Крайтон Майкл. Next

   Зазвонил ее сотовый телефон. Звонила учительница Джеми, мисс Холлоуэй.
   — Та женщина ждет за дверями класса, — сдавленным шепотом проговорила учительница. — Она вручила мне бумагу с номером вашего сотового телефона, но я не поверила ей и решила позвонить по номеру, который значится в школьной картотеке.
   — Вы правильно сделали, — на бегу сказала Алекс, — я уже почти здесь.
   — Она снаружи.
   Алекс завернула за угол и увидела женщину в синем костюме, стоящую возле двери в классную аудиторию. Алекс направилась прямиком к ней.
   — Кто вы, черт возьми, такая?
   Женщина спокойно улыбнулась и протянула ей руку. — Здравствуйте, мисс Барнет. Я Кейси Роджерс. Мне очень жаль, что вам пришлось побеспокоиться.
   Она вела себя так открыто, так непринужденно, что это обезоружило Алекс. Она уперла руки в бедра и пыталась отдышаться.
   — Какие проблемы, Кейси?
   — Никаких проблем, мисс Барнет. — Вы работаете в моей фирме?
   — О нет! Я работаю у доктора Хьюза. Доктор Хьюз попросил меня забрать Джеми и привезти к нему, чтобы сделать прививку столбняка. В этом нет особой срочности, но сделать это необходимо. Он ведь неделю назад порезал коленку, разве не так?
   — Не так.
   — Вот как? Гм, ничего не понимаю. Может быть, произошла какая-то путаница, и речь шла о другом ребенке? Если позволите, я позвоню доктору Хьюзу.
   Она вынула из кармана сотовый телефон.
   — Да уж, не сочтите за труд.
   Дети смотрели на них изнутри через окна классной комнаты. Она помахала Джеми, он улыбнулся в ответ.
   — Пожалуй, нам лучше отойти в сторонку, чтобы не отвлекать их, — сказала женщина, а затем заговорила в трубку: — Доктора Хьюза, пожалуйста. Да, это Кейси.
   Идя бок о бок, они направились к входу в школу. За воротами Алекс снова увидела карету «Скорой помощи».
   — Это вы приехали на «Скорой»? — спросила она.
   — Конечно, нет. Понятия не имею, что она здесь делает. — Женщина указала пальцем на лобовое стекло машины. — Похоже, водитель решил перекусить.
   Посмотрев туда же, Алекс увидела плотного мужчину с темной бородкой клинышком и огромным сандвичем в руке. Может, он и впрямь остановился напротив школы лишь для того, чтобы заморить червячка? Однако что-то в этом человеке насторожило ее. Вот только что?
   — Доктор Хьюз? Это Кейси. Да, я нахожусь рядом с мисс Барнет, и она утверждает, что у ее сына Джеми не было пореза ноги.
   — Не было, — подтвердила Алекс. Они вышли из ворот и почти вплотную приблизились к «Скорой помощи». Водитель положил сандвич на приборную доску и открыл дверь. Он вылезал из машины.
   — Да, доктор Хьюз, — говорила Кейси, — мы сейчас выходим из школы. — Она протянула трубку Алекс. — Не хотите поговорить с доктором?
   — Конечно, — сказала Алекс. Она приложила трубку к уху и услышала оглушительный электрический разряд.
   Потеряв ориентацию, она уронила трубку на асфальт, а Кейси Роджерс схватила ее за локти и завела ее руки за спину. Из-за машины появился водитель, направляясь к ним.
   — Парень нам больше не нужен, — сказал он. — Она тоже подойдет.
   Алекс понадобилось несколько секунд, чтобы понять — ее похищают. А дальше в действие вступили инстинкты. Она мотнула головой вперед, ударив Кейси в нос. Та закричала и отпустила ее, из разбитого носа хлынула кровь. Затем Алекс схватила Кейси за руку, крутанула ее и кинула прямо на здоровяка. Он, несмотря на свои габариты, изящно отступил в сторону, в результате чего Кейси шмякнулась на асфальт и стала кататься, вопя от боли.
   Алекс сунула руку в карман.
   — Назад! — угрожающе выкрикнула она.
   — Мы не хотим причинить вам какой-то вред, мисс Барнет, — проговорил мужчина. Он был словно каменный и на полторы головы выше нее. Как только он протянул к ней руку, она выпустила ему в лицо струю перцовой жидкости из баллончика.
   — Черт! Твою мать!
   Он поднял руку, чтобы защитить лицо, и отвернулся, оказавшись к ней вполоборота. Зная, что второго такого шанса не представится, Алекс ударила его — быстро и сильно — каблуком в горло. Мужчина захрипел, а она, не удержав равновесие, упала на спину на тротуар и тут же вновь вскочила. Женщина, назвавшаяся Кейси, уже тоже поднималась на ноги. Кровь из ее разбитого носа продолжала капать на асфальт. Не обращая внимания на Алекс, она пришла на помощь здоровяку, который, прислонившись боком к карете «Скорой», согнулся пополам и выл от боли, держась обеими руками за горло.
   В отдалении послышались сирены, — кто-то из очевидцев вызвал полицию, — и теперь женщина торопливо помогала своему раненому сообщнику забраться на пассажирское сиденье «Скорой». Сама она села за руль и злобно крикнула Алекс:
   — Мы все равно арестуем тебя! — Вы… Что? — переспросила Алекс. Нереальность происходящего ошеломила ее. — Что вы со мной сделаете?
   — Мы еще вернемся, сука! — Женщина завела мотор. — Никуда ты от нас не денешься!
   На крыше «Скорой» закрутился красный маячок, взвыла сирена, и машина сорвалась с места.
   — За что?! — крикнула Алекс вдогонку уносящейся машине. Она могла предположить только одно: все это — какая-то чудовищная ошибка. Но Верн Хьюз, на которого ссылалась и с которым говорила по телефону эта баба, действительно был их семейным врачом! Именно от его имени они приехали за Джеми.
   — Нет, это была не ошибка.
   «Мы все равно арестуем тебя!» — Что это может значить?
   Алекс повернулась и поспешила в школу. Теперь она могла думать только о Джеми.

