Страница:
Софии показалось, будто она услышала в его голосе ожесточенные нотки.
— А вместо этого, оказывается, моя сестра все еще старая дева! — Последние два слова прозвучали в его устах почти как ругательство. — Ради Бога, София, ну почему ты пошла в услужение? И куда? На Боу-стрит, черт возьми!
— А кто, по-твоему, женился бы на мне, скажи, Джон? — скептически спросила она. — Кому я была нужна? Ни приданого, ни семьи, ничего, кроме хорошенького личика, которое для местных фермеров и мастеровых ровным счетом ничего не значит. Единственное предложение я получила от местного пекаря — старого и толстого, который годился мне в отцы. Нет, уж лучше работать у кузины Эрнестины, решила я. А что касается Боу-стрит, то скажу честно, мне там нравится.
Софию так и подмывало рассказать брату о своем недолгом романе с Энтони, о том, как этот ветреный себялюбец попользовался ею и бросил. Однако, зная репутацию брата, она решила, что будет куда разумнее не распространяться о подобных вещах. Кто знает, вдруг брат в отместку убьет Энтони или искалечит его? Нет, лучше не надо.
При упоминании Боу-стрит Джон презрительно фыркнул.
— Там тебе не место, — заявил он. — Тамошние сыщики ничуть не лучше здешних головорезов, что работают на меня. А если этот бездушный чурбан Кэннон только попробует обидеть тебя, я…
— Нет, — перебила его София, — меня никто там даже не думает обижать, Джон. И сам сэр Росс добр со мной.
— Ну да, еще бы! — ехидно усмехнулся Джентри.
София тотчас с горечью вспомнила, что ее брат и ее возлюбленный — заклятые враги. А значит, впереди ее не ждет ничего хорошего. От этих мыслей ей стаю страшно. До сих пор Росс закрывал глаза на многое из того, что касалось ее. Что будет, если он узнает, что его помощница, а теперь и любовница, приходится родной сестрой Нику Джентри, то есть тому самому человеку, которого он презирает всей душой? Нет, на такое он уже не сможет закрыть глаза. Ситуация складывалась просто кошмарная и вместе с тем довольно странная, и София невольно улыбнулась.
— О чем ты задумалась? — спросил Джон сестру.
Но она только покачала головой. Улыбки на ее лице как не бывало. К чему Джону знать о ее близких отношениях с главным судьей с Боу-стрит? Тем более что, судя по всему, этим отношениям скоро настанет конец. Кое-как отогнав от себя горькие мысли, София вновь пристально посмотрела на брата.
Те намеки на будущую мужскую красоту, какие можно было разглядеть в нем, когда Джон был еще ребенком, оказались верны. В свои двадцать пять лет брат обладал некоей хищной грацией, чем-то напоминая ей тигра. Черты его лица, словно высеченные резцом скульптора, были правильные и резкие, подбородок четко очерчен, нос прямой, над пронзительными голубыми глазами густые дуги бровей. Синева его глаз была поистине удивительной — насыщенного темного оттенка, посреди которой были почти неразличимы черные зрачки. Но вместе с тем эта редкая и изысканная мужская красота не могла скрыть сквозившей буквально в каждом его движении хищной силы, пугавшей Софию. Она догадывалась, что ее брат способен на все — солгать, украсть и даже убить, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Чего совсем не было в нем — так это душевной мягкости. София не сомневалась, что чувство сострадания, если таковое когда-то и жило в душе этого человека, уже давно покинуло его. И все равно это был Джон, ее брат.
Словно желая развеять свои сомнения, она поднесла к его лицу руку. Он даже не шелохнулся при ее прикосновении.
— Джон, как я могла надеяться, что ты еще жив?
Бережным движением он убрал от лица ее руку, словно ее прикосновение было ему неприятно.
— Я был потрясен, увидев тебя в карцере на Боу-стрит, — пробормотал он. — Я узнал тебя с первого взгляда, еще до того, как услышал твое имя. — Он умолк на мгновение, гневно поджав губы. — Когда этот ублюдок Кэннон повысил на тебя голос, я едва удержался, чтобы не вцепиться ему в глотку.
— Нет-нет, — возразила София. — Он просто заботился о моей безопасности. Пытался оградить меня от преступника.
Ее слова не убедили Джона — глаза его по-прежнему сверкали гневом.
— Ты родилась истинной леди, София! Никто не имеет права помыкать тобой как прислугой!
Ее губы скривились в горькой усмешке.
— Да, я родилась истинной леди. Между прочим, и ты родился на свет джентльменом. Но кто, скажи, примет нас обоих за представителей высшего света? — Джон не удостоил ее ответом, и София продолжила свою речь: — Я слышала о тебе ужасные вещи. Вернее, не о тебе, о Нике Джентри.
— Можешь называть меня Ником, — спокойно произнес Джентри. — Джона Сиднея уже давно нет на свете. Я почти не помню мою жизнь до того, как меня отправили на каторжное судно. Да я и не хочу ее помнить. — По его лицу скользнула злая усмешка. — Я неповинен и в половине тех преступлений, которые мне приписывают. Но я ничего не имею против подобных слухов, более того, даже поощряю их, и никогда не отрицаю даже самые чудовищные. Моя дурная репутация меня вполне устраивает. Пусть люди взирают на меня со страхом и уважением. Это мне только на руку.
— То есть ты хочешь сказать, что не воровал, не подставлял, не предавал, не шантажировал?..
Джентри прервал ее гневную речь, презрительно фыркнув:
— Согласен, я не святой.
Хотя она и была раздражена, София не могла не улыбнуться такому заявлению.
— Я лишь пользуюсь глупостью тех, кто действительно глуп и ничего другого не заслуживает, — заявил Джентри и зло прищурился. — Кроме того, никто почему-то не говорит мне спасибо за все хорошее, что я делаю.
— Например?
— Я отлично ловлю воров. Мы с моими людьми изловили в два раза больше преступников, чем твой сэр Росс и все его хваленые сыщики, вместе взятые.
— Говорят, будто ты иногда подтасовываешь улики. Что ты силой вырываешь признания и люди вынуждены оговаривать себя.
— Я делаю лишь то, что действительно необходимо, — отрезал Джентри. — И если преступники, которых я ловлю, неповинны в том злодеянии, в котором я их обвиняю, уверяю тебя, на их совести еще по меньшей мере десяток других.
— Но тогда почему же ты?..
— Довольно, — оборвал ее Джентри и, встав, подошел к серванту. — Я больше не хочу обсуждать род моих занятий.
