Страница:
- Полковник Александр Маргелов,- представляется его попутчик.
Я называю себя, пытаюсь спросить что-то еще. Опять никого вокруг. Что за наваждение, однако, я ведь вроде трезвый еще! Подхожу еще ближе к трибуне. С группой офицеров и генералов штаба чуть поодаль стоит командующий ВДВ - генерал Подколзин. Подхожу к нему, здороваюсь, поздравляю Евгения Николаевича с праздником. Тот сразу узнает меня, спрашивает, как дела, успехи. Командующего отвлекают, его помощник полковник Геннадий Яценюк тихо шепчет мне на ухо, чтобы я не приставал сегодня с вопросами об интервью - не то время. Обещаю вести себя хорошо и возвращаюсь на прежнее место дислокации. После торжественной части и показательных выступлений 119-го парашютно-десантного полка Тульской ВДД нас приглашают за стол: водка и гречневая каша с тушенкой - обычный рацион русского десантника. Александр Маргелов сам находит меня. Договариваемся об интервью. (Уже значительно позже, осенью прошлого, 2001 года, Саша наконец признался, что услышав слова "радио "Свобода", по первой мысли решил ретироваться куда подальше от представителя "вражьего голоса", но, узрев, что я близко знаком с командующим Воздушно-десантными войсками, все же переменил свое решение. И правильно сделал!)
Праздник ВДВ закончился, пора было собираться в обратную дорогу. Валера Борисенко окончательно затерялся, хотя загодя еще предупреждал нас: если что, то не ждите, назад сам доберусь. Александр Маргелов предложил до того, как выдвигаться к нему в Сивцев Вражек, заехать на Новодевичье, к Бате. Возражений не было. Но тут, правда, выяснилось, что Александр Васильевич не один, с ним еще брат Анатолий с племянником. Ладно, как-нибудь разместимся. До Новодевичьего кладбища доехали без приключений, хотя гаишников в городе было на каждом углу. Взяли цветы и пошли к могиле Василия Филипповича Маргелова. Возле надгробного памятника уже стояла группа ребят в тельняшках и камуфлированной форме - ветераны ВДВ, по десантной традиции каждый год приходящие почтить память командующего своего десантного Бати. Многие из них воевали в Афганистане. Крепкие мужики - ящик водки на одиннадцать пьющих душ и только одно кольцо колбасы да краюха хлеба.
Я уж не знаю, что подумала супруга Александра Васильевича Лидия, когда ей представили "некоего господина", едва держащегося на ногах, выдавая этого "господина" за собственного корреспондента известной зарубежной радиостанции. Но потом я малость оклемался, вновь обрел дар членораздельной речи, ознакомился с экспозицией домашнего музея Маргеловых и оказался вполне способным записать рассказ Александра Маргелова о его отце десантнике номер один, Герое Советского Союза, генерале армии Василии Филипповиче Маргелове. То был самый первый материал, открывший еще одну, новую страницу программы "Сигнал". После выхода передачи в эфир мне позвонил осевший в Германии бард, в прошлом майор ВВС Виталий Дегтярев, и сообщил, что написал песню о Маргелове-отце. Как раз в это время я готовил второй материал Александра Васильевича к эфиру, и песня пришлась как нельзя кстати. Саше она тоже очень понравилась. А еще я отправил к нему моего автора - ныне покойного русского писателя Петра Паламарчука - с просьбой подготовить материал о домашнем музее легендарного десантника. Нужно было пробивать стену умолчания, искусственно созданную вокруг имени Бати в бытность одного (далеко не самого выдающегося) выпускника Рязанского воздушно-десантного училища "лучшим министром обороны всех времен и народов".
Мои "московские каникулы" подходили к концу. Одно из августовских воскресений я провел на даче у старого знакомого - Вадима Бакатина, а в понедельник, буквально за несколько дней до отлета обратно в Германию, навестил еще и Александра Ивановича Гурова, работавшего тогда начальником службы безопасности в одном из коммерческих банков Москвы. Домой к нему мы приехали уже с Серегой Шавровым. Как только я сообщил Елистратову, что тачка теперь в его полном распоряжении, Мишаня был таков, напоследок, правда, успев мне крикнуть, что "Свободу" он теперь в гробу видал. Ну, как говорится, "баба с возу"...
Александр Иванович порасспрашивал меня о моем "мытарстве" на просторах бывшего СССР, рассказал о своей работе над книгами "Красная мафия" и "Тайна красной ртути", а под занавес мы сели записывать его материал по истории терроризма в России, который я и приведу в приложении к настоящей главе в рубрике "По страницам программы "Сигнал". (Материал этот по не зависящим от меня обстоятельствам я смог дать в эфир только в декабре.)
Буквально в последний день мне позвонил Сергей Замащиков и предложил встретиться, как он выразился, "на предмет нетелефонного разговора". Мы забурились в какой-то шалман недалеко от Бюро РС, где-то на Новослободской, и мой "американский знакомец", не бродя долго вокруг да около, спросил: не знаю ли я какого-нибудь офицера запаса, который согласился бы ему, Замащикову, время от времени поставлять информацию военно-экономического характера (его интересовали российские оборонные предприятия), разумеется, за определенное вознаграждение в "гринах"? "Вопрос, господин Замащиков,подумал я про себя,- очень интересный. Ко всему вы, оказывается, еще и шпион! Вот, значит, каков ваш новый бизнес". Вслух же сказал:
- Есть такой человек.- И недолго думая сунул ему домашний телефонный номер Миши Елистратова (когда-то, в 92-м, они уже пересекались).
Я человек добрый и незлопамятный. Надо же Мишане как-то отчитаться перед "компетентными органами", раз он лишился такого "ценного" субъекта, как я, а тут - "целый американский шпион". Не знаю уж, чем закончилась эта история. Но ни с товарищем Елистратовым, ни с господином Замащиковым я больше уже никогда не встречался ни в Москве, ни где-либо еще.
БЕРЛИНСКАЯ "КАЛИНКА-МАЛИНКА"
Я вернулся в Мюнхен, еще раз поимел разговор с Юрием Львовичем по поводу "вольностей в эфире", пообещал впредь не "резвиться" и занялся подготовкой собранных в Москве материалов к эфиру. Август подходил к концу, а в Берлине намечались торжества по случаю выдворения "последних русских оккупантов" с участием "пьяного медведя", как окрестили господина российского президента некоторые не лишенные юмора немецкие бюргеры. Было заметно, что Гендлеру менее всего хотелось бы посылать в Берлин именно меня, но больше послать было некого, а событие освещать надо. В конце концов Юрий Львович нашел компромисс, совсем как в гражданскую войну 18-го года, когда к какому-нибудь переметнувшемуся на сторону красных "лихому рубаке" типа Семена Буденного или Григория Котовского приставляли для острастки комиссара-еврея. Так и ко мне, как и три года тому назад, снова приставили гнусную личность и стукача по фамилии Манхайм, в прошлом несостоявшегося израильского гражданина, выпертого из "земли обетованной" за несоответствие облику и высокому званию представителя "избранного народа". Что ж, делать нечего - придется ехать на "торжества" в Берлин с собственным "комиссаром".
