Козлов Константин. Западня для ракетчика

   — За мной, — прохрипел Давыдов и толкнул дверь. С ржавым скрипом и скрежетом дверь поддалась. Капитан и курсант разом протиснулись в открывшийся проем.
   — Они акваланги скинули, теперь не уйдут, — радостно взвыл кто-то из погони.
   Давыдов плечом навалился на дверь, она пошла назад, но сантиметрах в двух до притолоки остановилась.
   — Помогай, — Анатолий уперся в дверь изо всесил. Сомов-младший с разгона ударил в дверь плечом. Та надрывно заскрипела и с лязгом захлопнулась. Давыдов нащупал рычаг и повернул его, скрипнули стержни засовов, дверь плотно притерлась к стальной несущей раме, засовы щелкнули и вошли в пазы. По броне грохнул чей-то приклад. Послышались приглушенные металлом голоса. Давыдов шагнул внутрь помещения, посветил вокруг фонарем. Тусклый луч света выхватил из мрака небольшую камеру с низким потолком. Стены — не высеченные из породы катакомбы, а самый настоящий бетон, с ребрами жесткости, рельсами в виде арматуры, а под потолком патрон с самой настоящей электрической лампочкой. Античность кончилась — добро пожаловать в двадцатый век. Пол у входа был заставлен штабелями каких-то ящиков. Напротив виднелась еще одна стальная дверь. Под низким потолком тянулся жестяной вентиляционный короб.
   — Пойдем поглядим, что дальше, а то как бы наши друзья с тыла не пожаловали.
   Запыхавшийся Виктор только мотнул головой в ответ:
   — Я пока здесь посижу.
   На всякий случай, чтобы обезопасить тылы, Давыдов подошел к «входной» двери и внимательно осмотрел ее. Осмотром он остался доволен. Открыть дверь было можно только изнутри. Оставив на штабеле длинных темно-зеленых ящиков свой бесценный мешок, капитан двинулся вперед. Следующее помещение было просторнее. Посреди широкой комнаты стоял простой раскладной стол, раскладные фанерные стулья, на столе, покрытая пылью посуда. Вдоль стен тянулись двухъярусные нары с какой-то рухлядью, вероятно, истлевшей постелью. У противоположной стены шкаф и тумбочка с полевым телефоном, провода от которого тянулись вдоль стены и уходили в короб вентиляции. Под коробом разместилась приземистая конструкция, на боку которой красовался маховик с ручкой и несколько вентилей. Устройство Давыдов идентифицировал как привод системы принудительной вентиляции, а возможно и какую-то доисторическую фильтро-вентиляционную установку. Выход из комнаты привел в узкий тамбур, оканчивающийся бетонной площадкой. От площадки вверх и вниз уходили бетонные ступени. Давыдов отправился вниз. Ступени привели в помещение с круглым колодцем посредине. Над колодцем был металлический вращающийся барабан с цепью, к концу которой было прикреплено самое обычное оцинкованное ведро. В одной стене чернела арка хода в соседнее помещение. Анатолий прошел по узкому проходу со сводчатым арочным потолком и оказался в помещении, в котором узнал дизельную, станины двигателей были покрыты бахромой ржавчины. Провода, отходящие от генераторов, изъела зелень окиси. Из дизельной оказалось два выхода, один привел в комнату, которую капитан по-военному окрестил складом ГСМ. Почти все пространство занимала ржавая емкость. Анатолий постучал по ржавому боку, по звуку — внутри было горючее. От емкости в агрегатную тянулись трубы подачи топлива. Второй коридор закончился аккумуляторной. Вдоль стен тянулись стеллажи с батареями, покрытыми кристаллами соли высохшего электролита. В углу на полу — зарядное устройство, стеклянные емкости. На стенке на крючке прорезиненный фартук и защитные очки. В конце аккумуляторной оказалась еще одна дверь. Давыдов подошел и осветил ее. Дверь похоже давно не открывали. Рычаг