Козлов Константин. Западня для ракетчика

   — Цел? — спросил его Давыдов.
   — Все в норме, в жилет попали.
   — Писать мне объяснительные, — грустно сказал Хмара. На «Алисе» вспыхнул прожектор, луч галогенного фонаря принялся обшаривать палубу катера и наконец нащупал лежащего за ящиком подполковника. Вокруг него в палубу стали бить пули. Хмара вскинул АКМ и короткой очередью разнес прожектор, свет на борту «Алисы» погас, и кто-то коротко вскрикнул. Расстояние между катерами продолжало сокращаться.
   — Мы можем стрелять торпедой? — вполголоса спросил Давыдов.
   — Для верности выждем еще чуток, — отозвался бывший морпех.
   Как только началась стрельба Малаев спрятался в салоне, там его и нашел спустившийся с надстройки Ахмедов. С рукава Ахмедова стекала кровь, он открыл аптечку, зубами сорвал с бинта бумажную обертку.
   — Метко стреляет, сволочь. Помоги забинтовать.
   Малаев закатал своему подручному рукав и трясущимися руками стал накладывать повязку. От вида раны ему стало плохо. Совсем недавно по его команде заживо сожгли несколько человек, на них ему было абсолютно наплевать. Подумаешь, всего лишь фишки в большой игре. Когда он отдавал приказ и Ахмедов докладывал о результатах поджога дома Саттаева, у Сейруллина даже лицо не дрогнуло. Тогда помощник отнес это на счет несгибаемой воли и железного характера предводителя. Но все было проще, тогда лично Малаеву ничего не угрожало. А сейчас он боялся, очень боялся. Заметив усмешку в темных глазах подручного, Малаев попытался взять себя в руки:
   — Откуда здесь Хмара? Откуда у этих, из музея, оружие?
   — Почем я знаю? — Ахмедов крепко затянул концы бинта здоровой рукой.
   — Нужно уходить, — дрогнувшим голосом произнес Малаев.
   — Теперь поздно уходить, теперь нужно драться, — сверкнул в полумраке белками глаз Ахмедов. — Сиди здесь и не забудь, где ты был во время боя, когда будешь брать слово на курултае.
   Между катерами оставалось метров тридцать, когда Сомов уверенно сказал:
   — Можно стрелять.
   — Огонь! — рявкнул ему в ухо Давыдов.
   — Левый товсь, пли, — скомандовал себе Игорь и нажал на красную кнопку.
   Из ребристой трубы аппарата вырвался воздух, и в воду скользнула огромная черная рыбина. К «Алисе» протянулся след из лопающихся на поверхности пузырьков. Не прошло и десятка секунд, как тупая морда торпеды ударилась в борт катера. Послышался хруст ломающегося пластика. Корпус катера вздрогнул, с «Алисы» донеслись испуганные крики. Торпеда пронзила тонкий борт и стала медленно двигаться внутрь катера.
   — Только бы на что-нибудь твердое, только бы не застряла, — одними губами произнес Анатолий.
   Словно услышав его слова, торпеда продолжила свое движение. Несущая смерть рыбина угодила в двигательный отсек, и перед ней оказался дизель. Теперь ее движение замедлилось, торчащий из головной части штырь уперся тупым концом в генератор, а его острый конец продавил кран баллона. Из баллона со свистом рванулся сжатый газ, он заполнил пространство головной части, выдавил наложенный Давыдовым и Медведевым герметик и заполнил отсек двигателя. В следующий момент продолжавший двигаться штырь замкнул контакты выключателя, напряжение от батарей поступило на лампу, и лишенная защиты из инертного газа спираль вспыхнула, как миниатюрная электросварка. Газ, находившийся внутри головной части торпеды, вспыхнул и стал давить на стенки камеры. Тем временем остальной газ заполнил все помещение отсека, головная часть торпеды лопнула, раскаленное облако вырвалось наружу и, металлические осколки корпуса полетели во все стороны. В то же мгновение воспламенился весь выпущенный из баллона газ. Корпус «Алисы» сотряс сдвоенный взрыв. Пол салона, в котором прятался Сейруллин Малаев, вспучился и лопнул, под образовавшимся разломом на мгновение открылась белая огнедышащая бездна, затем остатки перекрытия палубы салона стали обваливаться в гудящее белое пламя. Истошный визг Малаева утонул в реве рвущихся вверх раскаленных газов. Звуки взрыва показались Анатолию какими-то тихими, в окнах надстройки мелькнуло бело-голубое пламя, и «Алиса» окуталась облаком сизого дыма.
