Клэнси Том. Красный кролик

   — Почему Фоули не высказался более подробно? — заметил Грир, все еще держа в руках сообщение.
   — Ну, возможно, его просто поджимало время, так как он хотел успеть отправить сообщение с этим курьером. А может быть, Эд не доверяет диппочте и опасается, что его сообщение может скомпрометировать «кролика». Кем бы ни был этот человек, Эд решил не пользоваться обычными каналами связи, и одно уже это, джентльмены, само по себе является очень важной информацией.
   — Итак, ты хочешь сказать, что поддерживаешь просьбу Фоули? — спросил судья Мур.
   — Ничего другого нам не остается, черт побери, — сказал Босток.
   — Ну хорошо, даю свое одобрение, — официальным тоном произнес директор ЦРУ. — Немедленно передай мой ответ Фоули.
   — Слушаюсь, сэр.
   С этими словами Босток вышел.
   Грир усмехнулся.
   — Боб будет вне себя от злости.
   — Что же может быть такое важное, что Фоули решил сократить формальности до минимума? — высказал свою мысль вслух Мур.
   — Для того, чтобы узнать это, нам остается только ждать.
   — Да, наверное, но, знаете, терпение никогда не входило в число моих достоинств.
   — В таком случае, Артур, считайте это как возможность обзавестись еще одной добродетелью.
   — Замечательно.
   Судья Мур встал. Теперь можно возвращаться домой и дуться весь день, словно ребенок накануне Рождества, гадающий, что будет ждать его под елкой, — если Рождество в этом году действительно наступит.

Глава восемнадцатая
Классическая музыка

   Ответ пришел уже после полуночи по московскому времени. Дежурный связист, распечатав зашифрованный текст, положил его на стол Майку Расселу и тотчас же забыл о нем. Вследствие восьмичасовой разницы с Вашингтоном, именно в это время поток входящих сообщений был самым оживленным. А конкретно это сообщение представляло собой лишь еще один лист бумаги с распечатанной на нем бессмысленной тарабарщиной, расшифровывать которую дежурный ночной смены не имел права.
   Как и предполагала Мери Пат, Эд в эту ночь почти не спал. Он изо всех сил старался не ворочаться, чтобы не будить жену. Мучительная неопределенность также является составляющей частью профессии разведчика. А вдруг этот Олег Иванович — провокатор, наживка, предложенная наугад КГБ, которую он заглотил чересчур поспешно и чересчур жадно? Что если Советы просто решили поудить рыбу, надеясь на везение, и с первого же раза подцепили крупного синего марлина? Ведет ли КГБ подобные игры? Ни о чем таком Эду во время подробного инструктажа в Лэнгли не говорили. В прошлом подобное действительно встречалось время от времени, однако такие попытки были направлены исключительно против тех, о которых было известно достоверно, что они являются «игроками», и делалось это для того, чтобы вычислить других агентов, просто прослеживая, кто еще будет наведываться к их тайникам…
   Однако такие методы не дают действенных результатов. Билет на выход после первого тура берут только в том случае, когда требуется что-либо особенное, например, нейтрализация определенного человека, — однако сейчас об этом не могло быть и речи. Они с Мери Пат пока что почти ничего не сделали. Черт побери, во всем посольстве лишь горстка людей знает, кто он такой и чем занимается. Фоули до сих пор не завербовал ни одного нового агента и даже не работал с уже имеющимися. Конечно, это, строго говоря, не входило в его обязанности. Резидент не должен был лично заниматься оперативной работой. Его задача состоит в том, чтобы направлять своих подчиненных: Доминика Корсо, Мери Пат и остальных членов небольшой, но опытной команды.
   Ну а если Ивану все же известно, кто он такой, зачем так быстро выдавать себя? Единственным результатом станет лишь то, что ЦРУ узнает больше, чем знало или могло бы узнать. Нет, так в шпионские игры не играют.
   Хорошо, а что если этот «кролик» — лишь пробный камень, чья задача состоит в том, чтобы «вычислить» Фоули и передать ложную или бесполезную информацию, — что если все это было затеяно исключительно ради установления личности московского резидента ЦРУ? Однако нельзя было выйти на него, не зная, кто он такой, ведь так? Но даже КГБ не располагает возможностями для того, чтобы провернуть подобную операцию, перебрав всех до одного сотрудников посольства, — такой неуклюжий подход обязательно насторожил бы посольских работников.
