Крайтон Майкл. Next

   Рик еще раз взглянул на визитную карточку и спросил:
   — Где расположены отделения ГБИ?
   — Во многих городах по всему миру.
   — А где работаете вы?
   — Сейчас в Сан-Франциско, а до этого работала в Цюрихе.
   Он пытался определить ее акцент — то ли французский, то ли немецкий? Нет, скорее все же немецкий.
   — Вы из Цюриха?
   — Нет, я родилась в Токио. Мой отец был дипломатом. Поэтому в детстве и юности я много путешествовала с родителями. Посещала школы в Париже и Кембридже, а первым местом работы для меня стало отделение банка «Лионский кредит» в Гонконге, потому что я знаю пекинский и гуандунский диалекты. Потом я перешла в частный банк «Ломбар Одье» в Женеве.
   К ним подошел официант, и женщина заказала минеральную воду, название которой ничего не говорило Рику.
   — Что это за вода? — поинтересовался он.
   — Норвежская. Очень хорошая. Он заказал то же самое.
   — Как вы попали в ГБИ? — спросил Рик.
   — Это произошло два года назад, в Цюрихе.
   — При каких обстоятельствах?
   — Подробности я рассказать не могу, но у одной компании возникли серьезные проблемы, и она обратилась к ГБИ с просьбой решить их. Меня попросили оказать кое-какое техническое содействие, и со временем я присоединилась к их команде.
   — Проблемы возникли у компании в Цюрихе? Она улыбнулась.
   — Простите, но я не могу об этом говорить.
   — С какими компаниями вам приходилось работать с тех пор, как вы перешли в ГБИ.
   — Это тоже конфиденциальная информация.
   Рик нахмурился. Любопытная получится беседа, если эта красотка ничего не может ему выложить!
   — Видите ли, — сказала женщина, словно угадав, о чем он думает, — кража информации является весьма распространенным явлением, и от нее страдают многие компании во всем мире. По некоторым данным, ущерб от этих преступлений составляет триллион евро ежегодно. Однако ни одна компания не хочет, чтобы ее проблемы становились достоянием гласности. Мы уважаем желание наших клиентов относительно соблюдения конфиденциальности.
   — Но что же вы все-таки можете мне сказать? — спросил Рик.
   — Назовите наугад любую крупную финансовую, научную или фармацевтическую фирму — и почти на сто процентов можете быть уверены в том, что мы с ней работали.
   — Вы весьма скрытны.
   — Мы будем столь же скрытны, работая и на вас. В вашу компанию будут присланы всего три человека, включая меня. Мы представимся финансовыми консультантами, работающими на венчурную фирму, которая рассматривает возможность инвестиций в вашу компанию. Будем работать у вас неделю, выясняя состояние вашей системы безопасности, а затем представим вам отчет.
   Ее прямота и деловитость вызывали уважение. Рик пытался не терять нить разговора, но внешность женщины мешала ему сосредоточиться. Она не сделала ни одного жеста, не бросила ни одного взгляда, которые могли бы быть истолкованы как сексуальные, но при этом в ней чувствовался колоссальный заряд секса. Взгляд Рика то и дело соскальзывал на ее тугие груди, не стянутые — он ясно это видел — бюстгальтером.
   — Мистер Дил! — окликнула Рика женщина, глядя на него. Он, должно быть, слишком глубоко погрузился в свои мечтания. — Извините, — Рик помотал головой и провел ладонью по лицу. — На меня в последнее время столько всего свалилось.
   — Нам известно о ваших семейных неприятностях, — сказала она. — А также о проблемах с системой безопасности вашей компании. Я имею в виду щекотливость ситуации.
   — Да, — кивнул он, — службу безопасности возглавляет человек по имени Брэдли…
   — Его нужно немедленно убрать, — категоричным тоном заявила женщина.
   — Я понимаю, — ответил Рик, — но его дядя…
   — Предоставьте это нам. К их столику снова подошел официант. Они сделали
   заказ, и затем разговор продолжился. Рик чувствовал, что его все сильнее тянет к этой женщине. В Жаклин Моурер сочетались скрытность и какой-то вызов, что непреодолимо влекло его к ней, поэтому Рику Дилу оказалось несложно принять решение: он нанимает представляемую ею фирму. Ему хотелось снова увидеть ее, и как можно скорее.
   Закончив обедать, они вышли из ресторана, и Жаклин Моурер крепко пожала его руку.
   — Когда вы приступите к работе? — спросил он.
   — Немедленно. Если хотите, прямо сегодня.
   — Это было бы неплохо.
   — Значит, договорились. Мы приедем в вашу штаб-квартиру в течение четырех дней.
   — Не сегодня?
   — О нет! Начнем мы сегодня, но сначала нужно урегулировать проблему с начальником вашей службы безопасности. Как только она будет решена, мы сразу же появимся.
   Ко входу в ресторан подкатил черный лимузин «Линкольн Таункар». Водитель вышел и открыл заднюю дверь для Жаклин Моурер.
   — Да, кстати, — заговорила она, — ваш «Порше» находится в Хьюстоне. Мы совершенно уверены в том, что его угнала не ваша жена.
   Женщина скользнула на заднее сиденье. Ее юбка за
   дралась почти до бедра, но Жаклин не стала поправлять ее. Шофер захлопнул дверь. Она помахала Рику на прощанье, и машина уехала.
   Оставшись один, Рик поймал себя на том, что уже с минуту не дышит.