Налив себе еще один стакан бренди, он выпил содержимое всего несколькими глотками. София смотрела на него, и ей с трудом верилось, что этот жестокий и заносчивый тип — ее брат.
— Ник, — произнесла она его новое имя, словно пробуя его на вкус. — Зачем тебе понадобилось делать мне подарки? Я едва не сошла с ума, пытаясь угадать, кто их прислал. Признаюсь честно, я ужасно боялась, что сэр Росс подумает, что у меня роман с каким-то тайным любовником.
— Прости. — Его губы скривились в горькой усмешке. — Я думал… я надеялся… в общем, я хотел выступить в роли благодетеля. Мне хотелось делать тебе подарки, ведь ты заслуживаешь лучшей доли. Я не собирался встречаться с тобой лично. Но потом желание увидеть тебя стало просто невыносимым, держаться на расстоянии было выше моих сил.
— И ты рискнул подойти ко мне тогда, в поместье?
Джентри улыбнулся ее вопросу, как нашкодивший ученик:
— Мне было ужасно интересно пробраться туда прямо под носом у Кэннона. Я знал, что могу без особого труда затеряться в толпе гостей. Я не боялся быть пойманным — маскарад существенно облегчал мою задачу.
— То колье — оно краденое?
— Разумеется, нет, — возмущенно произнес он. — Я купил его для тебя.
— Но что мне делать с такой дорогой вещью? Куда мне его надевать?
— Не волнуйся, у тебя еще будет такая возможность, — произнес Джентри. — Я богат, София, у меня целое состояние. Я куплю тебе дом, где ты только захочешь — в Италии, во Франции… Там ты сможешь жить, как и положено женщине твоего происхождения. Я открою на твое имя счет, и тебе больше никогда не придется заботиться о хлебе насущном.
София уставилась на брата, не веря собственным ушам.
— Джон… Ник… но я не хочу жить за границей! Все, что мне дорого в этой жизни, — здесь, в Англии!
— Вот как? — В голосе Джентри послышались хищные нотки. — Интересно, что же это такое?
Глава 14
— А вместо этого, оказывается, моя сестра все еще старая дева! — Последние два слова прозвучали в его устах почти как ругательство. — Ради Бога, София, ну почему ты пошла в услужение? И куда? На Боу-стрит, черт возьми!
— А кто, по-твоему, женился бы на мне, скажи, Джон? — скептически спросила она. — Кому я была нужна? Ни приданого, ни семьи, ничего, кроме хорошенького личика, которое для местных фермеров и мастеровых ровным счетом ничего не значит. Единственное предложение я получила от местного пекаря — старого и толстого, который годился мне в отцы. Нет, уж лучше работать у кузины Эрнестины, решила я. А что касается Боу-стрит, то скажу честно, мне там нравится.
Софию так и подмывало рассказать брату о своем недолгом романе с Энтони, о том, как этот ветреный себялюбец попользовался ею и бросил. Однако, зная репутацию брата, она решила, что будет куда разумнее не распространяться о подобных вещах. Кто знает, вдруг брат в отместку убьет Энтони или искалечит его? Нет, лучше не надо.
При упоминании Боу-стрит Джон презрительно фыркнул.
— Там тебе не место, — заявил он. — Тамошние сыщики ничуть не лучше здешних головорезов, что работают на меня. А если этот бездушный чурбан Кэннон только попробует обидеть тебя, я…
— Нет, — перебила его София, — меня никто там даже не думает обижать, Джон. И сам сэр Росс добр со мной.
— Ну да, еще бы! — ехидно усмехнулся Джентри.
София тотчас с горечью вспомнила, что ее брат и ее возлюбленный — заклятые враги. А значит, впереди ее не ждет ничего хорошего. От этих мыслей ей стаю страшно. До сих пор Росс закрывал глаза на многое из того, что касалось ее. Что будет, если он узнает, что его помощница, а теперь и любовница, приходится родной сестрой Нику Джентри, то есть тому самому человеку, которого он презирает всей душой? Нет, на такое он уже не сможет закрыть глаза. Ситуация складывалась просто кошмарная и вместе с тем довольно странная, и София невольно улыбнулась.
— О чем ты задумалась? — спросил Джон сестру.
Но она только покачала головой. Улыбки на ее лице как не бывало. К чему Джону знать о ее близких отношениях с главным судьей с Боу-стрит? Тем более что, судя по всему, этим отношениям скоро настанет конец. Кое-как отогнав от себя горькие мысли, София вновь пристально посмотрела на брата.
Те намеки на будущую мужскую красоту, какие можно было разглядеть в нем, когда Джон был еще ребенком, оказались верны. В свои двадцать пять лет брат обладал некоей хищной грацией, чем-то напоминая ей тигра. Черты его лица, словно высеченные резцом скульптора, были правильные и резкие, подбородок четко очерчен, нос прямой, над пронзительными голубыми глазами густые дуги бровей. Синева его глаз была поистине удивительной — насыщенного темного оттенка, посреди которой были почти неразличимы черные зрачки. Но вместе с тем эта редкая и изысканная мужская красота не могла скрыть сквозившей буквально в каждом его движении хищной силы, пугавшей Софию. Она догадывалась, что ее брат способен на все — солгать, украсть и даже убить, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Чего совсем не было в нем — так это душевной мягкости. София не сомневалась, что чувство сострадания, если таковое когда-то и жило в душе этого человека, уже давно покинуло его. И все равно это был Джон, ее брат.
Словно желая развеять свои сомнения, она поднесла к его лицу руку. Он даже не шелохнулся при ее прикосновении.
— Джон, как я могла надеяться, что ты еще жив?
Бережным движением он убрал от лица ее руку, словно ее прикосновение было ему неприятно.
— Я был потрясен, увидев тебя в карцере на Боу-стрит, — пробормотал он. — Я узнал тебя с первого взгляда, еще до того, как услышал твое имя. — Он умолк на мгновение, гневно поджав губы. — Когда этот ублюдок Кэннон повысил на тебя голос, я едва удержался, чтобы не вцепиться ему в глотку.
— Нет-нет, — возразила София. — Он просто заботился о моей безопасности. Пытался оградить меня от преступника.
Ее слова не убедили Джона — глаза его по-прежнему сверкали гневом.
— Ты родилась истинной леди, София! Никто не имеет права помыкать тобой как прислугой!
Ее губы скривились в горькой усмешке.
— Да, я родилась истинной леди. Между прочим, и ты родился на свет джентльменом. Но кто, скажи, примет нас обоих за представителей высшего света? — Джон не удостоил ее ответом, и София продолжила свою речь: — Я слышала о тебе ужасные вещи. Вернее, не о тебе, о Нике Джентри.