замка удалось повернуть только навалившись на него всей тяжестью тела. Наконец стержни вышли из пазов в стальной раме. Давыдов попытался открыть дверь. С трудом протиснулся в открывшийся проход. Перелез через невысокий порог и оказался в коридоре, как две капли воды похожий на тот, в котором остались их преследователи. Давыдов прошел метров двадцать и обнаружил завал. Когда-то коридор был разрушен чудовищным взрывом. Камни свода, валуны горной породы намертво закупорили проход. С первого взгляда было ясно, что для того, чтобы пройти этим путем понадобится бригада стахановцев с отбойными молотками, или вмешательство Альфреда Нобеля. Давыдов шагнул вперед, чтобы более внимательно осмотреть завал, и споткнулся о груду камней поменьше. Камни лежали достаточно далеко от основной кучи, и Давыдов сначала не понял, что это такое. Он опустил фонарь, в пятне света тускло сверкнуло золотым. На продолговатой куче щебня и камней размером с кокосовый орех лежала матросская бескозырка с потемневшей звездочкой и полуосыпавшейся надписью: Черноморский Флот. Давыдов понял, где они оказались. Это было какое-то укрепление, дот или что-то в этом роде времен минувшей войны. Капитану приходилось читать про защитников Аджимушкайских каменоломен, возможно, здесь было что-то подобное. Но ясно было только одно — они нашли какое-то укрепление. А перед ним была могила одного из его защитников. Рядом с бескозыркой лежала крышка деревянного ящика, судя по маркировке, из-под патронов. Едва заметна надпись химическим карандашом: Матрос Пантелеймонов Дмитрий Федорович, погиб в бою 14 сентября 194… Последнюю цифру даты разобрать было невозможно, то ли двойка, то ли тройка. Капитан положил табличку на место. Ближе к осыпи он обнаружил еще одну могилу. Вот уж не знал, что и здесь когда-то шли бои. В районе Семи Колодезей и Бранного Поля были горячие бои и в начале войны, и когда наши выбивали немцев из Крыма. А здесь? Десанты в этом районе не высаживали, местный «порт» вряд ли играл сколько-нибудь важное военное значение. Давыдов вышел из каменного мешка, закрыл дверь и, подбив снизу рычаг, закрыл засов. С этой стороны им ничего не угрожало. Капитан вернулся к площадке на лестнице, теперь он двинулся вверх. Лестница окончилась распахнутой дверью. Из нее тянуло свежим морским воздухом. Давыдов погасил фонарь и крадучись переступил через порог. Наверху оказался наблюдательный пункт. Образовавшаяся в доисторические времена каменная терраса была одета броней бетона. В бетонном прямоугольнике амбразуры открылся вид морской глади. Над морем в голубых сумерках нарождалась заря. Фонарь был не нужен. На полке у амбразуры он заметил проржавевший насквозь электрический фонарь, на удивление хорошо сохранившийся бинокль, истлевшую тетрадь в клеенчатой обложке. На тумбочке у стены стоял знакомый ему ТАИ-43, по-видимому, соединенный проводами с телефоном в комнате отдыха. Давыдов лег на бетонную балку, представляющую основание амбразуры и посмотрел вниз. Отвесная скала, до воды метров двадцать, внизу мешанина из скальных обломков. Ни подняться с воды, ни прыгнуть в море. Давыдов перевернулся на спину и посмотрел вверх. Его взору открылась испещренная трещинами почти отвесная каменная стена. С этой стороны угрозы личной безопасности капитан тоже не установил. Прихватив с собой тетрадь, он пустился в обратный путь. Виктор пытался нацепить на покрытые ссадинами ноги извлеченные из Давыдовского мешка кроссовки.
   — Надо было раньше обуться, все ноги посбивал.
   — Как обстановка?
   — Без изменений.
   — Что делает противник?
   — Сначала матерились, теперь притихли.
   — Ясно.
