Страница:
Тело пронзили три дротика. Один торчал из ноги, два из груди. Орангутанг не шевелился. Его глаза были открыты и смотрели вверх.
— Великолепно! — сказал Хагар. — Блестящая работа! Горевич упал коленями прямо в грязь, прижался ртом
к губам обезьяны и стал делать ей искусственное дыхание, пытаясь вернуть животное к жизни.
ГЛАВА 052
ГЛАВА 053
ГЛАВА 054
ГЛАВА 055
ГЛАВА 056
— Великолепно! — сказал Хагар. — Блестящая работа! Горевич упал коленями прямо в грязь, прижался ртом
к губам обезьяны и стал делать ей искусственное дыхание, пытаясь вернуть животное к жизни.
ГЛАВА 052
За длинным столом, одновременно листая разложенные перед ними бумаги, сидели шестеро адвокатов. По звуку это напоминало метель. Рик Дил нетерпеливо ждал, кусая губы. Наконец Альберт Родригес, его ведущий адвокат, поднял голову.
— Ситуация такова, — заговорил Родригес. — У тебя имеются веские причины — весьма веские! — полагать, что Фрэнк Барнет организовал заговор с целью уничтожить принадлежащие тебе клеточные линии, для того чтобы он сам смог продать их какой-нибудь другой компании.
— Точно! — сказал Рик. — Так оно и есть, мать твою!
— Три суда вынесли постановления, в соответствии с которыми клетки Барнета являются твоей собственностью. Следовательно, ты имеешь право забрать их.
— Ты имеешь в виду — забрать их снова?
— Вот именно.
— Вот только мужик этот смылся и где-то прячется.
— Это, конечно, неудобство, но сути вещей не меняет. Ты — собственник клеточной линии Барнета, — сказал Родригес, — где бы она ни находилась.
— В каком смысле?
— Его дети, его внуки… У них, по всей вероятности, те же клетки.
— Ты имеешь в виду, что я могу забрать клетки у его детишек?
— Эти клетки принадлежат тебе по закону, — напомнил Родригес.
— А если детишки не согласятся?
— Наверняка не согласятся. Но, поскольку клетки являются твоей собственностью, согласиться им придется.
— Тут ведь речь идет о пункционной биопсии печени и селезенки, — сказал Дил. — Это не самые приятные процедуры.
— Но и не смертельные, — парировал Родригес. — Обычные амбулаторные процедуры. Разумеется, ты должен будешь проследить за тем, чтобы биопсия была сделана компетентным специалистом, но, я думаю, с этим у тебя проблем не возникнет.
Дил наморщил лоб.
— Давай-ка посмотрим, правильно ли я тебя понял. Ты хочешь сказать, что я могу просто-напросто схватить его детишек или внучат на улице, притащить их к врачу и забрать у них клетки, вне зависимости от того, хотят они этого или нет?
— Именно это я и хочу сказать.
— И все это будет законно? — поинтересовался Дил.
— Абсолютно.
— Почему?
— Потому что они шляются по улицам с клетками, которые по закону принадлежат тебе, то есть, по сути, с украденной собственностью. Это, с формальной точки зрения, является уголовным преступлением. По закону, если человек видит, как совершается преступление, он имеет право произвести гражданский арест и заключить преступника под стражу. Так что, если ты увидишь детишек Барнета, гуляющих по улице, ты можешь на законных основаниях задержать их.
— Я? Лично я?
— Нет, нет, — сказал Родригес. — В данных обстоятельствах лучше прибегнуть к помощи обладающего специальной подготовкой профессионала — специалиста по поимке разнообразных беглецов.
- Ты имеешь в виду «охотника за людьми»?
— Они не любят слово «охотник», да и мы тоже.
— Ладно. У тебя есть на примете подходящий человек?
— Да, у нас такой человек имеется.
— Тогда позвоните ему, — велел Дил. — Сейчас же.
— Ситуация такова, — заговорил Родригес. — У тебя имеются веские причины — весьма веские! — полагать, что Фрэнк Барнет организовал заговор с целью уничтожить принадлежащие тебе клеточные линии, для того чтобы он сам смог продать их какой-нибудь другой компании.
— Точно! — сказал Рик. — Так оно и есть, мать твою!
— Три суда вынесли постановления, в соответствии с которыми клетки Барнета являются твоей собственностью. Следовательно, ты имеешь право забрать их.
— Ты имеешь в виду — забрать их снова?
— Вот именно.
— Вот только мужик этот смылся и где-то прячется.
— Это, конечно, неудобство, но сути вещей не меняет. Ты — собственник клеточной линии Барнета, — сказал Родригес, — где бы она ни находилась.
— В каком смысле?
— Его дети, его внуки… У них, по всей вероятности, те же клетки.
— Ты имеешь в виду, что я могу забрать клетки у его детишек?
— Эти клетки принадлежат тебе по закону, — напомнил Родригес.
— А если детишки не согласятся?
— Наверняка не согласятся. Но, поскольку клетки являются твоей собственностью, согласиться им придется.
— Тут ведь речь идет о пункционной биопсии печени и селезенки, — сказал Дил. — Это не самые приятные процедуры.
— Но и не смертельные, — парировал Родригес. — Обычные амбулаторные процедуры. Разумеется, ты должен будешь проследить за тем, чтобы биопсия была сделана компетентным специалистом, но, я думаю, с этим у тебя проблем не возникнет.
Дил наморщил лоб.
— Давай-ка посмотрим, правильно ли я тебя понял. Ты хочешь сказать, что я могу просто-напросто схватить его детишек или внучат на улице, притащить их к врачу и забрать у них клетки, вне зависимости от того, хотят они этого или нет?
— Именно это я и хочу сказать.
— И все это будет законно? — поинтересовался Дил.
— Абсолютно.
— Почему?
— Потому что они шляются по улицам с клетками, которые по закону принадлежат тебе, то есть, по сути, с украденной собственностью. Это, с формальной точки зрения, является уголовным преступлением. По закону, если человек видит, как совершается преступление, он имеет право произвести гражданский арест и заключить преступника под стражу. Так что, если ты увидишь детишек Барнета, гуляющих по улице, ты можешь на законных основаниях задержать их.
— Я? Лично я?