— Можешь называть меня Ником, — спокойно произнес Джентри. — Джона Сиднея уже давно нет на свете. Я почти не помню мою жизнь до того, как меня отправили на каторжное судно. Да я и не хочу ее помнить. — По его лицу скользнула злая усмешка. — Я неповинен и в половине тех преступлений, которые мне приписывают. Но я ничего не имею против подобных слухов, более того, даже поощряю их, и никогда не отрицаю даже самые чудовищные. Моя дурная репутация меня вполне устраивает. Пусть люди взирают на меня со страхом и уважением. Это мне только на руку.
— То есть ты хочешь сказать, что не воровал, не подставлял, не предавал, не шантажировал?..
Джентри прервал ее гневную речь, презрительно фыркнув:
— Согласен, я не святой.
Хотя она и была раздражена, София не могла не улыбнуться такому заявлению.
— Я лишь пользуюсь глупостью тех, кто действительно глуп и ничего другого не заслуживает, — заявил Джентри и зло прищурился. — Кроме того, никто почему-то не говорит мне спасибо за все хорошее, что я делаю.
— Например?
— Я отлично ловлю воров. Мы с моими людьми изловили в два раза больше преступников, чем твой сэр Росс и все его хваленые сыщики, вместе взятые.
— Говорят, будто ты иногда подтасовываешь улики. Что ты силой вырываешь признания и люди вынуждены оговаривать себя.
— Я делаю лишь то, что действительно необходимо, — отрезал Джентри. — И если преступники, которых я ловлю, неповинны в том злодеянии, в котором я их обвиняю, уверяю тебя, на их совести еще по меньшей мере десяток других.
— Но тогда почему же ты?..
— Довольно, — оборвал ее Джентри и, встав, подошел к серванту. — Я больше не хочу обсуждать род моих занятий.
Налив себе еще один стакан бренди, он выпил содержимое всего несколькими глотками. София смотрела на него, и ей с трудом верилось, что этот жестокий и заносчивый тип — ее брат.
— Ник, — произнесла она его новое имя, словно пробуя его на вкус. — Зачем тебе понадобилось делать мне подарки? Я едва не сошла с ума, пытаясь угадать, кто их прислал. Признаюсь честно, я ужасно боялась, что сэр Росс подумает, что у меня роман с каким-то тайным любовником.
— Прости. — Его губы скривились в горькой усмешке. — Я думал… я надеялся… в общем, я хотел выступить в роли благодетеля. Мне хотелось делать тебе подарки, ведь ты заслуживаешь лучшей доли. Я не собирался встречаться с тобой лично. Но потом желание увидеть тебя стало просто невыносимым, держаться на расстоянии было выше моих сил.
— И ты рискнул подойти ко мне тогда, в поместье?
Джентри улыбнулся ее вопросу, как нашкодивший ученик:
— Мне было ужасно интересно пробраться туда прямо под носом у Кэннона. Я знал, что могу без особого труда затеряться в толпе гостей. Я не боялся быть пойманным — маскарад существенно облегчал мою задачу.
— То колье — оно краденое?
— Разумеется, нет, — возмущенно произнес он. — Я купил его для тебя.
— Но что мне делать с такой дорогой вещью? Куда мне его надевать?
— Не волнуйся, у тебя еще будет такая возможность, — произнес Джентри. — Я богат, София, у меня целое состояние. Я куплю тебе дом, где ты только захочешь — в Италии, во Франции… Там ты сможешь жить, как и положено женщине твоего происхождения. Я открою на твое имя счет, и тебе больше никогда не придется заботиться о хлебе насущном.
София уставилась на брата, не веря собственным ушам.
— Джон… Ник… но я не хочу жить за границей! Все, что мне дорого в этой жизни, — здесь, в Англии!
— Вот как? — В голосе Джентри послышались хищные нотки. — Интересно, что же это такое?
Глава 14
Даже сквозь толстые стены в таверну «Красный лев» на Треднидл-стрит проникали сердитые крики протестующих. Внутри самой таверны тоже сгрудились люди. Они тянули шеи, стараясь разглядеть стол, за которым сидели сэр Росс, а также представители портных и их работодатели. В течение первого часа переговоров по поводу требований повышения заработной платы Росс выслушал доводы каждой из сторон. Страсти накалились до предела. Росс сделал для себя вывод, что переговоры затянутся на весь день, а может быть, и за полночь. Ему тотчас вспомнилась София, и он подумал, как хорошо оказаться с ней дома, однако всячески пытался подавить нараставшее нетерпение.
К Россу с кофейником в руках подплыла пышнотелая служанка. Судя по всему, для того чтобы заглушить другие, менее приятные запахи, эта особа щедро полила себя духами.
— Вот вам кофеек, сэр Росс, — проворковала она, низко наклонившись над ним и нарочно прижимаясь монументальной грудью к его плечу. — Чего еще желаете? Гренков с сыром или яблочного пирога? — Приблизив свою пухлую мордашку почти вплотную к лицу главного судьи, она многозначительно добавила: — Для вас, сэр Росс, мы готовы на что угодно!
Привыкнув за последние несколько лет к таким откровенным знакам внимания к своей персоне, Росс вежливо, но холодно улыбнулся навязчивой особе:
— Большое спасибо, но мне ничего не надо.
— Тогда, может, попозже? — Служанка обиженно надула губки и пошла прочь, покачивая бедрами.
Один из портных посмотрел ей вслед с похотливой улыбкой.
— Я вас насквозь вижу, сэр Росс. Все притворяетесь, будто вам не нужны женщины, чтобы они потом из кожи вон лезли, оказывая вам знаки внимания. Да, вы хитры… Готов биться об заклад, вы хорошо знаете их натуру.
Росс неожиданно усмехнулся:
— Есть две вещи, которые никогда не должен делать мужчина: во-первых, заставлять женщину ждать, во-вторых, утверждать, будто он понимает, чего ей хочется.
Портной понимающе усмехнулся. Но в следующее мгновение внимание Росса привлекла высокая мужская фигура, что выросла в дверном проеме. Это был сэр Грант Морган — темная голова гиганта с Боу-стрит возвышалась над толпой примерно на фут. Было видно, что он ищет кого-то взглядом. Наконец обнаружив глазами Росса, Грант довольно бесцеремонно растолкал толпу, направляясь к столу, за которым сидел главный судья. Но люди и сами в благоговейном ужасе расступались перед ним — впрочем, в этом не было ничего удивительного: кому хочется быть растоптанным этим суровым исполином?