   — Не сработало, что ли? — крикнул из-за своего ящика Урванцев.
   — Может, газа мало было? — предположил Сомов. В следующий момент взорвались топливные баки катера, верхнюю палубу и надстройку «Алисы» сорвало и выбросило в море, грохот был такой, будто кто-то прямо над ухом пальнул из пушки. Вверх унесся дымный клубок оранжевого пламени, во все стороны полетели куски горящего пластика и раскаленного алюминия. Из остова корпуса катера высоко поднялся столб гудящего пламени. Горючее из взорвавшихся баков хлынуло в море и растеклось пылающим сине-зеленым пятном. Потом наступила тишина, слышалось только гудение пламени и шипение погружающегося в море раскаленного корпуса плавающей резиденции Щелкинского градоначальника. Вылезший из трюма Осокин пинком сбросил за борт рухнувший на палубу «Аллигатора» кусок дюраля, тот жалобно зашипел, остывая, и скрылся в волнах.
   — Сработало, — удовлетворенно произнес Сомов, переложил руль вправо и дал полный ход. Катер обогнул пылающий остов и ровно пошел в открытое море. Еще минут десять они видели за кормой пламя костра на воде, потом бензин выгорел, и «Алису» торжественно поглотило море. В девять часов тридцать пять минут нос «Аллигатора» ткнулся в песок Арабатской стрелки.

ГЛАВА 41.
«ГРУЗ УТРЯСЕТСЯ В ДОРОГЕ!»

 
   Сомов высунулся из рубки и бодро проорал.
   — Команде — подъем! Поисковой партии приступить к высадке! Остальным приступить к приборке!
   — Ты чего орешь? — потянулся Давыдов. — Приехали, что ли?
   — Приезжают автомобили, а корабли приходят. Мы на месте.
   — Поднимите мне веки, — взвыл на манер гоголевского Вия Хмара. Весь экипаж, кроме археолога и Сомова-старшего, остаток перехода до Соляного мирно проспал на палубе.
   — Пошли, — распорядился Давыдов, — пора заканчивать, с этим безобразием. Со мной Медведев и Сомов, остальные — обеспечить охрану катера.
   Он перелез через натянутые вдоль борта леера и, держа оружие над головой, спрыгнул в неглубокую воду.
   — Можешь не поднимать, — сказал вдогонку Урванцев, — эта машинка и мокрая хорошо работает.
   Давыдов выбрался из воды и по крутому песчаному откосу стал подниматься к хутору дяди Васи. Сомов и Медведев цепочкой потянулись за ним. Преодолев откос, они выбрались на тропинку, петляющую среди кустов дрока. Тропинка вела к «заднему двору» хозяйства. Слева осталось старое кладбище, сохранившееся здесь с незапамятных времен: православные кресты перемежались с мусульманскими надгробиями. Тех, для кого этот клочок степи стал последним пристанищем, уже не беспокоило, какой веры придерживался при жизни сосед справа или слева. От кладбища шла еще одна тропинка к задней калитке подворья. На этом кладбище лежало несколько предков Давыдова, в том числе и его дед. Василий Евдокимович присматривал за могилами, он-то и протоптал эту стежку. Давыдов подошел к забору и тронул калитку. По всей видимости, все были дома, справа от тропы сновали в невысокой траве домашне-дикие кролики. Капитан подождал своих спутников и толкнул калитку от себя. В то же мгновение грохнул выстрел с протяжным булькающим воем, как в фильмах-вестернах пуля разнесла столбик забора метрах в двух от Анатолия. Капитан и его спутники горохом посыпались на землю. Может быть, порядок выполнения ими команды «к бою» и не понравился руководителю занятий по строевой подготовке, но все нормативы по выполнению они несомненно перекрыли раза в четыре.