— Нет, нет, — сказал Родригес. — В данных обстоятельствах лучше прибегнуть к помощи обладающего специальной подготовкой профессионала — специалиста по поимке разнообразных беглецов.
- Ты имеешь в виду «охотника за людьми»?
— Они не любят слово «охотник», да и мы тоже.
— Ладно. У тебя есть на примете подходящий человек?
— Да, у нас такой человек имеется.
— Тогда позвоните ему, — велел Дил. — Сейчас же.
ГЛАВА 053
Васко Борден встал перед зеркалом и, окинув себя профессиональным взглядом, принялся втирать тушь в седеющие края своей бородки клинышком. Васко был большим мужчиной — под два метра ростом, он, казалось, состоял из одних только мышц, на которых не было ни грамма жира. Бритая голова и аккуратно подстриженная эспаньолка придавали ему немного демонический вид. Он хотел выглядеть устрашающе, и у него это получалось.
Закончив подкрашивать бороду, Васко повернулся к лежавшему на кровати чемодану. В нем лежал аккуратно сложенный комбинезон с логотипом энергокомпании «Кон-Эдисон» на груди, крикливый клетчатый спортивный пиджак, строгий черный итальянский костюм, мотоциклетная куртка, на спине которой красовалась надпись УМРИ В АДУ, велюровый тренировочный костюм, фальшивая гипсовая повязка на ногу, которую можно было надевать и снимать по мере возникновения необходимости, короткоствольный «Моссберг-590» и два черных «пара» 45-го калибра. Сегодня Васко оделся в твидовый спортивный пиджак, слаксы и коричневые ботинки со шнурками.
Наконец он выложил на кровать три фотографии.
Первая: Фрэнк Барнет. Пятьдесят один год, мужчина хоть куда, бывший морской пехотинец.
Вторая: его дочь Алекс, тридцать с небольшим лет, адвокат.
Третья: его внук Джеми восьми лет.
Сам Барнет исчез, и Васко не видел надобности его искать. Барнет мог находиться где угодно: в Мексике, в Коста-Рике, в Австралии. Гораздо проще взять клетки у членов его семьи.
Он посмотрел на фото дочери. Когда целью является юрист — это всегда плохо. Даже если ты все сделал так, что комар носа не подточит, на тебя все равно подадут в суд. Девица была светловолосой и, если верить снимку, находилась в прекрасной физической форме. Вполне привлекательная особь, если вам по вкусу такой тип женщин, но на вкус Васко она была слишком худой. Наверняка по вечерам посещала какие-нибудь курсы по израильскому рукопашному бою. Тут не угадаешь. В любом случае даже от ее фотографии так и несло проблемами.
Значит, остается мальчишка.
Джеми. Восемь лет, ученик второго класса местной школы. Васко может подъехать туда, прихватить парня, взять образцы тканей и закончить с этой бодягой еще до обеда. Это было бы весьма кстати, поскольку условия контракта предусматривали гонорар в пятьдесят тысяч, если задание будет выполнено в течение недели, и его уменьшение на десять тысяч за каждую просроченную неделю. Поэтому у него имелись все основания не откладывать дело в долгий ящик.
«Обработаю парня, — решил он. — Легко и в тему».
Вошла Долли с листком бумаги в руке. Сегодня на ней был синий костюм, туфли на низком каблуке и белая блузка. В руке она держала коричневый кожаный атташе-кейс. Как обычно, ее неброская внешность позволяла ей перемещаться где угодно, не привлекая к себе внимания.
— Оцени, — сказала она, протягивая ему лист.
Васко взял бумагу и быстро просмотрел ее содержание. Это был подписанный Алекс Барнет документ, разрешающий его предъявителю забрать ее сына Джеми из школы и отвезти к их семейному врачу для медосмотра.
— А в приемную врача ты звонила? — спросил Васко.
— Конечно. Сказала, что у Джеми температура и воспаленное горло. Они велели привезти его.
— Значит, если из школы позвонят врачу…
— Мы будем прикрыты.
— Итак, тебя прислали из конторы его матери? — Верно.
— Карточка у тебя есть?
Она достала визитную карточку с логотипом юридической фирмы.
— А если они позвонят матери?
— Как видишь, ее сотовый телефон значится на разрешении.
— На самом деле это телефон Синди?
Синди была секретаршей в их офисе в Плайя-дель-Рей.
— Что ж, тогда за дело, — провозгласил Васко и, обняв Долли за плечи, осведомился: — Ты справишься с этим?
— Конечно, а почему ты спрашиваешь?
— Сама знаешь, почему.
Долли питала слабость к детям. Стоило ей взглянуть в глаза ребенка, и она таяла. Как-то раз они преследовали беглеца в Канаде, настигли его в Ванкувере и, когда позвонили в дверь, им ответил ребенок, девочка лет восьми. Долли спросила, дома ли ее папа. Девочка сказала, что папы нет, после чего Долли ушла. Тем временем ее отец как раз направлялся домой. Ребенок сразу же направился к телефону, позвонил папаше и предупредил его, чтобы он сматывался. Девочка оказалась весьма опытной. Они с отцом бегали от правосудия с тех пор, как ей исполнилось пять лет. После того случая Васко и Долли ни разу не смогли даже близко подобраться к тому парню.
— Такое случилось всего один раз, — вздохнула Долли.
— Не один, а больше.
— Васко, — сказала она, — сегодня все пройдет как по нотам.
— Ну хорошо, — смилостивился Васко и позволил женщине поцеловать себя в щеку.
На подъездной дорожке была припаркована карета «Скорой помощи», задняя дверь ее была открыта. Васко ощутил запах сигаретного дыма. Обойдя машину, он
увидел стоящего позади нее Ника. Он был одет в белый халат и курил.
— Господи, Ник, что ты творишь?
— Только одну сигаретку, — сказал Ник.
— Выброси! Мы уже отправляемся. Оборудование у тебя с собой?
— Все на месте.
Ник Рэмси был врачом, которого они использовали на заданиях, требовавших участия медика. Когда-то он работал в отделении неотложной хирургии, но затем пристрастие к алкоголю и наркотикам сделало свое дело, и он оказался на улице. С тех пор Ник прошел программу реабилитации, но получить стабильную работу, имея такой послужной список, было непросто.
— Им нужна пункционная биопсия печени и селезенки, а еще кровь…
— Знаю, я прочитал. Прокол тонкой иглой. Я готов. Васко несколько секунд молчал.