* * *

   Было время полдника. Дети сидели за своими партами и ели нарезанные кусочками фрукты. У некоторых счастливчиков был еще и йогурт. В классе стоял веселый гвалт. Мисс Холлоуэй отдала Алекс бумагу, которую привезла с собой женщина. Это был скопированный на ксероксе стандартный бланк юридической фирмы Алекс, а не записка из офиса доктора.
   Это означало, что женщина в синем костюме была опытным оперативником. Застигнутая врасплох, она тут же изменила и легенду, и план, мило улыбалась, пожала Алекс руку, нашла правдоподобную причину, чтобы им обеим выйти на улицу. А потом протянула ей телефон, чтобы, когда Алекс возьмет его…
   «Парень нам больше не нужен».
   Они пришли, чтобы похитить Джеми, но вместо него были готовы похитить ее. Почему? Ради выкупа? Денег у нее — кот наплакал, так что эта версия отпадает. Может, это связано с каким-нибудь судебным делом? Раньше она действительно участвовала в довольно опасных делах, но в настоящее время — сплошная рутина.
   «Она тоже подойдет».
   Либо ее сын, либо она.
   — Вы не хотите сообщить что-нибудь, что должна знать я или школа? — спросила мисс Холлоуэй.
   — Нет, — ответила Алекс, — но Джеми я заберу домой.
   — Они уже почти закончили полдничать.
   Алекс мотнула головой, давая знак Джеми следовать за ней. Мальчик неохотно встал из-за парты.
   — Ты чего, мам? — спросил он.
   — Нам нужно идти.
   — Я хочу остаться. Алекс вздохнула:
   — Ты не можешь не препираться, Джеми?
   — Я и так много пропустил, когда болел. Можешь спросить у мисс Холлоуэй. И по друзьям соскучился. Я хочу остаться. Тем более что на обед будут давать хот-доги.
   — Извини, дружок, — развела она руками. — Собирай свои пожитки. Мы должны идти.