ГЛАВА 018

   Это был его способ расслабляться. «Но попробуй, объясни это кому-то другому! — думал Брэд Гордон. — Молодому холостяку в наше время нужно быть крайне осторожным!» Именно поэтому, усаживаясь на открытой трибуне школьного стадиона, он всегда клал рядом с собой карманный компьютер и сотовый телефон, делал вид, что отправляет какие-то сообщения и разговаривает по мобильнику, изображая из себя поджидающего свое чадо занятого родителя или дядю. Кроме того, он приходил сюда не чаще одного-двух раз в неделю и только во время футбольного сезона. Когда ему было совершенно нечем заняться.
   Под лучами полуденного солнца бегающие по полю девочки в шортах и носках по колено выглядели просто восхитительно. Это были семиклассницы — с жеребячьими ногами и созревающими грудками, слегка подпрыгивающими на бегу. Попки у них уже почти оформились, но все еще имели милый детский вид. Еще не женщины, но уже не девушки, они пока еще сохраняли трогательную невинность.
   Брэд уселся на свое обычное место, примерно на середине трибуны и чуть поодаль от остальных зрителей. Кивнув другим завсегдатаям — дедушкам, бабушкам и гувернанткам-мексиканкам, — он достал и положил на колени свой обычный набор, карманный компьютер и сотовый телефон, делая вид, будто слишком занят, чтобы смотреть на играющих в футбол девчонок.
   — Извините!
   Брэд повернул голову. Рядом с ним села девушка с внешностью азиатки. Раньше он никогда не видел ее здесь, но она была очень даже симпатичной. Лет восемнадцати или около того.
   — Мне очень неловко тревожить вас, но нужно позарез позвонить родителям Эмили, — она кивнула на одну из бегающих по полю девочек, — а у меня в телефоне сдохла батарейка. Можно позвонить по вашему? Всего одну минуточку!
   — Гм, конечно, — ответил Брэд, протягивая ей телефон.
   — Это местный звонок.
   — Никаких проблем!
   Девушка позвонила, сказала, что игра подходит к концу и за Эмили можно будет скоро заехать. Он делал вид, что не прислушивается к разговору. Потом вернула трубку Брэду, случайно прикоснувшись к его руке.
   — Большущее вам спасибо!
   — Не за что.
   — Я раньше не видела вас на стадионе. Вы часто сюда приходите?
   — Не так часто, как хотелось бы. Завален работой. А которая из них Эмили? — Брэд кивнул в сторону поля.
   — Эмили — центрфорвард. — Она указала на чернокожую девочку на противоположном конце поля. — Я ее подруга. — Она протянула руку и обменялась рукопожатием с Брэдом. — Меня зовут Келли.
   — Брэд, — представился он.
   — Очень приятно, Брэд. А вы здесь с кем?
   — Приехал повидать племянницу, а она сегодня, оказывается, у дантиста. — Он развел руками.
   — Заботливый дядюшка. Ей наверняка было бы приятно. Но вы выглядите слишком молодо, чтобы быть дядей одной из этих девочек.
   Брэд улыбнулся. Он почему-то нервничал. Келли сидела очень близко, почти прикасаясь к нему бедром.
   — Мои родители очень старые, — сказала Келли, задумчиво глядя на поле. — Когда я родилась, отцу было уже пятьдесят. Наверное, именно поэтому мне нравятся мужчины в возрасте.
   Брэд задумался о том, сколько ей может быть лет, но спросить не осмелился. Подобный вопрос выглядел бы слишком подозрительно.
   Келли вытянула руки и, широко раздвинув пальцы, принялась рассматривать их.
   — Я покрасила ногти, — сообщила она. — Вам нравится такой цвет?
   — Да, очень симпатичный.
   — Папа терпеть не может, когда я крашу ногти. По его мнению, я из-за этого выгляжу слишком взрослой. Но мне кажется, что это очень хороший цвет. «Пылкая любовь» — так он называется.
   — Ага…
   — А тут все девчонки ногти красят. Сама я начала в седьмом классе. А сейчас я уже окончила школу.
   — Вот как?
   — Да, в прошлом году.
   Келли открыла сумочку и стала рыться в ней. Скосив глаза, Брэд увидел там парочку самокруток с марихуаной, завернутых в тонкий целлофан, и несколько разноцветных презервативов. Она захлопнула сумочку, и Брэд торопливо отвел взгляд в сторону.
   — Значит, вы теперь учитесь в университете? — спросил он.
   — Нет, — ответила девушка, — я решила годик отдохнуть. — Она улыбнулась. — У меня в аттестате не очень хорошие оценки. Слишком много развлекалась. — Она вынула маленькую пластиковую бутылку с апельсиновым соком. — У вас нет водки?
   — С собой нет, — с удивлением ответил Брэд.
   — А джина?
   — Нет…
   — Но вы ведь можете достать что-нибудь выпить? — Она снова улыбнулась.
   — Наверное, могу, — сказал он.
   — Я в долгу не останусь, — проговорила она, продолжая улыбаться.
   С этого все и началось.

* * *

   Они ушли со школьного стадиона порознь, с промежутком в несколько минут. Брэд вышел первым и ждал ее в машине на парковке, наблюдая, как девушка неторопливо направляется в его сторону. На ней были шлепки, короткая юбчонка и кружевной топик, напоминающий те, в которых ложатся в кровать. Впрочем, в эти дни так одевались почти все девчонки. Большая сумка била ее по бедру. Она закурила, села в черный «Мустанг» и помахала ему рукой.
   Брэд завел двигатель и вывел машину со стоянки. Она поехала за ним.
   «Только не раскатывай раньше времени губы!» — напомнил себе Брэд. Но проблема заключалась в том, что он их уже раскатал.