— Ник, ты пил?
— Нет, черт побери!
— А по-моему, от тебя попахивает.
— Да нет же, Васко! Ты сам знаешь, что я бы не стал…
— У меня острый нюх, Ник.
— ет!
— А ну-ка открой рот.
Васко подался вперед и понюхал.
— Я только пригубил, вот и все, — сказал Ник. Васко протянул руку ладонью вверх:
— Бутылку!
Ник сунул руку под полу халата, вытащил пинтовую бутылку «Джек Дэниелс» и отдал ее Васко.
— Вот это здорово! — Васко придвинулся ближе, почти касаясь лица Ника. — А теперь слушай внимательно, — тихо проговорил он. — Выкинешь сегодня еще один фокус, и я лично вышвырну тебя из машины на 405-м шоссе. Если ты хочешь превратить свою жизнь в кошмар, я тебе в этом помогу. Ты меня понял?
— Да, Васко.
— Вот и хорошо. Я рад, что между нами существует взаимопонимание. — Он отступил назад. — Вытяни руки вперед. — Я в порядке…
— Вытяни руки. — В напряженные моменты Васко никогда не повышал голос. Наоборот, он понижал его — это заставляло людей слушать внимательнее, выводило их из равновесия. — Немедленно вытяни руки, Ник.
Ник Рэмси вытянул руки вперед. Они не дрожали.
— Ладно, полезай в машину.
— Я только…
— В машину, Ник. Я все сказал.
Васко сел за руль, Долли — рядом с ним, и они поехали.
— Как он? — спросила Долли.
— Более или менее.
— Он не навредит мальчику?
— Нет, — ответил Васко. — Речь идет о двух проколах иглами. Несколько секунд, и все готово.
— Не дай ему бог сделать что-нибудь не так!
— Эй, — сказал Васко, — ты сама-то в порядке?
— Да, я в порядке.
— Тогда сделаем то, что должны.
И он прибавил газу.
Закончив подкрашивать бороду, Васко повернулся к лежавшему на кровати чемодану. В нем лежал аккуратно сложенный комбинезон с логотипом энергокомпании «Кон-Эдисон» на груди, крикливый клетчатый спортивный пиджак, строгий черный итальянский костюм, мотоциклетная куртка, на спине которой красовалась надпись УМРИ В АДУ, велюровый тренировочный костюм, фальшивая гипсовая повязка на ногу, которую можно было надевать и снимать по мере возникновения необходимости, короткоствольный «Моссберг-590» и два черных «пара» 45-го калибра. Сегодня Васко оделся в твидовый спортивный пиджак, слаксы и коричневые ботинки со шнурками.
Наконец он выложил на кровать три фотографии.
Первая: Фрэнк Барнет. Пятьдесят один год, мужчина хоть куда, бывший морской пехотинец.
Вторая: его дочь Алекс, тридцать с небольшим лет, адвокат.
Третья: его внук Джеми восьми лет.
Сам Барнет исчез, и Васко не видел надобности его искать. Барнет мог находиться где угодно: в Мексике, в Коста-Рике, в Австралии. Гораздо проще взять клетки у членов его семьи.
Он посмотрел на фото дочери. Когда целью является юрист — это всегда плохо. Даже если ты все сделал так, что комар носа не подточит, на тебя все равно подадут в суд. Девица была светловолосой и, если верить снимку, находилась в прекрасной физической форме. Вполне привлекательная особь, если вам по вкусу такой тип женщин, но на вкус Васко она была слишком худой. Наверняка по вечерам посещала какие-нибудь курсы по израильскому рукопашному бою. Тут не угадаешь. В любом случае даже от ее фотографии так и несло проблемами.
Значит, остается мальчишка.
Джеми. Восемь лет, ученик второго класса местной школы. Васко может подъехать туда, прихватить парня, взять образцы тканей и закончить с этой бодягой еще до обеда. Это было бы весьма кстати, поскольку условия контракта предусматривали гонорар в пятьдесят тысяч, если задание будет выполнено в течение недели, и его уменьшение на десять тысяч за каждую просроченную неделю. Поэтому у него имелись все основания не откладывать дело в долгий ящик.
«Обработаю парня, — решил он. — Легко и в тему».
Вошла Долли с листком бумаги в руке. Сегодня на ней был синий костюм, туфли на низком каблуке и белая блузка. В руке она держала коричневый кожаный атташе-кейс. Как обычно, ее неброская внешность позволяла ей перемещаться где угодно, не привлекая к себе внимания.
— Оцени, — сказала она, протягивая ему лист.
Васко взял бумагу и быстро просмотрел ее содержание. Это был подписанный Алекс Барнет документ, разрешающий его предъявителю забрать ее сына Джеми из школы и отвезти к их семейному врачу для медосмотра.
— А в приемную врача ты звонила? — спросил Васко.
— Конечно. Сказала, что у Джеми температура и воспаленное горло. Они велели привезти его.
— Значит, если из школы позвонят врачу…
— Мы будем прикрыты.
— Итак, тебя прислали из конторы его матери? — Верно.
— Карточка у тебя есть?
Она достала визитную карточку с логотипом юридической фирмы.
— А если они позвонят матери?
— Как видишь, ее сотовый телефон значится на разрешении.
— На самом деле это телефон Синди?
Синди была секретаршей в их офисе в Плайя-дель-Рей.
— Что ж, тогда за дело, — провозгласил Васко и, обняв Долли за плечи, осведомился: — Ты справишься с этим?
— Конечно, а почему ты спрашиваешь?
— Сама знаешь, почему.
Долли питала слабость к детям. Стоило ей взглянуть в глаза ребенка, и она таяла. Как-то раз они преследовали беглеца в Канаде, настигли его в Ванкувере и, когда позвонили в дверь, им ответил ребенок, девочка лет восьми. Долли спросила, дома ли ее папа. Девочка сказала, что папы нет, после чего Долли ушла. Тем временем ее отец как раз направлялся домой. Ребенок сразу же направился к телефону, позвонил папаше и предупредил его, чтобы он сматывался. Девочка оказалась весьма опытной. Они с отцом бегали от правосудия с тех пор, как ей исполнилось пять лет. После того случая Васко и Долли ни разу не смогли даже близко подобраться к тому парню.