В восточной, некогда "коммунистической", части германской столицы мы поселились в уютном отельчике с названием "Унтер дер Линден" ("Под липами"), известному по сериалу о Штирлице и фильму "Мертвый сезон". Отель этот и в самом деле был излюбленным местом для разведчиков и шпионов всех мастей и народов в 50-60-е годы, но в 90-х стал просто отелем, каких в Берлине десятки. (Место это было выбрано мной еще и потому, что сам ЕБН остановился в отеле, расположенном рядом, через дорогу.)
В Министерстве иностранных дел Федеративной Германии нас снабдили спецпропусками, дававшими право на беспрепятственный проход через все полицейские посты и кордоны. Можно было приступать и к освещению визита российского президента. Крылатый "членовоз" с надписью по борту "Россия" с довольно заметным опозданием тяжело плюхнулся на бывшей французской авиабазе. Пока ожидали "виновника торжества", я, завидев окруженного свитой из генералов Пал Сергеича, подошел и, напомнив о его очень давнем московском обещании, попросил сказать пару слов в микрофон. Грачев, однако, предложил поговорить завтра на его совместном утреннем брифинге с немецким коллегой, господином Рюэ, а пока пару слов я могу получить от Матвея Прокопьевича. Он, Грачев, разрешает. Пожелание министра обороны равнозначно его приказу. Пришлось Главнокомандующему ЗГВ генерал-полковнику Бурлакову давать импровизированное интервью, а так как ничего лучшего, как почти слово в слово повторить свой завтрашний раппорт президенту России, он не нашел в собственном словарном запасе, то не моя вина, что на волнах радио "Свобода" рапорт этот прозвучал на сутки раньше, чем в торжественной обстановке на Жандармен-плац, и принимал его не Ельцин, а ваш покорный слуга.
На утреннем брифинге министров обороны Грачева и Рюэ, кроме нас с Манхаймом, оказались всего несколько немецких журналистов. Но это и к лучшему - не люблю толчеи. Я предупредил Манхайма, чтобы к Грачеву он и близко не подходил, еще раз напомнив о субординации: кто здесь редактор, а кто - хрен с бугра. Со своими немцами базлай сколько влезет, это не моя сфера интересов. Я по-армейски коротко и четко "отбарабанил" свои вопросы российскому министру. Пал Сергеич отвечал довольно охотно, видимо, с утра уже пребывая в хорошем расположении духа. Настроение ему подпортил все тот же Манхайм, до самой "матки" доставший немецкого министра обороны Рюэ вопросом о пропаже с территории Германии чуть ли не тридцати тысяч тонн российских боеприпасов из арсеналов ЗГВ, которые оказались черт-те где, у каких-то там боснийских сербов. (Обычный бред немецких бульварных газетенок того времени. В Германии существуют только два вида прессы - желтая и очень желтая. Газетенка, опубликовавшая сии откровения, относилась к последнему типу.) Германский министр обороны, выпучив свои водянистые глаза больше обычного, начал что-то сбивчиво объяснять. Переводчик не успел даже рта раскрыть, как в разговор вмешался Грачев. На хорошем немецком языке, хотя и с сильным акцентом, он разъяснил собравшимся, что никакие боеприпасы из ЗГВ никуда не пропадали и что все это досужий вымысел, если не провокация.
Опять известная сцена из гоголевского "Ревизора": немцы стоят, широко пооткрывав рты. Я тогда про себя подумал, что они могли в присутствии Грачева в силу своей обычной тупой чванливости наговорить в его адрес, даже не задумываясь над тем, что русский министр обороны прилично владеет немецким. Он же дипломированный переводчик-референт с немецкого. В бытность Бати командующим ВДВ все курсанты "Рязанки" обязаны были изучать иностранные языки и сдавать по ним экзамены на выпуске из училища. Впечатления интеллектуала, Грачев на здешнюю публику никогда не производил, особенно после его давнего "показательного выступления" в Германии с разбиванием кирпича о голову. Да, господа фрицы, хреново у вас теперь разведка поставлена. Читали бы внимательнее биографию Павла Сергеевича меньше было бы проблем.
Не буду подробно пересказывать берлинское "шоу" конца августа 94-го, включая и знаменитую президентскую "калинку-малинку". Все это в те дни достаточно транслировали и комментировали по телевидению и в печати. Мои собственные впечатления были тягостными. Праздник вышвыривания последних русских оккупантов с немецкой земли - иначе это и назвать было нельзя. Противно было смотреть, как тот, кому, по логике вещей, вменялось в обязанность быть представителем Великой России - державы-победительницы, не только потакает общему настрою, но и с радостью к нему присоединяется. И за что же тогда мой дед отдал свою жизнь в подмосковном лесу зимой 42-го? За что свои жизни отдали миллионы других солдат и офицеров Великой Отечественной? Неужели за это? То, что было сделано, начиная от 3 октября 1990 года,- исторически свершившийся факт. Другое дело, как это было сделано.
И никакие визиты и лобызания господина Путина с господином Шредером уже ничего в том не поправят. Тот же Шредер во время своего визита в Грузию зачем-то начал каяться перед грузинами в преступлениях "третьего рейха", хотя общеизвестно, что на землю этой закавказской республики сапог германского "вермахта" никогда не ступал и Тбилиси никогда под немецкой оккупацией не был. Немецкие захватчики были рядом - на Северном Кавказе. Но простим малообразованному политику его плохое еще со школьных времен знание истории и географии. Немцы и сами признают низкое качество образования в своих начальных и средних школах. Но я что-то не припомню, чтобы во время визита в Москву господин немецкий канцлер хоть в какой-то форме извинился за те же самые преступления рейха перед русским народом, заплатившим за свою Победу 20 миллионами жизней. (Куда уж нам, с такими "жалкими" цифрами, до якобы шести миллионов жертв так называемого "Холокоста", за который и поныне исправно выплачивают Израилю мзду из немецкой казны. Но мы русские, у нас не принято менять кровь на деньги.)