ГЛАВА 019

   Педантичной Мэрили Хантер, заведующей генетической лабораторией больницы «Лонг-Бич Мемориал», нравилась собственная манера говорить, а Марти Робертс изо всех сил делал вид, что слушает ее с интересом. Манеры у Мэрили были напыщенные, неторопливые и величавые, словно у библиотекарши из фильма сороковых годов. Она получала удовольствие, когда ей удавалось подловить кого-нибудь из персонала больницы на той или иной ошибке.
   — Я сейчас изложу свое понимание проблемы, а ты, в случае чего, меня поправишь, — проговорила Мэрили Хантер. — Итак, дочь мистера Веллера после его смерти сделала анализ на отцовство, который показал, что у них разные ДНК. Тем не менее вдова утверждает, что Веллер являлся отцом их дочери, и настаивает на проведении повторной экспертизы. Ты приносишь мне образцы крови, а также тканей селезенки, печени и почки, хотя в похоронном бюро тело было накачано бальзамирующими растворами. Ты, судя по всему, ищешь «химеру»?
   — Да, либо ошибку в первоначальном анализе ДНК, — ответил Марти. — Нам неизвестно, откуда дочь взяла образец крови для анализа.
   — В анализах на отцовство нередко бывают погрешности, — сказала Мэрили, — особенно когда они проводятся в частных заведениях. Моя лаборатория ошибок не допускает. Мы исследуем все эти ткани, Марти, сразу
   же после того, как ты предоставишь мне мазок из ротовой полости дочери.
   — Да, да, — ответил Марти. Он совсем забыл об этом. Лаборатории нужен образец клеток с внутренней части щеки девушки, чтобы сравнить ее ДНК с ДНК покойного. — Но она может не согласиться.
   — В таком случае, — заявила Мэрили, — возьмем образцы клеток у сына и другой дочери. Но ты ведь знаешь, исследование тканей — дело не быстрое. Оно может занять недели.
   — Да, разумеется.
   Мэрили открыла папку пациента Веллера, на которой стоял фиолетовый штамп «СКОНЧАЛСЯ», и принялась перелистывать страницы.
   — Не перестаю удивляться результатам вашего первоначального вскрытия, — проговорила она.
   — А в чем дело? — вскинулся Марти.
   — Здесь говорится о том, что вы брали кровь для наркологического анализа и получили отрицательный результат.
   — Мы делаем такой анализ в каждом случае автокатастрофы. Это обычная практика.
   — Хм-м… — промычала Мэрилин Хантер, сложив губы трубочкой. — Дело в том, что мы продублировали наркологический анализ в нашей лаборатории. И результат оказался далеко не отрицательным.
   — Да ну? — делано удивился Марти, подумав про себя: «Что еще за хрень?»
   — Трудно проводить этот анализ после того, как тело было забальзамировано, но мы научились это делать. И установили, что в теле скончавшегося Веллера на межклеточном уровне повышено содержание кальция и магния…
   «О Господи!» — пронеслось в мозгу у Марти.
   — …А также мы обнаружили повышенную активность дегидрогеназ печени, что говорит о наличии в организме перед автокатастрофой высокого содержания алкоголя.
   Марти захотелось рычать. Какая же сволочь делала первоначальный наркологический анализ? И делали ли его вообще, или чертов Раза наврал, что отправлял кровь на анализ?
