Страница:
— Ты что, сегодня не ужинал? — критически посмотрев на собаку, проговорил Давыдов. — А хозяин твой где?
— Дома хозяин, — в лицо Анатолию ударил луч света, — Кого там принесло на ночь глядя?
Давыдов машинально заслонился от света рукой.
— Дядя Вася! Это я, Толик Давыдов.
— Руку опусти, не видно ни хрена. Теперь вижу.
Луч погас и над воротами зажглась слабая лампочка. Откуда-то сбоку, совсем не оттуда, где находился фонарь, послышались шаги и из темноты появилась здоровенная фигура. Хозяин дома подошел ближе, и Анатолий в тусклом свете разглядел высокого, еще крепкого старика с седыми, коротко стриженными волосами. Одет он был в военные брюки и рубашку, на плече старика стволами вверх лежала двустволка.
— Ну, здорово, племянничек! Это ж каким ветром тебя сюда задуло? Лет семь, небось, не показывался?
— Шесть с половиной, — уточнил Давыдов.
— Добро пожаловать, — старик открыл ворота. — Место, Джек! Свои.
— В отпуске, что ли?
— В отпуске?
— А что так поздно? Ты вообще чем добрался? Автобусы уже не ходят.
— Я на машине, — ответил Давыдов проходя во двор.
Собака ткнулась в ладонь капитана мокрым носом. Давыдов замер.
— Не дрейфь, это он знакомится.
Собака обнюхала Анатолия и отправилась в свою конуру.
— Ты что, машиной обзавелся? На какие ж это шиши? На свою нищенскую офицерскую получку? — усмехнулся старик, демонстрируя осведомленность о финансовом положении племенника. — Давненько ты не появлялся.
— Дядь Вась! Мне нужна твоя помощь.
— Я сразу догадался. Нынешняя молодежь про нас стариков только и вспоминает, когда помощь нужна. Ну, выкладывай, что у тебя стряслось?
Давыдов выложил все без утайки. Старик сумрачно слушал, изредка перебивая, чтобы уточнить детали. Потом вытащил пачку «Беломорканала» и яростно задымил. Щурясь от едкого дыма он наконец произнес.
— Ну, учили тебя не зря, место ты выбрал правильное, тут вас сам черт не найдет. И что ко мне обратился, тоже правильно сделал. Так и быть, тряхну стариной, пострадаю, как говорили в старину, за Отечество. Ибо за вашего царя страдать не пристало. За этого алкаша, который и страну, и армию пропил? Пусть его дочка вместе с рыжим другом семьи страдает. Загоняйте машину.
Старик, слегка сутулясь, отправился в дом.
— Пошевеливайся, я пока все приготовлю.
Давыдов открыл створки ворот и направился к машине. Когда Давыдов постучал по стеклу дверцы водителя, все находящиеся в салоне мирно спали.
— Поехали! Туда, где лампа светится.
«Лэндкрузер» не спеша въехал во двор и остановился. Вездесущая псина тут же принялась всех обнюхивать. Лучшего места для убежища сыскать было трудно. Старик на своем хуторе жил уединенно. Давыдову он приходился дядей по материнской линии. Василий Евдокимович Петров всю войну прошел военным врачом в штрафном батальоне. Бойцы батальона считались переменным составом, в случае ранения имели шанс быть восстановленными в правах и после излечения вернуться в обычную строевую часть. Офицеры батальона такого права не имели, они считались постоянным составом. Замене они не подлежали. Начальник медицинской службы кавалерийского полка капитан Петров начал войну в Белоруссии, попал в плен, бежал к своим. После фильтрационного лагеря отправили в штрафной батальон, а там был зачислен в разведчики. Несколько десятков раз ходил в тыл к немцам и румынам. После ранения ему вернули звание, и он продолжил свою службу в том же батальоне. Вместе с ним дошел до Будапешта. После войны работал в госпитале. Дослужился до подполковника медицинской службы. Вышел на пенсию и вернулся в родные места. Дети выросли, жена с которой он прожил всю жизнь, в один год сгорела от рака. Подполковник в отставке Петров жил на «хуторе» в степи. У старика была огромная библиотека. Давыдову не редко приходилось бывать у дядьки в те времена, когда он гостил в Крыму с матерью. С тех пор как стал ездить к морю со своим семейством, гостить у дяди как-то не получалось. Хотя отношения с Василием Евдокимовичем были отличные, дядька любил вспомнить былое, а племянник был благодарным слушателем. Пока все разгружались и оглядывались, к гостям вышел и сам хозяин. Давыдов представил ему своих спутников.
— Давайте вашего парня в кухню, я все приготовил. Анатолий, вы с водителем размещайтесь спать, в шкафу постельное белье. А вас, барышня, я попрошу ассистировать мне при операции.
Давыдов и Сорокин принялись устраиваться на ночлег. Себе капитан постелил на веранде на кушетке. Сорокину досталась раскладушка. Диван в библиотеке капитан предусмотрительно оставил хозяину, а доисторические кровати с сеткой и решетчатыми спинками достались девушке и Виктору. Лика и Виктор направились на кухню. Давыдов тоже было сунулся следом, но наткнулся на сердитый окрик:
— А ты куда собрался? Кругом марш! Только тебя тут и не хватало. Топчешься, инфекцию таскаешь! Чему вас в теперешних академиях только учат?
Капитан философски пожал плечами и пошел на веранду. Банкир уже вытянулся на своей раскладушке, в комнате раздавался его молодецкий храп. Анатолий призадумался: банкир пока был ему еще нужен и было необходимо пресечь его возможное бегство. Вот только как? Помещения, пригодного для содержания арестантов, в доме не было. Не сажать же финансиста на цепь. А впрочем, без транспорта он никуда не денется, а свою навороченную тачку ни за что не бросит. Давыдов хитро улыбнулся и вышел во двор. Направился к машине и снял с нее аккумулятор. Его взгляд остановился на дельтаплане. Черт его знает, может там есть еще один, на всякий случай не лишним будет проверить. Он развязал тесемки брезента и заглянул внутрь пластиковой гондолы. И точно, внизу рамы, удерживающей двигатель, он нашел еще одну батарею. Теперь порядок. Капитан на минуту задумался: куда бы их деть. На сегодняшнюю ночь он в сторожа не годился, того и гляди с ног свалишься. Не спал уже сорок часов. Виктор от караульной службы освобождался автоматически. Были все основания не доверять девушке. Обременять хозяина ему не хотелось. Пока он раздумывал, из своей конуры выбрался Джек. Потянулся, зевнул и уселся напротив Давыдова, высунув из пасти длинный язык. Решение проблемы нашлось само собой. Капитан затолкал оба аккумулятора в собачью будку и скомандовал:
— Джек, стеречь! — псина повиляла хвостом и улеглась у входа в конуру.
