Страница:
Внешне сам он заметно тяготеет к аристократическому, иранскому этническому типу, а не к тюркскому. В машине стоит тяжелый спиртовой дух, за версту привлекающий московских гаишников. Конец осени выдался морозный, и вместо антифриза, которого не достать, равнодушный к алкоголю Зейнал заливает в радиатор почти чистый спирт.
- Да не пью я, начальник, мусульманину запрещено употреблять алкоголь,- увещевает Зейнал очередного "мастера машинного доения".- Не веришь - склонись к радиатору, хлебни глоток-другой, сам убедишься.
Гаишник поднимает капот, принюхивается.
- Вот чурки проклятые, какой продукт переводят,- бурчит он себе под нос.
Витя Верстаков всю дорогу молчит, перебирая какие-то бумаги. В доме на Сивцевом Вражке он бывал и раньше, еще при жизни Бати. Третий мой попутчик, Серега Шавров, всегда рад возможности встречи с тем единственным человеком, который дорог сердцу каждого русского парня, отдавшего два года службе в ВДВ - Войсках Дяди Васи. А для меня лично дом Маргеловых стал уже родным домом. Александр Васильевич пишет книгу об отце, несколько глав из нее я и собираюсь сегодня записать для "Сигнала".
Наконец первое декабря. Мы с Сергеем Шавровым проходим через КПП на территорию штаба. Серега в камуфлированной форме, так что мало бросается в глаза, а я уже примелькался. Я сразу было беру направление к буфету, но тут замечаю знакомое мне лицо - генерала армии Махмута Гареева. "Дед" тоже узнает меня. Как положено на Востоке, мы обмениваемся вежливыми приветствиями и пожеланиями здоровья.
С Махмутом Ахметовичем, ныне президентом Российской академии военных наук, я познакомился еще в 92-м в Мюнхене, когда он, будучи гостем американского военно-исследовательского центра в Гармиш-Партенкирхене, заглянул и к нам на "Свободу". Прошу генерала армии Гареева дать короткое интервью о состоянии военной науки на постсоветском пространстве. Генерал обстоятельно рассказывает. Попрощавшись с Махмутом Ахметовичем, мы с Серегой "короткими перебежками, умело маскируясь в складках местности", наконец добираемся и до буфета. Там, быстро рассовав "боезапас" по его и моим карманам (дабы не вызывать лишних вопросов у начальника штаба генерала Самсонова, если встретим его по дороге, или у кого-то еще), мы поднимаемся наверх к Серафиму Юшкову.
Полковник Юшков ожидает "приговора". Не знаю уж, чем он так достал Пашу в одном из своих телеинтервью, но "лучший министр обороны" поставил на повестку дня вопрос о его "служебном несоответствии". Хорошо зная норов Пал Сергеича, я прикидываю, что дело нешуточное и может грозить увольнением с должности и из рядов Вооруженных Сил. Юшков - российский офицер. На заседании министров обороны объявлен перерыв. Несмотря на изрядную уже заправленность "горючим", беру себя в руки и двигаюсь прямо, как посаженный на кол.
С мадам Агаповой я - сама галантность. Пал Сергеич тоже заметно навеселе и оттого, наверное, в хорошем расположении духа. В ответ на мою слегка скабрезную шутку отпускает несколько своих. Идиллическая картинка: я окончательно перешел в разряд "человеков доверенных и уважаемых". Полковника Юшкова Паша уже объявил уволенным с должности и со службы. Все, Серафим Алексеевич, с этой минуты можете считать себя гражданским лицом. По внутренней связи объявляется о пресс-конференции российского министра обороны. Шавров остается за дверью, а я занимаю место за массивной спиной знакомого мне еще по Берлину начальника охраны министра, подвинув свой микрофон как можно ближе к Грачеву.
Я не торопился задавать вопросы, окончательно протрезвев и с интересом оглядывая остальную публику. Я жду, когда разговор переведут на Чечню. Но не ждать же вечно, поэтому, подловив "окно", я спросил у Павла Сергеевича о "дружбе" с НАТО и о том, как в Северо-Атлантическом союзе реагируют на наращивание группировки российских войск на южном (северо-кавказском) направлении. Вопрос аккуратный, но наводящий на определенные размышления. На радио "Свобода" я все-таки прошел хорошую школу спецпропаганды, то есть, простите, журналистики.
И тут-то началось. Как из рога изобилия посыпались вопросы по "странным" действиям некой "оппозиции" дудаевскому режиму в Чечне. Откуда у нее, у этой "оппозиции", например, танки "Т-80М", лобовая броня которых не пробивается из гранатомета, и другая новая бронетехника (на вооружении дудаевской армии было всего несколько старых "Т-62" и "Т-72")? Масла в огонь подлил и сам Грачев, обративший внимание журналистов на наличие у режима Дудаева аэродромов и учебных самолетов чехословацкого производства "L-29" и "L-39", которые легко-де переоснастить в боевые.
И тут-то я и выпалил:
- Павел Сергеевич, вы скажите лучше, чьи "грачи" вчера ночью бомбили Грозный, когда на весь чеченский народ - единственный боевой летчик сам президент Дудаев?
Кое-кто из присутствующих журналистов сдавленно хихикнул над моим "каламбуром". Телекамеры продолжали снимать. Пал Сергеич побагровел:
- Я разберусь, чьи "грачи".
Пресс-конференцию министра обороны объявили законченной. А мне вежливо намекнули, что теперь дорога в здание на Новом Арбате, как и дорога в Штаб КВС СНГ, навсегда заказана. Заказана так заказана. Я пошел делиться "радостной" вестью с полковником Юшковым, раздумывая на досуге, дойдет ли до телеэфира пресс-конференция министра обороны в полном объеме или же ее порежут до неузнаваемости.
Про поддержку российской авиацией чеченской "оппозиции", штурмовавшей Грозный, я узнал из очень надежного и доверенного источника, который не имею права называть и поныне. Чуть позже, уже в 95-м, этот же источник предоставил в мое распоряжение полную информацию о вооружении, структурах и боеспособности дудаевской армии. Серафим Алексеевич уже был поставлен в известность по поводу моей совсем не саврасовской картины "Грачи прилетели" и смеялся до слез. Мы выпили за удачу, и я действительно навсегда распрощался с гостеприимными стенами Штаба по координации военного сотрудничества стран СНГ.
