Страница:
Виктор достал один из них и попробовал одеть. Шлем-маска лопнула ровно по середине.
— Они же ни на что не годятся.
— Главное, чтобы фильтр был нормальный.
Давыдов осмотрел фильтрующую коробку. Вроде целая, будем надеяться, что исправная.
— Толку от нее без «морды».
— Но-но! Выше нос! — бодро воскликнул капитан. — Отрабатываем норматив: повреждена шлем-маска и соединительная трубка.
Освободив коробку от пробок, он охватил губами горловину, зажал пальцами нос и сделал вдох. Вроде бы — ничего. Анатолий спустился по лестнице и очень осторожно втянул воздух в себя. Воздух был вполне пригоден для дыхания. Он поднялся на площадку НП.
— Держит, — капитан похлопал по ребристому боку фильтрующей коробки, — пошли за карманной артиллерией.
Внизу ориентироваться приходилось в основном на ощупь, дым ел глаза, но дышать было все-таки можно. Собрав гранаты, Анатолий вручил их Виктору и знаком приказал подниматься. Сам же направился в комнату, где хранилось оружие. В клубах дыма разобрать что-либо было практически невозможно, но по шипению газосварки Давыдов понял, что противник возобновил штурм двери. Убедившись, что противник не оставил своих надежд избавиться от свидетелей, капитан вернулся на чистый воздух. Отдышавшись, он поделился с Виктором результатами разведки.
— Ну, этого развлечения им еще часа на два, а потом можно ждать гостей.
— Теперь отобьемся, — курсант покачал в руке ребристую гранату.
— Знаешь, я подумал, что все не так здорово. Если мы их всех разом не накроем, то будем сидеть в этом лабиринте и друг дружку подстерегать из-за угла. В смысле, враг вражку.
— Может, они уйдут после гранат?
— Тоже не выход. Уйдут, останемся без аквалангов. Как выберемся?
— Что же делать?
— Думай, может что придумаем.
Анатолий молча устроился у амбразуры.
— А вылезти отсюда никак нельзя?
— Я вообще-то не альпинист, но все равно требуется какое-никакое снаряжение. А у нас его нет. Была бы хоть веревка. Хотя, стоп! У нас же есть кабель, — с надеждой произнес капитан.
Он подошел к полевому телефону, откинул крышку, открутил зажимы и взял в руки освободившийся конец провода. Потер между пальцами гуттаперчевую изоляцию, она тут же превратилась в труху.
— Медь, это плохо. Даже если длины хватит, веса не выдержит.
— Жалко, — в голосе парня прозвучало искреннее разочарование.
— Погоди, я свою сумку забыл, — вспомнил Анатолий, — схожу принесу.
— Скоро она нам уже не понадобится, — печально произнес Виктор.
— Ну, ты это брось, выкарабкаемся.
— Как?
— Как-нибудь. В конце концов наши помогут.
— Где сейчас наши? Да они еще и не знают, что мы тут не одни. Кстати, я тут рацию нашел и ящик с батареями.
— А ну, тащи, — обрадовался Давыдов, — что же ты сразу не сказал? Связь — нерв войны, историю учить ну ясно.
Станция «Север» времен войны была в таком состоянии, что Анатолий сразу понял, не видать им связи, как своих ушей. Батареи в ящике давно превратились в едкопахнущую однородную массу.
— Годится только для школьного музея боевой славы, — подвел итоги осмотра Анатолий.
— Может, ее хоть как-то починить можно, вы ж связист?
— Как связист говорю — нет, у нее от времени даже монтаж осыпался.
Капитан потряс в руках корпус радиостанции, внутри что-то дробно пересыпалось.
— Да-а…
— Ладно, я за сумкой, а ты думай. И не делай умное лицо, ты же будущий офицер, — изрек Давыдов избитую училищную шутку.
Виктор только грустно усмехнулся. Давыдов взял «воздухоочиститель» и отправился вниз. Дыма стало меньше, он куда-то исчезал, но дышать воздухом в комнате капитан все же не рискнул бы. Видно было все так же плохо. Пробивавшийся с лестницы утренний свет терялся и рассеивался в клубящихся у дверей остатков дыма. Керосинка от недостатка воздуха погасла, а электрический фонарь Анатолий забыл на НП. Искать пришлось на ощупь. Пробираясь вдоль стены, капитан больно ударился коленкой о препятствие и едва не выронил фильтрующую коробку. Чертыхаясь, протянул руку и похлопал по препятствию. Глухо загудел жестяной короб воздуховода. В мозгу вспышкой молнии сверкнула мысль. Воздуховод! Ну конечно, он же должен куда-то вести. Вряд ли строители вывели воздухозаборник на стенку скалы. Для успешной работы вентиляции нужна тяга. А здесь вон как шурует. Анатолий нашел свою сумку, заглянул в соседнюю комнату, там было еще темнее, повсюду плавали остатки дыма, в двери краснел почти законченный прямоугольник. Сварщику осталось минут на сорок работы, на полу чадили картонные трубки дымовых шашек. Неожиданно отверстие внизу открылось и на пол со звоном шмякнулся жестяной цилиндр. С одного боку его с шипением вырывался оранжевый дым. Таким обозначают себя на поле авианаводчики. «Не иначе, последние приготовления к штурму. Закинули для гарантии, чтоб наверняка все тараканы передохли», — решил Давыдов и вернулся к лестнице. Поднявшись на НП, он внимательно осмотрел тянущийся вдоль стены жестяной короб вентиляции. Вытащил нож и воткнул его в ребро короба. Ржавая жесть легко поддалась. Отпилив кусок сантиметров семьдесят, он отогнул жесть и заглянул внутрь. В вентиляционном колодце было темно, снизу тянулись струи дыма, но самое главное капитан увидел прямо в полуметре перед собой. Анатолий вылез из отверстия, оглянулся на напарника и заговорщически подмигнул. У того на лице отразилось полнейшее непонимание происходящего.
— Посмотри, — предложил капитан и отодвинулся.
Виктор осторожно заглянул в пролом. Вверх и вниз по стене уходили ржавые скобы лестницы, вверху светлел прямоугольник чистого утреннего неба. Через прямоугольник плыли облака, стремительно мелькнула чайка.
— Здорово! — воскликнул Виктор.
— Ну, я полез, — сообщил Давыдов, засовывая за ремень ствол ТТ, — нужно поторапливаться, а то им там совсем чуть-чуть осталось. Жди здесь, стереги сумку.
— Вы только не долго.
— Не боись, только гляну что и как, и назад, — успокоил напарника Анатолий.