Лика вошла на кухню и остолбенела, на обычном кухонном столе была расстелена желтая медицинская клеенка, в булькающей на плите кастрюле кипятились хирургические инструменты. На краю стола лежали бинты, вата, стояли пузырьки со спиртом, йодом и зеленкой.
— Вы его что, собираетесь резать прямо здесь? — ужаснулась девушка.
— А что тебя не устраивает? — мрачно поинтересовался протирающий руки спиртом Василий Евдокимович.
— Да как же тут можно оперировать, в таких то условиях?
— А чем тебе условия не нравятся? Видела бы ты, в каких условиях мне приходилось это делать на фронте. Ну, садись вояка, да не дрожи, это пока еще только осмотр, — скомандовал он Виктору.
— Просто замерз, — ответил парень, усаживаясь на указанное хозяином дома место.
— Э-э, дружок, да у тебя жар, — старик пощупал Виктору лоб и повернулся к Лике: — Ты не стесняйся, вас на операции в вашей бурсе смотреть водили?
— Водили.
— Ну так мой руки и снимай у парня повязку! Ты накладывала?
— Я, — односложно ответила девушка, направляясь к раковине.
— В общем-то неплохо, — одобрил ее работу старик.
Лика взяла ножницы и разрезала бинт. Василий Евдокимович внимательно осмотрел рану и с сомнением покачал головой.
— Плохо. Пуля в ноге засела, но хорошо — ни кость, ни крупные сосуды не задеты. Придется резать. Будет больно, — пообещал он пациенту. — Ну-ка, девушка, накапай ему анестезии.
— Что? — не поняла Лика.
— Спирту ему, говорю, налей, у меня наркоза нет, — пояснил старик.
Лика налила полкружки и спросила:
— Это чистый?
— Как слеза, медицинский. Дерьма не держим.
— Так нужно развести.
— Я тебе разведу! Разводить — только портить. До чего ж вы пошли нежные. А ну, быстро выдохнул, тяпнул. Одним глотком.
Виктор с сомнением посмотрел внутрь посудины и выполнил команду. В горле вспыхнул пожар, на миг он даже перестал ощущать боль в простреленном бедре.
— Теперь посиди малость, — старик достал из кастрюли инструменты и разложил на эмалированном подносе. Виктор почувствовал, как по телу растекается обволакивающее тепло. От выпитого стало клонить в сон. Он лег на клеенку.
— Ну, приступим помолясь, — сказал старик и протянул парню скрученную вчетверо салфетку, — зажми в зубах.
Виктор послушно вцепился челюстями в тряпку.
— Смотри на лампу, — приказал ему старик.
Бедро пронзила жгучая боль, Виктор изо всех сил стиснул салфетку зубами и почувствовал, как все окружающее, стронувшись с места, пустилось вокруг него в сумасшедший хоровод. Потом все вокруг померкло, и он почувствовал, что проваливается куда-то глубоко-глубоко.
После операции парня со всеми предосторожностями уложили на кровать. Василий Евдокимович отправил девушку спать, а сам приставил к кровати стул и уселся у постели больного. В руки он взял «Князя» Маккиавели и приготовился не спать до утра.
Когда Давыдов проснулся, дядя Вася уже хлопотал по хозяйству. Анатолий разбудил остальных и, пока они вставали, отправился гулять по двору. Подворье у бывшего военного хирурга было приличное. Анатолий посетил сарай с инструментами, порылся в куче металлического лома. Потом пошел к постройке, находящейся поодаль. Судя по запаху, это была конюшня и кошара. После чего капитан обследовал колодец и огород, где его и отловил Василий Евдокимович.
— Ты чего тут шастаешь? Пошли завтракать.
— Я быстро, только морду лица в порядок приведу.
— Пошевеливайся, пока все не остыло.
Давыдов наскоро побрился и ополоснулся водой из колодца. Вода ощутимо отдавала солью. Что и неудивительно, на стрелке соль была везде. Особенно у берега Сиваша. Вся полоса прибрежной черной грязи была покрыта плотной коркой грязновато-белой соли. Завтрак отличался простотой и калорийностью: яйца, рыба, сыр и овощи. Все свое, все домашнее. Так, наверное, питались жители Крыма и сто, и пятьсот лет назад. Единственным напитком был крепчайший кофе, заваренный по собственному рецепту дяди Васи, с чабрецом. За завтраком Давыдов поинтересовался:
— Дядь Вась, у тебя лодка есть?
— Есть. Тебе-то зачем?
— Нужно смотаться до крепости и обратно.
— Это еще зачем?
— Нужно.
— Хорошо, после завтрака сходим.
— А нам что прикажете делать? — поинтересовался банкир. — Признаться, ваша компания мне уже изрядно надоела.
— Подождешь нашего возвращения, а там — свободен, как птица. Мне вот только акваланг понадобится ненадолго. Акваланг верну, и езжай куда хочешь.
— Слышь, капитан, я так понял, ты что-то от кого-то прячешь.
— С чего это ты взял?
— А ты носишься со своей сумкой, как с писаной торбой. Уж удовлетворил бы любопытство, поделился, чего ради мы за тобой по степи таскаемся? Что у тебя там за сокровище? Схема маршрутов поставки наркотиков? Или карта древних кладов? Приоткрыл бы завесу таинственности?
— Зачем? Меньше знаешь — дольше спишь, — усмехнулся в ответ Давыдов.
— А я долго спать не люблю. Так что мы спасаем и от кого?
— Любопытство, что ли, гложет?
— Удержу нет.
— Особой тайны нет, — буднично произнес капитан, — у меня в сумке штука, из-за которой вполне может разгореться небольшая локальная война, а может быть, и не только локальная.
За столом установилось молчание. Давыдов внимательно следил за реакцией девушки и финансиста. Реакция старика его не интересовала, ее он знал заранее. Но Василий Евдокимович взорвался:
— Ты что, племяш? Свихнулся, что ли? Ты еще каждому встречному и поперечному при встрече рассказывай, что ты с собой возишь.
— Ничего страшного.
— Ничего?
— Конечно! А кому они этот великий секрет могут поведать? Барышня у нас крепко завязла. Стоит ей сунуться со своими инициативами к местным властям, как статья про бандитизм ей обеспечена. Нашему финансовому гению, учитывая события недавнего прошлого, тоже лучше ни перед кем в погонах не рисоваться. Может возникнуть много вопросов, на которые у него не найдется ответов. Будут знать, что они живы и здоровы, пока молчат.
