже неделя, как он в Спрейстоуне, Несс. — Бакстер, сидевший в единственном в комнате кресле, сплел пальцы и, закинув руки за голову, насмешливо посмотрел на сестру. — Не следует ли нам что-нибудь предпринять?
   Ванесса, откинувшись на подушки, улыбнулась:
   — А почему ты думаешь, что мы ничего не делаем?
   — Что ты хочешь сказать?
   — Трентон не обходится без сюрпризов во время своего пребывания на Уайте. Паромы и яхты курсируют на остров и обратно довольно часто, как тебе известно.
   Бакстер удивленно моргнул:
   — Ты была в Спрейстоуне?
   — Ну конечно! Даже дважды. Оба раза под покровом темноты. В первый раз я только оставила на скотном дворе пахнущую розами записку.
   — Что там было написано?
   Горловой смешок.
   — Только то, что я люблю его и не могу понять, почему он погубил меня, что я никогда не покину его… даже после смерти.
   — Ты с ума сошла, Несс? Что, если Кингсли покажет кому-нибудь записку? Тому, кто узнает твой почерк?
   — А какие объяснения Трентон сможет дать? Что он получил письмо от покойницы? Кто поверит ему? К тому же я не поставила дату на записке, Бакстер. Она могла быть написана в любое время, например шесть лет тому назад. — Она приподняла тонкую бровь. — Можно я продолжу?
   Бакстер кивнул.
   — Во время своего следующего визита в Спрейстоун я окликнула Трентона у окна спальни. Была середина ночи. Как только он появился, я скрылась среди деревьев. Его поместье такое безлюдное, что не составляет никакого труда приходить и уходить незамеченной.
   — Мне все же не нравится, что ты так сильно рискуешь… Почему ты не позволяешь мне что-то делать самому?
   Ванесса с раздражением посмотрела на Бакстера:
   — Думаю, тебе вряд ли удастся хорошо сыграть мою роль. Нет, эту часть плана я выполню сама. Но не беспокойся, дорогой. Твоя очередь придет… и очень скоро.
 
   — Тереза, я больше не могу оставаться в бездействии, — заявила Ариана.
   Наклонившись, Тереза поставила вазу со свежими полевыми цветами на туалетный столик Арианы.
   — Не сомневаюсь, что не можешь.
   — Я очень люблю Трентона. Я должна действовать, чтобы помочь ему.
   Тереза опустила руки на плечи Арианы и встретила в зеркале ее взгляд.
   — Твое смущение рассеялось, словно утренний туман. Твоя вера в мужа стала абсолютной. Ты больше не сомневаешься в его честности и не ставишь под вопрос его невиновность. Страх перестал играть даже малую роль в вашем браке. Завеса неуверенности больше не туманит твое зрение, ни когда ты смотришь на герцога, ни когда видишь своего брата. Вопрос теперь только в том, как обнаружить то, что скрыто от глаза и открыто сердцу. — Тереза нежно потрепала Ариану по щеке. — Да, лапочка, ты определенно можешь кое-что сделать.
   — Помоги мне, Тереза, — взмолилась Ариана. — Посоветуй, где искать.
   — Ответы всегда лучше всего искать у истоков их происхождения.
   — У меня нет вопросов относительно Трентона. Я верю всему, что он мне говорит, кроме той абсурдной идеи, будто он сошел с ума… единственный человек, в котором я сомневаюсь, это Бакстер.
   — Тогда, возможно, ответы лежат в Уиншэме.
   Ариана развернулась на стуле и посмотрела на Терезу.
   — Бакстер в ответе за страдания Трентона?
   — Ты знаешь подробности так же, как и я.
   — Я имею в виду не то, что произошло шесть лет назад, а то, что случилось на прошлой неделе.
   — Я тоже.
   — Значит, ты считаешь, что Бакстер в этом замешан?
   — Я считаю, что ответы находятся в пределах досягаемости, и у тебя есть теперь достаточно мужества, чтобы посмотреть правде в лицо.
   Ариана долго ничего не отвечала, только всматривалась в покрытое морщинами лицо Терезы и наконец произнесла:
   — Утром я поеду в Уиншэм.
   — Хочешь, чтобы я поехала с тобой?
   Ариана сжала руки Терезы:
   — Твое присутствие оказало бы мне огромную поддержку, но на этот раз я должна поехать одна.
   — Но ты не будешь одна. Ты поедешь вооруженная своей интуицией, которая, как я уже говорила, никогда не подводила тебя. Тебя также будут сопровождать мои наставления… и моя любовь.