А зачем? Если, опять же, начиная от 90-го года - времени объединения обеих частей Германии в одно государство, взять и суммировать хотя бы то, что в исторических рубриках транслируют некоторые немецкие телеканалы, то получится: жертва - они, а мы - агрессор. Это мы-де развязали войну с гитлеровским рейхом и первыми напали на них - "дикие варвары" с Востока, насиловавшие немецких "фройляйн" во все дырки, в одиночку и толпами. В объединенной уже Германии подрастает очередное молодое поколение, щедро вскормленное на американских и сионистских харчах (то-то некоторые из них пытаются взять реванш, воюя на стороне чеченских боевиков; подзабыли, видать, уроки прошлого, пора бы напомнить), а нормальных старых немцев, еще помнящих правду той войны, остается все меньше и меньше. Я не знаю, сколько еще простоит в Трептов-парке памятник Солдату-освободителю. Он как бельмо на глазу - напоминание о прошлом, которое здесь хотят поскорее переписать и забыть.
"Торжества" закончились - последняя рота "оккупантов" отбыла поездом с восточноберлинского вокзала Лихтенберг. Завтра немецкие бюргеры с почетом будут провожать своих "истинных освободителей" - американцев, англичан, французов. А сегодня вечером президент Похмельцин закатывает банкет в российском посольстве. Я не пошел туда, а жаль. Говорят, там было на что посмотреть - Борис Нелокаевич прилюдно огрел по лбу пивной бутылкой своего пресс-секретаря Вячеслава Костикова. Так сказать, заключительный аккорд "берлинской калинки".
"НА ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЕ ТОЛЬКО БАКСЫ В ЦЕНЕ"
Вот уж осень пришла незаметно... и так же незаметно прошла. В коридорах радио "Свобода" тишина, как на осеннем кладбище, только шорох падающей листвы за окнами. Английский парк - красивейшая из достопримечательностей Мюнхена,- изуродованный неуклюжим "шедевром" американской масс-медийной архитектуры. Немцы тоже ждут передислокации "монстра". Кому достанется опустевшая коробка здания?
В середине ноября я снова "навострил лыжи". На юге России, в Чечне и окрестностях, наблюдались "странные" приготовления к чему-то большому и нехорошему. Потом это назовут "штурмом Грозного силами чеченской оппозиции". Юрий Львович Гендлер, едва я только зашел к нему в кабинет и завел разговор о командировке, с радостью прокартавил:
- Поезжай, старик. Как с жильем? Можешь рассчитывать на служебную квартиру.
Я не успел еще решить вопрос с хатой в Москве и поэтому согласился. Знал бы на что. Уговорив кое-как Бориса Бурштейна (сам Гендлер обходил его "десятой дорогой", ибо знал - Боря мог и в морду заехать, попробуй потом назови его за это "антисемитом") присмотреть за моей программой, я уже с билетом в кармане зашел напоследок в кабинет к Женьке Кушеву. Тот попросил передать привет Игорю Морозову (с братом они как-то пообщались в Москве), но было видно, что сам он какой-то нервный и явно не в духе.
День близился к концу. А, черт с ним, отосплюсь в самолете, а за ночь запакую в чемодан свое барахло! И я предложил Кушеву пойти посидеть за стаканчиком в Венском буфете на Арабелла-парк. За пивом, кофе и виски (каких только "коктейлей" не вливал я в свой бедный желудок) выяснилось, что у Жени трения с Гендлером и Шустером, в том числе и из-за моего "Сигнала". Ладно, вернусь - придется еще раз напомнить Юрию Львовичу о существовании "славного, сталинской еще закалки, следователя КГБ по фамилии Волошенюк" (он у братьев Зубковых в коммерческом банке в охране теперь служит). Один раз это уже помогло. Случайно в кафе заглянул еще один человек - не из радиостанционной "братии", но очень хорошо нам обоим знакомый. Поздоровались, пригласили подсесть к столу. Подозвав официанта, он заказал кофе - алкогольных напитков не пил. Заговорили о Чечне (сам он недавно оттуда), но сказать что-нибудь конкретное было сложно, мало информации. (Информации о Чечне на тот период времени было крайне мало и на РС.)
К слову же сказать, в Мюнхене в те времена спокойно проживал и учился на переводчика с немецкого сын Джохара Дудаева Лорик. Присматривать за отпрыском президентской фамилии пристроили известного вам по ранним главам моих воспоминаний казахского немца Витмайера, которого к тому времени на радио "Свобода" сократили за ненадобностью, и он подвизался в какой-то "левой" казахско-чеченской фирме. Как-то в Мюнхене нарисовался и сам "папа", с размахом поселившийся в отеле "Шератон" на Арабелла-штрассе, в той же самой "сюите", которую два с лишним года назад, во время летней встречи в баварской столице "большой семерки" плюс Ельцин, снимал другой "папа" - Буш-старший.
Джохар ибн Муса прилетел на собственном самолете "Ту-134" из Иордании, с промежуточной остановкой в Триполи, где пообщался с Муамаром Каддафи. Небезынтересно, что американцы тогда просто "глаза закрыли" на якшание своего "подопечного" с "террористом номер один", ныне уступившем "пальму первенства" бывшему агенту ЦРУ Осаме бен Ладену. Среди сопровождавших президента Ичкерии лиц находился и министр пропаганды Мовлади Удугов, ранее уже побывавший у нас в гостях на "Свободе". (Но это еще "цветочки". Известному россиянам террористу Салману Радуеву выбитый глазик лечили в частной клинике в Гармиш-Партенкирхене, от которой рукой подать до американской шпионской школы. В Германию Радуев прибыл по фальшивому паспорту, а обычно "бдительные" немцы почему-то ничего не заметили, хотя вышеозначенный господин уже в то время числился в розыске. Вот такие, мать их, борцы с "исламским терроризмом".)
Президент Ичкерии принимал гостей, сидя на низком столе, скрестив по-турецки ноги. На вопрос, чем "отец нации" собирается заняться после своего президентства, так сказать, уйдя на заслуженный отдых, тот, ничтоже сумняшеся, ответил: "Поворотом земной оси на пару градусов, чтобы малость потеплело". (Как давать такое в эфир?) А еще он продемонстрировал желающим некий "камешек под толстым стеклом" и ксиву, гласившую, что "камешек" сей содержит не "хрен собачий", а уран. Бери, значит, и обогащай. Да и золотишко в горах Южной Чечни попадается тоже. (Надо же, еще и геолог-самоучка! И как такое давать в эфир?) Прости, уважаемый читатель, если отнесешься к этим моим словам с известной долей скептицизма. За что я товар купил, за то и продаю.
