Страница:
Б. М. Лукашев в своем письме не раз скромно говорит о себе как "простом человеке", но, право же, его понимание существа дела посрамляет тех многочисленных публицистов и даже вроде бы профессиональных историков, которые сводят причины наших тяжких поражений в 1941-1942 годах к так называемым субъективным факторам - ложной общей и военной политике, всякого рода извращениям, ошибкам и просчетам.
Стоило бы авторам этих сочинений внимательно прочитать написанные 160 лет назад, в 1839 году, стихи героя 1812 года (когда на Россию также обрушилась мощь всей Европы) Федора Глинки о Смоленской битве 4-6 августа:
...Достоин
Похвал и песен этот бой:
Мы заслоняли тут собой
Порог Москвы - в Россию двери:
Тут русские дрались как звери,
Как ангелы!..
Внимая звону
Душе родных колоколов,
В пожаре тающих, мы прямо
В огонь метались и упрямо
Стояли под дождем гранат...
Дома и храмы догорали,
Калились камни... И трещали
Порою волосы у нас
От зноя!.. Но сломил он нас:
Он был сильней!..3 Смоленск курился,
Мы дали тыл. Ток слез из глаз
На пепел родины скатился...
Далее - о Бородине:
Кто вам опишет эту сечу,
Тот гром орудий, стон долин?
Со всей Европой эту встречу
Мог русский выдержать один!
И он не отстоял отчизны,
Но поле битвы отстоял,
И, весь в крови,- без укоризны
К Москве священной отступал!..
И, наконец:
О, как душа заговорила!
Народность наша поднялась:
И страшная России сила
Проснулась, взвихрилась, взвилась...
И вновь раздвинулась Россия!
Пред ней неслись разгром и плен
И Дона полчища лихие...
И галл4 и двадесять племен,
От взорванных кремлевских стен
Отхлынув бурною рекою,
Помчались по своим следам!..
Клевал им очи русский вран
На берегах Москвы и Нары;
И русский волк и русский пес
Остатки плоти их разнес...
В стихах этого высоко ценимого самим Тютчевым поэта воплотилось более верное понимание существа дела, нежели у многих нынешних историков... Ведь и в 1941-м, как и в 1812-м, война шла с "двадестью племенами", со "всей Европой", и враг был заведомо сильней, его первоначальные победы было невозможно предотвратить,- до тех пор, пока "страшная России сила" не "взвилась", пока Россия не "раздвинулась" во всю свою широту и глубину.
Об истинной сущности войны 1941-1945 годов сказано в созданной в 1972-1973 годах поэме "Дом" одного из наиболее значительных поэтов нашего века - Юрия Кузнецова:
Европа! Старое окно
Отворен( на запад.
Я пил, как Петр, твое вино
Почти античный запах.
Твое парение и вес,
Порывы и притворства,
Английский счет, французский блеск,
Немецкое упорство.
И что же век тебе принес?
Безумие и опыт.
Быть иль не быть - таков вопрос,
Он твой всегда, Европа.
Я слышу шум твоих шагов.
Вдали, вдали, вдали
Мерцают язычки штыков.
В пыли, в пыли, в пыли
Ряды шагающих солдат,
Шагающих в упор,
Которым не прийти назад,
И кончен разговор...
(стоит обратить внимание на меткое словосочетание "английский счет", о коем мы еще вспомним). В главах своей "Сталинградской хроники" (1984) поэт сказал и о том, как (если употребить слово Федора Глинки) "раздвинулась Россия", чтобы одолеть мощнейшего врага:
Оборона гуляет в полях.
Волжский выступ висит на соплях,
На молочных костях новобранцев...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Этот август донес до меня
Зло и звон двадцать третьего дня,
Это вздрогнула матушка-Волга.
Враг загнал в нее танковый клин,
Он коснулся народных глубин.
Эту боль мы запомним надолго.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но в земле шевельнулись отцы,
Из могил поднялись мертвецы
По неполной причине ухода.
Тень за тенью, за сыном отец,
За отцом обнажился конец,
Уходящий к началу народа...
Словом, тем, кто берется писать о русской истории, стоит знать проникновенную русскую поэзию...
* * *
Нацистские идеологи, которые отнюдь не были недоумками, каковыми их нередко изображают, вполне адекватно определяли геополитическую* суть войны против СССР-России,- правда, чаще всего не для всеобщего сведения, поскольку истинные цели войны и, с другой стороны, задачи дипломатии и пропаганды - не одно и то же. "Рейхслейтер" Альфред Розенберг, с 1933 года возглавлявший внешнеполитический отдел нацистской партии, а в 1941-м ставший министром "по делам восточных территорий", за день до начала войны (20 июня) произнес директивную речь перед доверенными лицами, в которой не без издевки сказал о наивных людях, полагающих, что война-де имеет цель "освободить "бедных русских" на все времена от большевизма"; нет, заявил Розенберг, война предназначена "для того, чтобы проводить германскую мировую политику (то есть геополитику.- В. К.)... Мы хотим решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого временного явления как первоначальная сущность европейских исторических сил" (выделено мною.- В. К.). Война имеет цель "оградить и одновременно продвинуть далеко на восток сущность Европы..."9 То есть дело шло именно о "континентальной" войне.
Позднее, в сентябре 1941 года, когда фронт был уже на подступах к Ленинграду, Гитлер недвусмысленно заявил (хотя и не для печати):
"Граница между Европой и Азией проходит не по Уралу, а на том месте, где кончаются поселения настоящих германцев... Наша задача состоит в том, чтобы передвинуть эту границу возможно дальше на Восток, если нужно - за Урал... Ядовитое гнездо Петербург, из которого так долго азиатский яд источался в Балтийское море, должно исчезнуть с лица земли... Азиаты и большевики будут изгнаны из Европы, эпизод 250-летней азиатчины закончен... Восток (то есть земли, которые "оставят" русским.- В. К.) будет для Западной Европы рынком сбыта и источником сырья"10.
