Страница:
— Дэвид?
— А? Прошу прощения? — Оторвавшись от тягостных мыслей, он поглядел на Электру, которая обращалась к нему со спокойной властностью.
— Я думаю, пора держать военный совет, как по-твоему?
— Определенно пора. Надо думать, здешнее наше убежище всего лишь временное. Рано или поздно они все равно сюда вломятся, и тогда... — Заканчивать фразу не было нужды.
Бернис кивнула, она, казалось, наконец взяла себя в руки. Блэк по-прежнему безмолвствовал. Но Дэвид знал, что громила внимательно вслушивается в каждое слово.
— В целом, — начала Электра, — положение таково: в пещерах под городом обитает сборище... э... ладно, назовем их вампирами; некоторые черты вампиров у них определенно имеются. Согласны?
Дэвид кивнул. Бернис и Блэк последовали его примеру.
— Хорошо. — Электра говорила деловито и энергично, будто обращалась к собранию акционеров. — Многие годы, возможно, века эти вампиры пребывали в тесной и сравнительно тайной связи с семейством Леппингтонов. Теперь мне ясно, что Леппингтоны, известные раньше как Леппингсвальты, выступали в качестве тюремщиков. Веками Леппингтоны поставляли этим существам пропитание.
— И это пропитание — кровь? — вполголоса спросила Бернис.
— Да, кровь — ведра живой, красной крови — основа диеты москитов, пиявок и летучих мышей-вампиров. — Электра закурила сигарету. — Прошу прощения, обычно я не курю, дурная привычка. — Прежде чем продолжить, хозяйка гостиницы глубоко затянулась. — Род Леппингтонов прилежно ухаживал за своими подопечными, которые были надежно заперты в подземельях подальше от глаз людских. В девятнадцатом столетии это попечительство достигло промышленных масштабов, я бы сказала, типично викторианских. Это произошло, когда твой прапрапрадед, Дэвид, полковник Леппингтон, построил скотобойни.
Дэвид кивнул.
— Полагаю, мотивы полковника не были чисто финансовыми?
— Нет, он решил модернизировать операцию по кормлению вампиров, построив гигантские скотобойни, где в день забивали более сотни животных. Животным перерезали горло, и кровь стекала на пол боен, откуда потом по водостокам уходила к вампирам, которые ждали в подземельях — и, без сомнения, облизывались в голодном ожидании. Не слишком веселая картинка, правда?
— Так, значит, они не зависели от человеческой крови?
— Нет, не совсем так.
— Но?
— Но, полагаю, человеческая кровь для них — настоящий Мак-Кой[19]. Кровь животных всего лишь эрзац, так же как для наркомана петедин — лишь бросовый суррогат героина.
Дэвид принялся размышлять вслух, пощипывая большим и указательным пальцами нижнюю губу.
— По-видимому, эти твари столетиями довольствовались кровью овец и прочего скота. Представляете себе, как несколько сот лет назад мои предки тащатся по туннелям с ведрами крови, чтобы вылить их в поилки для вампиров. И довольно долго монстры этим довольствовались. Так что же нарушило статус-кво? Почему они снова стали питаться людьми?
— Может, это вызвано какими-то внутренними биологическими часами. — Электра выпустила облако сигаретного дыма. — Ну, знаете, как осенью в какой-то момент гуси понимают, что наступило время перелета. Весной на деревьях внезапно начинают распускаться почки...
— Нет, ты не права, — спокойно отозвалась Бернис. — Я прочла историю семьи Леппингтон, которую Дэвид дал мне сегодня утром. Вы все знаете, как все это предположительно началось, так?
— Да. — Электра стряхнула столбик пепла в пепельницу, балансирующую у нее на колене. — Эту сказку наши дедушки и бабушки рассказывали детям в темные и дождливые вечера. Такие, как этот. И что на это скажет наш политкорректный детский психолог?
Лицо Бернис оставалось сосредоточенным. Она явно много над этим думала и теперь пришла к собственным выводам.
— История такова. Тысячу лет назад Леппингтонам была поручена божественная миссия: изничтожить христианство, убив христианских правителей и завоевав все христианские страны. Чтобы помочь им в этом, скандинавский бог грома Тор подарил Леппингтонам воинство немертвых.
Дэвид кивнул.
— Так оно и говорится в этой сказке.
— Но накануне битвы, — продолжала Бернис, говорила она теперь спокойно и размеренно, — случилась беда. Вождь Леппингтонов пировал у себя во дворце вместе с сестрой и невестой. Сестра страдала от какой-то не названной в легенде болезни и никогда не покидала дворца. У невесты были собственные пороки в глазах общества. Первоначально она была шлюхой. По сути дела, вождь спас ее от сексуального рабства в доме одного из христианских вождей на севере. Был с ними и правая рука вождя, воин из племени готов по имени Вуртцен.
— По каким-то причинам, — негромко продолжил Дэвид, — вождь заспорил со своим воином, который, со всех точек зрения, был человеком необузданным и крутого нрава. Они схватились за мечи и сражались во дворце всю ночь.
— И в ночи огромный порыв ветра распахнул двери дворца и задул все огни и свечи. Противники продолжали биться во тьме. Так яростны и исполнены ненависти были они, что, сами о том не подозревая, зарубили в темноте сестру и невесту вождя. Только наутро, как говорит легенда, увидели они, что натворили. Исполнившись стыда, воин Вуртцен удалился в изгнание на край земли. Вождь Леппингсвальт был так поглощен скорбью по погибшим женщинам, что сжег дотла храм Тора и отказался возглавить вторжение воинства мертвых в христианские земли. Вместо этого он наложил печать на вход в пещеру.
— И так возникло проклятие Леппингтонов, — заключила Электра. — Тор изувечил вождя Леппингсвальта и, по всей видимости, приказал потомкам вождя продолжать заботиться о немертвых — этой армии вампиров — до тех пор, пока вновь не настанет время для следующего вторжения.
— И теперь это время пришло, — негромко, но твердо произнесла Бернис. — Разве вы не понимаете, что происходит?
Нахмурившись, Электра покачала головой:
— Нет. Что?
— Каким-то образом круг замкнулся, — совершенно серьезно ответила Бернис. — В пятницу вечером, когда все мы были в кухне — ты, Электра, я, и Дэвид, и Джек. Ветер распахнул дверь и взметнул в воздух салфетки. В этот момент я поняла, что мы уже стояли так раньше, мы четверо. Теперь я знаю почему. — Она переводила взгляд с одного лица на другое. — Теперь вы понимаете, не так ли? Мы те самые люди, которые были в том месте в ту ночь более тысячи лет назад. — Вскочив с дивана, она зашагала по комнате. — Ты, Дэвид? Это просто, ты вождь Леппингсвальтов, как они тогда назывались. Электра — твоя сестра. Джек Блэк — воин племени готов, Вуртцен. А я...
