Страница:
К неудовольствию Софии, дверь открылась, и она увидела, что сэр Росс провожает до порога какого-то незнакомца. Это был седовласый джентльмен, хотя и невысокого роста, однако весьма внушительной наружности, хорошо одетый. София заметила, что белый галстук у него повязан поверх кружевной манишки. Глаза незнакомца тотчас сосредоточились на ее фигуре, после чего он вновь повернулся к главному судье.
— Теперь мне понятно, Кэннон, — сухо заметил посетитель, — почему вы так спешили как можно скорее завершить наш разговор. Общество этой прекрасной особы для вас намного предпочтительнее моего.
Росс Кэннон тотчас скривил рот, однако спорить не стал.
— Всего вам доброго, лорд Литлтон. Я внимательнейшим образом изучу представленный вами проект. Тем не менее не могу обещать вам, что пересмотрю свою точку зрения.
— Мне нужна ваша поддержка, Кэннон, — произнес лорд мягко и вместе с тем настойчиво. — А после того как я ею заручусь, вы станете моим самым полезным другом.
— Ничуть в этом не сомневаюсь.
Они обменялись поклонами, и Литлтон удалился. Было слышно, как подметки его дорогих туфель негромко зашуршали по натертому полу.
Росс Кэннон лукаво посмотрел на Софию.
— Войдите, — негромко сказал он и провел ее в кабинет. София ощутила на спине тепло его руки.
Сэр Росс предложил ей стул, и она села, держа спину прямо, в то время как он сам вновь опустился в кресло за огромным красного дерева столом.
— Литлтон, — повторила она имя джентльмена, который только что вышел отсюда. — Это, случайно, не тот Литлтон, который занимает пост военного министра?
— Он самый.
— Не может быть! — воскликнула София в легком испуге. — Надеюсь, я не помешала вам? Нет, мистера Викери все-таки следует за это повесить!
Росс усмехнулся в ответ:
— Уверяю вас, вы ничего не прерывали. Я надеялся, что Литлтон покинет мой кабинет еще полчаса назад, так что вы, можно сказать, пришли как раз вовремя. А теперь скажите, что привело вас ко мне. Смею подозревать, это имеет отношение к свертку, который я вижу у вас в руках.
— Прежде всего позвольте мне принести извинения за то, что я вам помешала…
— София, — перебил Росс, глядя на нее в упор, — я всегда готов принять вас. Всегда.
Она смотрела на него и не могла отвести глаз. Атмосфера в кабинете показалась ей душной и накаленной, словно воздух перед летней грозой. София скованно наклонилась вперед и положила сверток на стол.
— Мне его принес Эрнест. Сказал, что его на Боу-стрит утром доставил какой-то человек, который, однако, умолчал о том, кто его сюда послал.
Росс посмотрел на адрес, написанный на лицевой стороне свертка, затем отвернул в сторону коричневую бумагу, и спартанскую обстановку кабинета нарушил шорох и неяркий блеск сиреневого шелка. Лицо главного судьи по-прежнему ничего не выражало, и лишь удивленно поднятая бровь, пока он изучал содержимое свертка, служила свидетельством его истинных эмоций.
— Ума не приложу, кто мог его прислать, — взволнованно произнесла София. — Кроме того, это платье особенное.
И она пустилась в объяснения, рассказав Россу о необъяснимом сходстве между этим загадочным подарком и платьем ее матери.
Когда же она закончила говорить, сэр Росс, который до этого не проронил ни слова, внимательно слушая ее рассказ, откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на нее. Софии от этого взгляда почему-то стало не по себе, и она даже поежилась.
— Мисс Сидней, — медленно спросил сэр Росс, — а не может быть, что это платье — подношение вашего бывшего возлюбленного?
Этот вопрос неприятно удивил ее и одновременно позабавил.
— О нет! Он даже не догадывается, что я здесь работаю. Кроме того, ему совершенно нет резона делать мне подарки.
Сэр Росс негромко усмехнулся и осторожно поднял двумя пальцами край блестящего сиреневого шелка. Почему-то вид его пальцев, бережно коснувшихся тонкого шелка, заставил сердце Софии затрепетать. И пока сэр Росс внимательно изучал ткань, стежки, кружева, она сидела, смущенно потупив взор.
— Что ж, весьма дорогое и изысканное платье, — произнес он наконец. — Великолепная работа, прекрасная ткань. Правда, внутри отсутствует ярлычок портного, что довольно странно. Я даже осмелюсь предположить, что тот или та, кто прислал вам это платье, приложил все усилия к тому, чтобы остаться неизвестным. Иначе для чего было отрезать ярлык модистки?
— То есть совершенно невозможно узнать, кто его мне прислал?
Сэр Росс оторвал взгляд от платья.
— Я поручу кому-нибудь из сыщиков расспросить Эрнеста о посыльном, который доставил сверток, а также выяснить, кто из портных в городе мог бы сшить такое платье. Ткань довольно необычна — это поможет нам сузить поле наших поисков.
— Спасибо, — выдохнула София, однако улыбки на ее лице как не бывало, потому что сзр Росс задал очередной вопрос:
— Признайтесь честно, София, вы не встречались в последнее время с мужчинами, которые могли бы, скажем так, питать к вам некий интерес? Кто-то, с кем вы могли бы немного пофлиртовать, или переброситься парой слов на рынке, или…
— Нет! — с горячностью воскликнула София, сама не понимая, почему ее так взволновал этот вопрос, однако чувствуя, как щеки заливает краска. — Уверяю вас, сэр Росс, я не даю поводов посторонним мужчинам… — Она не договорила, неожиданно осознав, что одному мужчине она все-таки дала повод, и еще какой. И этот мужчина он сам, сэр Росс.
— Ну-ну, успокойтесь, мисс София, — негромко произнес он. — Даже будь все иначе, я не стал бы упрекать вас. Ведь вы взрослая женщина и вольны поступать по собственному разумению.
— Нет-нет, — тем временем не унималась София, — у меня нет никакого кавалера, и я никоим образом не давала никому повода приударить за мной. Мой скромный опыт общения с мужчиной отбил у меня всякое желание его повторения.
Сэр Росс бросил на нее пристальный взгляд:
— Потому что ваш прежний возлюбленный вас бросил? Или потому, что его объятия дарили вам мало радости?
София вздрогнула, напуганная тем, что он задал такой интимный вопрос, и моментально вспыхнула:
— Не могу понять, какое это имеет отношение к тому, кто прислал мне это платье?