   Нет, в КГБ работают опытные профессионалы, которые не совершают такие ошибки.
   Значит, на него не могли выйти, не зная, кто он, но если бы это было известно русским, они постарались бы скрыть такую важную информацию, чтобы не выдавать свои методы и источники ЦРУ.
   Таким образом, Олег Иванович не может быть провокатором, это точно.
   Следовательно, он просто обязан быть настоящей рыбкой, ведь так?
   Несмотря на весь свой опыт и изобретательный ум, Эд Фоули не смог придумать схему, в которой «кролик» был бы чем-либо другим, кроме настоящей драгоценности. Вся проблема была в том, что подобное объяснение казалось бессмысленным.
   Но что именно когда-либо имело смысл в разведке?
   А в настоящий момент имело значение только то, что этого человека необходимо было переправить из страны. «Кролик» сам обратился к ним, и ему надо помочь убежать от русского медведя.
 
   — Ты не можешь сказать, что тебя беспокоит? — спросила Кэти.
   — Не могу.
   — Но это что-то важное?
   — Да, — кивнул Райан. — Да, в этом нет сомнений, однако вся беда заключается в том, что мы не знаем, насколько все это серьезно.
   — Меня это должно как-то касаться?
   — В общем-то, нет. Речь не идет о начале Третьей мировой войны или чем-то подобном. Но, право, я не могу об этом говорить.
   — Почему?
   — Ты сама прекрасно понимаешь — это является служебной тайной. Ты ведь не рассказываешь мне про своих пациентов, ведь так? Потому что у вас, у врачей, есть правила этики. А у нас есть правила обращения со сведениями, которые представляют государственную и служебную тайну.
   Странно, как это Кэти, несмотря на весь свой ум, до сих пор не могла уяснить такую простую истину.
   — Я ничем не могу помочь?
   — Кэти, если бы ты была допущена к этим секретам, возможно, мне бы и пригодился твой совет. А может быть, и нет. Ты ведь не психолог, а в данном случае требуются познания именно в этой области медицины: то, как люди реагируют на угрозу, какие ими движут мотивы, как они воспринимают реальность, и как это восприятие определяет их ответные действия. Я пытаюсь проникнуть в мысли людей, которых не видел ни разу в жизни, чтобы представить себе, как они будут себя вести в определенной ситуации. Я начал изучать их образ мысли еще до того, как перешел работать в Управление, но, понимаешь…
   — Да, заглянуть в чужой мозг очень нелегко. Но знаешь что?
   — Что?
   — В отношении людей разумных это гораздо сложнее, чем в отношении сумасшедших. Бывает, человек мыслит рационально и все равно совершает безумные поступки.
   — Из-за того, как именно он воспринимает окружающую действительность?
   Кэти кивнула.
   — Отчасти из-за этого, но в значительной степени еще и потому, что ему по какой-то причине вздумалось верить в ложь — по совершенно рациональным причинам, однако ложь все равно остается ложью.
   Райана очень привлекла эта мысль.
   — Хорошо. В таком случае, расскажи мне про… ну, например, хотя бы про Иосифа Сталина. Он убил множество людей. Почему?
   — Частично это объясняется исключительно рациональными причинами, частично — манией преследования чудовищных размеров. Увидев угрозу, Сталин решительно расправлялся с ней. Однако нередко угрозы мерещились ему там, где их в действительности не было, или же они не были настолько серьезны, чтобы устранять их такими крутыми методами. Сталин жил на грани здравого рассудка и безумия, постоянно пересекая ее в ту и в другую сторону, словно человек на мосту, который никак не может определиться, на каком берегу он живет. Считается, что в вопросах международных отношений его подход был вполне рациональным, однако Сталин и здесь оставался беспощадным тираном, которому никто не осмеливался перечить. Один из профессоров университета Гопкинса написал о Сталине книгу. Я читала ее, когда училась на втором курсе.