   — Знаете что?
   — Что?
   — Они точно не с яхты.
   — Да-а? А откуда такие выводы? — капитан уселся на ящик и стал рассматривать свои ступни. Состояние их было не лучше, чем у напарника, с такими ногами не больно побегаешь. К выводу о том, что враги были скорее всего из местных, он пришел, когда наблюдал их деятельность в древнем святилище. Но, как учили на кафедре оперативного искусства, сбор данных должен идти непрерывно.
   — Те иностранцы, а эти уж очень здорово по-нашему шпарят и матерятся, как наш прапор-водолаз — инструктор в училище.
   — Ну, это вообще-то не показатель. Многие иностранцы русский знают в совершенстве.
   — Не то, они шпарят как новые русские или блатные.
   — Не понял.
   — А вы ухо приложите к двери, тогда их более-менее слышно.
   Давыдов приложил ухо к холодному металлу. Сначала было тихо, потом он разобрал слова разговора.
   — Может ломом? — предложил кто-то.
   — Лом не возьмет, — ответил другой голос.
   Слышно было плохо, капитан прижался плотнее и затаил дыхание.
   — Это ж сталь, — Вован подошел к двери и со всей дури врезал по ней прикладом, только гул пошел.
   — Даже вмятины не осталось, — осмотрел Вован результаты удара. Из-за двери донесся трехэтажный мат.
   — Здесь они! Видно, там тупик, — обрадовался Артур.
   — Ладно, — принял решение Семен Олегович, — Вован, дуй на катер за автогеном, будем резать.
   — А может, ну их? Мы отсюда уже все равно все выгребли.
   — Скажешь тоже, хочешь, чтобы они нас сдали? Мы добра хапнули — если сдать по-умному, можно на Канарах жить. Думаешь, они от нас отвяжутся? Да ни в жисть! Ко всему прочему, на них еще жмур висит. Им теперь терять нечего.
   Мэр подошел к двери и легонько постучал по броне стволом ружья.
   — Эй, выходите, разговор есть.
   — Мне тебя и так хорошо слышно.
   — Ну, если слышно, открывай дверь и сдавайся.
   — А морду тебе вареньем не обмазать?
   — Обойдусь без сладкого. Мы вас все равно оттуда выкурим. Так что лучше давайте сами, не так больно будет. Вам же все одно деваться некуда. Если бы могли уйти, уже бы ушли. Так что лапы вверх и вылазь по одному.
   — Ты нас сначала достань.
   — Не сомневайся, достанем — пообещал мэр. — Вова и Женечка! Тащите газосварку! И пошевеливайтесь, там снаружи уже светает, пора отсюда сваливать. Максу передайте, пусть с механиком катер отгонят на место, пока менты не хватились. Пусть там стоят до следующей ночи. На палубе не маячить, там бухла и хавки на неделю хватит. Возьмете с собой полные баллоны, батареи, поесть, попить, курева, спички, фальшфейеры, канат. Ну, давайте, время не ждет!
   Вован-трусцой направился к выходу. Минут через десять он передавал последние новости и указания шефа опешившему Максу.
   — Мы уж думали, вам там всем хана, — обрадовался появлению приятеля Макс, — вас сколько не было? Уже скоро совсем светло будет.
   — Это им скоро амбец придет. Только они, суки, за дверью сидят, фиг доберешься. Серегу, гады, кончили из автомата иностранного. Стрелками стреляет, как арбалет, только очередями.
   — У них что, стволы с собой?
   — Кажись, да. Только пока они убегали, по нам не стреляли. Мы думали, они патроны экономят, а они, гады, в берлогу свою торопились. Того и гляди пальнут из-за двери, — добавил Вован для солидности, чтобы приятель проникся: вы тут от скуки мух давите, а мы там кровь мешками проливаем.
   — А вы их сначала дымом попробуйте, — предложил Макс.
   — Каким дымом? Там камень один, гореть нечему.