Несмотря на запрет министра обороны, я при содействии Валерия Борисенко и попустительстве комендантской роты "тайно" проник в Главный штаб Сухопутных войск России и провел беседу с главнокомандующим, генерал-полковником Владимиром Магомедовичем Семеновым (ныне президентом Карачаево-Черкесии.) Кто бы мог тогда подумать, что генерал Семенов и его заместитель генерал Эдуард Воробьев найдут в себе "смелость" отказаться возглавить чеченскую кампанию, а Семенов позднее вообще ударится в политику?
История, как и природа, не терпит пустоты. На место отказавшихся выдвинулись другие генералы - Шевцов, Рохлин, Квашнин. Одни и поныне здравствуют и ходят в "героях" гражданской войны, других же, как покойного Льва Рохлина, наоборот, сделали "стрелочниками". Раз есть война и вина, надо же на кого-то ее и взвалить.
С Валерой Борисенко мы съездили побеседовать к одному из лидеров правой российской оппозиции генералу Владиславу Ачалову, а кроме того, я попросил Борисенко провести интервью с непосредственными участниками операции "Шторм 333" - взятию под контроль афганской столицы нашими войсками в конце декабря 79-го. Договорились мы и о том, что он берет на себя освещение хода чеченской войны в рамках программы "Сигнал".
Саму военную кампанию официально еще не объявили, но чувствовалось, что ждать уже осталось недолго. Я бы подольше остался еще в декабрьской Москве 94-го, и, кто знает, может, и сам подался бы на "юга" в ту новогоднюю ночь. Но мне не повезло или же, наоборот, повезло: мюнхенское начальство срочно затребовало меня в штаб-квартиру РС, намекая, что вопрос моего увольнения может состояться и ранее намеченного срока - середины 95-го года, но совсем уже при других обстоятельствах и по другой причине. Говоря юридическим языком, меня обвинили в умышленной порче радиостанционного имущества.
Я вернулся в Мюнхен. По прибытии в "родной гадюшник" мне тут же с ходу предъявили иск - порчу казенной квартиры. Оказывается, это я, если верить Савику Шустеру, привел там в полную негодность всю имевшуюся в наличии сантехнику. Вот тебе и дареная гендлеровская "лошадка"! Но как мелко копают, сучье, не по-русски, однако! Пришлось обратится к крючкотвору-адвокату, который доходчиво объяснил администрации РС, что по такому "пустяковому" поводу судебное дело против меня им лучше не возбуждать. Вот если бы я утопил в оном унитазе самого Шустера - тогда другое дело. Что ж, я пообещал, что в следующий раз так и поступлю, то есть, следуя любимому изречению нынешнего президента России Владимира Путина, буду топить Шустера в сортире.
А потом наступила новогодняя ночь. Я сидел в своем кабинете на радио "Свобода", смотрел CNN и, как и в октябре 93-го, безудержно напивался, пребывая в состоянии бессильной злобы, которую не на кого и не на что было излить. В Грозном бессмысленно и, простите меня за это слово, бесславно гибли русские парни, а "лучший министр обороны", развалившись на полатях моздокской баньки в окружении себе же подобных нелюдей праздновал очередные свои именины.
ПО СТРАНИЦАМ ПРОГРАММЫ "СИГНАЛ"
Предлагаемый вниманию материал Александра Ивановича Гурова прозвучал по радио "Свобода" в начале декабря 94-го года - с одной-единственной цензурной купюрой. Вмешательство "цензора", а им был не кто иной, как Юрий Гендлер, коснулось всего одного слова "еврейских". В оригинале у Гурова это звучало так: "От еврейских американских организаций, социалистических партий и рабочих союзов получено двадцать пять тысяч рублей. Я не антисемит, я читаю документ, который передо мной лежит". Гендлер выбросил слово "еврейских", но то, что оставалось, не только не "смягчило" фразу, а скорее, даже наоборот, сделало ее весьма и весьма двусмысленной. Позже это дошло и до Юрия Львовича, но было уже поздно - передача ушла в эфир. Вот так-то, господин Гендлер, оказывается, плохо вы изучали русские пословицы! "Из песни слово не выкинешь".
Александр Гуров
"История терроризма в России"
Вопрос терроризма сегодня, как никогда, актуален для России. Что же касается распространенности терроризма, то он и в прошлом периодически имел всплески в тех или иных странах, а то и охватывал всю Европу, как мы далее убедимся, и зависел от разных причин экономического и политического характера, от тех процессов, которые проходили в тех или иных странах. Что касается современной России, то, несомненно, нынешний терроризм, замешанный на политической и уголовной основе, имеет глубокие исторические корни. Мы порой не задумываемся об этом и ищем что-то новое. Давайте поставим вопрос так: если в советские времена Софью Перовскую, Желябова и других террористов считали героями, ставили в пример пионерам, если мы их именами называли улицы, то не вдалбливали ли мы тем самым в подкорку, в подсознание еще окончательно не сформированного человека вот эту террористическую направленность, которая проснулась уже сегодня? Вопрос ведь очень интересный.
Ну а теперь перейдем к более существенному изложению материала. Россия девятнадцатого и начала двадцатого веков была, по существу, полигоном терроризма. Достаточно напомнить, что народовольцы, например, говорили: "Иду работать в террор". "Работать"! Так говорили Дмитрий Каракозов, Александр Ульянов, брат Ленина, и другие. Что самое интересное, терроризм имел под собой научные, философские обоснования. И это тоже в какой-то мере сказалось на его развитии. Например, основоположник теории терроризма немецкий философ Карл Гейнцен еще в 1848 году доказывал, что моральный и религиозный запреты на убийство неприменимы в политической борьбе и физическая ликвидация сотен и тысяч людей может быть оправдана исходя из "высших интересов человечества".
Эта концепция получила свое дальнейшее развитие у русских теоретиков терроризма, анархистов Бакунина и Кропоткина, которые выдвинули уже свою доктрину, так сказать, подогнав ее под тогдашнюю российскую действительность, обосновывая теорию своих действий. Суть ее, в общем-то, проста и сводится к тому, что террористические действия могут и должны побудить массы к давлению на правительство. Однако террористические акции анархистов имели стихийный характер и были сравнительно малочисленны в то время. Спиридович, долгое время возглавлявший борьбу с революционным движением в царской России, так писал о деятельности одной из террористических организаций: "Выработав программу, известную под именем "Программа исполнительного комитета", и всесторонне разработав вопросы о задачах деятельности и о принципах самой организации, "Народная воля" широко развила свои революционные предприятия. Она охватила пропагандой как интеллигенцию, так и рабочие кружки по всем городам России".