— Ну-ну, — неопределенно произнес банкир и недоверчиво повертел головой, — это что, игры спецслужб?
— Вроде того, — кивнул Давыдов.
— И где же ты состоишь?
— А вот этого как раз знать вам и не обязательно.
— Понятно, рыцарь плаща и кинжала и все такое.
— Именно такое.
— Наверное, эта ваша штука много денег стоит.
— Не считал.
— Ну хоть на самолет она потянет?
— По эффекту потянет на авианосец, — авторитетно заявил Давыдов, — а что? У тебя есть покупатель?
— Покупателя можно найти для чего угодно.
— Это будет твоим первым шагом к могиле.
— Возможно, — с сомнением в голосе произнес финансист.
Конец завтрака прошел в молчании. Давыдов украдкой следил за спутниками, дядя Вася раздраженно сопел, а о чем думают остальные, можно было только догадываться. После завтрака зарядили баллоны, дядя Вася выволок на свет божий лодочный мотор. Давыдов зашел в сарай и внимательно осмотрел его изнутри.
— Сойдет.
— Для чего сойдет? — поинтересовался старик.
— Для гауптвахты.
— Для чего?
— Для временного размещения арестанта.
— Какого еще арестанта, что ты выдумал?
Давыдов подозвал к себе девушку и Сорокина.
— Вот что молодые люди, учитывая ваше тяжелое прошлое, а также то, что ваш курортный роман имел печальные последствия, одному из вас придется на время нашего отсутствия провести в этом сарае. Полагаю, что вы, Андрюша, как джентльмен, избавите даму от этой участи. Особливо учитывая, что у нее медицинское образование имеется и кому-то нужно присмотреть за раненым.
Финансист смерил Давыдова презрительным взглядом и полез в сарай.
— Руки связывать не будете?
— Это лишнее. Ты б сходил предварительно в места общественного пользования, — посоветовал капитан.
— Обойдусь.
— Ну и ладно, мы, собственно говоря, ненадолго, — Анатолий закрыл дверь и навесил на нее замок. В старину такими, наверное, закрывали крепостные ворота.
— Вот вам барышня ключ. Узника выпускать только в случае стихийного бедствия. Мы будем отсутствовать не больше двух часов. Находиться при раненом. Вопросы?
— Вопросов нет, — ответила Лика и направилась в дом.
Давыдов и Василий Евдокимович установили в лодке мотор. Потом Анатолий сходил и принес все необходимое для погружения под воду, а дядя Вася сходил за ружьем.
— А это еще зачем? — с недоумением поинтересовался капитан.
— Стеречь твой ящик Пандоры.
— Ружье в общем-то и ни к чему. — Давыдов задрал рубашку, из-за пояса торчала рифленая рукоятка ТТ.
Василий Евдокимович взял пистолет и покачал оружие на ладони.
— Давненько я его в руки не брал. Хорошая пушка.
— Мне тоже нравится, — отобрал пистолет Давыдов.
— Ты чего это за завтраком так разболтался? — укоризненно спросил старый вояка.
— Так нужно, дядь Вась, так нужно.
— Ну, тебе виднее.
Давыдов молча кивнул головой. Они оттолкнули лодку от крутого песчаного берега и забрались внутрь. Старик уселся на корме и запустил мотор. Давыдов устроился на носу и стал любоваться расходящимися от форштевня волнами.
Лика долго не находила себе места. Сначала она устроилась возле раненого. Тот спал. Девушка сидела погрузившись в свои мысли. Взор ее постоянно возвращался к лежащему на столе ключу от «гауптвахты». Последнее время она часто задумывалась над тем, как ей быть дальше. За завтраком сидела молча, но внимательно слушала весь разговор. И вот теперь ей показалось, что она нашла правильное решение. Встала, взяла со стола ключ и, не оглядываясь на порученного ее заботам Сомова-младшего, направилась во двор. Уверенным шагом принявшего окончательное решение человека подошла к сараю и постучала в запертую дверь.
— Сидишь?
— Ну, сижу. Чего надо?
— Разговор есть…
ГЛАВА 37.
На воду и огонь можно смотреть бесконечно. Волны, расходящиеся от носа лодки, сталкивались с идущими с моря, дробились, гасли. Они переливались в солнечных лучах. Давыдов мог бы просидеть так целый день, просто сидеть и любоваться игрой волн, солнцем, морем и степью. Но его ждала работа. Как только справа появились остатки крепостной стены и угловой башни, когда-то прикрывавшей подступы со стороны моря, старик выключил мотор. Давыдов стал молча обряжаться в гидрокостюм. При погружении он решил объединить приятное с полезным. Сделать дело и по возможности удовлетворить свое любопытство. Капитан вручил старику пистолет, взял в рот загубник и, крепко ухватив свой прорезиненный мешок, перевалил через борт. Размеренно работая ластами, он взял курс в сторону развалин. Минут пять под ним простиралось ровное песчаное дно, потом стали попадаться обломки камня правильной формы. Анатолий увидел вросший в песок ржавый якорь, от которого в направлении крепости протянулась обросшая пучками водорослей ржавая цепь. Капитан поплыл вдоль нее и наконец увидел то, что и ожидал. Мраморный портик. Это был вход в затопленное подземелье. В своих предварительных рассчетах капитан опирался на две вещи. Первой из них была найденная в храме, скрытом в недрах Серой скалы, карта, изображенная на свинцовой пластине. Давыдов вполне логично предположил, что нарисован на ней все-таки Крым, а не какой-то греческий полуостров. А если существует один изображенный на карте храм, почему бы не существовать и второму. Отсутствие на Арабатской стрелке ориентира в виде двуглавой скалы, он объяснил просто тем, что скала была использована в качестве стройматериала при постройке крепости. А обычно крепости, замки и города возводят не на пустом месте, а там, где существовало уже что-то построенное ранее. Поэтому не исключено, что турки свою крепость строили на развалинах храма, а может, и не на развалинах. Второй отправной точкой была семейная легенда, рассказанная капитану в детстве бабушкой, услышанной ею в свою очередь от своей матери. Согласно предания, в то время, когда красные ворвались в Крым, а белые из него лихорадочно отступали, вернее сказать, просто бежали, на Арабатской стрелке установилось полное безвластье. Впрочем, относительное безвластье было тогда во всем Крыму. Черноморского флота, прикрывавшего крымские берега в то время просто не существовало, в бывших территориальных водах могли плавать все желающие. И вот однажды у Арабатской стрелки появилась турецкая фелюга. С нее высадились турки и ушли в пустующую крепость. До революции в ней стоял воинский гарнизон, а теперь не было никого. Турки вошли в крепость на рассвете