— Пожалуй, никакого, — согласился он. — Но тем не менее хотелось бы знать.
— Боюсь, что этого вам не узнать никогда, — довольно резко ответила София, всеми силами пытаясь сохранить внешнее спокойствие. — А теперь, сэр, могу ли я идти? Мне еще сегодня предстоит немало дел, тем более что у Элизы болит колено. Люси же загружена работой по самое горло.
— Да, — коротко ответил он. — Я поручу Сейеру расследовать случай с вашим платьем, и если ему удастся что-то выяснить, немедленно поставлю вас в известность.
— Спасибо вам. — София встала и направилась к двери.
Сэр Росс проводил ее, следуя едва ли не по пятам. Он уже было первым потянулся к дверной ручке, однако остановился, потому что София неожиданно сказала:
— Я находила мало радости в его объятиях… — Не в силах побороть смущение, она отвернулась, рассеянно глядя на массивную дубовую дверь. — Но это скорее по моей вине, чем по вине этого, человека.
Она тотчас ощутила на волосах его дыхание — это сэр Росс наклонился к ней, едва коснувшись губами ее прически. Она чувствовала, что он стоит совсем рядом, и это ощущение наполнило ее трепетом. На ощупь она ухватилась за дверную ручку и, даже не обернувшись на него, стремительно вышла из кабинета.
Росс закрыл дверь, сел обратно за стол, упершись ладонями в заваленную бумагами столешницу, и глубоко вздохнул. Желание, которое до этого он всеми силами пытался сдержать, сжигало его адским огнем. Вся его воля, все его естество были теперь устремлены в одном направлении. София. Он боялся находиться в одной комнате с ней, столь велико было искушение прикоснуться к ней, впиться ей в губы ненасытным поцелуем.
Закрыв глаза, Росс попытался вновь сосредоточиться на знакомой обстановке кабинета. В этих стенах он провел большую часть последних пяти лет, окруженный картами, книгами, бумагами. Если он покидал эти стены, то только для того, чтобы провести расследование или по другому подобному делу. Однако он неизменно возвращался сюда, в эту комнату, в это средоточие законности всего Лондона. Неожиданно он сам поразился тому, что, отгородившись от внешнего мира, на несколько лет с головой ушел в работу.
На столе, отливая лиловым блеском, лежало злосчастное шелковое платье. Росс представил себе в нем Софию… Боже, как пошел бы его цвет к ее глазам, к ее пепельно-золотистым волосам! Но кто же прислал ей этот наряд? Росс почувствовал, что его сердце переполняет ревность, и сам поразился, откуда взялась в нем эта злость, это раздражение. Почему-то ему казалось, что право преподносить ей подарки, потакать ее маленьким капризам принадлежит ему, и только ему одному.
Он снова глубоко вздохнул, пытаясь понять ту смесь радости и внутреннего сопротивления,
что бурлила в его душе. Ведь когда-то он дал себе клятву, что никогда больше не впустит в сердце любовь. Он еще не забыл, как больно, как мучительно больно любить женщину, беспокоиться о ее благополучии, стремиться сделать ее счастливой и все потерять. Нет, он не должен допустить, чтобы это произошло с ним вновь. Боже, как сделать так, чтобы удовлетворить терзавший его ненасытный голод, но при этом душой не привязаться к этой удивительной женщине?
Глава 5
— Теперь мне понятно, Кэннон, — сухо заметил посетитель, — почему вы так спешили как можно скорее завершить наш разговор. Общество этой прекрасной особы для вас намного предпочтительнее моего.
Росс Кэннон тотчас скривил рот, однако спорить не стал.
— Всего вам доброго, лорд Литлтон. Я внимательнейшим образом изучу представленный вами проект. Тем не менее не могу обещать вам, что пересмотрю свою точку зрения.
— Мне нужна ваша поддержка, Кэннон, — произнес лорд мягко и вместе с тем настойчиво. — А после того как я ею заручусь, вы станете моим самым полезным другом.
— Ничуть в этом не сомневаюсь.
Они обменялись поклонами, и Литлтон удалился. Было слышно, как подметки его дорогих туфель негромко зашуршали по натертому полу.
Росс Кэннон лукаво посмотрел на Софию.
— Войдите, — негромко сказал он и провел ее в кабинет. София ощутила на спине тепло его руки.
Сэр Росс предложил ей стул, и она села, держа спину прямо, в то время как он сам вновь опустился в кресло за огромным красного дерева столом.
— Литлтон, — повторила она имя джентльмена, который только что вышел отсюда. — Это, случайно, не тот Литлтон, который занимает пост военного министра?
— Он самый.
— Не может быть! — воскликнула София в легком испуге. — Надеюсь, я не помешала вам? Нет, мистера Викери все-таки следует за это повесить!
Росс усмехнулся в ответ:
— Уверяю вас, вы ничего не прерывали. Я надеялся, что Литлтон покинет мой кабинет еще полчаса назад, так что вы, можно сказать, пришли как раз вовремя. А теперь скажите, что привело вас ко мне. Смею подозревать, это имеет отношение к свертку, который я вижу у вас в руках.
— Прежде всего позвольте мне принести извинения за то, что я вам помешала…
— София, — перебил Росс, глядя на нее в упор, — я всегда готов принять вас. Всегда.
Она смотрела на него и не могла отвести глаз. Атмосфера в кабинете показалась ей душной и накаленной, словно воздух перед летней грозой. София скованно наклонилась вперед и положила сверток на стол.
— Мне его принес Эрнест. Сказал, что его на Боу-стрит утром доставил какой-то человек, который, однако, умолчал о том, кто его сюда послал.
Росс посмотрел на адрес, написанный на лицевой стороне свертка, затем отвернул в сторону коричневую бумагу, и спартанскую обстановку кабинета нарушил шорох и неяркий блеск сиреневого шелка. Лицо главного судьи по-прежнему ничего не выражало, и лишь удивленно поднятая бровь, пока он изучал содержимое свертка, служила свидетельством его истинных эмоций.
— Ума не приложу, кто мог его прислать, — взволнованно произнесла София. — Кроме того, это платье особенное.
И она пустилась в объяснения, рассказав Россу о необъяснимом сходстве между этим загадочным подарком и платьем ее матери.
Когда же она закончила говорить, сэр Росс, который до этого не проронил ни слова, внимательно слушая ее рассказ, откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на нее. Софии от этого взгляда почему-то стало не по себе, и она даже поежилась.
— Мисс Сидней, — медленно спросил сэр Росс, — а не может быть, что это платье — подношение вашего бывшего возлюбленного?