Электра задумчиво и совершенно хладнокровно поглядела на девушку:
— А ты — невеста.
На какое-то мгновение в комнате повисла абсолютная тишина. Ветер с силой бился в стекло. Он завивался вокруг четырех башен гостиницы, извлекая из черепицы протяжный и низкий стон, похожий на девичий плач от разбитого сердца в ночи.
У Дэвида пересохло во рту. Он ощущал, как в каком-то ином мире начинают поворачиваться шестерни гигантского механизма. Этот механизм станет подгонять события в этом мире. Такое происходит нечасто, но сейчас происходит. Происходит то, что лежит вне пределов его разумения.
Но несмотря на то, что это ощущение было таким реальным, что казалось, он может протянуть руку и схватить его, рациональная сторона его мозга пыталась затормозить механизм, готовый вот-вот отправить его в кошмарный полет по американским горкам.
— Ты хочешь сказать, что что-то попытается вынудить нас оживить то, что случилось с четырьмя людьми — четырьмя персонажами легенды, которых, возможно, в действительности вообще никогда не существовало?
Бернис кивнула.
— Легенда из твоей книги говорит, что боги дадут Леппингтонам второй шанс осуществить возложенную на них миссию. — Она сделала глубокий вдох. — А теперь все четверо собрались вместе.
— И сегодня та самая ночь, — очень тихо добавила Электра, стряхивая пепел с сигареты.
Дэвид потер одеревеневшее лицо. В ушах у него гудело.
— И именно сегодня я получу второй шанс возглавить свою армию мертвых воинов и повести их в битву?
Бернис кивнула. Лицо Электры было столь же непроницаемым, как лик Сфинкса.
— И если я не возглавлю их.. — Во рту у Дэвида пересохло. — Они в безумии перебьют всех? — Он покачал головой, ладони у него стали влажными от пота. — И вы надеетесь, я в это поверю? Я хочу сказать, вы бы поверили?
— Давайте проголосуем, — спокойно отозвалась Электра. — Кто верит в то, что нам только что рассказала Бернис? Поднимите, пожалуйста, руки.
По спине, по голове, по коже Дэвида пробежала ледяная дрожь. Устремив на Дэвида честный и хладнокровный взгляд, Бернис сразу же подняла руку. За ней медленно подняла руку Электра.
Дэвид повернулся посмотреть на сидящего у окна татуированного звероподобного гиганта Испещренное шрамами лицо хранило каменное выражение, ни одна черточка не выдавала, что на самом деле происходит в его голове. Уж конечно же, Блэк на такую чушь не купится.
Дэвид затаил дыхание. Медленно, без суеты, без малейшего выражения, Джек Блэк зажал сигарету в губах. Потом поднял руку к бритой голове.
— Трое против одного, — мягко произнесла Электра.
С глубоким вздохом Дэвид закрыл глаза. Он подумал о твари на столе внизу, о нападении такой же твари на берегу реки. За долю секунды в его голове пронеслось все, что случилось с ним за последние сорок восемь часов. И он подумал о внутреннем голосе, который все время пытался сказать ему правду. Открыв глаза, Дэвид тоже поднял руку.
Глава 30
1
2
3
Глава 31
1
— А? Прошу прощения? — Оторвавшись от тягостных мыслей, он поглядел на Электру, которая обращалась к нему со спокойной властностью.
— Я думаю, пора держать военный совет, как по-твоему?
— Определенно пора. Надо думать, здешнее наше убежище всего лишь временное. Рано или поздно они все равно сюда вломятся, и тогда... — Заканчивать фразу не было нужды.
Бернис кивнула, она, казалось, наконец взяла себя в руки. Блэк по-прежнему безмолвствовал. Но Дэвид знал, что громила внимательно вслушивается в каждое слово.
— В целом, — начала Электра, — положение таково: в пещерах под городом обитает сборище... э... ладно, назовем их вампирами; некоторые черты вампиров у них определенно имеются. Согласны?
Дэвид кивнул. Бернис и Блэк последовали его примеру.
— Хорошо. — Электра говорила деловито и энергично, будто обращалась к собранию акционеров. — Многие годы, возможно, века эти вампиры пребывали в тесной и сравнительно тайной связи с семейством Леппингтонов. Теперь мне ясно, что Леппингтоны, известные раньше как Леппингсвальты, выступали в качестве тюремщиков. Веками Леппингтоны поставляли этим существам пропитание.
— И это пропитание — кровь? — вполголоса спросила Бернис.
— Да, кровь — ведра живой, красной крови — основа диеты москитов, пиявок и летучих мышей-вампиров. — Электра закурила сигарету. — Прошу прощения, обычно я не курю, дурная привычка. — Прежде чем продолжить, хозяйка гостиницы глубоко затянулась. — Род Леппингтонов прилежно ухаживал за своими подопечными, которые были надежно заперты в подземельях подальше от глаз людских. В девятнадцатом столетии это попечительство достигло промышленных масштабов, я бы сказала, типично викторианских. Это произошло, когда твой прапрапрадед, Дэвид, полковник Леппингтон, построил скотобойни.
Дэвид кивнул.
— Полагаю, мотивы полковника не были чисто финансовыми?
— Нет, он решил модернизировать операцию по кормлению вампиров, построив гигантские скотобойни, где в день забивали более сотни животных. Животным перерезали горло, и кровь стекала на пол боен, откуда потом по водостокам уходила к вампирам, которые ждали в подземельях — и, без сомнения, облизывались в голодном ожидании. Не слишком веселая картинка, правда?
— Так, значит, они не зависели от человеческой крови?
— Нет, не совсем так.
— Но?
— Но, полагаю, человеческая кровь для них — настоящий Мак-Кой[19]. Кровь животных всего лишь эрзац, так же как для наркомана петедин — лишь бросовый суррогат героина.
Дэвид принялся размышлять вслух, пощипывая большим и указательным пальцами нижнюю губу.
— По-видимому, эти твари столетиями довольствовались кровью овец и прочего скота. Представляете себе, как несколько сот лет назад мои предки тащатся по туннелям с ведрами крови, чтобы вылить их в поилки для вампиров. И довольно долго монстры этим довольствовались. Так что же нарушило статус-кво? Почему они снова стали питаться людьми?