и… исчезли. Потом они появились перед закатом. Из подземелий крепости они вынесли старинные медные котлы. Они были настолько тяжелые, что каждый несли несколько человек. Котлы погрузили на корабль, потом прогремело два взрыва. И фелюга растаяла в сумраке наступающей на берег ночи. Прабабка Давыдова в то время была девчонкой, и вместе с другой ребятней она весь день следила за действиями прибывших из-за моря гостей. Визит охотников за сокровищами серьезно переполошил население промыслового поселка, но обращаться им было не к кому, власти не было. Не было и флота. Заморские гости ушли восвояси безнаказанно. Такие подробности, как котлы, именно котлы, не ящики, не сундуки, и точное число взрывов привело капитана к мысли, что все рассказанное — правда. Теперь он убедился, что скорее всего так оно и было. Во всяком случае подземелье у крепости было. Осталось только выяснить, соединяется ли найденный им грот с крепостными казематами. Анатолий вплыл в портал и включил фонарь. Короткий туннель привел его к высеченным в скале ступеням. Капитан осторожно выбрался по ним из воды и снял маску. От храмового убранства практически ничего не осталось. Все изображения на стенах были сбиты. В отличие от первого святилища в этом не было никаких следов боевых действий. Помещения использовались для хранения какого-то имущества. Вдоль стен стояли глиняные кувшины, несомненно, уже турецкого периода. На древние амфоры они походили так же, как ночной горшок на китайскую вазу. Тянущаяся из воды цепь была прикована к вделанному в стену кольцу. Вероятно, этим путем выбирались из крепости лазутчики, или ее защитники могли тайно сообщаться с экипажем стоящего у берега судна. Давыдов оставил у ступенек ласты и двинулся дальше. Здешний храм был гораздо меньше. Три комнаты и один небольшой зал, свод которого подпирали всего четыре колонны. В дальнем углу зала оказалась ведущая наверх лестница. Давыдов направился по ней и наткнулся на каменный завал. Видимо, здесь и прозвучал один из упоминавшихся в легенде взрывов. Не оставалось ничего иного, как вернуться. Капитан еще раз обошел все помещения, но ничего интересного не нашел. Все храмовое убранство турки уничтожили, вероятно но той причине, что Коран запрещает изображения людей и животных, до которых греки и последователи эллинистических традиций были большие охотники. А ценного в подземелье ничего не было. Давыдов посветил в один из глиняных сосудов, внутри было пусто. В другом на дне масляно отсвечивала какая-то жидкость. Капитан направился к выходу, вдруг на полу тускло сверкнуло что-то металлическое. Анатолий нагнулся и подобрал с пола маленький кругляшок. Направил на него луч света. На ладони лежала мелкая серебряная монетка. На одной ее стороне был вытиснен замысловатый узор, на другой тянулись буквы старинной арабской вязи. Капитан засунул находку за отворот рукава и вернулся к воде. Там развязал горловину своего мешка и минуты три копался, приводя в порядок его содержимое. Потом он снова завязал тесемки у горловины и отнес мешок в одну из маленьких комнат. После этого нацепил ласты, надел маску и пустился в обратный путь. Любопытства ради он задержал дыхание и плыл перебирая руками вдоль ржавой цепи. Когда капитан добрался до якоря, отпустил руки и всплыл. До дна было метра четыре, вполне достаточная глубина для безопасного плавания судов того времени. До лодки отсюда было метров тридцать. Давыдов вдохнул и двинулся к ожидающему его старику. Он уцепился за борт, и Василий Евдокимович буквально втянул его в лодку. Отдышавшись, Давыдов освободился от акваланга и гидрокостюма. Потом обстоятельно рассказал своему дядьке обо всем, что ему удалось обнаружить.
Первое, что они услышали ступив во двор, была команда:
— Стоять на месте! Положить оружие!
Давыдов с недоумением осмотрелся по сторонам и обнаружил сидящего за столом у летней кухни Сорокина. В руках финансист держал одно из двух ружей, обнаруженных Анатолием при осмотре «Лэндкрузера», ствол был направлен в пространство между капитаном и стариком.
— Ты как из КПЗ вылез? — поинтересовался капитан.
— Выполнять команду! А разговоры будем потом разговаривать.
— Откуда такая уверенность? Нас все-таки двое, одного, может, успеешь подстрелить, а ну как второй тебя зацепит?
— Можете медленно оглянуться, — сзади послышался мелодичный голосок.
Давыдов оглянулся и увидел стоящую у джипа Лику со вторым ружьем. Девушка выглядела как красотка с рекламного проспекта, ей недоставало только ковбойской шляпы, а так — вылитая Королева Дикого Запада. Одно плохо, целилась она не в наседающих на форт индейцев, а в Давыдова и Василия Евдокимовича. Девица явно упивалась ощущением власти над стоящими перед ней двумя здоровыми мужиками. Лицо ее слегка раскраснелось, глаза возбужденно сверкали.
— И вы, барышня, туда же, — с укоризной произнес капитан. — А где раненый?
— Раненый ваш жив и здоров. И с вами ничего не случится, если вы будете выполнять наши требования. Для начала положите оружие.
— Хорошо, — Анатолий кивнул старику и аккуратно положил пистолет на баллоны от акваланга. — Ну, и какие же у вас требования?
— Для начала вы отдадите нам то, что спрятали в крепости.
— Это еще вам зачем?
— Все очень просто капитан, все решают деньги, а покупателя можно найти на что угодно. А уж на изделия военпрома, за которым охотятся спецслужбы, он всегда найдется, — это подал голос Сорокин.
— Вас даже последствия не волнуют?
— Это все только слова. Человечество узнало секрет ядерной бомбы и что? И ничего не случилось, ядерный паритет и все такое. Но сначала на ядерных секретах кто-то хорошо заработал.
— Сначала два города испарились вместе со всем населением, это, по-твоему, ничего не случилось?
— Ну конечно, сейчас ты будешь говорить, убеждать. Все это лажа, капитан! Нужно уметь признавать поражение.
— Чья бы корова мычала. А вы, мадемуазель, как оказались в его компании?
— Очень просто, мы договорились, и я его выпустила. Два шага назад от оружия! Он пообещал, что мне ничего не будет, за то, в пещере…
— А ты, дура, конечно поверила?! Как у вас женщин все просто, — Давыдов сделал два шага, старик помедлил и тоже отошел назад. — А мне недавно казалось, что вам не нравится стрелять в людей, — произнес Давыдов, пристально глядя в лицо девушке.