На Дудаева-младшего "наехали" в 95-м, когда война была уже в полном разгаре. (Я примерно догадывался кто: одни - из-за денег, другие - чтобы "вину перед Родиной искупить".) Я с самого начала знал, кто Лорик. Но парнишка мне нравился, поэтому я держал язык за зубами. В конце концов "сын за отца не отвечает". А вот Витмайер по пьянке чесал языком где ни попадя, так что пришлось бедному Лорику рвать когти во Францию, оттуда - в Турцию, а потом уже в Чечню, где его и зацепило осколком гранаты.
А еще у меня был хороший знакомый Тимур (именно он и подсел в тот вечер к нашему столику в Венском кафе) - сын известного на Западе, да и в России, ученого-политолога Абдурахмана Авторханова. Авторханов-старший, ныне уже покойный, был настолько известен среди своего народа, что стоял вне тейпов и над тейпами, да и по уму равных ему было мало не только среди чеченцев. Я хорошо знал старика, ибо помогал ему собирать материалы для нескольких последних книг, включая "Мемуары" и книгу "Ленин в судьбах России". В силу этого я неоднозначно тогда отнесся и к развязанной Ельциным и Грачевым войне. Не все чечены - "звери", равно как и не все русские, включая и вышеуказанных по фамилиям господ, имеют право русскими называться. Что же касается джихада - по Корану, священной для каждого мусульманина войны с неверными,- то, как и в Афганистане, очень часто это служило лишь идеологическим прикрытием тривиальному бандитизму. Другое дело, что и в Афганистане, и в Чечне, когда по-крупному уже заварилась "кровавая каша", на сопротивление вторгшимся войскам поднялись все, включая стариков, подростков и даже женщин, но и это не джихад, а борьба народа за выживание.
Мы, русские, и сами ведь прошли ту же "школу выживания". Настоящий джихад существует в одном-единственном месте. И место это называется Палестина. Нынешний "исламский террорист номер один" Осама бен Ладен, как и некоторые другие его "коллеги по бизнесу", исправно служил не Аллаху, а своему истинному хозяину - ЦРУ США. Бравший мзду из рук сатаны, согласно Корану, не имеет права назвать себя "воином Аллаха". (В одной из сур Корана, правда, содержится упоминание о возможности временного союза с врагом, но только не с тем, руки которого по плечевой сустав обагрены кровью правоверных.) Так и с чеченами. Когда за доллары режут головы пленным русским парням и снимают все это на видеопленку - это не джихад, а просто убийство, за которое, по закону шариата (заповедь "не убий" есть и в Коране) им самим придется отвечать перед Господом и Пророком его.
Мы говорили еще долго, порой соглашались, порой спорили, пока хозяин кафе, потеряв всякое терпение, наконец не намекнул, что на дворе уже ночь, он закрывается и нам пора расходиться по домам. Ладно, со всеми возникшими вопросами попробую разобраться уже на месте, в Москве.
В Штабе по координации военного сотрудничества меня поставили в известность, что первого декабря Грачев дает пресс-конференцию на встрече министров обороны стран СНГ. Ага, обязательно приду, если не ради министров, то уж точно ради буфета. Но пока что у меня другие планы - мы с Игорем и Серегой Шавровым собрались на несколько дней слетать в Сочи. У брата там живет еще с Афгана близкий ему человек - полковник Олег Брылев, обладатель самой большой и самой уникальной коллекции кассет с афганскими песнями.
Служебная квартира, предоставленная мне Московским бюро РС, оказалась с выведенной из строя сантехникой. А, черт, как-нибудь перебьюсь, пока освободится жилье по старому летнему адресу. Наталья тоже куда-то запропастилась. А чего я, собственно, хотел? До бесконечности вешать ей лапшу на уши? Каждому нужно устраивать свою жизнь. Хотя жалко, девочка мне действительно нравилась. Ничего, в России еще много красивых и симпатичных женщин, водки тоже хватает, авось и на мой век достанет. Ежели нет, то, по Корану, меня все это ожидает в жизни загробной. Вот возьму и стану "шахидом", но сначала брошу пить. А как быть с обрезанием? Вдруг лишнего отхватят... тогда на хрена мне этот ислам и эта "загробная жизнь"?
Мысли в тот вечер, перед отлетом на юг, в голову лезли совсем какие-то все невеселые. Даже водка не помогала.
В аэропорту Адлера нас встретил сам полковник Брылев. В Сочи я, как и Серега Шавров, был впервые. Конец ноября - мертвый сезон. Город мне понравился, хотя, если бы не близость Черного моря, он мало чем отличался бы от многих провинциальных городков сонного российского юга.
Олег Брылев переписал мне несколько кассет из своей коллекции, и мы договорились, что к самому концу декабря он подготовит материал "История афганской войны в песнях ее участников". Еще (посредством некоторых знакомств) у меня наметились и планы по бизнесу, которым я решил заняться после того, как меня попрут со "Свободы". (Лучше бы я этим "бизнесом" вообще не занимался. Каждому свое, а мне - потерянные бабки и время.)
Через пару дней мы вернулись в Москву, договорившись на следующий год еще раз махнуть втроем в Сочи - в более подходящее для купания время.
По возвращении с юга я попал, как говорится, с корабля на бал. Пал Сергеич в своей "новоарбатской вотчине" принимал датского министра обороны, и меня в числе немногих прочих "доверенных" пригласили на "пятый этаж", где был расположен рабочий кабинет Грачева. В этой части здания Министерства обороны, куда вел специальный лифт, почему-то обслуживаемый не прапорщиками, а двумя представительницами женского пола в весьма цветастой "гражданке", я был впервые. Пресс-секретарь министра обороны Елена Агапова уточнила диспозицию на первое декабря, попутно заметив, что она постарается помочь мне взять короткое интервью у "шефа", но не в этот раз, не сегодня.
Мы едем в гости к Маргелову. За рулем уже изрядно раздолбанной "пластуновской" тачки азербайджанец Зейнал Курбан-оглы (по-русски Женя Курбанов). Хороший малый. Воевал в Афганистане. Служил в УПС азербайджанского КГБ. Родом он из Нахичевани. Теперь вот живет в Москве, в политической диаспоре. С протурецки настроенным президентом Эльчибеем ему не по дороге.
- Сдался мне этот "известный азербайджанский поэт"! - улыбаясь, говорит Зейнал.- Мой прадед был "кази", шариатский судья, всей Нахичевани и прилегающих районов.