— Может, это вызвано какими-то внутренними биологическими часами. — Электра выпустила облако сигаретного дыма. — Ну, знаете, как осенью в какой-то момент гуси понимают, что наступило время перелета. Весной на деревьях внезапно начинают распускаться почки...
— Нет, ты не права, — спокойно отозвалась Бернис. — Я прочла историю семьи Леппингтон, которую Дэвид дал мне сегодня утром. Вы все знаете, как все это предположительно началось, так?
— Да. — Электра стряхнула столбик пепла в пепельницу, балансирующую у нее на колене. — Эту сказку наши дедушки и бабушки рассказывали детям в темные и дождливые вечера. Такие, как этот. И что на это скажет наш политкорректный детский психолог?
Лицо Бернис оставалось сосредоточенным. Она явно много над этим думала и теперь пришла к собственным выводам.
— История такова. Тысячу лет назад Леппингтонам была поручена божественная миссия: изничтожить христианство, убив христианских правителей и завоевав все христианские страны. Чтобы помочь им в этом, скандинавский бог грома Тор подарил Леппингтонам воинство немертвых.
Дэвид кивнул.
— Так оно и говорится в этой сказке.
— Но накануне битвы, — продолжала Бернис, говорила она теперь спокойно и размеренно, — случилась беда. Вождь Леппингтонов пировал у себя во дворце вместе с сестрой и невестой. Сестра страдала от какой-то не названной в легенде болезни и никогда не покидала дворца. У невесты были собственные пороки в глазах общества. Первоначально она была шлюхой. По сути дела, вождь спас ее от сексуального рабства в доме одного из христианских вождей на севере. Был с ними и правая рука вождя, воин из племени готов по имени Вуртцен.
— По каким-то причинам, — негромко продолжил Дэвид, — вождь заспорил со своим воином, который, со всех точек зрения, был человеком необузданным и крутого нрава. Они схватились за мечи и сражались во дворце всю ночь.
— И в ночи огромный порыв ветра распахнул двери дворца и задул все огни и свечи. Противники продолжали биться во тьме. Так яростны и исполнены ненависти были они, что, сами о том не подозревая, зарубили в темноте сестру и невесту вождя. Только наутро, как говорит легенда, увидели они, что натворили. Исполнившись стыда, воин Вуртцен удалился в изгнание на край земли. Вождь Леппингсвальт был так поглощен скорбью по погибшим женщинам, что сжег дотла храм Тора и отказался возглавить вторжение воинства мертвых в христианские земли. Вместо этого он наложил печать на вход в пещеру.
— И так возникло проклятие Леппингтонов, — заключила Электра. — Тор изувечил вождя Леппингсвальта и, по всей видимости, приказал потомкам вождя продолжать заботиться о немертвых — этой армии вампиров — до тех пор, пока вновь не настанет время для следующего вторжения.
— И теперь это время пришло, — негромко, но твердо произнесла Бернис. — Разве вы не понимаете, что происходит?
Нахмурившись, Электра покачала головой:
— Нет. Что?
— Каким-то образом круг замкнулся, — совершенно серьезно ответила Бернис. — В пятницу вечером, когда все мы были в кухне — ты, Электра, я, и Дэвид, и Джек. Ветер распахнул дверь и взметнул в воздух салфетки. В этот момент я поняла, что мы уже стояли так раньше, мы четверо. Теперь я знаю почему. — Она переводила взгляд с одного лица на другое. — Теперь вы понимаете, не так ли? Мы те самые люди, которые были в том месте в ту ночь более тысячи лет назад. — Вскочив с дивана, она зашагала по комнате. — Ты, Дэвид? Это просто, ты вождь Леппингсвальтов, как они тогда назывались. Электра — твоя сестра. Джек Блэк — воин племени готов, Вуртцен. А я...
Электра задумчиво и совершенно хладнокровно поглядела на девушку:
— А ты — невеста.
На какое-то мгновение в комнате повисла абсолютная тишина. Ветер с силой бился в стекло. Он завивался вокруг четырех башен гостиницы, извлекая из черепицы протяжный и низкий стон, похожий на девичий плач от разбитого сердца в ночи.
У Дэвида пересохло во рту. Он ощущал, как в каком-то ином мире начинают поворачиваться шестерни гигантского механизма. Этот механизм станет подгонять события в этом мире. Такое происходит нечасто, но сейчас происходит. Происходит то, что лежит вне пределов его разумения.
Но несмотря на то, что это ощущение было таким реальным, что казалось, он может протянуть руку и схватить его, рациональная сторона его мозга пыталась затормозить механизм, готовый вот-вот отправить его в кошмарный полет по американским горкам.
— Ты хочешь сказать, что что-то попытается вынудить нас оживить то, что случилось с четырьмя людьми — четырьмя персонажами легенды, которых, возможно, в действительности вообще никогда не существовало?
Бернис кивнула.
— Легенда из твоей книги говорит, что боги дадут Леппингтонам второй шанс осуществить возложенную на них миссию. — Она сделала глубокий вдох. — А теперь все четверо собрались вместе.
— И сегодня та самая ночь, — очень тихо добавила Электра, стряхивая пепел с сигареты.
Дэвид потер одеревеневшее лицо. В ушах у него гудело.
— И именно сегодня я получу второй шанс возглавить свою армию мертвых воинов и повести их в битву?
Бернис кивнула. Лицо Электры было столь же непроницаемым, как лик Сфинкса.
— И если я не возглавлю их.. — Во рту у Дэвида пересохло. — Они в безумии перебьют всех? — Он покачал головой, ладони у него стали влажными от пота. — И вы надеетесь, я в это поверю? Я хочу сказать, вы бы поверили?
— Давайте проголосуем, — спокойно отозвалась Электра. — Кто верит в то, что нам только что рассказала Бернис? Поднимите, пожалуйста, руки.
По спине, по голове, по коже Дэвида пробежала ледяная дрожь. Устремив на Дэвида честный и хладнокровный взгляд, Бернис сразу же подняла руку. За ней медленно подняла руку Электра.
Дэвид повернулся посмотреть на сидящего у окна татуированного звероподобного гиганта Испещренное шрамами лицо хранило каменное выражение, ни одна черточка не выдавала, что на самом деле происходит в его голове. Уж конечно же, Блэк на такую чушь не купится.