— Дома хозяин, — в лицо Анатолию ударил луч света, — Кого там принесло на ночь глядя?
Давыдов машинально заслонился от света рукой.
— Дядя Вася! Это я, Толик Давыдов.
— Руку опусти, не видно ни хрена. Теперь вижу.
Луч погас и над воротами зажглась слабая лампочка. Откуда-то сбоку, совсем не оттуда, где находился фонарь, послышались шаги и из темноты появилась здоровенная фигура. Хозяин дома подошел ближе, и Анатолий в тусклом свете разглядел высокого, еще крепкого старика с седыми, коротко стриженными волосами. Одет он был в военные брюки и рубашку, на плече старика стволами вверх лежала двустволка.
— Ну, здорово, племянничек! Это ж каким ветром тебя сюда задуло? Лет семь, небось, не показывался?
— Шесть с половиной, — уточнил Давыдов.
— Добро пожаловать, — старик открыл ворота. — Место, Джек! Свои.
— В отпуске, что ли?
— В отпуске?
— А что так поздно? Ты вообще чем добрался? Автобусы уже не ходят.
— Я на машине, — ответил Давыдов проходя во двор.
Собака ткнулась в ладонь капитана мокрым носом. Давыдов замер.
— Не дрейфь, это он знакомится.
Собака обнюхала Анатолия и отправилась в свою конуру.
— Ты что, машиной обзавелся? На какие ж это шиши? На свою нищенскую офицерскую получку? — усмехнулся старик, демонстрируя осведомленность о финансовом положении племенника. — Давненько ты не появлялся.
— Дядь Вась! Мне нужна твоя помощь.
— Я сразу догадался. Нынешняя молодежь про нас стариков только и вспоминает, когда помощь нужна. Ну, выкладывай, что у тебя стряслось?
Давыдов выложил все без утайки. Старик сумрачно слушал, изредка перебивая, чтобы уточнить детали. Потом вытащил пачку «Беломорканала» и яростно задымил. Щурясь от едкого дыма он наконец произнес.
— Ну, учили тебя не зря, место ты выбрал правильное, тут вас сам черт не найдет. И что ко мне обратился, тоже правильно сделал. Так и быть, тряхну стариной, пострадаю, как говорили в старину, за Отечество. Ибо за вашего царя страдать не пристало. За этого алкаша, который и страну, и армию пропил? Пусть его дочка вместе с рыжим другом семьи страдает. Загоняйте машину.
Старик, слегка сутулясь, отправился в дом.
— Пошевеливайся, я пока все приготовлю.
Давыдов открыл створки ворот и направился к машине. Когда Давыдов постучал по стеклу дверцы водителя, все находящиеся в салоне мирно спали.
— Поехали! Туда, где лампа светится.
«Лэндкрузер» не спеша въехал во двор и остановился. Вездесущая псина тут же принялась всех обнюхивать. Лучшего места для убежища сыскать было трудно. Старик на своем хуторе жил уединенно. Давыдову он приходился дядей по материнской линии. Василий Евдокимович Петров всю войну прошел военным врачом в штрафном батальоне. Бойцы батальона считались переменным составом, в случае ранения имели шанс быть восстановленными в правах и после излечения вернуться в обычную строевую часть. Офицеры батальона такого права не имели, они считались постоянным составом. Замене они не подлежали. Начальник медицинской службы кавалерийского полка капитан Петров начал войну в Белоруссии, попал в плен, бежал к своим. После фильтрационного лагеря отправили в штрафной батальон, а там был зачислен в разведчики. Несколько десятков раз ходил в тыл к немцам и румынам. После ранения ему вернули звание, и он продолжил свою службу в том же батальоне. Вместе с ним дошел до Будапешта. После войны работал в госпитале. Дослужился до подполковника медицинской службы. Вышел на пенсию и вернулся в родные места. Дети выросли, жена с которой он прожил всю жизнь, в один год сгорела от рака. Подполковник в отставке Петров жил на «хуторе» в степи. У старика была огромная библиотека. Давыдову не редко приходилось бывать у дядьки в те времена, когда он гостил в Крыму с матерью. С тех пор как стал ездить к морю со своим семейством, гостить у дяди как-то не получалось. Хотя отношения с Василием Евдокимовичем были отличные, дядька любил вспомнить былое, а племянник был благодарным слушателем. Пока все разгружались и оглядывались, к гостям вышел и сам хозяин. Давыдов представил ему своих спутников.
— Давайте вашего парня в кухню, я все приготовил. Анатолий, вы с водителем размещайтесь спать, в шкафу постельное белье. А вас, барышня, я попрошу ассистировать мне при операции.
Давыдов и Сорокин принялись устраиваться на ночлег. Себе капитан постелил на веранде на кушетке. Сорокину досталась раскладушка. Диван в библиотеке капитан предусмотрительно оставил хозяину, а доисторические кровати с сеткой и решетчатыми спинками достались девушке и Виктору. Лика и Виктор направились на кухню. Давыдов тоже было сунулся следом, но наткнулся на сердитый окрик:
— А ты куда собрался? Кругом марш! Только тебя тут и не хватало. Топчешься, инфекцию таскаешь! Чему вас в теперешних академиях только учат?
Капитан философски пожал плечами и пошел на веранду. Банкир уже вытянулся на своей раскладушке, в комнате раздавался его молодецкий храп. Анатолий призадумался: банкир пока был ему еще нужен и было необходимо пресечь его возможное бегство. Вот только как? Помещения, пригодного для содержания арестантов, в доме не было. Не сажать же финансиста на цепь. А впрочем, без транспорта он никуда не денется, а свою навороченную тачку ни за что не бросит. Давыдов хитро улыбнулся и вышел во двор. Направился к машине и снял с нее аккумулятор. Его взгляд остановился на дельтаплане. Черт его знает, может там есть еще один, на всякий случай не лишним будет проверить. Он развязал тесемки брезента и заглянул внутрь пластиковой гондолы. И точно, внизу рамы, удерживающей двигатель, он нашел еще одну батарею. Теперь порядок. Капитан на минуту задумался: куда бы их деть. На сегодняшнюю ночь он в сторожа не годился, того и гляди с ног свалишься. Не спал уже сорок часов. Виктор от караульной службы освобождался автоматически. Были все основания не доверять девушке. Обременять хозяина ему не хотелось. Пока он раздумывал, из своей конуры выбрался Джек. Потянулся, зевнул и уселся напротив Давыдова, высунув из пасти длинный язык. Решение проблемы нашлось само собой. Капитан затолкал оба аккумулятора в собачью будку и скомандовал:
— Джек, стеречь! — псина повиляла хвостом и улеглась у входа в конуру.