То есть из этих фактов можно сделать вывод о том, что теоретики подводили идеологическую основу под терроризм в оправдание своих, может быть, даже корыстных целей, таким образом вовлекая в это целые слои населения.
В 1878 году русский терроризм поднялся на следующую ступень. Это случилось после того, как осудили сто девяносто три народника, и после этого совсем еще юная девушка Вера Засулич стреляет, как мы знаем, в генерала Трепова. В том же году член "Народной воли" Кравчинский выпускает памфлет "Смерть за смерть", в котором содержится апологетика террору, то есть его восхваление. И, конечно же, последствия не заставили себя долго ждать - терроризм начинает расползаться по Европейскому континенту. Например, жертвами покушений в Европе стали немецкий канцлер, король Италии и король Испании. Опасаясь дальнейшей эскалации террора уже в России, в 1881 году император Александр II распоряжается о создании в Департаменте полиции Охранного отделения.
Далее - снова серия террористических актов по всему миру. Приведем только несколько примеров, чтобы не утомлять радиослушателя перечислением. Только в 1892 году происходит более тысячи покушений "динамитчиков", то есть с помощью динамита, в Европе и около пятисот в Америке. В 1898 году от рук террористов гибнет австрийская императрица Елизавета, в 1901-м Мак-Кинли, президент Соединенных Штатов. В России, где покушения на жизнь второстепенных представителей власти вообще не прекращались, в 1903 году возникает еще одна боевая организация - "партия эсеров", группа самых поразительных личностей в истории русского терроризма. Убийства Плеве Созоновым и великого князя Сергея Каляевым знаменуют собой апогей "тридцатилетнего кровавого апостольства мучеников революционной религии", отмечает тогда Альбер Камю. Слово "террор", как, очевидно, знают многие радиослушатели, означает "страх" или "ужас", испытываемый кем-либо. В данном же случае террор являлся средством управления, средством давления на определенных лиц, на определенные слои населения ради достижения политических целей.
Экстремистские революционные организации в России конца XIX века постепенно приобрели те очертания, которые свойственны для современных террористических группировок. Назовем лишь некоторые из этих характеристик, в качестве примера взяв боевые группы народовольцев, отличавшихся особой организованностью. Наличие устава и программы, четкое организационное построение самих боевых групп, строгая конспирация, осуществление мероприятий по планированию и организации проведения террористических актов, создание и содержание центров по подготовке боевиков, связь с зарубежными террористическими организациями. Членами именно этой организации, "Народной воли", был проведен целый ряд, можно даже сказать, "выдающихся" террористических актов, включая и цареубийство.
Как мы знаем, вышеперечисленные признаки свойственны и организованным преступным группировкам, таким, как неополитанская "Коммора" в Италии или итало-американская "Коза ностра" в США. Или же некоторым уголовным группировкам, действующим на территории современной России. Поэтому, когда говорят, что в старой России не было мафии, то есть организации, занимающейся незаконным бизнесом, это правда, но зато были террористические организации, которые однозначно можно на место такой мафии поставить.
Рассмотрим теперь социальный состав, например, такой организации, как "Народная воля". Он показывает, что основными организаторами и исполнителями террористических акций являлись главным образом представители интеллигенции, учащаяся молодежь, военные - и уже в последнюю очередь рабочие. Можете представить себе парадоксальность ситуации в тогдашней России, когда именно интеллигенция, которая, в общем-то, не в худших условиях жила при царизме, относясь к имущему сословию, фактически убивала либо же призывала убивать царедворцев. Это явный парадокс, который требует своего, мне кажется, дальнейшего изучения с точки зрения социальной психологии.
В качестве субъектов покушения террористами обычно избирались государственные чиновники, высшие военные чины, представители жандармского корпуса, а также предатели и провокаторы уже из числа самих революционеров. Какие же методы использовались террористами в то время? В ходу были такие известные и ныне способы, как убийство, нанесение тяжких телесных повреждений, организация взрывов и поджогов правительственных зданий и жандармских управлений. Сюда бы я еще добавил и террор против коммерческих структур царской России - предприятий, банков. Ведь деятельность террористов требовала средств для финансирования, причем особого финансирования.
Для финансирования своей террористической деятельности члены "Народной воли" использовали следующие источники (их тоже нужно перечислить, они весьма и весьма интересны). Это сборы денежных средств по листкам, по подписке среди членов организации и так называемых сочувствующих делу лиц, организация платных театральных представлений, организация творческих вечеров для сбора средств на якобы благотворительные цели, проведение лотерей, грабежи или так называемая конфискации казенного имущества. Кстати, потом к этой практике прибегли и большевики - знаменитые "эксы", экспроприация экспроприаторов. Интересный факт. Ведь этими "эксами" занялись тогда не только большевики, но и эсеры Например, мой знаменитый земляк тамбовский эсер Антонов, который в двадцатых годах возглавил восстание против большевиков, в 1907 году организовал на Усть-Каменке (или Екатериновке, я уже сейчас не помню, как эта железнодорожная станция на Тамбовщине тогда называлась) грабеж царского поезда, который шел с грузом золота. Их взяли тогда. Троих повесили, а вот Антонов почему-то вышел сухим из воды, что до сих пор не совсем понятно. Вполне возможно, что он в какой-то форме сотрудничал с Охранным отделением. По царским законам за такое преступление (они же перестреляли охрану поезда) полагалась смертная казнь через повешение.