   — Кто-то из ружья лупит, — прошептал лежащий в паре метров от Анатолия Сомов, — что происходит?
   — Понятия не имею, — пожал плечами Давыдов и, рупором приложив ладони ко рту, закричал: — Эй, в доме! Кто стрелял?
   — Хозяин! — прозвучало в ответ.
   — Дядь Вась, это ты?
   — Кому дядя Вася, а кому Василий Евдокимович.
   — Дядь Вась, это я, Давыдов.
   — Давыдов ко мне, остальные — на месте, — донеслась команда.
   — Фу ты черт, по УГКС старик шпарит, — рассмеялся Сомов.
   — Что делать-то будем? — поинтересовался Медведев.
   — Вы лежите, а я пойду, — сказал капитан и крикнул: — Хорошо, я иду!
   — Валяй, — разрешил племяннику дядька. Давыдов шагнул в калитку и направился к дому. Двери и ставни были закрыты, из духового окошка на чердаке торчал ствол охотничьего ружья. Капитан подошел к двери и, задрав голову, поинтересовался:
   — Ты чего палишь? Не узнал меня, что ли?
   — Тебя-то я узнал, а спутников твоих вижу в первый раз. Почем мне знать, может, тебя под дулом пистолета сюда пригнали.
   — Все в порядке, дядь Вась, это усиление. Можно сказать, десант с Большой земли.
   — Ну тогда все в порядке, зови остальных — распорядился старик.
   Давыдов обернулся и помахал рукой:
   — Можете подниматься.
   Сомов и Медведев встали и стали отряхивать песок и мелкие ракушки. Вверху заскрипела рассохшаяся лестница, послышались шаги и звук отодвигаемого засова. Старик показался в проеме двери, губы его расплылись в широкой улыбке:
   — Добро пожаловать, как добрались?
   — Можно сказать, без приключений, — капитан обнял дядьку и прижался лицом к его колючей щетинистой щеке.
   — Если это у вас без приключений, то что же по вашим крымским понятиям считается приключением? — весело поинтересовался подходящий Медведев.
   — А это что за орлы? — прищурился старик.
   — Майор Медведев Борис Алексеевич из Ленинграда, из бывшего комитета, — Давыдов специально назвал город его прежним названием. Ярый приверженец коммунистических идей, старик на дух не переносил его новое имя. Они с ФСБэшником обменялись рукопожатием.
   — Капитан запаса Сомов Игорь Александрович из Щелкино, вы почти соседи.
   — Где служил, капитан?
   — Морская пехота Черноморского флота.
   — Наш флотский, стало быть?
   — Так точно.
   — Не то что наш племянничек и мои оболтусы. Вон где служить нужно. Настоящая работа для настоящих мужиков, а то подался в ПВО да еще связистом.
   — Да что вы его так, — вступился за друга бывший морпех, — он, между прочим, достаточно заслуженный.
   — Только недостаточно поощренный, ну да мы это дело исправим, — пошутил Борис Алексеевич.
   — Можно к сыну пройти? — нетерпеливо спросил Сомов.
   Старик удивленно поднял брови и посмотрел на Давыдова.
   — Отец Виктора, — пояснил капитан.
   — Молоток у тебя парень, досталось ему крепко, но теперь уже все в порядке. Шагай в комнату, у него там боевой пост — держит оборону с севера. — Сомов метнулся в дом, Василий Евдокимович едва успел посторониться: — Да не волнуйся ты, я же говорю, все в порядке.