Росс тотчас понял, что произошло нечто важное, и моментально поднялся навстречу своему помощнику.
— Морган, — без всяких церемоний обратился он к сэру Гранту, — что вам здесь нужно?
— Колье, — коротко ответил тот заговорщическим шепотом, чтобы никто другой не мог его слышать. — Я нашел ювелира, который изготовил эту побрякушку. Дэниел Хаймор с Бонд-стрит. И я заставил его признаться, кто купил у него это ожерелье.
Росс от радости ощутил во всем теле приятное возбуждение — сейчас он узнает, кто он, этот тайный преследователь Софии.
— Кто?
— Ник Джентри.
Росс тупо уставился на своего заместителя. На смену первоначальному изумлению пришло первобытное, примитивное желание прикончить соперника.
— Наверное, он видел Софию, когда сидел под арестом на Боу-стрит. Она тогда спустилась в карцер. Господи, да я этого ублюдка разорву в мелкие клочья! — сердито воскликнул Росс, однако тотчас прикусил язык, почувствовав на себе любопытные взгляды присутствующих. Их наверняка теперь мучил вопрос — с чего это главный судья так разъярился?
— Морган, — Росс заставил себя понизить голос едва ли не до шепота, — возьмите на себя переговоры, а я нанесу визит этому Джентри.
— Подождите, — запротестовал Морган. — Мне еще ни разу не доводилось улаживать трудовые споры.
— Что ж, вот вам и случай поучиться. Желаю удачи.
С этими словами Росс поднялся из-за стола и зашагал к выходу, где, привязанная к столбу, его поджидала верховая лошадь.
София никак не могла понять, что он за человек, ее брат, плох он или хорош. Пока они разговаривали, она все пыталась уразуметь, каким же он стал, в кого превратился за эти годы. Да, перед ней была поистине сложная натура, человек, который ни во что не ставил как собственную жизнь, так и жизни других людей.
«Кто не рискует, тот не пьет шампанского», — не раз приходилось слышать ей на Боу-стрит. Что ж, эти слова объясняли многое — например, откуда в преступниках, которые в конечном итоге попадали на скамью подсудимых, было столько гонора. Эти слова как нельзя лучше подходили к Нику Джентри. Безусловно, это был любитель рисковать собой, настоящий преступник, жестокий и одновременно галантный. Чел век, исполненный честолюбивых стремлений, в чьих жилах текла голубая кровь, но который не унаследовал к ней в придачу ни земли, ни образования, ни состояния, ни связей. Казалось, тот успех, который сопутствовал ему как преступнику, превратил его в свирепого дикаря, непоколебимо уверенного в своей силе и ловкости.
В конце концов, преодолев сомнения, София осмелилась рассказать ему о годах жизни, проведенных в Шропшире, о том, как она прониклась желанием отомстить за его «смерть», как решилась одна приехать в Лондон, чтобы покарать Росса Кэннона.
— Интересно, и каким же образом ты намеревалась это сделать? — спросил Джентри, испытующе глядя ей в глаза.
София покраснела и решилась на полуправду.
— Я надеялась собрать в архивах компрометирующие его сведения.
Нет, она не собиралась кривить перед братом душой, однако внутренний голос подсказывал ей, что будет лучше, если она умолчит о своих отношениях с сэром Россом. Ведь главный судья Боу-стрит и ее брат — заклятые враги.
— Какая умница! — усмехнулся Джентри. — Скажи, у тебя и вправду есть доступ в архив?
— Да, но я…
— Великолепно! — Джентри откинулся в кресле, разглядывал носки ботинок. — Значит, ты можешь кое-что для меня узнать. Оно даже к лучшему, что ты сейчас работаешь на Боу-стрит.
Мысль о том, что Ник Джентри будет использовать ее в своих, наверняка сомнительных, преступных целях, ужаснула Софию.
— Нет, Джон, я не стану шпионить ради тебя, — упрямо покачала она головой.
— Ну совсем немножко, — с заискивающей улыбкой произнес тот. — Ты ведь хотела бы мне помочь? А я, в свою очередь, помогу тебе. Так мы вместе отомстим этому Кэннону.
София даже рассмеялась самоуверенности брата.
— Но ведь я хотела отомстить ему за то, что он, приговорив тебя к каторжному судну, отправил тебя на верную смерть.
Джентри злобно сверкнул глазами:
— Что ж, Кэннон действительно отправил меня на верную смерть. И черт возьми, в том, что я остался жив, его заслуги нет!
— После всех преступлений, что были на твоей совести, любой другой на его месте без малейших колебаний отправил бы тебя туда же, — возразила София. — Ведь ты и твои сообщники ограбили карету, убили ни в чем не повинного старика…
— Старикана я не убивал, — вмиг ощетинился Джентри. — Мне нужны были только его деньги, а не жизнь. По голове его стукнул другой.
— Что ж, может, в твои намерения и не входило его убивать, но результат один — человека не стало. Ты же из простого грабителя превратился в сообщника убийцы, — сказала София, но потом, заглянув брату в глаза, продолжила уже чуть более мягко: — Увы, прошлого уже не вернуть. Нам остается одно — строить свое будущее. Но так дальше продолжаться не может. Подумай сам, Джон.
— Это почему же?
— Потому что нельзя считать себя неуязвимым. Рано или поздно ты совершишь ошибку — такую, которая приведет тебя прямо на виселицу. Мне страшно подумать о том, что я могу потерять тебя во второй раз. К тому же разве та жизнь, которую ты ведешь, для тебя? Разве ты был рожден для того, чтобы…
— Моя жизнь устраивает меня во всех отношениях, — оборвал ее Джентри. — София, не знаю, каким ты меня помнишь, но теперь я совершенно другой человек. Ты меня поняла?
— Нет, — упрямо ответила она. — Я не понимаю, как ты можешь жить так, как живешь. Ты ведь достоин лучшей участи, ты лучше, ты выше, ты благороднее…
Но Ник Джентри лишь горько усмехнулся.
— Это говорит о том, что ты знаешь.
Он поднялся и, подойдя к камину, положил руку на массивную мраморную полку. Языки пламени отбрасывали на его лицо свет, играя на коже и волосах оттенками черного и золотого. Немного постояв в задумчивости, брат вновь повернулся к ней. На лице его читалась настороженность.
— Расскажи-ка лучше мне чуть больше про Боу-стрит, — произнес он нарочито развязным тоном. — Ты утверждаешь, что имеешь доступ в архив. Кстати, мне как раз нужны кое-какие сведения.
— Я уже сказала тебе, что не стану этого делать. Не хочу предавать сэра Росса. Обманывать его доверие.