Подниматься было легко. Давыдов только побаивался за прочность ступеней, и поэтому старался взбираться так, чтобы его вес распределялся минимум на три вбитых в скалу ржавые скобы. Один раз он здорово перепугался: ржавая арматура со скрипом подалась вниз, зашуршали по жести выкрошившиеся из стены камешки. Наконец Давыдов одолел подъем. Выбрался из колодца и осмотрелся. Его взору открылась плоская, как стол, вершина Серой скалы. Когда-то воздухозаборник был закрыт деревянной решеткой или люком, за годы с момента сооружения объекта она сгнила и рухнула вниз, вокруг колодца виднелись остатки рамы. Капитан направился в обход. После многих часов, проведенных в подземелье, здорово было оказаться на поверхности, снова видеть солнечный свет. Для осмотра площадки потребовалось не больше двух минут. Когда капитан закончил обход, ему хотелось рвать и метать от досады. Путь на вершину не принес долгожданного избавления, спуститься с площадки было невозможно. Почти правильный овал вытянулся метров на семьдесят, с трех сторон он заканчивался крутым обрывом. Капитан с опаской встал на четвереньки и осмотрел почти отвесные склоны. Внизу на валунах пенились волны, со стороны берега площадка переходила в мешанину скальных пород. С трещинами, разломами, камнями, грозящими при первом же прикосновении рухнуть вниз. Давыдов понуро направился к люку вентиляции, думая, какими словами лучше воспользоваться, чтобы рассказать Виктору о результатах его исследований. Вдруг в поле его зрения попало еще кое-что. Сквозь площадку по диагонали тянулась линия отдушин — почти правильных прямоугольников. Параллельно ей, но ближе к берегу, еще одна. О чем-то знакомом эти дыры ему напоминали. Анатолий уселся на край люка и собрался было спускаться, как вдруг вспомнил. Именно эти отверстия он видел в коридоре, который привел их к железной двери. Внизу — штурмующий дверь неприятель. А значит, через эти отверстия в коридор смело можно метнуть гранаты. Главное теперь — не ошибиться, ведь за аккумуляторной был еще один коридор. Анатолий встал так, что бы тень от него не падала на отверстия, и пошел вдоль линии отдушин. Возле одной из них он уловил резкий запах карбида. Снизу слышалось шипение сварки и голоса. Капитан бесшумно двинулся к люку. Внизу его встретил встревоженный Виктор.
— Ну что?
— Выбраться там не получится, но кое-что полезное имеется.
Анатолий как можно лаконичнее объяснил свою затею.
— Так давайте скорее, а то не успеем.
— Тут нужно, как в математике, торопиться не спеша. Понимаешь, если просто бегать от дырки с бомбами и сбрасывать их вниз, гарантии, что накроет их всех, все же нет. Дырка — не прямо у двери, это раз, граната может застрять (ходы давно никто не чистил), это два. Кроме того, здесь достаточно высоко, а время горения запала небольшое, взрыв может произойти не в коридоре, а в вентиляционном колодце.
— И что теперь.
— А теперь тащи стаканы.
— Зачем? Пить все равно нечего.
— Неси, потом объясню. И провод от телефона внизу отцепи.
Виктор взял противогазную коробку и исчез в проеме лестницы, Давыдов вытащил из сумки уже успевшее надоесть изделие и аккуратно пристроил его возле амбразуры. На всякий случай прикрыл его неисправной рацией и ящиком с батареями. Накинул сверху ветхий дождевик. В сумку сложил все имеющиеся в наличии гранаты. Вскоре вернулся курсант, прижимающий к груди стаканы.
— Я еще и кружки прихватил, — доложил он о проявленной инициативе.
— Кружки не нужны.
— Какая разница?
— Они не бьются.
— И что?
— А то! Ты провод отцепил?
— Так точно, — обиделся помощник.
— Не журись, сейчас все поймешь сам, — капитан подошел к тумбочке с ТАИ-43 и метр за метром вытянул наружу весь кабель. Получилось метров двадцать, он распустил его и связал концы провода между собой.
— Лезем наверх, стаканы не разбей. И смотри, меньше чем на три ступени и не вздумай опираться.
— Есть, — подчеркнуто официально ответил Виктор, запихивая стаканы за пазуху. Не мешкая ни минуты, они выбрались на площадку. Анатолий тут же приложил палец к губам и показал на солнце, на тени и на отверстия. Виктор понимающе кивнул. Давыдов отсчитал два отверстия от того, из которого пахло карбидом, и размотал вдоль них кабель. Виктор бережно извлек стакан из-за пазухи и передал его Анатолию. Тот достал из мешка гранату, вставил ее в стакан так, чтобы спусковая скоба была плотно прижата к ребристому боку, и осторожно вытащил чеку. Потом бережно поставил посудину с гранатой на край вентиляционного хода. Про этот фокус рассказывал вернувшийся из Афганистана майор-преподаватель. Нашим вертолетчикам-транспортникам уж больно досаждали «духи», засевшие в ущельях. Ракет у наших не было, а из пулемета попасть в одиночную цель достаточно сложно. А моджахеды пропускали машину и лупили ей вслед из крупнокалиберных пулеметов. Для борьбы с ними один догадливый техник решил использовать ручные гранаты, но проблема заключалась в том, что иногда они рвались в воздухе, не долетая до цели. Тогда он стал укладывать их в стаканы, которые без зазрения совести заимствовал в столовке. Стакан, удерживая спусковую скобу в прижатом к корпусу положении, не давал гранате рваться раньше времени. Долетев до земли, стакан разбивался, скоба освобождалась и Ф-1 рвались почти под ногами у вражеских зенитчиков. У Давыдова были РГД-43, в обычный стакан они бы не поместились, а в «раритеты», обнаруженные в шкафу, влезли. Вот только от использования лимонок пришлось отказаться, они в стаканах болтались, могли рвануть прямо в руках. Возле каждого отверстия Давыдов поставил по две гранаты. Прислушался, снизу раздавались глухие удары, сварщик закончил, противник выбивал, отрезанный прямоугольник стали. Капитан кивнул, и они разом смахнули гранаты вниз. Раздался едва слышный мелодичный звон, свидетели адмиральских чаепитий разлетелись вдребезги. Бабахнуло здорово, в коридоре почти одновременно рвануло семь РГД-43. Через ходы вентиляции вверх ударили языки черного дыма, тонко пропели осколки, вершина скалы вздрогнула. Гранаты в клочья разнесли штурмовую команду, пробили корпус сварочного аппарата и кислородных баллонов. На этом все бы и закончилось, но у восьмой гранаты из-за продолжительного срока хранения замедлитель горел чуть дольше остальных. Чуть-чуть, самую малость, но этой малости хватило на то, чтобы она взорвалась тогда, когда в коридоре смешались кислород и ацетилен. Эффект получился, как от взрыва миниатюрного вакуумного боеприпаса. От высокой температуры рванули баллоны аквалангов. Такого эффекта Давыдов не ожидал. Между ним и Виктором каменная поверхность вдруг осела и рухнула вниз. Свод коридора на протяжении метров пяти превратился в обломки камня и бетона. Из провала поднялось облако каменной пыли. В воздухе резко запахло тухлыми яйцами, гарью. А из провала выплыло облако удушливого дыма. Наконец ветер сдул пыль и образовавшиеся при взрыве газы.