— Такое случилось всего один раз, — вздохнула Долли.
— Не один, а больше.
— Васко, — сказала она, — сегодня все пройдет как по нотам.
— Ну хорошо, — смилостивился Васко и позволил женщине поцеловать себя в щеку.
На подъездной дорожке была припаркована карета «Скорой помощи», задняя дверь ее была открыта. Васко ощутил запах сигаретного дыма. Обойдя машину, он
увидел стоящего позади нее Ника. Он был одет в белый халат и курил.
— Господи, Ник, что ты творишь?
— Только одну сигаретку, — сказал Ник.
— Выброси! Мы уже отправляемся. Оборудование у тебя с собой?
— Все на месте.
Ник Рэмси был врачом, которого они использовали на заданиях, требовавших участия медика. Когда-то он работал в отделении неотложной хирургии, но затем пристрастие к алкоголю и наркотикам сделало свое дело, и он оказался на улице. С тех пор Ник прошел программу реабилитации, но получить стабильную работу, имея такой послужной список, было непросто.
— Им нужна пункционная биопсия печени и селезенки, а еще кровь…
— Знаю, я прочитал. Прокол тонкой иглой. Я готов. Васко несколько секунд молчал.
— Ник, ты пил?
— Нет, черт побери!
— А по-моему, от тебя попахивает.
— Да нет же, Васко! Ты сам знаешь, что я бы не стал…
— У меня острый нюх, Ник.
— ет!
— А ну-ка открой рот.
Васко подался вперед и понюхал.
— Я только пригубил, вот и все, — сказал Ник. Васко протянул руку ладонью вверх:
— Бутылку!
Ник сунул руку под полу халата, вытащил пинтовую бутылку «Джек Дэниелс» и отдал ее Васко.
— Вот это здорово! — Васко придвинулся ближе, почти касаясь лица Ника. — А теперь слушай внимательно, — тихо проговорил он. — Выкинешь сегодня еще один фокус, и я лично вышвырну тебя из машины на 405-м шоссе. Если ты хочешь превратить свою жизнь в кошмар, я тебе в этом помогу. Ты меня понял?
— Да, Васко.
— Вот и хорошо. Я рад, что между нами существует взаимопонимание. — Он отступил назад. — Вытяни руки вперед. — Я в порядке…
— Вытяни руки. — В напряженные моменты Васко никогда не повышал голос. Наоборот, он понижал его — это заставляло людей слушать внимательнее, выводило их из равновесия. — Немедленно вытяни руки, Ник.
Ник Рэмси вытянул руки вперед. Они не дрожали.
— Ладно, полезай в машину.
— Я только…
— В машину, Ник. Я все сказал.
Васко сел за руль, Долли — рядом с ним, и они поехали.
— Как он? — спросила Долли.
— Более или менее.
— Он не навредит мальчику?
— Нет, — ответил Васко. — Речь идет о двух проколах иглами. Несколько секунд, и все готово.
— Не дай ему бог сделать что-нибудь не так!
— Эй, — сказал Васко, — ты сама-то в порядке?
— Да, я в порядке.
— Тогда сделаем то, что должны.
И он прибавил газу.
ГЛАВА 054
Когда Брэд Гордон входил в кафе «Граница» на бульваре Вентура, его грызло скверное предчувствие, а когда он окинул взглядом кабинки, оно усилилось еще больше. Это была грязная забегаловка, до отказа забитая актерами. Из задней кабинки ему помахал рукой мужчина.
Его новый знакомец был одет в легкий серый костюм. Низкорослый и лысоватый, он имел крайне неуверенный вид. Рукопожатие его было вялым и липким.
— Вилли Джонсон, — представился он. — Я ваш новый адвокат и буду защищать вас в ходе грядущего судебного процесса.
— Я думал, что адвоката мне предоставит дядя.
— Вот он вам меня и предоставил. Моя специализация — педерасты.
— Что это такое?
— Секс с мальчиками. Однако у меня есть опыт и в делах по сексу с малолетками.
— У меня не было ни с кем секса. Ни с малолетками, ни с кем-то еще.
— Я просмотрел ваше дело и полицейские рапорты, — заявил Джонсон, открывая блокнот, — и думаю, что у нас есть несколько способов выстроить защиту.
— Что с девчонкой?
— Она сейчас недосягаема. Уехала на Филиппины, где у нее внезапно заболела мать. Но мне говорили, что к началу суда она вернется.
— Я думал, суда вообще не будет, — сказал Брэд. Подошла официантка, но он взмахом руки отослал ее прочь. — Почему мы встречаемся в этом отвратительном месте?
— В десять часов мне нужно быть в суде на бульваре Ван-Найс, вот я и подумал, что отсюда будет ближе добираться.
Брэд тревожно огляделся.
— Тут полным-полно актеров, и все они без умолку треплются.
— Мы не будем обсуждать детали дела здесь, — сказал Джонсон. — Я хотел только обсудить общую линию защиты. В вашем случае я предложил бы генетическую защиту.
— Генетическую защиту? Что это означает?
— Люди с различными генетическими расстройствами зачастую оказываются не в состоянии подавить в себе некоторые импульсы, — пояснил Джонсон. — Это делает их в техническом смысле невиновными. Именно это мы предложим в качестве оправдывающего мотива в вашем случае.
— Какие еще генетические расстройства? У меня нет никаких генетических расстройств!
— Послушайте, тут нет ничего зазорного. Взгляните на это, допустим, как на диабет. Вы в этом не виноваты, вы таким родились. В вашем случае у вас возникла непреодолимая тяга заняться сексом с привлекательной молодой женщиной. — Он улыбнулся. — Такую же тягу испытывают около девяноста процентов мужского населения планеты.
— Что это за хреновая защита такая?
— Не хреновая, а очень даже эффективная. — Джонсон полистал страницы в блокноте. В последнее время газеты опубликовали несколько статей…
— Вы хотите сказать, что существует ген, который заставляет мужчин трахаться с несовершеннолетними?
Джонсон вздохнул.
— Ах, если бы все было так просто! Но, к сожалению, это не так.
— Так на чем вы будете строить защиту?
— На D4DR?
— Что это такое?