* * *

   Перед школой стояли две полицейские машины. Четверо полицейских внимательно осматривали тротуар.
   — Вы мисс Барнет? — спросил один из них.
   — Да, это я.
   — У нас есть заявление дамы, которая работает в офисе директора и видела все, что здесь произошло, — сказал полисмен, указав на одно из окон школы. — Но тут очень много крови, мисс Барнет.
   — Да, женщина упала и разбила нос.
   — Вы в разводе, мисс Барнет?
   — Да, я разведена.
   — Как давно?
   — Пять лет.
   — Это изрядный срок.
   — Я с вами согласна. — Отношения с вашим бывшим мужем у вас…
   — Самые что ни на есть сердечные.
   Она поговорила с полицейскими еще несколько минут, в течение которых Джеми, стоя рядом, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
   — Вы будете подавать жалобу?
   — Буду, — ответила Алекс, — но сначала я должна отвезти сына домой.
   — Мы можем дать вам бланк заявления, и вы заполните его дома.
   — Это было бы замечательно.
   Один из полицейских вручил ей визитную карточку и сказал, что она может звонить, если ей что-нибудь понадобится.
   — Непременно, — пообещала Алекс, после чего они с Джеми отправились домой.

* * *

   Окружающий мир вдруг показался ей совсем другим, нежели прежде. Раньше для нее не было ничего мягче и радостнее, чем солнечный свет Беверли-Хиллз, теперь же ей повсюду мерещилась опасность. Алекс не знала, с какой стороны и почему она может прийти, и поэтому крепко держала Джеми за руку.
   — Мы что, пойдем домой пешком? — со вздохом спросил он.
   — Да, пешком, — ответила Алекс. Но даже этот невинный вопрос заставил ее нервы напрячься. Их дом находился всего в нескольких кварталах от школы, но безопасно ли идти пешком теперь, после всего случившегося? Не поджидают ли их где-нибудь на пути те люди из «Скорой помощи» и не замаскируются ли они получше в следующий раз?
   — Идти слишком далеко, — заныл Джеми. — И жарко.
   — И все же мы пойдем пешком, и точка.
   По дороге Алекс открыла сотовый телефон и позвонила к себе в офис. Трубку сняла ее помощница Эми.
   — Послушай, я хочу, чтобы ты проверила последние
   файлы округа. Выясни, не прохожу ли я где-нибудь в качестве обвиняемой.
   — Я чего-то не знаю? — со смехом спросила Эмми. Но смех этот был нервным. За преступление, совершенное адвокатом, в тюрьме мог оказаться и его помощник. В последнее время такое уже пару раз случалось.
   — Не волнуйся, — ответила Алекс. — Просто мне кажется, что за мной гоняются «охотники за людьми».
   — Ты сбежала из-под залога?
   — Нет, — сказала Алекс, — но в том-то и загвоздка. Я не понимаю, что надо этим людям.
   Помощница сказала, что постарается выяснить, а Джеми, шедший рядом, спросил:
   — А кто такие «охотники за людьми»? И почему они за тобой гоняются?
   — Именно это я и пытаюсь выяснить, Джеми. Я думаю, это какая-то ошибка.
   — Они хотели тебя побить?
   — Нет, нет, ничего такого.
   Ей не хотелось пугать мальчика. Вскоре перезвонила помощница.
   — Слушай, на тебя действительно подали исковое заявление в Верховный суд округа Вентура.
   До этого места был добрый час езды на машине от Лос-Анджелеса вверх, мимо Окснарда.
   — В чем суть заявления?
   — Оно подано от имени компании «Биоген рисерч инкорпорейтед» из Вествуд-Виллидж. Я не вижу на сайте текст заявления, но тут говорится, что ты не явилась на суд.
   — И когда я должна была туда явиться?
   — Вчера.
   — А повестку мне вручали?
   — Тут указано, что повестка вручена.
   — Ни черта подобного.
   — А здесь говорится, что повестку ты получила.
   — Значит, меня обвиняют в неуважении к суду. Выдан ли ордер на мой арест.
   — На этот счет ничего не говорится, но сайт обновляется каждый день, так что…Алекс захлопнула телефон.
   — Тебя арестуют? — спросил Джеми.
   — Нет, солнышко.
   — Тогда можно мне вернуться в школу после обеда?
   — Посмотрим.