Я называю себя, пытаюсь спросить что-то еще. Опять никого вокруг. Что за наваждение, однако, я ведь вроде трезвый еще! Подхожу еще ближе к трибуне. С группой офицеров и генералов штаба чуть поодаль стоит командующий ВДВ - генерал Подколзин. Подхожу к нему, здороваюсь, поздравляю Евгения Николаевича с праздником. Тот сразу узнает меня, спрашивает, как дела, успехи. Командующего отвлекают, его помощник полковник Геннадий Яценюк тихо шепчет мне на ухо, чтобы я не приставал сегодня с вопросами об интервью - не то время. Обещаю вести себя хорошо и возвращаюсь на прежнее место дислокации. После торжественной части и показательных выступлений 119-го парашютно-десантного полка Тульской ВДД нас приглашают за стол: водка и гречневая каша с тушенкой - обычный рацион русского десантника. Александр Маргелов сам находит меня. Договариваемся об интервью. (Уже значительно позже, осенью прошлого, 2001 года, Саша наконец признался, что услышав слова "радио "Свобода", по первой мысли решил ретироваться куда подальше от представителя "вражьего голоса", но, узрев, что я близко знаком с командующим Воздушно-десантными войсками, все же переменил свое решение. И правильно сделал!)
Праздник ВДВ закончился, пора было собираться в обратную дорогу. Валера Борисенко окончательно затерялся, хотя загодя еще предупреждал нас: если что, то не ждите, назад сам доберусь. Александр Маргелов предложил до того, как выдвигаться к нему в Сивцев Вражек, заехать на Новодевичье, к Бате. Возражений не было. Но тут, правда, выяснилось, что Александр Васильевич не один, с ним еще брат Анатолий с племянником. Ладно, как-нибудь разместимся. До Новодевичьего кладбища доехали без приключений, хотя гаишников в городе было на каждом углу. Взяли цветы и пошли к могиле Василия Филипповича Маргелова. Возле надгробного памятника уже стояла группа ребят в тельняшках и камуфлированной форме - ветераны ВДВ, по десантной традиции каждый год приходящие почтить память командующего своего десантного Бати. Многие из них воевали в Афганистане. Крепкие мужики - ящик водки на одиннадцать пьющих душ и только одно кольцо колбасы да краюха хлеба.
Я уж не знаю, что подумала супруга Александра Васильевича Лидия, когда ей представили "некоего господина", едва держащегося на ногах, выдавая этого "господина" за собственного корреспондента известной зарубежной радиостанции. Но потом я малость оклемался, вновь обрел дар членораздельной речи, ознакомился с экспозицией домашнего музея Маргеловых и оказался вполне способным записать рассказ Александра Маргелова о его отце десантнике номер один, Герое Советского Союза, генерале армии Василии Филипповиче Маргелове. То был самый первый материал, открывший еще одну, новую страницу программы "Сигнал". После выхода передачи в эфир мне позвонил осевший в Германии бард, в прошлом майор ВВС Виталий Дегтярев, и сообщил, что написал песню о Маргелове-отце. Как раз в это время я готовил второй материал Александра Васильевича к эфиру, и песня пришлась как нельзя кстати. Саше она тоже очень понравилась. А еще я отправил к нему моего автора - ныне покойного русского писателя Петра Паламарчука - с просьбой подготовить материал о домашнем музее легендарного десантника. Нужно было пробивать стену умолчания, искусственно созданную вокруг имени Бати в бытность одного (далеко не самого выдающегося) выпускника Рязанского воздушно-десантного училища "лучшим министром обороны всех времен и народов".
Мои "московские каникулы" подходили к концу. Одно из августовских воскресений я провел на даче у старого знакомого - Вадима Бакатина, а в понедельник, буквально за несколько дней до отлета обратно в Германию, навестил еще и Александра Ивановича Гурова, работавшего тогда начальником службы безопасности в одном из коммерческих банков Москвы. Домой к нему мы приехали уже с Серегой Шавровым. Как только я сообщил Елистратову, что тачка теперь в его полном распоряжении, Мишаня был таков, напоследок, правда, успев мне крикнуть, что "Свободу" он теперь в гробу видал. Ну, как говорится, "баба с возу"...
Александр Иванович порасспрашивал меня о моем "мытарстве" на просторах бывшего СССР, рассказал о своей работе над книгами "Красная мафия" и "Тайна красной ртути", а под занавес мы сели записывать его материал по истории терроризма в России, который я и приведу в приложении к настоящей главе в рубрике "По страницам программы "Сигнал". (Материал этот по не зависящим от меня обстоятельствам я смог дать в эфир только в декабре.)
Буквально в последний день мне позвонил Сергей Замащиков и предложил встретиться, как он выразился, "на предмет нетелефонного разговора". Мы забурились в какой-то шалман недалеко от Бюро РС, где-то на Новослободской, и мой "американский знакомец", не бродя долго вокруг да около, спросил: не знаю ли я какого-нибудь офицера запаса, который согласился бы ему, Замащикову, время от времени поставлять информацию военно-экономического характера (его интересовали российские оборонные предприятия), разумеется, за определенное вознаграждение в "гринах"? "Вопрос, господин Замащиков,подумал я про себя,- очень интересный. Ко всему вы, оказывается, еще и шпион! Вот, значит, каков ваш новый бизнес". Вслух же сказал:
- Есть такой человек.- И недолго думая сунул ему домашний телефонный номер Миши Елистратова (когда-то, в 92-м, они уже пересекались).
Я человек добрый и незлопамятный. Надо же Мишане как-то отчитаться перед "компетентными органами", раз он лишился такого "ценного" субъекта, как я, а тут - "целый американский шпион". Не знаю уж, чем закончилась эта история. Но ни с товарищем Елистратовым, ни с господином Замащиковым я больше уже никогда не встречался ни в Москве, ни где-либо еще.
БЕРЛИНСКАЯ "КАЛИНКА-МАЛИНКА"
Я вернулся в Мюнхен, еще раз поимел разговор с Юрием Львовичем по поводу "вольностей в эфире", пообещал впредь не "резвиться" и занялся подготовкой собранных в Москве материалов к эфиру. Август подходил к концу, а в Берлине намечались торжества по случаю выдворения "последних русских оккупантов" с участием "пьяного медведя", как окрестили господина российского президента некоторые не лишенные юмора немецкие бюргеры. Было заметно, что Гендлеру менее всего хотелось бы посылать в Берлин именно меня, но больше послать было некого, а событие освещать надо. В конце концов Юрий Львович нашел компромисс, совсем как в гражданскую войну 18-го года, когда к какому-нибудь переметнувшемуся на сторону красных "лихому рубаке" типа Семена Буденного или Григория Котовского приставляли для острастки комиссара-еврея. Так и ко мне, как и три года тому назад, снова приставили гнусную личность и стукача по фамилии Манхайм, в прошлом несостоявшегося израильского гражданина, выпертого из "земли обетованной" за несоответствие облику и высокому званию представителя "избранного народа". Что ж, делать нечего - придется ехать на "торжества" в Берлин с собственным "комиссаром".