— «Ген новизны». Это ген, который заставляет нас искать острые ощущения, рисковать, стремиться к новизне. Мы попытаемся доказать, что именно «ген новизны» обусловил ваше необдуманное поведение.
— По-моему, чушь какая-то.
— Вот как? Вы когда-нибудь прыгали с парашютом?
— Да, в армии, и ненавидел это.
— С аквалангом ныряли?
— Пару раз. У меня была одна заводная девчонка, которая обожала это дело.
— В горы поднимались?
— Не-а.
— Правда? Разве во время учебы в школе вы с вашими одноклассниками не поднимались на гору Райнер?
— Да, но это было…
— Вот видите, — закивал Джонсон, — вы совершили восхождение на главный пик Америки. На спортивных машинах гоняли?
— Вообще-то нет.
— За последние три года вас пять раз штрафовали за то, что вы превышали скорость на вашем «Порше». По законам штата Калифорния вас могли лишить водительских прав, так что вы отчаянно рисковали.
— Да просто ездил, как все…
— Думаю, что нет. Как насчет секса с любовницей шефа?
— Ну-у…
— А секс с женой босса?
— Было один раз, две работы назад. Но она сама на меня залезла.
— Это были очень рискованные сексуальные партнерши, мистер Гордон, с этим не поспорит ни один прокурор. Теперь перейдем к незащищенному сексу и венерическим заболеваниям.
— Эй, минуточку! Я не хочу…
— Разумеется, не хотите, — сказал Джонсон, — и в этом нет ничего удивительного, учитывая, что вы трижды лечились от лобковых вшей или, проще говоря, мандавошек, дважды от гонореи, один раз от хламидиоза, дважды от кондиломы, то есть генитальных бородавок, одна из которых, кстати, была расположена рядом с анусом. И это только за последние пять лет, если верить записям вашего врача в Южной Калифорнии.
— Откуда вы все это узнали? Джонсон передернул плечами.
— Прыжки с парашютом, погружения с аквалангом, восхождение на горные вершины, отчаянная езда на автомобиле, рискованные интимные отношения, незащищенный секс. Если уж все это не указывает на склонность к экстремальному поведению, то я и не представляю, что для этого нужно еще.
— Это и есть «ген новизны», — подвел итог Джонсон, — и такое название дал ему главный генетик Америки, доктор Роберт Беллармино. Доктор Беллармино — ведущий исследователь в области генетики, один из руководителей Национального института здоровья. Он возглавляет крупнейшую лабораторию, он ежегодно публикует до пятидесяти статей. Ни одно жюри присяжных не сможет проигнорировать его исследования.
— Ладно, допустим, есть у меня этот ген. И вы всерьез полагаете, что это прокатит?
— Да, но перед тем, как подавать торт на стол, его необходимо украсить.
— Это вы о чем?
— Накануне суда вы, естественно, встревожены, ваши нервы на пределе.
— Ну и?…
— Поэтому вам нужно хотя бы немного развеяться. Я хочу, чтобы вы предприняли путешествие по стране и при этом совершали различные рискованные поступки, где это только возможно.
Джонсон уточнил, что он имеет в виду. Езда с недозволенной скоростью и, соответственно, квитанции о штрафах в качестве доказательства, драки, катание на «русских горках», участие в групповых восхождениях в национальных парках, скандалы в связи с несоблюдением правил безопасности, жалобы на то, что оборудование неисправно, и так далее. Все, что угодно, лишь бы имя Брэда было зафиксировано в официальных документах, связанных с различными предприятиями в духе
сорвиголовы, которые затем могли бы быть предъявлены суду.
— Вот, собственно, и все, — подытожил Джонсон. — Действуйте. В следующий раз увидимся с вами через несколько недель.
Он протянул Брэду лист бумаги.
— Что это?
— Список самых больших в Америке аттракционов «русские горки». Непременно посетите хотя бы первые три.
— Боже милостивый! Огайо, Индиана, Техас…
— Никаких жалоб! — отрезал Джонсон. — Вам, друг мой, светит двадцать лет тюрьмы в одной камере с большим татуированным парнем, который доставит вам гораздо больше неприятностей, чем бородавка на анусе. Поэтому делайте то, что я говорю. И уезжайте сегодня же.
Направляясь к машине, он вдруг осознал, что настроение у него поднялось и будущее уже кажется ему не таким мрачным. Стоял солнечный день, вымытый до блеска «Порше» сиял, а у Брэда был план.
Прокатиться с ветерком!
Его новый знакомец был одет в легкий серый костюм. Низкорослый и лысоватый, он имел крайне неуверенный вид. Рукопожатие его было вялым и липким.
— Вилли Джонсон, — представился он. — Я ваш новый адвокат и буду защищать вас в ходе грядущего судебного процесса.
— Я думал, что адвоката мне предоставит дядя.
— Вот он вам меня и предоставил. Моя специализация — педерасты.
— Что это такое?
— Секс с мальчиками. Однако у меня есть опыт и в делах по сексу с малолетками.
— У меня не было ни с кем секса. Ни с малолетками, ни с кем-то еще.
— Я просмотрел ваше дело и полицейские рапорты, — заявил Джонсон, открывая блокнот, — и думаю, что у нас есть несколько способов выстроить защиту.
— Что с девчонкой?
— Она сейчас недосягаема. Уехала на Филиппины, где у нее внезапно заболела мать. Но мне говорили, что к началу суда она вернется.
— Я думал, суда вообще не будет, — сказал Брэд. Подошла официантка, но он взмахом руки отослал ее прочь. — Почему мы встречаемся в этом отвратительном месте?
— В десять часов мне нужно быть в суде на бульваре Ван-Найс, вот я и подумал, что отсюда будет ближе добираться.
Брэд тревожно огляделся.
— Тут полным-полно актеров, и все они без умолку треплются.
— Мы не будем обсуждать детали дела здесь, — сказал Джонсон. — Я хотел только обсудить общую линию защиты. В вашем случае я предложил бы генетическую защиту.
— Генетическую защиту? Что это означает?
— Люди с различными генетическими расстройствами зачастую оказываются не в состоянии подавить в себе некоторые импульсы, — пояснил Джонсон. — Это делает их в техническом смысле невиновными. Именно это мы предложим в качестве оправдывающего мотива в вашем случае.
— Какие еще генетические расстройства? У меня нет никаких генетических расстройств!