Итак, по убеждению "фюрера", закончилась принципиально и открыто евразийская эпоха истории России, начавшаяся со времен Петра Великого... Германия собрала в единый кулак Европу, чтобы навсегда избавить ее от восточного геополитического соперника, который трактуется как чисто "азиатский", но, мол, без всяких оснований претендовавший и на "европейскую" роль...
Восприятие войны против СССР-России как именно геополитической войны было присуще вовсе не только "фюрерам". Современный германский историк Р. Рюруп, приводя цитату из составленного в мае 1941 года "секретного документа", в котором уже совсем близкое нападение определено как "старая борьба германцев... защита европейской культуры от московито-азиатского потока", пишет, что в этом документе запечатлелись "образы врага, глубоко укоренившиеся в германских истории и обществе. Такие взгляды были свойственны даже тем офицерам и солдатам, которые не являлись убежденными или восторженными нацистами. Они также разделяли представления о "вечной борьбе" германцев... о защите европейской культуры от "азиатских орд", о культурном призвании и праве господства немцев на Востоке. Образы врага подобного типа были широко распространены в Германии, они принадлежали к числу "духовных ценностей"..."11
И это геополитическое сознание было свойственно не только немцам; после 22 июня 1941 года появляются добровольческие легионы под названиям "Фландрия", "Нидерланды", "Валлония", "Дания" и т. д., которые позже превратились в добровольческие дивизии СС "Нордланд" (скандинавская), "Лангемарк" (бельгийско-фламандская), "Шарлемань" (французская) и т. п.12 (последнее название особенно выразительно, ибо Шарлемань - это, по-французски, Карл Великий, объединивший Европу). Немецкий автор, проф. К. Пфеффер, писал в 1953 году: "Большинство добровольцев из стран Западной Европы шли на Восточный фронт только потому, что усматривали в этом общую задачу для всего Запада... Добровольцы из Западной Европы, как правило, придавались соединениям и частям СС...." (Итоги Второй мировой войны. М., 1957, с. 511).
В высшей степени наглядно предстает геополитическая сущность войны в составленных накануне нее, 23 мая 1941 года, "Общих указаниях группе сельского хозяйства экономической организации "Ост"" (то есть "Восток"). Одно из главных "общих правил" сформулировано так:
"Производство продовольствия в России на длительное время включить в европейскую систему", ибо "Западная и Северная Европа голодает... Германия и Англия (да, и Англия! - В. К.) ...нуждаются в ввозе продуктов питания", а между тем "Россия поставляет только зерно, не более 2 млн. тонн в год... (Наш урожай 1940 года - 95,6 млн. тонн.- В. К.). Таким образом, определяются основные направления решения проблемы высвобождения избытков продуктов русского сельского хозяйства для Европы (заметим: Европы в целом! - В. К.)... Внутреннее потребление России... должно быть снижено настолько, чтобы образовались необходимые излишки для вывоза" (цит. по кн.: "Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза. Документы, материалы. М., 1987, с. 250, 251).
Далее констатируется, что СССР-Россия в сельскохозяйственном отношении состоит из двух различных "зон": "Районы с избыточным производством расположены в черноземной области (т. е. на юге и юго-востоке)... районы, требующие поставок, находятся в основном в северной лесной зоне (подзолистые почвы). Из этого следует, что отделение черноземных областей от лесной зоны при любых обстоятельствах высвободит для нас излишки производства продуктов. Это отделение будет иметь своим следствием прекращение обеспечения продуктами всей лесной зоны, включая важнейшие промышленные центры Москву и Петербург. Промышленностью в районах, требующих поставок, включая промышленность Урала, следует пренебречь... Должна быть сохранена лишь та промышленность, которая находится в областях с избыточным производством продуктов, т. е. в основном тяжелая промышленность Донецкого бассейна... Кроме того, нефтеносные районы Закавказья (хотя они и находятся в зоне, требующей дополнительных поставок), следует снабжать продовольствием, поскольку... они должны быть сохранены как главные поставщики нефти...
Вследствие прекращения подвоза продуктов из южных районов, сельскохозяйственное производство в лесной зоне примет характер натурального хозяйства... Население лесной зоны, особенно население городов (включая Москву.- В. К.), вынуждено будет страдать от голода, даже в случае интенсивного ведения хозяйства путем расширения площадей под картофель в этих областях и увеличения его урожая. Этими мерами голод не ликвидировать. Попытка спасти население от голодной смерти путем привоза из черноземной зоны имеющихся там излишков продуктов нанесла бы ущерб снабжению Европы". А "наша задача состоит в том, чтобы включить Россию в европейское разделение труда и осуществить принудительное нарушение существующего экономического равновесия внутри СССР" (там же, с. 251, 252-253, 254).
Ясно, что это "разделение труда" между Европой и представляющей собой (и в глазах создателей сего проекта, и реально) иной континент Россией означало превращение последней в рабский придаток Европы. В этой "сельскохозяйственной" программе со всей очевидностью выразился геополитический смысл войны...
* * *
Вместе с тем есть все основания утверждать, что в СССР-России к 1941 году не было ясного осознания геополитического смысла войны. Теперь не так легко себе это представить, но в начале войны весьма широко было распространено представление, что пролетариат европейских стран и даже самой Германии вот-вот поднимется на революцию, дабы спасти СССР от нацистского воинства...
Несмотря на начавшееся в середине 1930-х годов восстановление в СССР патриотизма, над умами еще тяготела поверхностная классово-политическая (а не геополитическая) идеология,- что сыграло прискорбную роль.
Не столь давно были опубликованы суждения Сталина по поводу состоявшегося 3 сентября 1939 года объявления войны Германии со стороны Франции и Великобритании: "Мы не прочь,- сказал генсек в самом тесном кругу (Ворошилов, Молотов, генсек Исполкома Коминтерна Георгий Димитров),- чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если бы руками Германии было бы расшатано положение богатейших капиталистических стран..." Ныне доктор исторических наук М. М. Наринский, цитируя эти суждения, комментирует: "Говоря о политике Советского Союза, Сталин цинично (выделено мною.- В. К.) заметил: "Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались""13.