В восточной, некогда "коммунистической", части германской столицы мы поселились в уютном отельчике с названием "Унтер дер Линден" ("Под липами"), известному по сериалу о Штирлице и фильму "Мертвый сезон". Отель этот и в самом деле был излюбленным местом для разведчиков и шпионов всех мастей и народов в 50-60-е годы, но в 90-х стал просто отелем, каких в Берлине десятки. (Место это было выбрано мной еще и потому, что сам ЕБН остановился в отеле, расположенном рядом, через дорогу.)
В Министерстве иностранных дел Федеративной Германии нас снабдили спецпропусками, дававшими право на беспрепятственный проход через все полицейские посты и кордоны. Можно было приступать и к освещению визита российского президента. Крылатый "членовоз" с надписью по борту "Россия" с довольно заметным опозданием тяжело плюхнулся на бывшей французской авиабазе. Пока ожидали "виновника торжества", я, завидев окруженного свитой из генералов Пал Сергеича, подошел и, напомнив о его очень давнем московском обещании, попросил сказать пару слов в микрофон. Грачев, однако, предложил поговорить завтра на его совместном утреннем брифинге с немецким коллегой, господином Рюэ, а пока пару слов я могу получить от Матвея Прокопьевича. Он, Грачев, разрешает. Пожелание министра обороны равнозначно его приказу. Пришлось Главнокомандующему ЗГВ генерал-полковнику Бурлакову давать импровизированное интервью, а так как ничего лучшего, как почти слово в слово повторить свой завтрашний раппорт президенту России, он не нашел в собственном словарном запасе, то не моя вина, что на волнах радио "Свобода" рапорт этот прозвучал на сутки раньше, чем в торжественной обстановке на Жандармен-плац, и принимал его не Ельцин, а ваш покорный слуга.
На утреннем брифинге министров обороны Грачева и Рюэ, кроме нас с Манхаймом, оказались всего несколько немецких журналистов. Но это и к лучшему - не люблю толчеи. Я предупредил Манхайма, чтобы к Грачеву он и близко не подходил, еще раз напомнив о субординации: кто здесь редактор, а кто - хрен с бугра. Со своими немцами базлай сколько влезет, это не моя сфера интересов. Я по-армейски коротко и четко "отбарабанил" свои вопросы российскому министру. Пал Сергеич отвечал довольно охотно, видимо, с утра уже пребывая в хорошем расположении духа. Настроение ему подпортил все тот же Манхайм, до самой "матки" доставший немецкого министра обороны Рюэ вопросом о пропаже с территории Германии чуть ли не тридцати тысяч тонн российских боеприпасов из арсеналов ЗГВ, которые оказались черт-те где, у каких-то там боснийских сербов. (Обычный бред немецких бульварных газетенок того времени. В Германии существуют только два вида прессы - желтая и очень желтая. Газетенка, опубликовавшая сии откровения, относилась к последнему типу.) Германский министр обороны, выпучив свои водянистые глаза больше обычного, начал что-то сбивчиво объяснять. Переводчик не успел даже рта раскрыть, как в разговор вмешался Грачев. На хорошем немецком языке, хотя и с сильным акцентом, он разъяснил собравшимся, что никакие боеприпасы из ЗГВ никуда не пропадали и что все это досужий вымысел, если не провокация.
Опять известная сцена из гоголевского "Ревизора": немцы стоят, широко пооткрывав рты. Я тогда про себя подумал, что они могли в присутствии Грачева в силу своей обычной тупой чванливости наговорить в его адрес, даже не задумываясь над тем, что русский министр обороны прилично владеет немецким. Он же дипломированный переводчик-референт с немецкого. В бытность Бати командующим ВДВ все курсанты "Рязанки" обязаны были изучать иностранные языки и сдавать по ним экзамены на выпуске из училища. Впечатления интеллектуала, Грачев на здешнюю публику никогда не производил, особенно после его давнего "показательного выступления" в Германии с разбиванием кирпича о голову. Да, господа фрицы, хреново у вас теперь разведка поставлена. Читали бы внимательнее биографию Павла Сергеевича меньше было бы проблем.
Не буду подробно пересказывать берлинское "шоу" конца августа 94-го, включая и знаменитую президентскую "калинку-малинку". Все это в те дни достаточно транслировали и комментировали по телевидению и в печати. Мои собственные впечатления были тягостными. Праздник вышвыривания последних русских оккупантов с немецкой земли - иначе это и назвать было нельзя. Противно было смотреть, как тот, кому, по логике вещей, вменялось в обязанность быть представителем Великой России - державы-победительницы, не только потакает общему настрою, но и с радостью к нему присоединяется. И за что же тогда мой дед отдал свою жизнь в подмосковном лесу зимой 42-го? За что свои жизни отдали миллионы других солдат и офицеров Великой Отечественной? Неужели за это? То, что было сделано, начиная от 3 октября 1990 года,- исторически свершившийся факт. Другое дело, как это было сделано.
И никакие визиты и лобызания господина Путина с господином Шредером уже ничего в том не поправят. Тот же Шредер во время своего визита в Грузию зачем-то начал каяться перед грузинами в преступлениях "третьего рейха", хотя общеизвестно, что на землю этой закавказской республики сапог германского "вермахта" никогда не ступал и Тбилиси никогда под немецкой оккупацией не был. Немецкие захватчики были рядом - на Северном Кавказе. Но простим малообразованному политику его плохое еще со школьных времен знание истории и географии. Немцы и сами признают низкое качество образования в своих начальных и средних школах. Но я что-то не припомню, чтобы во время визита в Москву господин немецкий канцлер хоть в какой-то форме извинился за те же самые преступления рейха перед русским народом, заплатившим за свою Победу 20 миллионами жизней. (Куда уж нам, с такими "жалкими" цифрами, до якобы шести миллионов жертв так называемого "Холокоста", за который и поныне исправно выплачивают Израилю мзду из немецкой казны. Но мы русские, у нас не принято менять кровь на деньги.)