— Ну, командир, не слабо. Восхищен, — покачал головой Сомов-младший. — Этому в училищах связи учат?
— И этому тоже. Что-то больно здорово грохнуло. Может, что-то в нашем складе сдетонировало?
— Вот уж не знаю, но уцелевших там, по-моему, нет.
— Очень на это надеюсь. Пошли смотреть.
Давыдов и курсант тем же способом, каким лезли на «крышу», вернулись на НП. Гарью и сгоревшим тротилом воняло даже здесь.
— Придется минут пять подождать. — Давыдов уселся на рацию и стал ждать, пока вентиляция справится с дымом. Ждать пришлось минут десять.
— Ну, пошли, — капитан взял противогазную «банку», вытащил из-за пояса пистолет, дослал в патронник патрон и двинулся вперед. Вооруженный Виктор двинулся следом. Им пришлось лезть через завал из ящиков опрокинутой «китайской стены». В двери зияла огромная прямоугольная дыра. Анатолий с оружием наизготовку осторожно выглянул в коридор. Последствия двойного взрыва были ужасны. Возле двери лежали изувеченные осколками обугленные останки охотников за древностями. На полу валялся светящийся, чудом уцелевший фонарь. Ошметки аквалангов, обломки ружей. Патроны в них взорвались разом, и от шедевра иностранных оружейников остались только стволы. Давыдов осторожно потянул воздух носом, пахло ужасно, но дышать все же можно. Сзади, прислонившись к стене, корчился в рвотных конвульсиях Виктор. Пустой желудок отреагировал на запах и нервный стресс. Давыдов, насмотревшийся подобного во время своих «каникул в Лапландии», и то с трудом удерживался от того, чтобы не присоединится к подчиненному. Собрав волю в кулак, он продолжил осмотр, освещая дорогу фонарем. Эйфория от военных успехов у него улетучилась через первые секунды осмотра завала. Обратный путь был намертво замурован обвалившимся сводом подземелья. Прикинув объем и вес обвалившейся каменной массы, капитан пришел к выводу, что вдвоем они провозятся не меньше недели, и то, если будут работать «от забора и до ужина».
— Что там? — справился наконец с организмом Виктор.
— Финиш, — мрачно ответил капитан, присаживаясь на подходящего размера булыжник.
— Какой еще финиш?
— Полный, обратно не пройти.
Виктор подошел и бессильно опустился рядом.
— И что теперь?
— Ну, можно идти туда, — Давыдов махнул фонариком в сторону коридора, — может, там есть проход. Но сначала изучим трофеи.
Он поднялся и подошел к сваленным у стенки мешкам. Вован, затариваясь на катере, не поскупился, отбирая для шефа лучшие продукты. Правда, приходилось брать только то, что было надежно упаковано и чему не грозила порча от морской воды. Но и этого было вполне достаточно. Давыдов подобрал мешок и, велев напарнику прихватить второй, направился на НП. Устроившись на свежем воздухе он вытряхнул все из мешка на пол.
— Улов, что надо, — удовлетворенно кивнул он, — еда, питье, батарейки. Плохо, если воды нет, — он носком туфли откатил в сторону пустую бутылку с яркой этикеткой.
— Кажется, здесь есть минералка, — Сомов-младший вывернул свой мешок поверх Давыдовского.
— О'кей, гуляем. — Давыдов проворно открыл банку импортной ветчины и покромсал ее содержимое ножом.
— Вы что, будете это есть прямо здесь? Когда там эти лежат?
— Угу, — тщательно пережевывая ветчину, кивнул капитан, — и ты будешь, иначе свалишься и останешься лежать вместе с этими самыми. Водичку передай, пожалуйста.
После минутных колебаний, Виктор жадно впился зубами в нарезанное мясо.
— Жалко, хлеба нет, — с сожалением высказался он, голодными глазами косясь на бекон в пластиковой упаковке.
— Вот, вместо него, — капитан протянул ему жестяную банку с печеньем. — А мне передай-ка, плиз, вон ту емкость.
Виктор подобрал с пола бутылку и передал капитану. Тот внимательно изучил надписи на этикетке.
— Виски, сделано в Штатах. Стало быть, дрянь. Любят нынешние баре экзотику, травятся импортным самогоном. Нет, чтобы коньяку испить, или хоть водочки отечественной, по ГОСТу изготовленной.
— Коньяк даже Уинстон Черчилль любил, — кивнул жующий Витька и уточнил, — армянский.
— Умный был, однако. Но мы — не британский премьер, и даже не ихний маршал RAF, посему обойдемся имеющимся. Приказываю личному составу для приведения в порядок нервной системы сделать не менее трех глотков. Затем отдых. На сей раз сплю первым я, через два часа разбудишь. И настоятельно рекомендую не забывать, что наши дружки с пиратского брига шастают по окрестностям, а нам их стравливать больше не с кем. Давыдов проснулся не через два, а через шесть часов. Рядом, свернувшись клубочком, безмятежно дрых его телохранитель. Капитан собрался было устроить ему причитающуюся по случаю взбучку, но посмотрел на изможденную физиономию Витьки Сомова и передумал. Событий прошлых полутора суток было много и для человека с большей закалкой. Он уселся на пол и принялся подкрепляться. Итак, ему повезло в очередной раз вляпаться в историю, причем в чужую историю. Что теперь делать с чертовым устройством? Кому его волочь? Знавший ответы на эти вопросы Павел Захаровский был мертв. Его останки (если что-то осталось) покоились на дне возле взорванной «сушки». Остальные участники авантюры, пытаясь увести за собой погоню, пропали вместе с катером. Где они теперь, и что с ними? Нужно было принимать решение. Заворочался и застонал Виктор. Вот еще и за парня в ответе. Капитан с улыбкой посмотрел на перепачканное копотью лицо юноши, заросшее еле пробивающейся щетиной. Виктор определенно нуждался в мыле и бритве. Впрочем, сам он вряд ли выглядел лучше. Давыдов потер колючий подбородок. М-да, похоже на то, что это не победа, а всего лишь передышка между боями. Они разделались с «черными археологами» (еще не известно не остались ли у них дружки), а главные силы тех, кто охотился за сокровищами секретами и тайнами не древности, а современности, они ведь в войну еще и не вступали. Капитану отчего-то думалось, что эти, с яхты, лишь сделали пробный ход, и еще себя покажут. Виктор проснулся и сел.