Дэвид затаил дыхание. Медленно, без суеты, без малейшего выражения, Джек Блэк зажал сигарету в губах. Потом поднял руку к бритой голове.
— Трое против одного, — мягко произнесла Электра.
С глубоким вздохом Дэвид закрыл глаза. Он подумал о твари на столе внизу, о нападении такой же твари на берегу реки. За долю секунды в его голове пронеслось все, что случилось с ним за последние сорок восемь часов. И он подумал о внутреннем голосе, который все время пытался сказать ему правду. Открыв глаза, Дэвид тоже поднял руку.
Глава 30
1
Смурной Сэм рвал и метал:
— Ты потерял эти чертовы деньги! Ну как мне тебе объяснить... ты только что пустил на ветер пивную складчину.
Как я это парням объясню?
Максимилиан Харт сидел на табурете в углу комнаты, в которой бушевал его отец, голый по пояс и с красным от натуги лицом, даже живот у неге колыхался от ярости. Отец как раз кормил пару какаду, которых держал в клетке в комнате, когда Максимилиан, безвольно покачивая картонной короной «Бургер Кинг», принес печальные вести.
И как это было у отца в обычае, птицы вылетели, как только им были выставлены миски с семенами.
— Ты, глупый кровосос, ублюдок придурочный! Где ты их потерял?
Максимилиан слегка пожал плечами. Казалось, лучше сделать вид, что деньги были случайно потеряны, чем признаваться, что их украла банда подростков.
— Идиот слабоумный! Хотелось бы мне знать, за что твоя мать ниспослала мне тебя. Ты распроклятая жертва несостоявшегося аборта, ты это знаешь? Распроклятая жертва аборта!
Встревоженные гневным ревом птицы заметались по комнате. Одна задела крылом за бумажный абажур, и на пол, будто падающие снежинки, полетели перья. Другая зацепила висящий на стене портрет покойной матери Максимилиана, который упал лицом вниз на сервант.
— Жертва аборта! — бушевал отец. — А ну-ка дай сюда! — Он вырвал из руки Максимилиана картонную корону.
— Вот так-то, дружок! Это ведь кое-что, чем ты действительно дорожишь. Тебе нравится носить эту корону, а нам нравится распить по бутылочке пива. Понимаешь? Это... — Он помахал короной перед носом Максимилиана. — Это тебе ценно. Ладно... распроклятая жертва аборта, а теперь смотри, что сейчас будет.
С остервенением разорвав корону на клочки размером с почтовую марку, он швырнул их в лицо Максимилиану.
И все это время птицы кругами метались по комнате, издавая пронзительный свист. Одна из них метнулась к Максимилиану и клюнула нежную кожу под правым глазом.
— А теперь, — взревел отец, — достань СВОИ деньги из СВОЕЙ коробки и отправляйся за пивом. Понятно?
Максимилиан чуть заметно кивнул и, с усилием встав на ноги, потащился в свою комнату. На лице его не было никакого выражения, но внутри... у него разбивалось сердце.
— И купи пиво в мини-маркете, а не в баре, там оно чертовски дорогое. Мне плевать, что туда дальше идти, и мне плевать, что уже стемнело, и плевать, если тебя кто схватит, да хоть сам дьявол, и проделает тебе лишнюю дырку в заднице, только принеси пиво к девяти вечера!
Царапина под правым глазом набухла каплей крови и скатилась по щеке, как раз когда он открывал дверь, и выглядела она совсем как алая слеза.
— Ты потерял эти чертовы деньги! Ну как мне тебе объяснить... ты только что пустил на ветер пивную складчину.
Как я это парням объясню?
Максимилиан Харт сидел на табурете в углу комнаты, в которой бушевал его отец, голый по пояс и с красным от натуги лицом, даже живот у неге колыхался от ярости. Отец как раз кормил пару какаду, которых держал в клетке в комнате, когда Максимилиан, безвольно покачивая картонной короной «Бургер Кинг», принес печальные вести.
И как это было у отца в обычае, птицы вылетели, как только им были выставлены миски с семенами.
— Ты, глупый кровосос, ублюдок придурочный! Где ты их потерял?
Максимилиан слегка пожал плечами. Казалось, лучше сделать вид, что деньги были случайно потеряны, чем признаваться, что их украла банда подростков.
— Идиот слабоумный! Хотелось бы мне знать, за что твоя мать ниспослала мне тебя. Ты распроклятая жертва несостоявшегося аборта, ты это знаешь? Распроклятая жертва аборта!
Встревоженные гневным ревом птицы заметались по комнате. Одна задела крылом за бумажный абажур, и на пол, будто падающие снежинки, полетели перья. Другая зацепила висящий на стене портрет покойной матери Максимилиана, который упал лицом вниз на сервант.
— Жертва аборта! — бушевал отец. — А ну-ка дай сюда! — Он вырвал из руки Максимилиана картонную корону.
— Вот так-то, дружок! Это ведь кое-что, чем ты действительно дорожишь. Тебе нравится носить эту корону, а нам нравится распить по бутылочке пива. Понимаешь? Это... — Он помахал короной перед носом Максимилиана. — Это тебе ценно. Ладно... распроклятая жертва аборта, а теперь смотри, что сейчас будет.
С остервенением разорвав корону на клочки размером с почтовую марку, он швырнул их в лицо Максимилиану.
И все это время птицы кругами метались по комнате, издавая пронзительный свист. Одна из них метнулась к Максимилиану и клюнула нежную кожу под правым глазом.
— А теперь, — взревел отец, — достань СВОИ деньги из СВОЕЙ коробки и отправляйся за пивом. Понятно?
Максимилиан чуть заметно кивнул и, с усилием встав на ноги, потащился в свою комнату. На лице его не было никакого выражения, но внутри... у него разбивалось сердце.
— И купи пиво в мини-маркете, а не в баре, там оно чертовски дорогое. Мне плевать, что туда дальше идти, и мне плевать, что уже стемнело, и плевать, если тебя кто схватит, да хоть сам дьявол, и проделает тебе лишнюю дырку в заднице, только принеси пиво к девяти вечера!
Царапина под правым глазом набухла каплей крови и скатилась по щеке, как раз когда он открывал дверь, и выглядела она совсем как алая слеза.
2
В комнатах Электры беспокойно. У Дэвида такое ощущение, что от них — в особенности от него — чего-то ждут. Но чего?
Что, черт побери, он может сделать?