Этот вопрос неприятно удивил ее и одновременно позабавил.
— О нет! Он даже не догадывается, что я здесь работаю. Кроме того, ему совершенно нет резона делать мне подарки.
Сэр Росс негромко усмехнулся и осторожно поднял двумя пальцами край блестящего сиреневого шелка. Почему-то вид его пальцев, бережно коснувшихся тонкого шелка, заставил сердце Софии затрепетать. И пока сэр Росс внимательно изучал ткань, стежки, кружева, она сидела, смущенно потупив взор.
— Что ж, весьма дорогое и изысканное платье, — произнес он наконец. — Великолепная работа, прекрасная ткань. Правда, внутри отсутствует ярлычок портного, что довольно странно. Я даже осмелюсь предположить, что тот или та, кто прислал вам это платье, приложил все усилия к тому, чтобы остаться неизвестным. Иначе для чего было отрезать ярлык модистки?
— То есть совершенно невозможно узнать, кто его мне прислал?
Сэр Росс оторвал взгляд от платья.
— Я поручу кому-нибудь из сыщиков расспросить Эрнеста о посыльном, который доставил сверток, а также выяснить, кто из портных в городе мог бы сшить такое платье. Ткань довольно необычна — это поможет нам сузить поле наших поисков.
— Спасибо, — выдохнула София, однако улыбки на ее лице как не бывало, потому что сзр Росс задал очередной вопрос:
— Признайтесь честно, София, вы не встречались в последнее время с мужчинами, которые могли бы, скажем так, питать к вам некий интерес? Кто-то, с кем вы могли бы немного пофлиртовать, или переброситься парой слов на рынке, или…
— Нет! — с горячностью воскликнула София, сама не понимая, почему ее так взволновал этот вопрос, однако чувствуя, как щеки заливает краска. — Уверяю вас, сэр Росс, я не даю поводов посторонним мужчинам… — Она не договорила, неожиданно осознав, что одному мужчине она все-таки дала повод, и еще какой. И этот мужчина он сам, сэр Росс.
— Ну-ну, успокойтесь, мисс София, — негромко произнес он. — Даже будь все иначе, я не стал бы упрекать вас. Ведь вы взрослая женщина и вольны поступать по собственному разумению.
— Нет-нет, — тем временем не унималась София, — у меня нет никакого кавалера, и я никоим образом не давала никому повода приударить за мной. Мой скромный опыт общения с мужчиной отбил у меня всякое желание его повторения.
Сэр Росс бросил на нее пристальный взгляд:
— Потому что ваш прежний возлюбленный вас бросил? Или потому, что его объятия дарили вам мало радости?
София вздрогнула, напуганная тем, что он задал такой интимный вопрос, и моментально вспыхнула:
— Не могу понять, какое это имеет отношение к тому, кто прислал мне это платье?
— Пожалуй, никакого, — согласился он. — Но тем не менее хотелось бы знать.
— Боюсь, что этого вам не узнать никогда, — довольно резко ответила София, всеми силами пытаясь сохранить внешнее спокойствие. — А теперь, сэр, могу ли я идти? Мне еще сегодня предстоит немало дел, тем более что у Элизы болит колено. Люси же загружена работой по самое горло.
— Да, — коротко ответил он. — Я поручу Сейеру расследовать случай с вашим платьем, и если ему удастся что-то выяснить, немедленно поставлю вас в известность.
— Спасибо вам. — София встала и направилась к двери.
Сэр Росс проводил ее, следуя едва ли не по пятам. Он уже было первым потянулся к дверной ручке, однако остановился, потому что София неожиданно сказала:
— Я находила мало радости в его объятиях… — Не в силах побороть смущение, она отвернулась, рассеянно глядя на массивную дубовую дверь. — Но это скорее по моей вине, чем по вине этого, человека.
Она тотчас ощутила на волосах его дыхание — это сэр Росс наклонился к ней, едва коснувшись губами ее прически. Она чувствовала, что он стоит совсем рядом, и это ощущение наполнило ее трепетом. На ощупь она ухватилась за дверную ручку и, даже не обернувшись на него, стремительно вышла из кабинета.
Росс закрыл дверь, сел обратно за стол, упершись ладонями в заваленную бумагами столешницу, и глубоко вздохнул. Желание, которое до этого он всеми силами пытался сдержать, сжигало его адским огнем. Вся его воля, все его естество были теперь устремлены в одном направлении. София. Он боялся находиться в одной комнате с ней, столь велико было искушение прикоснуться к ней, впиться ей в губы ненасытным поцелуем.
Закрыв глаза, Росс попытался вновь сосредоточиться на знакомой обстановке кабинета. В этих стенах он провел большую часть последних пяти лет, окруженный картами, книгами, бумагами. Если он покидал эти стены, то только для того, чтобы провести расследование или по другому подобному делу. Однако он неизменно возвращался сюда, в эту комнату, в это средоточие законности всего Лондона. Неожиданно он сам поразился тому, что, отгородившись от внешнего мира, на несколько лет с головой ушел в работу.
На столе, отливая лиловым блеском, лежало злосчастное шелковое платье. Росс представил себе в нем Софию… Боже, как пошел бы его цвет к ее глазам, к ее пепельно-золотистым волосам! Но кто же прислал ей этот наряд? Росс почувствовал, что его сердце переполняет ревность, и сам поразился, откуда взялась в нем эта злость, это раздражение. Почему-то ему казалось, что право преподносить ей подарки, потакать ее маленьким капризам принадлежит ему, и только ему одному.
Он снова глубоко вздохнул, пытаясь понять ту смесь радости и внутреннего сопротивления,
что бурлила в его душе. Ведь когда-то он дал себе клятву, что никогда больше не впустит в сердце любовь. Он еще не забыл, как больно, как мучительно больно любить женщину, беспокоиться о ее благополучии, стремиться сделать ее счастливой и все потерять. Нет, он не должен допустить, чтобы это произошло с ним вновь. Боже, как сделать так, чтобы удовлетворить терзавший его ненасытный голод, но при этом душой не привязаться к этой удивительной женщине?
Глава 5
Ближе к вечеру, убедившись, что сэр Росс отправился расследовать очередное преступление, София уговорила Люси перевернуть матрас на его кровати и сменить постельное белье.
— Да, мисс, — ответила служанка и виновато улыбнулась: — Все время что-то мешает. Вот и сегодня чистила медные кастрюли и сковороды и стерла до крови ладони.
— Что?! — воскликнула София. — Стерла ладони? Дай мне взглянуть.