— Доброе утро.
— Добрый день, сторож.
— Извините, не удержался.
— Плохо, почувствовал — засыпаешь, нужно было меня толкнуть.
— Неудобно, вы же вообще не спали.
— Тем в коридоре удобно? То-то же. Можешь считать, что мы на войне.
— Какая тут война? Игры рыцарей плаща и кинжала, — усмехнулся Виктор, — еще непонятно из-за чего, может это устройство того не стоит.
— Стоит, — мрачно ответил Давыдов, — обедай, нам пора выходить.
— Куда?
— По пути расскажу, — ответил капитан. Он уже принял решение. Для начала нужно найти выход отсюда, потом надежно спрятать «трофей» с самолета, а после этого сообщить всю информацию кое-кому из старых знакомых. А там посмотрим, что из всего этого получится.
ГЛАВА 33.
После обеда Давыдов еще раз провел детальную инвентаризацию «военных трофеев». Отобрав то, что может понадобиться в дальнейшем, они тронулись в путь. Когда коридор со следами побоища остался позади, Сомов-младший вздохнул с облегчением. Впереди бодро шествовал Давыдов. Батарей для фонаря и самих фонарей пока хватало. Коридор с вентиляционными колодцами закончился метров через сто, они снова вышли в какую-то старинную выработку. Узкий проход с низким потолком полого опускался, с низкого свода то и дело падали тяжелые капли воды. Проход превратился в узкий лаз, местами приходилось передвигаться на четвереньках. Несколько раз коридор изгибался. По всей видимости, строители огибали места с наиболее твердой породой. Местами стали попадаться осыпи. Наконец, проход закончился узкой норой — когда-то свод дал трещину и частично обрушился вниз. Между кучей камня и потолком осталась узкая щель.
— Что будем делать? — озадаченно спросил упершийся в препятствие Виктор.
— Выбирать-то нечего, полезли.
Анатолий улегся на живот и, толкая мешок перед собой, полез вперед. Следом, сопя и чертыхаясь, полз Сомов-младший. Эти пятьдесят метров врезались в память Давыдова навсегда, все это время ему казалось, что они либо застрянут в каменном мешке, либо скала, нерушимо стоявшая несколько сотен лет, придет в движение и расплющит их обоих в лепешку. По подсчетам Давыдова они проползли метров пятьдесят. После пережитых впечатлений у Анатолия окончательно и бесповоротно сложилось мнение, что получать удовольствие от ползания на брюхе по расщелинам и дырам в рыхлой породе, которая, того и гляди рухнет, может только псих или отморозок, для которого главная цель в жизни — заставить организм постоянно впрыскивать в кровь все новые и новые порции адреналина. Наконец лаз закончился, и они оказались в широкой естественной полости, обязанной своим происхождением природе. Слышался дробный перестук капели, посередине каменного зала натекло озерцо известняковой воды, луч фонаря выхватывал из темноты причудливые сталактиты и сталагмиты, переливающиеся всеми цветами радуги.
— Красотища какая, — удивился выбравшийся из лаза напарник.
— Здорово, — не удержался от восхищения и Давыдов. На мгновение он даже допустил мысль, что, возможно, не все «диггеры» психи и отморозки. Некоторые верхние и нижние каменные наросты соединились в известняковые колонны. Анатолий легонько щелкнул ногтем по ближнему к нему сталактиту, раздался мелодичный дрожащий звон.
— Куда теперь? — Виктор стоял на берегу озерца и озирался по сторонам.
— А Бог его знает, — пожал плечами Давыдов, — нужно искать. Не стали бы они пробивать подземный ход только для того, чтобы насладиться созерцанием здешних красот.
В стенах зала виднелись большие и маленькие пещеры. Давыдов в задумчивости посветил на них фонариком. Напарник направился к противоположной стене:
— Командир, а тут какие-то знаки.
— Какие еще знаки? — оживился капитан, отметив про себя, что, наконец-то, у «подчиненного личного состава» ему удалось заработать кое-какой авторитет. На стенах зала сбоку от каждой пещеры действительно было сделано какое-то изображение. Рисунки были выцарапаны чем-то острым, а затем их обновили копотью свечи или масляного светильника. Давыдов насчитал изображения двух дельфинов, двух собак или волков и одной совы.
— Интересно, что бы все это значило? — Виктор внимательно разглядывал изображение оскалившего пасть представителя семейства псовых. — Тут что, первобытные жили, что ли? Какой-то исторический заповедник получается.
— Не думаю, не думаю, — озадаченный Давыдов вернулся к лазу, из которого они выбрались и сталосматривать стенку возле него. — Есть, — повеселевшим тоном сообщил он, — все очень просто, это маркировка ходов, как линии метро.
На стенке, рядом с приведшим их в пещеру проходом, было изображение птицы.
— Тогда нам туда, — пришел к выводу Виктор.
Проход оказался достаточно широким и высоким, можно было идти не нагибаясь, это все еще был естественный разлом, над которым поработали землетрясения и подземные воды. Метров двести они продвигались руслом давно исчезнувшего подземного ручья, пока снова не оказались в вырубленном в скале туннеле.
— Одного никак не пойму, — не переставал удивляться бодро шлепающий по выработке капитан, — как строителям этого «метрополитена» удавалось выдерживать правильное направление? Как они умудрялись тут не заблудиться и попасть именно туда, куда было нужно.
Проход стал шире, по сторонам его то и дело попадались более узкие боковые ответвления. Давыдов посветил в одно из них. Ответвление закончилось небольшой камерой, в углу обнаружились остатки деревянного лежака, к нему была прислонена кирка, около нее на полу кувалда и инструмент, который Давыдов окрестил большим зубилом. Напротив лежака притулился грубо сколоченный стол, на котором были глиняные кувшин и миска, светильник и книга. Капитан с любопытством отряхнул с нее пыль и открыл наугад где-то посредине. Под лучом фонаря змеилась вязь арабского письма.
— Ну, это уже не древность, скорее, время турецкого владычества на полуострове, — датировал находку Давыдов.
— Место отдыха спелеолога или камнетеса.
— Скорее камнетеса. Кстати, очень хорошо. Добрый знак.
— Почему?
— Если здесь добывали камень, то где-то недалеко должен быть выход. Не таскали же они камень за десять верст.
— Логично, — согласился юноша, — а почему этих ответвлений так много?
— Пошли посмотрим.
Прошли в соседнее ответвление, когда-то здесь действительно добывали камень. Из скалы вырубали каменные блоки, придавали им грубую форму и отправляли на поверхность для доводки. На полу осталось несколько по какой-то причине не вывезенных блоков, в стене остались ниши, откуда их вырубали. На полу валялись камни, брошенные инструменты, запасные факелы.