Прежде всего следует внимательно вдуматься в эпитет "цинично", ибо по одной этой детали можно ясно понять существо нынешней "либеральной" историографии войны. В словах Сталина выражено типичнейшее и даже элементарнейшее отношение государственного деятеля какой-либо страны к войне, разразившейся между соперниками этой страны. Так, 23 июня 1941 года сенатор и будущий президент США Гарри Трумэн заявил не в узком кругу (как Сталин), а корреспонденту популярнейшей "Нью-Йорк Таймс":
"Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше!"14
Это, повторяю, обычная, заурядная в устах государственного деятеля постановка вопроса, и Сталина можно упрекнуть лишь в том, что он едва ли бы стал повторять свои процитированные высказывания публично. И в высшей степени показательна "реакция" Наринского, подобную которой можно найти в сочинениях множества нынешних "либеральных" историков. Обвиняя Сталина в "цинизме", Наринский,- конечно, бессознательно - обнаруживает тем самым, что в свое время он привык ставить Сталина в моральном отношении гораздо выше политических деятелей Запада, погрязших во всяческих темных интригах.
При этом Наринский, надо думать, понимает, что поведение во внешнеполитических делах в ситуации войны не может - за редчайшими исключениями - соблюдать нравственные принципы, но от Сталина, которого Наринский (как, конечно, и множество его коллег) ранее ставил высоко, он этого требует! И подобная тенденция по сути дела господствует в нынешних сочинениях о Второй мировой войне.
Сколько проклятий обрушено в последнее время на Сталина за заключение 23 августа 1939 года пакта о ненападении с Гитлером,- пакта, который дал последнему возможность "спокойно" двигаться в 1940 году на Запад. Но эти проклятья из уст историков, которые еще недавно были исправными членами КПСС, обусловлены в конечном счете их прежним пиететом перед Сталиным, ибо ведь они, без сомнения, знают, что ранее, в 1938 году, премьер-министры Франции и Великобритании - Даладье и Чемберлен - в ходе по-своему трогательных визитов (которых Сталин не предпринимал) к Гитлеру вступили с ним в совершенно аналогичные договоренности, позволявшие ему "спокойно" двигаться на Восток.
Между прочим, небезызвестный Волкогонов в 1991 году назвал пакт с Германией "отступлением от ленинских норм внешней политики... Советская страна опустилась (выделено мною.- В. К.) до уровня... империалистических держав"15,- то есть, иначе говоря, Сталин, увы, повел себя так же "недостойно", как Чемберлен и Даладье...
Если перелистать сочинения конца 1980 - начала 1990-х годов, затрагивавшие вопрос о "пакте" Сталина-Гитлера, ясно обнаружится именно такая мотивировка проклятий в адрес этого пакта (генсек-де отступил от "ленинских норм"); однако позднее о сей мотивировке как бы полностью забыли, и Сталина начали преподносить в качестве воплощения уникального, беспрецедентного цинизма и низости: ведь он вступил в сговор с самим Гитлером! Ныне постоянно тиражируется фотография, на которой Сталин 23 (точнее - уже ранним утром 24-го) августа 1939 года обменивается рукопожатием с посланцем Гитлера Риббентропом, что должно восприниматься с крайним негодованием и даже презрением к генсеку.
Конечно, пресловутый "пакт" по ряду различных причин не может вызвать каких-либо положительных эмоций у объективно оценивающего его человека. Однако нынешние потоки брани представляют собой не что иное, как именно культ Сталина - хоть и "наизнанку": великий вождь не имел, мол, права совершить столь позорную акцию, которая уместна лишь для "обычных" правителей государств. Если честно вдуматься, дело как раз в этом, и давно пора бы нашим историкам освободиться от менталитета, порожденного временем сталинского культа, и "позволить" Иосифу Виссарионовичу вести себя подобно другим правителям той эпохи...
Ведь почти годом раньше, 29 сентября 1938 года (кстати, невзирая на то, что 12 марта Германия "присоединила" к себе Австрию), вполне аналогичный "пакт" с Гитлером заключил премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен: "Мы, Фюрер и Канцлер Германии и Премьер-Министр Великобритании...- объявлялось в официальном документе, составленном 30 сентября,- рассматриваем подписанное вчера соглашение как символизирующее волю обоих народов никогда больше не вступать в войну друг против друга"16.
"Символизирующим соглашением", о коем упомянуто, являлось признание права Гитлера на отторжение Судетской области у Чехословакии, за которым менее чем через шесть месяцев, 15 марта 1939 года, последовал захват Чехии в целом и так далее; "пакт" Гитлера-Чемберлена фактически являлся разделом Европы, согласно которому Германия получала полное право распоряжаться в Восточной Европе.
При действительно объективном подходе к проблеме никак нельзя отрицать, что Сталин в августе 1939 года поступил точно так же, как Чемберлен в сентябре 1938-го. А если заняться "оценками" поведения двух правителей, придется - исходя из фактов,- признать, что поведение Чемберлена было и "циничнее" и, уж безусловно, "позорнее". Сталин повторил содеянное за год до того Чемберленом, и, следовательно, его "цинизм" был, так сказать, порожден чемберленовским "цинизмом". А всматриваясь в давно воссозданную мемуаристами и историками конкретную картину поведения Чемберлена в сентябре 1938 года, невозможно не признать, что оно было крайне и даже, пожалуй, уникально "позорным".
Чемберлен в начале сентября решил осуществить проект, о котором сообщил лишь немногим доверенным лицам и для секретности называл его "планом Зет". В соответствии с этим "планом" он 12 сентября 1938 года неожиданно обратился к Гитлеру с просьбой о личной встрече. В тот же день он так изложил свой "план" в письме к ближайшему сподвижнику, Ренсимену: "... я сумею убедить его (Гитлера.- В. К.), что у него имеется неповторимая возможность достичь англо-немецкого понимания путем мирного решения чехословацкого вопроса... Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира... и поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности... Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России. Это и есть план Зет"17.