   — И что в ней говорится?
   Доктор Райан пожала плечами.
   — Много чего интересного. В настоящее время считается, что психические расстройства являются следствием дисбаланса химических веществ в головном мозге, а вовсе не того, что человека в детстве много лупил отец или он видел свою мать в постели с козлом. Вот только провести химический анализ крови Сталина мы сейчас не можем, да?
   Странное дело. Многие исторические личности поступали так или иначе вследствие каких-либо психических расстройств. Сегодня их можно было бы вылечить с помощью лития или каких-нибудь других средств, открытых недавно, в основном, в последние тридцать лет. Однако в те времена в распоряжении врачей были лишь алкоголь и йод. Ну и, быть может, заклинания, — добавила Кэти, гадая, есть ли в этом правда.
   — А Распутин также страдал серьезным дисбалансом химических веществ? — задумчиво произнес Джек.
   — Возможно. Я мало что знаю о нем, кроме того, что он был каким-то сумасшедшим священником, не так ли?
   — Нет, не священником, а обычным мирянином, якобы обладавшим сверхъестественными способностями. Думаю, в наши дни из Распутина получился бы хороший телепроповедник, да? Но кем бы он ни был, на нем лежит вина за гибель династии Романовых — впрочем, и без него уже опасно пошатнувшейся.
   — А следом за Распутиным пришел Сталин?
   — Сначала Ленин, а уже после него Сталин. Владимир Ильич скончался от апоплексического удара.
   — Вероятно, он стал жертвой гипертонии, а может быть, просто холестерин закупорил сосуды и произошло кровоизлияние в мозг, которое привело к летальному исходу. Но Сталин оказался еще хуже, так?
   — Конечно, и Ленин был далеко не праздник, но Сталин стал просто Тамерланом, вернувшимся в двадцатый век. Или одним из римских императоров. Знаешь, когда римляне захватывали непокорный город, они перебивали в нем все живое, вплоть до собак.
   — Неужели?
   — Да, а вот англичане всегда щадили собак. Наверное, они слишком сентиментальны по отношению к ним, — добавил Джек.
   — Салли очень скучает по Эрни, — напомнила Кэти, по-женски перескакивая на новую тему, не имеющую никакого — почти — отношения к тому, о чем шла речь до этого.
   Эрни был пес, который остался дома.
   — И я тоже, однако осенью у него будет море развлечений — скоро начинается сезон утиной охоты. Эрни предстоит доставать из воды всех подстреленных птиц.
   Кэти поежилась. Сама она не охотилась ни на что более живое, чем гамбургеры в местном гастрономе. Однако ее ремесло заключалось в том, чтобы резать людям глаза. «Как будто в этом есть какой-то смысл,» — мысленно усмехнулся Райан. Однако наш мир не требует внешней логики — по крайней мере, так было в последний раз, когда он это проверял.
   — Не беспокойся, малыш. Эрни это очень понравится. Поверь мне.
   — Ну да, конечно.
   — Он просто обожает купаться, — заметил Джек, спеша переменить тему разговора. — Ну, какие интересные операции на глазах намечены у вас в клинике на следующую неделю?
   — Так, сплошная рутина — всю неделю мы будем лишь проверять зрение и выписывать очки.
   — И никаких развлечений вроде того, чтобы разрезать какому-нибудь бедняге глаз пополам, а потом снова сшить части вместе?
   — Такие операции мы не проводим, — сухо напомнила Кэти.
   — Малыш, если бы мне предложили разрезать кому-нибудь глаз, я бы точно расстался с содержимым своего желудка, а то и вовсе свалился бы в обморок.
   От одной мысли об этом Райана бросило в дрожь.
   — Тряпка! — только и сказала Кэти в ответ на это признание.
   Она никак не могла понять, что в школе подготовки офицеров морской пехоты в Квантико, штат Вирджиния, таким вещам не обучают.