Увидев стертые до крови руки служанки, она испуганно вскрикнула. Бедняжка Люси, чтобы до блеска натереть медную посуду, ей приходилось орудовать особой смесью из песка и кислоты, и теперь ее ладони нещадно шелушились и сильно кровоточили.
— О, Люси, ну почему ты не сказала мне раньше?
И, добродушно ворча, она усадила бедняжку за кухонный стол, а сама заглянула в кладовую. Вернувшись оттуда с несколькими бутылями, она налила в миску глицерина, цветочной воды и масла и энергично взбила полученную смесь вилкой.
— Сначала полчаса подержи в этом растворе руки и ложись спать в перчатках.
— Но у меня нет перчаток, мисс, — бесхитростно призналась Люси.
— Нет перчаток? — София подумала о своих перчатках — это была единственная пара — и поморщилась при одной только мысли, что придется ими пожертвовать. Но в следующее мгновение, взглянув на руки несчастной судомойки, устыдилась. — Тогда ступай ко мне в комнату, — сказала она, — и возьми мои. Они лежат в корзине под ночным столиком.
Люси, не веря собственным ушам, уставилась на нее:
— Но, мисс, я же испорчу ваши перчатки!
— Ничего страшного, твои руки куда важнее, чем какая-то пара перчаток.
— А как же матрас сэра Росса?
— Не стоит волноваться. Я справлюсь сама.
— Но вам его ни за что не перевернуть без моей помощи.
— Немедленно опусти руки в миску, — велела служанке София нарочито серьезным тоном. — О руках нужно постоянно заботиться, иначе завтра от тебя вообще не будет никакого толку.
Люси благодарно улыбнулась ей:
— Не хочу вас обидеть, мисс, но вы душка… настоящая душка.
София отмахнулась от ее похвалы и поспешила в спальню сэра Росса, чтобы навести там порядок, пока не вернулся хозяин. Она сложила на кресло целую стопку свежих постельных принадлежностей и осмотрела комнату. В целом здесь было чисто, но матрас следовало перевернуть, а одежду, которую сэр Росс надевал накануне, — отправить в корзину для грязного белья.
Эта комната устраивала своего хозяина во всех отношениях. Массивная мебель красного дерева, темно-зеленая парчовая обивка, на окнах шторы той же расцветки. Одну из стен украшал старинный, изрядно выцветший гобелен. На другой стене висели три забранные в рамки гравюры, изображавшие самого сэра Росса в виде массивной фигуры олимпийского божества, словно малых детей, нянчившего на коленях политиков и правительственных чиновников. При этом в одной руке он сжимал нити, которые тянулись к марионеткам-сыщикам с Боу-стрит, чьи карманы топорщились от денег. Было ясно, что эти карикатуры символизировали насмешку над той огромной властью, которую сосредоточил в своих руках сэр Росс во вверенном ему учреждении.
Софии был понятна причина иронии автора этих гравюр. Большинство англичан крайне негативно воспринимали идею сильной, организованной полиции, считая, что это противоречит сложившейся за многие века правовой системе, а потому представляет опасность для всего общества. Ее соотечественникам куда более по душе была старая добрая система, когда за порядком следили приходские констебли. Это была плохо подготовленная публика из числа рядовых граждан, выбираемых на эту должность каждый год. Увы, приходские констебли были не в состоянии справиться с ростом преступности, захлестнувшим страну, — грабежами, убийствами, надругательством над женщинами, мошенничеством. То же касалось и судебных исполнителей, и сыщиков в Лондоне. Парламент отказался дать согласие на создание регулярной полиции, вследствие чего сыщики с Боу-стрит стали сами себе хозяева, а их полномочия — результатом узурпации. Сыщики были подконтрольны только одному человеку — главному судье в лице сэра Росса, который сосредоточил в своих руках гораздо большую власть, нежели первоначально предполагалось.
Впервые увидев эти довольно злые карикатуры, София не могла взять в толк, почему сэр Росс решил повесить их у себя в комнате. Теперь же ей стало ясно, что тем самым он напоминал себе, что каждое его действие, каждое его решение находится под зорким общественным оком, и потому его репутация должна быть безупречной.
Отогнав от себя эти мысли, София сняла с постели грязное белье. В одиночку перевернуть громоздкий матрас оказалось не таким уж легким делом, однако она сумела-таки справиться с этим. София была ужасно горда тем, что сумела без посторонней помощи перестелить ему постель. Ей удалось ровно и гладко натянуть простыни — казалось, если на них бросить монетку, та наверняка подскочит вверх. Она разгладила пододеяльник и взбила подушки, после чего переключила внимание на груду одежды на стуле. Перебросила через руку черный шелковый галстук, подняла небрежно брошенную полотняную рубашку.
Ей в ноздри тотчас ударил приятный, слегка пряный, аромат — это тонкая ткань впитала в себя запах владельца рубашки. София поднесла рубашку к лицу, с наслаждением вдыхая здоровый, терпкий мужской запах. Раньше, несмотря на свое чувство к Энтони (да и было ли оно?), она никогда не обращала внимания на такие веши. Сердясь на себя, София решила, что Энтони — это скорее плод ее фантазии; она сама его придумала и влюбилась в этот воображаемый образ, а не в конкретного человека. Она мечтала о сказочном принце, о любви, какая бывает только в книжках, и Энтони, сам того не подозревая, играл ту роль, которую она отвела ему и которая ему совсем не подходила.
Дверь открылась.
Испуганная, София выронила из рук рубашку и побледнела. К своему ужасу, она увидела, что в комнату, одетый во все черное, входит сэр Росс. София тотчас почувствовала себя виноватой. Боже, что он подумал, застав ее здесь одну, да еще за каким занятием — как раз в тот момент, когда она поднесла к носу его рубашку!
Но казалось, сегодня сэр Росс — что совсем на него не похоже — был слегка рассеян. Взгляд его был устремлен куда-то в пространство, и София тотчас поняла, что он даже не заметил ее присутствия. Не пьян ли он? Нет, такое на него не похоже, однако как иначе объяснить его нетвердую походку?
— Вы уже вернулись? — спросила она его. — Я как наводила порядок у вас в комнате.
Но он только покачал головой, словно стряхивая с ce6я туман, и шагнул к ней ближе. София попятилась, пока не уперлась спиной в комод, глядя на него в упор. С каждым мгновением ей почему-то становилось все страшнее.
— Вы, случаем, не захворали, сэр?