* * *

   Многоквартирный дом, в котором они жили, выглядел вполне мирно в лучах полуденного солнца. Некоторое время Алекс стояла на противоположной стороне парка и наблюдала за домом и окрестностями.
   — Чего мы ждем? — спросил Джеми.
   — Давай постоим минутку.
   — Минутка уже прошла.
   — Нет, еще не прошла.
   Она смотрела на мужчину в комбинезоне, вышедшего из-за угла здания. Он напоминал бы работника коммунальной службы, который ходит по квартирам и проверяет показания счетчиков, если бы не безобразный парик и подстриженная черная бородка клинышком, которую она уже видела. Кроме того, работники коммунальных служб никогда не заходят в дома через центральный подъезд. Они всегда пользуются черным входом.
   Алекс думала, что, если этот человек действительно «охотник за людьми», он по закону имеет право войти в ее квартиру без предупреждения и без ордера. Он, если захочет, даже может выломать дверь. У него есть право обыскать ее квартиру и перетряхнуть ее вещи, забрать ее компьютер и просмотреть его жесткий диск. Для того чтобы наложить лапу на беглеца, он имеет право на все. Но она не является бег…
   — Мам, ну пойдем же! — снова заныл Джеми. — Пожалуйста!
   Ее сын был прав в одном: они не могли стоять здесь до бесконечности. В центре парка располагалась песочница, в которой возились несколько ребятишек. Мамы, бабушки и няни сидели на стоявших вокруг лавочках.
   — Давай поиграем в песочнице, — предложила сыну Алекс.
   — Я не хочу.
   - Давай же.
   — Песочницы — для карапузов!
   — Ну хоть немного, Джеми.
   Мальчик сердито подошел к песочнице, сел на ее край и принялся бросать песок носком сандалета, а Алекс тем временем набирала телефон своей помощницы.
   — Эми, я все думаю о «Биогене», компании, которая купила клеточную линию моего отца. Скажи, у нас есть какие-нибудь запросы, ожидающие решения?
   — Был один в Верховный суд Калифорнии, но — год назад.
   — Так что же происходит? — удивилась она. — В чем суть теперешнего иска «Биогена»? Позвони секретарю суда в Вентуре, выясни, о чем идет речь.
   — Будет сделано.
   — От моего отца новостей не было?
   — Пока нет.
   — Хорошо.
   Ничего хорошего, впрочем, не было, поскольку теперь у Алекс возникло стойкое ощущение: все происходящее как-то связано с ее отцом, или, по крайней мере, с его клетками. «Охотники» приехали на «Скорой помощи», в которой находился врач, поскольку они собирались взять образцы тканей или совершить какие-то иные процедуры. Длинные иглы. Она видела отблеск солнечных лучей на длинных иглах в пластиковых упаковках, когда врач в «Скорой» перекладывал вещи с места на место.
   И тут ее словно током ударило. Они хотели взять их клетки!
   Они хотели взять клетки у нее или у ее сына. Алекс не могла понять, для чего, но намерение у них было именно такое. Звонить в полицию? Нет, рано, решила она. Если в отношении ее существует обвинение за неуважение к суду, ее попросту возьмут под стражу, и что тогда будет с Джеми? Алекс потрясла головой.
   Для начала ей нужно время, чтобы понять смысл происходящего, выстроить линию поведения. Что же ей делать? Хорошо бы позвонить отцу, но его сотовый не отвечал уже несколько дней. Если эти ребята знают, где она живет, они должны знать, и на какой машине она ездит, и…
   — Эми, — сказала Алекс, — ты не хотела бы покататься пару дней на моей машине?
   — На «БМВ»? Конечно! Но…
   — А я пока поезжу на твоей. Но только ты сама должна пригнать ее ко мне. Прекрати, Джеми! Прекрати бросаться песком!
   — Ты уверена, что хочешь ездить на раздолбанной «Тойоте»?
   — Я об этом просто мечтаю! Тогда сделаем так. Приезжай на юго-восточную сторону парка Роксбери и останови машину перед белым домом в испанском стиле с коваными воротами.