   — И, наконец, мы обнаружили присутствие этакриновой кислоты.
   — Этакриновой кислоты? — Марти в растерянности потряс головой. — Чушь какая-то! Ведь это же мочегонное средство!
   — Правильно.
   — Мужчине было сорок шесть лет. Полученные им травмы были ужасны, но, даже несмотря на них, я могу с уверенностью сказать: он находился в великолепной физической форме, как если бы занимался бодибилдингом или каким-то другим видом спорта. Бодибилдеры принимают такие лекарства. Если он принимал мочегонное, возможно, именно поэтому…
   — Ты исходишь из того, что он знал о том, что принял это лекарство. Но он, возможно, не знал.
   — Думаешь, его отравили? — спросил Марти.
   — Токсические реакции организма включают в себя шок, резкое понижение кровяного давления и кому. Возможно, это способствовало его смерти.
   — Не знаю, как ты это определила, — промямлил Марти.
   — Ты же сам писал заключение о причинах смерти, — напомнила Мэрили, постучав пальцем по бумагам.
   — Да, я писал. Веллер получил тяжелейшие травмы: вдребезги разбитое лицо, перикардиальные разрывы, перелом бедра и бедренной кости. В машине не сработала подушка безопасности.
   — Машину, естественно, проверили? Марти вздохнул.
   — Спроси у копов. Это не моя работа.
   — Ее должны были проверить.
   — Послушай, — заговорил Марти, — это была автомобильная катастрофа. Имеются свидетели. Этот парень не был пьян и не находился в коме. Он врезался в бетонную опору моста на скорости девяносто миль в час. Почти все подобные катастрофы на самом деле представляют собой осознанное самоубийство. В таком
   случае неудивительно, что жертва сначала отключила подушки безопасности.
   — Но ты это не проверял, Марти.
   — Конечно, нет. С какой стати? Наркологический анализ погибшего оказался отрицательным, другие анализы — вполне нормальными, учитывая его повреждения и время смерти.
   — Но они не были нормальными, Марти.
   — Наши анализы были нормальными!
   — Гм, — кашлянула Мэрили, — а ты уверен, что эти анализы на самом деле были сделаны?
   И вот тут Марти Робертс впервые серьезно задумался о Разе. Раза заявил, что в ту ночь поступил срочный заказ на кости из банка тканей, и он его выполнил. Поэтому Раза, конечно же, не хотел, чтобы тело Веллера лежало в холодильнике пять или шесть дней, пока будет делаться наркологический анализ.
   — Я должен проверить, — сказал он, — и убедиться в том, что анализы действительно были сделаны.
   — Это необходимо, — кивнула Мэрили. — Потому что, как значится в документах на покойного, его сын работает в биотехнологической компании, а его вдова — в клинике педиатрии. Я думаю, они оба кое-что смыслят в биологии и имеют доступ к лекарственным препаратам. Поэтому мы должны убедиться в том, что мистер Веллер не был отравлен.
   — Возможно, — сказал Марти, — хотя и маловероятно. Женщина наградила его ледяным взглядом.
   — Я займусь этим сейчас же, — поспешно проговорил Марти.