— Чем же тогда ты занималась последние два месяца? — напомнил он ей. — Что мешает тебе делать то же самое сейчас?
София поняла, что не сможет отмахнуться от этого вопроса — Джентри удовлетворит правда, и только правда.
— Джон, — начала она, осторожно подбирая слова, — за это время между мной и сэром Россом возникло некое… взаимопонимание.
— О Боже! — вырвалось у Джентри, и он машинально пригладил волосы. — Так вы с ним…
Казалось, он никак не может подобрать нужные слова. Поняв его вопрос, София утвердительно кивнула.
— Подумать только — моя сестра и Монах с Боу-стрит! — пробормотал Джентри с видимым омерзением. — Вот это месть! Лечь в постель к человеку, который едва не отправил меня на тот свет! Хорошее возмездие, ничего не скажешь! Что ж, в таком случае буду вынужден кое-что тебе объяснить.
— Он предложил мне выйти за него замуж.
В глазах Джентри мелькнула злоба. Казалось, он сейчас взорвется от гнева.
— Я скорее убью тебя, чем позволю выйти замуж за такого, как он!
— Таких добрых людей, как сэр Росс, я еще не встречала.
— Ах, ну конечно, Росс Кэннон, ходячая добродетель! — раздраженно воскликнул Джентри. — И если ты выйдешь за него замуж, он не даст тебе об этом забыть. Помяни мое слово, он будет постоянно напоминать тебе, что ты его недостойна. Ты скоро взвоешь от его благородства и благопристойности. Кэннон заставит заплатить тебя сполна за все твои слабости и недостатки.
— Ты так говоришь, потому что не знаешь его, — спокойно возразила София.
— Это я не знаю его? Да я его знаю гораздо дольше, чем ты. В нем нет ничего человеческого, София!
— Нет, он добр. Он умеет прощать, умеет сострадать. И он отлично понимает, что я далека от совершенства.
Неожиданно Джентри посмотрел на сестру оценивающим взглядом, от которого той стало не по сeбe, — он насупился, от чего лицо его приобрело поистине дьявольское выражение.
— Смотрю, ты в нем чересчур уверена, — хмуро произнес он.
София встретила его взгляд.
— Да.
— Тогда давай проверим твою преданность на деле, София, — произнес Джентри, вновь облокотившись о каминную полку. — Ты добудешь для меня из архива нужные мне сведения. А если нет… Что ж, в противном случае я расскажу твоему бесценному возлюбленному, что он сделал предложение сестре своего заклятого врага. Посмотрим, как он отреагирует, узнав, что в жилах Софий Сидней и презренного Ника Джентри течет одна и та же кровь!
София едва не отшатнулась, потрясенная его дерзостью.
— То есть ты меня шантажируешь? — прошептала она в ужасе.
— Выбор за тобой. Ты можешь добыть для меня то, что мне нужно… или же можешь потерять своего бесценного сэра Росса. Решать тебе. Посмотрим, действительно ли ты уверена в его способности прощать.
София не знала, как реагировать на слова брата. В ее мозгу молнией промелькнула мысль: «О Господи, неужели прошлое будет и дальше стоять у меня на пути?»
— То есть ты хочешь, чтобы я сам сказал Кэннону, что я твой брат? — тем временем повторил Джентри.
Ответа на этот вопрос у нее не было. Она знала только одно: Росс — единственное, что есть у нее в жизни. Человек, который значит для нее все на Свете. И стоит ему узнать о том, что она связана с Ником Джентри, как, возможно, он постарается закрыть глаза и на это. Но кто знает, не станет ли это известие последней каплей, что переполнит чашу его терпения? Кто поручится, что после такого известия Росс захочет смотреть ей в глаза, не вспоминая при этом всякий раз, что она сестра его заклятого врага?
Нет, она скорее умрет, подумала София, чем позволит ему узнать эту страшную правду. Ей не перенести того, как воспримет это известие Росс, особенно сейчас, когда они стали так близки. Она просто не вправе рисковать — ибо на карту поставлено слишком многое. По сути дела, вся ее жизнь.
— Нет, — ответила она хрипло и не узнала собственного голоса.
Как ни странно, в глазах Джентри промелькнуло разочарование, словно в душе он надеялся, что она попробует бросить ему вызов.
— Я так и думал.
София пристально посмотрела на брата — интересно, какую игру он затеял с ней?
— Сомневаюсь, что у тебя хватило бы духу шантажировать меня, — заметила она, так и не сумев побороть неуверенность, сквозившую в ее голосе.
Джентри посмотрел на нее со скептической усмешкой:
— Есть только один способ проверить, так ли это.
Не успела она ответить ему, как дверь дрогнула под ударами чьего-то мощного кулака и чей-то зычный голос потребовал, чтобы ему открыли. Джентри, правда, без видимой охоты, пошел впустить непрошеного гостя. Такого странного визитера София еще не видела за всю свою жизнь. Это был мощного сложения человек с грубыми, мясистыми чертами лица. Кожа его имела типичный фиолетовый оттенок, который дополняла черная щетина на щеках, придавая ему грязноватый, неряшливый вид. Интересно, подумала София, сколько еще таких темных, сомнительных личностей работают на ее брата?
— А, это ты, Сизый Нос! — поздоровался с гостем Джентри.
— Вас кое-кто ищет, — выпалил тот. — Между прочим, сам Монах.
— Кэннон? — искренне удивился Джентри. — Черт его подери, он ведь не далее как в феврале устраивал здесь облаву! Какого дьявола он надеется здесь найти?
— Это не облава. Он пришел сюда один.
София в ужасе вскочила на ноги:
— Сэр Росс пришел сюда?
— Выходит, что да, — ответил Джентри, поморщившись, и велел ей следовать за собой. — Никуда не денешься, придется его впустить. А ты ступай вместе с Сизым Носом. Он выведет тебя отсюда. Не бойся, Кэннон тебя даже не заметит.
— Может, лучше позвать наших ребят, чтобы они вышвырнули его отсюда? Что ты скажешь на это, Джентри?
— Ну ты загнул, идиот! Чтобы он потом привел сюда за собой тысячу констеблей и они разобрали этот дом по кирпичику? А теперь живо отведи эту женщину на Боу-стрит! И если с ее головы упадет хотя бы один волос, я располосую тебе глотку от уха до уха, — произнес Джентри, после чего переключил свое внимание на Софию: — Что касается этих архивных записей — разузнай, что известно Кэннону про человека по имени Джордж Фентон. Монах допрашивал его примерно две недели тому назад.