Лика вошла на кухню и остолбенела, на обычном кухонном столе была расстелена желтая медицинская клеенка, в булькающей на плите кастрюле кипятились хирургические инструменты. На краю стола лежали бинты, вата, стояли пузырьки со спиртом, йодом и зеленкой.
— Вы его что, собираетесь резать прямо здесь? — ужаснулась девушка.
— А что тебя не устраивает? — мрачно поинтересовался протирающий руки спиртом Василий Евдокимович.
— Да как же тут можно оперировать, в таких то условиях?
— А чем тебе условия не нравятся? Видела бы ты, в каких условиях мне приходилось это делать на фронте. Ну, садись вояка, да не дрожи, это пока еще только осмотр, — скомандовал он Виктору.
— Просто замерз, — ответил парень, усаживаясь на указанное хозяином дома место.
— Э-э, дружок, да у тебя жар, — старик пощупал Виктору лоб и повернулся к Лике: — Ты не стесняйся, вас на операции в вашей бурсе смотреть водили?
— Водили.
— Ну так мой руки и снимай у парня повязку! Ты накладывала?
— Я, — односложно ответила девушка, направляясь к раковине.
— В общем-то неплохо, — одобрил ее работу старик.
Лика взяла ножницы и разрезала бинт. Василий Евдокимович внимательно осмотрел рану и с сомнением покачал головой.
— Плохо. Пуля в ноге засела, но хорошо — ни кость, ни крупные сосуды не задеты. Придется резать. Будет больно, — пообещал он пациенту. — Ну-ка, девушка, накапай ему анестезии.
— Что? — не поняла Лика.
— Спирту ему, говорю, налей, у меня наркоза нет, — пояснил старик.
Лика налила полкружки и спросила:
— Это чистый?
— Как слеза, медицинский. Дерьма не держим.
— Так нужно развести.
— Я тебе разведу! Разводить — только портить. До чего ж вы пошли нежные. А ну, быстро выдохнул, тяпнул. Одним глотком.
Виктор с сомнением посмотрел внутрь посудины и выполнил команду. В горле вспыхнул пожар, на миг он даже перестал ощущать боль в простреленном бедре.
— Теперь посиди малость, — старик достал из кастрюли инструменты и разложил на эмалированном подносе. Виктор почувствовал, как по телу растекается обволакивающее тепло. От выпитого стало клонить в сон. Он лег на клеенку.
— Ну, приступим помолясь, — сказал старик и протянул парню скрученную вчетверо салфетку, — зажми в зубах.
Виктор послушно вцепился челюстями в тряпку.
— Смотри на лампу, — приказал ему старик.
Бедро пронзила жгучая боль, Виктор изо всех сил стиснул салфетку зубами и почувствовал, как все окружающее, стронувшись с места, пустилось вокруг него в сумасшедший хоровод. Потом все вокруг померкло, и он почувствовал, что проваливается куда-то глубоко-глубоко.
После операции парня со всеми предосторожностями уложили на кровать. Василий Евдокимович отправил девушку спать, а сам приставил к кровати стул и уселся у постели больного. В руки он взял «Князя» Маккиавели и приготовился не спать до утра.
Когда Давыдов проснулся, дядя Вася уже хлопотал по хозяйству. Анатолий разбудил остальных и, пока они вставали, отправился гулять по двору. Подворье у бывшего военного хирурга было приличное. Анатолий посетил сарай с инструментами, порылся в куче металлического лома. Потом пошел к постройке, находящейся поодаль. Судя по запаху, это была конюшня и кошара. После чего капитан обследовал колодец и огород, где его и отловил Василий Евдокимович.
— Ты чего тут шастаешь? Пошли завтракать.
— Я быстро, только морду лица в порядок приведу.
— Пошевеливайся, пока все не остыло.
Давыдов наскоро побрился и ополоснулся водой из колодца. Вода ощутимо отдавала солью. Что и неудивительно, на стрелке соль была везде. Особенно у берега Сиваша. Вся полоса прибрежной черной грязи была покрыта плотной коркой грязновато-белой соли. Завтрак отличался простотой и калорийностью: яйца, рыба, сыр и овощи. Все свое, все домашнее. Так, наверное, питались жители Крыма и сто, и пятьсот лет назад. Единственным напитком был крепчайший кофе, заваренный по собственному рецепту дяди Васи, с чабрецом. За завтраком Давыдов поинтересовался:
— Дядь Вась, у тебя лодка есть?
— Есть. Тебе-то зачем?
— Нужно смотаться до крепости и обратно.
— Это еще зачем?
— Нужно.
— Хорошо, после завтрака сходим.
— А нам что прикажете делать? — поинтересовался банкир. — Признаться, ваша компания мне уже изрядно надоела.
— Подождешь нашего возвращения, а там — свободен, как птица. Мне вот только акваланг понадобится ненадолго. Акваланг верну, и езжай куда хочешь.
— Слышь, капитан, я так понял, ты что-то от кого-то прячешь.
— С чего это ты взял?
— А ты носишься со своей сумкой, как с писаной торбой. Уж удовлетворил бы любопытство, поделился, чего ради мы за тобой по степи таскаемся? Что у тебя там за сокровище? Схема маршрутов поставки наркотиков? Или карта древних кладов? Приоткрыл бы завесу таинственности?
— Зачем? Меньше знаешь — дольше спишь, — усмехнулся в ответ Давыдов.
— А я долго спать не люблю. Так что мы спасаем и от кого?
— Любопытство, что ли, гложет?
— Удержу нет.
— Особой тайны нет, — буднично произнес капитан, — у меня в сумке штука, из-за которой вполне может разгореться небольшая локальная война, а может быть, и не только локальная.
За столом установилось молчание. Давыдов внимательно следил за реакцией девушки и финансиста. Реакция старика его не интересовала, ее он знал заранее. Но Василий Евдокимович взорвался:
— Ты что, племяш? Свихнулся, что ли? Ты еще каждому встречному и поперечному при встрече рассказывай, что ты с собой возишь.
— Ничего страшного.
— Ничего?
— Конечно! А кому они этот великий секрет могут поведать? Барышня у нас крепко завязла. Стоит ей сунуться со своими инициативами к местным властям, как статья про бандитизм ей обеспечена. Нашему финансовому гению, учитывая события недавнего прошлого, тоже лучше ни перед кем в погонах не рисоваться. Может возникнуть много вопросов, на которые у него не найдется ответов. Будут знать, что они живы и здоровы, пока молчат.