Если б он столкнулся с кем-то, кого без сознания и без признаков пульса только что вытащили из реки, он бы знал, что делать. Очистить желудок и дыхательные пути от воды, положив тело ничком, приподнять за поясницу и просто вылить воду, а затем приступить к сердечно-легочной реанимации. Его обучили — и хорошо обучили — делать это и многое другое — от использования шприца до вырезания перфорированного аппендикса. На кухонном столе, если потребуется.
Но это?
Пока они заканчивали последние приготовления — не уверенные, к чему именно готовятся, — мысли вскачь неслись у него в голове.
(Но не готов ли ты поверить, что какой-нибудь похожий на червя вампир вот-вот проскользнет внутрь через окно?)
Он подавил эту разрушительную мысль и начал расставлять свечи на карточном столе, покрытом зеленым сукном. За вечер электрический свет уже дважды начинал мигать. Возможно, все дело было в ветре, раскачивающем провода среди холмов, но никогда не знаешь — может быть, твари уже вломились на подстанцию. Они любят темноту. Отключение электричества в городе будет им как бальзам на душу.
Он смотрел, как Бернис вставляет свечи в подсвечники.
Пальцы у нее тонкие, нежные, а на ногтях больше нет лака. Он теперь не мог глядеть на ее овальное лицо и темные глаза, не испытывая при этом легкого, как будто мурлыкающего, возбуждения. В каком-то смысле он надеялся, что ее пророчество верно. Мысль о Бернис Мочарди как его невесте приятно щекотала нервы.
Вставляя очередную свечу в стеклянный подсвечник, Бернис подняла на него глаза и слегка улыбнулась. И на какое-то мгновение комната показалась ему светлее, по рукам и груди разлилось уютное тепло.
В этот момент раздался стук в окно.
Что, черт побери, он может сделать?
Если б он столкнулся с кем-то, кого без сознания и без признаков пульса только что вытащили из реки, он бы знал, что делать. Очистить желудок и дыхательные пути от воды, положив тело ничком, приподнять за поясницу и просто вылить воду, а затем приступить к сердечно-легочной реанимации. Его обучили — и хорошо обучили — делать это и многое другое — от использования шприца до вырезания перфорированного аппендикса. На кухонном столе, если потребуется.
Но это?
Пока они заканчивали последние приготовления — не уверенные, к чему именно готовятся, — мысли вскачь неслись у него в голове.
(Но не готов ли ты поверить, что какой-нибудь похожий на червя вампир вот-вот проскользнет внутрь через окно?)
Он подавил эту разрушительную мысль и начал расставлять свечи на карточном столе, покрытом зеленым сукном. За вечер электрический свет уже дважды начинал мигать. Возможно, все дело было в ветре, раскачивающем провода среди холмов, но никогда не знаешь — может быть, твари уже вломились на подстанцию. Они любят темноту. Отключение электричества в городе будет им как бальзам на душу.
Он смотрел, как Бернис вставляет свечи в подсвечники.
Пальцы у нее тонкие, нежные, а на ногтях больше нет лака. Он теперь не мог глядеть на ее овальное лицо и темные глаза, не испытывая при этом легкого, как будто мурлыкающего, возбуждения. В каком-то смысле он надеялся, что ее пророчество верно. Мысль о Бернис Мочарди как его невесте приятно щекотала нервы.
Вставляя очередную свечу в стеклянный подсвечник, Бернис подняла на него глаза и слегка улыбнулась. И на какое-то мгновение комната показалась ему светлее, по рукам и груди разлилось уютное тепло.
В этот момент раздался стук в окно.
3
Бернис бросила на него удивленно-испуганный взгляд, губы у нее застыли, округлившись буквой "О".
— Что это было? — В комнату вошла Электра.
Дэвид смотрел на закрывающую окно штору.
— Судя по звуку, кто-то стучит в стекло.
— Но мы на втором этаже, — озадаченно сказала Бернис. — Сюда-то они не могут дотянуться. Или могут?
— Хочешь поспорить? — раздался хрипловатый голос Блэка.
Блэк раздобыл где-то тяжелый молоток и теперь постукивал им по раскрытой ладони, словно проверяя, насколько он будет пригоден для проламывания черепов.
Снова стук. Одинокий резкий удар.
Дэвид сделал глубокий вдох.
— Есть только один способ выяснить, что это.
И отодвинул штору. Он дрожал с головы до ног...
Зная... ЗНАЯ, что увидит белое и ужасное ухмыляющееся лицо; горящие глаза... в обжигающем взгляде сплавились голод и ненависть.За оконным стеклом в темноте — ничего. Он оглянулся на остальных, чтобы удостовериться, что и они тоже ничего не видели. Потом он снова услышал резкий удар о стекло.
— Это камень, — сказал Блэк. — Он бросает камешки в окно.
Он?
Дэвиду не было нужды спрашивать, кого Блэк имеет в виду.
Скрипнув зубами, он отодвинул шпингалет и дернул вверх раму на бегунках.
И осторожно глянул вниз на задний двор.
Ночной ветер ударил холодом ему в лицо, прижал ко лбу волосы, потом взметнул их вновь. Рев реки Леппинг, готовой выйти из берегов с громким, почти громовым рычанием, ворвался в открытое окно.
— Наконец-то, — раздался снизу ровный голос. — Я думал, мне всю ночь придется здесь простоять, пока ты подойдешь к окну.
Дэвид поглядел вниз. Посреди двора стоял Майк Страуд, облаченный во все белое. Страуд улыбнулся, и сияющие глаза вампира впились в Дэвида.
Не смотри ему в глаза, сказал самому себе Дэвид и, усилием воли заставив себя отвести взгляд, уставился на силуэт крыши соседнего здания.
— Что тебе надо? — крикнул он вниз.
— Что мне надо? — эхом откликнулась тварь, которая когда-то была Майком Страудом. — Что мне надо? Поговорить как цивилизованные люди. Как мужчина с мужчиной за выпивкой в баре.
— Нет.
— Так ты собираешься беседовать, пока я стою внизу в этом унылом дворике? А ты будешь облокачиваться на этот заоблачный подоконник, как какая-нибудь робкая девица из шекспировской пьесы?
— Что ты хочешь сказать? — Дэвид чувствовал, как от одного только звука голоса твари его начинает заливать отвращение.
Тварь хмыкнула, звук вышел какой-то сырой, как будто легкие у нее были полны гноя.
— Ну, ну, не гневайтесь же, доктор Леппингтон. Вспомни, мы ведь на одной стороне. Мои друзья под городом были посланы служить вашим предкам.
— Так передай им, что они могут убираться в ад.