Сэр Росс потянулся к ней и уперся руками в комод. Лицо; его было мертвенно-бледным, от чего темные волосы, брови ж ресницы казались совсем черными.
— Мы нашли того человека, за которым охотились. Он прятался на Роуз-стрит, — ответил сэр Росс. Ему на бледный лоб упала влажная от пота прядь волос. — Он забрался на крышу, перепрыгнул на другой дом, и лишь затем Сейер его настиг. Я бросился ему на помощь… нельзя было допустить, чтобы преступник ушел от нас.
— Вы хотите сказать, что гнались за преступником по крышам домов? — ужаснулась София. — Но ведь это опасно! Вы легко могли ушибиться.
— По правде говоря, — начал сэр Росс с виноватым видом и даже покачнулся, пытаясь удержать равновесие, — когда я настиг его, он вытащил из-за пазухи пистолет.
— И он выстрелил в вас? — Ее взгляд скользнул по его сюртуку в поисках признаков ранения. — Он в вас попал? Боже милостивый!
Она пробежала рукой по его сюртуку — левая сторона была мокрая и скользкая. На руке осталась кровь. С губ Софии слетел сдавленный крик ужаса.
— Ничего страшного. Царапина, не более того, — успокоил ее сэр Росс.
— Вы кому-нибудь сказали? — спросила София, пытаясь довести его до кровати. — Вы послали за доктором?
— Я сам позабочусь о себе, — довольно резко ответил сэр Росс. — Я же сказал вам, это не более чем царапина…
Он не договорил, застонав от боли, потому что София принялась стаскивать с его плеч сюртук.
— Ложитесь! — приказала она, увидев пропитанную кровью рубашку — по всей левой стороне расплылось огромное красное пятно.
София принялась расстегивать пуговицы, после чего аккуратно, чтобы не сделать ему больно, приподняла ткань. И тотчас ахнула — под рубашкой скрывалась глубокая огнестрельная рака, из которой по-прежнему сочилась кровь.
— Но это никакая не царапина! Это настоящая дыра! Господи, ну почему вы никому ничего не сказали?!
— Подумаешь, ничего страшного, — недовольно буркнул Росс.
София выхватила из кипы вчерашнего белья еще одну рубашку и прижала к ране, останавливая кровотечение. Сэр Росс от боли стиснул зубы. Дыхание его было частым и прерывистым.
— Какой же вы упрямец! — сказала София, отводя прядь волос, налипшую на его влажный от пота лоб. — Можно подумать, вас не берут пули, хотя вы, да и все здесь, на Боу-стрит, думаете иначе! Прижмите-ка к себе вот это, пока я пошлю за доктором.
— Позовите Джейкоба Линли, — прошептал Росс Кэннон. — В это время его можно найти в заведении Тома, на той стороне улицы.
— Это в кофейне?
Не открывая глаз, сэр Росс кивнул:
— Попросите Эрнеста, он его живо найдет.
София бросилась из комнаты, зовя всех на помощь. Слуги моментально сбежались на ее зов — все как один напуганные известием, что сэр Росс ранен и потерял много крови. Ну а поскольку на Боу-стрит прислуга привыкла к тому, что здесь случается не одно, так другое, то повторять им дважды не пришлось. Эрнест мигом бросился искать доктора, Элиза отправилась на поиски чистого полотна и лоскутов ткани, а Люси побежала поставить в известность сэра Гранта.
София же вернулась в комнату к сэру Россу. Она увидела его лежащим без движения на кровати, и ее сердце испуганно забилось. Осторожно, чтобы не сделать ему больно, она убрала его руку от пропитанной кровью рубашки и сама сильнее надавила на рану. Сэр Росс еле слышно простонал и приоткрыл глаза.
— В меня последний раз стреляли много лет назад, — прошептал он. — Даже успел забыть, что это чертовски больно.
София нахмурила лоб.
— Могу легко себе представить, как это больно, — произнесла она. — Зато, надеюсь, это отучит вас от беготни по крьшам! И что вас только толкнуло на такое безрассудство? Сэр Росс посмотрел на нее сквозь приоткрытые веки:
— По какой-то известной только ему причине подозреваемый отказывался спуститься на землю, чтобы мне было легче его поймать.
— Мне почему-то казалось, что поимка преступников входит в обязанности сыщиков, — довольно язвительно заметила София. — Вы же по идее не имеете права подвергать себя риску и должны все время находиться у себя в кабинете, отдавая распоряжения, как и что им делать.
— Увы, не всегда это получается.
София с трудом удержалась, чтобы не отпустить очередную колкость. Вместо этого она наклонилась, чтобы расстегнуть ему запонки.
— Я сейчас сниму с вас рубашку. Как вы думаете, я смогу вытащить вашу руку из рукава или мне лучше принести ножницы?
Вместо ответа сэр Росс распрямил руку, и София осторожно потянула за манжету, стащив рубашку с противоположного от раны бока. Ее взору тотчас предстала густая поросль волос на его широкой груди. Кроме того, главный судья оказался гораздо более мускулист, чем она ожидала, — никакой дряблости, никаких жировых складок, только крепкие, закаленные в постоянных упражнениях мышцы. Ей еще ни разу жизни не приходилось видеть столь совершенной, сильной и мускулистой мужской фигуры. Она склонилась над ним, ощущая, как к ее собственному лицу прилила кровь. Осторожно просунула руку ему под шею.
— Сейчас я вас слегка приподниму, мне нужно стянуть рубашку у вас со спины, — пояснила София.
— Я могу это сделать сам. — Его подернутые поволокой боли глаза смотрели на нее в упор, мышцы на шее напряглись от боли.
— Нет-нет, уж лучше я, — воспротивилась она. — А не то у вас усилится кровотечение.
Медленно она подняла ему голову и, чувствуя на себе его тяжелое дыхание, вытянула из-под него рубашку.
— Когда я воображал нас с вами в постели, — прошептал он, — мне почему-то представлялась совершенно иная картина.
София едва удержалась, чтобы не рассмеяться.
— Будем считать, что я пропустила эти ваши слова мимо ушей. Просто вы бредите и не знаете, что говорите, а все потому, что потеряли много крови.
В следующее мгновение в комнату с кувшином воды в руках и стопкой чистых лоскутов вошла Элиза, чему София несказанно обрадовалась. Сэр Росс что-то недовольно проворчал, однако даже не шелохнулся, пока обе женщины смывали с его груди и шеи кровь.
— Такое впечатление, будто пуля застряла в плече, — вы сказала предположение София, снимая с груди главного судьи импровизированную повязку и заменяя ее чистой. — Доктору Линли придется повозиться, чтобы вынуть ее.