   — А вы по какому поводу в осаде? — поинтересовался капитан.
   — Долгая история, давайте мы вас сначала покормим.
   — А это еще не все, ты уж извини, дядь Вась, мы без предупреждения и достаточно большой компанией.
   — Зови сюда всю свою ватагу. Эй, барышня, сходи-ка подстрели двух-трех кролей.
   Из комнаты вышла Лика с одним из брошенных Сорокиным ружей.
   — Здравствуйте, — улыбнулась она, — вы извините меня за тогда.
   — Бывает, только прежде чем лезть во что-нибудь, не лишне разобраться, кто и за что воюет.
   Девушка прошмыгнула во двор.
   — Подожди палить, — крикнул ей вслед Давыдов. — Переполошишь остальных, а они, чего доброго, не разобравшись, все тут разнесут.
   После того как все перекусили (Давыдов настоял, чтобы прием пищи происходил посменно и катер непрерывно находился под охраной) и «свободная смена» начала готовиться к походу за изделием, Василий Евдокимович, Сомов и Осокин раскурили трубки, и старик наконец приступил к рассказу:
   — После твоего лихого кавалерийского марша, — при упоминании о лошадях Давыдов сердито нахмурился, а старик, насмешливо глядя на племянника, сквозь облака душистого дыма продолжил, — на следующий день, примерно, вернулся этот финансовый махинатор с приятелями. Нам с Ликой сначала несладко пришлось, они нас во дворе застукали, пока мы готовкой занимались. Повязали бы они нас, как курят, но, спасибо, Виктор выручил. Благодаря его огневой поддержке они лишились лобового стекла, а нам удалось заключить перемирие. Это была твоя идея ему пистолет оставить?
   — Он у него с самого начала был, а что дальше? — нетерпеливо спросил капитан.
   — Ну, дальше мы засели в доме, они оставили здесь одного из своих дружков, а сам банкир и еще двое поехали к крепости, эту вашу штуку под водой искать. Кстати, они твой акваланг забрали и лодку мою взяли. Пришлось выделить на условиях перемирия.
   — Это не мой, это их.
   — Постойте, а откуда они узнали, где искать? Ничего не понимаю, — прервал повествование Урванцев.
   — Дослушаешь до конца, так поймешь. Мне Анатолий сам сказал: спросят, куда ходили, отвечать — к крепости, — остановил его старик. — Ну, часа два их не было, а потом один из компании появился, без баллонов, весь в крови, орал что-то про какой-то взрыв. По-моему, тот хлопец был порядком контужен и оглох, потому что говорил он громко и никак не мог понять, что у него второй спрашивает. Из их разговора я понял только, что нашли они какой-то мешок, и только развязали на нем завязки, как двоих разнесло в клочья. Третий уцелел, но сперва потерял сознание, а когда очухался, драпанул оттуда что было сил. Потом я нашел в лодке его баллоны и маску с треснувшим стеклом. Тот, что оставался стеречь нас и автомобиль, быстро загрузил своего напарника в машину, и от них только след простыл, даже свою летающую этажерку забыли.
   — Что забыли? — не понял Сомов.
   — Дельтаплан с мотором, — объяснил Анатолий.
   — Постой, капитан, — медленно встал из-за стола Урванцев, — ты же и нас туда посылал, это что же, и мы бы?..
   — А я вас туда вовсе даже и не посылал, — усмехнулся Давыдов. — Просто в тот момент я вам еще полностью не доверял. Почем мне было знать, кто вы такие?
   — Спасибо за доверие, — хмыкнул Медведев.
   — Ну и варвар же ты, Давыдов, — покачал головой Осокин. — Это ж надо до такого додуматься, устроить взрыв в древнем храме!
   — Конечно варвар, — одобрительно кивнул Василий Евдокимович, — и все его предки были конными варварами.