— Доктор Леппингтон, доктор Леппингтон, так ведь оттуда они и пришли. Тебе же это известно так же хорошо, как и мне. — И снова сырой смешок — А теперь к делу.
— К какому делу? — Дэвид готов был уже опустить раму и задернуть штору, только чтобы не видеть эту непотребную тварь внизу.
— Н-да. Откуда такая враждебность?
— Ты чудовище.
— Но я ведь и твой слуга.
— Ничего подобного.
— Истинная правда. И я здесь, чтобы исполнить твои приказания.
Дэвид так влепился в раму, что у него побелели костяшки пальцев.
— Какие приказания?
— Твоя армия почти готова, доктор Леппингтон. В точности, как описывает легенда Леппингтонов. Они накормлены. Вскоре они будут готовы выступить. Ночью, разумеется. Все, что им теперь нужно, это чтобы ты возглавил их.
— А что, если я прикажу им шагать в море?
— Это противоречит сделке, ты это знаешь. Твоим предкам ведь была поручена божественная миссия, не забыл? Поручена высшими силами.
Не в силах дольше удерживать взгляд на крышах, Дэвид поглядел вниз и встретился своим смертным человеческим взглядом со взглядом пары устремленных на него чудовищных глаз.
— А что, если я откажусь? — выплюнул Дэвид.
— Последствия тебе известны, доктор Леппингтон. Тебе о них частенько рассказывали, когда ты сиживал на колене дядюшки.
— Убирайся!
— И я бы попросил отдать нам троих смертных, которых ты держишь при себе: мужчину, который называет себя Джеком Блэком, Электру Чарнвуд и Бернис Мочарди — они ничего для тебя не значат. В нашем приключении они будут не более чем помеха.
Дэвид покачал головой.
— Ох, Дэвид, как это смело и благородно, — ухмыльнулся вампир, — стоять плечом к плечу с кучкой сомнительных незнакомцев. Знаешь ли ты, что Блэк при первой же возможности стянет у тебя бумажник, ведь знаешь? Электра Чарнвуд больна нехорошей болезнью, и у маленькой красотки Мочарди собственный темный-темный секрет.
— Убирайся.
— Не верь мне на слово, Дэвид. Спроси ее, если хочешь.
Дэвид заглянул в глаза Страуда. Это было как заглядывать в колодец, в котором бушует огонь.
— Мы, разумеется, надеемся, что ты сохранишь свой человеческий статус, буде ты решишь принять командование армией. — Вампир негромко рассмеялся. — Это будет весьма нам полезно.
— Готов поспорить.
— Помяни мое слово, Дэвид, скоро ты будешь более чем рад отдать нам эту троицу жалких человечков. Строго между нами, как я уже говорил, они только мешают. Ну да ладно, на данный момент это пока и все, — учтиво заключил он и отвел глаза.
Внезапно Дэвид вновь почувствовал холодный ветер, бьющий ему в лицо, уловил темные очертания соседних домов.
Тварь раскинула в стороны руки; в сумерках вампир походил на какое-то извращенное подобие белого распятия.
На глазах у Дэвида из темноты появились две девушки и стали по обе стороны вампира, будто две роскошные ассистентки циркового фокусника.
Они отдали Страуду средних размеров сверток, что-то белое, завернутое в простыню, края которой бились на ветру.
До слуха Дэвида донесся тоненький плач.
— О Господи, — выдохнул он. — Они раздобыли ребенка!
Дэвид видел, как вампир улыбается — довольной крокодильей улыбкой, открывающей крупные белые зубы, которые словно светились внутренним светом. Торжественным движением Майк Страуд потянул за край простыни. Ребенок, наверное лет двух, отчаянно барахтался, пытаясь вырваться из железной хватки Страуда. Плач стал громче. Пара голых пухлых ручонок потянулась вверх к Дэвиду, как будто ребенок умоляюще тянулся к матери.
Рот Страуда открылся шире, чтобы затем опуститься на лицо ребенка.
Дэвид отвернулся. Как раз вовремя. За долю секунды до того, как зрелище из чудовищного стало невыносимым.
— Что это было? — В комнату вошла Электра.
Дэвид смотрел на закрывающую окно штору.
— Судя по звуку, кто-то стучит в стекло.
— Но мы на втором этаже, — озадаченно сказала Бернис. — Сюда-то они не могут дотянуться. Или могут?
— Хочешь поспорить? — раздался хрипловатый голос Блэка.
Блэк раздобыл где-то тяжелый молоток и теперь постукивал им по раскрытой ладони, словно проверяя, насколько он будет пригоден для проламывания черепов.
Снова стук. Одинокий резкий удар.
Дэвид сделал глубокий вдох.
— Есть только один способ выяснить, что это.
И отодвинул штору. Он дрожал с головы до ног...
Зная... ЗНАЯ, что увидит белое и ужасное ухмыляющееся лицо; горящие глаза... в обжигающем взгляде сплавились голод и ненависть.За оконным стеклом в темноте — ничего. Он оглянулся на остальных, чтобы удостовериться, что и они тоже ничего не видели. Потом он снова услышал резкий удар о стекло.
— Это камень, — сказал Блэк. — Он бросает камешки в окно.
Он?
Дэвиду не было нужды спрашивать, кого Блэк имеет в виду.
Скрипнув зубами, он отодвинул шпингалет и дернул вверх раму на бегунках.
И осторожно глянул вниз на задний двор.
Ночной ветер ударил холодом ему в лицо, прижал ко лбу волосы, потом взметнул их вновь. Рев реки Леппинг, готовой выйти из берегов с громким, почти громовым рычанием, ворвался в открытое окно.
— Наконец-то, — раздался снизу ровный голос. — Я думал, мне всю ночь придется здесь простоять, пока ты подойдешь к окну.
Дэвид поглядел вниз. Посреди двора стоял Майк Страуд, облаченный во все белое. Страуд улыбнулся, и сияющие глаза вампира впились в Дэвида.
Не смотри ему в глаза, сказал самому себе Дэвид и, усилием воли заставив себя отвести взгляд, уставился на силуэт крыши соседнего здания.
— Что тебе надо? — крикнул он вниз.
— Что мне надо? — эхом откликнулась тварь, которая когда-то была Майком Страудом. — Что мне надо? Поговорить как цивилизованные люди. Как мужчина с мужчиной за выпивкой в баре.
— Нет.
— Так ты собираешься беседовать, пока я стою внизу в этом унылом дворике? А ты будешь облокачиваться на этот заоблачный подоконник, как какая-нибудь робкая девица из шекспировской пьесы?