— Послушайте, тут нет ничего зазорного. Взгляните на это, допустим, как на диабет. Вы в этом не виноваты, вы таким родились. В вашем случае у вас возникла непреодолимая тяга заняться сексом с привлекательной молодой женщиной. — Он улыбнулся. — Такую же тягу испытывают около девяноста процентов мужского населения планеты.
— Что это за хреновая защита такая?
— Не хреновая, а очень даже эффективная. — Джонсон полистал страницы в блокноте. В последнее время газеты опубликовали несколько статей…
— Вы хотите сказать, что существует ген, который заставляет мужчин трахаться с несовершеннолетними?
Джонсон вздохнул.
— Ах, если бы все было так просто! Но, к сожалению, это не так.
— Так на чем вы будете строить защиту?
— На D4DR?
— Что это такое?
— «Ген новизны». Это ген, который заставляет нас искать острые ощущения, рисковать, стремиться к новизне. Мы попытаемся доказать, что именно «ген новизны» обусловил ваше необдуманное поведение.
— По-моему, чушь какая-то.
— Вот как? Вы когда-нибудь прыгали с парашютом?
— Да, в армии, и ненавидел это.
— С аквалангом ныряли?
— Пару раз. У меня была одна заводная девчонка, которая обожала это дело.
— В горы поднимались?
— Не-а.
— Правда? Разве во время учебы в школе вы с вашими одноклассниками не поднимались на гору Райнер?
— Да, но это было…
— Вот видите, — закивал Джонсон, — вы совершили восхождение на главный пик Америки. На спортивных машинах гоняли?
— Вообще-то нет.
— За последние три года вас пять раз штрафовали за то, что вы превышали скорость на вашем «Порше». По законам штата Калифорния вас могли лишить водительских прав, так что вы отчаянно рисковали.
— Да просто ездил, как все…
— Думаю, что нет. Как насчет секса с любовницей шефа?
— Ну-у…
— А секс с женой босса?
— Было один раз, две работы назад. Но она сама на меня залезла.
— Это были очень рискованные сексуальные партнерши, мистер Гордон, с этим не поспорит ни один прокурор. Теперь перейдем к незащищенному сексу и венерическим заболеваниям.
— Эй, минуточку! Я не хочу…
— Разумеется, не хотите, — сказал Джонсон, — и в этом нет ничего удивительного, учитывая, что вы трижды лечились от лобковых вшей или, проще говоря, мандавошек, дважды от гонореи, один раз от хламидиоза, дважды от кондиломы, то есть генитальных бородавок, одна из которых, кстати, была расположена рядом с анусом. И это только за последние пять лет, если верить записям вашего врача в Южной Калифорнии.
— Откуда вы все это узнали? Джонсон передернул плечами.
— Прыжки с парашютом, погружения с аквалангом, восхождение на горные вершины, отчаянная езда на автомобиле, рискованные интимные отношения, незащищенный секс. Если уж все это не указывает на склонность к экстремальному поведению, то я и не представляю, что для этого нужно еще.
* * *
Брэд Гордон молчал. Он был вынужден признать, что коротышка знает свое дело. Брэд никогда раньше не рассматривал свою жизнь под таким углом. Когда он трахал жену босса, дядя, узнав об этом, устроил ему грандиозный разнос. «Какого черта ты так себя ведешь? — орал он. — Неужели ты не можешь удержать свой член в штанах?» Тогда Брэд не нашелся, что ответить. В дядиной интерпретации его поступки действительно выглядели по-идиотски. Ту шлюху даже нельзя было назвать симпатичной. Но теперь у Брэда появился ответ на вопрос дяди. Он просто не мог ничего с собой поделать, его поведением управляли гены. Джонсон продолжал свои объяснения, обильно снабжая их научными деталями. Из его слов выходило, что жизнь Брэда была отдана на милость гена D4DR, который контролировал уровень химических процессов в мозгу. Какая-то штука под названием дофамин заставляла Брэда рисковать, страстно желать неизведанных доселе ощущений и наслаждаться всем новым. Сканирование мозга и другие исследования доказали, что люди, подобные Брэду, не могут устоять перед искушением пойти на риск.— Это и есть «ген новизны», — подвел итог Джонсон, — и такое название дал ему главный генетик Америки, доктор Роберт Беллармино. Доктор Беллармино — ведущий исследователь в области генетики, один из руководителей Национального института здоровья. Он возглавляет крупнейшую лабораторию, он ежегодно публикует до пятидесяти статей. Ни одно жюри присяжных не сможет проигнорировать его исследования.
— Ладно, допустим, есть у меня этот ген. И вы всерьез полагаете, что это прокатит?
— Да, но перед тем, как подавать торт на стол, его необходимо украсить.
— Это вы о чем?
— Накануне суда вы, естественно, встревожены, ваши нервы на пределе.
— Ну и?…
— Поэтому вам нужно хотя бы немного развеяться. Я хочу, чтобы вы предприняли путешествие по стране и при этом совершали различные рискованные поступки, где это только возможно.
Джонсон уточнил, что он имеет в виду. Езда с недозволенной скоростью и, соответственно, квитанции о штрафах в качестве доказательства, драки, катание на «русских горках», участие в групповых восхождениях в национальных парках, скандалы в связи с несоблюдением правил безопасности, жалобы на то, что оборудование неисправно, и так далее. Все, что угодно, лишь бы имя Брэда было зафиксировано в официальных документах, связанных с различными предприятиями в духе
сорвиголовы, которые затем могли бы быть предъявлены суду.
— Вот, собственно, и все, — подытожил Джонсон. — Действуйте. В следующий раз увидимся с вами через несколько недель.
Он протянул Брэду лист бумаги.
— Что это?
— Список самых больших в Америке аттракционов «русские горки». Непременно посетите хотя бы первые три.
— Боже милостивый! Огайо, Индиана, Техас…
— Никаких жалоб! — отрезал Джонсон. — Вам, друг мой, светит двадцать лет тюрьмы в одной камере с большим татуированным парнем, который доставит вам гораздо больше неприятностей, чем бородавка на анусе. Поэтому делайте то, что я говорю. И уезжайте сегодня же.