   — И у них у всех были лошади, — обреченно вздохнул Давыдов. — Не волнуйся, Петро, там весь храм еще турки в распыл пустили.
   — Это ты его по той карте, что мы из храма Аида достали, вычислил?
   — По ней самой, не врет карта.
   — Так, может, и все остальное на ней — правда! — обрадовался археолог.
   — Может, и так, — согласился капитан. — Что, не терпится проверить?
   — А то! А тебе, что же, нет?
   — С меня пока хватит, я пока по пещерам ползал, древностями налюбовался по самое не хочу.
   — Так что же выходит, изделия больше нет? — огорченно спросил Урванцев. — Значит, мы сюда зря приперлись?
   — Там изделия никогда и не было, — тихо рассмеялся Давыдов, — пошли за мной.
   Он встал из-за стола и направился во двор. Остальные толпой вышли за ним. Капитан подошел к колодцу и перегнулся через бортик. В метре от среза сруба в стенку колодца был вбит гвоздь, от него в воду уходила толстая леска. Анатолий потащил ее за конец, и из воды показалась капроновая веревка. Капитан взялся за нее обеими руками и вытащил из колодца длинный цилиндрический сверток. Взяв сверток под мышку, он направился в дом. В комнате положил сверток на стол и кухонным ножом разрезал завязки мешка из прорезиненной ткани. Потом Анатолий и принявшийся помогать ему Игорь освободили изделие от упаковки и положили на стол.
   — Вот, значит, из-за чего весь сыр бор, — озадаченно произнес Хмара.
   — Именно из-за этого, — ровно ответил Давыдов.
   — Ну, теперь оно к ним не попадет, — твердо сказал подполковник. — Если что, я его лично гранатой подорву.
   — Теперь они будут охотиться за чертежами, если они их уже не заполучили от вашего инженера, через которого вы им наживку забрасывали.
   Медведев и Урванцев переглянулись.
   — Нужно срочно выходить на связь, — произнес майор.
   — Теперь можно, — согласился Давыдов, — заодно оговорите условия доставки, было бы очень неплохо, если вы организуете нам встречу в море с военным кораблем и вооруженное сопровождение до места, а то, боюсь, теперь эти ребята пойдут ва-банк.
   — Да, нужно предупредить наших в Питере, пусть займутся инженером.
   Вопреки ожиданиям, немедленный выход в море им запретили.
   — Ссылаются на то, что им необходимо подготовиться. Придется ждать, — разочарованно сообщил Медведев результаты переговоров.
   — Долго? — озабоченно спросил Сомов.
   — До следующего сеанса связи. Орбита спутника позволяет нам сделать это примерно около часа ночи, — пояснил майор.
   — Придется организовать круговую оборону, — уверенно заявил Анатолий. — Думаю, наши американские друзья не замедлят нанести визит.
   — Думаешь, нас засекли?
   — Я не думаю, я уверен, — убежденно произнес капитан.
   Почти ровно в полдень аппаратура стоявшей в пятнадцати милях от берега «Урсулы» зафиксировала работу станции спутниковой связи. Место, откуда велась передача, было установлено: коса Арабатская стрелка, чуть к северу от поселка Соляное.
   — Посылка получена адресатом, — удовлетворенно произнес Линкс. — Луиза, вам удалось расшифровать сообщение?
   — Нет, сэр, они пользовались специальной аппаратурой.
   — Очень жаль, но это дела никоим образом не меняет.
   — И как мы будем действовать? — пристально посмотрел ему в глаза Барлоу. — Пойдем на лихой абордаж и захватим это ваше чертово устройство?
   — Нет, теперь они будут нас ждать и приготовят жаркую встречу. Ночью мы подойдем к берегу, и вы установите под днищем катера мину. Как только он отойдет подальше в море, мы взорвем мину небольшой мощности. Катер тонет — изделие у нас.
   — Откуда у вас такая уверенность? Может, для доставки изделия они воспользуются автотранспортом?