— Ну-ну, — неопределенно произнес банкир и недоверчиво повертел головой, — это что, игры спецслужб?
— Вроде того, — кивнул Давыдов.
— И где же ты состоишь?
— А вот этого как раз знать вам и не обязательно.
— Понятно, рыцарь плаща и кинжала и все такое.
— Именно такое.
— Наверное, эта ваша штука много денег стоит.
— Не считал.
— Ну хоть на самолет она потянет?
— По эффекту потянет на авианосец, — авторитетно заявил Давыдов, — а что? У тебя есть покупатель?
— Покупателя можно найти для чего угодно.
— Это будет твоим первым шагом к могиле.
— Возможно, — с сомнением в голосе произнес финансист.
Конец завтрака прошел в молчании. Давыдов украдкой следил за спутниками, дядя Вася раздраженно сопел, а о чем думают остальные, можно было только догадываться. После завтрака зарядили баллоны, дядя Вася выволок на свет божий лодочный мотор. Давыдов зашел в сарай и внимательно осмотрел его изнутри.
— Сойдет.
— Для чего сойдет? — поинтересовался старик.
— Для гауптвахты.
— Для чего?
— Для временного размещения арестанта.
— Какого еще арестанта, что ты выдумал?
Давыдов подозвал к себе девушку и Сорокина.
— Вот что молодые люди, учитывая ваше тяжелое прошлое, а также то, что ваш курортный роман имел печальные последствия, одному из вас придется на время нашего отсутствия провести в этом сарае. Полагаю, что вы, Андрюша, как джентльмен, избавите даму от этой участи. Особливо учитывая, что у нее медицинское образование имеется и кому-то нужно присмотреть за раненым.
Финансист смерил Давыдова презрительным взглядом и полез в сарай.
— Руки связывать не будете?
— Это лишнее. Ты б сходил предварительно в места общественного пользования, — посоветовал капитан.
— Обойдусь.
— Ну и ладно, мы, собственно говоря, ненадолго, — Анатолий закрыл дверь и навесил на нее замок. В старину такими, наверное, закрывали крепостные ворота.
— Вот вам барышня ключ. Узника выпускать только в случае стихийного бедствия. Мы будем отсутствовать не больше двух часов. Находиться при раненом. Вопросы?
— Вопросов нет, — ответила Лика и направилась в дом.
Давыдов и Василий Евдокимович установили в лодке мотор. Потом Анатолий сходил и принес все необходимое для погружения под воду, а дядя Вася сходил за ружьем.
— А это еще зачем? — с недоумением поинтересовался капитан.
— Стеречь твой ящик Пандоры.
— Ружье в общем-то и ни к чему. — Давыдов задрал рубашку, из-за пояса торчала рифленая рукоятка ТТ.
Василий Евдокимович взял пистолет и покачал оружие на ладони.
— Давненько я его в руки не брал. Хорошая пушка.
— Мне тоже нравится, — отобрал пистолет Давыдов.
— Ты чего это за завтраком так разболтался? — укоризненно спросил старый вояка.
— Так нужно, дядь Вась, так нужно.
— Ну, тебе виднее.
Давыдов молча кивнул головой. Они оттолкнули лодку от крутого песчаного берега и забрались внутрь. Старик уселся на корме и запустил мотор. Давыдов устроился на носу и стал любоваться расходящимися от форштевня волнами.
Лика долго не находила себе места. Сначала она устроилась возле раненого. Тот спал. Девушка сидела погрузившись в свои мысли. Взор ее постоянно возвращался к лежащему на столе ключу от «гауптвахты». Последнее время она часто задумывалась над тем, как ей быть дальше. За завтраком сидела молча, но внимательно слушала весь разговор. И вот теперь ей показалось, что она нашла правильное решение. Встала, взяла со стола ключ и, не оглядываясь на порученного ее заботам Сомова-младшего, направилась во двор. Уверенным шагом принявшего окончательное решение человека подошла к сараю и постучала в запертую дверь.
— Сидишь?
— Ну, сижу. Чего надо?
— Разговор есть…
ГЛАВА 37.
ВРУТ ЛИ СТАРИННЫЕ КАРТЫ?
На воду и огонь можно смотреть бесконечно. Волны, расходящиеся от носа лодки, сталкивались с идущими с моря, дробились, гасли. Они переливались в солнечных лучах. Давыдов мог бы просидеть так целый день, просто сидеть и любоваться игрой волн, солнцем, морем и степью. Но его ждала работа. Как только справа появились остатки крепостной стены и угловой башни, когда-то прикрывавшей подступы со стороны моря, старик выключил мотор. Давыдов стал молча обряжаться в гидрокостюм. При погружении он решил объединить приятное с полезным. Сделать дело и по возможности удовлетворить свое любопытство. Капитан вручил старику пистолет, взял в рот загубник и, крепко ухватив свой прорезиненный мешок, перевалил через борт. Размеренно работая ластами, он взял курс в сторону развалин. Минут пять под ним простиралось ровное песчаное дно, потом стали попадаться обломки камня правильной формы. Анатолий увидел вросший в песок ржавый якорь, от которого в направлении крепости протянулась обросшая пучками водорослей ржавая цепь. Капитан поплыл вдоль нее и наконец увидел то, что и ожидал. Мраморный портик. Это был вход в затопленное подземелье. В своих предварительных рассчетах капитан опирался на две вещи. Первой из них была найденная в храме, скрытом в недрах Серой скалы, карта, изображенная на свинцовой пластине. Давыдов вполне логично предположил, что нарисован на ней все-таки Крым, а не какой-то греческий полуостров. А если существует один изображенный на карте храм, почему бы не существовать и второму. Отсутствие на Арабатской стрелке ориентира в виде двуглавой скалы, он объяснил просто тем, что скала была использована в качестве стройматериала при постройке крепости. А обычно крепости, замки и города возводят не на пустом месте, а там, где существовало уже что-то построенное ранее. Поэтому не исключено, что турки свою крепость строили на развалинах храма, а может, и не на развалинах. Второй отправной точкой была семейная легенда, рассказанная капитану в детстве бабушкой, услышанной ею в свою очередь от своей матери. Согласно предания, в то время, когда красные ворвались в Крым, а белые из него лихорадочно отступали, вернее сказать, просто бежали, на Арабатской стрелке установилось полное безвластье. Впрочем, относительное безвластье было тогда во всем Крыму. Черноморского флота, прикрывавшего крымские берега в то время просто не существовало, в бывших территориальных водах могли плавать все желающие. И вот однажды у Арабатской стрелки появилась турецкая фелюга. С нее высадились турки и ушли в пустующую крепость. До революции в ней стоял воинский гарнизон, а теперь не было никого. Турки вошли в крепость