   — У нас шашки есть дымовые, — подал голос механик. Прослышав про найденные в подводном храме ценности и понимая, что размеры его личной прибыли зависят от доли участия, он решил внести свой вклад в дело разгрома противника.
   — Я люблю тебя, лодочник, — обрадовался Вован, — тащи! Стоп, а мы как же?
   — У вас в баллонах воздух, дыши — не хочу.
   — А че, точно, идея!

ГЛАВА 31.
ДАВЫДОВСКИЙ РЕДУТ.

 
   Потирая ушибленное ухо Давыдов устроился на штабель рядом с Виктором. Перспективы рисовались безрадостные.
   — А там что? — поинтересовался Виктор.
   — А, — махнул рукой Давыдов, — не вылезти. Единственное утешение, что и нашим приятелям не пробраться.
   Давыдов наскоро изложил результаты осмотра. Попутно попытался засунуть избитые Ноги в туфли.
   — Ну что, давай баррикадироваться. Сейчас эти ублюдки автоген притащат.
   Виктор подошел к штабелю и попытался сдернуть верхний ящик. Набитая чем-то тяжелым тара не сдвинулась ни на сантиметр.
   — Тяжелый, зараза.
   — А что в них, ты не смотрел?
   — Нет.
   — Ну открывай, — капитан спрыгнул со своего насеста.
   Сбоку ящика оказались металлические защелки. Виктор подцепил их ножом и одну за другой открыл.
   — Ну что?
   — Не видно ни фига, — Виктор просунул в ящик руку, — что-то большое.
   — Погоди-ка, — капитан отвинтил герметическую крышку и вытащил из фонаря батарейки. Извлек из ножен свой нож и, удерживая батарейку на ладони, легонько постучал по ней тупой стороной клинка. Потом проделал ту же операцию с остальными элементами. Закончив процедуру, вновь вложил батареи в ручку фонаря.
   — На долго не хватит, — сокрушенно вздохнул он, — но пару минут посветит.
   Лампа вспыхнула с новой силой. Виктор ухватился за что-то и извлек какой-то длинный предмет, завернутый в промасленную бумагу. Курсант устроил находку поудобнее и старательно очистил ее от бумаги.
   — Ого, — от удивления присвистнул Анатолий, — РПД!
   — Что?
   — Ручной пулемет Дегтярева, вроде бы не ржавый, — передернул затвор Давыдов.
   — Тут еще пять. К ним бы еще патронов, мы б им дали!
   — Давай пока посмотрим, что в остальных. Они, вроде бы, все разные.
   Из следующего ящика они извлекли что-то другое.
   — А это что, автомат? — с недоумением повертел находку Виктор.
   — СВТ-40.
   — Что?
   — Самозарядная винтовка Токарева, были в ходу в начале войны. Потом от них отказались.
   — Почему? Не знаете?
   — Тяжелая, неудобная, ненадежная, да и СКС появился, потом ППШ, ППД.
   — Понятно, давайте патроны искать.
   — Давай, — Давыдов взялся за ручку следующего ящика. Он оказался полегче, капитан открыл крышку и посветил внутрь.
   — Вот это дело, — обрадовался он, извлекая наружу небольшой, завернутый в промасленную бумагу, сверток.
   — Пистолет? — догадался курсант.
   — Думаю, ТТ. — Это был действительно ТТ. Давыдов с удовольствием покачал в руке пистолет. С таким он скитался по карельским лесам пару лет назад. Старый знакомец приятно тянул руку вниз.
   — Ладно, повоюем! Ищем боеприпасы, — Давыдов отложил четыре ТТ в сторону.
   Цинки с патронами они нашли в ящиках из соседнего штабеля. В маленьких ящиках лежали патроны к ТТ, в ящиках побольше — патроны к СВТ. Там же оказались и ножи для вскрытия цинков. Капитан вскрыл упаковку и вытащил коробку с патронами. Боеприпасы сохранились прекрасно. Давыдов отдал коробку курсанту. Виктор достал из ручки пистолета обойму и стал набивать ее патронами. Потом оттянул затворную раму назад и отпустил. Рама осталась в заднем положении.