А зачем? Если, опять же, начиная от 90-го года - времени объединения обеих частей Германии в одно государство, взять и суммировать хотя бы то, что в исторических рубриках транслируют некоторые немецкие телеканалы, то получится: жертва - они, а мы - агрессор. Это мы-де развязали войну с гитлеровским рейхом и первыми напали на них - "дикие варвары" с Востока, насиловавшие немецких "фройляйн" во все дырки, в одиночку и толпами. В объединенной уже Германии подрастает очередное молодое поколение, щедро вскормленное на американских и сионистских харчах (то-то некоторые из них пытаются взять реванш, воюя на стороне чеченских боевиков; подзабыли, видать, уроки прошлого, пора бы напомнить), а нормальных старых немцев, еще помнящих правду той войны, остается все меньше и меньше. Я не знаю, сколько еще простоит в Трептов-парке памятник Солдату-освободителю. Он как бельмо на глазу - напоминание о прошлом, которое здесь хотят поскорее переписать и забыть.
"Торжества" закончились - последняя рота "оккупантов" отбыла поездом с восточноберлинского вокзала Лихтенберг. Завтра немецкие бюргеры с почетом будут провожать своих "истинных освободителей" - американцев, англичан, французов. А сегодня вечером президент Похмельцин закатывает банкет в российском посольстве. Я не пошел туда, а жаль. Говорят, там было на что посмотреть - Борис Нелокаевич прилюдно огрел по лбу пивной бутылкой своего пресс-секретаря Вячеслава Костикова. Так сказать, заключительный аккорд "берлинской калинки".
"НА ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЕ ТОЛЬКО БАКСЫ В ЦЕНЕ"
Вот уж осень пришла незаметно... и так же незаметно прошла. В коридорах радио "Свобода" тишина, как на осеннем кладбище, только шорох падающей листвы за окнами. Английский парк - красивейшая из достопримечательностей Мюнхена,- изуродованный неуклюжим "шедевром" американской масс-медийной архитектуры. Немцы тоже ждут передислокации "монстра". Кому достанется опустевшая коробка здания?
В середине ноября я снова "навострил лыжи". На юге России, в Чечне и окрестностях, наблюдались "странные" приготовления к чему-то большому и нехорошему. Потом это назовут "штурмом Грозного силами чеченской оппозиции". Юрий Львович Гендлер, едва я только зашел к нему в кабинет и завел разговор о командировке, с радостью прокартавил:
- Поезжай, старик. Как с жильем? Можешь рассчитывать на служебную квартиру.
Я не успел еще решить вопрос с хатой в Москве и поэтому согласился. Знал бы на что. Уговорив кое-как Бориса Бурштейна (сам Гендлер обходил его "десятой дорогой", ибо знал - Боря мог и в морду заехать, попробуй потом назови его за это "антисемитом") присмотреть за моей программой, я уже с билетом в кармане зашел напоследок в кабинет к Женьке Кушеву. Тот попросил передать привет Игорю Морозову (с братом они как-то пообщались в Москве), но было видно, что сам он какой-то нервный и явно не в духе.
День близился к концу. А, черт с ним, отосплюсь в самолете, а за ночь запакую в чемодан свое барахло! И я предложил Кушеву пойти посидеть за стаканчиком в Венском буфете на Арабелла-парк. За пивом, кофе и виски (каких только "коктейлей" не вливал я в свой бедный желудок) выяснилось, что у Жени трения с Гендлером и Шустером, в том числе и из-за моего "Сигнала". Ладно, вернусь - придется еще раз напомнить Юрию Львовичу о существовании "славного, сталинской еще закалки, следователя КГБ по фамилии Волошенюк" (он у братьев Зубковых в коммерческом банке в охране теперь служит). Один раз это уже помогло. Случайно в кафе заглянул еще один человек - не из радиостанционной "братии", но очень хорошо нам обоим знакомый. Поздоровались, пригласили подсесть к столу. Подозвав официанта, он заказал кофе - алкогольных напитков не пил. Заговорили о Чечне (сам он недавно оттуда), но сказать что-нибудь конкретное было сложно, мало информации. (Информации о Чечне на тот период времени было крайне мало и на РС.)
К слову же сказать, в Мюнхене в те времена спокойно проживал и учился на переводчика с немецкого сын Джохара Дудаева Лорик. Присматривать за отпрыском президентской фамилии пристроили известного вам по ранним главам моих воспоминаний казахского немца Витмайера, которого к тому времени на радио "Свобода" сократили за ненадобностью, и он подвизался в какой-то "левой" казахско-чеченской фирме. Как-то в Мюнхене нарисовался и сам "папа", с размахом поселившийся в отеле "Шератон" на Арабелла-штрассе, в той же самой "сюите", которую два с лишним года назад, во время летней встречи в баварской столице "большой семерки" плюс Ельцин, снимал другой "папа" - Буш-старший.
Джохар ибн Муса прилетел на собственном самолете "Ту-134" из Иордании, с промежуточной остановкой в Триполи, где пообщался с Муамаром Каддафи. Небезынтересно, что американцы тогда просто "глаза закрыли" на якшание своего "подопечного" с "террористом номер один", ныне уступившем "пальму первенства" бывшему агенту ЦРУ Осаме бен Ладену. Среди сопровождавших президента Ичкерии лиц находился и министр пропаганды Мовлади Удугов, ранее уже побывавший у нас в гостях на "Свободе". (Но это еще "цветочки". Известному россиянам террористу Салману Радуеву выбитый глазик лечили в частной клинике в Гармиш-Партенкирхене, от которой рукой подать до американской шпионской школы. В Германию Радуев прибыл по фальшивому паспорту, а обычно "бдительные" немцы почему-то ничего не заметили, хотя вышеозначенный господин уже в то время числился в розыске. Вот такие, мать их, борцы с "исламским терроризмом".)
Президент Ичкерии принимал гостей, сидя на низком столе, скрестив по-турецки ноги. На вопрос, чем "отец нации" собирается заняться после своего президентства, так сказать, уйдя на заслуженный отдых, тот, ничтоже сумняшеся, ответил: "Поворотом земной оси на пару градусов, чтобы малость потеплело". (Как давать такое в эфир?) А еще он продемонстрировал желающим некий "камешек под толстым стеклом" и ксиву, гласившую, что "камешек" сей содержит не "хрен собачий", а уран. Бери, значит, и обогащай. Да и золотишко в горах Южной Чечни попадается тоже. (Надо же, еще и геолог-самоучка! И как такое давать в эфир?) Прости, уважаемый читатель, если отнесешься к этим моим словам с известной долей скептицизма. За что я товар купил, за то и продаю.