— Они же ни на что не годятся.
— Главное, чтобы фильтр был нормальный.
Давыдов осмотрел фильтрующую коробку. Вроде целая, будем надеяться, что исправная.
— Толку от нее без «морды».
— Но-но! Выше нос! — бодро воскликнул капитан. — Отрабатываем норматив: повреждена шлем-маска и соединительная трубка.
Освободив коробку от пробок, он охватил губами горловину, зажал пальцами нос и сделал вдох. Вроде бы — ничего. Анатолий спустился по лестнице и очень осторожно втянул воздух в себя. Воздух был вполне пригоден для дыхания. Он поднялся на площадку НП.
— Держит, — капитан похлопал по ребристому боку фильтрующей коробки, — пошли за карманной артиллерией.
Внизу ориентироваться приходилось в основном на ощупь, дым ел глаза, но дышать было все-таки можно. Собрав гранаты, Анатолий вручил их Виктору и знаком приказал подниматься. Сам же направился в комнату, где хранилось оружие. В клубах дыма разобрать что-либо было практически невозможно, но по шипению газосварки Давыдов понял, что противник возобновил штурм двери. Убедившись, что противник не оставил своих надежд избавиться от свидетелей, капитан вернулся на чистый воздух. Отдышавшись, он поделился с Виктором результатами разведки.
— Ну, этого развлечения им еще часа на два, а потом можно ждать гостей.
— Теперь отобьемся, — курсант покачал в руке ребристую гранату.
— Знаешь, я подумал, что все не так здорово. Если мы их всех разом не накроем, то будем сидеть в этом лабиринте и друг дружку подстерегать из-за угла. В смысле, враг вражку.
— Может, они уйдут после гранат?
— Тоже не выход. Уйдут, останемся без аквалангов. Как выберемся?
— Что же делать?
— Думай, может что придумаем.
Анатолий молча устроился у амбразуры.
— А вылезти отсюда никак нельзя?
— Я вообще-то не альпинист, но все равно требуется какое-никакое снаряжение. А у нас его нет. Была бы хоть веревка. Хотя, стоп! У нас же есть кабель, — с надеждой произнес капитан.
Он подошел к полевому телефону, откинул крышку, открутил зажимы и взял в руки освободившийся конец провода. Потер между пальцами гуттаперчевую изоляцию, она тут же превратилась в труху.
— Медь, это плохо. Даже если длины хватит, веса не выдержит.
— Жалко, — в голосе парня прозвучало искреннее разочарование.
— Погоди, я свою сумку забыл, — вспомнил Анатолий, — схожу принесу.
— Скоро она нам уже не понадобится, — печально произнес Виктор.
— Ну, ты это брось, выкарабкаемся.
— Как?
— Как-нибудь. В конце концов наши помогут.
— Где сейчас наши? Да они еще и не знают, что мы тут не одни. Кстати, я тут рацию нашел и ящик с батареями.
— А ну, тащи, — обрадовался Давыдов, — что же ты сразу не сказал? Связь — нерв войны, историю учить ну ясно.
Станция «Север» времен войны была в таком состоянии, что Анатолий сразу понял, не видать им связи, как своих ушей. Батареи в ящике давно превратились в едкопахнущую однородную массу.
— Годится только для школьного музея боевой славы, — подвел итоги осмотра Анатолий.
— Может, ее хоть как-то починить можно, вы ж связист?
— Как связист говорю — нет, у нее от времени даже монтаж осыпался.
Капитан потряс в руках корпус радиостанции, внутри что-то дробно пересыпалось.
— Да-а…
— Ладно, я за сумкой, а ты думай. И не делай умное лицо, ты же будущий офицер, — изрек Давыдов избитую училищную шутку.
Виктор только грустно усмехнулся. Давыдов взял «воздухоочиститель» и отправился вниз. Дыма стало меньше, он куда-то исчезал, но дышать воздухом в комнате капитан все же не рискнул бы. Видно было все так же плохо. Пробивавшийся с лестницы утренний свет терялся и рассеивался в клубящихся у дверей остатков дыма. Керосинка от недостатка воздуха погасла, а электрический фонарь Анатолий забыл на НП. Искать пришлось на ощупь. Пробираясь вдоль стены, капитан больно ударился коленкой о препятствие и едва не выронил фильтрующую коробку. Чертыхаясь, протянул руку и похлопал по препятствию. Глухо загудел жестяной короб воздуховода. В мозгу вспышкой молнии сверкнула мысль. Воздуховод! Ну конечно, он же должен куда-то вести. Вряд ли строители вывели воздухозаборник на стенку скалы. Для успешной работы вентиляции нужна тяга. А здесь вон как шурует. Анатолий нашел свою сумку, заглянул в соседнюю комнату, там было еще темнее, повсюду плавали остатки дыма, в двери краснел почти законченный прямоугольник. Сварщику осталось минут на сорок работы, на полу чадили картонные трубки дымовых шашек. Неожиданно отверстие внизу открылось и на пол со звоном шмякнулся жестяной цилиндр. С одного боку его с шипением вырывался оранжевый дым. Таким обозначают себя на поле авианаводчики. «Не иначе, последние приготовления к штурму. Закинули для гарантии, чтоб наверняка все тараканы передохли», — решил Давыдов и вернулся к лестнице. Поднявшись на НП, он внимательно осмотрел тянущийся вдоль стены жестяной короб вентиляции. Вытащил нож и воткнул его в ребро короба. Ржавая жесть легко поддалась. Отпилив кусок сантиметров семьдесят, он отогнул жесть и заглянул внутрь. В вентиляционном колодце было темно, снизу тянулись струи дыма, но самое главное капитан увидел прямо в полуметре перед собой. Анатолий вылез из отверстия, оглянулся на напарника и заговорщически подмигнул. У того на лице отразилось полнейшее непонимание происходящего.
— Посмотри, — предложил капитан и отодвинулся.
Виктор осторожно заглянул в пролом. Вверх и вниз по стене уходили ржавые скобы лестницы, вверху светлел прямоугольник чистого утреннего неба. Через прямоугольник плыли облака, стремительно мелькнула чайка.
— Здорово! — воскликнул Виктор.
— Ну, я полез, — сообщил Давыдов, засовывая за ремень ствол ТТ, — нужно поторапливаться, а то им там совсем чуть-чуть осталось. Жди здесь, стереги сумку.
— Вы только не долго.
— Не боись, только гляну что и как, и назад, — успокоил напарника Анатолий.