София склонилась над сэром Россом, поправляя ему подушку. Пуля прошла довольно близко от сердца, лишь чудом его не задев. Наверное, тот, кто стрелял, не успел хорошенько прицелиться. София содрогнулась, представив, что было бы, не промахнись преступник, и сама удивилась тому, как сильно она переживает за жизнь своего врага.
— Со мной все в порядке, — прошептал сэр Росс, словно прочитав ее мысли. — День-два, и вот увидите, я снова вернусь к работе.
— Даже не думайте, — возразила она. — Вы останетесь в постели, пока окончательно не выздоровеете, чего бы мне это ни стоило.
Говоря это, она даже не задумывалась о том, какой подтекст можно при желании вложить в ее слова, а поняла лишь тогда, когда заметила в глазах сэра Росса озорной блеск. Она поспешила приструнить его строгцм взглядом, и он промолчал, и лишь губы его скривились в лукавой улыбке. Стоявшая Рядом с ними Элиза почему-то ни с того ни с сего занялась тем, что принялась аккуратно складывать чистые лоскуты для перевязки.
Напряженную атмосферу в комнате разрядило появление Доктора Линли. Это был сухопарый мужчина довольно приятной наружности, со светлыми волосами и широкой улыбкой. София слышала о нем и раньше. Доктора частенько приглашали сюда, на Боу-стрит, когда в ходе расследования требовм лось компетентное мнение медика. Тем не менее воочию она видела его впервые.
— Кэннон! — довольно бесцеремонно обратился к пострадавшему врач, поднимая увесистую коричневую сумку и поставил ее на стул рядом с кроватью. — Сдается мне, у вас сегодня было небольшое приключение. — И он тотчас принялся изучать рану. — Судя по краям пулевого отверстия, выстрел произведен с довольно близкого расстояния. Как это произошло?
Сэр Росс слегка нахмурился:
— Я участвовал в поимке преступника, подозреваемого в совершении убийства.
— Он гнался за ним по крышам, — посчитала нужным вставить София, будучи не в силах промолчать.
Врач повернулся в ее сторону. В его глазах она заметила дружеский огонек.
— По крышам, говорите? Думаю, для сэра Росса будет лучше, если отныне он станет ходить исключительно по земле. Вы со мной согласны?
София энергично закивала в ответ.
Все так же улыбаясь, доктор Линли отвесил ей учтивый поклон:
— А вы, смею предположить, и есть мисс Сидней, помощница сэра Росса, о которой я столько наслышан? Должен признаться, что до сих пор я считал комплименты по поводу вашей внешности некоторым преувеличением. Теперь же вижу, что все они вполне соответствуют действительности.
Не успела София ответить на комплимент доктора, как из постели донесся недовольный голос сэра Росса:
— Линли, ты намерен проболтать целый вечер или все-таки займешься извлечением пули?
Доктор Линли хитро подмигнул Софии и тотчас принял серьезный вид.
— Мне понадобятся большой кувшин кипятка, кусок хорошего едкого мыла, горшок меду и стакан бренди. А еще я хотел бы побольше света.
— Да, мисс, — ответила служанка и виновато улыбнулась: — Все время что-то мешает. Вот и сегодня чистила медные кастрюли и сковороды и стерла до крови ладони.
— Что?! — воскликнула София. — Стерла ладони? Дай мне взглянуть.
Увидев стертые до крови руки служанки, она испуганно вскрикнула. Бедняжка Люси, чтобы до блеска натереть медную посуду, ей приходилось орудовать особой смесью из песка и кислоты, и теперь ее ладони нещадно шелушились и сильно кровоточили.
— О, Люси, ну почему ты не сказала мне раньше?
И, добродушно ворча, она усадила бедняжку за кухонный стол, а сама заглянула в кладовую. Вернувшись оттуда с несколькими бутылями, она налила в миску глицерина, цветочной воды и масла и энергично взбила полученную смесь вилкой.
— Сначала полчаса подержи в этом растворе руки и ложись спать в перчатках.
— Но у меня нет перчаток, мисс, — бесхитростно призналась Люси.
— Нет перчаток? — София подумала о своих перчатках — это была единственная пара — и поморщилась при одной только мысли, что придется ими пожертвовать. Но в следующее мгновение, взглянув на руки несчастной судомойки, устыдилась. — Тогда ступай ко мне в комнату, — сказала она, — и возьми мои. Они лежат в корзине под ночным столиком.
Люси, не веря собственным ушам, уставилась на нее:
— Но, мисс, я же испорчу ваши перчатки!
— Ничего страшного, твои руки куда важнее, чем какая-то пара перчаток.
— А как же матрас сэра Росса?
— Не стоит волноваться. Я справлюсь сама.
— Но вам его ни за что не перевернуть без моей помощи.
— Немедленно опусти руки в миску, — велела служанке София нарочито серьезным тоном. — О руках нужно постоянно заботиться, иначе завтра от тебя вообще не будет никакого толку.
Люси благодарно улыбнулась ей:
— Не хочу вас обидеть, мисс, но вы душка… настоящая душка.
София отмахнулась от ее похвалы и поспешила в спальню сэра Росса, чтобы навести там порядок, пока не вернулся хозяин. Она сложила на кресло целую стопку свежих постельных принадлежностей и осмотрела комнату. В целом здесь было чисто, но матрас следовало перевернуть, а одежду, которую сэр Росс надевал накануне, — отправить в корзину для грязного белья.
Эта комната устраивала своего хозяина во всех отношениях. Массивная мебель красного дерева, темно-зеленая парчовая обивка, на окнах шторы той же расцветки. Одну из стен украшал старинный, изрядно выцветший гобелен. На другой стене висели три забранные в рамки гравюры, изображавшие самого сэра Росса в виде массивной фигуры олимпийского божества, словно малых детей, нянчившего на коленях политиков и правительственных чиновников. При этом в одной руке он сжимал нити, которые тянулись к марионеткам-сыщикам с Боу-стрит, чьи карманы топорщились от денег. Было ясно, что эти карикатуры символизировали насмешку над той огромной властью, которую сосредоточил в своих руках сэр Росс во вверенном ему учреждении.