* * *
Оказавшись в своей квартире на Шерман-Оакс, Брэд уложил чемодан. Мысль о большом татуированном парне некоторое время не давала ему покоя. Он размышлял над тем, не взять ли с собой пистолет. Ведь ему предстоит путешествие через всю страну и посещение безумных мест вроде Огайо. Кто знает, что может случиться! Решив, что это правильная мысль, Брэд уложил в чемодан коробку с патронами и пистолет в кожаной ножной кобуре.Направляясь к машине, он вдруг осознал, что настроение у него поднялось и будущее уже кажется ему не таким мрачным. Стоял солнечный день, вымытый до блеска «Порше» сиял, а у Брэда был план.
Прокатиться с ветерком!
ГЛАВА 055
Линн Кендалл, запыхавшись, вбежала в директорский кабинет школы Ла-Джоллы.
— Я приехала, как только смогла, — заявила она с порога. — Что случилось? В чем дело? — Дело в Дэвиде, — ответила директриса, женщина около сорока лет, — в мальчике, которого вы воспитываете в вашей семье. Ваш сын Джеми привел его с собой в школу.
— Да, чтобы посмотреть, сможет ли он адаптироваться…
— Боюсь, у него это плохо получилось. На игровой площадке он укусил другого ребенка.
— Ох нет, только не это…
— Почти до крови.
— Какой ужас!
— Мы часто замечаем такое поведение у детей, которые воспитываются дома, миссис Кендалл. Им катастрофически не хватает навыков общения и самоконтроля. Ежедневное посещение школы и общение со сверстниками не может быть заменено ничем другим.
— Я очень сожалею, что подобное стало возможным.
— Вы должны очень серьезно поговорить с ним, — сказала директриса. — Он сейчас изолирован и заперт в соседней комнате.
Линн вошла в маленькую комнату, до потолка заставленную зелеными металлическими шкафами для бумаг. Дейв сидел, свернувшись, на деревянном стуле. Он выглядел очень маленьким и очень одиноким. ¦
- Что случилось, Дейв?
— Он обидел Джеми. — Кто?
— Я не знаю его имени. Он есть в шестом классе. «В шестом классе? — подумала Линн. — Значит, этот
мальчик гораздо крупнее».
— Каким образом, Дейв?
— Он толкнул Джеми на землю. Он сделал ему больно.
— А что сделал ты?
— Я прыгнул ему на спину.
— Ты хотел защитить Джеми? Дейв кивнул.
— Но ты не должен был кусаться, Дейв.
— Он меня первый укусил.
— Вот как? Куда он тебя укусил?
— Сюда. — Дейв показал короткий сильный палец.
Кожа на нем была бледной и толстой. Возможно, на нем и были следы от укуса, но Линн их не видела.
— Ты сказал об этом директору?
— Она не моя мама.
— Линн знала: таким образом Дейв хочет сказать, что директор его не любит. Молодые шимпанзе жили в обществе матриархата, где отношение к ним со стороны самок являлось очень важным и постоянно отслеживалось.
— Ты показал ей свой палец?
Дейв покачал головой.
— Нет.
— Я поговорю с ней, — пообещала Линн.
— Но ведь второй мальчик первым укусил его?
— У нас кусаться запрещено, миссис Кендалл.
— Я спрашиваю: другой мальчик его укусил?
— Он это отрицает.
— Этот мальчик учится в шестом классе?
— Да, это класс мисс Фромкин.
— Я хотела бы поговорить с ним, — сказала Линн.
— Мы не можем дать на это разрешение, — заявила директриса, — это не ваш ребенок.
— Но он обвиняет Дейва! И ситуация весьма серьезная. Для того чтобы понять, как поступить и как вести себя с Дейвом, я должна точно знать, что между ними произошло.
— Я уже рассказала вам, что произошло.
— Вы это сами видели?
— Нет, но я знаю это со слов мистера Артура, воспитателя, ответственного за игровую площадку. Уверяю вас, во всем, что касается возникающих между детьми конфликтов, он крайне добросовестен и всегда точно излагает их суть. А суть — в том, что мы здесь категорически не разрешаем кусаться, миссис Кендалл.
Линн казалось, что на нее давит чья-то невидимая рука. Разговор явно не клеился и грозил обернуться скандалом.
— Наверное, мне нужно поговорить с моим сыном Джеми, — сказала она.
— Джеми скажет вам то же самое, что и Дэвид, я в этом не сомневаюсь. Однако мистер Артур утверждает, что все было совершенно иначе.
— То есть большой мальчик не напал первым на Джеми?
Директриса напряглась.
— Миссис Кендалл, — заговорила она, — для разрешения дисциплинарных противоречий мы можем обратиться к записям камер безопасности, установленных на игровой площадке. Если понадобится, мы можем просмотреть их — сейчас или позже. Но я советую вам оставить в покое вопрос о том, кто виноват в ситуации с кусанием. Потому что виноват тут Дэвид.
— Понятно, — сказала Линн. Ситуация для нее действительно стала ясной как день. — Хорошо, я поговорю в Дейвом, когда он вернется из школы.
— Полагаю, вам лучше взять его с собой прямо сейчас.
— Я предпочла бы, чтобы он провел остаток дня здесь и вернулся домой вместе с Джеми.
— Не думаю, что…
— У Дейва проблемы с общением, о которых вы сами говорили. Вряд ли ему будет проще общаться со сверстниками, если забрать его из класса прямо сейчас. Я потолкую с ним, когда он вернется домой.
— Хорошо, — неохотно кивнула директриса.
— А сейчас, — сказала Линн, — я пойду к нему и скажу, что он остается здесь до конца учебного дня.
— Я приехала, как только смогла, — заявила она с порога. — Что случилось? В чем дело? — Дело в Дэвиде, — ответила директриса, женщина около сорока лет, — в мальчике, которого вы воспитываете в вашей семье. Ваш сын Джеми привел его с собой в школу.
— Да, чтобы посмотреть, сможет ли он адаптироваться…
— Боюсь, у него это плохо получилось. На игровой площадке он укусил другого ребенка.
— Ох нет, только не это…
— Почти до крови.
— Какой ужас!
— Мы часто замечаем такое поведение у детей, которые воспитываются дома, миссис Кендалл. Им катастрофически не хватает навыков общения и самоконтроля. Ежедневное посещение школы и общение со сверстниками не может быть заменено ничем другим.
— Я очень сожалею, что подобное стало возможным.