Едва ли можно оспорить, что сей "план" ничуть не менее "циничен", чем сталинский "пакт", который к тому же являлся последствием осуществления "плана Зет". Что же касается самого "общения" Чемберлена с Гитлером, подробно описанного свидетелями, оно было чем-то в самом деле беспрецедентно "позорным". Почти семидесятилетний (через два года он скончался) премьер-министр великой Британской империи, население которой составляло четверть (!) тогдашнего населения Земли, вынужден был ранним утром 15 сентября 1938 года впервые в жизни войти в самолет, лететь несколько часов (при тогдашних скоростях авиации) до Мюнхена, а оттуда еще несколько часов добираться до Бергхофа - поместья высоко в горах юго-восточной Баварии, где ради дополнительного унижения соизволил принять его Гитлер.
И, публикуя фотографию, на которой Сталин пожимает руку Риббентропу, следовало бы уж публиковать рядом и другую - к сожалению, менее известную,на которой Гитлер, стоя на лестнице своего высокогорного дворца двумя ступеньками выше Чемберлена, взирает сверху вниз на бывшего двадцатью годами старше его, еле держащегося на ногах после утомительного путешествия правителя Британской империи, который к тому же затем являлся на поклон к Гитлеру еще и в Бад-Годесберг около Бонна 22 сентября и, наконец, в третий раз, в Мюнхен, 29 сентября, стремясь осуществить свой "план Зет", который, по его словам являл собой "решение, приемлемое для всех, кроме России",поскольку Гитлера достаточно явно умоляли двигаться на Восток.
Но Гитлер - и он со своей точки зрения был совершенно прав - через год неожиданно заключил "пакт" с СССР-Россией и в 1940-м двинулся все же на Запад, чтобы, вобрав мощь Европы, уже затем двинуться на Москву.
* * *
Вернемся теперь к "циничному", вызывающему шумное негодование нынешних либеральных (вообще-то в большинстве своем псевдолиберальных, ибо они стали либеральными, в сущности, только потому, что это вдруг оказалось выгодным) историков, удовлетворению Сталина тем фактом, что Великобритания и Франция 3 сентября 1939 года объявили войну Германии.
Испытывая это удовлетворение или даже чувство радости от того, что соперники СССР-России на мировой арене наконец-то "подрались", и выражая намерение так или иначе "подталкивать" их, Сталин поступил именно так, как и любой правитель любой страны в аналогичных обстоятельствах, чему есть бесчисленные примеры. Прискорбно было совсем другое: руководствуясь не проникающей в глубины исторического бытия концепцией "внутренних противоречий капитализма", Сталин полагал, что "междоусобная" борьба в Европе будет столь же долгой и жестокой, какой она была в 1914-1918 годах, и поэтому его страна на более или менее длительный период может особенно не беспокоиться за свою судьбу.
Однако уходящие своими корнями в глубь веков претензии Германии на объединение Европы под своим главенством стали к 1939 году вполне реальными, и вместо настоящей войны в Европе получилась на этот раз "мнимая" война, которая нисколько не помешала за кратчайшие сроки осуществить германские планы.
Прежде чем идти дальше, целесообразно сделать небольшое отступление. Нетрудно предвидеть, что вышеизложенное вызовет вполне готовое возражение: поскольку одна из европейских стран, Великобритания, не была поглощена новой "империей германской нации" и, объявив 3 сентября 1939 года войну Германии, вроде бы так или иначе вела ее вплоть до мая 1945 года, нельзя считать войну против СССР-России делом Европы: война шла, скажут мне, и внутри самой Европы.
Однако "островная" Великобритания, которая к тому же четыре с лишним столетия назад стала крупнейшей колониальной империей мира, не в первый раз "отделялась" в своей геополитике от остальной - континентальной - Европы: так было и на рубеже XVI-XVII веков (борьба Великобритании с "общеевропейской" империей Филиппа II), и на рубеже XVIII-XIX веков (борьба с империей Наполеона). Но главное даже не в этом.
Как уже говорилось, война заслуженно получила определения "странная", "сидячая", "призрачная" - и это всецело относится к "военным действиям" Великобритании в 1939-1940 годах, а в значительной степени (как еще будет показано) и позднее - по меньшей мере до июня 1944 года...
Кстати сказать, на всем протяжении Второй мировой войны Великобритания противостояла Германии (и возглавленной ею континентальной Европе) гораздо слабее, чем в Первую мировую войну. Об этом ясно говорит количество погибших британских военнослужащих: в 1914-1918 гг.- 624 тысячи, а в 1939-1945-м - 264 тысячи, то есть в 2,5 раза меньше18,- несмотря на гораздо более смертоносное оружие Второй мировой войны, в силу чего на ней вообще-то погибло в 2,5-3 раза больше военнослужащих, чем на Первой. Если учитывать эту сторону дела, боевые потери Великобритании были во Второй мировой войне примерно в 7 раз (!) меньше, чем в Первой... И это, конечно, очень существенный "показатель".
Впрочем, к подробному разговору о роли Великобритании, а также США в 1941-1945 годах мы еще обратимся. Важно сначала сказать о том, как поверхностное и просто ложное представление о сути войны воздействует на многие приобретшие сегодня широкую популярность сочинения, посвященные тем или иным ее событиям и явлениям. Это поможет яснее увидеть истинное существо войны в целом.
* * *
Обостренный интерес вызвал, например, появившийся в последние годы ряд сочинений о так называемой Русской освободительной армии и ее вожаке бывшем советском генерал-лейтенанте Власове, который, мол, вел борьбу как против большевизма, так и против нацизма, являя собой лидера "третьей силы", которую нередко оценивают ныне как единственно "позитивную", призванную спасти Россию от "двух зол" сразу. Выше цитировались иронические слова рейхслейтера Розенберга о том, что с точки зрения наивных людей война имеет своей целью "освободить "бедных русских" от большевизма". Начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии Вильгельм Кейтель 3 марта 1941 года внес в "План Барбаросса" следующие положения об устройстве завоевываемой на Востоке "территории". Ее, по словам этого главного стратега, "следует разделить на несколько государств... Всякая революция крупного масштаба,- писал более способный к серьезному мышлению, чем, скажем, Ельцин или Чубайс, Кейтель,- вызывает к жизни такие явления, которые нельзя просто отбросить в сторону. Социалистические идеи в нынешней России уже невозможно искоренить. Эти идеи могут послужить внутриполитической основой при создании новых государств... Наша задача и заключается в том, чтобы... создать эти зависимые от нас социалистические государства"19 (выделено мною.- В. К.).