Софии был понятна причина иронии автора этих гравюр. Большинство англичан крайне негативно воспринимали идею сильной, организованной полиции, считая, что это противоречит сложившейся за многие века правовой системе, а потому представляет опасность для всего общества. Ее соотечественникам куда более по душе была старая добрая система, когда за порядком следили приходские констебли. Это была плохо подготовленная публика из числа рядовых граждан, выбираемых на эту должность каждый год. Увы, приходские констебли были не в состоянии справиться с ростом преступности, захлестнувшим страну, — грабежами, убийствами, надругательством над женщинами, мошенничеством. То же касалось и судебных исполнителей, и сыщиков в Лондоне. Парламент отказался дать согласие на создание регулярной полиции, вследствие чего сыщики с Боу-стрит стали сами себе хозяева, а их полномочия — результатом узурпации. Сыщики были подконтрольны только одному человеку — главному судье в лице сэра Росса, который сосредоточил в своих руках гораздо большую власть, нежели первоначально предполагалось.
Впервые увидев эти довольно злые карикатуры, София не могла взять в толк, почему сэр Росс решил повесить их у себя в комнате. Теперь же ей стало ясно, что тем самым он напоминал себе, что каждое его действие, каждое его решение находится под зорким общественным оком, и потому его репутация должна быть безупречной.
Отогнав от себя эти мысли, София сняла с постели грязное белье. В одиночку перевернуть громоздкий матрас оказалось не таким уж легким делом, однако она сумела-таки справиться с этим. София была ужасно горда тем, что сумела без посторонней помощи перестелить ему постель. Ей удалось ровно и гладко натянуть простыни — казалось, если на них бросить монетку, та наверняка подскочит вверх. Она разгладила пододеяльник и взбила подушки, после чего переключила внимание на груду одежды на стуле. Перебросила через руку черный шелковый галстук, подняла небрежно брошенную полотняную рубашку.
Ей в ноздри тотчас ударил приятный, слегка пряный, аромат — это тонкая ткань впитала в себя запах владельца рубашки. София поднесла рубашку к лицу, с наслаждением вдыхая здоровый, терпкий мужской запах. Раньше, несмотря на свое чувство к Энтони (да и было ли оно?), она никогда не обращала внимания на такие веши. Сердясь на себя, София решила, что Энтони — это скорее плод ее фантазии; она сама его придумала и влюбилась в этот воображаемый образ, а не в конкретного человека. Она мечтала о сказочном принце, о любви, какая бывает только в книжках, и Энтони, сам того не подозревая, играл ту роль, которую она отвела ему и которая ему совсем не подходила.
Дверь открылась.
Испуганная, София выронила из рук рубашку и побледнела. К своему ужасу, она увидела, что в комнату, одетый во все черное, входит сэр Росс. София тотчас почувствовала себя виноватой. Боже, что он подумал, застав ее здесь одну, да еще за каким занятием — как раз в тот момент, когда она поднесла к носу его рубашку!
Но казалось, сегодня сэр Росс — что совсем на него не похоже — был слегка рассеян. Взгляд его был устремлен куда-то в пространство, и София тотчас поняла, что он даже не заметил ее присутствия. Не пьян ли он? Нет, такое на него не похоже, однако как иначе объяснить его нетвердую походку?
— Вы уже вернулись? — спросила она его. — Я как наводила порядок у вас в комнате.
Но он только покачал головой, словно стряхивая с ce6я туман, и шагнул к ней ближе. София попятилась, пока не уперлась спиной в комод, глядя на него в упор. С каждым мгновением ей почему-то становилось все страшнее.
— Вы, случаем, не захворали, сэр?
Сэр Росс потянулся к ней и уперся руками в комод. Лицо; его было мертвенно-бледным, от чего темные волосы, брови ж ресницы казались совсем черными.
— Мы нашли того человека, за которым охотились. Он прятался на Роуз-стрит, — ответил сэр Росс. Ему на бледный лоб упала влажная от пота прядь волос. — Он забрался на крышу, перепрыгнул на другой дом, и лишь затем Сейер его настиг. Я бросился ему на помощь… нельзя было допустить, чтобы преступник ушел от нас.
— Вы хотите сказать, что гнались за преступником по крышам домов? — ужаснулась София. — Но ведь это опасно! Вы легко могли ушибиться.
— По правде говоря, — начал сэр Росс с виноватым видом и даже покачнулся, пытаясь удержать равновесие, — когда я настиг его, он вытащил из-за пазухи пистолет.
— И он выстрелил в вас? — Ее взгляд скользнул по его сюртуку в поисках признаков ранения. — Он в вас попал? Боже милостивый!
Она пробежала рукой по его сюртуку — левая сторона была мокрая и скользкая. На руке осталась кровь. С губ Софии слетел сдавленный крик ужаса.
— Ничего страшного. Царапина, не более того, — успокоил ее сэр Росс.
— Вы кому-нибудь сказали? — спросила София, пытаясь довести его до кровати. — Вы послали за доктором?
— Я сам позабочусь о себе, — довольно резко ответил сэр Росс. — Я же сказал вам, это не более чем царапина…
Он не договорил, застонав от боли, потому что София принялась стаскивать с его плеч сюртук.
— Ложитесь! — приказала она, увидев пропитанную кровью рубашку — по всей левой стороне расплылось огромное красное пятно.
София принялась расстегивать пуговицы, после чего аккуратно, чтобы не сделать ему больно, приподняла ткань. И тотчас ахнула — под рубашкой скрывалась глубокая огнестрельная рака, из которой по-прежнему сочилась кровь.
— Но это никакая не царапина! Это настоящая дыра! Господи, ну почему вы никому ничего не сказали?!
— Подумаешь, ничего страшного, — недовольно буркнул Росс.
София выхватила из кипы вчерашнего белья еще одну рубашку и прижала к ране, останавливая кровотечение. Сэр Росс от боли стиснул зубы. Дыхание его было частым и прерывистым.
— Какой же вы упрямец! — сказала София, отводя прядь волос, налипшую на его влажный от пота лоб. — Можно подумать, вас не берут пули, хотя вы, да и все здесь, на Боу-стрит, думаете иначе! Прижмите-ка к себе вот это, пока я пошлю за доктором.
— Позовите Джейкоба Линли, — прошептал Росс Кэннон. — В это время его можно найти в заведении Тома, на той стороне улицы.
— Это в кофейне?
Не открывая глаз, сэр Росс кивнул:
— Попросите Эрнеста, он его живо найдет.
София бросилась из комнаты, зовя всех на помощь. Слуги моментально сбежались на ее зов — все как один напуганные известием, что сэр Росс ранен и потерял много крови. Ну а поскольку на Боу-стрит прислуга привыкла к тому, что здесь случается не одно, так другое, то повторять им дважды не пришлось. Эрнест мигом бросился искать доктора, Элиза отправилась на поиски чистого полотна и лоскутов ткани, а Люси побежала поставить в известность сэра Гранта.