— А кто такой этот Фентон?
— Он у меня на побегушках. — Видя растерянность на лице Софии, поспешил пояснить: — Фентон — вор, работает на меня. Мне нужно знать, что он там напел твоему Кэннону. Хочу проверить, верен ли он мне, как и раньше, или же все-таки распустил язык.
— Да, а что будет с Фентоном, если он все-таки…
— А это уже не твоя забота, — перебил сестру Джентри, подталкивая ее к задней двери. — А теперь уходи, и поживее, иначе Кэннон застукает тебя здесь вместе со мной. Не бойся, Сизый Нос доставит тебя домой.
Спустя минуту после того, как София ушла, порог апартаментов Джентри переступил Росс Кэннон. Хозяин встретил незваного гостя, небрежно развалившись в кресле у камина, словно не было ничего удивительного в том, что к нему в дом пожаловал сам главный судья с Боу-стрит! Кэннон остановился от него на расстоянии нескольких футов. На фоне искаженного гневом лица взгляд его серых глаз оставался на удивление спокойным, если даже не дружелюбным.
Несмотря на всю свою неприязнь к Кэннону, Джентри был вынужден признать, что одновременно испытывает к главному судье нечто вроде уважения. Хозяин Боу-стрит был наделен острым умом, храбр, силен… словом, настоящий мужчина. А еще — что Ник Джентри находил невероятным и одновременно подозрительным — главного судью отличали твердые моральные принципы. В общем, такого человека, как Росс Кэннон, было за что уважать.
В комнате на мгновение установилась напряженная тишина: казалось, чиркни спичкой — и грянет взрыв. Однако заклятым противникам все же хватило ума и самообладания, чтобы не повести разговор на повышенных тонах.
— Ты подарил Софии Сидней бриллиантовое колье, — заявил Росс без всяких предисловий.
Джентри театрально, с показным удивлением, кивнул:
— Значит, тебе уже и это известно. Что ж, похвальная расторопность.
— Зачем?
Главный судья посмотрел на соперника так, словно был готов растерзать его на мелкие куски. Джентри пожал плечами.
— Я положил на эту киску глаз, когда парился там у вас, на Боу-стрит, — попробовал солгать он. — Так что, когда она тебе надоест, можешь отдать ее мне — я с удовольствием попользуюсь ею.
К Россу с кофейником в руках подплыла пышнотелая служанка. Судя по всему, для того чтобы заглушить другие, менее приятные запахи, эта особа щедро полила себя духами.
— Вот вам кофеек, сэр Росс, — проворковала она, низко наклонившись над ним и нарочно прижимаясь монументальной грудью к его плечу. — Чего еще желаете? Гренков с сыром или яблочного пирога? — Приблизив свою пухлую мордашку почти вплотную к лицу главного судьи, она многозначительно добавила: — Для вас, сэр Росс, мы готовы на что угодно!
Привыкнув за последние несколько лет к таким откровенным знакам внимания к своей персоне, Росс вежливо, но холодно улыбнулся навязчивой особе:
— Большое спасибо, но мне ничего не надо.
— Тогда, может, попозже? — Служанка обиженно надула губки и пошла прочь, покачивая бедрами.
Один из портных посмотрел ей вслед с похотливой улыбкой.
— Я вас насквозь вижу, сэр Росс. Все притворяетесь, будто вам не нужны женщины, чтобы они потом из кожи вон лезли, оказывая вам знаки внимания. Да, вы хитры… Готов биться об заклад, вы хорошо знаете их натуру.
Росс неожиданно усмехнулся:
— Есть две вещи, которые никогда не должен делать мужчина: во-первых, заставлять женщину ждать, во-вторых, утверждать, будто он понимает, чего ей хочется.
Портной понимающе усмехнулся. Но в следующее мгновение внимание Росса привлекла высокая мужская фигура, что выросла в дверном проеме. Это был сэр Грант Морган — темная голова гиганта с Боу-стрит возвышалась над толпой примерно на фут. Было видно, что он ищет кого-то взглядом. Наконец обнаружив глазами Росса, Грант довольно бесцеремонно растолкал толпу, направляясь к столу, за которым сидел главный судья. Но люди и сами в благоговейном ужасе расступались перед ним — впрочем, в этом не было ничего удивительного: кому хочется быть растоптанным этим суровым исполином?
Росс тотчас понял, что произошло нечто важное, и моментально поднялся навстречу своему помощнику.
— Морган, — без всяких церемоний обратился он к сэру Гранту, — что вам здесь нужно?
— Колье, — коротко ответил тот заговорщическим шепотом, чтобы никто другой не мог его слышать. — Я нашел ювелира, который изготовил эту побрякушку. Дэниел Хаймор с Бонд-стрит. И я заставил его признаться, кто купил у него это ожерелье.
Росс от радости ощутил во всем теле приятное возбуждение — сейчас он узнает, кто он, этот тайный преследователь Софии.
— Кто?
— Ник Джентри.
Росс тупо уставился на своего заместителя. На смену первоначальному изумлению пришло первобытное, примитивное желание прикончить соперника.
— Наверное, он видел Софию, когда сидел под арестом на Боу-стрит. Она тогда спустилась в карцер. Господи, да я этого ублюдка разорву в мелкие клочья! — сердито воскликнул Росс, однако тотчас прикусил язык, почувствовав на себе любопытные взгляды присутствующих. Их наверняка теперь мучил вопрос — с чего это главный судья так разъярился?
— Морган, — Росс заставил себя понизить голос едва ли не до шепота, — возьмите на себя переговоры, а я нанесу визит этому Джентри.
— Подождите, — запротестовал Морган. — Мне еще ни разу не доводилось улаживать трудовые споры.
— Что ж, вот вам и случай поучиться. Желаю удачи.
С этими словами Росс поднялся из-за стола и зашагал к выходу, где, привязанная к столбу, его поджидала верховая лошадь.
София никак не могла понять, что он за человек, ее брат, плох он или хорош. Пока они разговаривали, она все пыталась уразуметь, каким же он стал, в кого превратился за эти годы. Да, перед ней была поистине сложная натура, человек, который ни во что не ставил как собственную жизнь, так и жизни других людей.
«Кто не рискует, тот не пьет шампанского», — не раз приходилось слышать ей на Боу-стрит. Что ж, эти слова объясняли многое — например, откуда в преступниках, которые в конечном итоге попадали на скамью подсудимых, было столько гонора. Эти слова как нельзя лучше подходили к Нику Джентри. Безусловно, это был любитель рисковать собой, настоящий преступник, жестокий и одновременно галантный. Чел век, исполненный честолюбивых стремлений, в чьих жилах текла голубая кровь, но который не унаследовал к ней в придачу ни земли, ни образования, ни состояния, ни связей. Казалось, тот успех, который сопутствовал ему как преступнику, превратил его в свирепого дикаря, непоколебимо уверенного в своей силе и ловкости.