Стоило бы авторам этих сочинений внимательно прочитать написанные 160 лет назад, в 1839 году, стихи героя 1812 года (когда на Россию также обрушилась мощь всей Европы) Федора Глинки о Смоленской битве 4-6 августа:
...Достоин
Похвал и песен этот бой:
Мы заслоняли тут собой
Порог Москвы - в Россию двери:
Тут русские дрались как звери,
Как ангелы!..
Внимая звону
Душе родных колоколов,
В пожаре тающих, мы прямо
В огонь метались и упрямо
Стояли под дождем гранат...
Дома и храмы догорали,
Калились камни... И трещали
Порою волосы у нас
От зноя!.. Но сломил он нас:
Он был сильней!..3 Смоленск курился,
Мы дали тыл. Ток слез из глаз
На пепел родины скатился...
Далее - о Бородине:
Кто вам опишет эту сечу,
Тот гром орудий, стон долин?
Со всей Европой эту встречу
Мог русский выдержать один!
И он не отстоял отчизны,
Но поле битвы отстоял,
И, весь в крови,- без укоризны
К Москве священной отступал!..
И, наконец:
О, как душа заговорила!
Народность наша поднялась:
И страшная России сила
Проснулась, взвихрилась, взвилась...
И вновь раздвинулась Россия!
Пред ней неслись разгром и плен
И Дона полчища лихие...
И галл4 и двадесять племен,
От взорванных кремлевских стен
Отхлынув бурною рекою,
Помчались по своим следам!..
Клевал им очи русский вран
На берегах Москвы и Нары;
И русский волк и русский пес
Остатки плоти их разнес...
В стихах этого высоко ценимого самим Тютчевым поэта воплотилось более верное понимание существа дела, нежели у многих нынешних историков... Ведь и в 1941-м, как и в 1812-м, война шла с "двадестью племенами", со "всей Европой", и враг был заведомо сильней, его первоначальные победы было невозможно предотвратить,- до тех пор, пока "страшная России сила" не "взвилась", пока Россия не "раздвинулась" во всю свою широту и глубину.
Об истинной сущности войны 1941-1945 годов сказано в созданной в 1972-1973 годах поэме "Дом" одного из наиболее значительных поэтов нашего века - Юрия Кузнецова:
Европа! Старое окно
Отворен( на запад.
Я пил, как Петр, твое вино
Почти античный запах.
Твое парение и вес,
Порывы и притворства,
Английский счет, французский блеск,
Немецкое упорство.
И что же век тебе принес?
Безумие и опыт.
Быть иль не быть - таков вопрос,
Он твой всегда, Европа.
Я слышу шум твоих шагов.
Вдали, вдали, вдали
Мерцают язычки штыков.
В пыли, в пыли, в пыли
Ряды шагающих солдат,
Шагающих в упор,
Которым не прийти назад,
И кончен разговор...
(стоит обратить внимание на меткое словосочетание "английский счет", о коем мы еще вспомним). В главах своей "Сталинградской хроники" (1984) поэт сказал и о том, как (если употребить слово Федора Глинки) "раздвинулась Россия", чтобы одолеть мощнейшего врага:
Оборона гуляет в полях.
Волжский выступ висит на соплях,
На молочных костях новобранцев...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Этот август донес до меня
Зло и звон двадцать третьего дня,
Это вздрогнула матушка-Волга.
Враг загнал в нее танковый клин,
Он коснулся народных глубин.
Эту боль мы запомним надолго.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но в земле шевельнулись отцы,
Из могил поднялись мертвецы
По неполной причине ухода.
Тень за тенью, за сыном отец,
За отцом обнажился конец,
Уходящий к началу народа...
Словом, тем, кто берется писать о русской истории, стоит знать проникновенную русскую поэзию...
* * *
Нацистские идеологи, которые отнюдь не были недоумками, каковыми их нередко изображают, вполне адекватно определяли геополитическую* суть войны против СССР-России,- правда, чаще всего не для всеобщего сведения, поскольку истинные цели войны и, с другой стороны, задачи дипломатии и пропаганды - не одно и то же. "Рейхслейтер" Альфред Розенберг, с 1933 года возглавлявший внешнеполитический отдел нацистской партии, а в 1941-м ставший министром "по делам восточных территорий", за день до начала войны (20 июня) произнес директивную речь перед доверенными лицами, в которой не без издевки сказал о наивных людях, полагающих, что война-де имеет цель "освободить "бедных русских" на все времена от большевизма"; нет, заявил Розенберг, война предназначена "для того, чтобы проводить германскую мировую политику (то есть геополитику.- В. К.)... Мы хотим решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого временного явления как первоначальная сущность европейских исторических сил" (выделено мною.- В. К.). Война имеет цель "оградить и одновременно продвинуть далеко на восток сущность Европы..."9 То есть дело шло именно о "континентальной" войне.
Позднее, в сентябре 1941 года, когда фронт был уже на подступах к Ленинграду, Гитлер недвусмысленно заявил (хотя и не для печати):
"Граница между Европой и Азией проходит не по Уралу, а на том месте, где кончаются поселения настоящих германцев... Наша задача состоит в том, чтобы передвинуть эту границу возможно дальше на Восток, если нужно - за Урал... Ядовитое гнездо Петербург, из которого так долго азиатский яд источался в Балтийское море, должно исчезнуть с лица земли... Азиаты и большевики будут изгнаны из Европы, эпизод 250-летней азиатчины закончен... Восток (то есть земли, которые "оставят" русским.- В. К.) будет для Западной Европы рынком сбыта и источником сырья"10.
Итак, по убеждению "фюрера", закончилась принципиально и открыто евразийская эпоха истории России, начавшаяся со времен Петра Великого... Германия собрала в единый кулак Европу, чтобы навсегда избавить ее от восточного геополитического соперника, который трактуется как чисто "азиатский", но, мол, без всяких оснований претендовавший и на "европейскую" роль...