На Дудаева-младшего "наехали" в 95-м, когда война была уже в полном разгаре. (Я примерно догадывался кто: одни - из-за денег, другие - чтобы "вину перед Родиной искупить".) Я с самого начала знал, кто Лорик. Но парнишка мне нравился, поэтому я держал язык за зубами. В конце концов "сын за отца не отвечает". А вот Витмайер по пьянке чесал языком где ни попадя, так что пришлось бедному Лорику рвать когти во Францию, оттуда - в Турцию, а потом уже в Чечню, где его и зацепило осколком гранаты.
А еще у меня был хороший знакомый Тимур (именно он и подсел в тот вечер к нашему столику в Венском кафе) - сын известного на Западе, да и в России, ученого-политолога Абдурахмана Авторханова. Авторханов-старший, ныне уже покойный, был настолько известен среди своего народа, что стоял вне тейпов и над тейпами, да и по уму равных ему было мало не только среди чеченцев. Я хорошо знал старика, ибо помогал ему собирать материалы для нескольких последних книг, включая "Мемуары" и книгу "Ленин в судьбах России". В силу этого я неоднозначно тогда отнесся и к развязанной Ельциным и Грачевым войне. Не все чечены - "звери", равно как и не все русские, включая и вышеуказанных по фамилиям господ, имеют право русскими называться. Что же касается джихада - по Корану, священной для каждого мусульманина войны с неверными,- то, как и в Афганистане, очень часто это служило лишь идеологическим прикрытием тривиальному бандитизму. Другое дело, что и в Афганистане, и в Чечне, когда по-крупному уже заварилась "кровавая каша", на сопротивление вторгшимся войскам поднялись все, включая стариков, подростков и даже женщин, но и это не джихад, а борьба народа за выживание.
Мы, русские, и сами ведь прошли ту же "школу выживания". Настоящий джихад существует в одном-единственном месте. И место это называется Палестина. Нынешний "исламский террорист номер один" Осама бен Ладен, как и некоторые другие его "коллеги по бизнесу", исправно служил не Аллаху, а своему истинному хозяину - ЦРУ США. Бравший мзду из рук сатаны, согласно Корану, не имеет права назвать себя "воином Аллаха". (В одной из сур Корана, правда, содержится упоминание о возможности временного союза с врагом, но только не с тем, руки которого по плечевой сустав обагрены кровью правоверных.) Так и с чеченами. Когда за доллары режут головы пленным русским парням и снимают все это на видеопленку - это не джихад, а просто убийство, за которое, по закону шариата (заповедь "не убий" есть и в Коране) им самим придется отвечать перед Господом и Пророком его.
Мы говорили еще долго, порой соглашались, порой спорили, пока хозяин кафе, потеряв всякое терпение, наконец не намекнул, что на дворе уже ночь, он закрывается и нам пора расходиться по домам. Ладно, со всеми возникшими вопросами попробую разобраться уже на месте, в Москве.
В Штабе по координации военного сотрудничества меня поставили в известность, что первого декабря Грачев дает пресс-конференцию на встрече министров обороны стран СНГ. Ага, обязательно приду, если не ради министров, то уж точно ради буфета. Но пока что у меня другие планы - мы с Игорем и Серегой Шавровым собрались на несколько дней слетать в Сочи. У брата там живет еще с Афгана близкий ему человек - полковник Олег Брылев, обладатель самой большой и самой уникальной коллекции кассет с афганскими песнями.
Служебная квартира, предоставленная мне Московским бюро РС, оказалась с выведенной из строя сантехникой. А, черт, как-нибудь перебьюсь, пока освободится жилье по старому летнему адресу. Наталья тоже куда-то запропастилась. А чего я, собственно, хотел? До бесконечности вешать ей лапшу на уши? Каждому нужно устраивать свою жизнь. Хотя жалко, девочка мне действительно нравилась. Ничего, в России еще много красивых и симпатичных женщин, водки тоже хватает, авось и на мой век достанет. Ежели нет, то, по Корану, меня все это ожидает в жизни загробной. Вот возьму и стану "шахидом", но сначала брошу пить. А как быть с обрезанием? Вдруг лишнего отхватят... тогда на хрена мне этот ислам и эта "загробная жизнь"?
Мысли в тот вечер, перед отлетом на юг, в голову лезли совсем какие-то все невеселые. Даже водка не помогала.
В аэропорту Адлера нас встретил сам полковник Брылев. В Сочи я, как и Серега Шавров, был впервые. Конец ноября - мертвый сезон. Город мне понравился, хотя, если бы не близость Черного моря, он мало чем отличался бы от многих провинциальных городков сонного российского юга.
Олег Брылев переписал мне несколько кассет из своей коллекции, и мы договорились, что к самому концу декабря он подготовит материал "История афганской войны в песнях ее участников". Еще (посредством некоторых знакомств) у меня наметились и планы по бизнесу, которым я решил заняться после того, как меня попрут со "Свободы". (Лучше бы я этим "бизнесом" вообще не занимался. Каждому свое, а мне - потерянные бабки и время.)
Через пару дней мы вернулись в Москву, договорившись на следующий год еще раз махнуть втроем в Сочи - в более подходящее для купания время.
По возвращении с юга я попал, как говорится, с корабля на бал. Пал Сергеич в своей "новоарбатской вотчине" принимал датского министра обороны, и меня в числе немногих прочих "доверенных" пригласили на "пятый этаж", где был расположен рабочий кабинет Грачева. В этой части здания Министерства обороны, куда вел специальный лифт, почему-то обслуживаемый не прапорщиками, а двумя представительницами женского пола в весьма цветастой "гражданке", я был впервые. Пресс-секретарь министра обороны Елена Агапова уточнила диспозицию на первое декабря, попутно заметив, что она постарается помочь мне взять короткое интервью у "шефа", но не в этот раз, не сегодня.
Мы едем в гости к Маргелову. За рулем уже изрядно раздолбанной "пластуновской" тачки азербайджанец Зейнал Курбан-оглы (по-русски Женя Курбанов). Хороший малый. Воевал в Афганистане. Служил в УПС азербайджанского КГБ. Родом он из Нахичевани. Теперь вот живет в Москве, в политической диаспоре. С протурецки настроенным президентом Эльчибеем ему не по дороге.
- Сдался мне этот "известный азербайджанский поэт"! - улыбаясь, говорит Зейнал.- Мой прадед был "кази", шариатский судья, всей Нахичевани и прилегающих районов.