В конце концов, преодолев сомнения, София осмелилась рассказать ему о годах жизни, проведенных в Шропшире, о том, как она прониклась желанием отомстить за его «смерть», как решилась одна приехать в Лондон, чтобы покарать Росса Кэннона.
— Интересно, и каким же образом ты намеревалась это сделать? — спросил Джентри, испытующе глядя ей в глаза.
София покраснела и решилась на полуправду.
— Я надеялась собрать в архивах компрометирующие его сведения.
Нет, она не собиралась кривить перед братом душой, однако внутренний голос подсказывал ей, что будет лучше, если она умолчит о своих отношениях с сэром Россом. Ведь главный судья Боу-стрит и ее брат — заклятые враги.
— Какая умница! — усмехнулся Джентри. — Скажи, у тебя и вправду есть доступ в архив?
— Да, но я…
— Великолепно! — Джентри откинулся в кресле, разглядывал носки ботинок. — Значит, ты можешь кое-что для меня узнать. Оно даже к лучшему, что ты сейчас работаешь на Боу-стрит.
Мысль о том, что Ник Джентри будет использовать ее в своих, наверняка сомнительных, преступных целях, ужаснула Софию.
— Нет, Джон, я не стану шпионить ради тебя, — упрямо покачала она головой.
— Ну совсем немножко, — с заискивающей улыбкой произнес тот. — Ты ведь хотела бы мне помочь? А я, в свою очередь, помогу тебе. Так мы вместе отомстим этому Кэннону.
София даже рассмеялась самоуверенности брата.
— Но ведь я хотела отомстить ему за то, что он, приговорив тебя к каторжному судну, отправил тебя на верную смерть.
Джентри злобно сверкнул глазами:
— Что ж, Кэннон действительно отправил меня на верную смерть. И черт возьми, в том, что я остался жив, его заслуги нет!
— После всех преступлений, что были на твоей совести, любой другой на его месте без малейших колебаний отправил бы тебя туда же, — возразила София. — Ведь ты и твои сообщники ограбили карету, убили ни в чем не повинного старика…
— Старикана я не убивал, — вмиг ощетинился Джентри. — Мне нужны были только его деньги, а не жизнь. По голове его стукнул другой.
— Что ж, может, в твои намерения и не входило его убивать, но результат один — человека не стало. Ты же из простого грабителя превратился в сообщника убийцы, — сказала София, но потом, заглянув брату в глаза, продолжила уже чуть более мягко: — Увы, прошлого уже не вернуть. Нам остается одно — строить свое будущее. Но так дальше продолжаться не может. Подумай сам, Джон.
— Это почему же?
— Потому что нельзя считать себя неуязвимым. Рано или поздно ты совершишь ошибку — такую, которая приведет тебя прямо на виселицу. Мне страшно подумать о том, что я могу потерять тебя во второй раз. К тому же разве та жизнь, которую ты ведешь, для тебя? Разве ты был рожден для того, чтобы…
— Моя жизнь устраивает меня во всех отношениях, — оборвал ее Джентри. — София, не знаю, каким ты меня помнишь, но теперь я совершенно другой человек. Ты меня поняла?
— Нет, — упрямо ответила она. — Я не понимаю, как ты можешь жить так, как живешь. Ты ведь достоин лучшей участи, ты лучше, ты выше, ты благороднее…
Но Ник Джентри лишь горько усмехнулся.
— Это говорит о том, что ты знаешь.
Он поднялся и, подойдя к камину, положил руку на массивную мраморную полку. Языки пламени отбрасывали на его лицо свет, играя на коже и волосах оттенками черного и золотого. Немного постояв в задумчивости, брат вновь повернулся к ней. На лице его читалась настороженность.
— Расскажи-ка лучше мне чуть больше про Боу-стрит, — произнес он нарочито развязным тоном. — Ты утверждаешь, что имеешь доступ в архив. Кстати, мне как раз нужны кое-какие сведения.
— Я уже сказала тебе, что не стану этого делать. Не хочу предавать сэра Росса. Обманывать его доверие.
— Чем же тогда ты занималась последние два месяца? — напомнил он ей. — Что мешает тебе делать то же самое сейчас?
София поняла, что не сможет отмахнуться от этого вопроса — Джентри удовлетворит правда, и только правда.
— Джон, — начала она, осторожно подбирая слова, — за это время между мной и сэром Россом возникло некое… взаимопонимание.
— О Боже! — вырвалось у Джентри, и он машинально пригладил волосы. — Так вы с ним…
Казалось, он никак не может подобрать нужные слова. Поняв его вопрос, София утвердительно кивнула.
— Подумать только — моя сестра и Монах с Боу-стрит! — пробормотал Джентри с видимым омерзением. — Вот это месть! Лечь в постель к человеку, который едва не отправил меня на тот свет! Хорошее возмездие, ничего не скажешь! Что ж, в таком случае буду вынужден кое-что тебе объяснить.
— Он предложил мне выйти за него замуж.
В глазах Джентри мелькнула злоба. Казалось, он сейчас взорвется от гнева.
— Я скорее убью тебя, чем позволю выйти замуж за такого, как он!
— Таких добрых людей, как сэр Росс, я еще не встречала.
— Ах, ну конечно, Росс Кэннон, ходячая добродетель! — раздраженно воскликнул Джентри. — И если ты выйдешь за него замуж, он не даст тебе об этом забыть. Помяни мое слово, он будет постоянно напоминать тебе, что ты его недостойна. Ты скоро взвоешь от его благородства и благопристойности. Кэннон заставит заплатить тебя сполна за все твои слабости и недостатки.
— Ты так говоришь, потому что не знаешь его, — спокойно возразила София.
— Это я не знаю его? Да я его знаю гораздо дольше, чем ты. В нем нет ничего человеческого, София!
— Нет, он добр. Он умеет прощать, умеет сострадать. И он отлично понимает, что я далека от совершенства.
Неожиданно Джентри посмотрел на сестру оценивающим взглядом, от которого той стало не по сeбe, — он насупился, от чего лицо его приобрело поистине дьявольское выражение.
— Смотрю, ты в нем чересчур уверена, — хмуро произнес он.
София встретила его взгляд.
— Да.