   — Не работает, что ли?
   — Чистить надо, смазка за это время загустела. Я там нашел дизельную электростанцию и склад ГСМ. Сходи пока за маслом пожиже и соляркой, а я проверю, что в остальных ящиках. По лестнице вниз, найдешь.
   Давыдов отобрал у напарника пистолет, вытащил обойму и положил оружие на крышку ящика с винтовками. Оружие фантастическим образом действует на человека. Недавняя жертва, уже и не чаявшая спастись, превратилась в охотника.
   — Есть, — почти весело рявкнул Виктор и умчался выполнять приказание. В двух других штабелях оказались гранаты РГД-43 и «лимонки» и запалы к ним. Капитан взял несколько гранат и вынес их в соседнюю комнату. Все находки сложил на столе. В шкафу нашел керосиновую лампу, болтнул ею пару раз, внутри плескалась жидкость. На полке нашлись спички. Сломав штук пять, ему удалось наконец-то зажечь лампу. Витька застал вполне уютную картину.
   — Умеешь разбирать? — толкнул ему по столешнице один из пистолетов Анатолий.
   — Нет, — честно признался Сомов-младший.
   — Меня на севере научили. В части были ТТ, ими прапорщиков вооружали. А у офицеров были ПМы. ТТ, правда, получше, бой кучнее и целиться проще.
   Давыдов разобрал пистолет.
   — Посмотри там на нарах какую-нибудь тряпку.
   Виктор подошел к вороху ветоши и потянул к себе угол истлевшего одеяла. От вопля Давыдов подпрыгнул на своем стуле, старая конструкция не выдержала и капитан грохнулся на пол.
   — Ты чего?
   — Сами посмотрите, — прошептал Витька.
   Давыдов встал и, потирая отбитую «хвостовую часть», направился к нарам. То, что он в потемках принял за груду ветоши, оказалось скелетом в тельняшке, морских брюках и сапогах. Давыдов поднял лампу повыше. На тельняшке виднелось пятно с отверстием на груди. Чуть ниже он разглядел потемневшие бинты.
   — Теперь понятно-о-о, — протянул он.
   — Что понятно?
   — Да я все думал, почему дверь открыта? Что, все ушли и бросили этот склад оружия? С какой стати? А так все становится на свои места. Этот парень, Анатолий показал на скелет, наверное, остался последним в живых, остальных он похоронил во взорванном туннеле. Возможно, некоторое время оставался на этом складе, хотя это больше похоже на закладку, охранял оружие.
   — Что такое закладка?
   — Склад небольшой, для диверсионной группы. Наши такие оставляли, когда отступали. Или, может, для предстоящего десанта оружие заложили.
   — А этот последний?
   — Возможно, ему зачем-то понадобилось выйти из подземелья. Может, связь у него была, или еще по какой-то причине. Наткнулся на немцев, был ранен, но ему удалось оторваться. Сумел вернуться сюда, рана оказалась тяжелой, боец не выжил.
   — Матрос.
   — Что?
   — Говорю, матрос, форма у него морская.
   — Пусть матрос, — согласился Давыдов, — скорее морской пехотинец, у него сапоги. — Да, пожалуй, что так, — Давыдов накрыл останки одеялом.
   — Вы его что, просто так оставите?
   — А что я по-твоему должен сделать? Он у себя дома, а мы у него в гостях. Нужно вести себя вежливо. Давай лучше займемся делом.
   Минут пятнадцать они молча сосредоточенно работали. Сначала с деталей оружия нужно было удалить густую смазку. Для этого вполне сгодилось дизельное топливо. Избавившись от загустевшей смазки, Давыдов смазал части оружия жидким маслом. Собрал пистолет, оттянул назад затворную раму, отщелкнул ее в исходное положение. Оружие работало как часы. Отложив готовый пистолет, он принялся за второй. Потом занялся обоймами. Вычистив их как следует, капитан набил восемь обойм патронами и заставил Виктора сделать то же самое.