— Вы должны очень серьезно поговорить с ним, — сказала директриса. — Он сейчас изолирован и заперт в соседней комнате.
Линн вошла в маленькую комнату, до потолка заставленную зелеными металлическими шкафами для бумаг. Дейв сидел, свернувшись, на деревянном стуле. Он выглядел очень маленьким и очень одиноким. ¦
- Что случилось, Дейв?
— Он обидел Джеми. — Кто?
— Я не знаю его имени. Он есть в шестом классе. «В шестом классе? — подумала Линн. — Значит, этот
мальчик гораздо крупнее».
— Каким образом, Дейв?
— Он толкнул Джеми на землю. Он сделал ему больно.
— А что сделал ты?
— Я прыгнул ему на спину.
— Ты хотел защитить Джеми? Дейв кивнул.
— Но ты не должен был кусаться, Дейв.
— Он меня первый укусил.
— Вот как? Куда он тебя укусил?
— Сюда. — Дейв показал короткий сильный палец.
Кожа на нем была бледной и толстой. Возможно, на нем и были следы от укуса, но Линн их не видела.
— Ты сказал об этом директору?
— Она не моя мама.
— Линн знала: таким образом Дейв хочет сказать, что директор его не любит. Молодые шимпанзе жили в обществе матриархата, где отношение к ним со стороны самок являлось очень важным и постоянно отслеживалось.
— Ты показал ей свой палец?
Дейв покачал головой.
— Нет.
— Я поговорю с ней, — пообещала Линн.
* * *
— Значит, вот как все случилось, — сказала директриса. — Что ж, я не удивлена. Он прыгнул мальчику на спину. Что он ожидал получить взамен?— Но ведь второй мальчик первым укусил его?
— У нас кусаться запрещено, миссис Кендалл.
— Я спрашиваю: другой мальчик его укусил?
— Он это отрицает.
— Этот мальчик учится в шестом классе?
— Да, это класс мисс Фромкин.
— Я хотела бы поговорить с ним, — сказала Линн.
— Мы не можем дать на это разрешение, — заявила директриса, — это не ваш ребенок.
— Но он обвиняет Дейва! И ситуация весьма серьезная. Для того чтобы понять, как поступить и как вести себя с Дейвом, я должна точно знать, что между ними произошло.
— Я уже рассказала вам, что произошло.
— Вы это сами видели?
— Нет, но я знаю это со слов мистера Артура, воспитателя, ответственного за игровую площадку. Уверяю вас, во всем, что касается возникающих между детьми конфликтов, он крайне добросовестен и всегда точно излагает их суть. А суть — в том, что мы здесь категорически не разрешаем кусаться, миссис Кендалл.
Линн казалось, что на нее давит чья-то невидимая рука. Разговор явно не клеился и грозил обернуться скандалом.
— Наверное, мне нужно поговорить с моим сыном Джеми, — сказала она.
— Джеми скажет вам то же самое, что и Дэвид, я в этом не сомневаюсь. Однако мистер Артур утверждает, что все было совершенно иначе.
— То есть большой мальчик не напал первым на Джеми?
Директриса напряглась.
— Миссис Кендалл, — заговорила она, — для разрешения дисциплинарных противоречий мы можем обратиться к записям камер безопасности, установленных на игровой площадке. Если понадобится, мы можем просмотреть их — сейчас или позже. Но я советую вам оставить в покое вопрос о том, кто виноват в ситуации с кусанием. Потому что виноват тут Дэвид.
— Понятно, — сказала Линн. Ситуация для нее действительно стала ясной как день. — Хорошо, я поговорю в Дейвом, когда он вернется из школы.
— Полагаю, вам лучше взять его с собой прямо сейчас.
— Я предпочла бы, чтобы он провел остаток дня здесь и вернулся домой вместе с Джеми.
— Не думаю, что…
— У Дейва проблемы с общением, о которых вы сами говорили. Вряд ли ему будет проще общаться со сверстниками, если забрать его из класса прямо сейчас. Я потолкую с ним, когда он вернется домой.
— Хорошо, — неохотно кивнула директриса.
— А сейчас, — сказала Линн, — я пойду к нему и скажу, что он остается здесь до конца учебного дня.
ГЛАВА 056
Алекс Барнет выпрыгнула из такси и кинулась к школе. Когда она увидела карету «Скорой помощи», у нее упало сердце.
Всего несколько минут назад, когда она беседовала с всхлипывающей клиенткой, с ней связались по интеркому из приемной фирмы и сообщили о звонке учительницы Джеми. Что-то там про визит врача к ее сыну. Никаких деталей не сообщили, но Алекс не стала ждать. Она сунула в руки зареванной клиентки коробку с салфетками «Клинекс», поймала такси и велела шоферу нестись, не обращая внимания на светофоры.
«Скорая» с открытыми дверями стояла у обочины, а внутри сидел врач в белом халате. Алекс захотелось кричать. Она никогда прежде не испытывала ничего подобного. Ее затошнило от страха, и окружающий мир стал зеленовато-белым. Алекс пробежала мимо «Скорой» на школьный двор. Дежурная мамаша, сидевшая у двери, попыталась вежливо осведомиться:
— Могу я вам чем-нибудь…
Но Алекс знала, что класс Джеми находится на первом этаже с противоположной стороны здания, и кинулась прямиком туда.
Всего несколько минут назад, когда она беседовала с всхлипывающей клиенткой, с ней связались по интеркому из приемной фирмы и сообщили о звонке учительницы Джеми. Что-то там про визит врача к ее сыну. Никаких деталей не сообщили, но Алекс не стала ждать. Она сунула в руки зареванной клиентки коробку с салфетками «Клинекс», поймала такси и велела шоферу нестись, не обращая внимания на светофоры.
«Скорая» с открытыми дверями стояла у обочины, а внутри сидел врач в белом халате. Алекс захотелось кричать. Она никогда прежде не испытывала ничего подобного. Ее затошнило от страха, и окружающий мир стал зеленовато-белым. Алекс пробежала мимо «Скорой» на школьный двор. Дежурная мамаша, сидевшая у двери, попыталась вежливо осведомиться:
— Могу я вам чем-нибудь…
Но Алекс знала, что класс Джеми находится на первом этаже с противоположной стороны здания, и кинулась прямиком туда.