 
   Мери Пат чувствовала, что ее муж до сих пор не может заснуть, однако сейчас было не время говорить об этом, даже с помощью азбуки глухонемых. Вместо этого молодая женщина задумалась о деталях предстоящей операции — как вывезти «упаковку» из страны. Осуществить подобное в Москве будет очень трудно. В других частях Советского Союза — ничуть не проще, потому что московская резидентура не располагала достаточными ресурсами, которые можно было бы использовать в отдаленных районах этой необъятной страны. Разведка имеет склонность сосредоточивать свою деятельность в столицах государств, потому что именно здесь можно разместить так называемых «дипломатов», которые на самом деле являются волками в овечьих шкурах. Естественное противодействие этому заключалось в том, чтобы размещать в столице исключительно органы государственного управления, выводя военное ведомство и прочие структуры, потенциально интересные для иностранных разведок, куда-либо в другие места. Однако этим методом никто не пользовался, и по одной простой причине: все большие шишки хотят иметь своих подчиненных под рукой, чтобы они — большие шишки — могли наслаждаться своей властью. Именно это и составляло основной смысл их жизни, неважно где — в Москве, Берлине времен Третьего рейха или Вашингтоне, федеральный округ Колумбия.
   Итак, если не из Москвы, то откуда? К сожалению, ехать «кролику» особо и некуда. Определенно, он не может попасть ни в какую точку к западу от «забора», как называла Мери Пат «железный занавес», разделивший Европу в 1945 году. И вообще существует крайне мало мест, куда мог бы поехать такой человек, как Олег Иванович, чтобы они притом устраивали бы и ЦРУ. Разве что пляжи в Сочи. Теоретически американский военно-морской флот мог бы подогнать к берегу подводную лодку и осуществить изъятие «упаковки». Однако нельзя просто так свистнуть, подзывая подводную лодку, да и ВМФ поднимет большой шум лишь по поводу того, что к нему обратились с подобной просьбой.
   Таким образом, оставались только братские социалистические государства Восточной Европы, с точки зрения туристических достопримечательностей не более привлекательные, чем центральные районы штата Миссисипи в разгар лета: замечательное место для тех, кто обожает бескрайние поля хлопчатника и испепеляющий зной, но в остальном зачем туда тащиться? Польша исключается. После чересчур сурового подхода к обновлению старинных городов, в годы Второй мировой войны воплощенного в жизнь германским вермахтом, Варшава отстроилась заново, однако в настоящее время вследствие внутренних политических неприятностей выбраться из Польши очень нелегко. К тому же морской порт Гданьск, еще в недалеком прошлом самый легкий путь из страны, сейчас охраняется строже, чем советско-польская граница. Всему виной то, что англичане именно отсюда выкрали новый русский танк Т-72. Оставалось надеяться, что от украденного танка был какой-то толк, однако какой-то идиот из Лондона разболтал об этом газетчикам; история получила широкую огласку, и Гданьск по крайней мере на ближайшие несколько лет лишился статуса ворот на Запад. В таком случае, быть может, ГДР? Однако русские патологически не могут переваривать Германию в любом виде, да и смотреть там особенно не на что. Ну а Чехословакия? Прага — очень интересный город, сохранивший архитектуру времен Австро-Венгерской империи. И культурная жизнь там насыщенная; симфонические оркестры и балетные труппы почти не уступают советским, а из картинных галерей не хочется уходить. Однако чехословацко-австрийская граница также охраняется очень надежно.
   Итого, остается… Венгрия.
   Венгрия. Будапешт — тоже старинный город, которым когда-то железной рукой правила австрийская династия Габсбургов. В 1945 году его взяла Красная Армия после долгих кровопролитных боев с частями СС.
   Вероятно, восстановленный город сейчас так же прекрасен, как и сто лет назад. Особых симпатий к коммунистам здесь никогда не питали, что показали события 1956 года, решительно раздавленные советскими танками по личному приказу Хрущева. Затем под бдительным оком Юрия Андропова, в то время посла Советского Союза в Венгрии, счастливое социалистическое братство было восстановлено, хотя — после непродолжительного, но кровавого восстания, — и более вольное. Вожди мятежников были повешены, расстреляны или выдворены из страны. Снисхождение к побежденным врагам никогда не входило в число добродетелей марксизма-ленинизма.