Восприятие войны против СССР-России как именно геополитической войны было присуще вовсе не только "фюрерам". Современный германский историк Р. Рюруп, приводя цитату из составленного в мае 1941 года "секретного документа", в котором уже совсем близкое нападение определено как "старая борьба германцев... защита европейской культуры от московито-азиатского потока", пишет, что в этом документе запечатлелись "образы врага, глубоко укоренившиеся в германских истории и обществе. Такие взгляды были свойственны даже тем офицерам и солдатам, которые не являлись убежденными или восторженными нацистами. Они также разделяли представления о "вечной борьбе" германцев... о защите европейской культуры от "азиатских орд", о культурном призвании и праве господства немцев на Востоке. Образы врага подобного типа были широко распространены в Германии, они принадлежали к числу "духовных ценностей"..."11
И это геополитическое сознание было свойственно не только немцам; после 22 июня 1941 года появляются добровольческие легионы под названиям "Фландрия", "Нидерланды", "Валлония", "Дания" и т. д., которые позже превратились в добровольческие дивизии СС "Нордланд" (скандинавская), "Лангемарк" (бельгийско-фламандская), "Шарлемань" (французская) и т. п.12 (последнее название особенно выразительно, ибо Шарлемань - это, по-французски, Карл Великий, объединивший Европу). Немецкий автор, проф. К. Пфеффер, писал в 1953 году: "Большинство добровольцев из стран Западной Европы шли на Восточный фронт только потому, что усматривали в этом общую задачу для всего Запада... Добровольцы из Западной Европы, как правило, придавались соединениям и частям СС...." (Итоги Второй мировой войны. М., 1957, с. 511).
В высшей степени наглядно предстает геополитическая сущность войны в составленных накануне нее, 23 мая 1941 года, "Общих указаниях группе сельского хозяйства экономической организации "Ост"" (то есть "Восток"). Одно из главных "общих правил" сформулировано так:
"Производство продовольствия в России на длительное время включить в европейскую систему", ибо "Западная и Северная Европа голодает... Германия и Англия (да, и Англия! - В. К.) ...нуждаются в ввозе продуктов питания", а между тем "Россия поставляет только зерно, не более 2 млн. тонн в год... (Наш урожай 1940 года - 95,6 млн. тонн.- В. К.). Таким образом, определяются основные направления решения проблемы высвобождения избытков продуктов русского сельского хозяйства для Европы (заметим: Европы в целом! - В. К.)... Внутреннее потребление России... должно быть снижено настолько, чтобы образовались необходимые излишки для вывоза" (цит. по кн.: "Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза. Документы, материалы. М., 1987, с. 250, 251).
Далее констатируется, что СССР-Россия в сельскохозяйственном отношении состоит из двух различных "зон": "Районы с избыточным производством расположены в черноземной области (т. е. на юге и юго-востоке)... районы, требующие поставок, находятся в основном в северной лесной зоне (подзолистые почвы). Из этого следует, что отделение черноземных областей от лесной зоны при любых обстоятельствах высвободит для нас излишки производства продуктов. Это отделение будет иметь своим следствием прекращение обеспечения продуктами всей лесной зоны, включая важнейшие промышленные центры Москву и Петербург. Промышленностью в районах, требующих поставок, включая промышленность Урала, следует пренебречь... Должна быть сохранена лишь та промышленность, которая находится в областях с избыточным производством продуктов, т. е. в основном тяжелая промышленность Донецкого бассейна... Кроме того, нефтеносные районы Закавказья (хотя они и находятся в зоне, требующей дополнительных поставок), следует снабжать продовольствием, поскольку... они должны быть сохранены как главные поставщики нефти...
Вследствие прекращения подвоза продуктов из южных районов, сельскохозяйственное производство в лесной зоне примет характер натурального хозяйства... Население лесной зоны, особенно население городов (включая Москву.- В. К.), вынуждено будет страдать от голода, даже в случае интенсивного ведения хозяйства путем расширения площадей под картофель в этих областях и увеличения его урожая. Этими мерами голод не ликвидировать. Попытка спасти население от голодной смерти путем привоза из черноземной зоны имеющихся там излишков продуктов нанесла бы ущерб снабжению Европы". А "наша задача состоит в том, чтобы включить Россию в европейское разделение труда и осуществить принудительное нарушение существующего экономического равновесия внутри СССР" (там же, с. 251, 252-253, 254).
Ясно, что это "разделение труда" между Европой и представляющей собой (и в глазах создателей сего проекта, и реально) иной континент Россией означало превращение последней в рабский придаток Европы. В этой "сельскохозяйственной" программе со всей очевидностью выразился геополитический смысл войны...
* * *
Вместе с тем есть все основания утверждать, что в СССР-России к 1941 году не было ясного осознания геополитического смысла войны. Теперь не так легко себе это представить, но в начале войны весьма широко было распространено представление, что пролетариат европейских стран и даже самой Германии вот-вот поднимется на революцию, дабы спасти СССР от нацистского воинства...
Несмотря на начавшееся в середине 1930-х годов восстановление в СССР патриотизма, над умами еще тяготела поверхностная классово-политическая (а не геополитическая) идеология,- что сыграло прискорбную роль.
Не столь давно были опубликованы суждения Сталина по поводу состоявшегося 3 сентября 1939 года объявления войны Германии со стороны Франции и Великобритании: "Мы не прочь,- сказал генсек в самом тесном кругу (Ворошилов, Молотов, генсек Исполкома Коминтерна Георгий Димитров),- чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если бы руками Германии было бы расшатано положение богатейших капиталистических стран..." Ныне доктор исторических наук М. М. Наринский, цитируя эти суждения, комментирует: "Говоря о политике Советского Союза, Сталин цинично (выделено мною.- В. К.) заметил: "Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались""13.