на рассвете и… исчезли. Потом они появились перед закатом. Из подземелий крепости они вынесли старинные медные котлы. Они были настолько тяжелые, что каждый несли несколько человек. Котлы погрузили на корабль, потом прогремело два взрыва. И фелюга растаяла в сумраке наступающей на берег ночи. Прабабка Давыдова в то время была девчонкой, и вместе с другой ребятней она весь день следила за действиями прибывших из-за моря гостей. Визит охотников за сокровищами серьезно переполошил население промыслового поселка, но обращаться им было не к кому, власти не было. Не было и флота. Заморские гости ушли восвояси безнаказанно. Такие подробности, как котлы, именно котлы, не ящики, не сундуки, и точное число взрывов привело капитана к мысли, что все рассказанное — правда. Теперь он убедился, что скорее всего так оно и было. Во всяком случае подземелье у крепости было. Осталось только выяснить, соединяется ли найденный им грот с крепостными казематами. Анатолий вплыл в портал и включил фонарь. Короткий туннель привел его к высеченным в скале ступеням. Капитан осторожно выбрался по ним из воды и снял маску. От храмового убранства практически ничего не осталось. Все изображения на стенах были сбиты. В отличие от первого святилища в этом не было никаких следов боевых действий. Помещения использовались для хранения какого-то имущества. Вдоль стен стояли глиняные кувшины, несомненно, уже турецкого периода. На древние амфоры они походили так же, как ночной горшок на китайскую вазу. Тянущаяся из воды цепь была прикована к вделанному в стену кольцу. Вероятно, этим путем выбирались из крепости лазутчики, или ее защитники могли тайно сообщаться с экипажем стоящего у берега судна. Давыдов оставил у ступенек ласты и двинулся дальше. Здешний храм был гораздо меньше. Три комнаты и один небольшой зал, свод которого подпирали всего четыре колонны. В дальнем углу зала оказалась ведущая наверх лестница. Давыдов направился по ней и наткнулся на каменный завал. Видимо, здесь и прозвучал один из упоминавшихся в легенде взрывов. Не оставалось ничего иного, как вернуться. Капитан еще раз обошел все помещения, но ничего интересного не нашел. Все храмовое убранство турки уничтожили, вероятно но той причине, что Коран запрещает изображения людей и животных, до которых греки и последователи эллинистических традиций были большие охотники. А ценного в подземелье ничего не было. Давыдов посветил в один из глиняных сосудов, внутри было пусто. В другом на дне масляно отсвечивала какая-то жидкость. Капитан направился к выходу, вдруг на полу тускло сверкнуло что-то металлическое. Анатолий нагнулся и подобрал с пола маленький кругляшок. Направил на него луч света. На ладони лежала мелкая серебряная монетка. На одной ее стороне был вытиснен замысловатый узор, на другой тянулись буквы старинной арабской вязи. Капитан засунул находку за отворот рукава и вернулся к воде. Там развязал горловину своего мешка и минуты три копался, приводя в порядок его содержимое. Потом он снова завязал тесемки у горловины и отнес мешок в одну из маленьких комнат. После этого нацепил ласты, надел маску и пустился в обратный путь. Любопытства ради он задержал дыхание и плыл перебирая руками вдоль ржавой цепи. Когда капитан добрался до якоря, отпустил руки и всплыл. До дна было метра четыре, вполне достаточная глубина для безопасного плавания судов того времени. До лодки отсюда было метров тридцать. Давыдов вдохнул и двинулся к ожидающему его старику. Он уцепился за борт, и Василий Евдокимович буквально втянул его в лодку. Отдышавшись, Давыдов освободился от акваланга и гидрокостюма. Потом обстоятельно рассказал своему дядьке обо всем, что ему удалось обнаружить.
Первое, что они услышали ступив во двор, была команда:
— Стоять на месте! Положить оружие!
Давыдов с недоумением осмотрелся по сторонам и обнаружил сидящего за столом у летней кухни Сорокина. В руках финансист держал одно из двух ружей, обнаруженных Анатолием при осмотре «Лэндкрузера», ствол был направлен в пространство между капитаном и стариком.
— Ты как из КПЗ вылез? — поинтересовался капитан.
— Выполнять команду! А разговоры будем потом разговаривать.
— Откуда такая уверенность? Нас все-таки двое, одного, может, успеешь подстрелить, а ну как второй тебя зацепит?
— Можете медленно оглянуться, — сзади послышался мелодичный голосок.
Давыдов оглянулся и увидел стоящую у джипа Лику со вторым ружьем. Девушка выглядела как красотка с рекламного проспекта, ей недоставало только ковбойской шляпы, а так — вылитая Королева Дикого Запада. Одно плохо, целилась она не в наседающих на форт индейцев, а в Давыдова и Василия Евдокимовича. Девица явно упивалась ощущением власти над стоящими перед ней двумя здоровыми мужиками. Лицо ее слегка раскраснелось, глаза возбужденно сверкали.
— И вы, барышня, туда же, — с укоризной произнес капитан. — А где раненый?
— Раненый ваш жив и здоров. И с вами ничего не случится, если вы будете выполнять наши требования. Для начала положите оружие.
— Хорошо, — Анатолий кивнул старику и аккуратно положил пистолет на баллоны от акваланга. — Ну, и какие же у вас требования?
— Для начала вы отдадите нам то, что спрятали в крепости.
— Это еще вам зачем?
— Все очень просто капитан, все решают деньги, а покупателя можно найти на что угодно. А уж на изделия военпрома, за которым охотятся спецслужбы, он всегда найдется, — это подал голос Сорокин.
— Вас даже последствия не волнуют?
— Это все только слова. Человечество узнало секрет ядерной бомбы и что? И ничего не случилось, ядерный паритет и все такое. Но сначала на ядерных секретах кто-то хорошо заработал.
— Сначала два города испарились вместе со всем населением, это, по-твоему, ничего не случилось?
— Ну конечно, сейчас ты будешь говорить, убеждать. Все это лажа, капитан! Нужно уметь признавать поражение.
— Чья бы корова мычала. А вы, мадемуазель, как оказались в его компании?
— Очень просто, мы договорились, и я его выпустила. Два шага назад от оружия! Он пообещал, что мне ничего не будет, за то, в пещере…
— А ты, дура, конечно поверила?! Как у вас женщин все просто, — Давыдов сделал два шага, старик помедлил и тоже отошел назад. — А мне недавно казалось, что вам не нравится стрелять в людей, — произнес Давыдов, пристально глядя в лицо девушке.