София же вернулась в комнату к сэру Россу. Она увидела его лежащим без движения на кровати, и ее сердце испуганно забилось. Осторожно, чтобы не сделать ему больно, она убрала его руку от пропитанной кровью рубашки и сама сильнее надавила на рану. Сэр Росс еле слышно простонал и приоткрыл глаза.
— В меня последний раз стреляли много лет назад, — прошептал он. — Даже успел забыть, что это чертовски больно.
София нахмурила лоб.
— Могу легко себе представить, как это больно, — произнесла она. — Зато, надеюсь, это отучит вас от беготни по крьшам! И что вас только толкнуло на такое безрассудство? Сэр Росс посмотрел на нее сквозь приоткрытые веки:
— По какой-то известной только ему причине подозреваемый отказывался спуститься на землю, чтобы мне было легче его поймать.
— Мне почему-то казалось, что поимка преступников входит в обязанности сыщиков, — довольно язвительно заметила София. — Вы же по идее не имеете права подвергать себя риску и должны все время находиться у себя в кабинете, отдавая распоряжения, как и что им делать.
— Увы, не всегда это получается.
София с трудом удержалась, чтобы не отпустить очередную колкость. Вместо этого она наклонилась, чтобы расстегнуть ему запонки.
— Я сейчас сниму с вас рубашку. Как вы думаете, я смогу вытащить вашу руку из рукава или мне лучше принести ножницы?
Вместо ответа сэр Росс распрямил руку, и София осторожно потянула за манжету, стащив рубашку с противоположного от раны бока. Ее взору тотчас предстала густая поросль волос на его широкой груди. Кроме того, главный судья оказался гораздо более мускулист, чем она ожидала, — никакой дряблости, никаких жировых складок, только крепкие, закаленные в постоянных упражнениях мышцы. Ей еще ни разу жизни не приходилось видеть столь совершенной, сильной и мускулистой мужской фигуры. Она склонилась над ним, ощущая, как к ее собственному лицу прилила кровь. Осторожно просунула руку ему под шею.
— Сейчас я вас слегка приподниму, мне нужно стянуть рубашку у вас со спины, — пояснила София.
— Я могу это сделать сам. — Его подернутые поволокой боли глаза смотрели на нее в упор, мышцы на шее напряглись от боли.
— Нет-нет, уж лучше я, — воспротивилась она. — А не то у вас усилится кровотечение.
Медленно она подняла ему голову и, чувствуя на себе его тяжелое дыхание, вытянула из-под него рубашку.
— Когда я воображал нас с вами в постели, — прошептал он, — мне почему-то представлялась совершенно иная картина.
София едва удержалась, чтобы не рассмеяться.
— Будем считать, что я пропустила эти ваши слова мимо ушей. Просто вы бредите и не знаете, что говорите, а все потому, что потеряли много крови.
В следующее мгновение в комнату с кувшином воды в руках и стопкой чистых лоскутов вошла Элиза, чему София несказанно обрадовалась. Сэр Росс что-то недовольно проворчал, однако даже не шелохнулся, пока обе женщины смывали с его груди и шеи кровь.
— Такое впечатление, будто пуля застряла в плече, — вы сказала предположение София, снимая с груди главного судьи импровизированную повязку и заменяя ее чистой. — Доктору Линли придется повозиться, чтобы вынуть ее.
София склонилась над сэром Россом, поправляя ему подушку. Пуля прошла довольно близко от сердца, лишь чудом его не задев. Наверное, тот, кто стрелял, не успел хорошенько прицелиться. София содрогнулась, представив, что было бы, не промахнись преступник, и сама удивилась тому, как сильно она переживает за жизнь своего врага.
— Со мной все в порядке, — прошептал сэр Росс, словно прочитав ее мысли. — День-два, и вот увидите, я снова вернусь к работе.
— Даже не думайте, — возразила она. — Вы останетесь в постели, пока окончательно не выздоровеете, чего бы мне это ни стоило.
Говоря это, она даже не задумывалась о том, какой подтекст можно при желании вложить в ее слова, а поняла лишь тогда, когда заметила в глазах сэра Росса озорной блеск. Она поспешила приструнить его строгцм взглядом, и он промолчал, и лишь губы его скривились в лукавой улыбке. Стоявшая Рядом с ними Элиза почему-то ни с того ни с сего занялась тем, что принялась аккуратно складывать чистые лоскуты для перевязки.
Напряженную атмосферу в комнате разрядило появление Доктора Линли. Это был сухопарый мужчина довольно приятной наружности, со светлыми волосами и широкой улыбкой. София слышала о нем и раньше. Доктора частенько приглашали сюда, на Боу-стрит, когда в ходе расследования требовм лось компетентное мнение медика. Тем не менее воочию она видела его впервые.
— Кэннон! — довольно бесцеремонно обратился к пострадавшему врач, поднимая увесистую коричневую сумку и поставил ее на стул рядом с кроватью. — Сдается мне, у вас сегодня было небольшое приключение. — И он тотчас принялся изучать рану. — Судя по краям пулевого отверстия, выстрел произведен с довольно близкого расстояния. Как это произошло?
Сэр Росс слегка нахмурился:
— Я участвовал в поимке преступника, подозреваемого в совершении убийства.
— Он гнался за ним по крышам, — посчитала нужным вставить София, будучи не в силах промолчать.
Врач повернулся в ее сторону. В его глазах она заметила дружеский огонек.
— По крышам, говорите? Думаю, для сэра Росса будет лучше, если отныне он станет ходить исключительно по земле. Вы со мной согласны?
София энергично закивала в ответ.
Все так же улыбаясь, доктор Линли отвесил ей учтивый поклон:
— А вы, смею предположить, и есть мисс Сидней, помощница сэра Росса, о которой я столько наслышан? Должен признаться, что до сих пор я считал комплименты по поводу вашей внешности некоторым преувеличением. Теперь же вижу, что все они вполне соответствуют действительности.
Не успела София ответить на комплимент доктора, как из постели донесся недовольный голос сэра Росса:
— Линли, ты намерен проболтать целый вечер или все-таки займешься извлечением пули?
Доктор Линли хитро подмигнул Софии и тотчас принял серьезный вид.
— Мне понадобятся большой кувшин кипятка, кусок хорошего едкого мыла, горшок меду и стакан бренди. А еще я хотел бы побольше света.