* * *

   Прежняя жизнь Алекс не подготовила ее к ситуациям, подобным этой. Она всегда жила при солнечном свете. Она подчинялась правилам. Она работала в суде. Она никогда не ездила на желтый свет светофора и не парковала машину в запрещенных местах. Она не жульничала с налогами. Многие в фирме считали ее буквоедом и занудой. Она говорила клиентам: «Правила существуют для того, чтобы им следовать, и не чтобы гнуть их под себя». И она сама верила в это.
   Пятью годами раньше, когда Алекс стало известно, что муж изменяет ей направо и налево, она вышвырнула его — уже через час после того, как ей открылась правда. Собрала его чемоданы, выставила за дверь и в тот же день сменила замки. Когда он вернулся с рыбалки, она,не открывая двери, послала его куда подальше, и на этом все было кончено. В тот момент Мэтт спал с одной из ее лучших подруг — такая уж у него была манера, — и Алекс никогда больше не перемолвилась с той женщиной ни единым словом.
   Разумеется, Джеми должен был видеться с отцом, и Алекс позаботилась о том, чтобы это происходило регулярно. В назначенный срок, минута в минуту, она привозила Джеми к отцу. Мэтт, правда, не отличался подобной пунктуальностью, но Алекс не злилась из-за этого. Не все сразу, считала Алекс, полагая, что если сейчас поступает правильно она, то со временем так же будут поступать и другие.
   На работе ее считали непрактичной идеалисткой и упрекали в недостатке реализма. Она же утверждала, что в юридической практике слово «реализм» является синонимом «нечестности», и твердо стояла на своем.
   Но временами она и сама ощущала, что ограничивает себя, берясь лишь за те судебные дела, которые не вступают в противоречие с ее убеждениями. Глава фирмы, Роберт А. Кох, как-то сказал ей: «Ты напоминаешь мне человека, который отказывается от военной службы и говорит: «Пусть дерутся другие». Но когда-нибудь драться приходится каждому, Алекс. Бывают ситуации, когда драки не избежать».
   Кох, как и ее отец, прежде был морским пехотинцем. Он говорил грубовато и бесцеремонно и бравировал этим. Алекс всегда предпочитала игнорировать эту черту начальника. Теперь все изменилось. Теперь она не имела права игнорировать ни единой мелочи. Она не знала точно, что происходит, но понимала, что с помощью одних только разговоров из этой заварухи ей не выбраться.
   Но вместе с тем она была уверена, что никто не воткнет иголки ни в нее, ни в ее сына. Чтобы не допустить этого, она пойдет на все. Абсолютно на все.
   Алекс воспроизвела в мозгу инцидент, случившийся в школе. У нее не было с собой пистолета. У нее вообще не было пистолета. И теперь она об этом жалела. «Если бы они попытались сделать что-нибудь с моим сыном, смогла бы я убить их?» — подумала она. Ответ возник сам собой: «Да, смогла бы».
   И она знала, что это — правда.

* * *

   Белая «Тойота Хайлендер» с помятым передним бампером затормозила у тротуара. За рулем машины сидела Эми.
   — Идем, Джеми, — сказала Алекс, беря сына за руку.
   — Наконец-то! Мальчик рванулся к их дому, но она потянула его в противоположную сторону.
   — Куда мы идем? — спросил он.
   — Предпримем небольшую поездку.
   — Куда? — подозрительно спросил Джеми. — Я не хочу никуда ехать.
   — Я куплю тебе «Сони Плейстейшн», — без колебаний сказала Алекс. Вот уже год она упрямо отказывала сыну в его просьбах купить эту игровую приставку, а сейчас сказала первое, что пришло в голову.
   — Честно? Вот здорово! Спасибо, ма! Вот только какие взять игры? Я хочу «Тони Ястреб-3», я хочу «Шрека»…
   — Что захочешь, то и возьмем, — оборвала она поток мальчишеских мечтаний, — а пока полезай в машину. Мы должны отвезти Эми обратно на работу.
   — А что потом? Куда мы поедем потом?
   — В «Леголенд». — Опять первое, что пришло на ум.