* * *

   Возвращаясь к себе в лабораторию, он размышлял о том, что делать с Разой. Этот парень стал представлять собой нешуточную опасность. Теперь Марти был на сто процентов уверен, что Раза не заказывал наркологический анализ, а это означало, что лабораторный отчет был фальшивкой. Раза либо сам состряпал его, либо ксерокопировал другой отчет и заменил имя и фамилию, либо имел в лаборатории сообщника, который проделал это. Последний вариант был наиболее вероятным. Господи, значит, в это вовлечен кто-то еще!
   А теперь и мисс Благонравная Ханжа откроет охоту на грешников из-за того, что проведенные ею анализы обнаружили присутствие в теле Веллера этакриновой кислоты. Этакриновая кислота! Если Джон Веллер и впрямь был отравлен, это был умный выбор. Мужик, судя по всему, был помешан на своем теле. Чтобы поддерживать такую прекрасную физическую форму, он должен был проводить в спортзале не менее двух часов в день. Наверняка он тоннами жрал всякие биологическиактивные добавки и прочую подобную дрянь, поэтому будет трудно доказать, что он не принимал мочегонное.
   Трудно, но не невозможно. Этакриновую кислоту, продавали только по рецепту врача, значит, должен остаться бумажный след. Даже если он взял лекарство у какого-нибудь другого качка или заказал через вебсайт в Австралии, это можно будет со временем выяснить. И тогда очень скоро кто-то захочет еще раз взглянуть на тело и выяснит, что у трупа отсутствуют кости рук и ног.
   Черт!
   Долбаный Раза! Сволочь!
   Марта принялся думать о сорокашестилетнем бодибилдере. Мужчина в таком возрасте, да еще обремененный семьей, может столь истово трудиться над своим телом только по двум причинам. Первая: он — голубой. Вторая: у него есть любовница. В обоих случаях он наверняка не спит со своей женой. А что чувствует в данной ситуации она? Злится? Скорее всего, да. Является ли это достаточным основанием для того, чтобы отравить неверного муженька? Кто знает! Люди убивали друг друга и из-за меньшего.
   Марти постарался припомнить, как вела себя миссис Веллер во время эксгумации: заплаканная вдова, опирающаяся на руку своего высокого сына и поддерживаемая с другой стороны любящей дочерью. Ужасно трогательно!
   Вот только…
   В тот момент, когда гроб поднялся из земли, Эмили Веллер вдруг ужасно занервничала. Безутешной вдове
   внезапно захотелось, чтобы все было сделано как можно быстрее. Не надо везти тело в больницу, не надо брать слишком много образцов тканей. Женщина, которая потребовала проведения комплексной генетической экспертизы, в одночасье передумала. Почему?
   На ум приходил только один логичный ответ: миссис Веллер хотела провести анализ на отцовство, но она не думала, что для этого тело придется везти в больницу для всестороннего исследования. Она не предполагала, что эксперты захотят взять образцы тканей различных органов, считая, что они удовлетворятся анализом крови, вернут труп в могилу и разъедутся по домам. Когда события стали развиваться по иному сценарию, она запаниковала.
   Что ж, такой вариант вполне возможен.