   — А зачем так много?
   — Когда дело дойдет до стрельбы, снаряжать будет некогда. Теперь пойдем займемся фортификацией.
   — То есть?
   — Нас ожидает штурм. Нужно обеспечить нашему противнику возможность в полном составе войти в комнату, а нам перестрелять их из-за укрытия.
   — Понял, — кивнул Сомов-младший.
   С фортификацией пришлось повозиться. Ящики были ужасно тяжелыми, да и предшествующая ночь была не из легких. Ящики установили сплошной стеной примерно посреди комнаты. Напротив двери в соседнее помещение капитан распорядился оставить проход.
   — А то они просто дальше не пойдут. Идея простая, — объяснял он, — огонь открываем по моей команде, разряжаем по одному пистолету, потом ты перезаряжаешься, я стреляю. После перезарядки открываешь огонь ты, я перезаряжаю.
   Капитан выдал пустые обоймы и раза три потренировал Леньку вести огонь и перезаряжать оружие.
   — А если они все не зайдут?
   — Уничтожаем тех, что вошли. Потом швыряем в коридор гранаты. Когда-нибудь гранату бросал?
   — Нет.
   — Тогда с гранатами я управлюсь сам. Это такое оружие, не обижайся, новичку в руки лучше не давать.
   Четыре снаряженных гранаты с отогнутыми у чеки усиками Давыдов разместил у бойницы в первой комнате. Еще четыре, во второй.
   — Ну, теперь можно и отдохнуть, — сказал Анатолий, — ты первый. Шагай в «спальню» и постарайся заснуть.
   — Там! Вместе с…
   — Можешь подняться на НП, но там тебе будет не так удобно.
   — Я уж лучше на свежем воздухе.
   — Валяй, в твоем распоряжении два часа, потом я тебя разбужу.
   Виктор взял с собой оружие и отправился отдыхать, Давыдову и самому хотелось прилечь хоть ненадолго, но на войне, как на войне. Капитану хотелось есть и пить. Он вернулся в «комнату отдыха», более всего напоминающую казарменный кубрик. Давыдов уселся за стол и открыл найденную тетрадь, принялся читать при свете керосинки. Это было что-то вроде бортового журнала или дневника. Из прочитанного Анатолий уяснил, что они действительно нашли склад боепитания, предназначенный для обеспечения будущего десанта. Сначала записи шли регулярно, потом появились пробелы. Давыдов дошел до описания первого боевого столкновения, когда со стороны прихожей донеслось легкое позвякивание. Капитан взял оружие и прошел ко входу в убежище. С другой стороны кто-то старательно простукивал дверь, потом из-за нее донеслось приглушенное шипение. Минуты через две на металлической поверхности появилось яркое светящееся малиновым светом пятно. Противник перешел к активным действиям. Анатолий сходил и разбудил парнишку. Оба заняли «огневые» позиции.
   — Поесть бы! И пить охота.
   — Еды нет, воды тоже.
   Пятно прямо посреди основания двери разрасталось, завоняло нагретым металлом и горящей краской.
   — Так они долго возиться будут, — зевнул Виктор, — я бы на их месте петли срезал и засовы.
   — Может, им оттуда не видно, где они стоят, — предположил Давыдов, — возможно тот, кто эту дверь делал, предусмотрел такой вариант событий.
   — Вы пока подремлите, — предложил Сомов-младший, — а я покараулю, ведь почти сутки на ногах.