* * *

   Когда Эми вела машину, направляясь обратно на работу, она вдруг сказала:
   — Кстати, я захватила посылку от твоего отца. Подумала: а вдруг она тебе понадобится?
   — Какую посылку?
   — Ее привезли в нашу контору на прошлой неделе. Ты даже не открыла ее, поскольку была занята делом Мика Кроули. Помнишь того журналиста, политического обозревателя, который любит маленьких мальчиков?
   Это была маленькая коробка в фирменной обертке курьерской службы «ФедЭкс». Алекс сорвала ее, открыла коробку и высыпала ее содержимое себе на колени.
   Дешевый сотовый телефон, который покупают, чтобы, воспользовавшись, через час выбросить. Две оплаченные телефонные карты. Завернутая в фольгу пачка наличных: пять тысяч стодолларовыми банкнотами.
   И наконец таинственная записка: «если попадешь В БЕДУ. Выключи свой сотовый телефон. Не говори никому, куда отправляешься. Одолжи у кого-нибудь ма
   шину. Пошли сообщение мне на пейджер, когда остановишься в мотеле. Держи Джеми при себе». Алекс вздохнула:
   — Вот ведь сукин сын!
   — В чем дело?
   — Иногда мне хочется придушить отца, — ответила Алекс, не желая посвящать Эми в детали. — Послушай, сегодня четверг. Как ты смотришь на то, чтобы устроить себе длинный уикенд?
   — Об этом меня постоянно просит мой парень. Он мечтает съездить в Пеббл-Бич и посмотреть парад старых автомобилей.
   — Прекрасная идея! — сказала Алекс. — Берите мою машину и езжайте.
   — Правда? Я даже не знаю… А вдруг с ней что-нибудь случится — мы ее поцарапаем или еще что?
   — Об этом можете не волноваться, — ответила Алекс. — Забирайте машину.
   Эми наморщила лоб и долго сидела, не говоря ни слова. Наконец она спросила:
   — Это не опасно?
   — Конечно, не опасно.
   — Я ведь не знаю, во что ты ввязалась, — осторожно проговорила помощница.
   — Ни во что я не ввязывалась. Говоря юридическим языком, это ошибочное опознание. К понедельнику все будет улажено, я тебе обещаю. Верни мне машину в воскресенье вечером, а в понедельник утром встретимся в офисе.
   — Точно?
   — Абсолютно точно.
   — А может мой парень управлять твоей машиной?
   — Сколько угодно.