Подниматься было легко. Давыдов только побаивался за прочность ступеней, и поэтому старался взбираться так, чтобы его вес распределялся минимум на три вбитых в скалу ржавые скобы. Один раз он здорово перепугался: ржавая арматура со скрипом подалась вниз, зашуршали по жести выкрошившиеся из стены камешки. Наконец Давыдов одолел подъем. Выбрался из колодца и осмотрелся. Его взору открылась плоская, как стол, вершина Серой скалы. Когда-то воздухозаборник был закрыт деревянной решеткой или люком, за годы с момента сооружения объекта она сгнила и рухнула вниз, вокруг колодца виднелись остатки рамы. Капитан направился в обход. После многих часов, проведенных в подземелье, здорово было оказаться на поверхности, снова видеть солнечный свет. Для осмотра площадки потребовалось не больше двух минут. Когда капитан закончил обход, ему хотелось рвать и метать от досады. Путь на вершину не принес долгожданного избавления, спуститься с площадки было невозможно. Почти правильный овал вытянулся метров на семьдесят, с трех сторон он заканчивался крутым обрывом. Капитан с опаской встал на четвереньки и осмотрел почти отвесные склоны. Внизу на валунах пенились волны, со стороны берега площадка переходила в мешанину скальных пород. С трещинами, разломами, камнями, грозящими при первом же прикосновении рухнуть вниз. Давыдов понуро направился к люку вентиляции, думая, какими словами лучше воспользоваться, чтобы рассказать Виктору о результатах его исследований. Вдруг в поле его зрения попало еще кое-что. Сквозь площадку по диагонали тянулась линия отдушин — почти правильных прямоугольников. Параллельно ей, но ближе к берегу, еще одна. О чем-то знакомом эти дыры ему напоминали. Анатолий уселся на край люка и собрался было спускаться, как вдруг вспомнил. Именно эти отверстия он видел в коридоре, который привел их к железной двери. Внизу — штурмующий дверь неприятель. А значит, через эти отверстия в коридор смело можно метнуть гранаты. Главное теперь — не ошибиться, ведь за аккумуляторной был еще один коридор. Анатолий встал так, что бы тень от него не падала на отверстия, и пошел вдоль линии отдушин. Возле одной из них он уловил резкий запах карбида. Снизу слышалось шипение сварки и голоса. Капитан бесшумно двинулся к люку. Внизу его встретил встревоженный Виктор.
— Ну что?
— Выбраться там не получится, но кое-что полезное имеется.
Анатолий как можно лаконичнее объяснил свою затею.
— Так давайте скорее, а то не успеем.
— Тут нужно, как в математике, торопиться не спеша. Понимаешь, если просто бегать от дырки с бомбами и сбрасывать их вниз, гарантии, что накроет их всех, все же нет. Дырка — не прямо у двери, это раз, граната может застрять (ходы давно никто не чистил), это два. Кроме того, здесь достаточно высоко, а время горения запала небольшое, взрыв может произойти не в коридоре, а в вентиляционном колодце.
— И что теперь.
— А теперь тащи стаканы.
— Зачем? Пить все равно нечего.
— Неси, потом объясню. И провод от телефона внизу отцепи.
Виктор взял противогазную коробку и исчез в проеме лестницы, Давыдов вытащил из сумки уже успевшее надоесть изделие и аккуратно пристроил его возле амбразуры. На всякий случай прикрыл его неисправной рацией и ящиком с батареями. Накинул сверху ветхий дождевик. В сумку сложил все имеющиеся в наличии гранаты. Вскоре вернулся курсант, прижимающий к груди стаканы.
— Я еще и кружки прихватил, — доложил он о проявленной инициативе.
— Кружки не нужны.
— Какая разница?
— Они не бьются.
— И что?
— А то! Ты провод отцепил?
— Так точно, — обиделся помощник.
— Не журись, сейчас все поймешь сам, — капитан подошел к тумбочке с ТАИ-43 и метр за метром вытянул наружу весь кабель. Получилось метров двадцать, он распустил его и связал концы провода между собой.
— Лезем наверх, стаканы не разбей. И смотри, меньше чем на три ступени и не вздумай опираться.
— Есть, — подчеркнуто официально ответил Виктор, запихивая стаканы за пазуху. Не мешкая ни минуты, они выбрались на площадку. Анатолий тут же приложил палец к губам и показал на солнце, на тени и на отверстия. Виктор понимающе кивнул. Давыдов отсчитал два отверстия от того, из которого пахло карбидом, и размотал вдоль них кабель. Виктор бережно извлек стакан из-за пазухи и передал его Анатолию. Тот достал из мешка гранату, вставил ее в стакан так, чтобы спусковая скоба была плотно прижата к ребристому боку, и осторожно вытащил чеку. Потом бережно поставил посудину с гранатой на край вентиляционного хода. Про этот фокус рассказывал вернувшийся из Афганистана майор-преподаватель. Нашим вертолетчикам-транспортникам уж больно досаждали «духи», засевшие в ущельях. Ракет у наших не было, а из пулемета попасть в одиночную цель достаточно сложно. А моджахеды пропускали машину и лупили ей вслед из крупнокалиберных пулеметов. Для борьбы с ними один догадливый техник решил использовать ручные гранаты, но проблема заключалась в том, что иногда они рвались в воздухе, не долетая до цели. Тогда он стал укладывать их в стаканы, которые без зазрения совести заимствовал в столовке. Стакан, удерживая спусковую скобу в прижатом к корпусу положении, не давал гранате рваться раньше времени. Долетев до земли, стакан разбивался, скоба освобождалась и Ф-1 рвались почти под ногами у вражеских зенитчиков. У Давыдова были РГД-43, в обычный стакан они бы не поместились, а в «раритеты», обнаруженные в шкафу, влезли. Вот только от использования лимонок пришлось отказаться, они в стаканах болтались, могли рвануть прямо в руках. Возле каждого отверстия Давыдов поставил по две гранаты. Прислушался, снизу раздавались глухие удары, сварщик закончил, противник выбивал, отрезанный прямоугольник стали. Капитан кивнул, и они разом смахнули гранаты вниз. Раздался едва слышный мелодичный звон, свидетели адмиральских чаепитий разлетелись вдребезги. Бабахнуло здорово, в коридоре почти одновременно рвануло семь РГД-43. Через ходы вентиляции вверх ударили языки черного дыма, тонко пропели осколки, вершина скалы вздрогнула. Гранаты в клочья разнесли штурмовую команду, пробили корпус сварочного аппарата и кислородных баллонов. На этом все бы и закончилось, но у восьмой гранаты из-за продолжительного срока хранения замедлитель горел чуть дольше остальных. Чуть-чуть, самую малость, но этой малости хватило на то, чтобы она взорвалась тогда, когда в коридоре смешались кислород и ацетилен. Эффект получился, как от взрыва миниатюрного вакуумного боеприпаса. От высокой температуры рванули баллоны аквалангов. Такого эффекта Давыдов не ожидал. Между ним и Виктором каменная поверхность вдруг осела и рухнула вниз. Свод коридора на протяжении метров пяти превратился в обломки камня и бетона. Из провала поднялось облако каменной пыли. В воздухе резко запахло тухлыми яйцами, гарью. А из провала выплыло облако удушливого дыма. Наконец ветер сдул пыль и образовавшиеся при взрыве газы.