* * *

   Марти вошел в свой кабинет и закрыл дверь. Ему было необходимо позвонить миссис Веллер. Это был деликатный звонок. Номер и время будут зафиксированы телефонной станцией. Какой же придумать предлог? Марти наморщил лоб. Ах да, ему нужны образцы ДНК миссис Веллер и ее детей.
   Хорошо, ладно. Но возникает вопрос: почему он не взял у них образцы ДНК прямо на кладбище, во время эксгумации? Ведь они берутся с помощью обычного мазка с внутренней стороны щеки. Минутное дело. Ответ: потому что он думал, что эти образцы уже взяты лабораторией мисс Благонравной Ханжи.
   Марти оценил правдоподобность подобного объяснения и нашел его вполне подходящим. Затем он снял телефонную трубку и набрал номер.

* * *

   — Миссис Веллер? Это доктор Робертс из больницы «Лонг-Бич Мемориал». Марти Робертс.
   — Здравствуйте, доктор Робертс. — Последовала короткая пауза. — Все в порядке? — Да, миссис Веллер. Я всего лишь хотел бы договориться с вами о дате, когда вы с вашими детьми приедете к нам, чтобы сдать образцы ДНК и кровь для исследования.
   — Мы уже сделали это. Сдали все, что положено, той женщине из лаборатории.
   — Ах, вот как! Вы имеете в виду доктора Хантер? Извините, я не знал.
   Последовала новая пауза, после которой Эмили спросила:
   — А вы сейчас проводите, гм, исследования Джека?
   — Да, кое-какие исследования делаем мы, кое-какие — лаборатория.
   — Обнаружили что-нибудь? В смысле, нашли что-нибудь необычное?
   Марта улыбнулся. Вдова явно имела в виду не отцовство. Она беспокоилось, что они могут найти что-то еще.
   — Ну, видите ли, миссис Веллер…
   — Да, слушаю вас?
   — Похоже, возникло некоторое осложнение. Собственно говоря, ничего серьезного, но…
   — Что за осложнение?
   — Генетическая лаборатория обнаружила в тканях мистера Веллера наличие некоего необычного препарата. Впрочем, возможно, это какая-то ошибка лаборантов.
   — О каком именно препарате идет речь?
   — Я упомянул об этом только потому, что знаю: вы хотите, чтобы ваш супруг наконец упокоился с миром.
   — Это верно, мне бы хотелось, чтобы его наконец оставили в покое.
   — Поверьте, мне было бы крайне неприятно, если бы его память снова потревожили, начав задавать вопросы относительно того, как этот препарат попал в его тело. Потому что, даже если это лабораторная ошибка, здесь уже оказывается замешан закон, миссис Веллер. Повторяю: мне бы очень не хотелось, чтобы вас опять беспокоили, если какой-нибудь коронер вдруг начнет дознание.
   — Понимаю, — ответила она.
   — Разумеется, я не посоветую вам ничего иного, кроме как скрупулезно соблюдать закон, но во время эксгумации я заметил, что эта процедура стала для вас тяжелым эмоциональным потрясением.
   — Да, да…
   — Но если вы не хотите испытать еще один шок от проведения повторной эксгумации, не говоря уж о связанных с этим расходах, вы можете выбрать другой, более легкий и дешевый путь. Вы можете распорядиться о кремации тела.