В работе "Революционное движение в России" Спиридович охарактеризовал террористическую деятельность эсеров как самую значительную "работу" партии в описываемый период времени - "работу", на которую тратились и самые большие денежные средства, в которой участвовали выдающиеся революционные деятели из числа эсеров и которая дала партии известность во всех кругах российского населения. То есть в данном случае террор послужил еще и как бы своего рода партийной рекламой. Такой же рекламой служили и судебные процессы над террористами-революционерами, на которых они открыто брали на себя ответственность за совершенный теракт. Позднее после совершения каждого очередного акта террора эти, с позволения сказать, "революционеры" выпускали листовки, в которых опять же провозглашали суть своей борьбы, правда, подписываясь не единолично, а, как правило, всей боевой группой. Первая такая листовка была выпущена после убийства Сипягина третьего апреля 1902 года. Уже четвертого апреля появились прокламации, разъясняющие причины этого убийства, и подпись: "Боевая организации партии социал-революционеров". Тут также можно провести параллели с уголовным миром. Итальянская мафия тоже действовала схожим почерком, а знаменитые уголовники прошлого на грудь убитому клали пикового туза или, скажем, еще что-то.
Все вышеперечисленное можно суммировать как подготовительный период к профессионализации терроризма в России, который ясно обозначился уже к концу 1902 года.
В отдельные структурные единицы стали выделяться отряды эсеров, которые занимались не политическими терактами, а чисто уголовными деяниями - добыванием путем грабежей и разбоя средств на ведение все той же террористической деятельности. Согласно уставу партии социал-революционеров, ее боевые подразделения специализировались лишь на совершении террористических акций, имели техническую и организационную самостоятельность и свою отдельную кассу.
Вот что было написано в уставе боевых организаций эсеров.
Первое: боевая организация ставит себе задачей борьбу с самодержавием путем совершения террористических актов.
Второе: боевая организация пользуется полной технической и организационной самостоятельностью, имеет свою отдельную кассу и связана с партией эсеров через посредство ЦК. То есть если раньше это была общая для всех организация, то теперь каждая группа имела свою самостоятельность и завязывалась на ЦК партии. Таким образом, создавались отдельные партийные ячейки - звенья мощной террористической цепи.
Третье: боевая организация имеет обязанности сообразоваться с общими указаниями ЦК, касающимися круга лиц, против которых должна направляться деятельность боевых организаций и момента полного или временного (по политическим соображениям) прекращения террористической борьбы. Верховным органом боевой организации является комитет, избираемый через кооптацию из числа ее членов.
Я уже говорил, что на организацию террора тратились огромные деньги. Я рассказал о том, как они добывались насильственным путем. А вот теперь интересно посмотреть, от кого исходили добровольные пожертвования террористам. В одном из документов, датированном 1906 годом, мы находим следующие цифры: приход: от членов партии - шестьдесят две тысячи рублей. (По тем-то временам, если заключенных в тюрьме кормили на ноль рубля три копейки, можете себе представить, какие это были огромные деньги.) От еврейских американских организаций, социалистических партий и рабочих союзов получено - двадцать пять тысяч рублей (я не антисемит - я читаю документ, который передо мной лежит). Пожертвования, сборы, доход от пропагандистской литературы и от предприятий - восемнадцать тысяч. Итого сто пять тысяч рублей. От частных лиц и учреждений, сочувствующих партии эсеров, получено сто двадцать тысяч. Всего - двести двадцать пять тысяч рублей. Расход: боевое дело - шестьдесят пять тысяч рублей, литература шестьдесят тысяч рублей. Вот смотрите, боевое дело и пропаганда финансируются практически почти одинаково. То есть современные террористы тоже недалеко ушли в этом от своих исторических предшественников.
Надо сказать, что боевые организации террористов располагали и значительным по тем временам вооружением и взрывчатыми веществами. Причем доставкой оружия и этих взрывчатых веществ занимались специально обученные люди, и это наглядно иллюстрирует следующий пример.
Осенью 1905 года ЦК партии эсеров организовал отправку в Россию парохода "Джон Крафтон", который должен был доставить вооружение для боевых подразделений партии. Однако к северу от Якобштадта пароход сел на мель, после чего часть оружия была закопана на островах, а остаток груза взорван вместе с пароходом. В результате проведенных жандармерией поисков как на островах, так и в затопленном пароходе было обнаружено: швейцарских винтовок "Фетфлей" - девять тысяч шестьсот семьдесят, штыков "Клин" четыре тысячи, револьверов "Вебли" - семьсот двадцать, патронов для винтовок - четыреста тысяч, детонаторов - две тысячи штук, бикфордова шнура - тринадцать фунтов, взрывчатого желатина - сто девяносто пудов. Ну, этим можно было тогда вообще весь Петербург взорвать.
Как я уже говорил, большое внимание уделялось подготовке специалистов по организации взрывов. Кстати, не то же ли самое мы наблюдаем и сегодня? Нового ничего здесь нет. Все новое - хорошо забытое старое. Эсерами, в их повседневной деятельности использовалась следующая оперативная методика. Тщательная проверка лиц, вступающих в ряды боевых отрядов, включая и специальные мероприятия. То есть это агентурное отслеживание сигналов об утечках информации, обеспечение безопасности собственно терропераций, контрнаблюдение, подстраховка, дублеры-исполнители, внедрение агентов в жандармские и охранные отделения, вербовка агентуры из числа полицейских чинов и перевербовка их агентуры. Можете себе представить? Фактически это деятельность целого разведуправления, сходного, скажем, с ПГУ бывшего КГБ или с СВР. Охрана боевых и иных объектов организации социал-революционеров и ее высших руководителей, использование собственного трибунала для суда над предателями и группы экзекуторов, приводивших в исполнение приговоры. Просто "государство в государстве". Так вот, это все уже было в России.
Наряду с политическим и уголовным в рассматриваемый период в России широко стал распространяться и так называемый аграрный террор. То есть к террору стали привлекать и крестьян, которым внушали мысль травить посевы, вырубать лес, насильственно захватывать земли, совершать поджоги, убийства помещиков и их управляющих и так далее. Я могу сказать, что до девятьсот пятого года в России этих "аграрных" преступлений почти что и не было, потому что российская крестьянская община всегда справлялась с подобными правонарушениями сама. Только пятнадцать процентов населения жило тогда в городах, а все остальные - в сельской местности. Усилия партии социалистов-революционеров привели к тому, что в 1905-1907 годах в России не только созрел профессиональный террор, но он стал просто массовым. Статистический анализ, проведенных одними лишь эсерами террористических актов показывает, что в девятьсот пятом году совершено пятьдесят терактов, в девятьсот шестом - восемьдесят два, в девятьсот седьмом - семьдесят. И это только теракты против высокопоставленных лиц. Что касается террористической деятельности в целом как эсеров, так и всех прочих террористических организаций тогдашней России, то теракты эти исчислялись тысячами, а число жертв - десятками тысяч.