— Что ты хочешь сказать? — Дэвид чувствовал, как от одного только звука голоса твари его начинает заливать отвращение.
Тварь хмыкнула, звук вышел какой-то сырой, как будто легкие у нее были полны гноя.
— Ну, ну, не гневайтесь же, доктор Леппингтон. Вспомни, мы ведь на одной стороне. Мои друзья под городом были посланы служить вашим предкам.
— Так передай им, что они могут убираться в ад.
— Доктор Леппингтон, доктор Леппингтон, так ведь оттуда они и пришли. Тебе же это известно так же хорошо, как и мне. — И снова сырой смешок — А теперь к делу.
— К какому делу? — Дэвид готов был уже опустить раму и задернуть штору, только чтобы не видеть эту непотребную тварь внизу.
— Н-да. Откуда такая враждебность?
— Ты чудовище.
— Но я ведь и твой слуга.
— Ничего подобного.
— Истинная правда. И я здесь, чтобы исполнить твои приказания.
Дэвид так влепился в раму, что у него побелели костяшки пальцев.
— Какие приказания?
— Твоя армия почти готова, доктор Леппингтон. В точности, как описывает легенда Леппингтонов. Они накормлены. Вскоре они будут готовы выступить. Ночью, разумеется. Все, что им теперь нужно, это чтобы ты возглавил их.
— А что, если я прикажу им шагать в море?
— Это противоречит сделке, ты это знаешь. Твоим предкам ведь была поручена божественная миссия, не забыл? Поручена высшими силами.
Не в силах дольше удерживать взгляд на крышах, Дэвид поглядел вниз и встретился своим смертным человеческим взглядом со взглядом пары устремленных на него чудовищных глаз.
— А что, если я откажусь? — выплюнул Дэвид.
— Последствия тебе известны, доктор Леппингтон. Тебе о них частенько рассказывали, когда ты сиживал на колене дядюшки.
— Убирайся!
— И я бы попросил отдать нам троих смертных, которых ты держишь при себе: мужчину, который называет себя Джеком Блэком, Электру Чарнвуд и Бернис Мочарди — они ничего для тебя не значат. В нашем приключении они будут не более чем помеха.
Дэвид покачал головой.
— Ох, Дэвид, как это смело и благородно, — ухмыльнулся вампир, — стоять плечом к плечу с кучкой сомнительных незнакомцев. Знаешь ли ты, что Блэк при первой же возможности стянет у тебя бумажник, ведь знаешь? Электра Чарнвуд больна нехорошей болезнью, и у маленькой красотки Мочарди собственный темный-темный секрет.
— Убирайся.
— Не верь мне на слово, Дэвид. Спроси ее, если хочешь.
Дэвид заглянул в глаза Страуда. Это было как заглядывать в колодец, в котором бушует огонь.
— Мы, разумеется, надеемся, что ты сохранишь свой человеческий статус, буде ты решишь принять командование армией. — Вампир негромко рассмеялся. — Это будет весьма нам полезно.
— Готов поспорить.
— Помяни мое слово, Дэвид, скоро ты будешь более чем рад отдать нам эту троицу жалких человечков. Строго между нами, как я уже говорил, они только мешают. Ну да ладно, на данный момент это пока и все, — учтиво заключил он и отвел глаза.
Внезапно Дэвид вновь почувствовал холодный ветер, бьющий ему в лицо, уловил темные очертания соседних домов.
Тварь раскинула в стороны руки; в сумерках вампир походил на какое-то извращенное подобие белого распятия.
На глазах у Дэвида из темноты появились две девушки и стали по обе стороны вампира, будто две роскошные ассистентки циркового фокусника.
Они отдали Страуду средних размеров сверток, что-то белое, завернутое в простыню, края которой бились на ветру.
До слуха Дэвида донесся тоненький плач.
— О Господи, — выдохнул он. — Они раздобыли ребенка!
Дэвид видел, как вампир улыбается — довольной крокодильей улыбкой, открывающей крупные белые зубы, которые словно светились внутренним светом. Торжественным движением Майк Страуд потянул за край простыни. Ребенок, наверное лет двух, отчаянно барахтался, пытаясь вырваться из железной хватки Страуда. Плач стал громче. Пара голых пухлых ручонок потянулась вверх к Дэвиду, как будто ребенок умоляюще тянулся к матери.
Рот Страуда открылся шире, чтобы затем опуститься на лицо ребенка.
Дэвид отвернулся. Как раз вовремя. За долю секунды до того, как зрелище из чудовищного стало невыносимым.
Глава 31
1
Дэвид шел к ванной. В ушах у него шумела кровь. Весь мир, казалось, отодвинулся куда-то далеко. Он было даже задумался, не потеряет ли сознание, так и не дойдя до двери.
Потом он уже был в ванной: стоял на коленях над унитазом, и его отчаянно рвало.
Прошло десять минут, прежде чем он сумел вернуться в гостиную; горло у него жгло, желудок тупо болел, и его все еще сотрясало спазмами, хотя стошнить бы ему было больше нечем.
Электра протянула ему стакан бренди. Покачав головой, Дэвид взял со стола чашку с кофе и одним глотком выпил почти половину ее давно остывшего содержимого.
Глубоко вдохнув, он взял себя в руки и по очереди поглядел на остальных. Лица их были серьезны.
— Вы все слышали? — Слова с хрипом выходили из воспаленного горла. — Нам только что предъявили ультиматум. А то, что он сделал с ребенком... это было исключительно для того, чтобы придать силы словам, на случай, если мы не воспримем его всерьез.
— Сволочь, — вполголоса сказала Бернис. — Распоследняя законченная сволочь.
— Проблема в том, — продолжал Дэвид, — откуда он столько о нас знает?
— Что касается нас с тобой, — подняла на него взгляд Электра, — он мог собрать достаточно сведений у местных жителей, которых он рекрутировал в свою, вампирскую банду.
— Электра, он сказал, что ты больна. Это правда?
— Больна? Он имел в виду нехорошую заразу, — отозвалась хозяйка гостиницы. — Да, я больна. Не так давно я подхватила довольно неприятный вирус.
— О, — негромко выдохнул Дэвид, заметив удивленный взгляд, какой бросила на Электру Бернис.
— Анализы показали у меня штамм вируса гепатита.
— Гепатита А?
— Нет, более мерзкого. Гепатита Б.
— Но он же лечится, — возразил Дэвид.