   То, что ноги подкашиваются, Давыдов чувствовал и сам. Сутки выдались! Давыдов почувствовал, что его неумолимо тянет в сон. Он заставил себя сосредоточиться на светящемся пятне. Оно раскалилось до нестерпимо белого-розового сияния, наконец металл вспучился и брызгами лопнул. Из отверстия показалось пламя газового резака, по полу раскатились металлические шарики, они быстро остывали и, меняя свечение от белого до бордового, гасли. Давыдов чувствовал, как мозг обволакивает вялость и сонливость, он уже не думал ни о чем, а мог только тупо сидеть и смотреть на пульсирующее в темноте световое пятно. Капитан до боли закусил нижнюю губу, это его взбодрило лишь на мгновение. Как только боль прошла, усталость навалилась с новой силой.
   — Как-то они странно режут, — вывел его из состояния полудремы голос Виктора.
   — Что? — не сразу сообразил Давыдов, пытаясь вернуться к действительности.
   — Да они зачем-то круг вырезают. Действительно сварщик делал в бронелисте окружность диаметром с крышку от консервной банки.
   — Что-то тут не так, — прокомментировал происходящее напарник.
   — Сам вижу, что не так, не пойму, что они задумали.
   Наконец невидимый сварщик закончил свою работу, концы окружности соединились. Кто-то ударил по кругляшку, он отлетел внутрь комнаты и откатился в угол. В двери появилась дыра, слабо подсвечиваемая с другой стороны лучом переносного фонаря. Вслед за этим за дверью послышалось резкое шипение. Отверстие в двери исчезло, кто-то что-то старательно пропихивал через дырку. Потом какой-то предмет с глухим стуком упал по эту сторону двери. Анатолий включил электрический фонарь, на полу лежала дымовая шашка, от ее торцов расходились в стороны мощные струи дыма.
   — Ща я им их гостинец обратно выкину, — метнулся к двери курсант.
   — Сидеть, — рявкнул Давыдов и еле успел поймать его за руку. Словно в ответ из отверстия в двери бабахнул выстрел. Если бы не заграждение из ящиков, обороняющимся досталось бы крепко. Картечь выбила из «бруствера» щепки и, встретив на своем пути оружейную сталь и дерево тары, потеряла свою убойную силу. От грохота Анатолий и Виктор на несколько минут оглохли, в пульсирующей болью в ушах тишине на пол упала вторая шашка. В помещении стало трудно дышать. Анатолий схватил Виктора за руку и поволок его на НП.

ГЛАВА 32.
ОТВЕТНЫЙ УДАР КАПИТАНА ДАВЫДОВА.

 
   Задыхаясь, они выбрались наверх и несколько минут дышали. Полной грудью пили чистый морской воздух. Рассвело. Море окрасилось утренними цветами, на волны легли лучи солнца. Через несколько минут вернулась способность слышать.
   — Гады, как фрицы, газами травят.
   — Железная тактика. Знают, что аквалангов у нас нет, дышать нечем. Хотя не догадываются, что мы можем здесь отсидеться.
   — Пропала наша «Китайская стена» без толку, теперь они спокойно вырежут дверь и войдут. Здесь обороняться хуже.
   — Хуже, — согласился, Давыдов, — но можно. Если гранатами.
   — Гранаты все там остались.
   — Плохо, — капитан встал с пола, — пойду принесу.
   — Там же дышать нечем.
   — Есть одна идея. Жди меня здесь.
   Анатолий сделал несколько вдохов и выдохов и, стараясь не делать резких движений, отправился вниз по лестнице. Дым уже дошел и сюда, пока он не пошел вверх, а тек вниз по лестнице, заполняя помещение дизельной и аккумуляторной. Давыдов вошел в комнату. Все было заполнено дымом, воняло сгоревшей химией. Из дверей в «прихожую» вываливались новые клубы, свет лампы казался мутным, слабо мерцающим пятном. Капитан нашарил полку с противогазами, захватил два и рванул вверх по лестнице. Через мгновение он уже дышал морской прохладой и тер слезящиеся глаза.
   — И что? — поинтересовался у него Виктор.
   — Противогазы.