— Ну, командир, не слабо. Восхищен, — покачал головой Сомов-младший. — Этому в училищах связи учат?
— И этому тоже. Что-то больно здорово грохнуло. Может, что-то в нашем складе сдетонировало?
— Вот уж не знаю, но уцелевших там, по-моему, нет.
— Очень на это надеюсь. Пошли смотреть.
Давыдов и курсант тем же способом, каким лезли на «крышу», вернулись на НП. Гарью и сгоревшим тротилом воняло даже здесь.
— Придется минут пять подождать. — Давыдов уселся на рацию и стал ждать, пока вентиляция справится с дымом. Ждать пришлось минут десять.
— Ну, пошли, — капитан взял противогазную «банку», вытащил из-за пояса пистолет, дослал в патронник патрон и двинулся вперед. Вооруженный Виктор двинулся следом. Им пришлось лезть через завал из ящиков опрокинутой «китайской стены». В двери зияла огромная прямоугольная дыра. Анатолий с оружием наизготовку осторожно выглянул в коридор. Последствия двойного взрыва были ужасны. Возле двери лежали изувеченные осколками обугленные останки охотников за древностями. На полу валялся светящийся, чудом уцелевший фонарь. Ошметки аквалангов, обломки ружей. Патроны в них взорвались разом, и от шедевра иностранных оружейников остались только стволы. Давыдов осторожно потянул воздух носом, пахло ужасно, но дышать все же можно. Сзади, прислонившись к стене, корчился в рвотных конвульсиях Виктор. Пустой желудок отреагировал на запах и нервный стресс. Давыдов, насмотревшийся подобного во время своих «каникул в Лапландии», и то с трудом удерживался от того, чтобы не присоединится к подчиненному. Собрав волю в кулак, он продолжил осмотр, освещая дорогу фонарем. Эйфория от военных успехов у него улетучилась через первые секунды осмотра завала. Обратный путь был намертво замурован обвалившимся сводом подземелья. Прикинув объем и вес обвалившейся каменной массы, капитан пришел к выводу, что вдвоем они провозятся не меньше недели, и то, если будут работать «от забора и до ужина».
— Что там? — справился наконец с организмом Виктор.
— Финиш, — мрачно ответил капитан, присаживаясь на подходящего размера булыжник.
— Какой еще финиш?
— Полный, обратно не пройти.
Виктор подошел и бессильно опустился рядом.
— И что теперь?
— Ну, можно идти туда, — Давыдов махнул фонариком в сторону коридора, — может, там есть проход. Но сначала изучим трофеи.
Он поднялся и подошел к сваленным у стенки мешкам. Вован, затариваясь на катере, не поскупился, отбирая для шефа лучшие продукты. Правда, приходилось брать только то, что было надежно упаковано и чему не грозила порча от морской воды. Но и этого было вполне достаточно. Давыдов подобрал мешок и, велев напарнику прихватить второй, направился на НП. Устроившись на свежем воздухе он вытряхнул все из мешка на пол.
— Улов, что надо, — удовлетворенно кивнул он, — еда, питье, батарейки. Плохо, если воды нет, — он носком туфли откатил в сторону пустую бутылку с яркой этикеткой.
— Кажется, здесь есть минералка, — Сомов-младший вывернул свой мешок поверх Давыдовского.
— О'кей, гуляем. — Давыдов проворно открыл банку импортной ветчины и покромсал ее содержимое ножом.
— Вы что, будете это есть прямо здесь? Когда там эти лежат?
— Угу, — тщательно пережевывая ветчину, кивнул капитан, — и ты будешь, иначе свалишься и останешься лежать вместе с этими самыми. Водичку передай, пожалуйста.
После минутных колебаний, Виктор жадно впился зубами в нарезанное мясо.
— Жалко, хлеба нет, — с сожалением высказался он, голодными глазами косясь на бекон в пластиковой упаковке.
— Вот, вместо него, — капитан протянул ему жестяную банку с печеньем. — А мне передай-ка, плиз, вон ту емкость.
Виктор подобрал с пола бутылку и передал капитану. Тот внимательно изучил надписи на этикетке.
— Виски, сделано в Штатах. Стало быть, дрянь. Любят нынешние баре экзотику, травятся импортным самогоном. Нет, чтобы коньяку испить, или хоть водочки отечественной, по ГОСТу изготовленной.
— Коньяк даже Уинстон Черчилль любил, — кивнул жующий Витька и уточнил, — армянский.
— Умный был, однако. Но мы — не британский премьер, и даже не ихний маршал RAF, посему обойдемся имеющимся. Приказываю личному составу для приведения в порядок нервной системы сделать не менее трех глотков. Затем отдых. На сей раз сплю первым я, через два часа разбудишь. И настоятельно рекомендую не забывать, что наши дружки с пиратского брига шастают по окрестностям, а нам их стравливать больше не с кем. Давыдов проснулся не через два, а через шесть часов. Рядом, свернувшись клубочком, безмятежно дрых его телохранитель. Капитан собрался было устроить ему причитающуюся по случаю взбучку, но посмотрел на изможденную физиономию Витьки Сомова и передумал. Событий прошлых полутора суток было много и для человека с большей закалкой. Он уселся на пол и принялся подкрепляться. Итак, ему повезло в очередной раз вляпаться в историю, причем в чужую историю. Что теперь делать с чертовым устройством? Кому его волочь? Знавший ответы на эти вопросы Павел Захаровский был мертв. Его останки (если что-то осталось) покоились на дне возле взорванной «сушки». Остальные участники авантюры, пытаясь увести за собой погоню, пропали вместе с катером. Где они теперь, и что с ними? Нужно было принимать решение. Заворочался и застонал Виктор. Вот еще и за парня в ответе. Капитан с улыбкой посмотрел на перепачканное копотью лицо юноши, заросшее еле пробивающейся щетиной. Виктор определенно нуждался в мыле и бритве. Впрочем, сам он вряд ли выглядел лучше. Давыдов потер колючий подбородок. М-да, похоже на то, что это не победа, а всего лишь передышка между боями. Они разделались с «черными археологами» (еще не известно не остались ли у них дружки), а главные силы тех, кто охотился за сокровищами секретами и тайнами не древности, а современности, они ведь в войну еще и не вступали. Капитану отчего-то думалось, что эти, с яхты, лишь сделали пробный ход, и еще себя покажут. Виктор проснулся и сел.
— Доброе утро.
— Добрый день, сторож.
— Извините, не удержался.