— Лечится, хотя существует опасность, что в результате гепатита у меня разовьется цирроз, что, разумеется, лишь более небрежное наименование для ранних стадий рака печени. И мне не следует пить, а я, черт побери, пью. Так что это чудовище совершенно и абсолютно право. Я больна, и действительно нехорошей болезнью.
— Но что касается инфекционного заражения, риск невелик, — возразил Дэвид. — Вероятность того, что мы заразимся им от тебя, ничтожно мала.
— Что да, то да, — согласилась Электра. — При обычном контакте вроде пожатия рук или даже совместной зубной щетки. Но если кто-то из вас со мной переспит или разделит иглу, то, предупреждаю, сделает он это на свой страх и риск. А теперь я выпью немного бренди. Желает кто-нибудь присоединиться?
И вновь Дэвид понял, что Электра пытается обратить в шутку неприятную и безжалостную правду. Достаточно было одного взгляда на ее лицо, чтобы увидеть, что ей далеко не весело. Мускулы лица у нее под кожей затвердели, глаза как будто потухли и остекленели. Сегодня умерла частица ее души.
На приглашение Электры выпить никто не отозвался. Блэк, не открывая окна, бросил взгляд на улицу, а потом решительным жестом татуированных рук задернул шторы.
Бернис прокашлялась, словно собиралась с духом сказать что-то для нее очень важное:
— Тогда все части головоломки начинают вставать на свои места. Я уже говорила, что мне кажется, что в основе своей мы те самые четыре человека, что собрались во дворце Леппингсвальта более тысячи лет назад. На мой взгляд, сказанное Майком Страудом вполне это подтверждает. Дэвиду здесь отведена роль самого Леппингсвальта и вождя воинства вампиров. Сестра Леппингсвальта была больна: легенда намекает, что у нее на правой руке было что-то вроде проказной язвы. Электра только что рассказала, что заражена вирусом гепатита. Вуртцен — воин из готов, и его подвиги по разграблению городов уже были легендарны. Я не собираюсь никого здесь оскорбить, но Джек Блэк прекрасно подходит под это описание.
Блэк с каменным лицом кивнул. Он не попытался оспорить теорию Бернис.
— Но, по легенде, невеста Леппингсвальта была раскаявшейся шлюхой. — Электра похлопала Бернис по колену. — Думаю, здесь промахнулся даже наш друг вампир, крошка. Особенно если он имел в виду тебя, ты же и воды не замутишь.
Потом он уже был в ванной: стоял на коленях над унитазом, и его отчаянно рвало.
Прошло десять минут, прежде чем он сумел вернуться в гостиную; горло у него жгло, желудок тупо болел, и его все еще сотрясало спазмами, хотя стошнить бы ему было больше нечем.
Электра протянула ему стакан бренди. Покачав головой, Дэвид взял со стола чашку с кофе и одним глотком выпил почти половину ее давно остывшего содержимого.
Глубоко вдохнув, он взял себя в руки и по очереди поглядел на остальных. Лица их были серьезны.
— Вы все слышали? — Слова с хрипом выходили из воспаленного горла. — Нам только что предъявили ультиматум. А то, что он сделал с ребенком... это было исключительно для того, чтобы придать силы словам, на случай, если мы не воспримем его всерьез.
— Сволочь, — вполголоса сказала Бернис. — Распоследняя законченная сволочь.
— Проблема в том, — продолжал Дэвид, — откуда он столько о нас знает?
— Что касается нас с тобой, — подняла на него взгляд Электра, — он мог собрать достаточно сведений у местных жителей, которых он рекрутировал в свою, вампирскую банду.
— Электра, он сказал, что ты больна. Это правда?
— Больна? Он имел в виду нехорошую заразу, — отозвалась хозяйка гостиницы. — Да, я больна. Не так давно я подхватила довольно неприятный вирус.
— О, — негромко выдохнул Дэвид, заметив удивленный взгляд, какой бросила на Электру Бернис.
— Анализы показали у меня штамм вируса гепатита.
— Гепатита А?
— Нет, более мерзкого. Гепатита Б.
— Но он же лечится, — возразил Дэвид.
— Лечится, хотя существует опасность, что в результате гепатита у меня разовьется цирроз, что, разумеется, лишь более небрежное наименование для ранних стадий рака печени. И мне не следует пить, а я, черт побери, пью. Так что это чудовище совершенно и абсолютно право. Я больна, и действительно нехорошей болезнью.
— Но что касается инфекционного заражения, риск невелик, — возразил Дэвид. — Вероятность того, что мы заразимся им от тебя, ничтожно мала.
— Что да, то да, — согласилась Электра. — При обычном контакте вроде пожатия рук или даже совместной зубной щетки. Но если кто-то из вас со мной переспит или разделит иглу, то, предупреждаю, сделает он это на свой страх и риск. А теперь я выпью немного бренди. Желает кто-нибудь присоединиться?
И вновь Дэвид понял, что Электра пытается обратить в шутку неприятную и безжалостную правду. Достаточно было одного взгляда на ее лицо, чтобы увидеть, что ей далеко не весело. Мускулы лица у нее под кожей затвердели, глаза как будто потухли и остекленели. Сегодня умерла частица ее души.
На приглашение Электры выпить никто не отозвался. Блэк, не открывая окна, бросил взгляд на улицу, а потом решительным жестом татуированных рук задернул шторы.
Бернис прокашлялась, словно собиралась с духом сказать что-то для нее очень важное:
— Тогда все части головоломки начинают вставать на свои места. Я уже говорила, что мне кажется, что в основе своей мы те самые четыре человека, что собрались во дворце Леппингсвальта более тысячи лет назад. На мой взгляд, сказанное Майком Страудом вполне это подтверждает. Дэвиду здесь отведена роль самого Леппингсвальта и вождя воинства вампиров. Сестра Леппингсвальта была больна: легенда намекает, что у нее на правой руке было что-то вроде проказной язвы. Электра только что рассказала, что заражена вирусом гепатита. Вуртцен — воин из готов, и его подвиги по разграблению городов уже были легендарны. Я не собираюсь никого здесь оскорбить, но Джек Блэк прекрасно подходит под это описание.
Блэк с каменным лицом кивнул. Он не попытался оспорить теорию Бернис.
— Но, по легенде, невеста Леппингсвальта была раскаявшейся шлюхой. — Электра похлопала Бернис по колену. — Думаю, здесь промахнулся даже наш друг вампир, крошка. Особенно если он имел в виду тебя, ты же и воды не замутишь.