- Да не пью я, начальник, мусульманину запрещено употреблять алкоголь,- увещевает Зейнал очередного "мастера машинного доения".- Не веришь - склонись к радиатору, хлебни глоток-другой, сам убедишься.
Гаишник поднимает капот, принюхивается.
- Вот чурки проклятые, какой продукт переводят,- бурчит он себе под нос.
Витя Верстаков всю дорогу молчит, перебирая какие-то бумаги. В доме на Сивцевом Вражке он бывал и раньше, еще при жизни Бати. Третий мой попутчик, Серега Шавров, всегда рад возможности встречи с тем единственным человеком, который дорог сердцу каждого русского парня, отдавшего два года службе в ВДВ - Войсках Дяди Васи. А для меня лично дом Маргеловых стал уже родным домом. Александр Васильевич пишет книгу об отце, несколько глав из нее я и собираюсь сегодня записать для "Сигнала".
Наконец первое декабря. Мы с Сергеем Шавровым проходим через КПП на территорию штаба. Серега в камуфлированной форме, так что мало бросается в глаза, а я уже примелькался. Я сразу было беру направление к буфету, но тут замечаю знакомое мне лицо - генерала армии Махмута Гареева. "Дед" тоже узнает меня. Как положено на Востоке, мы обмениваемся вежливыми приветствиями и пожеланиями здоровья.
С Махмутом Ахметовичем, ныне президентом Российской академии военных наук, я познакомился еще в 92-м в Мюнхене, когда он, будучи гостем американского военно-исследовательского центра в Гармиш-Партенкирхене, заглянул и к нам на "Свободу". Прошу генерала армии Гареева дать короткое интервью о состоянии военной науки на постсоветском пространстве. Генерал обстоятельно рассказывает. Попрощавшись с Махмутом Ахметовичем, мы с Серегой "короткими перебежками, умело маскируясь в складках местности", наконец добираемся и до буфета. Там, быстро рассовав "боезапас" по его и моим карманам (дабы не вызывать лишних вопросов у начальника штаба генерала Самсонова, если встретим его по дороге, или у кого-то еще), мы поднимаемся наверх к Серафиму Юшкову.
Полковник Юшков ожидает "приговора". Не знаю уж, чем он так достал Пашу в одном из своих телеинтервью, но "лучший министр обороны" поставил на повестку дня вопрос о его "служебном несоответствии". Хорошо зная норов Пал Сергеича, я прикидываю, что дело нешуточное и может грозить увольнением с должности и из рядов Вооруженных Сил. Юшков - российский офицер. На заседании министров обороны объявлен перерыв. Несмотря на изрядную уже заправленность "горючим", беру себя в руки и двигаюсь прямо, как посаженный на кол.
С мадам Агаповой я - сама галантность. Пал Сергеич тоже заметно навеселе и оттого, наверное, в хорошем расположении духа. В ответ на мою слегка скабрезную шутку отпускает несколько своих. Идиллическая картинка: я окончательно перешел в разряд "человеков доверенных и уважаемых". Полковника Юшкова Паша уже объявил уволенным с должности и со службы. Все, Серафим Алексеевич, с этой минуты можете считать себя гражданским лицом. По внутренней связи объявляется о пресс-конференции российского министра обороны. Шавров остается за дверью, а я занимаю место за массивной спиной знакомого мне еще по Берлину начальника охраны министра, подвинув свой микрофон как можно ближе к Грачеву.
Я не торопился задавать вопросы, окончательно протрезвев и с интересом оглядывая остальную публику. Я жду, когда разговор переведут на Чечню. Но не ждать же вечно, поэтому, подловив "окно", я спросил у Павла Сергеевича о "дружбе" с НАТО и о том, как в Северо-Атлантическом союзе реагируют на наращивание группировки российских войск на южном (северо-кавказском) направлении. Вопрос аккуратный, но наводящий на определенные размышления. На радио "Свобода" я все-таки прошел хорошую школу спецпропаганды, то есть, простите, журналистики.
И тут-то началось. Как из рога изобилия посыпались вопросы по "странным" действиям некой "оппозиции" дудаевскому режиму в Чечне. Откуда у нее, у этой "оппозиции", например, танки "Т-80М", лобовая броня которых не пробивается из гранатомета, и другая новая бронетехника (на вооружении дудаевской армии было всего несколько старых "Т-62" и "Т-72")? Масла в огонь подлил и сам Грачев, обративший внимание журналистов на наличие у режима Дудаева аэродромов и учебных самолетов чехословацкого производства "L-29" и "L-39", которые легко-де переоснастить в боевые.
И тут-то я и выпалил:
- Павел Сергеевич, вы скажите лучше, чьи "грачи" вчера ночью бомбили Грозный, когда на весь чеченский народ - единственный боевой летчик сам президент Дудаев?
Кое-кто из присутствующих журналистов сдавленно хихикнул над моим "каламбуром". Телекамеры продолжали снимать. Пал Сергеич побагровел:
- Я разберусь, чьи "грачи".
Пресс-конференцию министра обороны объявили законченной. А мне вежливо намекнули, что теперь дорога в здание на Новом Арбате, как и дорога в Штаб КВС СНГ, навсегда заказана. Заказана так заказана. Я пошел делиться "радостной" вестью с полковником Юшковым, раздумывая на досуге, дойдет ли до телеэфира пресс-конференция министра обороны в полном объеме или же ее порежут до неузнаваемости.
Про поддержку российской авиацией чеченской "оппозиции", штурмовавшей Грозный, я узнал из очень надежного и доверенного источника, который не имею права называть и поныне. Чуть позже, уже в 95-м, этот же источник предоставил в мое распоряжение полную информацию о вооружении, структурах и боеспособности дудаевской армии. Серафим Алексеевич уже был поставлен в известность по поводу моей совсем не саврасовской картины "Грачи прилетели" и смеялся до слез. Мы выпили за удачу, и я действительно навсегда распрощался с гостеприимными стенами Штаба по координации военного сотрудничества стран СНГ.