Прежде всего следует внимательно вдуматься в эпитет "цинично", ибо по одной этой детали можно ясно понять существо нынешней "либеральной" историографии войны. В словах Сталина выражено типичнейшее и даже элементарнейшее отношение государственного деятеля какой-либо страны к войне, разразившейся между соперниками этой страны. Так, 23 июня 1941 года сенатор и будущий президент США Гарри Трумэн заявил не в узком кругу (как Сталин), а корреспонденту популярнейшей "Нью-Йорк Таймс":
"Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше!"14
Это, повторяю, обычная, заурядная в устах государственного деятеля постановка вопроса, и Сталина можно упрекнуть лишь в том, что он едва ли бы стал повторять свои процитированные высказывания публично. И в высшей степени показательна "реакция" Наринского, подобную которой можно найти в сочинениях множества нынешних "либеральных" историков. Обвиняя Сталина в "цинизме", Наринский,- конечно, бессознательно - обнаруживает тем самым, что в свое время он привык ставить Сталина в моральном отношении гораздо выше политических деятелей Запада, погрязших во всяческих темных интригах.
При этом Наринский, надо думать, понимает, что поведение во внешнеполитических делах в ситуации войны не может - за редчайшими исключениями - соблюдать нравственные принципы, но от Сталина, которого Наринский (как, конечно, и множество его коллег) ранее ставил высоко, он этого требует! И подобная тенденция по сути дела господствует в нынешних сочинениях о Второй мировой войне.
Сколько проклятий обрушено в последнее время на Сталина за заключение 23 августа 1939 года пакта о ненападении с Гитлером,- пакта, который дал последнему возможность "спокойно" двигаться в 1940 году на Запад. Но эти проклятья из уст историков, которые еще недавно были исправными членами КПСС, обусловлены в конечном счете их прежним пиететом перед Сталиным, ибо ведь они, без сомнения, знают, что ранее, в 1938 году, премьер-министры Франции и Великобритании - Даладье и Чемберлен - в ходе по-своему трогательных визитов (которых Сталин не предпринимал) к Гитлеру вступили с ним в совершенно аналогичные договоренности, позволявшие ему "спокойно" двигаться на Восток.
Между прочим, небезызвестный Волкогонов в 1991 году назвал пакт с Германией "отступлением от ленинских норм внешней политики... Советская страна опустилась (выделено мною.- В. К.) до уровня... империалистических держав"15,- то есть, иначе говоря, Сталин, увы, повел себя так же "недостойно", как Чемберлен и Даладье...
Если перелистать сочинения конца 1980 - начала 1990-х годов, затрагивавшие вопрос о "пакте" Сталина-Гитлера, ясно обнаружится именно такая мотивировка проклятий в адрес этого пакта (генсек-де отступил от "ленинских норм"); однако позднее о сей мотивировке как бы полностью забыли, и Сталина начали преподносить в качестве воплощения уникального, беспрецедентного цинизма и низости: ведь он вступил в сговор с самим Гитлером! Ныне постоянно тиражируется фотография, на которой Сталин 23 (точнее - уже ранним утром 24-го) августа 1939 года обменивается рукопожатием с посланцем Гитлера Риббентропом, что должно восприниматься с крайним негодованием и даже презрением к генсеку.
Конечно, пресловутый "пакт" по ряду различных причин не может вызвать каких-либо положительных эмоций у объективно оценивающего его человека. Однако нынешние потоки брани представляют собой не что иное, как именно культ Сталина - хоть и "наизнанку": великий вождь не имел, мол, права совершить столь позорную акцию, которая уместна лишь для "обычных" правителей государств. Если честно вдуматься, дело как раз в этом, и давно пора бы нашим историкам освободиться от менталитета, порожденного временем сталинского культа, и "позволить" Иосифу Виссарионовичу вести себя подобно другим правителям той эпохи...
Ведь почти годом раньше, 29 сентября 1938 года (кстати, невзирая на то, что 12 марта Германия "присоединила" к себе Австрию), вполне аналогичный "пакт" с Гитлером заключил премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен: "Мы, Фюрер и Канцлер Германии и Премьер-Министр Великобритании...- объявлялось в официальном документе, составленном 30 сентября,- рассматриваем подписанное вчера соглашение как символизирующее волю обоих народов никогда больше не вступать в войну друг против друга"16.
"Символизирующим соглашением", о коем упомянуто, являлось признание права Гитлера на отторжение Судетской области у Чехословакии, за которым менее чем через шесть месяцев, 15 марта 1939 года, последовал захват Чехии в целом и так далее; "пакт" Гитлера-Чемберлена фактически являлся разделом Европы, согласно которому Германия получала полное право распоряжаться в Восточной Европе.
При действительно объективном подходе к проблеме никак нельзя отрицать, что Сталин в августе 1939 года поступил точно так же, как Чемберлен в сентябре 1938-го. А если заняться "оценками" поведения двух правителей, придется - исходя из фактов,- признать, что поведение Чемберлена было и "циничнее" и, уж безусловно, "позорнее". Сталин повторил содеянное за год до того Чемберленом, и, следовательно, его "цинизм" был, так сказать, порожден чемберленовским "цинизмом". А всматриваясь в давно воссозданную мемуаристами и историками конкретную картину поведения Чемберлена в сентябре 1938 года, невозможно не признать, что оно было крайне и даже, пожалуй, уникально "позорным".
Чемберлен в начале сентября решил осуществить проект, о котором сообщил лишь немногим доверенным лицам и для секретности называл его "планом Зет". В соответствии с этим "планом" он 12 сентября 1938 года неожиданно обратился к Гитлеру с просьбой о личной встрече. В тот же день он так изложил свой "план" в письме к ближайшему сподвижнику, Ренсимену: "... я сумею убедить его (Гитлера.- В. К.), что у него имеется неповторимая возможность достичь англо-немецкого понимания путем мирного решения чехословацкого вопроса... Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира... и поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности... Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России. Это и есть план Зет"17.
Едва ли можно оспорить, что сей "план" ничуть не менее "циничен", чем сталинский "пакт", который к тому же являлся последствием осуществления "плана Зет". Что же касается самого "общения" Чемберлена с Гитлером, подробно описанного свидетелями, оно было чем-то в самом деле беспрецедентно "позорным". Почти семидесятилетний (через два года он скончался) премьер-министр великой Британской империи, население которой составляло четверть (!) тогдашнего населения Земли, вынужден был ранним утром 15 сентября 1938 года впервые в жизни войти в самолет, лететь несколько часов (при тогдашних скоростях авиации) до Мюнхена, а оттуда еще несколько часов добираться до Бергхофа - поместья высоко в горах юго-восточной Баварии, где ради дополнительного унижения соизволил принять его Гитлер.