   Однако советские граждане любили ездить на поезде в Будапешт. По соседству с Венгрией находилась Югославия, своеобразный коммунистический Сан-Франциско, куда гражданин Советского Союза не мог отправиться без специального разрешения. Однако Венгрия поддерживала с Югославией обширную торговлю, и советские граждане могли покупать в Будапеште видеомагнитофоны, кроссовки «Рибок» и женское нижнее белье «Фогель». Как правило, русские приезжали сюда с одним полным и двумя пустыми чемоданами и списком покупок для родственников и знакомых.
   Советские граждане чувствовали себя в Венгрии относительно свободно, потому что они приезжали сюда с инвалютными рублями, к которым, по настоянию большого брата из Москвы, во всех социалистических странах относились уважительно. По сути дела, Будапешт представлял собой магазин модных вещей для всего Восточного блока. Здесь можно было даже купить видеокассеты с порнографическими фильмами, а также видеомагнитофоны, чтобы эти кассеты смотреть, — собранные по образцу и подобию устаревших японских моделей на братских социалистических заводах. Видеокассеты доставлялись контрабандой из Югославии, после чего тиражировались в подпольных студиях видеозаписи. В Венгрии можно было достать все, начиная от музыкальной мелодрамы «Звуки музыки» и до «Дебби покоряет Даллас». Кроме того, в Будапеште имелись приличные картинные галереи и музеи, здесь было несколько неплохих концертных залов, а рестораны считались хорошими и относительно дешевыми. То самое место, куда может захотеть отправиться «кролик», при этом внешне сохраняющий желание возвратиться на свою любимую родину.
   «Вот и отправная точка,» — удовлетворенно подумала Мери Пат, приходя к выводу, что теперь можно и засыпать.
 
   — Так что же все-таки случилось? — спросил посол.
   — По чистой случайности, когда мой агент оставлял в тайнике информацию, за соседним столиком находился контрразведчик их АВХ, — объяснил Шелл.
   Они находились в личном кабинете посла, расположенном в углу на последнем этаже здания посольства — том самом помещении, где когда-то обитал кардинал Йозеф Миндьсентеи⁶⁴ во время своего длительного пребывания в американском посольстве. Влиятельная фигура, которая пользовалась любовью как американского политического руководства, так и венгерского народа, Миндьсентеи сидел в тюрьме при фашистах, затем его освободила Красная Армия, после чего он тотчас же снова попал за решетку за то, что встретил без должного воодушевления пришествие из России «новой веры», хотя формально ему были предъявлены надуманные обвинения в том, что он являлся оголтелым монархистом, жаждавшим возвращения Габсбургов. Венгерские коммунисты никогда не отличались особой изобретательностью. Еще в начале века Габсбурги пользовались в Будапеште приблизительно такой же любовью, как и стая зараженных чумой крыс.
   — Джим, а почему ты сам этим занимался? — спросил посол Питер Эрикссон по прозвищу Шпиль.
   Ему предстояло ответить на ядовитую ноту протеста, с которой вернулся в посольство резидент. Эта нота сейчас лежала перед Эрикссоном на столе.
   — У жены Боба Тейлора — вы не забыли, она ведь беременна, — возникли какие-то проблемы с мочеполовой системой, и их обоих отправили на обследование в военный госпиталь в Кайзерслаутен.
   — Ах да, я совсем забыл, — проворчал Эрикссон.
   — Одним словом, я виноват, и все тут, — вынужден был признать Шелл.
   У него не было привычки прятаться за чужими спинами. Разумеется, для его карьеры в ЦРУ это будет серьезный удар, однако тут уж ничего не поделаешь. Черт побери, тому бедолаге, который своей неловкостью «засветил» тайник, сейчас приходится гораздо хуже. Вероятно, у сотрудников венгерской службы государственной безопасности — «Аллаведельми Хатошаг» или АВХ, — которые его допрашивают, уже давно не было причин радоваться, и сейчас они отрываются на нем вовсю. Ему уже наверняка сказали, как легко он попался. «Долбанные дилетанты, мать их!» — внутренне бушевал Шелл. Однако финал игры был таков, что венгерское правительство объявило его персоной нон грата и предложило в сорок восемь часов покинуть страну — предпочтительно, трусливо поджав хвост.