Несмотря на запрет министра обороны, я при содействии Валерия Борисенко и попустительстве комендантской роты "тайно" проник в Главный штаб Сухопутных войск России и провел беседу с главнокомандующим, генерал-полковником Владимиром Магомедовичем Семеновым (ныне президентом Карачаево-Черкесии.) Кто бы мог тогда подумать, что генерал Семенов и его заместитель генерал Эдуард Воробьев найдут в себе "смелость" отказаться возглавить чеченскую кампанию, а Семенов позднее вообще ударится в политику?
История, как и природа, не терпит пустоты. На место отказавшихся выдвинулись другие генералы - Шевцов, Рохлин, Квашнин. Одни и поныне здравствуют и ходят в "героях" гражданской войны, других же, как покойного Льва Рохлина, наоборот, сделали "стрелочниками". Раз есть война и вина, надо же на кого-то ее и взвалить.
С Валерой Борисенко мы съездили побеседовать к одному из лидеров правой российской оппозиции генералу Владиславу Ачалову, а кроме того, я попросил Борисенко провести интервью с непосредственными участниками операции "Шторм 333" - взятию под контроль афганской столицы нашими войсками в конце декабря 79-го. Договорились мы и о том, что он берет на себя освещение хода чеченской войны в рамках программы "Сигнал".
Саму военную кампанию официально еще не объявили, но чувствовалось, что ждать уже осталось недолго. Я бы подольше остался еще в декабрьской Москве 94-го, и, кто знает, может, и сам подался бы на "юга" в ту новогоднюю ночь. Но мне не повезло или же, наоборот, повезло: мюнхенское начальство срочно затребовало меня в штаб-квартиру РС, намекая, что вопрос моего увольнения может состояться и ранее намеченного срока - середины 95-го года, но совсем уже при других обстоятельствах и по другой причине. Говоря юридическим языком, меня обвинили в умышленной порче радиостанционного имущества.
Я вернулся в Мюнхен. По прибытии в "родной гадюшник" мне тут же с ходу предъявили иск - порчу казенной квартиры. Оказывается, это я, если верить Савику Шустеру, привел там в полную негодность всю имевшуюся в наличии сантехнику. Вот тебе и дареная гендлеровская "лошадка"! Но как мелко копают, сучье, не по-русски, однако! Пришлось обратится к крючкотвору-адвокату, который доходчиво объяснил администрации РС, что по такому "пустяковому" поводу судебное дело против меня им лучше не возбуждать. Вот если бы я утопил в оном унитазе самого Шустера - тогда другое дело. Что ж, я пообещал, что в следующий раз так и поступлю, то есть, следуя любимому изречению нынешнего президента России Владимира Путина, буду топить Шустера в сортире.
А потом наступила новогодняя ночь. Я сидел в своем кабинете на радио "Свобода", смотрел CNN и, как и в октябре 93-го, безудержно напивался, пребывая в состоянии бессильной злобы, которую не на кого и не на что было излить. В Грозном бессмысленно и, простите меня за это слово, бесславно гибли русские парни, а "лучший министр обороны", развалившись на полатях моздокской баньки в окружении себе же подобных нелюдей праздновал очередные свои именины.
ПО СТРАНИЦАМ ПРОГРАММЫ "СИГНАЛ"
Предлагаемый вниманию материал Александра Ивановича Гурова прозвучал по радио "Свобода" в начале декабря 94-го года - с одной-единственной цензурной купюрой. Вмешательство "цензора", а им был не кто иной, как Юрий Гендлер, коснулось всего одного слова "еврейских". В оригинале у Гурова это звучало так: "От еврейских американских организаций, социалистических партий и рабочих союзов получено двадцать пять тысяч рублей. Я не антисемит, я читаю документ, который передо мной лежит". Гендлер выбросил слово "еврейских", но то, что оставалось, не только не "смягчило" фразу, а скорее, даже наоборот, сделало ее весьма и весьма двусмысленной. Позже это дошло и до Юрия Львовича, но было уже поздно - передача ушла в эфир. Вот так-то, господин Гендлер, оказывается, плохо вы изучали русские пословицы! "Из песни слово не выкинешь".
Александр Гуров
"История терроризма в России"
Вопрос терроризма сегодня, как никогда, актуален для России. Что же касается распространенности терроризма, то он и в прошлом периодически имел всплески в тех или иных странах, а то и охватывал всю Европу, как мы далее убедимся, и зависел от разных причин экономического и политического характера, от тех процессов, которые проходили в тех или иных странах. Что касается современной России, то, несомненно, нынешний терроризм, замешанный на политической и уголовной основе, имеет глубокие исторические корни. Мы порой не задумываемся об этом и ищем что-то новое. Давайте поставим вопрос так: если в советские времена Софью Перовскую, Желябова и других террористов считали героями, ставили в пример пионерам, если мы их именами называли улицы, то не вдалбливали ли мы тем самым в подкорку, в подсознание еще окончательно не сформированного человека вот эту террористическую направленность, которая проснулась уже сегодня? Вопрос ведь очень интересный.
Ну а теперь перейдем к более существенному изложению материала. Россия девятнадцатого и начала двадцатого веков была, по существу, полигоном терроризма. Достаточно напомнить, что народовольцы, например, говорили: "Иду работать в террор". "Работать"! Так говорили Дмитрий Каракозов, Александр Ульянов, брат Ленина, и другие. Что самое интересное, терроризм имел под собой научные, философские обоснования. И это тоже в какой-то мере сказалось на его развитии. Например, основоположник теории терроризма немецкий философ Карл Гейнцен еще в 1848 году доказывал, что моральный и религиозный запреты на убийство неприменимы в политической борьбе и физическая ликвидация сотен и тысяч людей может быть оправдана исходя из "высших интересов человечества".
Эта концепция получила свое дальнейшее развитие у русских теоретиков терроризма, анархистов Бакунина и Кропоткина, которые выдвинули уже свою доктрину, так сказать, подогнав ее под тогдашнюю российскую действительность, обосновывая теорию своих действий. Суть ее, в общем-то, проста и сводится к тому, что террористические действия могут и должны побудить массы к давлению на правительство. Однако террористические акции анархистов имели стихийный характер и были сравнительно малочисленны в то время. Спиридович, долгое время возглавлявший борьбу с революционным движением в царской России, так писал о деятельности одной из террористических организаций: "Выработав программу, известную под именем "Программа исполнительного комитета", и всесторонне разработав вопросы о задачах деятельности и о принципах самой организации, "Народная воля" широко развила свои революционные предприятия. Она охватила пропагандой как интеллигенцию, так и рабочие кружки по всем городам России".