   — Нет, мой лейтенант, — покачал головой Барлоу. — Нет ни одной дороги, где их не могли бы проверить и подвергнуть осмотру украинские спецслужбы. Они просто не станут рисковать.
   — Станут ли они ждать ночи?
   — Станут, ночью легче прошмыгнуть мимо кораблей береговой гвардии.
   Время до следующего сеанса тянулось медленно. Воистину, нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Когда начало смеркаться, организовали патрулирование. Для этого Давыдов разделил всех на группы по двое. Три группы несли дежурство на суше: две наблюдали влево и вправо от дома в сторону степи и берега, третья, от дома к дороге. Четвертая группа находилась на катере, ей было поручено наблюдать за морем. При распределении обязанностей в четвертую группу напросились Лика и Виктор. Парень подошел к Анатолию и попросил поставить девушку в паре с ним.
   — Вы мне там вдвоем, пожалуй, надежурите. И чегой-то тебе вздумалось просится в пару с девчонкой?
   — Не волнуйся, будут дежурить не хуже остальных! — вмешался Василий Евдокимович. — Наш курсант парень ответственный.
   Когда группы разошлись, старик укоризненно посмотрел на Давыдова:
   — Ты сам-то давно на свидания бегал?
   — Служи по уставу — завоюешь честь и славу. Сам меня сегодня утром заставлял на брюхе ползать.
   — Стройнее будешь… Ладно, покемарь, если что — разбужу.
   И Давыдов блаженно вытянулся на хозяйской кровати.
   Впрочем, толком поспать капитану не удалось, минут через сорок он проснулся оттого, что кто-то сильно тряс его за плечо.
   — Что случилось? — встрепенулся Давыдов. — Время связи?
   — Нет, Виктор девушку прислал, в море какая-то посудина объявилась. Все свободные от дежурства уже на берегу, тебе лучше туда пройти.
   Капитан пружинисто вскочил, обулся и, схватив в охапку автомат, поспешил на берег. У катера его встретили Сомов-старший, девушка, Хмара и Воробьев.
   — Что тут у вас? — шепотом спросил Давыдов.
   Вместо ответа Воробьев сунул ему в руки прибор ночного видения и показал, куда смотреть. Давыдов поднес прибор к глазам. В море, как раз напротив того места, где они стояли, виднелся силуэт яхты.
   — Нашел? — поинтересовался Сомов.
   — Угу, — кивнул капитан, продолжая вести наблюдение. Яхта тихо скользила под парусом, ее двигатели были выключены, чтобы не издавать лишнего шума.
   — Знакомый силуэт, — прошептал Сомов, отобрав у капитана прибор. — Те самые сволочи, что нас у самолета атаковали.
   — Занимаем оборону? — предложил Воробьев.
   — Не-а, — повертел головой Сомов, — это ни к чему.
   — Почему ты так думаешь? — спросил Давыдов.
   — Я же все-таки бывший боевой пловец и в морской пехоте служил. Их тактику мы тоже изучали. Не станут они рисковать. При высадке их могут обнаружить, возникнет переполох, и еще неизвестно, чем все кончится. Скорее всего, они постараются что-нибудь сделать с катером так, чтобы мы на нем аккуратно пошли ко дну. Тогда они возьмут изделие голыми руками.
   — То есть нам предстоит иметь дело с водолазом-диверсантом?
   — Уверен на все сто, что это именно так, — кивнул бывший морпех.
   — Погодите-ка, мальчики и девочки, а мой прибор все еще у вас? — вмешался в разговор Хмара.
   — В целости и сохранности, вернем как только прибудем к родному причалу, — с долей ехидства произнес Сомов.
   — Я не об этом, — обиженно произнес местный шериф, — мы же можем по нему эту рыбку хотя бы засечь.
   — А это дело! — обрадовался Игорь. — Пошли в рубку.