   — Жаль расставаться с вами, Джим, однако я ничего не могу поделать.
   — Все равно теперь от меня здесь никакой пользы не будет. — Шелл тяжело вздохнул. — Я все понимаю.
   Он провел в Будапеште достаточно много времени и наладил неплохую агентурную сеть, которая поставляла довольно приличную разведывательную информацию военного и политического характера — естественно, не представляющую особой ценности, поскольку Венгрия являлась второстепенной страной. Однако как знать, интересные события могут происходить даже в таком захолустье как Лесото — а это крошечное государство, затерявшееся на юге Африканского континента, уныло подумал Шелл, вполне возможно, станет местом его следующего назначения. Придется покупать пробковый шлем и шорты… Ладно, по крайней мере, он вернется домой как раз к финальным играм кубка Мировой серии по бейсболу.
   Но будапештская резидентура окажется на время выведенной из игры. «Впрочем, вряд ли в Лэнгли будут особо сожалеть об этом,» — утешил себя Шелл.
 
   Сообщение о случившемся отправится в «Туманное дно» через посольский телекс — естественно, в зашифрованном виде. Посол Эрикссон набросал ответ в министерство иностранных дел Венгрии, в котором категорически отметались огульные обвинения в адрес Джеймса Шелла, второго секретаря посольства Соединенных Штатов Америки, якобы занимавшегося деятельностью, несовместимой с его дипломатическим статусом, и выражался официальный протест от имени Государственного департамента Соединенных Штатов. Скорее всего, на следующей неделе из Америки вышлют какого-нибудь венгерского дипломата — овечку или козла, решать будут в Вашингтоне. Эрикссон был практически абсолютно уверен, что это окажется безобидная овечка. В конце концов, зачем раскрывать, что ФБР «вычислило» козла? Пусть козел продолжает щипать травку в том огороде, куда ему удалось забраться, — разумеется, под бдительным присмотром. Игра будет продолжаться дальше. Посол Эрикссон находил ее очень глупой, однако все до одного его сотрудники с большим или меньшим энтузиазмом участвовали в ней.
   Так получилось, что сообщению насчет Шелла никто не придал значения. Когда оно поступило в штаб-квартиру ЦРУ, его отнесли к второстепенным материалам, недостойным того, чтобы беспокоить директора в выходные. С другой стороны, судья Мур и так каждый день утром, невзирая на выходные и праздники, получает краткий доклад обо всем случившемся. Одним словом, сообща решили дежурные офицеры связи, это известие подождет до восьми часов утра воскресенья, потому что судьи любят во всем порядок. К тому же, Будапешт в «Большой игре» является лишь несущественной пешкой, разве не так?
 
   Воскресное утро в Москве мало чем отличается от воскресного утра в любом другом месте, за исключением того, что гораздо меньшее количество людей одевается в лучшее, готовясь отправиться в церковь. Это было верно, в частности, и в отношении супругов Фоули. По воскресеньям католический священник служил мессу в американском посольстве, однако у Эда и Мери Пат, как правило, не получалось присутствовать на ней — хотя оба были религиозны в достаточной степени, чтобы испытывать угрызения совести по поводу своей нерадивости. Оба уверяли себя в том, что их грех смягчается тем обстоятельством, что они занимаются богоугодным делом в самом сердце страны еретиков. Одним словом, было решено в это воскресенье с утра отправиться погулять с Эдди в парке, где он, может быть, встретит других детей, с которыми можно будет поиграть. По крайней мере, такой инструктаж получил сам малыш.
   Соскочив с кровати, Эд первым поспешил в ванную. Мери Пат последовала за ним, а маленький Эдди встал последним. Никаких утренних газет, а воскресная телевизионная программа была такой же отвратительной, как и в остальные дни недели. Поэтому супругам Фоули пришлось за завтраком беседовать между тобой, что многие американцы находят очень сложным. Мальчик был еще слишком маленький и впечатлительный и находил Москву интересной, хотя все его друзья были детьми американских и английских дипломатов и журналистов, обитателей огороженного гетто, которое охранялось сотрудниками МВД или КГБ — мнения на этот счет были разделены, но все сходились в том, что никакой разницы все равно нет.