То есть из этих фактов можно сделать вывод о том, что теоретики подводили идеологическую основу под терроризм в оправдание своих, может быть, даже корыстных целей, таким образом вовлекая в это целые слои населения.
В 1878 году русский терроризм поднялся на следующую ступень. Это случилось после того, как осудили сто девяносто три народника, и после этого совсем еще юная девушка Вера Засулич стреляет, как мы знаем, в генерала Трепова. В том же году член "Народной воли" Кравчинский выпускает памфлет "Смерть за смерть", в котором содержится апологетика террору, то есть его восхваление. И, конечно же, последствия не заставили себя долго ждать - терроризм начинает расползаться по Европейскому континенту. Например, жертвами покушений в Европе стали немецкий канцлер, король Италии и король Испании. Опасаясь дальнейшей эскалации террора уже в России, в 1881 году император Александр II распоряжается о создании в Департаменте полиции Охранного отделения.
Далее - снова серия террористических актов по всему миру. Приведем только несколько примеров, чтобы не утомлять радиослушателя перечислением. Только в 1892 году происходит более тысячи покушений "динамитчиков", то есть с помощью динамита, в Европе и около пятисот в Америке. В 1898 году от рук террористов гибнет австрийская императрица Елизавета, в 1901-м Мак-Кинли, президент Соединенных Штатов. В России, где покушения на жизнь второстепенных представителей власти вообще не прекращались, в 1903 году возникает еще одна боевая организация - "партия эсеров", группа самых поразительных личностей в истории русского терроризма. Убийства Плеве Созоновым и великого князя Сергея Каляевым знаменуют собой апогей "тридцатилетнего кровавого апостольства мучеников революционной религии", отмечает тогда Альбер Камю. Слово "террор", как, очевидно, знают многие радиослушатели, означает "страх" или "ужас", испытываемый кем-либо. В данном же случае террор являлся средством управления, средством давления на определенных лиц, на определенные слои населения ради достижения политических целей.
Экстремистские революционные организации в России конца XIX века постепенно приобрели те очертания, которые свойственны для современных террористических группировок. Назовем лишь некоторые из этих характеристик, в качестве примера взяв боевые группы народовольцев, отличавшихся особой организованностью. Наличие устава и программы, четкое организационное построение самих боевых групп, строгая конспирация, осуществление мероприятий по планированию и организации проведения террористических актов, создание и содержание центров по подготовке боевиков, связь с зарубежными террористическими организациями. Членами именно этой организации, "Народной воли", был проведен целый ряд, можно даже сказать, "выдающихся" террористических актов, включая и цареубийство.
Как мы знаем, вышеперечисленные признаки свойственны и организованным преступным группировкам, таким, как неополитанская "Коммора" в Италии или итало-американская "Коза ностра" в США. Или же некоторым уголовным группировкам, действующим на территории современной России. Поэтому, когда говорят, что в старой России не было мафии, то есть организации, занимающейся незаконным бизнесом, это правда, но зато были террористические организации, которые однозначно можно на место такой мафии поставить.
Рассмотрим теперь социальный состав, например, такой организации, как "Народная воля". Он показывает, что основными организаторами и исполнителями террористических акций являлись главным образом представители интеллигенции, учащаяся молодежь, военные - и уже в последнюю очередь рабочие. Можете представить себе парадоксальность ситуации в тогдашней России, когда именно интеллигенция, которая, в общем-то, не в худших условиях жила при царизме, относясь к имущему сословию, фактически убивала либо же призывала убивать царедворцев. Это явный парадокс, который требует своего, мне кажется, дальнейшего изучения с точки зрения социальной психологии.
В качестве субъектов покушения террористами обычно избирались государственные чиновники, высшие военные чины, представители жандармского корпуса, а также предатели и провокаторы уже из числа самих революционеров. Какие же методы использовались террористами в то время? В ходу были такие известные и ныне способы, как убийство, нанесение тяжких телесных повреждений, организация взрывов и поджогов правительственных зданий и жандармских управлений. Сюда бы я еще добавил и террор против коммерческих структур царской России - предприятий, банков. Ведь деятельность террористов требовала средств для финансирования, причем особого финансирования.
Для финансирования своей террористической деятельности члены "Народной воли" использовали следующие источники (их тоже нужно перечислить, они весьма и весьма интересны). Это сборы денежных средств по листкам, по подписке среди членов организации и так называемых сочувствующих делу лиц, организация платных театральных представлений, организация творческих вечеров для сбора средств на якобы благотворительные цели, проведение лотерей, грабежи или так называемая конфискации казенного имущества. Кстати, потом к этой практике прибегли и большевики - знаменитые "эксы", экспроприация экспроприаторов. Интересный факт. Ведь этими "эксами" занялись тогда не только большевики, но и эсеры Например, мой знаменитый земляк тамбовский эсер Антонов, который в двадцатых годах возглавил восстание против большевиков, в 1907 году организовал на Усть-Каменке (или Екатериновке, я уже сейчас не помню, как эта железнодорожная станция на Тамбовщине тогда называлась) грабеж царского поезда, который шел с грузом золота. Их взяли тогда. Троих повесили, а вот Антонов почему-то вышел сухим из воды, что до сих пор не совсем понятно. Вполне возможно, что он в какой-то форме сотрудничал с Охранным отделением. По царским законам за такое преступление (они же перестреляли охрану поезда) полагалась смертная казнь через повешение.
В работе "Революционное движение в России" Спиридович охарактеризовал террористическую деятельность эсеров как самую значительную "работу" партии в описываемый период времени - "работу", на которую тратились и самые большие денежные средства, в которой участвовали выдающиеся революционные деятели из числа эсеров и которая дала партии известность во всех кругах российского населения. То есть в данном случае террор послужил еще и как бы своего рода партийной рекламой. Такой же рекламой служили и судебные процессы над террористами-революционерами, на которых они открыто брали на себя ответственность за совершенный теракт. Позднее после совершения каждого очередного акта террора эти, с позволения сказать, "революционеры" выпускали листовки, в которых опять же провозглашали суть своей борьбы, правда, подписываясь не единолично, а, как правило, всей боевой группой. Первая такая листовка была выпущена после убийства Сипягина третьего апреля 1902 года. Уже четвертого апреля появились прокламации, разъясняющие причины этого убийства, и подпись: "Боевая организации партии социал-революционеров". Тут также можно провести параллели с уголовным миром. Итальянская мафия тоже действовала схожим почерком, а знаменитые уголовники прошлого на грудь убитому клали пикового туза или, скажем, еще что-то.