И, публикуя фотографию, на которой Сталин пожимает руку Риббентропу, следовало бы уж публиковать рядом и другую - к сожалению, менее известную,на которой Гитлер, стоя на лестнице своего высокогорного дворца двумя ступеньками выше Чемберлена, взирает сверху вниз на бывшего двадцатью годами старше его, еле держащегося на ногах после утомительного путешествия правителя Британской империи, который к тому же затем являлся на поклон к Гитлеру еще и в Бад-Годесберг около Бонна 22 сентября и, наконец, в третий раз, в Мюнхен, 29 сентября, стремясь осуществить свой "план Зет", который, по его словам являл собой "решение, приемлемое для всех, кроме России",поскольку Гитлера достаточно явно умоляли двигаться на Восток.
Но Гитлер - и он со своей точки зрения был совершенно прав - через год неожиданно заключил "пакт" с СССР-Россией и в 1940-м двинулся все же на Запад, чтобы, вобрав мощь Европы, уже затем двинуться на Москву.
* * *
Вернемся теперь к "циничному", вызывающему шумное негодование нынешних либеральных (вообще-то в большинстве своем псевдолиберальных, ибо они стали либеральными, в сущности, только потому, что это вдруг оказалось выгодным) историков, удовлетворению Сталина тем фактом, что Великобритания и Франция 3 сентября 1939 года объявили войну Германии.
Испытывая это удовлетворение или даже чувство радости от того, что соперники СССР-России на мировой арене наконец-то "подрались", и выражая намерение так или иначе "подталкивать" их, Сталин поступил именно так, как и любой правитель любой страны в аналогичных обстоятельствах, чему есть бесчисленные примеры. Прискорбно было совсем другое: руководствуясь не проникающей в глубины исторического бытия концепцией "внутренних противоречий капитализма", Сталин полагал, что "междоусобная" борьба в Европе будет столь же долгой и жестокой, какой она была в 1914-1918 годах, и поэтому его страна на более или менее длительный период может особенно не беспокоиться за свою судьбу.
Однако уходящие своими корнями в глубь веков претензии Германии на объединение Европы под своим главенством стали к 1939 году вполне реальными, и вместо настоящей войны в Европе получилась на этот раз "мнимая" война, которая нисколько не помешала за кратчайшие сроки осуществить германские планы.
Прежде чем идти дальше, целесообразно сделать небольшое отступление. Нетрудно предвидеть, что вышеизложенное вызовет вполне готовое возражение: поскольку одна из европейских стран, Великобритания, не была поглощена новой "империей германской нации" и, объявив 3 сентября 1939 года войну Германии, вроде бы так или иначе вела ее вплоть до мая 1945 года, нельзя считать войну против СССР-России делом Европы: война шла, скажут мне, и внутри самой Европы.
Однако "островная" Великобритания, которая к тому же четыре с лишним столетия назад стала крупнейшей колониальной империей мира, не в первый раз "отделялась" в своей геополитике от остальной - континентальной - Европы: так было и на рубеже XVI-XVII веков (борьба Великобритании с "общеевропейской" империей Филиппа II), и на рубеже XVIII-XIX веков (борьба с империей Наполеона). Но главное даже не в этом.
Как уже говорилось, война заслуженно получила определения "странная", "сидячая", "призрачная" - и это всецело относится к "военным действиям" Великобритании в 1939-1940 годах, а в значительной степени (как еще будет показано) и позднее - по меньшей мере до июня 1944 года...
Кстати сказать, на всем протяжении Второй мировой войны Великобритания противостояла Германии (и возглавленной ею континентальной Европе) гораздо слабее, чем в Первую мировую войну. Об этом ясно говорит количество погибших британских военнослужащих: в 1914-1918 гг.- 624 тысячи, а в 1939-1945-м - 264 тысячи, то есть в 2,5 раза меньше18,- несмотря на гораздо более смертоносное оружие Второй мировой войны, в силу чего на ней вообще-то погибло в 2,5-3 раза больше военнослужащих, чем на Первой. Если учитывать эту сторону дела, боевые потери Великобритании были во Второй мировой войне примерно в 7 раз (!) меньше, чем в Первой... И это, конечно, очень существенный "показатель".
Впрочем, к подробному разговору о роли Великобритании, а также США в 1941-1945 годах мы еще обратимся. Важно сначала сказать о том, как поверхностное и просто ложное представление о сути войны воздействует на многие приобретшие сегодня широкую популярность сочинения, посвященные тем или иным ее событиям и явлениям. Это поможет яснее увидеть истинное существо войны в целом.
* * *
Обостренный интерес вызвал, например, появившийся в последние годы ряд сочинений о так называемой Русской освободительной армии и ее вожаке бывшем советском генерал-лейтенанте Власове, который, мол, вел борьбу как против большевизма, так и против нацизма, являя собой лидера "третьей силы", которую нередко оценивают ныне как единственно "позитивную", призванную спасти Россию от "двух зол" сразу. Выше цитировались иронические слова рейхслейтера Розенберга о том, что с точки зрения наивных людей война имеет своей целью "освободить "бедных русских" от большевизма". Начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии Вильгельм Кейтель 3 марта 1941 года внес в "План Барбаросса" следующие положения об устройстве завоевываемой на Востоке "территории". Ее, по словам этого главного стратега, "следует разделить на несколько государств... Всякая революция крупного масштаба,- писал более способный к серьезному мышлению, чем, скажем, Ельцин или Чубайс, Кейтель,- вызывает к жизни такие явления, которые нельзя просто отбросить в сторону. Социалистические идеи в нынешней России уже невозможно искоренить. Эти идеи могут послужить внутриполитической основой при создании новых государств... Наша задача и заключается в том, чтобы... создать эти зависимые от нас социалистические государства"19 (выделено мною.- В. К.).