— Плохо, почувствовал — засыпаешь, нужно было меня толкнуть.
— Неудобно, вы же вообще не спали.
— Тем в коридоре удобно? То-то же. Можешь считать, что мы на войне.
— Какая тут война? Игры рыцарей плаща и кинжала, — усмехнулся Виктор, — еще непонятно из-за чего, может это устройство того не стоит.
— Стоит, — мрачно ответил Давыдов, — обедай, нам пора выходить.
— Куда?
— По пути расскажу, — ответил капитан. Он уже принял решение. Для начала нужно найти выход отсюда, потом надежно спрятать «трофей» с самолета, а после этого сообщить всю информацию кое-кому из старых знакомых. А там посмотрим, что из всего этого получится.
ГЛАВА 33.
НЕМНОГО СПЕЛЕОНТОЛОГИИ И ОГНЕВОЙ ПОДГОТОВКИ.
После обеда Давыдов еще раз провел детальную инвентаризацию «военных трофеев». Отобрав то, что может понадобиться в дальнейшем, они тронулись в путь. Когда коридор со следами побоища остался позади, Сомов-младший вздохнул с облегчением. Впереди бодро шествовал Давыдов. Батарей для фонаря и самих фонарей пока хватало. Коридор с вентиляционными колодцами закончился метров через сто, они снова вышли в какую-то старинную выработку. Узкий проход с низким потолком полого опускался, с низкого свода то и дело падали тяжелые капли воды. Проход превратился в узкий лаз, местами приходилось передвигаться на четвереньках. Несколько раз коридор изгибался. По всей видимости, строители огибали места с наиболее твердой породой. Местами стали попадаться осыпи. Наконец, проход закончился узкой норой — когда-то свод дал трещину и частично обрушился вниз. Между кучей камня и потолком осталась узкая щель.
— Что будем делать? — озадаченно спросил упершийся в препятствие Виктор.
— Выбирать-то нечего, полезли.
Анатолий улегся на живот и, толкая мешок перед собой, полез вперед. Следом, сопя и чертыхаясь, полз Сомов-младший. Эти пятьдесят метров врезались в память Давыдова навсегда, все это время ему казалось, что они либо застрянут в каменном мешке, либо скала, нерушимо стоявшая несколько сотен лет, придет в движение и расплющит их обоих в лепешку. По подсчетам Давыдова они проползли метров пятьдесят. После пережитых впечатлений у Анатолия окончательно и бесповоротно сложилось мнение, что получать удовольствие от ползания на брюхе по расщелинам и дырам в рыхлой породе, которая, того и гляди рухнет, может только псих или отморозок, для которого главная цель в жизни — заставить организм постоянно впрыскивать в кровь все новые и новые порции адреналина. Наконец лаз закончился, и они оказались в широкой естественной полости, обязанной своим происхождением природе. Слышался дробный перестук капели, посередине каменного зала натекло озерцо известняковой воды, луч фонаря выхватывал из темноты причудливые сталактиты и сталагмиты, переливающиеся всеми цветами радуги.
— Красотища какая, — удивился выбравшийся из лаза напарник.
— Здорово, — не удержался от восхищения и Давыдов. На мгновение он даже допустил мысль, что, возможно, не все «диггеры» психи и отморозки. Некоторые верхние и нижние каменные наросты соединились в известняковые колонны. Анатолий легонько щелкнул ногтем по ближнему к нему сталактиту, раздался мелодичный дрожащий звон.
— Куда теперь? — Виктор стоял на берегу озерца и озирался по сторонам.
— А Бог его знает, — пожал плечами Давыдов, — нужно искать. Не стали бы они пробивать подземный ход только для того, чтобы насладиться созерцанием здешних красот.
В стенах зала виднелись большие и маленькие пещеры. Давыдов в задумчивости посветил на них фонариком. Напарник направился к противоположной стене:
— Командир, а тут какие-то знаки.
— Какие еще знаки? — оживился капитан, отметив про себя, что, наконец-то, у «подчиненного личного состава» ему удалось заработать кое-какой авторитет. На стенах зала сбоку от каждой пещеры действительно было сделано какое-то изображение. Рисунки были выцарапаны чем-то острым, а затем их обновили копотью свечи или масляного светильника. Давыдов насчитал изображения двух дельфинов, двух собак или волков и одной совы.
— Интересно, что бы все это значило? — Виктор внимательно разглядывал изображение оскалившего пасть представителя семейства псовых. — Тут что, первобытные жили, что ли? Какой-то исторический заповедник получается.
— Не думаю, не думаю, — озадаченный Давыдов вернулся к лазу, из которого они выбрались и сталосматривать стенку возле него. — Есть, — повеселевшим тоном сообщил он, — все очень просто, это маркировка ходов, как линии метро.
На стенке, рядом с приведшим их в пещеру проходом, было изображение птицы.
— Тогда нам туда, — пришел к выводу Виктор.
Проход оказался достаточно широким и высоким, можно было идти не нагибаясь, это все еще был естественный разлом, над которым поработали землетрясения и подземные воды. Метров двести они продвигались руслом давно исчезнувшего подземного ручья, пока снова не оказались в вырубленном в скале туннеле.
— Одного никак не пойму, — не переставал удивляться бодро шлепающий по выработке капитан, — как строителям этого «метрополитена» удавалось выдерживать правильное направление? Как они умудрялись тут не заблудиться и попасть именно туда, куда было нужно.
Проход стал шире, по сторонам его то и дело попадались более узкие боковые ответвления. Давыдов посветил в одно из них. Ответвление закончилось небольшой камерой, в углу обнаружились остатки деревянного лежака, к нему была прислонена кирка, около нее на полу кувалда и инструмент, который Давыдов окрестил большим зубилом. Напротив лежака притулился грубо сколоченный стол, на котором были глиняные кувшин и миска, светильник и книга. Капитан с любопытством отряхнул с нее пыль и открыл наугад где-то посредине. Под лучом фонаря змеилась вязь арабского письма.
— Ну, это уже не древность, скорее, время турецкого владычества на полуострове, — датировал находку Давыдов.
— Место отдыха спелеолога или камнетеса.
— Скорее камнетеса. Кстати, очень хорошо. Добрый знак.
— Почему?
— Если здесь добывали камень, то где-то недалеко должен быть выход. Не таскали же они камень за десять верст.
— Логично, — согласился юноша, — а почему этих ответвлений так много?
— Пошли посмотрим.
Прошли в соседнее ответвление, когда-то здесь действительно добывали камень. Из скалы вырубали каменные блоки, придавали им грубую форму и отправляли на поверхность для доводки. На полу осталось несколько по какой-то причине не вывезенных блоков, в стене остались ниши, откуда их вырубали. На полу валялись камни, брошенные инструменты, запасные факелы.