Все вышеперечисленное можно суммировать как подготовительный период к профессионализации терроризма в России, который ясно обозначился уже к концу 1902 года.
В отдельные структурные единицы стали выделяться отряды эсеров, которые занимались не политическими терактами, а чисто уголовными деяниями - добыванием путем грабежей и разбоя средств на ведение все той же террористической деятельности. Согласно уставу партии социал-революционеров, ее боевые подразделения специализировались лишь на совершении террористических акций, имели техническую и организационную самостоятельность и свою отдельную кассу.
Вот что было написано в уставе боевых организаций эсеров.
Первое: боевая организация ставит себе задачей борьбу с самодержавием путем совершения террористических актов.
Второе: боевая организация пользуется полной технической и организационной самостоятельностью, имеет свою отдельную кассу и связана с партией эсеров через посредство ЦК. То есть если раньше это была общая для всех организация, то теперь каждая группа имела свою самостоятельность и завязывалась на ЦК партии. Таким образом, создавались отдельные партийные ячейки - звенья мощной террористической цепи.
Третье: боевая организация имеет обязанности сообразоваться с общими указаниями ЦК, касающимися круга лиц, против которых должна направляться деятельность боевых организаций и момента полного или временного (по политическим соображениям) прекращения террористической борьбы. Верховным органом боевой организации является комитет, избираемый через кооптацию из числа ее членов.
Я уже говорил, что на организацию террора тратились огромные деньги. Я рассказал о том, как они добывались насильственным путем. А вот теперь интересно посмотреть, от кого исходили добровольные пожертвования террористам. В одном из документов, датированном 1906 годом, мы находим следующие цифры: приход: от членов партии - шестьдесят две тысячи рублей. (По тем-то временам, если заключенных в тюрьме кормили на ноль рубля три копейки, можете себе представить, какие это были огромные деньги.) От еврейских американских организаций, социалистических партий и рабочих союзов получено - двадцать пять тысяч рублей (я не антисемит - я читаю документ, который передо мной лежит). Пожертвования, сборы, доход от пропагандистской литературы и от предприятий - восемнадцать тысяч. Итого сто пять тысяч рублей. От частных лиц и учреждений, сочувствующих партии эсеров, получено сто двадцать тысяч. Всего - двести двадцать пять тысяч рублей. Расход: боевое дело - шестьдесят пять тысяч рублей, литература шестьдесят тысяч рублей. Вот смотрите, боевое дело и пропаганда финансируются практически почти одинаково. То есть современные террористы тоже недалеко ушли в этом от своих исторических предшественников.
Надо сказать, что боевые организации террористов располагали и значительным по тем временам вооружением и взрывчатыми веществами. Причем доставкой оружия и этих взрывчатых веществ занимались специально обученные люди, и это наглядно иллюстрирует следующий пример.
Осенью 1905 года ЦК партии эсеров организовал отправку в Россию парохода "Джон Крафтон", который должен был доставить вооружение для боевых подразделений партии. Однако к северу от Якобштадта пароход сел на мель, после чего часть оружия была закопана на островах, а остаток груза взорван вместе с пароходом. В результате проведенных жандармерией поисков как на островах, так и в затопленном пароходе было обнаружено: швейцарских винтовок "Фетфлей" - девять тысяч шестьсот семьдесят, штыков "Клин" четыре тысячи, револьверов "Вебли" - семьсот двадцать, патронов для винтовок - четыреста тысяч, детонаторов - две тысячи штук, бикфордова шнура - тринадцать фунтов, взрывчатого желатина - сто девяносто пудов. Ну, этим можно было тогда вообще весь Петербург взорвать.
Как я уже говорил, большое внимание уделялось подготовке специалистов по организации взрывов. Кстати, не то же ли самое мы наблюдаем и сегодня? Нового ничего здесь нет. Все новое - хорошо забытое старое. Эсерами, в их повседневной деятельности использовалась следующая оперативная методика. Тщательная проверка лиц, вступающих в ряды боевых отрядов, включая и специальные мероприятия. То есть это агентурное отслеживание сигналов об утечках информации, обеспечение безопасности собственно терропераций, контрнаблюдение, подстраховка, дублеры-исполнители, внедрение агентов в жандармские и охранные отделения, вербовка агентуры из числа полицейских чинов и перевербовка их агентуры. Можете себе представить? Фактически это деятельность целого разведуправления, сходного, скажем, с ПГУ бывшего КГБ или с СВР. Охрана боевых и иных объектов организации социал-революционеров и ее высших руководителей, использование собственного трибунала для суда над предателями и группы экзекуторов, приводивших в исполнение приговоры. Просто "государство в государстве". Так вот, это все уже было в России.
Наряду с политическим и уголовным в рассматриваемый период в России широко стал распространяться и так называемый аграрный террор. То есть к террору стали привлекать и крестьян, которым внушали мысль травить посевы, вырубать лес, насильственно захватывать земли, совершать поджоги, убийства помещиков и их управляющих и так далее. Я могу сказать, что до девятьсот пятого года в России этих "аграрных" преступлений почти что и не было, потому что российская крестьянская община всегда справлялась с подобными правонарушениями сама. Только пятнадцать процентов населения жило тогда в городах, а все остальные - в сельской местности. Усилия партии социалистов-революционеров привели к тому, что в 1905-1907 годах в России не только созрел профессиональный террор, но он стал просто массовым. Статистический анализ, проведенных одними лишь эсерами террористических актов показывает, что в девятьсот пятом году совершено пятьдесят терактов, в девятьсот шестом - восемьдесят два, в девятьсот седьмом - семьдесят. И это только теракты против высокопоставленных лиц. Что касается террористической деятельности в целом как эсеров, так и всех прочих террористических организаций тогдашней России, то теракты эти исчислялись тысячами, а число жертв - десятками тысяч.