ГЛАВА 057

   Если бы не коробка и банка с кукурузными хлопьями, Джорджия Беллармино никогда бы ни о чем не узнала.
   Джорджия разговаривала по телефону с клиентом из Нью-Йорка, который только что получил назначение в министерство образования. Они обсуждали дом, который он собирался купить, чтобы вместе с семьей переехать в Роквиль, штат Мэриленд. Джорджия, которая на протяжении трех лет подряд завоевывала в Роквиле звание «Лучшего риелтора года», деловито обсуждала с клиентом условия сделки, когда ее шестнадцатилетняя дочь Дженнифер крикнула с кухни:
   — Мама, я опаздываю в школу! Где кукурузные хлопья?
   — На кухонном столе.
   — Их здесь нет.
   — Посмотри еще раз.
   — Коробка пустая. Наверное, Джимми все слопал. Миссис Беллармино прикрыла трубку рукой.
   — В таком случае открой новую коробку, Джен, — сказала она. — Тебе уже шестнадцать, а ты такая беспомощная!
   — Где она?
   На кухне захлопали дверцы шкафов.
   — Посмотри над плитой, — сказала миссис Беллармино.
   — Только что смотрела. Нет там ничего.
   Миссис Беллармино сказала клиенту, что перезвонит ему, повесила трубку и отправилась на кухню. На дочери были джинсы в обтяжку и почти прозрачный топик, какой могла бы надеть шлюха, собираясь на панель. Теперь так одевались даже школьницы. Миссис Беллармино вздохнула.
   — Посмотри над плитой, — повторила она.
   — Говорю же тебе, там ничего нет.
   — Посмотри снова.
   — Мама, найди ее для меня, пожалуйста! Я опаздываю!
   Миссис Беллармино оставалась непреклонной.
   — Над плитой.
   Дженнифер встала на цыпочки, открыла дверцу шкафчика и потянулась за коробкой с кукурузными хлопьями, которая, конечно же, находилась там. Но миссис Беллармино смотрела не на хлопья, а на обнажившийся живот дочери.
   — Джен, у тебя снова синяки на животе.
   Ее дочь достала коробку и одернула топик, прикрыв живот.
   — Ничего страшного.
   — Но такие же у тебя были совсем недавно!
   — Мама, я опаздываю. Девочка подошла к столу и села.
   — Дженнифер, дай мне на них посмотреть.
   С мученическим вздохом девушка встала и задрала топик, обнажив свой живот. Миссис Беллармино увидела продольный синяк длиной с дюйм прямо над линией бикини, и второй, посветлее, на другой стороне живота.
   — Не обращай внимания, мама, я просто постоянно опираюсь животом на край парты.
   — Но от этого не может быть синяков.
   — Чепуха!
   — Ты принимаешь витамины?
   — Мам, могу я наконец позавтракать?
   — Ты знаешь, что можешь рассказывать мне обо всем, ты знаешь, что…
   — Я знаю, что опаздываю в школу! У меня сейчас контрольная по французскому!
   Давить на нее не имело смысла, тем более что зазвонил телефон. Наверняка это снова был клиент из Нью-Йорка. Клиенты — народ беспокойный, они считают, что риелтору можно звонить в любое время суток и помногу раз. Миссис Беллармино вернулась в гостиную, чтобы ответить на звонок, и открыла свои документы, желая свериться с цифрами.
   Через пять минут дочь крикнула:
   — Пока, мам! — и тут же хлопнула входная дверь. Миссис Беллармино не могла отделаться от какого-то
   тревожного чувства. Она набрала номер лаборатории мужа в Бетесде. К счастью, Роб оказался на месте, и ее сразу же соединили с ним. Она рассказала ему о том, что произошло сегодня утром.
   — Что, по-твоему, мы должны делать? — спросила она.
   — Для начала обыщи ее комнату. У нас есть определенные родительские обязательства.
   - Хорошо, — ответила она. — Тогда я позвоню на работу и сообщу, что задерживаюсь.
   — И непременно поставь в известность меня, если удастся что-нибудь выяснить.

ГЛАВА 058

   Принадлежащий Бартону Уильямсу «Боинг-737» подкатился к частному терминалу аэропорта Хопкинс в Кливленде, штат Огайо, и гул двигателей стал медленно стихать.
   Салон самолета был роскошен. Две спальни для гостей, две полноценные ванны с душем и столовая, рассчитанная на восемь персон. Но главным здесь была спальня хозяина, спальня-королева, занимавшая треть всего самолета, — с покрывалами из дорогого настоящего меха и приглушенным освещением. Именно здесь Бартон проводил большую часть полета. Он нуждался в услугах только одной стюардессы, но с ним неизменно летали не менее трех. Он любил компанию, он любил посмеяться и поболтать, он любил юную гладкую плоть, распростертую на меховом покрывале в интимном, красноватом, чувственном освещении скрытых плафонов. И, черт возьми, только здесь, на высоте в сорок тысяч футов над землей, он мог чувствовать себя в полной безопасности от жены.