— Тогда давай проверим твою преданность на деле, София, — произнес Джентри, вновь облокотившись о каминную полку. — Ты добудешь для меня из архива нужные мне сведения. А если нет… Что ж, в противном случае я расскажу твоему бесценному возлюбленному, что он сделал предложение сестре своего заклятого врага. Посмотрим, как он отреагирует, узнав, что в жилах Софий Сидней и презренного Ника Джентри течет одна и та же кровь!
София едва не отшатнулась, потрясенная его дерзостью.
— То есть ты меня шантажируешь? — прошептала она в ужасе.
— Выбор за тобой. Ты можешь добыть для меня то, что мне нужно… или же можешь потерять своего бесценного сэра Росса. Решать тебе. Посмотрим, действительно ли ты уверена в его способности прощать.
София не знала, как реагировать на слова брата. В ее мозгу молнией промелькнула мысль: «О Господи, неужели прошлое будет и дальше стоять у меня на пути?»
— То есть ты хочешь, чтобы я сам сказал Кэннону, что я твой брат? — тем временем повторил Джентри.
Ответа на этот вопрос у нее не было. Она знала только одно: Росс — единственное, что есть у нее в жизни. Человек, который значит для нее все на Свете. И стоит ему узнать о том, что она связана с Ником Джентри, как, возможно, он постарается закрыть глаза и на это. Но кто знает, не станет ли это известие последней каплей, что переполнит чашу его терпения? Кто поручится, что после такого известия Росс захочет смотреть ей в глаза, не вспоминая при этом всякий раз, что она сестра его заклятого врага?
Нет, она скорее умрет, подумала София, чем позволит ему узнать эту страшную правду. Ей не перенести того, как воспримет это известие Росс, особенно сейчас, когда они стали так близки. Она просто не вправе рисковать — ибо на карту поставлено слишком многое. По сути дела, вся ее жизнь.
— Нет, — ответила она хрипло и не узнала собственного голоса.
Как ни странно, в глазах Джентри промелькнуло разочарование, словно в душе он надеялся, что она попробует бросить ему вызов.
— Я так и думал.
София пристально посмотрела на брата — интересно, какую игру он затеял с ней?
— Сомневаюсь, что у тебя хватило бы духу шантажировать меня, — заметила она, так и не сумев побороть неуверенность, сквозившую в ее голосе.
Джентри посмотрел на нее со скептической усмешкой:
— Есть только один способ проверить, так ли это.
Не успела она ответить ему, как дверь дрогнула под ударами чьего-то мощного кулака и чей-то зычный голос потребовал, чтобы ему открыли. Джентри, правда, без видимой охоты, пошел впустить непрошеного гостя. Такого странного визитера София еще не видела за всю свою жизнь. Это был мощного сложения человек с грубыми, мясистыми чертами лица. Кожа его имела типичный фиолетовый оттенок, который дополняла черная щетина на щеках, придавая ему грязноватый, неряшливый вид. Интересно, подумала София, сколько еще таких темных, сомнительных личностей работают на ее брата?
— А, это ты, Сизый Нос! — поздоровался с гостем Джентри.
— Вас кое-кто ищет, — выпалил тот. — Между прочим, сам Монах.
— Кэннон? — искренне удивился Джентри. — Черт его подери, он ведь не далее как в феврале устраивал здесь облаву! Какого дьявола он надеется здесь найти?
— Это не облава. Он пришел сюда один.
София в ужасе вскочила на ноги:
— Сэр Росс пришел сюда?
— Выходит, что да, — ответил Джентри, поморщившись, и велел ей следовать за собой. — Никуда не денешься, придется его впустить. А ты ступай вместе с Сизым Носом. Он выведет тебя отсюда. Не бойся, Кэннон тебя даже не заметит.
— Может, лучше позвать наших ребят, чтобы они вышвырнули его отсюда? Что ты скажешь на это, Джентри?
— Ну ты загнул, идиот! Чтобы он потом привел сюда за собой тысячу констеблей и они разобрали этот дом по кирпичику? А теперь живо отведи эту женщину на Боу-стрит! И если с ее головы упадет хотя бы один волос, я располосую тебе глотку от уха до уха, — произнес Джентри, после чего переключил свое внимание на Софию: — Что касается этих архивных записей — разузнай, что известно Кэннону про человека по имени Джордж Фентон. Монах допрашивал его примерно две недели тому назад.
— А кто такой этот Фентон?
— Он у меня на побегушках. — Видя растерянность на лице Софии, поспешил пояснить: — Фентон — вор, работает на меня. Мне нужно знать, что он там напел твоему Кэннону. Хочу проверить, верен ли он мне, как и раньше, или же все-таки распустил язык.
— Да, а что будет с Фентоном, если он все-таки…
— А это уже не твоя забота, — перебил сестру Джентри, подталкивая ее к задней двери. — А теперь уходи, и поживее, иначе Кэннон застукает тебя здесь вместе со мной. Не бойся, Сизый Нос доставит тебя домой.
Спустя минуту после того, как София ушла, порог апартаментов Джентри переступил Росс Кэннон. Хозяин встретил незваного гостя, небрежно развалившись в кресле у камина, словно не было ничего удивительного в том, что к нему в дом пожаловал сам главный судья с Боу-стрит! Кэннон остановился от него на расстоянии нескольких футов. На фоне искаженного гневом лица взгляд его серых глаз оставался на удивление спокойным, если даже не дружелюбным.
Несмотря на всю свою неприязнь к Кэннону, Джентри был вынужден признать, что одновременно испытывает к главному судье нечто вроде уважения. Хозяин Боу-стрит был наделен острым умом, храбр, силен… словом, настоящий мужчина. А еще — что Ник Джентри находил невероятным и одновременно подозрительным — главного судью отличали твердые моральные принципы. В общем, такого человека, как Росс Кэннон, было за что уважать.
В комнате на мгновение установилась напряженная тишина: казалось, чиркни спичкой — и грянет взрыв. Однако заклятым противникам все же хватило ума и самообладания, чтобы не повести разговор на повышенных тонах.
— Ты подарил Софии Сидней бриллиантовое колье, — заявил Росс без всяких предисловий.
Джентри театрально, с показным удивлением, кивнул:
— Значит, тебе уже и это известно. Что ж, похвальная расторопность.
— Зачем?
Главный судья посмотрел на соперника так, словно был готов растерзать его на мелкие куски. Джентри пожал плечами.
— Я положил на эту киску глаз, когда парился там у вас, на Боу-стрит, — попробовал солгать он. — Так что, когда она тебе надоест, можешь отдать ее мне — я с удовольствием попользуюсь ею.