   — Я не думала об этом, — ответила вдова.
   — Уверен, вы даже не предполагали, что извлечение тела вашего супруга из места захоронения нанесет вам столь сильную морально-психологическую травму?
   — Вы совершенно правы.
   — И вам, возможно, не захочется пройти через это еще раз?
   — Ни в коем случае!
   «Еще бы!» — подумал Марта.
   — Конечно, если бы вы знали, что будет проводиться расследование, вы никогда не приняли бы решение о кремации, да и я бы не посоветовал вам это. Но вы могли принять такое решение самостоятельно, руководствуясь какими-то своими причинами. И если бы это было сделано быстро — скажем, сегодня вечером или завтра утром, — все выглядело бы именно таким образом. Тело оказалось бы кремированным раньше, чем коронер принял решение о начале дознания.
   — Я вас поняла.
   — Ну что ж, мне пора, — сказал Марти.
   — Я благодарна вам за то, что вы нашли время позвонить, — сказала она. — Что-нибудь еще?
   — Нет, это все, что я хотел вам сказать. Благодарю вас, миссис Веллер.
   — Не за что, доктор Робертс.
   В трубке раздались короткие гудки.
   Марти Робертс откинулся на спинку кресла и закинул руки за голову. Он был доволен тем, что сделал этот звонок. Ну просто очень доволен! Осталось сделать последнюю вещь.
   — Лаборатория пятого этажа, Дженни слушает.
   — Дженни, это доктор Робертс из патологоанатомии. Не могли бы вы проверить для меня результаты одного анализа?
   — Это срочный анализ доктор Робертс?
   — Нет, давнишний. Наркологический анализ, который заказывали восемь дней назад. Фамилия пациента — Веллер.
   Марти продиктовал номер истории болезни. На том конце линии повисла тишина, затем звякнули ключи.
   — Джон Веллер? Белый мужчина сорока шести лет?
   — Он самый.
   — Мы сделали расширенный наркологический анализ в три часа тридцать семь минут утра в воскресенье восьмого мая. Наркологический анализ и — ага, вот! — еще девять других.
   — У вас сохранились образцы крови пациента?
   — Да, я уверена, что сохранились. Мы сейчас ничего не выбрасываем.
   — Не могли бы вы проверить?
   — Доктор Робертс, уверяю вас, мы все сохраняем, даже бирки, которые привязывают к ножкам новорожденных. Согласно закону сейчас мы делаем каждому младенцу анализ на фенилкетонурию [5], но, даже несмотря на это, сохраняем бирки. Мы сохраняем образцы пуповинной крови, плаценты, тканей, оставшихся после отсечения. Мы сохраняем все…
   — Я понял. И все же не сочтите за труд, проверьте.
   — Да вот, я уже вижу на экране компьютера: образец крови есть, он заморожен и хранится в холодильном отделении В-7. В конце месяца его заберут в запасное хранилище, расположенное в другом здании.
   — Простите меня за настойчивость, Дженни, но в данном случае возможно полицейское расследование, поэтому я прошу вас: проверьте наличие образца лично,