   Через мгновение они уже замерли над мерцающим экраном прибора. Старший лейтенант настроил свой сонар на максимальную дальность обнаружения. На границе видимости прибора появились две большие тени, они уверенно приближались к катеру.
   Лейтенант Барлоу плыл первым, за ним еле поспевал Карпентер — Линкс дал его командиру взвода «тюленей» в качестве усиления. На запястье лейтенанта тускло светились циферблаты компаса и глубиномера. Вместо грузового пояса на брезентовом ремне болтался плоский диск магнитной мины.
 
   — Показались голубчики, — произнес склонившийся над экраном сонара Игорь. — Толик, у нас гранаты есть?
   — Есть у наземной группы, — вместо Давыдова ответил Воробьев.
   — Жалко, небось мину тащат, кинуть им туда пару гранат — и все дела. Придется в воду лезть, тряхну стариной, — Сомов направился было к выходу из рубки.
   — Постойте, давайте, как они уплывут, мы эту мину им прицепим, — предложила Лика. — Вы говорили, они же нас прямо сейчас взрывать не будут.
   — А что скажешь, командир? — заинтересовался предложением девушки Воробьев. — И драться Игорю ни с кем не придется.
   — Не люблю я эти мины, — нахмурился Давыдов.
   — Я заметил, — с иронией произнес Сомов, — а что же в таком случае ты любишь?
   — У тебя на катере у генератора предохранители на сколько?
   — Ампер на пять, — с недоумением произнес бывший морпех, — а что?
   — Поставь на три и запусти движок, только по моей команде.
   — Хорошо.
   — А удлинитель найдется метра на четыре.
   — Вон лежит у двери.
   — Отлично, встаньте все на что-нибудь деревянное. Остап, следи за экраном, когда до этих гавриков будет метров двадцать, скажи мне.
   — Есть, шеф, будем ловить рыбу на электроудочку, — понял милиционер.
   Барлоу и Карпентер приближались к берегу, дно под уклоном пошло вверх. Глубиномер стал показывать уменьшение глубины. До поверхности оставалось футов шесть, но расстояние до дна уменьшилось до трех футов. Внезапно где-то впереди, как большое сердце, застучал двигатель катера. Лейтенант в недоумении замер. Что всполошило русских? Чего ради они вздумали запустить двигатель? Он решил оставаться на месте, еще не хватало угодить под работающий винт катера.
   — Двадцать метров! — пробасил из рубки Хмара. — Бросай!
   Давыдов широко размахнулся и швырнул за борт катушку с проводом, удлинитель взмыл над морем и по дуге, разматываясь, как лента серпантина, упал в море. Второй конец удлинителя был воткнут в силовой щит. В следующий момент дизель взвыл от возросшей нагрузки на генератор, потом сгорели предохранители, и дизель размеренно застучал на прежних оборотах. Давыдов потянул за свободный конец электрического кабеля, вытащил его на палубу и вернулся в рубку. Сонар работал от аккумуляторов, поэтому оставшимся у его мерцающего экрана было видно все: на дне возле катера лежали две изогнувшиеся в неимоверных судорогах фигуры. Из выпавших загубников аквалангов к поверхности тянулись нитки пузырьков воздуха.
   — Пойду, подберу акваланги, они нам еще пригодятся — сказал Игорь.
   — Осторожнее с миной, — посоветовал ему Давыдов.
   — Будь спок, не в первый раз, — ответил ему Сомов и ушел готовиться к погружению.
   До сеанса связи оставалось полтора часа.
   Линкс выждал время, необходимое для возвращения пловцов на яхту, но никто не вернулся, подводный радиотелефон молчал. Никакой активности не замечалось и на берегу, на борту русского катера царила тишина.
   — Передайте наверх, что временно мы выходим из игры, — невозмутимо сказал он девушке. Он вышел на палубу, убрал парус, запустил дизель, встал к штурвалу и развернул нос «Урсулы» в сторону Керченского пролива.